Текст книги "Увидеть свет. Роман"

ГЛАВА 3

Прошло ровно сорок три дня с того момента, как Артемий уехал в Москву. Вика считала каждый день, как будто это могло как-то помочь. Она стала не разговорчивой и подавленной, как будто в ней исчезла искра жизненной энергии. Многие утверждают, что подростки не умеют любить, как взрослые. Но после того, что она испытала с Артемием, она не верила в это. Пусть даже она не была взрослой и ей не с чем было сравнивать. Но всё же она допускала, что это, вероятно, разная любовь. Она полагала, что любовь между двумя взрослыми более наполненная, чем между двумя подростками. В ней больше зрелости, больше уважения, больше ответственности. Но она была уверена, какой бы разной ни была любовь в жизни человека в разном возрасте, она всё равно весит одинаково. Ты чувствуешь эту тяжесть на своих плечах, в сердце и в душе, вне зависимости от того, сколько тебе лет. Это она испытывала на себе, её чувства к Артемию были очень глубокие. Каждую ночь она засыпала в слезах и шептала:

– В самые тёмные моменты, нужно сосредоточиться и увидеть свет.

Но в это время ей было так тяжело сосредоточиться, постоянно ныло сердце и место на шее ниже затылка постоянно было горячим.

Она понимала, что, вероятно, в каком-то смысле переживает все стадии горя. Отрицание, гнев, торги, депрессию и принятие. Она когда то читала книгу о стадиях, которые проходит человек после случившегося с ним горя. Отрицание – неверие в то, что произошло она пережила после его отъезда, когда несколько дней подряд, в надежде его увидеть, наблюдала за чердаком соседнего дома. Затем наступила стадия гнева, когда она начала злиться на всех, кто её окружал и даже на саму себя. После наступили торги, когда она тщетно искала выход из создавшейся ситуации и не находила его.

В день своего рождения она погрузилась в стадию глубокой депрессии и стала осознавать неизбежность того, что произошло. Этот день мать попыталась сделать хорошим для неё. Она купила ей подарки, испекла её любимый пирог, и они поужинали вдвоём. Но к тому моменту, когда она забралась в постель тем вечером, она не могла отогнать от себя грустные мысли, которые в последнее время постоянно преследовали её. Ей бы хотелось перейти в стадию принятия, найти нужное решение и продолжить жить дальше, но у неё ничего не получалось.

В темноте по её щекам катились слёзы, когда, вдруг, она услышала стук в окно. Поначалу она решила, что пошёл дождь. Но потом она услышала его голос. Вика подскочила и бросилась к балконной двери, её сердце билось в истерике. Он стоял в темноте и улыбался ей. Она мигом открыла дверь, Артемий обнял её и долго не отпускал, а она плакала.

От него так хорошо пахло. Обняв его, она поняла, что за прошедшие со дня их последней встречи шесть недель он набрал так необходимый ему вес. Артемий отстранил её от себя, чтобы вытереть слёзы с её щёк.

– Почему ты плачешь? – Спросил он.

Вика смутилась от этого вопроса и из за того, что плакала. В этом месяце она много плакала, намного больше, чем в любой другой месяц своей жизни. Возможно, это было всего лишь действие гормонов в организме девочки – подростка, смешанное со стрессом от того, как её отец обращался с матерью, а потом ещё добавилось расставание с Артемием.

Вика схватила рубашку со стула, стоящего у кровати, и вытерла глаза. Потом они уселись на кровать. Артемий прижал её к своей груди и откинулся на спинку кровати.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Сегодня день твоего рождения, – ответил он. – И ты всё ещё самый дорогой для меня человек. И я по тебе скучал.

Артемий появился около десяти, они так долго говорили, что когда Вика снова взглянула на часы уже начинался новый день. Она плохо помнила, о чём они говорили, но чувствовала что у него всё хорошо. Артемий казался таким счастливым, в его глазах появился свет, которого она в них раньше не видела. Как будто он наконец нашёл то, о чём мечтал.

