Текст книги "Наследство опального генерала"

Он вытащил из кармана телефон и сказал в трубку несколько слов на иврите. Спустя мгновение в дверь за моей спиной тихо поскреблись, и Игаль громко сказал:

– Входи, Рами, мы тебя ждём.

В офис осторожно, словно стесняясь, зашёл мой давний знакомый Евгений и, незаметно подмигнув мне, встал за спиной Игаля.

– Это наш сотрудник, которого вы знаете. Он представился вам Евгением, ну и пусть остаётся им дальше. В конце концов, никакой разницы в том нет, как кого называть… Евгений, принеси из соседнего офиса стул и садись с нами.

Когда Евгений присел с нами за столом, Игаль продолжил:

– Мы достаточно длительное время следим за этим симпатичным господином, который представился вам Виктором Николаевичем. Он уже третий раз за последнее время приезжает в Израиль, и постоянно с новым напарником. Но задача у него всё время одна и та же. Каждый раз, когда он чувствует, что мы у него на хвосте, – а он настоящий профессионал, и этого у него не отнять, – то сразу уезжает. И каждый раз опять возвращается, потому что, вероятно, никто, кроме него, эту задачу выполнить не в состоянии. По всей видимости, он настолько хорошо овладел материалом, притом даже знаком с некоторыми фигурантами, что подготовить ему замену почти невозможно…

– Ничего не понимаю, – перебил я его, – если он, как я понял, занимается какой-то слежкой или промышленным шпионажем – не знаю, как это ещё назвать? – то почему бы вам его сразу не задержать? И дело с концом.

Игаль с Евгением обменялись взглядами и усмехнулись.

– Если мы его задержим, то, во-первых, предъявить ему пока нечего, и мы только сами себя выставим дураками, а во-вторых, не станет его, так пришлют кого-то нового, которого ещё предстоит вычислить, и не факт, что этот новый человек будет работать с такой же практически нулевой эффективностью, как ваш приятель. Так что лучше ему пока не мешать… А сделать нужно следующее. – Игаль выпрямился за столом и посмотрел на меня уже как на своего подчинённого. – Мы предлагаем продолжить общение и с Виктором Николаевичем, ну, и заодно с его нынешней напарницей Светланой. Но в круг знакомств постараться ввести Евгения. Не думаю, что он вызовет подозрения, ведь всегда можно сослаться на то, что ему, как вашему ближайшему другу, интересен недавно обнаружившийся брат. Они же сами из этого никакого секрета не делают? А Евгений, то есть наш Рами, настолько мастерски вживается в роль, что ни у кого даже мысли не возникнет, что он не тот, за кого себя выдаёт. Вы это знаете. А уж он подскажет, как дальше поступать.

Я мрачно слушал его, и в голове у меня крутилась всего одна мысль о том, что при таком раскладе у нас со Светланой, видимо, остаётся ещё меньше шансов наладить какие-то отношения. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь. Жил я до сегодняшнего дня и не тужил, и никакие фривольные мыслишки меня не беспокоили, а тут, значит, понеслась душа в рай – семейного тепла захотелось…

– Скажите, – вдруг припомнил я, – мы всё время ходим вокруг да около, а одной вещи до сих пор я никак понять не могу: какая всё-таки цель у этих людей? Может, вам это известно? Что они выведывают? И почему им для этого необходим я? Я и сам у них уже выспрашивал, но они молчат. Говорят, что со временем всё узнаю.

Игаль некоторое время сосредоточенно разглядывал меня, потом перегнулся через стол и приблизил своё лицо к моему:

– Цель у них сегодня вполне конкретная, и то, что они так активно пытаются общаться с вами, тоже совсем не случайно. Но давайте пока тоже оставим это за скобками. Чуть позже вы, Игорь, сами поймёте, почему мы так поступаем… Лучше вам этого раньше времени не знать. По крайней мере, естественней будете смотреться при разговорах с ними. Так-то всем будет лучше. Договорились?

Я промолчал и ничего не ответил, хотя вопросов стало в сто раз больше. Ох уж, эти конспираторы!.. Впрочем, пора бы к этому уже привыкнуть.

На работу в этот день я опоздал, но совсем ненамного. А вечером ко мне явился Евгений, и мы снова пьянствовали, но уже без особого веселья. Говорить о моих новых знакомых я теперь решительно избегал, а Евгений это сразу почувствовал и не настаивал.

Догадываюсь, с какой целью он провёл у меня весь вечер до поздней ночи, однако, мне никто так и не позвонил.

