Текст книги "Образы сущего. Доктрина этического максимализма, метафизика живого универсума"

Смысловое движение осуществляется в сознании. Хороший шахматист помнит все свои партии, композитор – симфонии и т. д. Для них идея творения есть идея развития. Проникновение разума в суть явления есть смысловая упорядоченность. Разум во всем находит последовательность, а иначе знание не достигается.

Духовное развитие индивида включает гностическую последовательность “восходящих” смыслов, постигаемых (переживаемых) в состоянии одухотворенности (7.5.2). Прогресс общества увеличивает сложность жизни, номенклатуру обстоятельств, разнообразие содержания разумного взаимодействия. Однако последовательность “восходящих” смыслов универсальна. Она играет роль “натурального ряда”, негласно присутствующего во всякой упорядоченности. Образы и понятия обретают привязку к этому ряду, знание окрашивается в позитивный тон этического переживания и становится общедоступным, общепонятным.

Последовательность смыслов порождает время (8.6.3).

Гнозис – это в некотором роде правильная (гностическая) смысловая последовательность, а поскольку речь идет о смыслах поведения, то гнозис – это нравственный закон – правильное поведение в текущих обстоятельствах. Бытие гнозиса означает, что все в Разуме Абсолюта представлено последовательно и связно. Существует одна гностическая мировая последовательность, включающая мысли и идеи Абсолюта – Путь Абсолюта. Я называю ее Мировым Геномом, так как она содержит в себе все гностические смыслы поведения мира.

Можно говорить о продвинутости, осуществленности идеального движения личностью. “Расстояние”, пройденное вдоль “линии” мирового генома от начальной точки, свидетельствует об успешности труда осмысления, о совершенстве, о личном геноме. Построение своего генома личность осуществляет в общении с теми, кто ушел вперед, кто познал больше.

Создав личности, Творец поместил их в начало, задав равные стартовые условия этического развития и смыслового обогащения. Он и Сам поместил Себя в это начало, предоставив возможность всем двигаться рядом с Собою, в единстве и согласии. Неуместность поступков разрывает гностическое движение в попытке осуществить иную идею. Личность отыскивает смыслы, не наследуемые гностически. Но где она может их найти? Только на пройденных участках идеального движения. Она возвращается к старым смыслам, и ее хаотические перемещения обретают характер броуновского движения, осуществляемого в пределах личного генома. Метания возможны и назад, и вперед, но они ограничены тем, что удалось достичь в гностическом восхождении.

В трактате используется понятие “смысловой фон” – совокупность смыслов, которыми оперирует окружение индивида, смысловая “ситуация”, в которой индивид совершает поступок.

Идеальное мышление – это мышление Абсолюта. Человеку, в принципе, известна некоторая начальная часть генома, и он способен к идеальному мышлению. Но два обстоятельства создают помеху: неуместность его собственных деяний и текущие смыслы падшего мира. Если мы желаем разговора с Богом, нам следует опереться на свое идеальное, и тогда смыслы обретут термы языка общения. И между собой нам легче, надежнее так договариваться. В этом этическая логика.

В процессе “наращивания” личного генома смыслы актуализируются дискретно. За смыслом А следует смысл В, и “заодно” все промежуточные смыслы из мирового генома между А и В включаются в личный геном индивида. Это похоже на то, как удлиняя отрезок на некоторую величину, мы привносим в него все точки этого удлинения. Фактически, индивид во внутреннем “пространстве логики” осуществляет перенос своего внимания в новую смысловую точку, “проглотив” некоторый участок идеального движения. Что может оправдывать такое смелое перемещение, на какую мудрость оно опирается, что может гарантировать его успех? Любовь – любовь, соединенная с гнозисом. Поскольку любовь живет в отношениях между личностями, идеальное смысловое движение происходит в общении.

Восхождение в смыслах – это восхождение в чистоте и одухотворенности наших тайных желаний. Если бы мы всегда жили в любви и гнозисе, наш личный геном был бы мировым. Но грех сокращает диапазон идеального мышления. Для того чтобы его расширить, нужно выйти на вершину собственных этических достижений и продолжить восхождение. У каждого своя вершина. В жизни, по большей части, помыслы наши мечутся в пределах между нулем гнозиса и высшим достижением. Мы шарахаемся во все стороны, прерывая цепь последовательного восхождения. Положение на вершине отличается от всякого другого добродетельного состояния тем, что только здесь личность соприкасается с Учителем, принимая в откровении новые, неведомые смыслы и надстраивает свой геном.