Артемий сказал, что хотел поговорить со ней кое о чём, и его голос стал серьёзным. Он усадил её к себе на колени так, чтобы она смотрела ему в глаза, пока он будет говорить. Вика подумала, что, возможно, он собирается ей сказать, что у него появилась подружка или что он раньше уходит в армию. Но то, что он сказал, шокировало её.

Он признался ей, что когда он пришёл на чердак в соседнем доме, он сделал это не потому, что ему негде было жить.

Он пришёл туда, чтобы убить себя.

Вика зажала руками рот, потому что она понятия не имела, что у него всё было настолько плохо. Настолько плохо, что он больше не хотел жить.

– Надеюсь, ты никогда не узнаешь, каково это, чувствовать себя до такой степени одиноким, – сказал Артемий.

Он рассказал ей о том, как в первую ночь, когда он был на чердаке соседнего дома, он сидел в темноте с открытой дверью на крышу и делал петлю на верёвке. Он уже собирался воспользоваться этой петлёй, когда в дверной проём чердака увидел как в её спальне зажёгся свет.

– Ты стояла там, как ангел, освещенная сзади райским светом, – продолжал Артемий. – Я не мог оторвать от тебя глаз.

Он смотрел, как Вика какое-то время ходила по комнате, а потом легла в постель и начала писать в своем дневнике. После этого он отложил верёвку в дальний угол. Прошло какое то время, пока он наблюдал за Викой, его желание жить постепенно вернулось. Теперь у него было достаточно чувств и желаний, чтобы снова не впасть в оцепенение и не покончить с собой, как в тот вечер.

– Спустя день или два ты принесла мне еду и оставила у дверей чердака. Ты спасла мне жизнь, Вика, – сказал Артемий. – И ты считала, что так всегда должно быть.

Он нагнулся и поцеловал то место между на шее, которое он целовал всегда. Вике понравилось, что он сделал это снова. Ей не слишком нравилось её тело, но это место стало для неё любимым, как и для Артемия.

Артемий взял её руки в свои и сказал, что уедет в армию раньше, чем собирался, но он не мог уехать, не поблагодарив её. Он сказал, что после срочной службы пойдёт служить по контракту на несколько лет и что меньше всего на свете ему хочется, чтобы она была девушкой, не живущей своей жизнью из-за друга, которого она, возможно, никогда не увидит и не получит известий.

Когда Артемий заговорил снова, в его глазах появились слёзы, сделав их совершенно прозрачными. Он сказал:

– Вика, жизнь забавная штука. У нас не так много времени, чтобы жить, поэтому мы должны сделать всё, чтобы эти годы были настолько полными, насколько они могут ими быть. Нам не следует тратить время на то, что может случиться когда-нибудь или не случиться никогда.

Вика поняла, о чём он говорил. Артемий идёт в армию, и он не хотел держать её на привязи, пока его не будет рядом. Он не рвал с ней, потому что они не были по-настоящему вместе. Они просто были двумя людьми, которые помогали друг другу при необходимости, и по пути их сердца соединились.

Это было тяжело. Её отпускал человек, который никогда по-настоящему её не держал. Всё то время, которое они провели вместе, оба знали, что эта история не будет иметь продолжения. Возможно, при нормальных обстоятельствах, если бы они общались как обычные подростки, и у него была бы обычная жизнь в доме с родителями, они могли бы стать парой. В это случае, они бы легко сошлись и никогда не сталкивались бы с жизнью, в которой иногда появляется жестокость.

В тот вечер она даже не попыталась переубедить его. Вика чувствовала, что между ними такая связь, которую не сможет уничтожить даже адское пламя. Она размышляла, что он мог бы отслужить в армии, а она могла бы жить как обычный подросток. А потом, в подходящее время, всё бы вернулось на свои места.

– Я хочу дать тебе обещание, – сказал Артемий. – Когда моя жизнь станет достаточно хорошей для того, чтобы ты стала её частью, когда я смогу дать тебе то, чего ты заслуживаешь, я приду за тобой. Но я не хочу, чтобы ты меня ждала, потому что это может никогда не случиться.

