Текст книги "Увидеть свет. Роман"

Он помолчал, а после произнёс

– Мы своих имен не выбираем, Виктория Картинина. Твоё имя тоже неплохо звучит.

– К счастью или к несчастью для меня, пока неизвестно – сказала она. – А моя любовь к рисованию только усугубляет ситуацию. Я люблю что-то рисовать. Это моя страсть. Я всегда мечтала открыть свою студию для рисования и небольшую галерею, но я боюсь, что, если это сделаю, люди сочтут, что я решила зарабатывать за счёт своей фамилии и моё желание рисовать так же сочтут несерьёзным. Они решат, что работа художником вовсе не работа моей мечты и не моё призвание.

– Может быть, и так, но какое это имеет значение? Всё зависит от того, как ты сама себя покажешь.

– Полагаю, ты прав. – Она поймала себя на том, что шепотом произносит «Галерея Виктории Картининой», и заметила, что он улыбается. – На самом деле это замечательное имя. Но у меня диплом по бизнесу. Это не станет помехой, как ты думаешь? Я работаю на самую крупную маркетинговую фирму в России. Когда то давно я закончила художественную школу и работала художником оформителем, пока училась в колледже.

– Иметь собственный бизнес – это замечательная идея, – сказал он.

Вика подняла бровь.

– Если только он будет прибыльным.

Он кивнул в знак согласия.

– Почему твои родители решили тебя так назвать? – Продолжил он свои расспросы.

– Виктория – это имя родители решили дать мне не просто так. Отец как раз победил в каком то конкурсе, в тот день когда я родилась. Поэтому, это имя первым пришло им на ум.

– Твои родители, должно быть, настоящие чудаки.

– Мой отец умер не так давно.

Роман посмотрел на неё:

– Отличный ход. Это точно не выдуманная история.

– Я говорю серьёзно. Поэтому я сегодня сюда и пришла. Думаю, мне просто нужно было подумать о прошлом, о родителях.

Он с подозрением смотрел на неё какое-то время, чтобы убедиться, что она его не разыгрывает. Он не извинился за свои слова. Вместо этого в его глазах появилось чуть больше любопытства, как будто он ей поверил.

– Вы были близки?

Это был сложный вопрос. Она опустила подбородок на руки и снова посмотрела вниз на улицу.

– Не знаю, – ответила Вика, пожав плечами. – Как дочь я его любила, но как человека просто ненавидела.

Она чувствовала, что он какое-то время смотрел на неё, а потом сказал:

– Мне нравится твоя честность.

Она покраснела от этих слов.

Оба молчали, пока он не заговорил:

– Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы люди были более открытыми?

– Это как?

Роман поддел большим пальцем кусочек отслоившейся штукатурки, потянул, пока она не отвалилась, и бросил вниз.

– У меня такое чувство, будто все притворяются не такими, какие есть на самом деле, хотя в глубине души мы все далеко не белые и не пушистые. Некоторым из нас просто удается это скрывать лучше, чем другим.

Либо он уже был под кайфом, либо любил заниматься самокопанием. В любом случае Вику это устраивало. Больше всего она любила разговоры, в которых не было настоящих ответов.

– Не думаю, что скрывать что то – это плохо, – сказала она. – Суровая правда не всегда красива. Бывает ложь во благо, её называют благородной ложью. Скажем, солгать тяжело больному человеку о том, что его дела не так уж плохи, чтобы уберечь его от лишних волнений.

Его взгляд задержался на ней.

– Суровая правда, – повторил Роман. – Мне это нравится. – Он развернулся, ушёл на другую сторону крыши, где стоял небольшой ряд пластиковых кресел, как на стадионе. Он уселся в одно из этих кресел. Вика подошла и заняла место через одно кресло от него. Некоторое время они сидели молча, любуясь звёздами и ночным небом.

– Скажи мне какую ни будь суровую правду, Вика.

– О чём именно?

Он пожал плечами:

– Мы сейчас не будем говорить о лжи во благо. Расскажи о чём-то не очень хорошем, чем ты не гордишься. Что поможет мне в душе почувствовать себя не таким уж неудачником.