Различие в высшем достижении знания смыслов задает неравенство личностей, которое никакого отношения не имеет к их устроению (все свойства личности присущи каждой из них, см. 1.2.4 “Личностное начало”). Багаж смыслов личности растет не в одной жизни, не в одном воплощении. Не следует, однако, отождествлять его с багажом идей. Первый систематичен, целостен; второй хаотичен и отражает степень внимания, которое пришлось уделить идеям общественных эгрегоров. Поскольку личный геном является лишь недостроенным основанием мирового, нравственное чувство может иметь различные степени развития. Нравственность, как система гностических смыслов, едина, но не всегда в полной мере ощутима личностью.

Любовь гарантирует идеальное движение, но не гарантирует пребывание в высшей точке личного генома. Последнее достигается особым желанием этого состояния. В высшей точке личность творит истинное добро. С другой стороны, пребывание в высшей точке смыслового “рекорда” без любви не является состоянием одухотворенности.

Главная профессия – учитель. Главный Учитель – Бог. Главное духовное желание разума – обрести учителя. Ибо в этом спасение.

Всякий намеренный уход вниз от высшей точки личного генома есть падение. Когда знающий высшее увлекает себя низшим, это грех. Если же он еще привлекает другую личность, то это зло. Лишь высшая точка – идеальное “место” жизни индивида. Для нового восхождения нужен учитель; индивид обращается к другой личности, для которой уровень ученика является пройденным. Ученик как бы заставляет учителя спуститься к нему с вершины. В этом случае спуск не является падением (а, по сути, по переживанию, он не является спуском). Он содержит уважение и любовь к ученику, стремление помочь. Получается так, что позиция ученика активна. Учитель не навязывается, и он не может по своей воле спуститься – это грех. Но он приходит по призыву ученика, оставаясь духовно в своей высшей точке. Он приходит лишь в том случае, если и ученик пребывает в своей высшей точке. Все это так и во взаимоотношениях индивида и Бога. Бог ждет. И это понятно. Не понятно, чего ждем мы.

Преуспевание в собственном духовном образовании есть частная задача спасения, и, если мы помогаем другим, то тем самым способствуем всеобщему спасению. В этом главном мировом деянии можно поставить знак равенства между любовью ученика и любовью учителя. Ценность Божественного Признания является самой важной; она включает все наши искренние старания. Любовь к младшему, к ближнему открывает для нас сердца Учителей. Как сказано в Евангелии от Матфея, “так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне”. Наличие в мире процесса перманентного обогащения смыслами говорит о непрерывности Абсолютного Созидания. Нет такой точки, которая могла бы быть названа покоем, равновесием. Есть лишь движение, возглавляемое Богом. Продолжающийся Божий Промысел заключен в Его Учительстве. Переживание новизны связано с потрясением. Потрясает истина учителя.

Кто может назваться учителем? Ведь не всегда логика убеждает. Истина познается умом и сердцем. Очень неприятно наблюдать притязания на роль учителя людей, движимых тщеславием, навязчивой саморекламой. Знающий скромен и в учителя не набивается. Индивид станет учителем, когда, став сам учеником, услышит Божье повеление, и когда другие захотят поверить ему. Но и ученики бывают кичливые, лживые, нетактичные. Они спрашивают, не слушая, вопрошают для самоутверждения. Только любовь – атмосфера учения; вопросы в любви обретают ответы; ответы в любви ложатся на плодородную почву.

Наше обычное состояние далеко от нашего высшего. Мы ждем помощи, хотя еще не вернулись на площадку достигнутой ранее духовной высоты. Желая подсказки, мы ждем знамения. Но возврат к самому себе – процесс не простой, порой мучительный. Высшее может быть разное по смыслу, но одинаковое по нравственному переживанию. Любовь нас роднит и помогает выровняться в смыслах.