Его обещание ей не понравилось, потому что оно означало одно из двух. Либо он считает, что не вернется из армии живым, либо думает, что его жизнь никогда не будет хороша для неё и он ничего не сможет ей предложить.

Жизнь Артемия уже казалась ей достаточно хорошей. Но она кивнула и заставила себя улыбнуться.

– Если ты за мной не вернешься, я приеду к тебе. И это тебе не понравится, Артемий Воронов.

Её угроза его рассмешила.

– Что ж, ты с легкостью найдёшь меня. Ты точно знаешь, где я буду.

Она улыбнулась:

– В городе, где всё лучшее.

Он улыбнулся в ответ:

– В Москве.

И тут он поцеловал её.

Ну а дальше они много целовались, много смеялись, много любили, много дышали. Им обоим приходилось зажимать рот рукой, чтобы не шуметь и чтобы их не застукали.

Когда всё закончилось, Артемий прижал её к себе, кожа к коже, сердце к сердцу, ладонь в ладонь, пальцы переплелись. Он поцеловал её и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я люблю тебя, Вика. Я люблю в тебе всё и люблю тебя всю.

Вика знала, что этими словами часто разбрасываются, особенно подростки. Часто раньше времени и незаслуженно. Но когда Артемий сказал ей это, она знала, что это не просто слова, они не значили, что он просто влюблен в неё. Это было другое «я люблю тебя».

Вика представила людей, которых встречала в жизни и ещё встретит. Их так много. Они приходят словно волны, нахлынув и удаляясь. Причём волны бывают разные по силе и размерам. Иногда волны приносят с собой что-то и выбрасывают на берег, это может быть куча хлама, а может быть и что то ценное.

Вот об этом сказал ей Артемий, когда произнёс «я люблю тебя». Он дал ей понять, что она была для него самой сильной волной, с которой он когда-либо сталкивался. И она принесла с собой столько всего ценного для него, что это всё останется с ним и после того, как волна отхлынет.

– У меня есть для тебя подарок на день рождения, – он вытащил маленький красный пакетик и протянул Вике. – Это небольшой подарок, но только он мне был по карману.

Она открыла пакет и вытащила оттуда лучший подарок из всех, что когда-либо получала. Это был магнит в виде небольшой бабочки с надписью «Лети на свет». Ниже крошечными буквами было написано «Где всё лучшее».

– Я сохраню магнит навсегда, и каждый раз, глядя на эту вещичку, я буду вспоминать тебя. – Пообещала она.

Ну а после случилось то, чего они не ожидали.

Вика не ждала Артемия в этот вечер, поэтому не подумала запереть дверь спальни. Её отец услышал, что она с кем-то разговаривает, распахнул дверь и увидел Артемия в её постели. Таким злым Вика его никогда не видела. И Артемий не был готов к тому, что произошло дальше.

Артемий оказался совершенно беззащитным, когда её отец набросился на него, схватив увесистый стул с высокой спинкой, стоящий рядом с кроватью. Беспощадные удары были единственным звуком, прорывавшимся сквозь её крики.

Вика не знала, кто вызвал полицию. Она была уверена, что это была её мать. Но после этого они не разговаривали с ней о той ночи. Никто из них не хотел будоражить свою память. К тому моменту, когда полицейские оказались в её комнате, она уже не узнавала Артемия. Он весь был залит кровью.

Вика была в истерике. Полицейским не только пришлось отправить Артемия в машине «Скорой помощи» в больницу, им пришлось вызвать «Скорую» и для неё, потому что она потеряла сознание. Этот свой день рождения она запомнила на всю жизнь.

Никто не сказал ей, где Артемий и в порядке ли он. Отца даже не арестовали за то, что он сделал. Кроме того, пошли разговоры о том, что парень – бомж пристроился к домашней девочке в корыстных целях. Её отец совершил героический поступок: спас свою девочку от этого парня, который обманом заставил её заниматься с ним сексом.

