Текст книги "История шарлатанства"

К концу 1927 года Эбен Байерс, наш богач и предприниматель, каждый день выпивал несколько бутылочек «Радитора» в уверенности, что это приносит пользу его здоровью. Со всей страстью и убежденностью новообращенного он посылал лекарство своим друзьям, коллегам и возлюбленным женщинам, сопровождая посылки заверениями в его невероятной эффективности (одна из этих возлюбленных, Мэри Хилл, еще раньше самого Байерса сошла в могилу, умерев, вероятнее всего, от радиации). Он настолько доверял «Радитору», что даже кормил им некоторых из своих любимых скакунов. Возможно, это единственный в истории случай, когда на скачках можно было увидеть радиоактивных лошадей.

За последующие пять лет Байерс выпил невероятное количество «Радитора» – около 1500 бутылочек. В 1931 году его организм оказался в прямом смысле слова уничтожен изнутри: последние полтора года жизни несчастного больше походили на фильм ужасов.

Когда 31 марта 1932 года этот бывший силач и любимец женщин наконец умер от множественных опухолей, вызванных облучением, он весил лишь 42 килограмма. Почки полностью отказали, кожа стала землистой, щеки ввалились. В мозгу появились гнойники, практически лишившие его речи (при том, что он до последней минуты был в ясном сознании). Большая часть челюсти была удалена хирургами в тщетных попытках остановить распространение злокачественной опухоли. Череп был испещрен дырами, проделанными в нем радиацией.

«Трудно представить себе что-либо более чудовищное в такой роскошной обстановке», – отметил один из современников, посетивший дом Байерса на Лонг-Айленде незадолго до его гибели. Как показало судебно-медицинское вскрытие, даже кости умершего были настолько радиоактивны, что представляли опасность для окружающих. Баловня судьбы похоронили в гробу, обитом свинцом.

Нашумевшая смерть Байерса оказалась поворотным моментом: FDA провела полноценное расследование, в результате которого Федеральная торговая комиссия запретила производство и продажу «Радитора». Все до одной бутылочки лекарства были изъяты из оборота, а по стране была развернута государственная пропаганда с предупреждениями об опасности этого лекарства. В начале 1930-х годов ранее перспективный рынок оказался полностью свернут.

Хотя компания Бейли и оказалась запрещенной, сам он никак не был наказан за смерть Байерса. Этот аферист утверждал, что погибшему просто поставили неверный диагноз, а также ссылался на собственный опыт употребления «Радитора»: «Я выпил больше воды с радием, чем любой из ныне живущих людей, и ни разу не испытывал от этого никаких неприятных ощущений». Сам Бейли впоследствии был всеми забыт и умер в 1949 году сравнительно молодым, не дожив до 65 лет. Причиной смерти послужил рак мочевого пузыря – вероятно, следствие облучения собственными лекарствами. Тело Бейли, эксгумированное в 1969 году, оказалось чрезвычайно радиоактивным, так что об этом шарлатане можно сказать одно: он делал то, во что искренне верил.

Тем временем официальная медицина сделала вывод из ранних экспериментов с радием (в том числе из печального опыта Кюри) и описала проблемы, вызываемые радиацией. Опасность для медицинского персонала, связанная с хранением радиоактивных веществ, а также риски для пациентов при неконтролируемом приеме быстро перевесили их терапевтические возможности.

Рентген, радий, хирургия – три признанных вида лечения от рака

СПА-ОТЕЛИ С РАДИЕМ

Купание в радиоактивных источниках было излюбленным занятием тех, кто хотел насытить свой организм радиацией. Когда стало ясно, что радон выделяется при распаде радия, а некоторые горячие источники выделяют именно этот газ, рядом с ними как грибы после дождя стали возникать отели, где отдыхающие могли лечиться радиоактивной водой.

В спа-отеле «Радиум» (Яхимов, Чехия) можно было не только поплавать в радиоактивной воде, но и подышать радоном через трубки, непосредственно соединенные с подземной емкостью. Даже воздух внутри самого отеля был сделан радиоактивным.

Другой подобный отель, открытый в родном городе Уилла Роджерса – Клэрморе, штат Оклахома, – находился на серном источнике, который рекламировался в качестве радиоактивного (хотя на самом деле таковым не был). Но это не останавливало развития города и отеля в качестве важной туристической достопримечательности начала XX века, когда радиация была в моде.

