Текст книги "Исцели меня. Невозможное"

– Останови, – тихо выдавила она. Александр сурово посмотрел на нее, не сразу поняв ее неожиданную просьбу. – Останови! – крикнула она и, видя его бездействие, резко открыла дверь. Ледяной поток со снегом хлынул на нее, заполняя машину холодом. Александр сразу же притормозил

– Ты что творишь? Чокнутая! – крикнул он вслед девушке, которая выпрыгнула из машины.

Глушь. Вокруг лес, темно, и ни единой души, лишь свет фар обнимает удаляющийся силуэт девушки. Александр тяжело вздохнул. Его рука потянулась к ключу зажигания и вдруг остановилась. Он смотрит за уходящей девушкой. За незнакомкой, которая зачем-то ворвалась в его жизнь. Препираясь с собой, он поморщился и быстро вышел из машины.

– Эй, постой! – кричит он, бегом догоняя ее. – Постой же, я тебе говорю!

Девушка, не обращая внимания на Александра, идет вперед. Снег разлетается под ее длинными шагами. Придерживая тяжелую сумку двумя руками, она стремительно идет дальше. Александр оторопел от ее упрямства.

– Да стой ты, – схватил он ее за запястье и резко развернул к себе.

– Руки, – прошипела она и с раздражением выдернула запястье.

Ее взгляд, который сначала Александру показался лисьим и хитрым, теперь был наполнен обидой и болью. Пушистые ресницы покрылись белым инеем. Вздернутый нос покраснел от холода и злости. Бледные губы дрожали. Девушка переминалась с ноги на ногу, пытаясь согреться. Александр смотрел на нее, словно он с необитаемого острова, а она первый человек, которого он встретил после долгих лет одиночества. Он растерялся.

– Холодно, вернись в машину, – вежливо попросил он.

– Да кто ты вообще такой, чтобы читать мне нотации? – выпалила она обиду, смотря ему в глаза. – Или ты думаешь, что помог мне, так имеешь право отчитывать меня?

– На улице холодно, пожалуйста, вернись в машину, – произнес он, сохраняя каменный вид.

– Спасибо, но НЕТ! – крикнула она и усмехнулась над всей ситуацией. Развернувшись, она быстро пошла дальше, переступая через сугробы. – Подыхать так подыхать, все к одному, – тихо сказала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы он ее тоже слышал.

Александр обогнал ее и встал перед ней, перекрывая собой путь.

– Послушай, у меня совесть не позволит бросить тебя здесь, – начал он.

– Знаете, мистер, передайте вашей совести, что я к ней претензий не имею, – буркнула она, пытаясь обойти его, но он, словно большая тень, повторяет ее шаги. – Да что тебе надо? Это же так просто, прыгнул в тачку и аля-улю. Забудь о моем присутствии, как о маленьком недоразумении.

– Я не могу, – вздохнул Александр.

– Почему? – уставилась девушка на него, пытаясь найти объяснение в его серьезном взгляде. – Отпусти меня…

– Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Хотел, – выпалила она, – мистер судит по обложке. Конечно, что он может знать про таких пресмыкающихся, как я, когда ездит на дорогущей тачке, одет с иголочки, ухожен, причесан, и я уверена, его руки никогда не касались тяжелой работы.

Александр виновато опустил голову.

– Я права? – девушка наклонила голову, чтобы встретиться с его взглядом. – Я права, или все же за твоей обложкой скрывается другой человек?

Не дождавшись ответа, девушка развернулась и пошла к машине, оставив его размышлять над заданным вопросом. Вдохнув полные легкие воздуха, Александр резко выдохнул. Всегда убежденный в том, что он разбирается в людях, сейчас полностью проигрывал в своих знаниях. Это девушка обескуражила, сбила с толку, сломала привычные рамки. Что изменилось за год, проведенный в келье, – он или мир вокруг него? Не заставляя себя долго ждать, Александр пошел к машине.

– Я отвезу, куда ты скажешь, – буркнул Александр, садясь в машину.

– А если я не знаю, куда мне надо, – ответила девушка, растирая ладони от холода и поднося их ко рту.

– Я подожду, когда ты определишься, – спокойно ответил он. Раздался глухой щелчок блокировки дверей, девушка вздрогнула. – Не бойся, не укушу. Это на тот случай, если ты решишь катапультироваться.

