Текст книги "На самой глубине неба"

Глава 7

Аккея вылетела из дома ей навстречу, едва лишь услышав о намечающемся шоппинге. Сафира сначала не хотела ей звонить, все еще немного обиженная холодным приемом накануне, но потом решила, что обижаться на подругу бессмысленно, тем более что в результате она оказалась права: сбегать от жениха не стоило.

К тому же Аккея была лучшим специалистом по моде среди всех ее знакомых, а ей сейчас, видит Космос, нужна помощь.

Обычно Сафира безусловно предпочитала удобство красоте. Посвящать часы своей жизни созданию затейливых конструкций из волос на голове, подбору обуви в цвет платьев, макияжу и прочим "женским штучкам" она не могла – ее всегда ждало море, занятия в спортзале и гора книг, которые требовалось прочитать.

Конечно, самый интенсивный период подготовки к экзаменам пришелся на последние два года, но фактически она готовилась к поступлению в морскую академию едва ли не с того самого момента, как прилетела на Горру и узнала о ее существовании. Поэтому чаще всего одежду ей покупала мама, и то половину из выбранных ею платьев Сафира никогда не надевала.

Каждое утро, собираясь в школу или на встречу с подругами, на внеклассные занятия или прогулку, она выхватывала из шкафа линос, который выглядел наиболее удобным, совала ноги в сапожки помягче и, едва взглянув в зеркало, выбегала из дома. Несколько лет назад, придя в отчаяние от нелепой традиции плести косы в школу, она попросила разрешения у матери остричь волосы и та, скрепя сердце, его дала.

Так в жизни Сафиры стало еще одной заботой меньше. Другие ухищрения по тому, чтобы сделать внешность более привлекательной, ее вообще не волновали. Она почти никогда не красила лицо, не пользовалась духами и кремами и не ходила на маникюр, если не считать дней рождений и прочих торжественных поводов, когда отказаться от прихорашиваний означало бросить вызов обществу.

Порой, правда, эффект оказывался настолько разительным, что ей даже удавалось собрать несколько комплиментов и задуматься о том, чтобы уделять внешности больше внимания. Но сразу затем что-нибудь обычно охлаждало ее пыл – школьные задиры или неудачное сравнение с кем-нибудь из подруг.

Последний раз, когда Сафира решила, будто с ней произошло восхитительное превращение в лебедя из гадкого утенка, пришелся на ее шестнадцатый день рождения. Окрыленная новым стилем, который ей придумала на праздник та же Аккея, она буквально ощущала себя другой девушкой – привлекательной, даже более хрупкой, как большинство ее одноклассниц, уделявших спорту меньше времени.

В тот день она гуляла с друзьями в новых белых сапожках на высоких каблучках и в линосе "взрослого" стиля, подол которого прикрывал чуть больше, чем обычно, но так, что это только подчеркивало изгибы тела и привлекало взгляды. И с ней произошло настоящее чудо – на нее обратил внимание мальчик, лет семнадцати, очень симпатичный. Поймав на себе третий взгляд подряд, она ужасно смутилась, но это так польстило и так воодушевило, что на следующий же день Сафира спустила половину карманных денег, накопленных за год, на новую одежду, косметику и украшения.

Внезапная перемена стиля поразила буквально всех одноклассниц, и это придавало дополнительной уверенности, а по дороге домой она встретила того же мальчика. Он снова смотрел на нее, но не решался подойти. А Сафира чувствовала себя так необыкновенно, что ей этого было даже не нужно, хватало одного взгляда в день, чтобы чувствовать себя особенной.

Она летала, словно на крыльях, около недели – казалось, вокруг изменилось все, и даже те, кто обычно дразнил, куда-то провалились, словно испугавшись той новой девушки, которая вдруг появилась ниоткуда. А в выходные мальчик все-таки решился и подошел. И оказалось, что его скромность и нерешительность простирались куда дальше, чем можно было предположить, поскольку настоящим объектом его юношеской влюбленности была не та, за которой он ходил целую неделю. Все, что ему было нужно от Сафиры – чтобы она познакомила его с Аккеей.