Он смотрел в небо, дожидаясь её ответа. Её глаза пробежались по линии его челюсти, по изгибу щёк, по контуру губ. Его брови задумчиво сошлись на переносице. Вика не понимала почему, но, казалось, что ему был нужен этот разговор. Она подумала о его вопросе и попробовала найти честный ответ. Когда она его нашла, тогда отвернулась от него и тоже уставилась в небо.

А после начала свой рассказ:

– Мой отец часто бил мою мать. Меня – нет. Но когда они ссорились, он настолько выходил из себя, что поднимал на неё руку. Когда это случалось, в последующие дни, он старался это компенсировать. Он приносил маме цветы или водил нас в кафе или ресторан. Иногда он покупал мне что-нибудь, потому что знал, как я ненавидела их ссоры. Ребёнком я ждала, когда они поссорятся. Ведь я знала, что если он её ударит, то следующие дни будут замечательными. – Вика помолчала. Она не признавалась в этом даже самой себе. – Разумеется, если бы я могла, то сделала бы так, чтобы он никогда её не бил. Но в их браке побои были неизбежны, и это стало нормой для нашей семьи. Когда я подросла, я поняла, что, не реагируя на это, я становлюсь такой же виноватой. Большую часть своей жизни я ненавидела отца за то, что он такой плохой человек, но я не уверена на сто процентов, что я лучше его. Возможно, мы оба плохие люди.

Роман задумчиво посмотрел на неё.

– Вика, – многозначительно произнёс он, – плохих людей не существует. Мы просто люди, которые иногда поступают плохо.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но его слова заставили её замолчать. Наверное, это в каком-то смысле было правдой. Не существует абсолютно плохих людей, как нет и абсолютно хороших. В каждом человеке есть и хорошее и плохое, только в разных пропорциях. Некоторым из нас просто приходится больше потрудиться, чтобы не совершать ничего плохого ни в желаниях, ни в мыслях, ни в действиях.

– Теперь твоя очередь, – напомнила она ему.

По его реакции она поняла, что ему не слишком – то хочется играть в свою же игру. Роман тяжело вздохнул и провел рукой по волосам. Он открыл рот, собираясь заговорить, но тут же закрыл его. Немного подумав, он наконец произнес:

– Сегодня я видел на стройке тело маленького мальчика. – Его голос звучал уныло. – Ему было всего пять лет. Они с 7-летним братом пошли играть на стройку. Младший брат оступился и упал с третьего этажа.

У Вики сжалось сердце. Пожалуй, для неё это было слишком тяжёлой правдой.

– Приехала скорая и полиция, старший брат привёл родителей. «Бедные родители», – говорили все, кто это видел. Но мне ни капельки не было их жаль. Мне хотелось, чтобы они страдали. Мне хотелось, чтобы они почувствовали всю тяжесть своего преступления: ведь они оставили детей без присмотра. Мне хотелось, чтобы они знали, что они не только потеряли одного ребенка, но и разрушили жизнь другого, того, кто повёл его на стройку и не уследил за малышом.

О, Господи. Вика не была готова к такому тяжёлому рассказу.

Она не могла даже представить, как семья сможет с этим справиться.

– Бедный ребёнок, – сказала она. – Не могу представить, как на нём скажется то, что произошло.

Роман щелчком сбросил что-то с колена.

– Это отразится на всей его жизни не лучшим образом, вот что случится.

Она повернулась в его сторону, чтобы видеть его.

– Это тяжело? Видеть подобные вещи?

Он едва заметно покачал головой:

– Мы в своей жизни сталкиваемся со смертью, но когда дело касается смерти детей, это особый случай. – Роман снова встретился с Викой взглядом. – Расскажи мне ещё что-нибудь, – попросил он. – У меня такое ощущение, что моя история оказалась куда более жёсткой, чем твоя.

Она не была с ним согласна, но всё же рассказала о своём ужасном поступке, который совершила.

