Текст книги "Всего 50"

Паром, на котором я подплывала к Генуе, медленно чалился, то круто разворачиваясь, то дрейфуя на месте.

Вот и все. Путешествие навстречу самой себе закончено.

Меня охватило чувство сатисфакции, ощущение долгого, мерного выдоха после глубокого, пусть и несколько судорожного вдоха.

Генуя постепенно выступала из прибрежного марева, и мне казалось, что я возвращаюсь на родину.

Возможно, это лишь эффект того, что меня встречает Надя? Когда нас ждут, мы испытываем чувство благополучного возвращения в пенаты.

Счастье – иметь такую подругу.

Паром почти подошел к положенной ему стоянке.

Позвонила Надя:

– Ты где? Уже пришвартовались? Скажи, как называется твой паром?

– Называется… Не знаю. Я как-то не обратила внимания. В темноте на него садилась…

– Ладно. Сейчас сама узнаю, перезвоню.

Я тоже пошла узнавать название, не без сожаления бросив картину швартовки, в коей всегда присутствует элемент почти театрального действа: канат, матрос, бросок, другой ловит… В этом процессе есть скрытый ажиотаж, а внешне – один лишь навык и поспешность, чтобы не мешкать и не мешать другим судам.

Спрашивать пассажиров не хотелось, и я, свесив голову, попыталась заглянуть за борт, однако названия там не увидела.

В эту секунду снова позвонила Надя. И сказала сквозь улыбку, узнаваемую и на слух:

– Ну, разве мог твой паром называться иначе?!

Я растерянно замычала. А Надя засмеялась:

– Твой паром называется «Виктория»! С приездом тебя, дорогая! Победа ты моя…

Да, победа может быть и в поражении. Суметь это поражение принять, держа удар – это требует от человека не меньшего мужества, чем добиться победы. А гений поэзии Борис Пастернак сказал и вовсе в точку: «И пораженье от победы ты сам не должен отличать». Вот где искусство жить! Ничто не должно сбивать тебя с ног. Пусть неудача лишь подхлёстывает! И Далай Лама утверждает, что когда нам что-то не удаётся, это – лишь улыбка судьбы… Главное – не скатываться в драматизацию. Ох, классное слово есть у итальянцев для этого – «сдрамматидзаре», то бишь – сбросить лишнее усугубление корявого момента, отказаться от драматизма в пользу философского смысла. Одно из любимых моих слов итальянского языка.

Банальные, казалось бы, рассуждения всё-таки отвлекали от налипающих на разум бестолковых мыслей об отказавшемся от моей любви Серёже.

Итак, «Виктория» – победа. Осознанно приветствуя этот символ, я констатировала: главное, что мне, непревзойдённой идеалистке, единолично и бесповоротно удалось победить страх пятидесятилетия как рубежа, предшествующего старости.

Какая там старость, когда жизнь полна таких приключений! Всё зависит от личного настроя и субъективного восприятия того, что дает нам жизнь. В науке ЖИТЬ есть огромный, многими не паханый пласт – самопознание. И принятие – наименее травмирующим образом – с тобой происходящего. И тут не в одном оптимизме дело. Порой приходится копать глубже. Переставлять случившееся с ног на голову, чтобы суметь разглядеть «зерно» или крупицу смысла своих страданий. И окажется, что, лишь перестрадав, можно что-либо по-настоящему понять и пережить. Отдельному индивидууму для этого дается личная драма, народу – национальное бедствие, государствам – испытания похлеще. Не будь этого чудовищного тоталитаризма в Германии, была ли бы она сейчас преуспевающей страной?

Не хлебни человек горечи полной ложкой, разве ощутит он сладость мгновения?

Так вот, по этой схеме: раз мы с Серёжей пока не оказались вместе, значит – как минимум, один из нас не выполнил какого-то своего личного задания, или просто не готов к беспробудному счастью, должен ещё пободрствовать, над чем-то потрудиться, что-то осознать. Или изменить в себе что-либо, в своей программе, в характере, – в общем, на свой лад искупить миг абсолютного счастья.

Я страстно благодарила судьбу за возможность побыть сейчас у подруги на море. Работа ждала меня лишь через неделю. Можно позволить себе абсолютное бездействие. Любящая подруга поймет меня, не осудит. И море, к которому я тоже обращусь за помощью, прильнет к моей коже, обласкает, омоет, унесет прочь разочарование и боль. Ведь морская стихия не одну себя прекрасно регенерирует.