Отец заявил Вике, что она опозорила всю семью, потому что дала горожанам повод для сплетен. Они до сих пор об этом сплетничают. Как то в автобусе Вика услышала, как Катя говорила кому-то:

– Я пыталась предупредить её насчёт этого парня. Я сразу поняла, что от него нельзя ждать ничего хорошего, как только его увидела в первый раз.

Что за чушь она несёт, думала Вика. Если бы Артемий был сейчас с ней в автобусе, Вика, вероятно, промолчала бы и повела бы себя как зрелый человек, чему её всегда учил Артемий. Но она так разозлилась, что развернулась к Кате и послала её подальше. Вика сказала ей:

– Артемий, как человек намного лучше чем ты и тебе такой, как он, никогда не стать. И если я ещё услышу от тебя хоть одно плохое слово о нём, то ты об этом пожалеешь.

Катя только округлила глаза и сказала:

– Боже, Вика. Он что, промыл тебе мозги? Он был грязным, вороватым бездомным парнем, который, вероятно, принимал наркотики. Он использовал тебя ради еды и секса, а ты теперь его защищаешь?

Ей повезло, что в этот момент автобус остановился у дома Вики.

– Ты, кажется, по русски плохо понимаешь. Я тебя предупредила. – Произнесла Вика, презрительно глядя на Катю.

Она схватила свой рюкзак и вышла. Дома она несколько часов проплакала в своей спальне. У неё от этого разболелась голова и от этого ей могло помочь только одно средство. Она снова взяла в руки карандаш и бумагу. У неё болела голова, сердце, душа, всё ей напоминало об Артемии и от этого было очень больно.

Сама для себя она решила, что пока он к ней не вернется, она будет делать вид, что у неё всё в порядке. Она будет делать вид, что ищет свет, потому что на самом деле она стояла на одном месте в полном мраке.

ГЛАВА 4

Вика сидела на парапете, свесив ноги по обе его стороны и глядя вниз с высоты многоэтажного дома на одной из улиц Москвы. Она размышляла о самоубийстве.

Не о своём конечно.

Она достаточно любила собственную жизнь, поэтому у неё не возникало желания её закончить.

Она думала о других людях и о том, как они, в конце концов, приходят к решению положить конец собственной жизни, путём падения с большой высоты. Сожалеют ли они об этом в конечном итоге? Когда они уже падают, за секунду до удара о землю, во время этого краткого свободного падения их должно настигать сожаление. А может они вообще в этот момент ни о чём не думают.

Вика много думала о смерти. Особенно в этот день, так как незадолго до этого – всего несколькими днями ранее – на поминах после похорон своего отца, она произнесла самую запоминающуюся речь, которую доводилось слышать жителям её городка. Ладно, возможно, она не была самой запоминающейся. Вполне вероятно, что её кто то посчитал ужасной. Может быть её мама обиделась за это на неё, но как вышло, так вышло и уже ничего не изменить.

Эта речь не была выдающейся, как на похоронах знаменитостей, она была запоминающейся по-своему.

Поначалу Вика нервничала. Ведь это были похороны великолепного человека, владельца самого успешного агентства по торговле недвижимостью в черте города, мужа самой уважаемой учительницы во всём городе и отца странной девушки с непослушными рыжими волосами, которая однажды влюбилась в бомжа и навлекла позор на всю семью.

Как только закончились похороны, Вика первым же рейсом вылетела в Москву. Размышляя над произошедшим ей нужно было почувствовать высоту и она поднялась на первую высокую крышу, которая находилась недалеко от того дома, где она жила. Она сделала это не потому, что думала о самоубийстве. Она не собиралась прыгать с этой крыши, а всего лишь нуждалась в свежем воздухе и тишине. Именно этого ей сейчас не хватало, ведь она жила в квартире пятиэтажного дома, без доступа на крышу и с соседкой, которой нравилось собственное пение.

