Текст книги "День Гигантов"

– Честно говоря, во сне меня мучают кошмары. Только от тебя, мой мальчик, зависит – переживем мы Рагнарёк или нет. Этот ленивый эйнхеръяр ни на что не способен. Он даже леденцов не сделает, если ты за него не расплавишь сахар. Расскажи мне, как идут дела в твоих мастерских?

Лейф поведал ему о своих заботах, о попытке сделать огнестрельное оружие, о грубо отлитых корпусах гранат, об извлеченном гномами запасе еще не очищенного урана.

– Никак не удается отлить ружейный ствол… Изнутри наши отливки напоминают червоточину в яблоке. Дюжина гномов несколько суток билась над этим – и все впустую. Здесь не хватает пары токарных станков. Но сделать что-то подобное без инструментов… Даже нарезать элементарную винтовую резьбу – и то проблема, Ли. Ты извини меня за мой производственный словарь, но у меня все мысли крутятся только вокруг этих железок.

– Иными словами, ты считаешь гранаты лучшим вариантом? Ли извлек из-за пояса пистолет, бросил на скамью: без патронов оружие было бесполезно. – Но я не очень верю, что ими можно хотя бы испугать гигантов. Во всяком случае, судя по тому, что мне рассказали о гигантах Тор и Тайр. Кстати, сын Тора – Уллр, нет, подожди, я запутался в родственных связях богов, не сын, а внук Тора – отличный парень и чертовски хороший лучник – хочет встретиться с тобой…

Лейф подмигнул брату.

– Ты совсем запутался в сложносочиненных предложениях. Лучше отхлебни молочка, а потом доскажешь, что хочешь сказать.

– Благодарствую, мой мальчик. – Ли залпом осушил кружку и с удовольствием наполнил ее снова. – Уллр сказал мне по секрету, что Один недоволен тобой. Ему не нравится, что ты уклоняешься от пиров с героями. Он уже гневается, что за три недели ты еще ничего толком не сделал…

Его речь прервал Садри. За ним в комнату вошел старый, седой, согбенный гном. Его серая кожа говорила, что он принадлежит к особому роду каменных гномов.

– Его зовут Андвари, – важно произнес Садри. – Андвари умеет расщеплять камни. Он делает прекрасные детонаторы. Мастер Лейф будет доволен.

Андвари принялся перетирать зубами кусок кремня. Его губы запорошило красноватой пылью. Он прожевал осколки камня и на миг сосредоточенно замер. Вскоре он откашлял на ладонь несколько десятков острых кристаллов. Садри выбрал один из них, вставил в запальную часть набитой порохом гранаты, сжал в кулаке ее шероховатый корпус и большим пальцем наглухо заплющил кристалл в металлическом гнезде.

Для Ли все это было в диковинку. Он уставился на гнома во все глаза. Лейф уже привык к подобным метаморфозам. Когда-нибудь он разберется, из чего созданы сами удивительные обитатели пещер Асгарда. Скорее всего не из протоплазмы! А зубы каменного гнома – уж точно из легированной стали!

– Как она действует? – Ли указал на гранату.

– Ты бросаешь ее в цель. При столкновении с целью она взрывается. Но здесь есть один секрет. Я сам не понимаю, как это происходит. Если ты почему-то не хочешь этого, граната не взорвется. Каким-то образом взрыватель зависит от твоей мысли. Это хитрость из арсенала белых эльфов. Гномы воспроизвели эту хитрость, но не в силах объяснить, как они добиваются такого эффекта. Ли взял гранату и двинулся к двери. Он размахнулся и бросил ее на каменистый склон соседнего холма. Граната не взорвалась.

Она отскочила от какого-то камня и покатилась вниз. Садри бросился к тропинке и принес ее обратно.

– Я не хотел, чтобы она тут грохнула, – объяснил свой опыт Ли. – Но сейчас, если Садри не нахимичил чего-нибудь не так, я взорву ее…

Он метнул гранату изо всех сил гораздо дальше, чем в первый раз. Раздался взрыв, в воздух взлетели обломки скалы… Да, это было оружие!