– Перед похоронами отца мама позвонила мне и попросила приехать. Я ответила, что мне бы не хотелось присутствовать на столь скорбном мероприятии, так как я могу разрыдаться и мне будет трудно в последующие дни. Но это была ложь. Мне просто не хотелось там присутствовать, потому что, по моим ощущениям, там должны присутствовать только те, кто уважал покойного. А я не испытывала уважения к отцу.

– Ты не поехала на похороны отца?

Вика повернулась к нему и произнесла:

– Поехала. – Она продолжала смотреть на него. – Хочешь знать, как всё прошло?

Роман улыбнулся:

– Обязательно.

Она сложила руки на коленях и сделала глубокий вдох.

– После кладбища были помины и каждый вставал и говорил что то хорошее о моём отце. Я понятия не имела, что говорить. Когда мы приехали с кладбища я сказала матери, что мне не хочется ничего говорить за столом. Она ответила, что это просто и что отец хотел бы, чтобы его дочь сказала что ни будь о нём. По её словам, мне нужно было всего лишь сказать что ни будь хорошее об отце. Ну… именно это я и сделала.

Роман приподнялся на локте, явно заинтригованный. По выражению её лица он догадался, что дальше произошло что то из ряда вон выходящее.

– О нет, Вика! Что ты сделала?

– Вот что. Позволь мне продемонстрировать тебе. – Она встала перед ним и откашлялась. – Благодарю вас всех за то, что вы присоединились к нам в этот скорбный час, когда мы оплакиваем нашу потерю. Мне бы хотелось почтить память моего отца, рассказав вам что то хорошее о нём…

Вика посмотрела на Романа и пожала плечами:

– Вот и всё.

Он чуть не вскочил с кресла.

– То есть как всё?

Она снова уселась в своё кресло.

– Я стояла добрых две минуты, не говоря больше ни слова. Я не могла сказать ничего хорошего о моём отце, поэтому я просто молча стояла перед людьми за столом, пока моя мать не поняла, что я делаю, и не попросила меня сесть, оправдывая меня перед людьми тем, что я переживаю от горя.

Роман покачал головой:

– Ты шутишь?

Вика кивнула:

– Я этим не горжусь. Тут нечем гордиться. Я хочу сказать, что если бы он был очень хорошим человеком, то я бы стояла там и говорила о нём целый час.

Роман улёгся обратно.

– Просто супер, – протянул он, качая головой. – Ты типа моя героиня. Ты только что поджарила жмурика.

– Это мерзко.

– Ну… да. Суровая правда причиняет боль.

Она рассмеялась.

– Твоя очередь.

– Твою историю мне не переплюнуть, – сказал он.

– Уверена, ты сможешь меня догнать.

– Не думаю.

Она округлила глаза.

– Ты можешь. Не заставляй меня чувствовать себя худшим человеком из нас двоих. Поделись со мной своей самой свежей мыслью, которую большинство людей не произнесли бы вслух.

Роман заложил руки за голову и посмотрел ей прямо в глаза:

– Я хочу тебя трахнуть.

У неё приоткрылся рот. Но она снова его захлопнула.

Вика почти лишилась дара речи.

Он бросил на неё невинный взгляд

– Ты просила поделиться самой свежей мыслью, вот я поделился. Ты красивая. Я парень. Если бы ты была из тех девушек, что на одну ночь, я бы отвел тебя вниз, в мою спальню, и трахнул бы тебя.

Вика не могла даже смотреть на него. После его заявления на неё сразу нахлынуло множество чувств.

– Что ж, я не из числа девушек на одну ночь.

– Я это понял. Теперь твоя очередь.

Роман был таким беспечным, он вел себя так, будто только что ничего такого не говорил.

– После такого мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, – со смехом сказала она и попыталась вспомнить что-то наименее шокирующее, но никак не могла отделаться от мысли о том, что он ей только что сказал. Возможно, из-за того, что он был образованным человеком, ей даже в голову не приходило, что он может с лёгкостью употреблять слово «трахнуть».

Она собралась с духом… и начала:

– Ладно. Раз уж мы об этом заговорили… Моим первым парнем, с которым я занималась сексом, был человек, у которого не было дома и нормальной семьи, готовой поддержать его в трудную минуту.