Вика не рассчитала, что наверху будет так холодно. Не то чтобы невыносимо, но некомфортно. По крайней мере, она видела звезды. Мертвые отцы, невыносимые соседки по квартире и сомнительные речи не кажутся такими ужасными, если ночное небо достаточно ясное, чтобы ощутить величие вселенной.

Ей всегда нравилось, когда небо заставляло её ощутить себя незначительной. В эти моменты она представляла себя маленькой хрупкой бабочкой. Ей нравился этот вечер.

Но тишина и уединение длились до определенного момента. Она наслаждалась этим вечером.

Пока, к её огромному сожалению, с шумом не распахнулась дверь. Ей оставалось только ждать, кто же ещё сегодня решил посетить эту крышу. Дверь шумно закрылась, Вика услышала быстрые шаги. Она даже не удосужилась поднять глаза. Кто бы это ни был, он, скорее всего, даже не заметит её, оседлавшую парапет слева от двери. Человек вышел на крышу в такой спешке, что определенно решит, будто он один. И в этом никто не был виноват.

Вика тихо вздохнула, закрыла глаза и прислонилась затылком к стене позади себя, проклиная вселенную за то, что она привела сюда этого человека и нарушила её уединение. Наименьшее, что вселенная могла для неё сделать в этот вечер, это обеспечить, чтобы вошедший оказался женщиной, а не мужчиной. Если ей послали компанию, то пусть она будет женской. Она довольно крепкая и в большинстве ситуаций смогла бы, вероятно, постоять за себя, но ей было неприятно оказаться на крыше ночью наедине с мужчиной. Она могла испугаться и захотеть уйти, но уходить ей на самом деле не хотелось. В этот момент ей было довольно хорошо.

Наконец она позволила глазам проделать путь до силуэта, перегнувшегося через парапет и поняла, что ей не повезло. Это определенно был мужчина. Хотя он и перегнулся через парапет, Вика поняла, что он высокого роста, широкоплечий. Мужчина отчаянно сжимал голову руками как будто пытался усмирить свои мысли. Она могла только догадываться о чём он думал, наблюдая как его спина резко вздымается и опускается в такт тяжёлому дыханию, когда он втягивал воздух и с силой выталкивал его обратно.

Казалось, что он был сильно подавлен. Она подумала было заговорить или кашлянуть, чтобы дать ему знать, что он не один. Пока она над этим раздумывала, мужчина развернулся и пнул ногой парапет, как будто таким образом выталкивал из себя свою злость.

Мужчина вел себя так, словно не подозревал о её присутствии. Он не ограничился одним пинком. Раз за разом он колотил ногой по парапету, который мог выдержать всё. Видимо всё здесь было сделано на века.

Мужчина, должно быть, понял, что ему не справиться, поэтому перестал пинать и успокоился. Он встал, опустив руки и сжав пальцы в кулаки. Честно говоря, Вика ему немного завидовала. Он просто взял и выплеснул агрессию на неодушевлённый предмет, как чемпион. У него явно выдался отвратительный день, как и у неё, но, если она сдерживала агрессию, то этот парень реально дал ей выход.

Её выходом из стресса было рисование. Она просто брала в руки бумагу и карандаш и делала зарисовки. Но после того как два года назад она переехала в Москву, у неё не было достаточно времени для своего любимого занятия. Возможно, ей стоило так же научиться выходить из стресса, как этот парень.

Вика ещё немного посмотрела на парня, гадая, собирается ли он что-то предпринять. Но он просто стоял, уставившись на парапет. Его кулаки разжались. Руки уперлись в бока, и она впервые заметила, что рубашка явно маловата ему в бицепсах. Во всем остальном она сидела нормально, но руки у него были очень мощными. Парень принялся рыться в карманах, нашел то, что искал, и – она была уверена, в попытке справиться с оставшейся агрессией – закурил косяк.

Вике было уже двадцать четыре года, она уже работала и пару раз точно так же выпускала пар с помощью косячка. Она не собиралась осуждать этого парня за желание покурить траву в одиночестве. Вот только он не был в этот момент один, он просто пока ещё об этом не знал.