10

– Слушай, Жень – или, как тебя там, Рами? – пьяно уговаривал я Евгения, когда мы с ним допивали уже вторую бутылку водки, сидя у меня на кухне, – всё-таки признайся честно, в какие игры с этими шпионами вы играете? И почему от меня скрываете? Что за тайны мадридского двора? Неужели я настолько мелкая и незначительная фигурка, что меня можно использовать втёмную? Я для вас кто – расходный материал?!

– Понимаешь, Игорёк, – отмахивался Евгений, – шеф же сказал, что рано или поздно откроет перед тобой все карты. Ведь сказал же? А значит, не суетись и не торопи события… Нарисуются у тебя эти долбанные шпионы – спокойно выслушай, что скажут, а лучше всего, меня притащи вместе послушать. По поводу же дамы… Я с тобой, как мужик, полностью солидарен: если пока удаётся без особых потерь покувыркаться с этой подругой, зачем же упускать момент?

– Ты на дам стрелки не переводи, – стукнул я кулаком по столу, но уже без злобы, – это я решу сам и ни у кого советов не попрошу, тем более у тебя или твоего Игаля!

– Эти шпионы тебе точно никаких координат для связи не оставили? – не отставал от меня Евгений. – Вспомни. Может, ты чего-то недоговариваешь? Мы же тебе не враги, как ты не понимаешь?!

– Да ладно тебе! Вы, ребята, честное слово, похлеще нквдешников из тридцатых годов будете… Вам надо кого-то разыскать, вот и ищите, бог вам в помощь. А я подожду, пока те, кто мне нужен, сами объявятся, меня время не поджимает!

– Естественно! Был бы у тебя номер телефона этой Светланы, ты бы уже давно трубку оборвал. – Евгений усмехнулся, но глаза у него были вовсе не пьяными. – Кобель ты, вот кто! Бес в ребро, а всё туда же!

– Может, и так! Но не тебе судить об этом… Давай по последней и разбежались…

Ещё пара дней прошла в тишине и покое. С утра я уходил на работу, а к вечеру, словно так и было положено, мы с Евгением встречались, но больше уже не пьянствовали. Разве что выпивали по рюмке-другой для затравки разговора. Лично мне того, что мы выпили в тот вечер, хватило на много месяцев вперёд, да и ему, по всей вероятности, не очень нравилось играть роль убогого репатрианта, нашедшего отраду в спиртном. Как бы это ни способствовало поддержанию имиджа. При нашем-то жарком израильском климате единственный напиток, который можно принимать с удовольствием и без трепета перед последствиями, это простая вода из морозилки. Нам с Евгением её теперь оказалось достаточно, потому что не надо было больше играть друг перед другом какие-то чужие роли.

Но на третий день с утра, едва я приступил к работе в своей мебельной мастерской, у меня в кармане зазвонил телефон, и когда я поднёс его к уху, услышал долгожданный голосок Светланы:

– Игорь, я хотела бы с тобой встретиться. Притом в самое ближайшее время…

– До вечера дело может потерпеть? Боюсь, что хозяин меня сегодня не отпустит.

– Конечно. Но всё равно это очень необходимо. Давай на той же лавочке, что и в первый раз.

– А твой напарник будет?

– Нет, он об этом ничего не знает. Мне нужно с тобой лично поговорить. Втайне от него. А то он это не одобрит. Жду тебя в семь вечера…

И сразу в трубке раздались короткие гудки.

Некоторое время я раздумывал, стоит ли сообщать об этом Евгению, потом решил, что, наверное, разговор со Светланой – это моё личное дело, и таскать за собой хвост в виде такого не совсем приятного типа, как Евгений, едва ли уместно. Но как от него избавиться? Ведь, ясное же дело, что пасёт он меня по вечерам совсем не случайно и наверняка так же, как и я, не испытывает большого удовольствия от нашего совместного времяпрепровождения.

К концу работы я позвонил ему и сообщил, искусственно покашливая:

– Слушай, Жека, разболелся я что-то. Голова тяжёлая, сопли, понимаешь ли, кашель… Я, наверное, сегодня к нашей встрече не готов. Приду домой, напьюсь горячего чая и спать завалюсь.

– Может, мне всё-таки прийти и помочь чем-нибудь? – заботливо поинтересовался Евгений-Рами. – За какими-нибудь таблетками в аптеку слетаю, горчичники с собой принесу, по рюмке за здоровье хлопнем…

– Ничего не нужно! Только отоспаться хочу, а завтра буду, как огурчик. Я свой организм знаю. Так что не парься…

– Ну, как скажешь…

Кажется, он поверил в моё враньё.