Бог судит наш выбор смыслов, но не судит наши комментарии.

Существует лишь две операции со смыслами – (1) привлечение и (2) комментирование. Всякое разумное деяние – есть акт комментирования, всякая попытка что-либо понять есть акт привлечения смысла. Впервые привлеченный смысл становится актуализированным. Он известен супервизору личности, и теперь стал еще и (высшей) частью личного генома. Актуализация возникает в учении под воздействием наставника. Дальнейшее привлечение известного смысла осуществляется самостоятельно под влиянием внешних или внутренних процессов. Смысл этот “извлекается” из личного генома.

Смыслы образуют внутренний мир индивида, и с внешним миром он связан двумя указанными операциями. В них реальное соприкасается с идеальным абсолютным.

Операция привлечения смысла лежит в основе процесса познания. Эта операция может сопровождаться последующей операцией комментирования, когда индивид пытается свое познание оформить в новом действии (в слове, в знаке…). Процессы познания и общения содержат последовательность чередующихся шагов – “привлечение смысла” и “комментирование смысла”.

Замечание 1

Привлечению смысла к комментарию предшествует привлечение внимания к этому комментарию. Смысл – объект комментирования, комментарий – объект внимания.

Замечание 2

Любовь и Смысл – главные атрибуты состояния Ресурса всякой монады. Любовь помогает ученику воспринять смыслы учителя, и любовь учителя дарит смыслы.

Чем обширнее комментарий, тем он точнее выражает смысл, т. е. в общем случае, соответствие комментария смыслу неоднозначно.

Смысл и Замысел – суть творения Абсолюта, но смысл постижим личностью, а Замысел непостижим. Смысл есть во всяком сознательном деянии, Замысел – только в деянии Абсолюта и воплощен в Его главном творении – в личности. Существует множество смыслов и множество Замыслов. Выразителем конкретного смысла является конкретная идея, выразителем Замысла – конкретная личность.

Будучи бесконечно сложным воплощением уникального Замысла, человек способен к рефлексии в процессе познания. Он способен оперировать понятием смысла вообще как носителем некоторого частного смысла. Он способен так или иначе его прокомментировать. Но личность, как комментарий Замысла, остается влекущей и непостижимой тайной познания.

Поэтому не корректна какая-либо схематизация человека, представление его в качестве ячейки более сложной масштабной структуры. Сложнее личности нет структур.

Жизнь любой монады нанизана на единую смысловую нить, являющуюся универсальной основой ее поведения. Путь жизни может содержать разные события, происходящие в разных условиях, в разных мирах, в разных одеждах, но по поведению, по смыслу – это один и тот же путь. Он может включать в себя отклонения и отставания, “круги и петли”. Именно этот путь объединяет всех монад во вселенское братство разума. Для Суда важно, пройдем ли мы его (путь) и как пройдем.

В идеальном разумном мире действие осуществляется ради смысла. Священные книги, наука, искусство, да и сама жизнь – все является комментарием универсальных мировых смыслов. Но тайны мира не ограничиваются смыслами. Тайной являются сами личности, и смыслы дают ключ к их разгадке. Идеальное движение вдоль последовательности мирового генома – основа саморазвития личности как таковой. А во взаимодействии индивидов единство смыслов становится внутренней опорой познания чужой тайны. Гнозис способствует перманентной “настроенности” любящих душ. В этом, пожалуй, главное значение смыслового универсализма мира разума.

Тема смыслов продолжена в разделах 9.5 “Сеть смыслов” и 11.2 “Телепатия”. Предлагаю, в заключение, прочитать 12.1. “Сказку о тропе”.

Глава 5
Любовь

Время отстирывает белье переживаний, делает его все более чистым, белым. То, что выпадает в осадок нашей памяти, является самым главным и необходимым. Оно нас характеризует. Вспоминая свои прогулки с мамой по зеленым улочкам тихого городка на берегу Березены, я вижу, как мы в легких одеждах парим в прозрачном воздухе над бревенчатыми тротуарами, мимо высоких деревьев и невысоких домишек. Мы о чем-то обыденном говорим, и нам так хорошо, спокойно, уютно. А ведь, сделав усилие, другой своей памятью я могу припомнить шум, палящий зной, пыль, жалобы, усталость и скорби. Нет, я это не хочу помнить. Я думаю, и мама где-то там не хочет. Я знаю, что Божье вечно, а дьявольское бренно. Пройдут годы, тысячелетия, и останется Божье. Но почему нам нужно лекарство времени? Почему мы сегодня не видим свое счастье, свою любовь? Почему нас мучает ад, и мы не видим реалии рая? Дети способны видеть рай.