– Вот еще, – тихо сказала она и равнодушно отвернулась в окно.

В машине быстро стало тепло, за окном по-прежнему темно и снег. Девушку начал бить мандраж. Она съежилась, пытаясь как можно сильнее обхватить себя руками. Александр сделал короткую остановку на ближайшей автозаправке.

– Держи, – протянул он ей стакан с чаем и мягкий плед, который достал из багажника.

– Не надо было, – не ожидая от него такой заботы, произнесла она.

– Очень даже надо, это спасет тебя от простуды, – положил он плед ей на колени и быстро всучил стакан с чаем в руки.

– Мне пришлось бежать, в чем была, – неожиданно начала оправдываться она и сделала глоток чая. – М-м-м, с лимоном, – улыбнулась она, крепко обнимая стаканчик пальцами. Александр с удовольствием наблюдал за тем, как, укутавшись в его любимый плед, девушка медленно потягивает чай.

– Прости, что свалилась на тебя, реально у меня не было выбора.

– Не извиняйся. До недавнего времени я совершенно забыл, кто я, – он на миг ушел в свои воспоминания. Братство, Анастасия, келья, лабиринт. – Тебе незачем просить прощения, – коротко добавил он.

– Странный ты.

Александр прищурив взгляд, подумал том, что его жизнь действительно ненормальная, и в данный момент ему очень захотелось поделиться ею с незнакомкой. Но здравый смысл победил порыв чувств, и он сдержался.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Эльза.

– Эльза? – удивился он. – А реальное имя?

– Лиза, – поморщила она, показав всем видом неприязнь к своему настоящему имени.

– Лизавета, – просмаковал Александр и мило улыбнулся. Это редкая улыбка просветлила задумчивое лицо Александра, в глазах блеснула живая искра.

– Елизавета, – тактично поправила она его.

– Ты обладательница царственного имени.

– Лизка, Лизунчик, Лизец – как-то это не по-царственному звучит, – с иронией усмехнулась она.

– Прозвище дают глупые дети, а взрослые должны избавляться от детских комплексов.

– Я – Эльза! – твердо настаивает она.

– Хорошо, Эльза, – скрыл улыбку Александр.

– А тебя как зовут? – с любопытством поинтересовалась она.

– Александр.

– Значит, Саша.

– Откуда я родом, нет имени Саша, – теперь он поправил ее.

– Иностранец, что ли? – удивилась она.

– Что-то вроде этого.

– Очень приятно, Александр. Будем временными друзьями, – поудобнее укуталась она в плед и посмотрела в окно.

– Временными?

– Ну да. Все попутчики становятся временными друзьями, а потом разъезжаются по разным дорогам и никогда больше не вспоминают друг о друге.

Александр задумался над ее словами. Ему понравилась ее мысль о временных друзьях. По сути, многие люди по дороге жизни являются друг для друга всего лишь попутчиками. И только.

– Ну, хорошо, временный друг Эльза, нам надо сделать остановку и поспать. Я со вчерашнего дня не спал.

– Ого…

Они остановились в кемпинговой зоне, не доезжая до летних домиков. Горизонт окрасило яркими огнями, а Александр еле сдерживал усталость и сон. Откинувшись на сиденье, он встретился взглядом с Эльзой. Она тоже опустила сиденье и собиралась спать. Смотря друг на друга, они долго молчали, словно пытались, как загадку, разгадать друг друга без слов. Еще утром он был совершенно одинок, а теперь на него свалилось она.

– Не сбегай, пожалуйста. Я обещал себе, что доставлю тебя до места. Обещание надо выполнять.

– Ты слишком правильный, – произнесла она, на что Александр ухмыльнулся.

– Ты совсем не разбираешься в людях, – тихо шепнул он и заснул.

– Как и ты, – еще тише ответила она и тоже закрыла глаза.

Александр проснулся и первым делом посмотрел на сиденье. Девушки не было. Он с тревогой посмотрел в окно, потом на заднее сиденье и выдохнул. Девушка спала сзади, уютно поджав ноги под себя и укрывшись пледом. Он довольно улыбнулся и вышел из машины. Взяв полные ладони снега, он растер лицо, потом огляделся вокруг. Многие фуры, которые ночевали рядом, уже разъехались. Увидев кафе в виде старинного русского домика из сруба с резными ставнями, Александр пошел к нему.