Однако с появлением в 1928 году счетчика Гейгера у ученых появилась возможность измерять уровень радиации, а значит, обеспечивать свою безопасность и при этом продолжать изучать радий. Его стали помещать в тонкие стеклянные трубки, расположенные внутри специальных платиновых емкостей, которые затем вводили в пораженные опухолями ткани. Эти платиновые контейнеры блокировали прохождение нежелательных альфа– и бета-лучей, сохраняя воздействие необходимого гамма-излучения. Аналогичным образом, хранение радона в золотых трубочках (так называемые радиоактивные зерна), придуманное в 1940-х годах, позволило медикам успешно экспериментировать с продуктами распада радия. (Золото, как и платина, пропускало только гамма-лучи.) Однако риски, связанные с утечкой газа или загрязнением радиоактивного материала, привели в 1980-х годах к почти полному прекращению использования радия в медицинских целях. Но и сейчас радий-223 занимает свое место в практической медицине: так, его используют при стандартной терапии рака простаты на определенных стадиях его развития. В настоящее время терапия радиоактивным излучением (она же радиотерапия) в основном реализуется в виде воздействия ионизирующих волн. В этой форме она остается одним из основных методов лечения рака, наряду с хирургическими операциями и химиотерапией.

Забавно, но в 1989 году ученый Роджер Маклис изучил радиоактивность бутылочки «Радитора», которую он приобрел в магазине старинных медицинских приборов. Свои неожиданные результаты он описал в журнале Scientific American: «Я полагал, что… остаточная активность „Радитора“ давным-давно сошла на нет. Я ошибался. Исследования показали, что спустя почти 70 лет с момента производства практически пустая бутылка все еще является опасным источником радиации».

Радиоактивные кости Эбена Байерса, медленно разлагающиеся в свинцовом гробу, – лишнее тому доказательство.

Доска позора средств для женского здоровья

Испокон веков забота о здоровье женщин считалась мужским делом. Женщин считали более слабыми физически и психически; спасибо Аристотелю, сказавшему: «Женщина – это недоделанный мужчина». Органы женщин рассматривались как извращенная версия мужских органов, а их самих называли «прохудившимися сосудами» (из-за менструаций, слез, лактации и так далее). Месячные считались «грязными».

Тысячелетиями матку признавали анатомической и физиологической причиной большинства женских недомоганий. Предполагалось, что это невероятно проблемный и капризный орган (хотя и способен к «самоочищению» через менструацию), а его способность к смещению в разные стороны рассматривалась как причина разных болезней: если матка скачет по телу туда-сюда, не обойтись без неприятностей.

О боги. Как уже усмирить эту матку? Может, ошейник с шокером или проволока под током, лишь бы она не улетела куда-нибудь на Бали, прихватив с собой оторванную мошонку мужа? Ниже мы собрали самые интересные (и неудачные) способы лечения женских болезней в истории медицины.

Истерия, фотографии конца XIX века

Лечение запахами

Термин «истерия» (происходящий от греческого слова hystěra – матка, чрево) начал широко использоваться в XIX веке, но идея о вредной и нестабильной матке восходит ко временам античности. Симптомы истерии включают в себя обмороки, бессонницу, неприятные ощущения в животе, спазмы, повышенное или пониженное половое влечение – словом, все что угодно. В папирусе Эберса (1550 год до н. э.) утверждается, что можно легко решить многие женские проблемы, вернув слишком подвижную матку в исходное положение при помощи запахов. Матка «слишком высоко»? Суньте женщине под нос немытую ногу или еще что-нибудь дурно пахнущее – орган и опустится. Или намажьте что-нибудь со сладким запахом около влагалища, чтобы приманить матку вниз. В XIX веке дамы часто использовали нюхательные соли (sal volatile) в надежде, что это способно вернуть их надоедливую матку на место и тем самым предотвратить обмороки.

Удаление придатков и клитора

Хирургические операции по удалению яичников для лечения истерии начали проводить в XIX веке. Утешительно было бы думать, что женщины сами прозорливо решались на такие вмешательства с целью контрацепции – однако часто операции делали вообще без согласия пациенток. В середине 1880-х годов выдающийся лондонский гинеколог Исаак Бейкер Браун решил, что любые вещи, стимулирующие женское половое влечение, – это плохо, плохо и еще раз плохо. Он рекомендовал проводить (и проводил своими руками) удаление клитора и даже сделал собственной сестре операцию по удалению яичников. Удаление клитора существует и в XX веке (и является одной из самых кошмарных калечащих операций на женских половых органах, практикуемых по сей день во многих странах). «Так они хотели заставить меня прекратить мастурбировать, – сказала одна из жертв этой жуткой процедуры в 1944 году. – Это не сработало».