Надя обняла меня, вошедшую в один из многочисленных отсеков здания порта, и вывела по длинным лабиринтам пирса к машине. Маленький «Фиатик-Панда», лет двенадцать доказывающий хозяйке свое трудолюбие, обрадованно затарахтел и повёз нас в предместье Генуи – Коголето…

***

Коголето показался мне пикантным, в силу своего небольшого масштаба и неброского уюта. Миниатюра полноценного города – с самыми необходимыми атрибутами: вокзальчик, магазинчики, рыночек, почта и пара аптек. Изучать историю городка и обозревать его достопримечательности просто не было душевных, да и физических сил.

Стараясь не сидеть в четырёх стенах, я бесцельно бродила по узким улочкам, вытаптывая личную передрягу. Заходила во все магазины и пристально разглядывала то, на что падал взор. Или лизала мороженое, вызывая в памяти рефлекторные навыки детства.

Разгоняя однажды после ужина калории, я обогнала скучную семейную пару. На мне – короткая юбка, высокие каблуки. Соответственно – голые ноги. Воинственная экипировка помогала удерживать равновесие.

Пару я обогнала не по причине едкого характера, а по необходимой мне скорости. Дама вышагивала в затрапезной распашонке, скрывающей полноту, и в куцых брючках, укорачивающих и без того короткие ноги. Видимо, чтобы как-то отвлечь мужа от зрелища моих бедер и загорелых ног, или просто желая выказать широту своего кругозора, жена тихо и романтично сказала ему:

– Цикады стрекочут…

– Что? – не расслышал муж, машинально глядя на передвигающийся объект из женских ног.

– Цикады, говорю, стрекочут! – злобно повторила жена, уже не скрывая своего раздражения.

Я постаралась шагать быстрее и ушагать от них подальше – пусть будут спокойны и счастливы.

Никому бы и в голову не пришло, что мне тоже нужно немного внимания и тепла. Вид я сохраняла победный. Всегда, всю жизнь. Даже, когда нечего было есть, или хотелось, выражаясь поэтически, познать небытие. Победный вид делает нас менее уязвимыми и заставляет соответствовать своей добровольно избранной ипостаси…

Надя всё свободное время старалась выуживать меня из полу депрессивного состояния. Мы разговаривали, избегая темы недавнего путешествия. У меня все ещё кровоточила каждая клетка, и мудрая подруга не расковыривала мои раны.

Не фанатично, но верующая, она время от времени снабжала мой мозг «информацией к размышлению». Без сопроводительного пояснения подкладывала мне листочки на прикроватную тумбочку.

– Радостью ткётся светящаяся материя духа, радостью вводится человек в единение с людьми, а, следовательно, с Учителями и со всей Вселенной.

– Стойко надо держаться, чтобы не меркла радость в сердце, когда ложь бьёт и зависть раздирает всё самое прекрасное, что дано человеку от Бога.

– Тихий голос радости: «В себе несёшь Бога, Он жив в тебе. Ищи понять, что ты всегда не один, что всё в тебе, но всё открывает свой лик только радостному».

– Только радостный видит ясно и может действовать в полную меру вещей. Только радость – меч победы.

***

Прошло шесть дней.

Молчание давалось мне с трудом. Серёжины просьбы я уважала, но в душе продолжала недоумевать и вести с ним бесконечный, изнуряющий меня диалог. Мысленно я задавала ему вопросы и сама же на них отвечала. В этом заключался своего рода тренинг: если приходящие на ум ответы меня не устраивали, я придумывала другие, болеё удобоваримые – для улучшения своего психофизического состояния.

Работала я над преодолением чувства утраты по-честному. Мне не хотелось ставить точку в отношениях. Ведь Серёжа её не поставил. «Замолчи пока» – это не «исчезни». Значит, не всё потеряно?

Сидя каждый день у моря, я перебирала в руках камешки и придумывала себе задание: подобрать их то по цвету, то по форме. Я ловила себя на мысли, что взрослому человеку полезно уходить в детское восприятие, полностью отрешаясь от груза взрослых проблем. Рисовать, допустим – без тщеславного желания выставить потом свою картину. Просто сидеть и возить красками по бумаге или холсту, как оттенок попросит, как мазок ляжет. Строить из мокрого песка домик, не думая о том, что люди на пляже сочтут вас инфантильным. Убегать от волн, как от живых существ, играть с ними, визжа при этом восторженно-опасливо. Искать ракушки или разглядывать листики цветов.

В общем, обратить внимание на мир вокруг себя, а не копаться в своих измученных проблемой недрах. Поработал мозгами, порешал продуктивно, как быть – и переводи фокус на окружающую действительность, на её щедрое многообразие.