Он сделал длинную затяжку и начал было поворачиваться обратно к парапету. Выпуская дым, но всё таки заметил её. Как только их глаза встретились, он замер. При виде Вики на его лице не появилось ни шока, ни удивления. Между ними было метров десять, но звезды светили достаточно ярко, и она могла видеть его взгляд, медленно скользящий по её телу, не выдавая ни единой мысли. Этот парень умел держать лицо. Его глаза сузились, губы крепко сжались.

– Как тебя зовут и что ты здесь делаешь? – Спросил он.

Его голос я ощутила где-то глубоко внутри, она почувствовала это сразу и посчитала, что это плохо. Голосам следует останавливаться в ушах, но иногда голос проникает дальше и отдается где то внутри. У него оказался один из таких голосов. Глубокий, уверенный, немного похожий на бархат.

Вика не ответила, и он снова затянулся.

– Вика, – наконец произнесла она после паузы и возненавидела собственный голос. Он прозвучал слишком тихо, чтобы незнакомец его услышал, не говоря уже о том, чтобы зазвучать у него в глубине.

Парень чуть приподнял голову и слегка качнул ею в мою сторону.

– Не могла бы ты слезть оттуда, Вика? Пожалуйста.

Только после этих слов она заметила его позу. Он выпрямился и застыл, как будто испугался, что она вот-вот упадёт. Но Вика отлично знала, что с ней не могло случиться ничего подобного. Парапет был очень широкий, да и сидела она ближе к внутреннему краю, да и ветер дул не со стороны крыши, а со стороны улицы.

Вика посмотрела вниз на свои ноги, потом снова взглянула на него.

– Нет, спасибо. Мне здесь неплохо.

Он чуть повернулся, как будто не мог смотреть прямо на неё.

– Пожалуйста, слезай. – Сказал он твёрдо, приказным тоном.. – Здесь, на крыше много места.

– Какое тебе дело до меня, – отмахнулась от него Вика

В ответ на неподчинение он подошёл на пару шагов ближе.

– Ты всего в шаге от того, чтобы упасть и разбиться насмерть. Хватит с меня такого на сегодня. – Он жестом снова пригласил её слезть. – Ты заставляешь меня нервничать. И к тому же ты портишь мне кайф.

Вика округлила глаза и перекинула левую ногу через парапет.

– Нельзя впустую потратить косячок. – она спрыгнула и вытерла руки о джинсы. – Так лучше? – поинтересовалась она, направляясь к нему.

Он с шумом выдохнул, как будто он на самом деле затаил дыхание, видя её на парапете. Она прошла мимо него, направляясь к той части крыши, откуда открывался лучший вид. По дороге она заметила, насколько он симпатичный. К её сожалению.

Кстати слово «симпатичный», это было мало сказано, на самом деле парень был красив. Ухоженный, шикарно пахнувший, на вид старше её на несколько лет. Он прищурился, следя за ней, а его губы как будто сжались, хотя это было не так. Когда она дошла до той части крыши, откуда открывался вид на улицу, она облокотилась на парапет и стала смотреть на машины внизу, стараясь делать вид, что он не произвёл на неё впечатления. По одной только его стрижке она могла сказать, что он из тех, кто производит сильное впечатление на людей, а она не желала превозносить его. Хотя он ничего такого не сделал, чтобы она могла подумать, будто он этого от неё ждёт. Но на нём была дорогая повседневная рубашка. Вика точно знала, что ни разу не удостоилась внимания никого, кому такая рубашка была бы по карману.

Она услышала шаги у себя за спиной, и через секунду он стоял рядом с ней. Уголком глаза она наблюдала, как он в очередной раз сделал затяжку. Потом он предложил косячок ей, но она жестом отказалась. Не хватало только оказаться под действием травы в присутствии этого парня. Его голос уже сам по себе был наркотиком. Ей захотелось снова его услышать, поэтому она задала ему вопрос:

– Так что тебя так сильно разозлило?