Этого следовало ожидать, злилась она позже, оставшись одна дома. Сама на себя злилась, хоть и сквозь слезы. Аккея всегда смотрелась привлекательнее многих: выше, стройнее, аккуратнее. Уж у нее-то всегда накрашены ресницы, и сапожки на каблучке, и подол максимально короткий. Но дело даже не в этом, понимала Сафира.

Просто Аккея обладала чем-то, что не было дано от рождения ей самой: чем-то, позволяющим женщине одним лишь взглядом заставить мужчину оживиться, расправить плечи, подойти. Она удивительно органично играла в эти игры, едва ли не с младших классов. Мальчики из школы ходили за ней толпами, соревнуясь за ее внимание, а та, на кого они направляли столько усилий, частенько этого даже не замечала. Эта юная горианка бы не стала менять всю свою жизнь и все привычки из-за одного лишь заинтересованного взгляда.

Ругая себя последними словами за то, что вообразила невесть что, Сафира запихнула всю косметику и новые платья подальше, отменила запись в салон красоты и устроила себе пару дополнительных тренировок. С тех пор она больше не допускала мысли, что кто-то из горианцев может всерьез ею заинтересоваться и не пыталась изменить свою внешность.

И теперь, направляясь с Аккей по магазинам, она явственно ощущала опасность, исходящую от всего этого мероприятия. Если наряд окажется чересчур ярким, она не справится, будет чувствовать себя глупо, и Льюча подумает невесть что и может даже решить, что она с ним флиртует, и тогда это превратится в настоящую катастрофу.

– Ты так и не сказала, куда идешь. И если ты не скажешь, я не смогу понять, что именно нужно, – осторожно заметила горианка, когда они уже входили в торговый центр. Переносчик залетел за Сафирой на скалу-корабль, Аккея добралась до главного столичного центра торговли самостоятельно, при помощи изящных белых крылышек.

Иногда, глядя на них, Сафира поддавалась глупым мыслям: что если бы у нее были крылья, она бы казалась более привлекательной, и выглядела… меньшей землянкой, что ли. Но потом вспоминала шум морских волн и отметала всякую горечь по поводу своей бескрылости. Хотя, конечно, все равно выглядела немного не от мира сего, особенно теперь, когда жила в элитном скальном центре, где крылатые составляли абсолютное большинство.

– Льюча сказал, что это турнир. Но не тот, большой ежегодный, а…

Заметив, как у Аккеи перехватило дыхание, Сафира остановилась.

– Так это закрытый турнир службы охраны? Вот это да! Это же… там же весь Сезариат, и жены советников, и… вот это да!

Глаза горианки с каждым коротким и не вполне внятным восклицанием принимали все более и более лихорадочное выражение, которое все менее и менее нравилось Сафире, а когда подруга решительно ухватила ее за руку и со словами: "Нам туда!" потащила в направлении самых дорогих бутиков, ей это разонравилось совсем. Ее подруга обожала помогать, и уже не впервые пыталась сделать из нее "настоящую женщину", но такого бьющего через край энтузиазма Сафира даже не припоминала.

– Аккея, это же просто турнир, да еще и маленький. Это же просто спортивные соревнования, – попыталась возразить Сафира, все же позволяя увлечь себя дальше. Физически сопротивляться она была не готова – уж слишком ярко горели глаза ее подруги.

– Спортивные соревнования? – горианка остановилась так резко, словно споткнулась, изумленно уставившись на нее: Сафи, ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь! Не имеешь понятия, верно?

– Ну… э… да что там, по-твоему, такое?

– Сафи, – Аккея сделала свой взгляд максимально твердым и вся подобралась, как делала обычно, когда считала что-то невообразимо важным. – Послушай. Ежегодный турнир, о котором все знают, куда каждый может купить билет и посмотреть по коммуникатору – это круто. Но это даже впо-ло-ви-ну не так круто, как закрытые турниры службы охраны. Там будут выступать все те же самые люди, все лучшие, только там не будет новичков и огромной толпы зрителей. Там будут выступать только лучшие, понимаешь? И приглашены только самые лучшие зрители, понимаешь? Советники Сезара, их семьи, министры, крупные политики с женами и…

Она вновь понизила голос и почти одними губами восторженно проартикулировала:

– Там может даже будет Величайший, понимаешь? И не как на большом турнире, на трибуне, а как на приеме, где все свои. Тебя могут ему представить.