Любовь – это нравственное состояние, состояние максимальной бытийности, которое и есть бытие в истине. Всякий новый разговор о любви не излишен, ибо нельзя сказать, что ей оказывается избыточное внимание. Тема эта требует особого вдохновения и настроя. Она трудна, необходима и бесполезна, если не встречает соответствующего настроя слушателя. Ясно, что любовь в наименьшей мере подвержена рациональному анализу. Но эту малую меру я пытаюсь исчерпать. Таково веление моей совести и пытливости. Поскольку рацио в нашем мире далеко не всегда служит добру, постольку мы обязаны обратить его на службу добру. В этой теме я услышал свою мелодию – рассказ о супружестве любви и гнозиса.

Нет во вселенной тропинки, по которой бы не прошли влюбленные. Мир сотворен Любовью ради любви. Влюбленный человек совсем по-иному чувствует реальность. Он счастлив даже в своем страдании. В любви он обретает истинный смысл жизни, проникается благодарностью к миру, его Творцу. Человеческое соединяется с Божественным.

Проходят годы, и мы узнаем этот мир, его закоулки, его обитателей, его радости и болезни, удовольствия и страдания. Мы начинаем привыкать к процессу узнавания, ощущаем насыщение. Но судьба ведет из мира в мир, и это разнообразит наше бессмертие. Однако и в мелькании миров есть насыщение. Бытие разума само по себе бессмысленно, неэтично, если оно сводится лишь к бесконечному существованию. Единственное, что может обрадовать, удовлетворить нашу глубинную суть – нескончаемый восторг новизны. Есть ли такое бытие? Да – это Любовь. С ней все перемешивается – и движение, и остановки, и творчество, и богатство, и бедность. Все закручивается в быстро вращающийся клубок счастья.

Некоторые пытаются классифицировать: любовь-эрос, любовь-жалость, любовь эгоистическая, любовь альтруистическая. Все это пустое; любовь – состояние, которое может быть более или менее длительным. Попытка разумного исследования – скорее всего следствие досады на ее ускользающую свободу. Любовь – вне суда. Призыв йога “не привязываться к предмету любви” есть желание и невозможность непрерывной любви.

Всякая работа имеет свой смысл, уводящий человека по скользкой тропе в дебри неодушевленного. Если поддаться самодвижению, то легко превратиться в азартного игрока, легко стать придатком машины материальных процессов. Возникает дьявольское созидание типа компьютерного вируса, бомбы. Жизнь на Земле питается жизнью – это тяжелое испытание для любви. Но когда любовь становится содержанием бытия, приходит полнота жизни.

Любовь желает движения. Ее высшие состояния – мгновения. Но мы хотим непрерывной любви, следовательно, мы хотим движения. Поиск истины, гармонии, уравновешенности – это проявление любви и желание ее. Каждый человек – неповторимый мир, совершенная идея Творца, сочетающаяся гармонично с уникальностью всех личностей вселенной. Увидеть и полюбить личность – значит, еще больше полюбить Творца. Любовь активизирует первичную функцию разума – творческое мышление.

Истина неумолима: Жизнь без любви – не жизнь, а потому любовь должна быть сознательным деянием, в котором воля самоочищается. Суетные желания отнимают силы у любви и никогда сами от себя не отказываются. Но живые крупицы любви есть в каждом человеке, иначе он не жил бы. Они помогают себе сами, и растут, если им не мешают. Сознательной любви не грозит фарисейство. Недаром Господь призывает любить ближнего. Если бы любовь не зависела от сознания, то зачем призывать любить? Любовь как самоцель, как забота, как смысл бытия – редкий дар, мужественное, чистое состояние души, глубокое служение нравственному долгу.