Он вскинул голову и посмотрел на неё.

– О, эту историю я хотел бы услышать в подробностях.

– Я выросла в небольшом городке. Мы жили в трёхэтажном доме, напротив нашего дома был такой же трёхэтажный дом. Никто, кроме меня, не знал, что на чердаке соседнего дома живёт парень. Я носила ему еду, одежду и всякие мелочи. Мы были близкими друзьями с этим парнем. Пока отец это не обнаружил.

– И что же он сделал?

Вика стиснула зубы. Зачем только она заговорила о том, о чём всё ещё заставляла себя не думать каждый день?

– Он избил его. – Это было сказано максимально откровенно. – Теперь твоя очередь.

Роман молча смотрел на неё некоторое время, как будто знал, что это не вся история. Но потом он отвёл глаза.

– Меня отталкивает мысль о женитьбе, – заговорил он. – Мне почти тридцать, но у меня нет ни малейшего желания обзавестись женой. И особенно я не хочу детей. Единственное, чего я хочу от жизни, это успех. Большой успех. Но если я открыто признаюсь в этом, то это прозвучит высокомерно.

– Профессиональный успех? Или положение в обществе?

– И то и другое, – ответил Роман. – Любой может иметь детей. Любой может жениться. Но не каждый может стать специалистом в своём деле. И я очень горжусь своей профессией. Я не просто хочу стать отличным специалистом. Я хочу стать лучшим в этой области.

– Ты прав, это звучит высокомерно.

Он улыбнулся:

– Моя мать боится, что я трачу жизнь впустую. Потому что занят только работой.

– Ты образованный человек и твоя мать тобой разочарована? – Вика засмеялась. – Боже. Невероятно. Бывают ли родители довольны своими детьми? Бывают ли дети достаточно хороши для них?

Роман покачал головой:

– Мои дети не будут мной довольны. Немногие так увлечены работой, поэтому им со мной не повезет. У меня их никогда и не будет.

– Думаю, тебя можно за это уважать, Роман. Многие люди отказываются признавать, что они слишком эгоистичны, чтобы иметь детей.

Он покачал головой:

– О, я слишком эгоистичен, чтобы иметь детей. И я определенно слишком эгоистичен, чтобы находиться в отношениях.

– И как же ты этого избегаешь? Просто ни с кем не встречаешься?

Он посмотрел ей в глаза, и на его лице появилась легкая усмешка.

– Когда у меня есть время, находятся девушки, которые удовлетворяют мои потребности. В этом отношении у меня всё в порядке, если ты спрашиваешь об этом. Но любовь меня никогда не привлекала. Это всегда было для меня в большей степени обузой и больше ни чем.

Если бы Вика так относилась к любви, её жизнь была бы куда легче.

– Завидую тебе. А я всё ещё думаю, что где-то есть для меня идеальный мужчина. Обычно я быстро разочаровываюсь, так как никто не соответствует моим стандартам. У меня такое чувство, будто я в бесконечных поисках того, кто мне нужен.

– Тебе следовало бы испробовать мой метод, – сказал Роман.

– Какой же?

– Свидания на одну ночь. – Он поднял бровь, как будто приглашая попробовать.

Вика была рада темноте, потому что её лицо пылало.

– Я бы не смогла ни с кем переспать, если бы знала, что продолжения не будет. – Она произнесла это вслух, но её словам, обращённым к нему, недоставало убеждённости.

Роман медленно выдохнул и посмотрел на небо.

– Ты не из таких девушек, не так ли? – В его голосе сквозило разочарование.

Она тоже была разочарована. Пожалуй, она бы даже не стала давать ему от ворот поворот, если бы он что-то предпринял, но она только что ликвидировала такую возможность.

– Если бы ты не стала спать с тем, с кем только что познакомилась… – Он снова встретился с ней взглядом. – Как далеко ты смогла бы зайти?