– О, боже.

– Земной бог тебя не спасет. Тебя спасут лучшие модельеры галактики, – провозгласила Аккея и сделала широкий жест рукой в сторону магазинов одежды.

Утром Сафире казалось, что у них полно времени, но к вечеру выяснилось, что его нет совсем. Они невыносимо долго выбирали линос. То, что казалось Аккее подходящим, ее просто пугало. То, что сообщало хотя бы толику комфорта, немедленно отвергалось горианкой.

– Это неприемлемо, Сафира, – шипела она, выкатывая глаза, глядя на потрясающей красоты линос из дорогущего желтого шелка. – Во-первых, тебе не идет этот жуткий цвет, во-вторых, это смотрится дешево.

– Это стоит как три месячных зарплаты моего отца!

– Плевать мне, сколько это стоит. Я говорю, как это смо-три-тся! Для твоего понимания: не все, что дорого, смотрится хорошо.

Войдя в роль суровой наставницы, Аккея стала ужасно придирчивой. Но Сафира знала, что подруга разбирается в том, о чем рассуждает. Поэтому послушно примеряла следующее платье в надежде, что они рано или поздно достигнут консенсуса. И, в конце концов, это случилось. Матовый серебристый шелк, облегающий линос длиной почти до пят. Вырез на груди глубокий, но не настолько, чтобы смущать ее и опасаться, что ткань сползет. Лаконичное, но в то же время яркое платье, не требующее большого количества украшений, на выбор которых оставалось совсем мало времени.

– Прекрасно. Это то, что нужно. И не спорь! – заявила ее подруга, но Сафира и не думала спорить. Она стояла перед зеркалом, изучая себя с разных сторон и даже не веря, что это все еще она. Это платье влюбляло в себя с первого взгляда. А стоило оно умопомрачительную сумму денег – такую, что от нее даже холодели руки.

– Погоди. Это не…

– У тебя красная карта. Он бы не дал ее тебе, если бы не имел этого в виду. Бери, – потребовала Аккея, переводя взгляд с ценника на лицо подруги.

Возможно, если бы горианка не была в таком ударе, или Сафира не боялась бы опоздать и рассердить этим Льючу, она бы не решилась на покупку, перекрывающую по сумме все, что она приобретала прежде на Горре, вместе взятое. Но все обстояло так, что если бы она не взяла серебристое платье, идти бы пришлось в одном из ее поношенных линосов, годных разве что для школы или посиделок в уличном кафе.

– Вот и умница, – бросила Аккея, почти бегом направляясь в магазин обуви.

Домой, где она договорилась встретиться с Льючей, Сафира вернулась вовремя – уже причесанная и накрашенная в салоне под чутким руководством Аккеи. Всю дорогу она опасалась, что затейливые локоны долго не продержатся, но прическа, к ее удивлению, пока сохраняла вид. Теперь оставалось только молиться, чтобы Льюча вызвал транспортер для того, чтобы отправиться на турнир. Потому что лететь у него на спине и умудриться не измять платье и не испортить прическу виделось ей как абсолютно непосильная задача.

Он появился, едва она успела переодеться. Услышав, как открылась дверь, Сафира поспешила засунуть ноги в изящные новые сапожки на высоком каблучке и выйти в гостиную. Шагать было непривычно и неудобно, а показываться жениху в таком платье – немного боязно. Она понимала, что скорее всему ему должно понравиться, но почему-то ей все казалось, что Льюча высмеет ее или скажет, закатив глаза, как Аккея: "не-при-ем-лемо".