– Лейф! Ты же справился с таким делом! Боги будут счастливы! Надо срочно отправить Тору корзинку с гранатами. Я устрою богам маленький праздник бомбометания! Немедленно бегу к Тору… Он подобрал с пола щит и без лишних слов направился во дворец Тора, известный под именем Билскирнир. Садри и Андвари пошли в мастерские. На пороге Садри остановился и указал Лейфу на большой кожаный мешок.

– Здесь все то, о чем ты просил, мастер Лейф.

ГЛАВА 8

Лейф не без удовольствия хлопнул по мешку ладонью. Надо заглянуть в мастерские! Он облачился в латы и вышел из комнаты, устроенной в одной из просторных пещер холма.

Гномы без устали набивали порохом корпуса гранат. Андвари, окутанный красной пылью, отправлял в рот очередной кусок кремня. Поистине живая лаборатория! Садри надзирал за работой. Лейф машинально поглаживал сунутый в карман пистолет, который возвратил ему брат. Несколько полных обойм от пистолета у Лейфа сохранилось. Убедившись, что работа кипит вовсю, Лейф вышел во двор. Вдали на западе рассеянно светились облака. Это уходило на отдых маленькое солнце Асгарда. Лейф вдохнул прохладный воздух. Ему было приятно отдышаться после замкнутости своей пещеры, пусть и благоустроенной. Уже выпала вечерняя роса.

Вдалеке на краю боевого поля он мог различить очертания неизвестных валькирий и несколько наиболее энергичных героев эйнхеръяра, занятых разминкой. Сбоку был построен Билскирнир Тора – самое изысканное строение в Асгарде после дворца самого Одина. Кто-то шел к дому. Догадка сдавила грудь Лейфа. Это могла быть Фулла!

В лесном сумраке раздался неожиданный лай. Он увидел Рекса! Собака тоже заметила его и помчалась навстречу. Она лаяла, чтобы привлечь внимание хозяина. В считанные секунды она поровнялась с Лейфом, передними лапами уперлась в его латы, задрала морду, и вот уже ее шершавый язык коснулся щеки Лейфа. Что-то здесь было не так. Лейф отшатнулся и отвел собачьи лапы от своей груди.

– Локи, прекрати свои шутки!

Странным образом собака перед Лейфом растаяла в воздухе.

Одновременно на ее месте возник Локи с узелком в руке. На его лице было написано, что он озадачен сообразительностью Лейфа.

– Или ты научился разбираться в видениях, или я теряю свое магическое мастерство? А ведь мне не было равных!

Секрет проницательности Лейфа был прост: Рекс лаял иначе. Но Лейф не сказал этого Локи. Пусть думает, что хочет.

– Кстати, Локи, – спросил Лейф, – я давно не видел Рекса. Что с ним?

– Он схватился с волками Одина, и как раз сейчас Тор штопает его шкуру. – Локи скривился. – Тора больше волнует жизнь собаки, чем гранаты, которые ты делаешь.

Это был косвенный вопрос. Лейф рассказал Локи, как сделаны и как действуют изготовленные гномами «лимонки». Он замер, когда Локи вытащил пачку сигарет, вытряс оттуда одну, взял ее губами и потянулся за спичками. Лейф схватил Локи за руку.

– Здесь курить нельзя! Ты что, хочешь, чтобы мы все взлетели в небеса?! В мастерских большой запас пороха. Порох не любит глупостей.

Он говорил с Локи более резко, чем обычно. Честно говоря, при виде сигареты у него слюнки потекли, так захотелось затянуться ароматным дымком вирджинского табака. Локи не возражал, позволил отвести себя подальше от мастерских к краю леса. Там он насмешливо глянул на Лейфа.

– Я думаю, это ты скорее взлетишь на воздух, чем взорвется твой порох, – сказал он. – Этот узелок твой. Я захватил для тебя и для Ли немного отличных сигарет. Без курева ты не способен нормально реагировать на мои шутки. Прими мой подарок.

У Лейфа даже уши покраснели от негодования на язвительность Локи, хотя подзабытый вкус табака успокоил его.

Лейфу по-прежнему не давало покоя видение в зеркале. Неожиданно он решился действовать напрямую и спросил Локи о виденном.

Бог спокойно отнесся к вопросу.