Он посмотрел на неё. Их глаза встретились, и он просто смотрел на неё тяжёлым взглядом, как будто все её секреты были написаны у неё на лице. Никогда она не видела таких тёмных глаз, как у него. Может быть, и видела, но они казались ещё темнее из-за того, что принадлежали такому темпераментному мужчине.

Он не ответил на её вопрос, но её любопытство требовало удовлетворения. Раз уж он заставил её спуститься с уютного и комфортного парапета, то пусть и развлекает ответами на её вопросы. К тому же она надеялась услышать его голос, а он по прежнему молчал.

– Это из-за женщины? – поинтересовалась Вика. – Она разбила тебе сердце?

Он усмехнулся, услышав это.

– Если бы только мои проблемы были такими банальными, как разбитое сердце. – Он повернулся так, чтобы смотреть на неё. – На каком этаже ты живёшь? – Облизав пальцы, он сжал кончик косяка, загасил его и спрятал в карман. – Я тебя здесь никогда раньше не видел.

– Это потому, что я здесь не живу. – Она вытянула руку в сторону своего дома. – Видишь вон то высокое здание в двух кварталах отсюда?

Он прищурился, вглядываясь в даль.

– Вижу.

– Я живу в доме рядом. Он слишком маленький, поэтому его отсюда не видно. В нём всего пять этажей.

Он снова повернулся к ней, опершись локтем о парапет.

– Если ты живёшь там, то почему ты здесь? Твой друг здесь живёт или кто-то ещё?

От этих слов она почувствовала себя какой то дешёвкой, которую якобы снял какой то парень из этого дома. Не ужели он, таким образом выяснял подробности её жизни и тем самым клеил её. Вика подумала, что более искусные приемы пикапа он использует с женщинами, которых сочтет более достойными этого.

– У вас тут красивая крыша, – оценила она.

Он поднял бровь, ожидая от неё более подробных объяснений.

– И? – Продолжил он.

– И мне захотелось свежего воздуха. Нужно было найти место, чтобы подумать. Ближайшим жилым зданием, с достойной террасой на крыше, оказался этот дом.

Парень посмотрел на неё с улыбкой.

– По крайней мере, ты экономна. Это хорошее качество.

Вика кивнула, потому что действительно была экономной. И это действительно хорошее качество.

– Почему тебе, вдруг, потребовался свежий воздух? – спросил он.

Она хорошо знала, почему она здесь. Потому что, не так давно, она похоронила отца и много думала о прошлом, от этого у неё появилось такое чувство, будто ей не хватает воздуха. Но об этом ей не хотелось говорить с человеком, которого она видела впервые.

Вика посмотрела перед собой и медленно выдохнула.

– Мы могли бы просто помолчать немного?

Ей показалось, что он испытал облегчение, когда она попросила о тишине. Он перегнулся через парапет и опустил одну руку, уставившись вниз на улицу. Он оставался в таком положении некоторое время, и всё это время она не сводила с него глаз. Вероятно, он знал об этом, но ему явно было всё равно.

– В прошлом месяце с этой крыши упал парень, – сказал он.

Она могла бы обидеться из-за того, что он проигнорировал её просьбу о тишине, но он заинтриговал её.

– Несчастный случай?

Он пожал плечами:

– Никто не знает. Это произошло поздно вечером. Его жена готовила ужин, а он сказал ей, что поднимется сюда, чтобы сделать несколько снимков заката, так как был фотографом. Полиция считает, что он слишком сильно перегнулся через парапет, чтобы снять панораму города, и соскользнул вниз.

Вика посмотрела на парапет, гадая, как кто-то мог намеренно оказаться в такой ситуации, чтобы случайно упасть. Но потом вспомнила, как сама только что сидела на парапете.

– Когда сестра рассказала мне о том, что случилось, я мог думать только об одном: успел ли он сделать снимок. Я надеялся, что фотоаппарат не упал вместе с ним, потому что это была бы настоящая потеря, понимаешь? Умереть из-за любви к фотографии, но так и не сделать последний снимок, который стоил тебе жизни…

Вика рассмеялась, хотя не была уверена, что ей следовало над этим смеяться. Ей стало смешно от того, что он рассуждал о какой то фотографии, в то время как из за неё человек лишился жизни. Так что её смех больше напоминал саркастический.