Все шесть дней природа жила со мной в унисон. С утра – хмурое небо, низкие тучи, предчувствие дождя. Море, словно умоляя о покое, рвалось и клокотало, кидалось волнами, недовольно выбрасывая на берег камни. Успевшее бросить на землю несколько лучей солнце опять вынужденно отступало за облака, и вечер казался потерянным, унылым, без будущего…

Но на седьмой день я проснулась от яркого солнца, отчаянно пробивающегося сквозь решетку металлических ставен, и тихого шороха волн. Голова сразу поразила ясностью, как в молодые годы или наиболее удачные дни. Тело, отдохнувшее, невесомое, приятно разнеженное за ночь под лёгким одеялом, было готово к не замороченным, продуктивным передвижениям в пространстве.

Сегодня неслучайно наступил именно такой день. Это был день рождения Серёжи, и мир словно обрадовался ему, новорожденному. Природа даже сменила погодные условия. И я наконец-то вздохнула и улыбнулась – едва ли не впервые за этот период. Улыбнулась не вымученно, а светло. Без дополнительных искусственных усилий искренне ощутила лучезарность настроения.

Я шла кромкой моря. Волна словно заигрывала с моими босыми ступнями, то омывая их, то убегая и давая ощутить прохладу мокрого песка. Морская стихия, как мудрая, всепрощающая женщина, по-матерински успокаивала. Находясь у моря, я легко устанавливала в себе ту точку тишины, тот полюс спокойствия, откуда можно начать двигаться в нужном направлении.

У осознания всегда один маршрут – к самому себе. Он никому не дается легко. Ни карт, ни компаса, ни попутки. Своими ногами, личным чутьем, собственными ресурсами…

Вдруг волна выбросила мне под ноги маленький, круглый, серый камешек. Он, как живой, блеснул на солнце, притягивая к себе внимание. Ещё секунда – и волна заберет его обратно. В камешке не было ничего сверхъестественного, но я наклонилась и подняла его. Наверное, потому что он упал к ногам, словно просил глянуть на него. Поднятый, он быстро высох и побледнел. Но выбросить его я не смогла. Камешек вызвал в душе ассоциацию, пропитанную нежностью и болью одновременно. Он вызвал в воображении образ Серёжи. Иначе и быть не могло – всё-таки шел день его рождения.

Ощутив мгновенную потребность общения с любимым человеком, я поменяла траекторию, пересекла пляж по нагретому песку и направилась в близлежащее кафе. Заказав кофе, попросила дать мне два листа писчей бумаги. Положив перед собой камешек на скатерть, долго смотрела на линию горизонта. Потом спокойно начала писать письмо.

«Какой чудесный сегодня день! Он – контрастный, как и ты: страстное, палящее солнце и чистое, ласковое море…

Волна выбросила на берег прямо к моим ногам аккуратный, покатый камешек: серенький, как твои глаза, и кругленький, как твоя попка…

Вот родился русый крошка, с нежным именем Серёжка… Вырос из него пацан. Чего хочет, знает САМ.

Мне кажется, что ты САМ поставил точку. Сделал свой выбор. На это имеёт право каждый. И я должна принять этот горький для меня факт. Но сегодня не обо мне речь. Сегодня – ТВОЙ ДЕНЬ. И я хочу с тобой говорить о тебе…

С Днем рождения, прекрасный мой!

Ты выдержал серьёзный экзамен – кризис среднего возраста. Подобные экзамены проходят болезненно, порой коряво. Но ты сдавал его с красивой мечтой, с волшебной идеей – по твоим же словам – «посвятить вторую половину жизни ЛЮБВИ и ТВОРЧЕСТВУ». В практически непосильной работе – поменять СУДЬБУ. Стать абсолютно независимым. Независимым даже от меня – цитируя тебя самого.

Быть четыре года последовательным, «тупо идти к своей цели» – на это нужны колоссальные силы и полная самоотдача. Всё это ты предъявил в высокой мере. Именно поэтому я верила тебе безоглядно.

Ты долго нёс груз ответственности за происходящее. За себя, за свои чувства ко мне, за ту семью, которую создал задолго до нашей встречи, и за наше будущее, в которое не считал возможным войти без подготовки. Тебе было трудно, и порой ты сникал. Но я подхватывала тебя, молилась, «колдовала» – и ты, благодарный, собирал оставшиеся силы и шел дальше. В гору с покатым склоном…

У каждого – свой Эверест. Своя сверкающая, чистая вершина. Не все в состоянии на неё взойти. Любой может сорваться, причем, в самый последний миг. Это не зависит от степени физической или моральной подготовки. От искреннего желания, от рвения. Это – вопрос судьбы. Не всегда с ней можно поспорить.