Но, увидев его, она даже на несколько секунд забыла об этом, потому что он сам выглядел совершенно иначе. Темно-синяя форма из плотной ткани, обтягивавшая его высокую фигуру, делала ее еще рельефнее и внушительнее. По правде, он теперь выглядел опасным. Сафира прежде лично не присутствовала на турнирах, но смотрела их трансляцию, и Льюча смотрелся сейчас точь-в-точь как на экране: мощная и безжалостная машина для смертельно опасной драки.

Их глаза встретились, и иллюзия прошла. Нет, перед ней стоял обычный Льюча – тот, которого она уже немного знала. Иногда насмешливый, иногда резкий, а иногда понимающий и даже добрый. А чаще всего – прохладный и закрытый, как сейчас.

– Ты отлично выглядишь, – сказал он почти без выражения. – Транспортер будет через пять минут.

Попытавшись посмотреть эмоции, она наткнулась на блок. Лицо Льючи выглядело сосредоточенным и отстраненным. И, несмотря на то, что его желание настроиться на турнир было понятным, Сафира ощутила легкую обиду. Она целый день выбирала одежду, причесывалась и красилась, а он только и смог сказать, что "ты отлично выглядишь". И никаких там: «посмотри-ка, ты совсем на себя непохожа, какая прическа и какое платье".

Обескураженная его реакцией, она вновь испугалась за потраченные деньги. Что, если он рассердится и заметит ей, что, несмотря на красную карту, наглеть не стоило, и можно было выбрать магазин поскромнее?

Они оба присели в ожидании транспортера, и воцарилась тишина. Через некоторое время почувствовав ее растущую нервозность и неправильно истолковав ее, он рассеяно заметил:

– Не волнуйся, тебя там никто не съест. Не была раньше на турнирах?

– Нет. А ты… у тебя там будут серьезные противники? – решилась спросить она. Сафира прекрасно знала, что Льюча один из лучших, и чемпион большого турнира прошлого года, но расклада сил полностью не понимала.

– Да, – лаконично ответил он.

– Я желаю тебе удачи, – сказала она, немного смутившись.

– Спасибо, – сказал он, немного оттаивая. И даже послал улыбку.

Сюрпризы поджидали ее сразу за порогом дома – транспортер прилетел необычный. На его борту красовалась эмблема Службы охраны, а внутри почти все места уже занимали похожие, словно близнецы, офицеры в синей форме. Зато их жены и невесты, сидевшие рядом, словно соревновались друг с другом по пестроте платьев и высоте каблуков. Ее собственные сапожки и линос моментально перестали казаться Сафире претенциозными – так слепило глаза от нарядов других женщин, а дышать внутри было трудно из-за того, что многие девушки перестарались с духами.

Мужчины стоически терпели, не обращая внимания. Они все поздоровались с Льючей, как и их жены, заметно оживившиеся при их появлении. Ее изучали весьма придирчивыми и не вполне дружелюбными взглядами. После того, как жених ее представил, удивление в воздухе стало настолько плотным, что его, казалось, можно было осязать, хотя все старались соблюдать приличия и не таращиться.

И все же она чувствовала себя так, словно ее уже осудили. За слишком дорогое и элегантное платье, за неуместно короткую стрижку, пусть даже красиво уложенную и завитую, за то, что она землянка и выскочка, положившая глаз на лучшего мужчину среди здесь присутствующих. А Льюча объективно был лучшим, внезапно осознала она. Не потому, что сильнее или выше по должности, не потому, что красивее – даже из тех мужчин, что сидели в транспортере, нетрудно было указать на двоих или троих, внешне более симпатичных.

Просто он держался так, что к нему тянулись сослуживцы – без напряжения и лишних жестов, без попытки притвориться кем-то, кем он не являлся и казаться лучше, чем есть. И в то же время Льюча демонстрировал спокойное достоинство и достаточный уровень самоуважения для того, чтобы никто не пытался сомневаться в его заслугах. И Сафира внезапно поняла, что с гордостью сидит рядом, хотя ничем не заслужила это чувство – ведь она ему никто, навязанная невеста. Но все же наслаждается этой опасной иллюзией, и ничего не может поделать с собой.