Когда Александр вернулся, Эльза сидела на переднем сиденье и любопытным лисьим взглядом смотрела по сторонам. Увидев Александра, она нахмурилась.

– Ты всегда будешь закрывать меня в машине? – выразила она возмущение. – Вдруг мне надо отойти по делам?

– Машина закрывается автоматически, как только я выхожу из нее. За кафе есть вполне комфортабельный туалет, – спокойно ответил он и положил огромную пиццу ей на колени.

– Я пока не хочу в туалет.

– Отлично, тогда в путь, – сказал Александр, запуская машину. – Ты ешь, это для тебя.

– А ты?

– Я поел в кафе, пока ты спала.

Машина растворяется в серой дымке, я возвращаюсь из видения.

– Агата, это ужасно, – пробубнил я, ощущая себя в дурмане. Все плывет перед глазами, и с каждым шагом я теряю все больше сил.

– Так, друг, завтра я тобой займусь. Мне порядком надоело тебя таскать на себе, – ворчит Агата. Уткнувшись ей в плечо, медленно волочу ноги за ней.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень сильная девушка?

– А тебе кто-нибудь говорил, что ты совсем слабак?

– Это твои видения последние соки из меня забирают. Мы же сделали энергетическое сближение, почему мне каждый раз так плохо?

– Необходимо держать тело в тонусе, чтобы были силы.

Смутно помню, как я уснул, но подъем мне был устроен жесткий. Сначала я подумал, что меня бросили в холодную реку, но, соскочив с кровати, увидел Агату с тазиком в руках.

– Блин, ты чего? – заорал я, отряхиваясь от воды.

– Подъем…

– А по-нормальному никак?

– Слушай, я могу отправить тебя к шестилетним мальчишкам, но боюсь задеть твое самолюбие, поэтому твоей тренировкой займусь я, – строго произнесла она и протянула мне чистую, сухую одежду.

Придя в себя после экстремального подъема, я обратил внимание, что Агата выглядит по-другому. На ней обтягивающие эластичные лосины, подчеркивающие стройные ноги, и белая футболка, чуть прикрывающая ягодицы.

«Просто друг», – сказал я сам себе, оценивая ее суперскую фигуру.

Я надел вещи. Удобные широкие спортивные брюки, футболка и самое главное – кроссовки. Ноги приятно легли в обувь.

– Отлично, – улыбнулась она, увидев меня, – это тоже тебе, – протянула она куртку.

– Мы пойдем на улицу? – удивился я.

Агата молча набросила мешок мне на голову. Вероятно, отвечать на очевидный вопрос она просто не считала нужным. Лабиринты коридора, морозный свежий воздух и вновь теплое помещение. Агата сняла с меня мешок, я огляделся. Тренажеры, батуты, татами, груши разных калибров, в общем, здесь было все, чтобы подготовить олимпийскую сборную.

– Круто, – воскликнул я.

– Ага, бассейн в другом здании, – произнесла она и сбросила куртку на пол. – Думаю, мы начнем с бега, чтобы никому не мешать.

– Кому мешать? Здесь никого нет.

– Пока нет, – хитро ухмыльнулась она.

Действительно, примерно через полчаса зал начал заполняться людьми. В основном это были парни разных возрастов. Прибывали малыми группами, примерно по пять, шесть человек. Очень редко приходили девушки. Одеты они очень скромно, лосины и футболки. Никаких обнаженных тел, что так любят демонстрировать девушки в фитнес клубах.

Я никого не удивлял своим присутствием. Более того, многие смотрели на меня как на давнего знакомого. Возможно, среди них есть те сволочи, которые брали меня ночью, избили и силой притащили в братство. Чувство гнева захлестнуло, и я крепко стиснул челюсти. Агата увлекла меня за собой, заставляя на время забыть о злости. Она ловко делала круг за кругом, легко пробегая мимо меня. Я же позорно погибал от каждого пробежавшего круга. Вот мы добрались до долгожданного перерыва. От усталости я сполз по стеночке, пытаясь отдышаться.