На этот вопрос у неё не было ответа. Она отвернулась от него: то, как он смотрел на неё, заставляло её передумать насчёт свиданий на одну ночь. Не то чтобы она реально была против них, ей просто никогда не предлагал этого мужчина, с которым она была бы готова на это пойти.

До этого момента. Но действительно ли он ей это предлагал? Она никогда не умела флиртовать.

Роман пересел к ней поближе, так как до этого между ними было одно свободное место.

Её тело застыло. Он был так близко к ней, что она чувствовала тепло его дыхания в холодном воздухе. Если бы она взглянула на него, то его лицо оказалось бы всего в нескольких дюймах от её лица. Она отказывалась на него смотреть, потому что он наверняка собирался поцеловать её, а Вика о нём ничего не знала, если не считать того, что она узнала сегодня вечером. Но когда он положил свою тяжёлую руку ей на живот, она даже не смутилась.

– Как далеко ты могла бы зайти, Вика? – Его голос звучал возбуждающе мягко, пронизывая её до кончиков всех пальцев.

– Не знаю, – прошептала она.

Его пальцы поползли к краю её рубашки, медленно приподнимая его, до тех пор, пока не показался живот.

– Боже… – выдохнула она, чувствуя тепло его руки на своём животе.

Вопреки собственному благоразумию она всё таки посмотрела ему в лицо, и выражение его глаз заворожило её. В них были и надежда, и желание, и абсолютная уверенность. Роман закусил нижнюю губу, когда его рука начала пробираться под рубашкой выше живота. Она знала, что он чувствует бешеное биение её сердца.

– Я зашёл не слишком далеко? – спросил он.

Непонятно откуда это в ней взялось, но она покачала головой и ответила:

– Вовсе нет.

Роман усмехнулся, его пальцы коснулись её бюстгальтера, щекоча кожу, которая внезапно покрылась мурашками.

Её веки опустились, и в этот момент раздался пронзительный звонок. Рука Романа застыла, когда они оба поняли, что это звонил его телефон.

Он вынул руку из под её рубашки и откинулся на сиденье.

– Проклятье.

Она нахмурилась, когда его рука покинула её. Роман вытащил телефон из кармана, встал и отошёл на несколько футов, чтобы ответить на звонок.

– Слушаю, – сказал он и застыл, обхватив рукой шею сзади. – Вы отнимаете у меня моё личное время. – Снова молчание. – Ладно, дайте мне десять минут. Я уже еду.

Он закончил разговор, сунул телефон обратно в карман и повернулся к Вике. Вид у него был несколько разочарованный. Он указал на дверь, ведущую на лестницу.

– Я должен…

Она кивнула.

– Всё в порядке.

Роман посмотрел на неё, потом поднял руку.

– Не двигайся, – попросил он и снова потянулся за телефоном. Он подошёл чуть ближе и поднял телефон выше, как будто собирался сфотографировать её. Она хотела запротестовать, даже не зная почему. Она была полностью одета, просто по какой-то причине ей это показалось не к чему.

Роман сфотографировал её сидящей на уличном кресле. Вика понятия не имела, что он намерен сделать с этим снимком, но она была рада, что он его сделал. Ей понравилось, что ему захотелось запомнить её, хотя он знал, что, возможно, больше никогда её не увидит.

Роман несколько секунд смотрел на экран телефона, потом улыбнулся. Она едва не сфотографировала его в ответ, но после засомневалась, что ей захочется иметь напоминание о человеке, которого она больше никогда не увидит. И от этой мысли ей стало немного грустно.

– Приятно было познакомиться с тобой, Виктория Картинина. Надеюсь, ты бросишь вызов реальности и осуществишь свои мечты.

Она улыбнулась, в равной степени опечаленная и сбитая с толку этим парнем. Пожалуй, она раньше ни с кем подобным ему время не проводила, ни с кем, с настолько иным стилем жизни и совершенно другим уровнем доходов. И, вероятно, никогда больше не проведёт. Но её приятно удивило то, что они оказались не такими уж разными. Поэтому она убедилась в неправильности своих представлений.