На нашу заветную лавочку я прибыл задолго до семи. Светлана ждать себя не заставила. Она молча присела рядом, решительно отвела мою руку, когда я попытался её обнять, и нервно закурила.

– Что-то случилось? – удивился я. – Вижу, что настроение у тебя…

– У меня очень серьёзный разговор к тебе.

– И я хотел бы с тобой серьёзно поговорить. Поехали ко мне домой, там и поговорим. Нам никто мешать не будет.

– Нет, никуда мы не поедем, – решительно ответила она и даже отмахнулась от меня. – Времени нет. Давай тут…

Я удивлённо пожал плечами, но возражать не стал.

– Понимаешь, Игорь, этот человек… ну, ты понимаешь, про кого говорю, задумал очень нехорошую вещь. До последнего времени я была его союзницей, но теперь больше не хочу и не могу. Мы вышли на тебя для того, чтобы твой брат, о котором ты только недавно узнал, продолжил сотрудничество с нами…

– Стоп! Так он в самом деле жив? Это точно?

– Жив, и в настоящее время находится в Израиле. Правда, под другой фамилией и с другой легендой, но нет сомнений, что это он.

– Здорово! – обрадовался я. – Как вы об этом узнали? Если он поменял имя, то, наверное, от кого-то скрывается? Может быть, от вас?

– Именно от нас и скрывается. – Светлана покосилась на меня и невесело усмехнулась. – Да не волнуйся, мы для него никакой опасности не представляем. Так мне сказал мой напарник. А мы…

– А вы – белые и пушистые! – перебил я, почему-то сразу надуваясь. – Знаешь, дорогая, сейчас, наверное, пришло время, чтобы я узнал всё в подробностях и без утайки. А то вы заладили «брат, брат, генерал, генерал», а кто он, что с ним и почему вокруг него такая секретность – ни слова. Я же только от тебя сейчас узнал, что он жив. Неужели это раньше нельзя было сказать? Для чего эта игра в прятки? Мне из вас выдавливать информацию по капле, что ли?

Светлана некоторое время сидела молча, лишь глубоко затягивалась сигаретой и выпускала клубы дыма, потом вздохнула:

– Ты прав, с этого нужно было начать… Но я совершенно ничего не решаю и знаю немногим больше, чем ты. Мой напарник закончил рассказ о твоём брате его мнимой гибелью в 2002 году на борту самолёта, прилетевшего в Москву из Сирии, так? А Зенкевич, как ты понимаешь, не погиб, а просто скрылся от наших спецслужб. При тогдашнем бардаке во всех эшелонах власти это оказалось несложно. Каковы причины его поступка? Да целая куча причин! Насколько я знаю из объяснений своего напарника, в своё время, когда генерал был на самой высокой ступеньке своей карьеры, то возомнил, что ему море по колено. Лаборатории по разработке и изготовлению химических отравляющих веществ он тайком от советского, а потом от российского руководства перевёл на коммерческую основу. А спрос на разрабатываемое в них неконвенциальное оружие после официального запрещения его производства увеличился во много раз. Сирийское руководство, с которым он плотно сотрудничал как представитель Министерства обороны, быстро поняло, что договариваться с ним напрямую куда дешевле, нежели заключать официальные контракты с государством, подписавшем официально договор о нераспространении химоружия, и принялось потихоньку сворачивать сотрудничество на официальном уровне. В результате чего российская казна недосчиталась многих миллионов долларов. Естественно, такая ситуация заставила Министерство обороны более жёстко контролировать своих зарубежных представителей, и Зенкевич сразу попал под пристальное внимание спецслужб. Ему было велено в приказном порядке прибыть в Москву на разбор полётов, где, понятное дело, ничего хорошего его не ожидало. Вот тут-то и была провёрнута нехитрая комбинация с подменой нашего генерала на постороннего человека, внешне похожего на него. Кто придумал эту комбинацию? Догадайся с трёх раз… И вообще, ваши израильские спецслужбы ещё с начала девяностых годов пристально следили за деятельностью Зенкевича на территории враждебной Сирии и не раз информировали российские официальные структуры о противозаконной деятельности генерала. Но никакой реакции на это не было. Поэтому и была проведена эта довольно несложная, но виртуозная операция с подменой и похищением нашего фигуранта… Это всё, что я поняла из объяснений моего партнёра.

– Значит, ты непосредственно в курсе всего… И молчала?

– Что мне оставалось? Кое-что я знала, но полной информацией обладает лишь мой напарник.