– Загляни в зеркальце еще раз. Я пообещал сохранить твою ферму. Обычно я держу слово, что бы обо мне ни привирали. Так вот – я убедил твоих соседей, что потравами занимался не Рекс, а настоящий волк. Что касается схватки, в ней участвовал Ли, на которого они, к своему несчастью, напали, а не ты, мирный фермер. Ты пожертвуешь им несколько свиней за понесенный ущерб, и они готовы забыть все, что было. О твоей ферме теперь заботятся Фолкнер с дочкой. Они оголодали у себя, так что пусть немного подкормятся.

– По-моему, он старается, – согласился Лейф. – На ферме полный порядок.

Лейф произнес эти слова и с удивлением понял, что ферма волнует его меньше, чем новые заботы в мире богов. Что толку беспокоиться о собственном хозяйстве, когда может погибнуть целый мир, если боги потерпят поражение в Рагнарёке!.. Лейф на самом деле осознал реальность этой опасности. Пусть лучше Айзир верховодит на Земле, чем полная гибель всего мира.

Вдруг Лейф сообразил, чем ему может помочь Локи.

– Локи, – сказал он, – я благодарен тебе за сигареты, но лучше бы ты доставил мне кое-какие инструменты. Если валькирия на своем коне смогла вынести меня в Асгард, почему бы не захватить сотню фунтов всякой всячины?

– Металл, – коротко ответил Локи. – Он непроницаем для энергетических полей Бифроста. Регнилейф выдохлась, когда переносила тебя, потому что не сообразила снять твои часы и выбросить вместе с пистолетом. Летящее Копыто спокойно поднимает двух человек, но еще две валькирии на лошадях вытягивали тебя с твоими безделушками. Даже часы – это почти непреодолимое препятствие.

– Но вы все переходите Бифрост в латах, – засомневался Лейф.

– Это работа эльфов, а не железо, – объяснил Локи. – В глубокой древности Один провел через Бифрост весь Айзир – и это было легче, чем сегодня. Тогда Асгард существовал по отношению к твоей Земле внизу, а теперь – наоборот. Многое изменилось. Когда-то Бифрост связывал воедино девять миров. Сегодня только три из них, а именно Йотанхейм, Маспелхейм и Нифлхейм, свободно сообщаются с нами. Твой мир все более закрывается для нас, и только во время магнитных бурь, подобных нынешним, возможен переход туда и обратно. А вот миры Ванахейма и дом белых эльфов – Эльфхейм – отрезаны от нас навсегда.

Лейф не стал расспрашивать дальше. Он убедился, что логика Локи непогрешима. Если уж бог сказал, что нельзя, значит, так оно и есть. И нечего приставать к нему. Он подумал, как сильно отличаются мифы о жизни богов от реальной жизни этих мифических существ. Конечно, всему можно найти разумные объяснения, сделать вид, что магия здесь ни при чем. Но вот, например, подкованные лошади валькирий. Эти подковы когда-то отковали эльфы, и воздух для небесных наездниц стал подобен хорошо утоптанной тропе. Никто не ведал тайны этих подков, даже немногие оставшиеся в Асгарде старые эльфы.

Была еще одна великая мифологическая загадка, которая не давала ему покоя.

– Почему именно Фулла заботится о Яблоне? Я думал, это…

– …обязанность Айданн, – закончил за него Локи. – Это долгая история. Сначала она увлеклась гигантом по имени Тхжази и растеряла часть яблок. Она обвиняла меня. в том, что якобы я это подстроил. Напоследок ей подвернулся священник – фанатик какой-то новой бесовской религии. У вас на Земле развелось много сектантов. Валькирии подобрали его как героя. Умирая, он все же отказался переоблачиться в искусственную плоть эльфов, и валькирии перенесли его через Бифрост в собственном теле. Он оказался не только героем, но и поэтом. А Брэги – муж Айданн – сам виршеплет. Вот он и приютил этого священника из-за своей необъяснимой привязанности к стихам. К сожалению, Айданн проявила чрезмерную доброту к гостю своего муженька. А священник покинул ее постель, пока она спала, отобрал лучшие яблоки и был таков. Он сам устремился в Нифлхейм безо всякого, приговора – мы даже не успели заподозрить его в краже…

Лейф недоверчиво покосился на Локи. Невозможно. Его до сих пор мутило при воспоминании об этом веселеньком местечке, явленном зеркалом Одина.