Красная селитра

Тысячелетиями вину за неспособность пары иметь ребенка сваливали на женщин – и неважно, что биологические аспекты человеческого зачатия почти все это время были неизвестны. Для лечения бесплодия Гиппократ советовал: «Если шейка матки слишком плотно закрыта, ее внутреннее отверстие следует открыть специальной смесью из красной селитры, тмина, смолы и меда».

Что же это за красная селитра? Вероятно, это нитрат калия, или калиевая селитра, которую сейчас используют для засолки мяса и изготовления фейерверков. Или же карбонат натрия, применявшийся в Древнем Египте для мумифицирования трупов. В любом случае считалось, что вещество будет раздражать шейку матки и заставит ее открыться. Солонина, фейерверки, мумии… гм, это не совсем те вещи, которые мы ассоциируем с радостью зачатия.

Зубчик чеснока и анис

Согласно представлениям Гиппократа о бесплодии, между ртом и влагалищем женщины есть специальный внутренний путь. Поэтому, если вам вздумается потереть ей промежность зубчиком чеснока, а его запах будет чувствоваться изо рта, женщина непременно готова к зачатию. Аналогичным образом, если на следующий день после приема анисовой воды у барышни чешется пупок, она легко забеременеет.

Снадобья из животных для родов

Для успешного родоразрешения ученый I века н. э. Плиний Старший рекомендовал класть на беременных правую ножку гиены (при этом левая непременно вызовет смерть; кто-нибудь слышал, чтобы в арсенале отравителей была левая нога гиены?). А от боли, вызванной схватками, Плиний советовал пить истолченный навоз свиней. Может, будущим мамам просто помогал запах?

Еще несколько советов Плиния для беременных: пить семя гусей (то ли надо просто вежливо попросить гуся поделиться спермой, то ли умертвить его и отрезать ему яички – непонятно) или употреблять смазку, вытекающую из матки и наружных половых органов ласки. Вкуснятина. А как вам нравится рекомендация Плиния использовать собачью плаценту в качестве перчатки для извлечения новорожденного во время родов? Есть желающие?

Настойка из птичьего помета

«Тротула» – это собрание медицинских текстов, названных так по имени одного из авторов, Тротулы Салернской, итальянской женщины-врача XII века. Советую преждевременно не радоваться победе в борьбе за права женщин. Она писала: «Если месячные скудны, а женское тело истощено, сделайте кровопускание из вены под сводом стопы». Для облегчения родов Тротула предлагала настойку из белых частичек, содержащихся в помете ястреба. Вообразите себе, как это выглядит на рецептурном бланке.

Яички ласки

В «Тротуле» также есть рекомендации по контрацепции: «Возьмите самца ласки и удалите ему яички так, чтобы он сам остался живым. Пусть женщина носит эти яички на своей груди, завязав их в мешочек из гусиной кожи… и она не забеременеет». Неплохо, неплохо. Если дело дошло до секса и вы, раздев девушку, обнаружили у нее между грудей яички ласки, это может оказаться неплохим средством для предохранения от любой интимности. Правда, жалко несчастного самца ласки, оставшегося ради этого кастратом.

Возможное изображение Тротулы Салернской

Растения и Почвы
Дары природы

Опиаты
Боги в маковых венках, камень бессмертия, героический героин и морфин как лучшая нянька на свете

Плач ребенка не так-то легко вынести. Особенно если вы измотанная нянечка позапрошлого столетия с десятью подопечными младенцами, чьи матери с утра до ночи вкалывают на местной фабрике. Или если вы старший ребенок в большой семье. Или замученная женщина на позднем сроке беременности, укачивающая предыдущего ребенка и цепенеющая от ужаса в ожидании очередной бессонной ночи. Конечно, эти крики неспроста: они сигнализируют о том, что ребенок голоден, у него колики, режутся зубы или пора менять подгузник. Но в первую очередь это громкий, громкий шум. И его трудно переносить.

Голубая мечта молодой мамы: дети наконец вырубятся и дадут ей поспать

Поэтому вы можете обратиться к «Успокоительному сиропу миссис Уинслоу», «Снадобью от Годфри», «Ветрогонному бальзаму Джейни» или «Эликсиру Даффи». Все эти средства, содержащие морфин или опиум, способны усыпить вашего малыша… или умертвить его.