– Значит, как я теперь догадываюсь, Зенкевич оказался на территории Израиля? – удивлённо протянул я. – Ничего себе…

– Да. Ясное дело, что с ним была проведена соответствующая работа, а ваши ребята, поверь мне, умеют убеждать. Уверена, что в ход пошло и еврейское происхождение отца, и многое другое. И работа эта велась, как мы понимаем, не спонтанно, с момента его прибытия в Израиль, а уже давно, с конца девяностых, потому что генерал уже тогда ни с того ни с сего принялся запрашивать имеющиеся в наличии документы на отца в государственных военных архивах и спецхранах. Мы этому факту не придали особого значения, а это было просто очередным звеном в цепочке…

Теперь я слушал Светлану уже не так внимательно. В голове крутилась мысль о том, что вероятность увидеться с братом теперь становилась более реальной. А всё остальное просто отходило на второй план.

– Так он в Израиле… – повторил я. – Жив?

– Жив. Правда, возраст, сам понимаешь, уже немалый, так что всё можно ожидать.

– У вас есть его адрес?

– Не торопись с адресом. Есть ещё несколько моментов, которые ты обязан узнать прежде, чем помчишься с ним на встречу… Мой напарник заставил меня проштудировать перед поездкой сюда целую кучу документов и специальной литературы. Кое-что я поняла, кое-что нет. Но теперь хотя бы могу немного судить о специфике работы генерала, и почему его деятельность окутана тайной. Об этом и ты должен знать.

– Ну, давай, раз уж это необходимо.

Теперь моя прекрасная любовница напоминала строгую школьную учительницу, каковой её раньше я никогда не видел. Казённым языком она, оказывается, владела не хуже своего наставника:

– Современное химическое отравляющее вещество – это не просто формула, а довольно сложный и трудоёмкий технологический процесс. Плюс составляющие компоненты, производственные мощности и всё, что этому сопутствует. Ушли времена, когда яды можно было тайком смешивать в любом чулане. Сегодня даже небольшая химическая лаборатория – довольно затратное и дорогостоящее предприятие, требующее постоянных финансовых вложений. Такое по силам только государству. Сирия с её авторитарным правительством и полным отсутствием контроля со стороны международных организаций явилась удобным плацдармом для создания подобных лабораторий. Притом непрекращающиеся боевые действия – более чем удобный испытательный полигон для любых новых видов оружия, не только химического. Всё это очень удачно использовал Зенкевич. Даже исключительно сложную проблему с тайным долговременным хранением накопленного арсенала в Сирии удалось решить без особых проблем. В массе своей неграмотное и тёмное население даже заподозрить не могло, какое количество смертоносных веществ содержится на непонятных складах в удалённых горных и пустынных районах. Никто до сих пор не знает, сколько таких хранилищ разбросано по территории Сирии. И только ли в одной Сирии?

Слушая Светлану, я исподлобья поглядывал на неё и поражался, как она сейчас была похожа на своего фсбешного напарника – и манерой говорить, и деловитостью, и отточенностью фраз. Видно, здорово тот её поднатаскал. Впрочем, там давно уже дилетантов не держат.

– Слушай, Света, – перебил я её в очередной раз. – Всё, что ты рассказываешь, безумно интересно и похоже на самый настоящий детектив. Но – зачем мне всё это знать? Какое, повторяю, это имеет отношение ко мне? Если вы хотите, чтобы я разыскал брата в Израиле, то я, конечно, попробую, но у вас наверняка возможностей больше, чем у меня.

– А его не надо разыскивать. У нас есть его точный адрес, и ты его в нужное время получишь – не звери же мы, в конце концов, чтобы скрывать его от тебя!

– Что же тогда вам надо?

– Как я поняла, мой напарник уже несколько раз пытался самостоятельно выйти с ним на контакт. У генерала осталось много закладок в Сирии, которые он, естественно, держит в тайне в целях собственной безопасности. Он же разумно прикинул, что оказался теперь в роли перебежчика, и это крайне не понравится его бывшему российскому начальству. Пока у него есть секреты, которые никому не известны, с его головы даже волосок не упадёт. Это гарантия его безопасности. Та же картина и со стороны израильских спецслужб. У вас умеют развязывать языки, и, вероятней всего, старик кое-что уже выдал. В результате – периодические бомбардировки израильской авиацией секретных химических объектов, притом со стопроцентным попаданием. Обыкновенными разведданными от тамошних источников такой точности не добьёшься… Но, чувствуется, Зенкевич выдаёт информацию своим новым хозяевам очень дозированно. В этом есть своеобразная логика, старика можно понять.

– А что он сам говорит по этому поводу?

– Дело в том, что выйти с ним на прямой контакт ни у кого пока не получается. Всё-таки ваши спецслужбы пасут старика по полной программе. К нему перекрыты любые подходы.