– Я же сказал, что он был фанатом своей веры, – подтвердил Локи. – Тайр попытался догнать его, а он не слабак, но даже ему это оказалось не по силам. Таким образом, лишенные магической силы яблок, мы все проспали чуть ли не тысячу лет. Через тысячу лет наша Яблоня зацвела вновь. Нас разбудил аромат ее цветов. Но перед тем, как уснуть, Один распахнул врата мира – и Тор кинул Айданн в Нифлхейм, поближе к ее священнику. Когда Айзир проснулся, великая забота была возложена на Фуллу.

Не очень-то она справляется с этим делом, подумал Лейф. Он прикинул, так ли уж необходимы эти яблоки богам? Может быть, это всего лишь витаминная подпитка, которая возведена традицией в ранг незаменимой церемонии? Так или иначе нормальная жизнь без этой мифологической процедуры вкушения яблок казалась невозможной в Асгарде.

– Почему бы не вырастить целый яблоневый сад из ее семян? Локи развел руками.

– Мы пытались, но из яблочных семечек вырастают совсем другие деревья. Их плоды не имеют магической силы. Просмотрев твои книги, я понял, что у нас вырастали обычные лесные дички. Это нормально. Мы и не догадывались о прививках и прочей садовой инженерии. Теперь заниматься садоводством некогда. Поговаривают, что время гигантов близится. Они приближаются. Некоторые из Айзира уже видели в окрестностях Асгарда гигантского орла. Я сам способен на различные превращения, но мои возможности ограничены иллюзорными рамками, а есть гиганты, на самом деле способные перевоплощаться. Правда, они не всегда способны возвращаться к прежней сущности. Возможно, этот орел – разведчик. Но пока что он кружил слишком далеко, так что даже Хеймдаллр не смог постичь его истинную сущность.

– А у меня есть подарок для Хеймдаллра, – сказал Лейф. Он вытащил из кармана мощную подзорную трубу, практически настоящий телескоп. Садри изготовил линзы этой трубы из горного кварца при помощи своих необыкновенных способностей. Ее окуляр приближал самые отдаленные предметы и давал необыкновенно четкое изображение. – Может быть, когда Хеймдаллр убедится, что мой подарок только усилит его чудесное зрение, он перестанет шпионить за мной.

Локи заглянул в подзорную трубу. Заинтересованно обвел взглядом дальние границы Асгарда.

– Потрясающе! Этот подарок приведет Хеймдаллра в восторг. Он станет твоим другом на всю жизнь. Насколько, конечно, способен к дружбе. Я передам ему от твоего имени эту штуковину. И желаю удачи, если ты задумал чем-то помочь нашей Священной Яблоне…

Бог стремительно отдалился от Лейфа, и в вечерних сумерках мелькнули и исчезли очертания Рекса. А Лейф перекинул через плечо туго набитый кожаный мешок, доставленный Садри, и двинулся под быстро темнеющим небосводом туда, где в роще стояло Священное Дерево. Локи верно угадал замысел Лейфа, хотя Лейф и надеялся осуществить его в тайне от посторонних. Он уже понял, что боги вспыльчивы, и сначала могут пришибить тебя из-за любого подозрения, а потом разобраться в твоих замыслах и оправдать…

Стемнело настолько, насколько это возможно в Асгарде. Небеса отсвечивали неясным светом. В отблеске его виднелись усталые старые ветви, оплетенные диким виноградом. Лейф быстро вскопал землю вокруг Яблони, отбросил старые листья и сорную траву, внес в землю известь и те удобрения, которые смогли раздобыть гномы по его просьбе. Лейфа наполнило приятное ощущение работы с землей. Это было особенно приятно после недель, проведенных в закопченных стенах мастерских.

В том же кожаном мешке он принялся носить воду, чувствуя, как жадно корни Яблони потянулись навстречу его заботам. По дороге сюда он с тревогой думал о приближающейся битве. Временами Лейфу казалось, что боги, конечно, победят. В его душе зрело одно заветное желание. Может быть, оно осуществится. Лейф не был так уж уверен, что боги действительно завладеют Землей, если даже попытаются это сделать. На самом деле могущество богов весьма ограничено, как он смог убедиться. Смертные люди Земли всегда преувеличивали возможности небес. А садоводы из богов уже точно никуда не годились.