Звучит ужасно, но назначение наркотических средств плачущим детям было обычным делом в течение нескольких тысячелетий. Так, в папирусе Эберса для успокоения младенцев рекомендуется успокоительное из мака и осиного помета. Врач и философ XI века Авиценна советовал применять смесь семян мака, аниса и фенхеля. С XV века до начала прошлого века для улучшения сна и для обезболивания при прорезывании зубов использовались разные вариации на основе опия и морфина. Что делать с ребенком, которого пора отлучать от груди? Ответ есть у отца-основателя Александра Гамильтона: можно дать немного молочной сыворотки с белым вином или разбавленного пунша на основе бренди, либо даже 1–2 чайных ложки опийного сиропа, дабы ребенок не беспокоился и не плакал, «пока он окончательно не забудет о материнской груди».

Эта проблема была актуальной повсеместно. В конце XIX века Чарльз Рут из Эдинбурга отметил, что няньки не только давали дурманящие средства детям, но и принимали их сами: «Сначала кормилица сама выпивает спиртное или употребляет опиум, которые проникают через молоко в организм ребенка… потом она же дает наркотик самому младенцу». Да, дети от этого засыпали, но из-за глубокого сна они постоянно недоедали. Кроме того, любая болезнь, сигналом о которой был бы плач, теперь оставалась скрытой от глаз взрослых.

В наши дни эти няни не получили бы награду за безупречную работу. Но на самом деле они просто продолжали традицию применения опиума, восходящую еще к античности. Спустя примерно полчаса после употребления наступали довольство и сонливость, и даже самые неприятные болезненные ощущения исчезали. Звучит отлично, не считая побочных эффектов: кожного зуда, запора, тошноты и опасного замедления дыхания. А также формирования зависимости. И затем смерти.

Опиум – нянечка для бедняка

Опийный мак, Papaver somniferum (первое слово означает «мак» по-гречески, второе – «дающий сон» на латыни), известен человечеству более 5 тысяч лет. Его цветок как будто сделан из тонкой бумаги, окрашен в белый, красный, розовый или фиолетовый цвет, а лепестки очень быстро вянут, редко простояв больше двух дней. Но не обольщайтесь хрупкостью мака: его сила не в красоте цветов, а в мощном наркотике, таящемся в его головках. В 3400 году до н. э. шумеры называли его Hul Gil, или «цветок наслаждения». Спустя 2000 лет опиум уже широко применялся в Северной Африке, Европе и на Ближнем Востоке. Считалось, что его смеси с лакрицей и смолой способны лечить все болезни. Египетская богиня Исида давала богу Ра опиум для лечения головной боли (ведь голова иногда болит даже у богов).

В Древней Греции богов часто изображали с маками в руке или в маковых венках. Опий ассоциировали с теми богами, которые отвечали за успокоение или забвение: это Нюкта (богиня ночи), Гипнос (бог сна), Танатос (бог смерти) и Морфей (бог сновидений). В IV веке до н. э. Гиппократ уже понимал опасность опиума; он советовал использовать его для улучшения сна, при кровотечении, боли и женских болезнях – но в умеренных количествах. Гомер упоминает средство «непентес» (очевидно, сделанное на основе опия), которое Елена дала Телемаху, чтобы вызвать забвение. Опий в сочетании с болиголовом в смертельных дозах использовали также для казней; словом, это было весьма популярное снадобье, но назвать его применение правильным язык не поворачивается.

Опийный мак и его коробочки; на поперечном сечении виден млечный сок, богатый опиатами

Гален во II веке н. э. слишком сильно любил опиум, рекомендуя его при головокружении, глухоте, эпилепсии, инсульте, нарушениях зрения, камнях в почках, проказе – короче, при любых болезнях. В конце концов, опиум действительно улучшал самочувствие пациентов. Уже в XI веке Авиценна подробно описал его достоинства. В его сочинении «Канон врачебной науки» совершенно справедливо отмечается, что опиум помогает при подагрической боли, облегчает диарею и устраняет бессонницу (и действительно, это одно из древнейших снотворных в истории человечества). Его, по мнению Авиценны, можно применять даже для лечения повышенного либидо: «Больные с избыточным влечением могут использовать опий в качестве местного средства». Ну ладно, допустим.

Авиценна также обратил внимание читателей на симптомы отравления опиумом – нарушение дыхания, зуд и потерю сознания. Несмотря на это предупреждение Авиценны, легко представить, насколько частыми были передозировки в условиях, когда никто не контролировал производство и применение опиума. По иронии судьбы смерть самого Авиценны, вероятно, является первым в истории документированным случаем гибели от передозировки. Предполагается, что великий врач страдал от колик в желудке, и его слуга, желая его обокрасть, дал ему слишком большую дозу лекарства. Кстати, в то время Авиценна слишком много жил сексуальной жизнью (к вопросу о снижении полового влечения). Довольно скоро Авиценна умер. (Заметки на полях: боли в животе, секс и опиум могут вас убить. Хотя это и не худшая смерть.)