– Ага, понял! – Мне отчего-то стало смешно. – Я у вас как палочка-выручалочка, да? Через меня вы собираетесь выйти на него, ну, и дальше всё по программе. А меня – в шлак, как отработанный материал.

Света неторопливо вытащила новую сигарету и прикурила. Я молча рассматривал её и поражался: передо мной сейчас сидела совершенно незнакомая женщина, о способностях которой я раньше даже не подозревал. Я-то решил поначалу, что это просто милая и очень привлекательная дама, которая мне приглянулась и которой я так же стал небезразличен, но сегодняшний наш разговор всё менял в корне. Наши прежние с ней отношения оказывались игрой, в которую я всё никак не мог поверить.

– До последнего времени, – напомнила она о себе, – именно это нам и требовалось. Найти старика, вступить с ним в контакт и попытаться правдами и неправдами вытащить оставшиеся нераскрытыми для израильтян координаты лабораторий и секретных хранилищ химического оружия.

– До последнего времени? А что сейчас изменилось?

– Многое. Мой напарник, с которым ты знаком, получил от своего начальства инструкцию, из которой следует, что, по всей вероятности, арсенал старика исчерпан почти полностью. Об этом можно судить по тому, что цели бомбардировок израильской авиации изменились, да и наши спецы прочесали территорию Сирии почти полностью. Иными словами, бывший генерал Зенкевич уже не представляет такого большого интереса ни для наших, ни для ваших спецслужб. Тем не менее, это необходимо лишний раз перепроверить и оставлять его без присмотра всё равно нельзя. Мало ли какие у него остались наработанные связи или совсем уже секретные тайники, которые он ещё никому не продал… Короче говоря, от моего напарника потребовали, чтобы он, если не останется иного варианта, старика просто ликвидировал…

– Зачем ты мне это рассказываешь? – Голос у меня сразу охрип, а кулаки непроизвольно сжались. – Я же не посмотрю ни на что и сразу побегу в полицию или – куда там ещё?.. Я не позволю вам это сделать!

И тут Светлана впервые подняла на меня глаза и посмотрела печально и даже как-то отстранённо:

– Думаешь, мне этого хочется? Кто я в твоих глазах?.. Да, я сотрудничаю с этим человеком из разведки, и ты это давно уже понял. Но сама ни в какой спецслужбе не состою и не хочу становиться хладнокровным убийцей, который ради выполнения задачи готов на всё. Я, в конце концов, обыкновенная баба, которой хочется иметь семью, детей, нормального мужика. Я хочу каждый вечер приходить домой, ужинать с любимым, смотреть телевизор и спокойно спать до утра… Вот тебя встретила, и мне показалось…

Она замолчала и отвернулась.

– Для чего я вам всё-таки нужен? – упрямо повторил я. – Если вы всё знали и всё могли, какова моя роль во всех этих ваших комбинациях?

– Мой напарник хотел через тебя выйти на Зенкевича, потому что до последнего времени вступить в контакт с ним так никто и не сумел. А на неожиданно объявившегося родственника, может, он и его нынешние кураторы отреагировали бы. Хоть люди такого ранга не подвержены сентиментальности, однако, может, это и сыграет. Такого шанса упускать нельзя… Тем не менее, проанализировав ситуацию и решив, что выйти с ним на контакт, по всей видимости, не удастся, мой напарник принял решение, как крайний вариант, физически устранить генерала, и здесь ты опять пригодился бы. Нужно только выманить его из ракушки…

– Ну, и что нам теперь делать? – Я тоже закурил, и сигаретный дым, неожиданно горький и колючий, процарапал мою гортань до кашля. – Для чего ты мне это всё рассказала? Симпатии? Очень сомневаюсь…

– Я предлагаю тебе спасти старика.

– Спасти?! Как?

– Мы отправимся к нему вдвоём. Первыми. Адрес у меня есть. Мой напарник об этом ничего пока не знает. Мы вывезем Зенкевича куда-нибудь подальше, а потом я вернусь и отвлеку внимание. Когда всё успокоится, мы с тобой встретимся снова.

– Очень сомнительно всё это выглядит… Может, сразу пойти в полицию и обо всём там рассказать?

– Думаешь, что всё на этом закончится, и нам удастся потом встретиться с тобой ещё хотя бы разок? У меня же туристическая виза, которая подходит к концу. Как в той же полиции на меня посмотрят?

Я докурил сигарету и отбросил в сторону окурок. Голова жутко раскалывалась от боли:

– Хорошо, Света, я тебе верю. Давай поступим так, как ты предлагаешь…