Он взял пилу, забрался на дерево и начал отпиливать сухие сучья, подрезать, где надо, концы здоровых ветвей, чтобы они быстрей окрепли. Священная Яблоня оказалась не очень большим деревом, и он управился быстрее и легче, чем предполагал. Одна из ветвей была кем-то недавно надрезана. Не Локи ли пытался провести подрезку? Если это так, он ошибся и вместо мертвой поранил живую ветвь. Но это уже было не страшно. Лейф забрался в самую середину кроны. От царапин его уберегали латы, которые наконец-то сослужили добрую службу. Лейф промазал все трещины, ссадины, свежие надрезы клейкой смолой. Сделав все это, он оттащил подальше от Яблони срезанные сучья и побеги дикой лозы. Потом глянул на дерево со стороны. Теперь Яблонька выглядела стройной и аккуратной. Сейчас завязи начнут получать больше соков, а корням станет легче высасывать энергию из почвы.

Он спрятал лопатку и пилу все в тот же кожаный мешок и вышел на тропинку. Ему сопутствовала удача. Никто не подловил его за работой, а Хеймдаллр, вероятно, уже зыркал в подзорную трубу на пограничные подступы к Асгарду.

Лейф свернул и на повороте столкнулся с какой-то женщиной. Он пробормотал извинение и вдруг, еще не узнав ее, почувствовал, что это Фулла.

ГЛАВА 9

Фулла вскрикнула, так сильно Лейф Свенсен схватил ее, чтобы она не упала. Когда богиня выпрямилась, он отпустил ее. Может быть, она не узнает его, мелькнула мысль. Тогда и не заподозрит в том, что он ухаживал за Яблоней, или хотя бы не сможет ничего доказать.

Фулла же повернулась к нему и снова вскрикнула, на этот раз споткнувшись о корневище. Только мгновение он пребывал в нерешительности, а затем ловко поднял ее на руки и понес в сторону от тропинки, туда, где пару дней назад случайно заметил красивую, заросшую мхом поляну. Фулла отбивалась и, конечно, глядя снизу вверх на его лицо, давно уже узнала Лейфа. Его силуэт ясно вырисовывался на фоне сероватого неба.

Он опустил ее на ноги, и она снова вздрогнула и ухватилась за его латы.

– Что с тобой? – спросил Лейф, мягко опуская ее на мох.

– Я подвернула лодыжку. Через минуту все пройдет, – жалобно сказала Фулла. Она поморщилась от боли, когда он расстегивал ее сандалию и стал массировать ногу. Лейф отдернул руки. Ее рука вернула его ладонь обратно. – Нет-нет, это больно только сначала, теперь уже легче, Ли…

Ли! Конечно, ведь Лейф ничем не отличался от брата – ни лицом, ни голосом, только несхожие характеры братьев придавали лицу каждого свое выражение. Почему она приняла его за Ли? – мучительно раздумывал Лейф. Он повернулся – и звякнули латы. Это все объяснило. Вот в чем дело! Лейф старался не носить своего снаряжения, в то время как Ли из него буквально не выбирался, сросся с этим панцирем. Не исключено, что ее обращение к Ли значило больше, чем простое желание увидеть именно Ли, а не его, Лейфа.

– Так лучше? – спросил он.

– Конечно, Ли. Присядь ко мне. Я думала, ты сегодня проводишь время с Джефъюн. Она будет ревновать, если узнает, что ты ушел в лес без нее. Или – еще того хуже – увидит нас вдвоем.

Лейф улыбнулся. Он вспомнил Джефъюн – одну из девственных богинь. Да, Ли умел устраиваться. У него все было в порядке, и он не нуждался во встречах с Фуллой. Лейф напрасно переживал. Он собрался с силами и попробовал повторить непринужденные манеры братца.