В позе Романа сквозила неуверенность, пока он разглядывал пол у себя под ногами. Как будто он хотел сказать ей что-то ещё, но ему нужно было срочно уйти. Он бросил на неё последний взгляд, и на этот раз в его лице не было прежней невозмутимости. Его губы выдавали разочарование, но он развернулся и пошёл к двери. Она услышала стихающий звук его шагов, когда он побежал вниз по лестнице, оставляя её одну на крыше, но почему-то её это больше не радовало.

ГЛАВА 5

Вика сидела на диване разбирая свои вещи из тех времен, когда жила дома. Она забрала их, когда приезжала домой на похороны отца. Люся, та самая соседка по квартире, которая любила громко петь, металась по гостиной, собирая сумку, ключи, солнечные очки.

– Ты сегодня работаешь? – спросила Люся.

– Не-а. У меня отпуск до понедельника по причине смерти моего отца.

Она прекратила бегать.

– До понедельника? – Она фыркнула. – Везёт же.

– Да, Люся. Мне так повезло, что мой отец умер. – Она произнесла это с сарказмом, но поморщилась, поняв, что сарказма было не слишком много.

– Ты поняла, о чём я, – пробормотала она, схватила сумочку, балансируя на одной ноге и пытаясь надеть туфлю на другую. – Я сегодня ночевать не приду. Останусь у Алексея. – За ней захлопнулась дверь.

На первый взгляд у Вики с ней было много общего, но если приглядеться, то кроме одинакового размера одежды и одного возраста больше не было ничего, что могло бы сделать их чем-то большим, чем просто соседки по квартире. Вику это вполне устраивало. Если не считать беспрерывного пения Люси, её вполне можно было терпеть. Она была чистоплотной и дома бывала нечасто. Для соседки по квартире это то, что нужно.

Она разбирала вещи, когда её телефон зазвонил. Вика потянулась, схватила его и увидела, что это звонила её мама. Она уткнулась лицом в подушку, изобразила рыдания и поднесла телефон к уху.

– Алло?

После трех секунд молчания она услышала её голос:

– Здравствуй, Вика.

Вика вздохнула и выпрямилась на диване.

– Привет, мам. – Она была искренне удивлена тем, что та разговаривает с ней. После похорон прошёл всего день. Вика ожидала услышать её только через год.

– Как ты? – спросила её Вика.

Она театрально вздохнула.

– Отлично, – сказала она. – Твои тетя и дядя уехали к себе домой сегодня утром. Это будет моя первая ночь в одиночестве после…

– С тобой всё будет в порядке, мама. – Вика старалась говорить уверенно.

Она слишком долго молчала, потом произнесла:

– Вика, я просто хочу, чтобы ты знала, что тебе незачем переживать из-за того, что случилось на похоронах.

Вика молчала, так как знала, что ни грамма из за этого не переживает.

– С каждым может случиться, что угодно. Мне не следовало давить на тебя, зная, что тебе и без того тяжело.

Вика закрыла глаза. Она понимала, что мать просто закрывала глаза на то, что не хотела видеть. Брала на себя вину, причём чужую. Разумеется, она убедила себя, что на похоронах Вика просто не смогла говорить, поэтому молчала. Конечно же, она свято верила в это. Вика едва не сказала ей, что это не было ошибкой, что она могла говорить, просто ей нечего было сказать хорошего о ничем не примечательном мужчине, которого она выбрала ей в отцы.

Но она всё же чувствовала себя виноватой из-за того, что сделала. И уж тем более ей не стоило этого делать в присутствии матери. Поэтому она просто приняла то, что произошло, и смирилась с этим.

– Спасибо, мам. Прости, что я не справилась.

– Всё в порядке. Мне пора идти, меня ждут. Позвони мне завтра, – ладно?

– Позвоню, – пообещала Вика. – Я люблю тебя, мама.

Она закончила разговор, отшвырнула телефон в другой конец дивана, открыла крышку на коробке, стоявшей у неё на коленях, и вытащила содержимое. Сверху лежало маленький деревянный цветочек. Она погладила его пальцами и вспомнила ночь, когда ей его подарили. Как только стали всплывать воспоминания, она отложила его в сторону.