Полет продлился каких-то несколько минут: тренировочная база службы охраны располагалась довольно близко к центру города и Сезариату. Именно там проходили внутренние турниры, как уже поняла Сафира из разговоров в транспортере. Из окна ей удалось разглядеть немного: лишь компактный стадион и небольшое количество людей внизу. Это не было похоже на тысячные толпы во время ежегодного публичного турнира. Но зато какие люди…

Едва покинув салон транспортера, Сафира почувствовала, как ноги врастают в землю: она увидела Сезара, совсем рядом. «Оказывается, он и правда высокий», – мелькнуло в голове. Рядом с Величайшим стоял Ортанес эс-Вьер, глава службы охраны, который что-то говорил ему. А в двух шагах – темноволосая землянка, изумительно стройная и, как ей показалось, очень красивая. Несомненно, Ариадна, жена Сезара.

Опустив голову, Сафира безотчетно начала искать, куда бы спрятаться. С одной стороны, ей хотелось бы познакомиться с женой Величайшего, хоть немного пообщаться с землянкой. С другой – она никак не могла найти в себе смелости на это, чувствуя себя гадким утенком. Даже думать о том, что у них может быть что-то общее с такой женщиной, наверное, глупо, и любые намеки на это наверняка обидят Ариадну. Да и вряд ли она искала общества с землянками, ведь у нее и без того общения более, чем достаточно.

Нет, Сафира ни с кем не собиралась самостоятельно знакомиться. Она вообще чувствовала себя лишней на этом параде сливок горианского общества. В первые минуты ее почти одолела паника, когда Льюча, казалось, забыл о ней, погрузившись в толпу желавших поговорить с ним людей. Оказалось, здесь его знали буквально все – и мужчины, и женщины, и многие жаждали перекинуться словечком-двумя.

Ее так быстро оттеснили, что она даже не успела сориентироваться. К счастью, Льюча все же не потерял ее из виду и не бросил. Протиснувшись мимо разделивших их людей, он протянул ей руку и больше не отпускал, теперь представляя свою невесту всем, кто подходил к нему. Ей он тоже называл имена и должности людей, с которыми они здоровались, но Сафира почти никого не могла запомнить – слишком много вокруг было незнакомых лиц.

Она ужасно переволновалась, когда Льюча подвел ее к Величайшему, и едва сумела пробормотать почтительное приветствие, но к счастью, и Сезар, и Ортанес, увлеченные беседой, лишь на секунду взглянули в их сторону, чтобы вежливо кивнуть и снова вернуться к своему разговору.

Льюча старался по мере сил объяснять ей происходящее, за что она была ему очень благодарна.

– Пока все собираются, мы будем здесь. Можно немного выпить прохладительных напитков и пообщаться, – сказал он, подцепляя два стакана сока. – Затем зрителей пригласят на стадион, а я пойду на разминку с другими участниками. Сам турнир продлится не больше часа. А потом будет прием от имени Сезара.

– Здесь? – изумилась Сафира, оглядываясь на весьма незатейливую обстановку: столы с напитками установили практически в чистом поле, возле стадиона под открытым небом.

– Нет, конечно. В сезариате, – терпеливо пояснил Льюча. – Сюда опять подадут транспортеры, и мы переместимся.

Сафира открыла рот, чтобы спросить, сколько в турнире будет участников, но в этот момент позади них раздался женский возглас, заставивший ее вздрогнуть. Он напоминал одновременно громкое кошачье мяуканье и стон капризного ребенка:

– Льюча-а-а!!!

Обернувшись, она с изумлением поняла, что детский голосок принадлежал вполне взрослой горианке – судя по виду, не моложе лет двадцати пяти. Шагнув к ним на высоченных каблуках, девушка споткнулась и едва не рухнула в объятия ее жениха, который любезно поддержал ее за локоть и послал телепатическую улыбку:

– Рад видеть тебя, Летея. Осторожнее, милая, здесь песок.