– У тебя нет стимула, – произнесла она, вытирая пот на шее. От бега она всего лишь порозовела, я же дышал так тяжело, что мои легкие головы выпрыгнуть наружу и вдохнуть больше кислороду.

– Я выкладываюсь на полную, – протестую я и с жадностью пью воду, которую она мне подала.

– Не верю, ты способен на большее, – лукаво улыбнулась она, – значит, так…

Из кармана куртки она достала пластиковый ремешок. Полагаю, он предназначался для меня, просто Агата настолько доверяет мне, что давно не связывает руки.

– Дай руку.

Я настороженно протянул руку. Она быстрым движением взяла меня за ладонь и крепко связала наши запястья ремешком.

– Теперь я твой стимул, – улыбнулась она.

– Вот черт!

Бег плечо к плечу. Мне просто пришлось держать ее темп, а иначе позор. Мое самолюбие не позволило проиграть девчонке.

– Ты изверг, – упал я плашмя на пол, пытаясь отдышаться. Агата приземлилась где-то рядом.

– Ты молодец, вот теперь ты выложился на полную.

Я взглянул на нее и увидел живой задор в ее глазах. Милая нежная улыбка и безграничная красота, которую не любить просто невозможно. Только ради нее я пойду на все эти испытания.

– Это только начало, – с интригой произнесла она.

Агата была права, это было началом. Каждый день мы бо́льшую часть времени проводили в спортзале. На все мои «я больше не могу», «это не реально», «это выше моих сил» Агата находила тот уникальный ключик, чтобы вымотать меня на полную катушку. Я выполнял такие вещи, о которых даже подумать страшно, не то чтобы сделать, и все потому, что она была рядом.

Теперь я вспоминаю эти моменты с большой любовью и думаю, что сейчас бы сделал гораздо больше, лишь бы вновь почувствовать ее рядом. Но в тот момент мною руководил стыд за то, что она увидит во мне слабака и немощного, поэтому я шел на все. Ходил по канату, подтягивался на высоте трех метров, каким-то образом я делал сальто на батуте, много бегал и отжимался. Через две недели я отжимался с сидящей на моей спине Агатой и приседал, когда она стояла на моих плечах. Казалась, она ничего не боится, а я ужасно боялся уронить ее. За эти две недели мы сблизились как никогда. Я хотел больше проводить времени с ней, смотреть в ее глаза и болтать ни о чем.

– Так, Кирюш, сегодня у нас альпинистская стенка, – произнесла она, протягивая мне страховку с веревкой и карабинами.

– Пф-ф, – выдул я воздух, посмотрев на рельефную, с крутыми подъемами стену метров пять высотой, не меньше.

– Понимаю, что устал, но ты еще не готов принимать информацию…

– Я каждый день это слышу, – ворчу я, затягивая ремень, – ты из меня словно суперагента готовишь?

– Супер, но не агента, – улыбнулась она, – тебе понравится, – похлопала она меня по плечу.

Это непросто, цепляться за маленькие выступы и карабкаться вверх, при этом стена круто уходит в вертикаль. Каждая мышца напряжена, и, несмотря на страховку, упасть было очень страшно, во всяком случае первый раз. И снова хитрость Агаты. На следующий день мы карабкались на стену с привязанными друг к другу запястьями, и все было бы ничего, но она лезла без страховки, стараясь меня обогнать.

– Ты чокнутая, – ворчал я, она смеялась и продолжала карабкаться выше.

– У тебя отлично получается, – обернувшись, подбадривает она меня и – ах!..

Она сорвалась. От падения спасло лишь то, что наши руки связаны. Ремешок натянулся и больно впился в кожу. На ее запястье выступила кровь. Вывернув ладонь, я взял ее за руку, ослабив тем самым давление пластикового ремешка.

– Держу, я держу…

– Хорошая реакция, – улыбнулась она, скрывая испуг, – сможешь подтянуть меня немного к стене?

– Угу, – промычал я.

Я качнул Агату, ее рука почти дотянулась до стены. Я качнул еще сильнее, и она ловко вцепилась в стену.

– Готово, – крикнула Агата.