Вика вынула из коробки старые письма, газетные вырезки, её зарисовки, среди которых были зарисовки эмоций Артемия. Взглянув на эти рисунки, она тут же вспомнила его голубые глаза. Под рисунками она нашла то, что, как она надеялась, лежало в одной из этих коробок. И надеялась, что этого там не окажется. Это были её дневники.

Она провела по ним рукой, ведь в них было самое сокровенное, что происходило в её жизни. Когда то давно, сделав в них последнюю запись, она их больше никогда не перечитывала.

Она никогда никому не рассказывала, что вела дневник, когда то давно, потому что это было интересно только ей. Только теперь она поняла, что это было отличной идеей, так как сейчас она по другому смотрела на мир. Ей было интересно перечитать, всё то, что она писала когда то давно, всё до последней строчки.

Всего дневников было пять, она перебирала их, пока не нашла тот, который вела в пятнадцать лет. Она начала его перелистывать в поисках того дня, когда познакомилась с Артемием. До того, как он вошёл в её жизнь, ей особо не о чем было писать, но она каким-то образом сумела заполнить несколько дневников, прежде чем он появился.

Когда то она убрала эти записи в далёкий ящик и поклялась, что никогда не будет их перечитывать, но после смерти отца она много думала о своём детстве. Она решила, что если прочитает эти записи, то каким-то образом найдёт силы для прощения. Хотя она понимала, что этим может только усилить свою неприязнь к отцу.

Она собралась открыть дневник, но тут зазвонил телефон. Она добралась по дивану до трубки и ни капельки не удивилась, увидев, что это опять звонила мама. Она тут же подумала, что теперь, когда отец умер и она осталась одна, то, вероятно, станет звонить ей в два раза чаще, чем раньше.

– Алло?

– Что ты думаешь о моем переезде в Москву? – выпалила она.

Вика прижала к себе подушку и уткнулась в неё лицом, чтобы подавить стон.

– Гм. Отлично, – сумела выдавить Вика. – Ты серьёзно?

Она помолчала немного, потом ответила:

– Это всего лишь идея. Мы сможем обсудить это завтра.

– Хорошо. Пока.

Вике тут же захотелось уехать из этого города. Вику можно было понять, она любила свою мать, но она переехала в Москву, чтобы жить самостоятельно. Если бы она жила в одном городе с матерью, она бы чувствовала себя менее независимой. В этот момент Вике показалось, что переезд матери ограничит её свободу и наложит на неё определённые обязательства. Поэтому эта неожиданная новость немного напугала Вику.

У отца Вики диагностировали онкологию несколько лет назад, когда она ещё училась в колледже. Если бы Роман Краснов оказался в этот момент рядом с ней, она бы сказала ему суровую правду о том, что у неё немного отлегло от сердца, когда её отец слишком ослабел, чтобы причинять физическую боль её матери. Это полностью изменило её отношение к обстановке в их семье, и Вика перестала чувствовать себя обязанной оставаться в родном городке, у неё уже не было необходимости оберегать мать.

Но теперь отец умер, и ей больше никогда не придётся тревожиться о матери. Поэтому она собиралась расправить крылья, если можно так выразиться.

И вот мама собралась переехать сюда…

Это ощущалось так, словно Вике вдруг крылья подрезали.

Новость стала для неё неким стрессом, и она понятия не имела, что станет делать, если мать всё же переедет в Москву.

Она порисовала, сделав кое какие наброски и немного ослабив свой стресс. А после этого решила заняться уборкой. Сложила все свои вещи в платяной шкаф в спальне. Потом навела порядок в шкафу. Разобрала украшения, обувь, одежду…

Всё это время она думала о переезде матери в этот город.

Прошло восемь месяцев Вика со своей матерью стояли посреди огромного зала.

Мать Вики повернулась и оценила помещение, проводя пальцем по ближайшему подоконнику. Она собрала слой пыли и растёрла его между пальцами.

– Это…

– Я понимаю, здесь требуется серьезно поработать, – прервала её Вика и указала на окна у неё за спиной. – Но посмотри на фасад этого здания. У него хороший потенциал.