Милая? Рад видеть? Сафира изумленно раскрыла глаза, когда пару секунд спустя сообразила, что горианка споткнулась специально, разворачивая перед ней настоящий спектакль. И теперь стояла перед ее женихом, так призывно улыбаясь ему, что это граничило с неприличием.

– Э-м, Летея, это моя невеста, ее зовут Сафира. Сафира, это Летея, сестра Ортанеса и моя самая верная болельщица, – представил их друг другу Льюча.

Сафира не могла пробраться за плотные эмоциональные блоки незнакомки, но могла бы поклясться, что серые глаза горианки на мгновение потемнели, когда та услышала слово «невеста». Девушка, стоявшая перед ней, выглядела ошеломляюще прекрасно и уверенно. Ее хрупкую, едва ли не бесплотную фигуру, обхватывал розовый шелк. Подол линоса пенился, подчеркивая стройность ног, лиф дерзко открывал полную красивую грудь.

Розово-белые крылья за спиной изящно покачивались, демонстрируя принадлежность девушки к высшему горианскому сословию и образуя королевский шлейф к ее по-королевски великолепному платью. Но Сафиру почему-то мгновенно замутило от обилия розового и приторной миловидности лица. Брови вразлет, пухлые губки – разумеется, тоже розовые, и белые крашеные завитые локоны. Ну, просто кукольная принцесса. Разве что, немного перезрела для столь невинного образа.

– Какое удовольствие познакомиться с вами, – выдавила она, чувствуя себя ужасно неуютно под снисходительным взглядом горианки, которым она обвела ее из-под тщательно накрашенных пушистых ресниц. Впрочем, надолго глаза приторной незнакомки на ней не задержались, снова вернувшись к Льюче, как только розовые губки промяукали: «Взаимно».

– Не знала, что ты помолвлен. Поздравляю, – просияла горианка ему в лицо так, словно только что услышала нечто очень приятное.

«Ради Космоса… да она жуткая лицемерка», – мелькнуло в голове Сафиры. Но в ответ Льюча мягко улыбнулся девушке сверху вниз, как будто не ощущал ее настоящих эмоций и принимал все за чистую монету:

– Спасибо, маленькая. Мне будет очень приятно, если ты возьмешь Сафиру под свое крылышко и все ей покажешь.

Сафира застыла, подняв изумленный взгляд на Льючу. Как он мог так с ней поступить? Но почти сразу она поняла, что ее жених смотрел на мяукающую принцессу другим взглядом. По его глазам было заметно, что он всерьез очарован и завитыми локонами, и розовыми крылышками, и сладким голоском.

Возможно, поэтому он даже не пытался вникать в ее эмоции и действительно верил спектаклю. В мгновении преисполнившись отвращения к нему за это, она еще сильнее выпрямилась, хотя и до этого старалась держаться непривычно прямо – учитывая обязывающий к строгой осанке наряд и каблуки.

Они с горианкой снова посмотрели друг другу в глаза, ничего не говоря. Но все было ясно без слов: дружбе между ними не бывать.

Вскоре Льюча ушел на разминку, а горианка осталась, и лезла в душу с упорством маньяка, явно стараясь нащупать ее слабые места. Сначала она расспрашивала о детстве и о Земле, но потерпев неудачу в попытке раскрутить ее на негативные эмоции, принялась за тяжелую артиллерию.

– Наверное, это очень тяжело – находиться в принудительной помолвке, которой не желаешь, – сказала она, глядя таким сочувствующим взглядом, словно Сафира только что перед ней расплакалось, и требовалось как-то ее утешить. Но Сафира, во-первых, была уверена в том, что не плакала и не выказала ни единой эмоции, дающей повода для такой бесцеремонности. А во-вторых, она прекрасно понимала, что сочувствие наигранное, как и все в этой кукле, лживой до самых кончиков своих перекрашенных локонов.

– Наверное, – рассеянно ответила она, лишь на секунду выбитая из колеи этим вопросом. – К счастью, мне не приходилось такого переживать.

– Правда? – не сдержала изумления горианка.

– Конечно.