В этот момент моя рука соскользнула, я рухнул вниз, увлекая ее за собой. Страховка не позволила нам упасть, а Агату я поймал еще в полете, крепко прижимая к себе. Сердце долбит, как бешеное. Кажется, время остановилась, как тогда, когда я свалился с башенного крана. Я без стеснения обнимаю ее, судорожно представляя, что бы было, если я не успел ее поймать. Смерть. Я потерял бы ее навсегда. Глупая девчонка.

– Почему ты такая бесстрашная? – шепнул я.

– Сейчас я очень испугалась, – призналась она, мои руки еще крепче сомкнулись у нее за спиной. – Кирюш, так нельзя, на нас люди смотрят…

Я нехотя освободил ее из объятий и посмотрел по сторонам. Действительно, мы привлекали много любопытных взглядов. Очевидцы буквально застыли на своих местах, ожидая чего-то.

– Все хорошо! – громко крикнула Агата всем и выдавила улыбку. – Я в порядке.

Через несколько дней мы все же прошли стенку со связанными руками. Агата ликовала. Да, эта девушка никогда не сдается и переступает через себя и страх.

– Так я рукопись никогда не закончу, – ворчу я.

– Потерпи, ты почти готов, – отвечает она и ведет меня к рингу. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

Увидев на ринге зубастого в красных боксерских перчатках, я встал как вкопанный. Встреча с ним была крайне неприятной и всколыхнула всю ненависть к нему.

– Кирилл… – позвала Агата.

Я заскочил на высокий ринг и со злобой зыркнул на зубастого. Он ехидно ухмыльнулся.

– Ты, наверно, издеваешься? – тихо спросил я Агату. – Ты же в курсе, что я с ним знаком?

– В курсе, – буркнула она и обратилась к зубастому: – Леонид, это учебная тренировка.

– Блеск, – сжал я кулаки.

– Это тренировка, а не выяснение отношений, – подала мне перчатки Агата.

Выглядело это как выяснение отношений. Мы с ненавистью лупили друг друга, пока я первый не упал.

– Еще. Я еще встану, – стонал я, лежа в нокауте, – я встану…

Я не встал, более того, Агата весь следующий день делала мне примочки и ругала за мою глупость.

– Зачем ты вообще устроила этот бой?

– Затем, что Леонид возглавляет отряд бойцов и участвует в подготовке новичков. Кто же знал, что вы настолько друг друга ненавидите.

– Я буду с ним драться еще.

– Мальчишка, – усмехнулась Агата.

Я лечился, и дрался, и снова лечился. Леонид был хорош. Помимо бокса, он отлично владел болевыми приемами и заламывал меня на два счета. Только через ряд поражений я наконец-то начал слушать его и запоминать его действия. Агата нервно ходила вокруг ринга и наблюдала за нами. Каждый раз морщилась, когда я, как мешок с костями, падал вниз.

– Кирилл, слушай его, он же тебе показывает. Меньше эмоций, – ворчала она, – соберись…

– Есть, сэр, – ухмылялся я и с задором поднимался в бой.

Так прошло еще несколько недель, результат у меня все же был, но Леонида я еще ни разу не победил, даже в шутку.

– Ты молодец, – произнесла Агата, нанося травяную пасту на мои синяки. Опираясь спиной на спинку кровати, я наслаждался ее мягкими прикосновениями, наверное, это единственное, что мне нравится в драках и бесконечных поражениях.

– Я хочу закончить рукопись, а ты мне не даешь информацию. Словно умышленно тянешь время.

– Но после рукописи будет суд. Ты этого хочешь? – в ее глазах я увидел искреннюю тревогу. Я смело дотронулся до белой прядки ее волос и улыбнулся, пытаясь ее взбодрить.

– Это не моя жизнь. Я будто игрушка в чужой игре, и игра это давно затянулась. Моя жизнь там, за стенами Ордена, а если выхода нет, – усмехнулся я, – то и жить так нет смысла.

– Не говори так…

– Но это правда. Я вижу, с каким теплом ты относишься ко мне, поэтому будет лучше, если мы выполним обещание друг дугу. Я закончу твой рассказ, а ты организуешь суд. Поставим на этом точку. Выхода нет. Не мучай меня. Не влюбляй в себя до конца.

Она застыла на мне взглядом. Очередное мое признание испугало ее и заставило задуматься.