Мать, кивая, посмотрела на окна. Когда она с чем-то соглашалась, она издавала странный звук, но губы её при этом оставались сжатыми. Это означало, что она на самом деле не согласна. И Вика услышала этот звук. Казалось, что что она слабо верила в эту затею.

Вика опустила руки, сдаваясь.

– По-твоему, я сделала глупость?

Мать еле заметно покачала головой.

– Всё зависит от того, как пойдут дела, Вика, – сказала она. Раньше в этом здании была столовая, и в зале всё ещё оставались старые столы и стулья. Мать подошла к ближайшему столу, выдвинула стул и села. – Если всё сложится и твой бизнес станет успешным, тогда люди скажут, что это было смелое и умное деловое решение. Но если бизнес не пойдет и ты потеряешь всё свое наследство…

– Тогда люди скажут, что это было глупое деловое решение.

Она пожала плечами:

– Так это работает. У тебя диплом по бизнесу, ты сама об этом знаешь. – Мать медленно оглядела зал, как будто представляла, как это будет выглядеть через месяц. – Просто сделай всё для того, чтобы решение оказалось смелым и умным, Вика.

Вика улыбнулась.

– Вот это другое дело. А то я было подумала, что моя мать разочарована во мне и моей затее. – Произнесла она с радостью в голосе. – Не могу поверить, что я это купила, не посоветовавшись сначала с тобой, – сказала она и уселась на стол.

– Ты взрослая. Это твое право, – ответила мать, но в её голосе всё ещё были слышны нотки разочарования. Теперь она чувствовала себя всё более одинокой дочь нуждалась в ней всё меньше и меньше. Прошло время после смерти отца Вики, и хотя он был не лучшим компаньоном, матери наверняка было непривычно жить в одиночестве. Она переехала в городок неподалёку от Москвы нашла работу в одной из начальных школ. Там, где они жили раньше её уже ничто не держало. Она купила симпатичный дом с большим задним двором, где был расположен сад. Вика иногда наведывалась к ней, один или два раза в неделю, так как ехать было не так далеко и не так долго.

– Что ты собираешься делать со всем этим мусором? – спросила мать.

Она была права. Мусора было действительно много. Чтобы расчистить это место, потребуется целая вечность.

– Понятия не имею. Мне придется некоторое время поработать, засучив рукава, прежде чем я смогу хотя бы задуматься о декоре.

– Когда твой последний день на прежней работе?

Вика улыбнулась:

– Вчера. Мне хотелось быстрее покончить с прежней работой. Я подумала, что моё время итак ограничено, поэтому не стоит тратить его на чужой бизнес.

Мать вздохнула, потом покачала головой:

– Ох, Вика. Я надеюсь, что всё сложится в твою пользу.

Мы оба начали подниматься с мест, когда открылась входная дверь, от которой нас отделял стеллаж. Поэтому я выглянула из-за него и увидела, как в магазин вошла женщина. Её глаза быстро обежали зал, пока она не увидела меня.

– Привет, – поздоровалась она и помахала рукой. Женщина была симпатичной и хорошо одетой, на ней были белые брюки. Казалось, что этой женщине не место в этом полном пыли помещении.

– Чем я могу вам помочь?

Она сунула сумочку под локоть и направилась ко мне, протягивая руку.

– Я Алла, – назвалась женщина и Вика пожала ей руку.

– Вика.

Она указала большим пальцем через плечо.

– Это твое объявление о том, что нужны помощники?

Вика посмотрела туда же и удивленно подняла бровь.

– Оно там есть? – Она точно знала, что не вешала никакого объявления.

Алла кивнула, потом пожала плечами.

– Хотя оно выглядит очень старым, – сказала она. – Вероятно, оно провисело там уже много времени. Вике стало любопытно и она вышла посмотреть на это. На здании снаружи действительно висело очень старое потрёпанное объявление, на котором еле еле были видны слова. Видимо его вешали ещё в те времена, когда в этом здании была столовая. И как только Алла разглядела, что там написано, подумала Вика.