– Пусть ревнует, Фулла. Чей поцелуй вырвал меня из забвения – твой или Джефъюн? Ты, наверное, забыла об этом…

– Нет, – она скользнула ближе к нему. В отличие от многих богинь Асгарда Фулла очень следила за собой и ее пышные волосы приятно пахли травами. – Это я начала думать, что ты забыл о моем поцелуе.

– Я не забываю хорошего, Фулла, – начал Лейф. Конечно, не самое приятное дело, когда тебя принимают за другого, но еще хуже было бы оказаться незамеченным вовсе. Вдруг его охватил жар. Латы показались ему раскаленными. Лейф начал расстегивать панцирь.

Фулла помогла ему. Прикосновения ее рук показались неземной лаской. Наконец, он сбросил тяжелую кольчугу, и Фулла прижалась к нему. Он услышал ее шепот:

– Я тоже ничего не забыла. Ли. Но даже богиня не может жить единственным поцелуем…

Он рассмеялся так, как это сделал бы брат. Этот смех показался ему самому неуместным, учащенный пульс бился в ушах и разрывал грудную клетку. Он не услышал собственного смеха, а Фулла, казалось, не обращала внимания на его возбужденное состояние.

– У нас на Земле такие минуты должна освящать Луна своим сиянием, – попытался Лейф изящной фразой скрыть свое смущение. Он склонился над Фуллой. – Даже Асгард при свете Луны показался бы истинным раем.

– Я попрошу для тебя Луну у Эльфадура, – шутя, ответила Фулла. – А захочешь – так две или три. Ты будешь ждать, когда они появятся?

Как выяснилось, Луна бы только помешала. И без Луны эта встреча обернулась счастьем – только счастьем странным, горьким. Пускай она думала, что встретилась с Ли, какое это имело значение сейчас, когда даже горечь от того, что тебя принимают за другого, не могла омрачить неожиданного блаженства, подаренного Лейфу.

Она вздохнула, когда он оторвал свои губы от ее лица, не в силах более длить поцелуй. Теперь уже Фулла обняла Лейфа, и он почувствовал, что ее губы требуют ласки. Все ее тело напряглось, и его руки скользнули к бедрам девушки.

– О Лейф, Лейф, – простонала богиня.

В это мгновение он слышал только ее голос, тонкий и хриплый в темноте. Только затем он осознал смысл сказанного и приподнялся.

– Значит, ты узнала меня?

Фулла вздрогнула. Она села на траве, стала руками прибирать волосы. Лейф закурил и при свете спички увидел ее побледневшее от напряжения лицо. Ее глаза расширились от удивления, когда он затянулся сигаретой и выпустил несколько колец дыма. Сейчас все это не имело значения. При свете догоравшей спички он разглядел опущенные веки, нервный излом пальцев. Фулла потерянно сказала в сумраке окружающего леса:

– Конечно, узнала, Лейф. Я ведь предупреждала тебя, что поцелуи при воскрешении могут плохо кончиться… Я слишком далеко зашла в чародействе, когда мы поцеловались. После таких глубоких чар друг друга перепутать невозможно. Ведь ты опознал меня, а не просто увидел в темноте…

Это правда, мелькнуло в сознании. Он не видел, что это Фулла, он почувствовал ее на тропинке. Она подождала, когда он опомнится от потрясающего признания. В ее молчании звучала просьба о помощи, но Лейф не отозвался, и тогда Фулла сказала:

– Я подсмотрела, как ты сюда шел. Два чувства разрывали душу – я стремилась к тебе и одновременно ненавидела. Я не решалась заговорить первой и боялась, что между нами все кончено. В конце концов я сама пошла за тобой и не случайно вышла на эту тропинку. Да и нога у меня не подвернута…

– Но к чему такое притворство, зачем ты называла меня другим именем?

– Я так решила. Но и ты принял мою игру. Все остальное уже не имеет значения. – Ее голос звучал все глуше, и он затаил дыхание.

– Я знаю, что ты чувствовал, или думала, что знаю. Но мне хотелось, чтобы и ты страдал. Мне не хотелось интриговать вместе с Локи, но если бы ты решил, что я влюблена в Ли, я была бы рада. Женщина, Лейф, даже если она и богиня, все равно весьма мстительное существо. Я хотела увидеть тебя униженным. Но не сейчас, Лейф…

Она заплакала и прильнула к нему.