Человек – существо духовное. Буду условно различать два вида любви – телесную и духовную. Телесная любовь жертвенна, духовная – нравственна. Именно вторая невозможна без сознания. Что касается телесной, она присутствует во всех видах жизни. Она нам необходима, в ней надежность жизни. Это о ней мы сетуем, говоря о безответности, неравенстве, ревности, счастье любимого и несчастье любящего. Но о ней ли речь идет в призыве “возлюби ближнего”? Ведь к любви телесной призыв бесполезен.

Обращение к сознанию человека – есть обращение к духу. Духовная любовь – это любовь истины и тайны личности. Одухотворенность дает ощущение запредельного существования, которое в любви приоткрывает себя. Любовь духовная связана с духовной жаждой, которая не частое явление в человеке. Никто не знает, как она появляется, но разгорается она в лучах света истины.

Проблема соотношения целого и его частей – важнейшая в метафизике. Мировой Ресурс – это Нечто Изначальное, Единое. Но вот вопрос: Почему это Нечто, Абсолют, или Дао, как его называют в Китае, породило личности? В поиске ответа рациональные доводы не помогут. Ответ лежит только в этической плоскости. Любовь не может замыкаться на себя. Она творит любящих и любимых. Ей необходима свобода, она не терпит рабства, стремится к братству. Ей нужно равенство достоинства. В этом и состоит главная причина и суть разделения. Абсолют породил личности уникальные и бессмертные. Уникальность содержит неисчерпаемость интригующей тайны, бессмертие – ответственность и надежность. Личность обладает нравственным знанием, она подсудна, и ей дана возможность искупления. Любви необходимы излияния и ответ. Поэтому ей важно единение личностей. В единении заключены целостность Дао и Нравственный Закон. Таким образом, разделение и соединение присутствуют в Дао одновременно. Дао, в трактате, есть Абсолют.

Ответить на вопрос “Что такое Дао и Любовь?” невозможно, поскольку сами эти понятия первичны. Но иногда нам становится уютнее, если удается подобрать какие-то знакомые аналогии, помогающие лучше пережить непостижимость тайны. Мне, например, хочется представить Дао, как кипящий суп процессов обработки данных, где данными являются сами процессы. Обладая многоуровневой, многотонкой природой, процессы формируют Ресурс из самих себя. Такое варево не должно и не может быть хаотичным. Оно дисциплинированно Любовью. Таким образом, Любовь – фактор самоорганизации

Мирового Ресурса. Любовь обуславливает жизнестойкость Дао и потому является Его внутренней сутью. В мире действует не план, а самоорганизация мирового сознания.

Любовь содержит априорное стремление, и это стремление есть энергетический фактор. Любовь – это энергия и дисциплина Ресурса.

Замечание

Бесконечная сложность Ресурса означает бесконечную сложность организации функционирования совокупности указанных процессов, но может означать и бесконечную сложность самих процессов.

Истина там, где тайна. Поскольку существует две реальности, существует и две истины. Истина реальности рацио единственная – это истина науки. Истина же этической реальности многообразна, ибо тайна всякой личности заключает уникальный Замысел Творца.

Истина – это объект и состояние. Как объект, она служит практике и проверяется практикой. Например, всякий результативный алгоритм есть достигнутая цель науки. Но уже в науке мы обнаруживаем другую сторону истины – ее способность породить переживание откровения. Ведь научная истина содержит рациональный комментарий мировых смыслов. В религии, в искусстве также осуществляются комментарии. Успех постижения истины зависит от смыслового багажа познающего. Это лишь первая ее сторона – объектная. Есть и вторая, называемая бытием в истине. Она-то и обусловлена движением к тайне. Ведь тайна бесконечна, ее невозможно постичь, к ней лишь можно идти, и сама эта устремленность есть состояние, где истина переживается как действительное движение.

Мне представляется, что вторая сторона истины – основная. Но является ли постижение тайны единственной целью бытия? Ответ – нет. Цель не сводится к тайне и значительно важнее ее. Цель подчиняет себе процесс движения к тайне. Цель – Божье Признание.

Замечание

Тайна личности хранит не только Замысел, но и нечто, представляющее тайну для Самого Творца. Ведь личности дана свобода.