Сафира заговорщически наклонилась к девушке – так, что та была вынуждена инстинктивно отпрянуть.

– Мне кажется, мы с Льючей идеально подходим друг другу. Все это так романтично, – шепотом сообщила она, сама не веря, что произносит такое. Но, возможно, вирус театральности передавался воздушно-капельным путем, потому что с каждой секундой она чувствовала в себе все больше сил и способностей играть с горианкой по ее правилам.

– Осторожнее. Иногда бывает, что влюбленные девушки делают неверные выводы о чувствах мужчины, – тоже понизив голос, сообщила горианка. Но ее ноздри слегка раздулись, и это выдало злость. Сафира улыбнулась про себя.

– Такой взрослой женщине, как ты, это, конечно, виднее, – покачала она головой.

Она отвечала, почти не думая, и только по лицу Летеи, едва не позеленевшему, поняла, что невольно нанесла ей страшное оскорбление, намекнув одновременно и на неудачные помолвки в ее прошлом, и на возраст, в котором многие горианки уже стыдились оставаться незамужними. Сама Сафира плохо понимала этот пунктик, но среди девушек на Горре существовал настоящий культ ранних браков, и считалось, что та, кто не вышла замуж до тридцати, тем самым встала на путь к величайшей жизненной трагедии.

После намека на это Летея начисто утратила интерес к разговорам с землянкой и сделала вид, что ей срочно надо поговорить с кем-то, а Сафира осталась одна в толпе незнакомых людей. Впрочем, такое одиночество было лучше, чем пикировка с «розовой» девушкой. На площадке, где продолжался фуршет для гостей, стремительно темнело – наступал вечер, и приближалось время турнира. Одновременно слегка похолодало, но она не замечала этого, пока на ее плечи внезапно не опустился мягкий тонкий плед.

– Позволите поухаживать за вами? – спросил очень молодой офицер, непонятно как оказавшийся рядом. Выйдя из глубокой задумчивости, Сафира рассеяно кивнула ему, скользнула взглядом по форме и послала благодарную улыбку.

– Меня зовут Эзрин эс-Катт, – представился он. Дружелюбное мальчишеское лицо сразу располагало к себе, и Сафира улыбнулась, тоже представившись. Она снова пробежалась по нему взглядом, уверенная, что никогда прежде не видела его, и в транспортере, которым она летела, этого офицера вроде бы не было.

Его серые, как у многих горианцев, глаза сузились – он тоже внимательно изучал ее:

– Никогда не слышал, чтобы у кого-то в Службе Охраны было право на опеку землянки. И не слышал, чтобы кто-то был в слиянии с землянкой. Значит, помолвка?

– Да, я с женихом, – улыбнулась Сафира, позволяя ему эту легкую бесцеремонность. Было заметно, что он просто любопытствует и нисколько не опасен, в отличие от какой-нибудь Летеи.

– И кто же счастливец?

– Вы иронизируете? – поинтересовалась она, не скрывая удивления.

– Вовсе нет. Вы симпатичная. Экзотичная. Наверняка, с характером.

– Это хорошо или плохо?

Сафира послала телепатическую улыбку, польщенная неожиданными комплиментами даже больше, чем ей хотелось бы. Теперь лицо ее собеседника казалось не только добрым, но и весьма привлекательным. Яркие глаза, с легкой насмешкой взирающие на мир, красивый упрямый мужской рот, прямой нос. Его не портили даже слегка оттопыренные уши.

– Это интересно. Кому нужна скучная невеста?

– Вы бы хотели помолвку с землянкой?

– Конечно, – не раздумывая, ответил Эзрин, улыбаясь ей глазами.

– Даже зная, что не сможете отказаться? – недоверчиво переспросила Сафира.

– Это еще интереснее. Уверен, вашему жениху скучать не приходится, – заметил офицер, как-то странно оглядываясь.

– Это правда, – с небольшим смущением признала она, недоумевая по поводу его явной озабоченности поиском кого-то в толпе.