– Ты всегда говоришь то, что думаешь?

Он пожал плечами:

– Большинству людей – нет.

Она улыбнулась. Ей понравилось, что, не зная её, он всё же по какой-то причине не включил её в это самое большинство.

Он прислонился спиной к парапету и скрестил руки на груди.

– Ты здесь родилась?

Она покачала головой:

– Нет, я переехала сюда, когда окончила колледж.

Он сморщил нос, и это было очень сексуально. Она видела перед собой парня с дорогой стрижкой, одетого в дорогую рубашку, который не стеснялся корчить рожи.

– Значит, ты приехала покорять столицу, так? Иногда здесь бывает не слишком – то приятно.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила она.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Туристы обращаются с тобой как с местной, а местные как с туристкой.

Вика рассмеялась:

– Да! Очень точное описание.

– Я здесь всего два месяца. Поэтому думаю, что твои дела лучше, чем у меня.

– Что привело тебя сюда?

– Магистратура. И моя сестра здесь живёт. – Он постучал ногой о пол. – Прямо под нами, на самом деле она замужем за программистом, и они купили квартиру на самом верхнем этаже.

Вика посмотрела вниз.

– Получается, мы сейчас стоим над ними?

Он кивнул.

– Муж моей сестры просто счастливчик, он работает дома. Ему даже не нужно вылезать из пижамы, а он зарабатывает приличную сумму каждый год.

И в самом деле, счастливчик, промелькнуло в голове у Вики.

– А что за магистратура? На кого ты учишься?

Он снова кивнул:

– Архитектура и строительство. Мне осталось учиться меньше года магистратуры, а после я стану настоящим специалистом.

Стильный, умеет говорить, умный и курит травку. Подумала Вика и вопрос напросился сам собой.

– Если ты получаешь профессию, требующую ответственности, стоит ли в этом случае курить траву?

Он фыркнул:

– Может быть и нет. Но время от времени можно доставить себе это удовольствие, можешь мне поверить. – Он закрыл глаза, как будто наслаждался ветром, обдувавшим ему лицо, и снова посмотрел перед собой. Он уже не выглядел таким устрашающим.

– Хочешь узнать кое-что интересное?

– Разумеется, – откликнулся он, снова глядя на – неё.

Она указала на север.

– Видишь вон то строение? С коричневой крышей?

Он кивнул.

– За ним есть здание, на крыше которого расположен бассейн. Всё по закону, просто кто то купил весь верхний этаж и устроил бассейн на крыше. С улицы этого не видно, и здание настолько высокое, что многие люди даже не знают об этом.

Он явно был удивлён.

– Правда?

Вика кивнула:

– Я рассматривала этот дом через спутник, когда рыскала в интернете. Судя по всему, разрешение на строительство было выдано. Как такое возможно?

– Вся крыша в твоем распоряжении.

В этот момент Вика подумала о том, что если бы у неё был такой дом, она бы посадила на крыше сад. И ей было бы где рисовать время от времени и выпускать пар.

– Кто там живёт? Кому принадлежит вся крыша с бассейном? – спросил он.

– Никто не знает. Это одна из самых больших загадок.

Он рассмеялся и внимательно посмотрел на неё:

– Есть ещё какая-нибудь большая загадка?

– Твое имя. – Как только она это произнесла, она тут же примолкла. Это прозвучало как заигрывание. Ей оставалось только посмеяться над собой.

Он улыбнулся:

– Меня зовут Роман. Роман Краснов.

Она вздохнула, обдумывая его имя.

– Замечательное имя.

– Но в нём нет ничего особенного.

– Звучит неплохо.

– А тебе нравится твоё имя, Виктория?

Она наклонила голову к плечу и выгнула одну бровь.

– Моя фамилия… Картинина.