Ты не потух. Не утонул. Ты сорвался оттуда, сверху, куда почти дошёл. А это гораздо страшнее.

Я была ежесекундно рядом! И всё-таки далеко, на огромном расстоянии. И не успела подставить под тебя руки.

Бессилие любящего человека трагично по своей сути. Ибо сила ЛЮБВИ уникальна, безгранична. И если она по каким-то причинам не срабатывает, случается трагедия…

На моё отчаянное «не молчи, ведь я себя убиваю» ты ответил: «Убивай. Я уже мёртв». После этих слов мне действительно хотелось себя убить, не быть без тебя.

НО как уйти, когда ты живёшь – во мне, со мной, в каждой единице моего существования? Поэтому я буду жить. Выкурю последнюю сигарету – и перестану себя убивать и убиваться. Потому что если не будет меня – не станет и тебя. А этого я ни представить, ни допустить не могу. Ты слишком дорог мне.

Ты талантлив, неординарен и ярок. Открыв в тебе это, я не сумела, как ни старалась, до конца вытащить твою природу наружу. Слишком непреклонен был регламент твоей жизни. Но коль скоро это есть, оно проявится, рано или поздно. Поздно для НАС, но никогда не поздно для тебя самого. И вот тогда придет к тебе твоя долгожданная СВОБОДА. Ты только готовься к этому, верь и знай, что имеешь на неё право. И где бы я в этот момент ни была, ветерок твоего свободного дыхания коснётся моей щеки. И я улыбнусь. От радости за тебя. В этом достижении будет и мой труд, моё усилие и вера в тебя, в твой несомненный дар и в твоё право на свободу.

Сегодня – твой День рождения. Должна ли я тебя поздравить? Ты написал «пока замолчи». И я не уверена, что даже в этот день я вправе тебя беспокоить. Всё равно я думаю о тебе светло и нежно. Так нежно, как о новорожденном! Что толку, если я вольюсь в общий хор голосов поздравления? Я пела для тебя соло. Все четыре года. Буду петь и сегодня. Ты услышишь. Почувствуешь. Ты всегда чувствовал меня, как НИКТО.

Помнишь мой звонок с вершины в Альпах? – «Если я так люблю тебя, ты будешь тут стоять»! Ты будешь там стоять. Рано или поздно. Пусть без меня. Но никогда не поздно для ТЕБЯ самого.

Тебе сейчас не менее больно, чем мне. Ты поплачь! Мальчики тоже должны иногда плакать. Чтобы от сдерживаемой боли не разрывались их мужественные сердца.

Поплачь. Не стыдись своих слез! Тебе станет легче.

А потом вставай, мой славный Лобастик, и иди! Иди к своей ВЕРШИНЕ. Не бойся НИЧЕГО. Я всегда буду сопровождать тебя, оберегать и поддерживать. Где бы, с кем бы и какой бы ты ни был…

Я благодарна тебе за эти тяжкие, мучительные – и в то же время волшебные четыре года. Не корю тебя за прощание со мной, если ты так решил, хотя мне очень больно…

Спасибо тебе за красивую, сильную мечту! За неподдельные чувства. За уроки. Я стала богаче на ТЕБЯ, умного и одаренного, романтичного и верного, чувственного и ни на кого непохожего. И честного.

«Мужчина, теряющий большую и настоящую любовь своей жизни, становится философом. А мужчина, обретающий такую любовь, становится мудрецом».

Я желаю тебе достойного периода зрелости. А потом пусть к тебе придёт МУДРОСТЬ. И обязательно – ЛЮБОВЬ. А вместе с ней придёт и СВОБОДА. Ты заслуживаешь и того, и другого. Ты замечательный.

Иди!

Живи!

Я люблю тебя.

P.S.: Ты сделал мне на прощание подарок, не имеющий материального эквивалента – ты подарил мне мощную, страстную, пронзительную историю нашей любви, наш РОМАН.

Я обязательно его напишу. Обещаю.

Улыбнись мне!

Твоя Богиня

***

Тогда я не знала, что не перестану ждать своего любимого мужчину ещё долгих восемь лет, пять из которых мы не будем видеться…

Продолжение следует

ПРИМЕЧАНИЯ:

стр.1 * Саша Гитри (французский актер)

**Дуглас Джеррольд, английский эссеист (1826-1884)

2010-2017