– Кого-то ищете? – не выдержала она после небольшой паузы, и тогда горианец, в свою очередь, остановил на ней недоумевающий взгляд:

– Думал, ваш жених отошел ненадолго. Возможно, его задержал кто-то из старших офицеров, – словно извиняясь за ее жениха, прибавил Эзрин, явно смущенный возникшей ситуацией. И тут до Сафиры дошло, что перед ней просто очень вежливый человек, который не может оставить ее одну.

– Все в порядке, – мгновенно заверила она. – Если вам надо идти…

– Что вы, я вовсе не это имел в виду. Просто… – горианец запнулся. – Честно говоря, я очень любопытен.

– Это я уже поняла, – рассмеялась Сафира. Она сама не знала, почему такая прямолинейность и нахальность незнакомца не вызывала у нее отторжения, но Эзрин вел себя так непосредственно и живо, что это подкупало.

– Мой жених на разминке. Его зовут Льюча, – мягко сказала она, с любопытством наблюдая за реакцией, намеренно не называя фамилии – очевидно, второго Льючи в Службе охраны не было. Горианцы не любили повторяться с именами, проявляя в деле их придумывания почти сверхъестественную изобретательность, так что на всей планете мало кто мог найти тезку, разве что случайно.

Горианец отреагировал почти так, как она и ожидала – застыл на месте, пораженный, потом часто заморгал от изумления, но затем он послал телепатическую улыбку:

– Поздравляю.

Ему явно хотелось сказать что-то еще, но он удержался, и Сафира наклонила голову:

– И?

Эзрин послал еще одну улыбку:

– Он не мой начальник. Но все же я не вправе сплетничать.

– То есть ничего хорошего вы не можете о нем сказать? – с искренним изумлением уточнила она.

Горианец телепатически рассмеялся:

– Вы, и правда, очень забавная. Я вовсе не это имел в виду. Просто я младший офицер, и хвалить одного из главных людей в Службе охраны с моей стороны так же странно, как и критиковать, не находите? Тем более, что я мало общался с ним лично и знаю лишь то, что о нем говорят.

– И что же вы знаете? – с улыбкой настаивала она, не в силах удержаться, хоть и понимая, что проявляет неприличное упрямство. Почти как всегда.

– Что он из меня сделает пюре для дьямы, если я буду давать ему характеристики, – со смешком парировал Эзрин и кивнул головой в сторону стадиона, куда уже начали переходить зрители, – Позвольте проводить вас.

То, с какой легкостью горианец общался, в то же время не переходя невидимых границ, навело Сафиру на мысль, что молодой человек не так прост, как ей казалось с первого взгляда. Но с каждой минутой ей становилось все интереснее с ним разговаривать.

– Я почти ничего не знаю об этом турнире, – призналась она. – Кто участвует?

– Только лучшие, и только наши, из службы охраны. Всего восемь человек. Но есть Ортанес и Льюча, а есть остальные шесть. По-настоящему интересная драка будет всего одна и в конце. А перед этим они отлупят всех, кто слабее. Но тот, кто займет третье место, получит некоторые привилегии.

– В прошлом году победил Льюча…

– В большом турнире – да, но последний наш внутренний турнир за Ортанесом. Старожилы ведут счет побед за годы – кажется, Ортанес пока впереди, но ненамного. На самом деле они примерно равны. Позволите? – спросил Эзрин, указывая на свободные места на трибунах, куда привел Сафиру, и она с готовностью кивнула. Сидеть одной ей вовсе не хотелось, а знакомых не было, если не считать Летеи, которая, к счастью, куда-то провалилась.

Оглянувшись, Сафира убедилась, что свободных мест на трибунах оставалось не так уж много.

– Здесь уже человек шестьсот, – удивленно отметила она.

– В службе охраны работает около сотни офицеров, плюс гражданский персонал. У каждого есть родители, братья, сестры, жены, невесты. Кроме того, приглашение получают все высокопоставленные служащие Сезариата. Конечно, на турнир приходят каждый раз не все, но в этот раз нас удостоил своим присутствием Величайший, поэтому соревнования превратились в серьезное светское мероприятие.