– Я хочу спасти тебя, но одного моего желания мало, – вдруг произнесла она.

– Агата, что ты предлагаешь?

– Не могу сказать… пока не могу…

– Тогда двигаемся прежним курсом, я пишу рукопись, а ты организуешь суд, – оборвал я.

Честно, я устал от ее загадок, устал жить не своей жизнью, устал тайно любить ее, зная, что нас разделяет целая пропасть. Я начал бояться себя и своих чувств к ней, которые разгораются день ото дня. Она ушла, больше мы старались не говорить о рукописи и суде. Агата стала грустной, озабоченной и молчаливой.

Раннее утро началось с ее визита. Она одета в платье нежно-розового цвета, в белоснежную косу вплетены бутоны свежих роз. Это было первое утро без спортивной зарядки.

– Ты уже на ногах? – улыбнулась она, поставив поднос с едой на стол.

– Лучше встать рано, чем проснуться от ледяной воды.

– Брось, это была всего пару раз.

– Пару десятков раз, – уточнил я.

Я вижу, что она обеспокоена. Суетливые движения, паузы в словах, взгляд, ускользающий от меня.

– Это тебе от Зары, – протянула она свернутый листочек.

– Третий за месяц, – улыбнулся я, глядя на рисунок. Вместо беспорядочных мазков у нее начали получаться очертания природы, неба, солнца и зеленой травы.

– Она согласилась выйти на прогулку, но только с тобой. Чем-то ты ее покорил?

– Наверно, тем, что я пленник, – ухмыльнулся я.

– Она тебя считает одним из нас, – осторожно произнесла Агата. Я поморщился от одной мысли, что меня считают частью Ордена.

– Я погуляю с ней. Обязательно. Ты присоседишься к нам? – спросил я, медленно подходя к ней.

– Эм-м-м, – испуганно прикусила она губу.

Я взял ее за теплую ладонь и с заботой посмотрел в лицо:

– Что с тобой?

– Тебя хочет видеть Константин, – дрогнул ее голос.

«Суд?» – мелькнула у меня в голове. Судя по встревоженному виду Агаты, зовет он меня не просто поболтать. Глубоко в душе отдалось тоской по чему-то неизведанному, по тому, что я должен еще прожить в своей неопытной молодой жизни. Сердце ноюще сдавило. Неправильно умирать молодым. Я выдавил улыбку, чтобы еще больше не омрачать мою прекрасную подругу.

– Если нужно, то идем, – сказал я, мешок в ее руке дрогнул.

Она робко, словно оттягивая время, покрыла меня мешком, и мы очень медленно шли до места. Освободила она меня в библиотеке. Константин перекладывал маленькие листочки на столе, будто выкладывал огромную мозаику. На Агатин поклон он сделал короткий кивок и продолжил свое дело. Она взглянула на меня, словно пытаясь что-то сказать. Ее измученное лицо нагоняло на меня еще большую тоску и желание жить ради нее. Ей пришлось уйти. Мы, не отводя глаз, долго провожали друг друга взглядом. Пока Агата не скрылась за дверью, Константин был полностью поглощен своим делом и не видел нашего мучительного расставания.

– Рад тебя видеть, мой мальчик, – произнес он, подняв на меня задумчивый взгляд. Меня передернуло.

– И я рад вас видеть, Верховный Пречистый Служитель Константин, – четко произнес я каждое слово.

– М-м-м, – поднял он бровь от удивления, – просвещение Агаты идет успешно.

– Боюсь, я скоро слишком много буду знать о вашем братстве, не так ли?

– Много, мало – это не важно, ты уже знаешь о нашем существовании.

– Когда будет суд?

– Не торопись. Агата рассказала мне про Зару. Честно, я впечатлен.

– Ничего особенного, она просто ребенок, который нуждался во внимании.

– И тем не менее она доверилась именно тебе, – замер он в паузе, – с тобой кое-кто хочет встретиться.

– Со мной? – удивился я и одновременно растерялся.

– Надеюсь, это встреча пройдет с пользой, – тихо произнес он, выходя их зала.