За невероятную популярность опиума в Европе XVI века следует поблагодарить Парацельса. Великий медик называл опий камнем бессмертия и изобрел его новую форму, лауданум, который он сам смиренно называл лучшим из лекарств. Один из современников Парацельса, Иоганн Опорин, писал: «Он создал пилюли, которые напоминали по виду мышиный помет, и назвал их лауданум… он утверждал, что это снадобье способно воскрешать из мертвых».

Детище Парацельса, так похожее на мышиный помет (кстати, слово «лауданум» происходит от латинского laudare – восхвалять), состояло, как полагают, из 25 % опиума, кусочков мумий (да-да, см. «Каннибализм в медицине»), безоара, вынутого из желудка коровы, белены (седативного и галлюциногенного растения), а также янтаря, толченых кораллов и жемчужин, мускуса, масел, косточки из сердца оленя (чего-чего?!) и рога единорога (скорее всего, носорога или нарвала). Некоторые рецептуры также включали в себя икру лягушки, апельсиновый сок, корицу, гвоздику, амбру и шафран. Короче говоря, это был опиум, смешанный с разными дорогостоящими примесями, которые придавали смеси умопомрачительный аромат. Словом, ничего принципиально нового. Могла ли эта штука воскрешать из мертвых? Эмм, нет.

Парацельс, изобретатель лауданума

Приспособления для курения опиума

В XVII веке Томас Сиденхем популяризировал свой вариант лауданума, лишенный прибамбасов Парацельса, зато содержавший замечательный компонент – алкоголь, причем в большом количестве. Также в составе были вкусовые добавки – корица и гвоздика. Это снадобье рекламировалось как средство от чумы – разумеется, оно не лечило страшную болезнь, хотя и могло облегчить страдания умирающих. Сиденхем, впрочем, этого не видел: он сбежал подальше от зачумленного Лондона как от… ну, как от чумы.

В последующем опиум стал одним из товаров самого массового потребления на планете. В XIX веке грянули две опиумные войны. Борьба Китая за суверенитет и торговлю, приправленная массовой зависимостью от опиума, привела к потере Гонконга, отошедшего к Великобритании более чем на 150 лет. Опиумные притоны, где любой желающий мог отведать наркотик, открылись по всему миру и часто снабжались за счет китайского опиумного рынка.

Однако на Западе была более популярна жидкая версия лауданума. Хотя она была не так сильна, как чистый опий, она отлично ударяла в голову, да и вкус имела более приятный. Алкогольное опьянение усиливало дурманящий эффект и эйфорию. Врачи охотно предлагали лауданум своим клиентам, его можно было купить без рецепта и с комфортом выпить дома, а не в притоне. Кроме того, его дозу можно было самостоятельно уменьшать или, что чаще, увеличивать, увеличивать и еще раз увеличивать.

Естественно, такая доступность лекарства имела и оборотную сторону, и многих накрыла черная тень зависимости. Наркотик легко маскировал все трудности жизни, к какому бы слою общества ни принадлежал его потребитель. В 1821 году Томас де Квинси в «Исповеди англичанина, употреблявшего опиум» весьма художественно описал свое пристрастие к лаудануму: «То была панацея от всех человеческих невзгод <…> счастье теперь покупалось за пенни и помещалось в жилетном кармане». Но дальше наступало прозрение: «Всякую ночь, казалось, сходил я <…> в пропасти и темные бездны <…> печальное состояние постепенно доходило до мрачного отчаяния, перед которым слово бессильно».

Лауданум. На бутылке предупреждение «Не принимать». Это несколько сбивает с толку

Зависимость оказалась нешуточной, но аптекари с успехом продавали галлоны лауданума, эликсиров опия и наркотических лекарств. «Доверов порошок», снадобье XVIII века, состояло из опиума, ипекакуаны, лакрицы, селитры (нитрат калия, отличное средство для изготовления солонины и фейерверков), а также сульфата калия. При лечении простуды и лихорадки «Доверов порошок» порой усыплял пациента навечно. Говоря об эффективной дозе (около 70 гран, то есть 4,5 грамма), сам создатель лекарства Томас Довер отмечал: «Некоторые аптекари советовали пациентам написать завещание, прежде чем они рискнут принять столь высокую дозу».

Ну что ж, как говорится, хозяин – барин.

Реклама бальзама из коры вишни, спирта и опиатов, около 1840. При «болезнях легких» – ну и конечно, чтобы веселее игралось