– Но я не смогла притворяться до конца. Ты не презираешь меня, Лейф?

Он отбросил сигарету и всмотрелся в темноту.

– Нет. Во мне нет плохого чувства к тебе.

Она вздохнула, откинулась на мягкий мох поляны.

– Я долго ждала. Поверь мне, пятьдесят тысяч лет – это немало. – Фулла отвела от лица пушистые пряди, ее изящные пальцы вздрагивали. – Но я ни о чем не жалею. Я рада, что встретила тебя. Ты был прав, когда не испугался магии и помог нашим душам породниться, мой любимый…

Он собрался поведать ей о собственных чувствах, но уже светало.

– Нам лучше вернуться, – сказал он. – Я должен был гораздо раньше проводить тебя домой, пока нас не заметили.

Она согласилась, но не могла расстаться с Лейфом, прижалась лицом к его груди. Он обхватил ее плечи, одну руку положил на нежную шею и прикоснулся пальцами к мочке уха. Неожиданно тело Фуллы напряглось, она отодвинулась от Лейфа и схватилась за сердце.

– Мое дерево!..

Он позабыл об этом треклятом дереве, но теперь явственно увидел его в свете раннего утра. Очищенное от сухих ветвей и дикого винограда, оно являло печальное зрелище. Каждый срез и каждый шрам, замазанные смолой и известкой, резко выделялись на фоне серой коры. Теперь был виден и возраст дерева, и его недостаточное развитие. Удручали и мелкие плоды на редких ветвях, уже не скрытые от глаз лозой и старыми сучьями.

Когда Фулла заметила кожаный мешок, из которого торчали лопата и зубья пилы, она замерла от ужаса.

Она неуверенно, словно в беспамятстве, произнесла:

– Ты… Ты уничтожил это дерево – жизнь Асгарда!.. Ты поломал мою судьбу… а я, я…

Он схватил ее за плечи и повернул к себе.

– Это сделал я, Фулла. Но я спас Священную Яблоню. Она умирала, задушенная виноградными лозами и мертвыми ветками. Она росла на истощенной земле. Я помог дереву вздохнуть. И сделал это только для того, чтобы спасти Асгард и дать богам больше шансов окрепнуть перед Рагнарёком. Еще я сделал это потому, что больше не мог видеть твою беспомощность в уходе за деревом. А я, в конце концов, крестьянин и умею обращаться с деревьями. Черт возьми, я сделал это потому, что люблю тебя!

– Мое дерево… – она сникла в его руках, выскользнула и упала на колени. Она не отрывала взгляд от дерева, на глазах появились слезы. Рыдания сотрясали изящное тело Фуллы. – О, я верила тебе, я любила тебя… О, выученик Локи, ты можешь ни о чем не беспокоиться… Разве я выдам тебя Одину после нашей любовной ночи?! Ты надежно подстраховался! Но я ненавижу тебя, ненавижу…

– Фулла, – он с мольбой наклонился к ней, но она закричала:

– Не смей до меня дотрагиваться!..

– Фулла, ты же любишь меня… Неужели ты веришь, что я хоть в чем-нибудь виноват перед тобой? У тебя нет никаких доказательств. Выслушай меня… Давай, я растолкую тебе, что я сделал с Яблоней и во имя чего я это сделал. Ты пытаешься уличить меня в подлости и веришь собственному страху. Пойдем, я все объясню…

Он вновь приблизился к Фулле. На этот раз она не кричала, не отбивалась. Вместо этого взмахнула камнем, зажатым в руке. Лейф отступил. Он не ощутил удара, только стер кровь с разбитых губ и выплюнул выбитый зуб. Что-то онемело в его душе. Нахлынула пустота.