Не этого я ждал. Ни слова о суде, о моей казни. Почему тогда Агата была такой испуганной? Я заинтригованно смотрел на дверь. Ожидание немного затянулась, и от нервного напряжения нога ритмично задергалась. Дурная моя привычка, от которой я долгое время пытался избавиться, и сейчас она снова предательски напомнила о себе. Дверь открылась, и в зал тихо вошла женщина. Увидев знакомое лицо, я соскочил, словно с электрического стула. Вытаращив глаза, я начал громко оправдываться:

– Сара, я не хотел, чтобы братство на тебя…

Но Сара спокойно прошло через залу, взяла стул, стоящий у стола Константина, и поставила его передо мной. Последнее слово я сказал по инерции:

– …вышло, – увидев, что на ней нет пут и она свободна в передвижении, я разочаровано рухнул на стул. – Ты одна из них.

Я всматриваюсь в знакомое лицо, по которому успел соскучиться. Настины ямочки на щеках, грустный взгляд Максима. Волосы забраны в тугую прическу, строгий костюм. В повседневной жизни я не замечал, что в ее стиле очень четко просматривается педантичность Ордена. А я всегда считал, что ее внешность – это влияние научной деятельности.

– Я хотела тебя предупредить, – она вздохнула и села на стул, – кто ж знал, что ты сотворишь такою глупость.

– Жизнь твоих родителей, – усмехнулся я, – по-твоему, это глупость?

– Я не это имела виду.

– Настя знала?

– Нет, – покачала она головой.

– Почему, Сара? Это кровавая система, которая убила твоего деда, твою родную бабушку, пыталась убить отца. Почему, Сара? Они же убивают, реально убивают!!! Ты предала мать, ты предала отца, – меня затрясло от злобы и возмущения.

– Ты не знаешь о братстве ничего, – повысила она голос, пытаясь усмирить мои поднявшиеся чувства. – У нас благородные цели, мы устанавливаем мир, сохраняем Землю от погибели, и частная сломанная судьба – это ничего в сравнении с этим.

– У нас? Что я слышу? – поразился я, не веря, что это говорит Сара. Та Сара, с которой я провел много времени, которую боготворил как мудрую женщину и уважал не меньше Насти. – Надо спросить у тех жертв, чьи судьбы вы сломали, считают ли они, что их жизни – это «ничего».

– Ты видишь мир в черно-белом цвете.

– А как еще? Моя жизнь превратилась в ожидание суда, при этом в меня впихивают столько информации, словно фаршируют курицу на праздник. Зачем, Сара? Чем дольше я пребываю здесь, тем омерзительнее мне становится. Зачем, Сара, устраивать весь этот цирк? Зачем рассказывать про Орден, из каких структур он устроен и какой силой наделен? Зачем, Сара?

По ровному и спокойному лицу я понял, что Сара знает ответ на мой вопрос. Я замер от собственных мыслей. Передо мной всплыл образ Агаты. Вот чего она испугалась. Своего разоблачения. Положив ладони на тяжелую от мыслей голову, я закрыл глаза. Разочарование тошнотой подкатило к горлу.

– Да, Кирилл, – ответила она на мои мысленные размышления, – братство посчитало, что ты можешь пригодиться. Ты хороший парень и уже знаком с одаренными.

– Меня вербуют, – усмехнулся я сам над собой, – вербуют… – протянул я.

Ну конечно. Соблазнительная наставница, добрая и заботливая. А я дурак, полный кретин, повелся на девчонку. Поверил ей, влюбился, как мальчишка.

– Зачем? – спросил я вслух.

– Когда мне двадцать лет назад предложили вступить в Орден, я даже не раздумывала, – начала Сара, я с презрением посмотрел на нее. – Ты же знаешь, каким даром я владела? Шестнадцать языков, три высших образования, я как ходячая бесполезная энциклопедия, желающая поглощать знания, не видя цели его реализации.

– А сейчас? Ты довольна тем, что имеешь?

– Мы словно говорим на разных языках, – вздохнула она, – очнись же ты, мальчишка. Мир на грани гибели. Ты знал, что в мире изобрели биологическое оружие, способное умертвить бо́льшую часть людей? Очень просто, утром все заболели гриппом, а к вечеру их не стало, сколько людей положили в Африке, испытывая его. Это страшнее, чем ядерное сдерживание, это страшнее самой смерти. Ученые и одаренные, наши агенты, все мы пытаемся найти лекарство от этого безумия. Кодирование, зомбирование, мы живем в страшном мире, которым руководят деньги и демоны, не знающие пощады ни к людям, ни к природе. Я еще раз повторяю: одна сломанная судьба – ничего против глобальной катастрофы.

– Что же твоим братьям нужно от простого техника программиста? Вовремя починить сломанный тостер? – усмехнулся я.

– Я не знаю, может, в тебе и что-то есть. Может, потому, что ты общался с моей матерью. На это есть свои причины, тебе их скажут на суде и предложат вступить в Орден.

– А если я откажусь…

– Тебя ждет быстрая смерть, – поморщилась она. – Орден редко делает исключения. Не знаю, что тебя спасло, но ты давно должен был упокоиться с миром и не доставлять нашему братству трудности, которых, поверь, хватает без тебя.

– Трудности? – вытаращил я глаза от ее холодного равнодушия.

– Ты думаешь, держать чужака в Ордене – это безопасно? Поверь, там, – ткнула она в окно, – догадываются о нас и рано или поздно найдут. Представь обезьяну с гранатой, только в глобальном масштабе. В этих стенах есть девушки с уникальными дарами, сокровище для алчных безумцев.

– Я все понял, – прошипел я сквозь зубы.

Сара пожелала мне рассудительности и хорошо подумать над предложением Ордена. Меня завлекали в темную игру по неизвестным правилам. Сара, как же она права. Отбросив эмоции, можно легко увидеть, как развитие науки и человеческий цинизм губит все вокруг. Меня оскорбляло не то, что меня варварским способом доставили в братство, и не то, что держат взаперти. Окончательно убило то, что меня водили за нос, пытаясь, как ребенка, купить за красивую игрушку. Я влюбился в Агату. По-настоящему, до дрожи, до боли, до потери разума, а она оказалась всего лишь приманкой.

Агата ведет меня в комнату. Держу ее за руку, и меня наполняет ледяной холод и злость. Агата знала, что Сара все мне расскажет, и приманка теперь не сможет приманивать свою жертву. Ее утреннее терзание тому подтверждение. Все стало явным. Вспоминая ее взгляды, слова, прикосновения, наше энергетическое сближение, первый поцелуй, я захлебываюсь гневом и отвращением к самому себе.

Она сняла с меня мешок. Долгая пауза. Я с жадностью смотрю на нее, пытаясь понять, что в ней особого нашел. Что влюбило меня в нее. Она отвечает мне грустным взглядом, зная, что разоблачена.

– Я тебе поверил, – тихо сказал я, она стыдливо увела взгляд в сторону. – Глупец, поверил смазливой девчонке. Ты вербовала меня в Орден. Хотела, чтобы я стал один из вас.

Она посмотрела на меня большими глазами. На ее лице появилось возражение, что вызвало во мне еще большую злость.

– Кирилл, я не… – начала оправдываться она, меня тут же захлестнула волна ярости. Не хочу слышать ее очередную ложь, вранье, которым она поливала меня все эти дни. Я резко схватил ее за талию и прижал к стенке, не давая возможности что-либо сказать. Сжав пальцами ее подбородок, я насильно заставляю ее смотреть на меня. Красавица с янтарными испуганными глазами смотрит на меня, сдерживая слезы. Все ее тело дрожит и прижимается к стене.

– Как ты на меня влияла? Даром? Зачем, Агата? – начал кричать я, она еще сильнее задрожала. Ее молчание убивает меня. Я склонился к ней и с жадностью впился в ее губы, желая понять, чем она меня очаровала. Она противится, упираясь мне в грудь, но я еще сильнее целую ее.

– Пусти, – сопротивляется она.

– Разве ты не этого хотела? – посмотрел я в ее покрасневшее лицо. – Тебя же за этим прислали. Соблазнить меня, влюбить, чтобы я за тобой пошел в Орден, – выдавливал со злостью я каждое слово. – Простая психология любого мужика, чем больше сопротивляешься, тем сильнее хочется. Ты вербовала меня с самого первого дня нашей встречи.

– Пусти… пусти, – зарычала она, больно тараня кулаками мне в грудь. Ее глаза наполнились обидой и слезами. – Я прошу, пусти…