– Ладно, Фулла. Донеси на меня своим проклятым богам, если уж тебе так этого хочется. Скажи им все, что найдешь нужным. Оправдывайся перед ними, я не стану оспаривать твои слова. Я навсегда забуду ночь нашей любви. Отправь меня в Нифлхейм, если это принесет тебе хоть немного счастья. Может быть, тогда ты поймешь, что сделала глупость. Вспомни тогда, что я говорил тебе только правду о своей любви. Я надеялся, что на тебя можно положиться, что я могу довериться тебе. Я верил и в другие несбыточные чудеса. Мне следовало раньше понять, что ты только богиня, воспринявшая все уроки Фригг, а кроме этого ничего из себя не представляешь. Ты способна быть прекрасной только стоя на ледяном пьедестале. Так что можешь идти и карабкаться на этот пьедестал опять. Если ты когда-нибудь вспомнишь обо мне, свистни! Тебе придется долго свистеть… Я больше не буду грезить о красотке, которая не нашла себе мужа за пятьдесят тысяч лет!

Лейф закинул мешок за спину и даже не оглянулся. Фулла всхлипнула вслед, когда он свернул с тропинки. Его душа ныла и болела, раненная плачем Фуллы. Лейф заставил себя идти дальше. Одновременно с желанием успокоить любимую в нем вскипал гнев и копилась обида. Может быть, такая любовь, в которой нет доверия и уважения, хороша для богов, но он, земной человек Лейф Свенсен, ждал большего от этого чувства. Там, где тропа выбегала из леса, стояли рядышком Хеймдаллр и Локи. Произошло невозможное: они стояли спокойно и ни о чем не спорили. Лейф не без тщеславия отметил, что самодовольный и дальнозоркий сын девяти матерей деловито полировал о рукав подзорную трубу. Сегодня бог впервые улыбнулся Лейфу. Свенсен поприветствовал богов и мрачно прошел мимо них по направлению к мастерским. После всех переживаний сегодняшней ночи ему будет приятно увидеть простодушного Садри.

– Лейф! – догнал его Локи. – Арро! Похоже, ты сразился с Тором!

– Не издевайся, Локи, – попросил Лейф. – Иначе ты поймешь, что в эту минуту тебе самому лучше схватиться с ним.

Локи поморгал от неожиданной дерзости, глянул на Лейфа хитрым оценивающим взглядом и привычно усмехнулся. Пожалуй, чуть холоднее, чем обычно.

– Ого! Наш фермер становится истинным героем-берсеркером… Вот будет радость Одину…

Он посерьезнел, когда Лейф шагнул к нему. На месте, где стоял Локи, качнулся туман и к ногам Лейфа скользнула гремучая змея, изготовив ядовитое жало. Лейф не дрогнул. Он выхватил пистолет, вглядываясь в неясные очертания тумана, клубящегося вокруг змеи, чтобы опознать истинные границы видения. Он прицелился в голову змеи.

Но змеи уже не было на земле. В туманной дымке перед ним опять возник Локи. На этот раз он не ухмылялся.

– Прости, Лейф. Иногда я веду себя глупо. Позволь забрать назад мои обидные слова.

Гнев неожиданно покинул Лейфа. На душе стало теплее, хотя боль осталась. Но Локи помог Лейфу преодолеть скованность и отчуждение, которые с такой силой захватили его.

В глазах Локи теплилось сочувствие, когда он дружески похлопал Лейфа по спине.

– У меня тоже когда-то была девушка, – сказал Локи и поднял руку до подбородка. – Примерно такого росточка…

Что-то щемящее прозвучало в его голосе и насторожило Лейфа. А Локи продолжал:

– Вот только она выросла. Моя девушка была из рода гигантов. Сначала гиганты подобны богам и людям. К сожалению, подобно змеям древности, они не перестают расти. Сигун вытянулась втрое выше, чем был я, когда мы встретились в последний раз. Мы не смогли жить вместе. Она обозвала меня уродливым карликом и выбросила вон из дома. Но, знаешь, вот что странно – я по-прежнему вспоминаю ее такой, какой она была в лучшие наши годы, когда заботилась обо мне и спасала от магического яда наших врагов. Теперь она в упор не видит меня, мы не встречаемся и не разговариваем. Наверное, мы тоже сблизились под чарами… Вот такие дела, Лейф.

В это время раздался удар, подобный раскату грома и треску ломающихся деревьев. Воздушная волна пронеслась над ними, срывая листья с деревьев. Лейф резко обернулся к мастерским. Тревожное предчувствие не обмануло его.

Над входом в пещеры поднимался столб дыма. В воздух взвились обломки, полетели камни. Неужели взорвался порох?!