Текст книги "Странное происшествие на Тенистой улице"

Глава 32

Я открываю дверь, ожидая, что сейчас меня окатит волной холодного воздуха. Однако этого не происходит. «Добрый знак», – думаю я. С кухни доносятся звуки музыки, и весь дом кажется тёплым и уютным. Как будто сегодня уже включили отопление.

Я опускаю глаза на мамин телефон, и сердце моё сжимается. Мне ведь так нужно позвонить Рейчел, я скучаю по ней, мне очень, очень нужно это сделать! Однако невыносима сама мысль о том, что мама будет нетерпеливо ходить вокруг и ждать, когда же я верну ей телефон. А я наверняка увлекусь и буду посвящать Рейчел в детали наших поисков, рассказывать о Кэссиди и о веснушках Эндрю. Нет, мне требуется больше времени. И больше личной жизни…

– Тесса! – доносится с кухни голос мамы, и я иду к ней. Но тут же удивляюсь тому, какой у неё усталый вид. Под обычно блестящими живыми глазами образовались мешки, лицо покрыто какими-то пятнами.

О нет! Неужели Инес уже что-то сотворила с моей мамой?! Я едва не задыхаюсь от злости, накрывшей меня алой, словно тлеющие угли, пеленой. Попадись мне сейчас это привидение, я бы задушила его голыми руками! Не успев опомниться, я изо всей силы бью кулаком по столу. Удар получается громкий, и это помогает мне быстро прийти в себя. Я даже не заметила в углу маленького Джона. А он там сидит, бедняжка. Видно, собирался играть. Секунд через пять мой младший брат уже громко ревёт…

Я подхожу к нему и обнимаю:

– Извини, братишка, я что-то совсем с катушек слетела.

Он утирает рукавом мокрый от слёз нос. Потом забирается под стол и вытаскивает Рено. Рот куклы едва заметно шевелится, и я готова поклясться, что Рено снова пялится на меня. Я оборачиваюсь к маме. Делаю глубокий вдох и пытаюсь напомнить себе, что я здесь не одна. Что всё в порядке, что я в безопасности. Покосившись на Рено, я вижу, что тот по-прежнему не сводит с меня глаз.

«Успокойся же наконец. Эта кукла не следит за мной. Не преследует меня и не следит за мной».

Мама кладёт руки мне на плечи:

– Тесса, ты что-то неважно выглядишь. С тобой всё нормально?

– Не знаю. А что у вас случилось, пока меня не было?

Мама окидывает комнату взглядом и громко вздыхает:

– Ничего особенного. Просто я наконец разобрала последнюю коробку в гараже, но так и не нашла своих красок. Не знаю, куда они могли запропаститься!

– Так я же нашла их! – вскрикиваю я. – Чуть раньше, прямо возле моей кровати.

Я смотрю в сторону барной стойки. Именно на ней я оставила маме записку, перед тем как отправиться в библиотеку с Эндрю и Ниной. Стойка пуста.

– Я оставляла тебе записку. Вон там, на стойке. Я написала, что нашла их и что они в моей комнате. Разве ты её не видела?

Мама поворачивается в том направлении, куда указывает мой палец, и недоумённо смотрит на пустую стойку:

– Я здесь сегодня торчу весь день и не видела никакой записки. Она какая была, маленькая? Ну, может, её сдуло на пол, когда кто-нибудь входил в комнату?

Меня опять начинает подташнивать.

– Да это был просто клочок бумаги для эскизов…

Мама от удивления раскрывает рот:

– Бумага довольно плотная. Она не могла просто так исчезнуть.

Она оборачивается к Джону:

– Милый, ты видел листочек?

Джон поднимает куклу и усаживает её. Жуткий деревянный рот Рено открывается в беззвучном вопле и внезапно захлопывается. От этого гулкого стука деревяшки о деревяшку я едва не подпрыгиваю. Поднеся Рено поближе к своему уху, мой маленький братик делает вид, что прислушивается. Будто кукла что-то ему сейчас рассказывает.

Внезапно глаза Джона округляются.

– Я его не видел. Но, думаю, видел Рено…

Мама смотрит на меня, потом опять на Джона. Она подходит к сыну и шутливо взъерошивает ему волосы.

– Ну хорошо, мой маленький. А Рено не сказал тебе, что, может, это он взял листочек?

Голова Рено медленно поворачивается к маме. Джон что-то еле слышно бормочет, и голова куклы, щёлкнув, впивается в меня своими глазами-бусинками. Я отвожу взгляд, не в силах сдержать охватившую меня дрожь.

– Рено его не трогал, – произносит Джон, и на его губах появляется едва заметная зловещая улыбка. – Листок забрал призрак…

Я шарахаюсь прочь от Рено. Всё моё тело пропитывает ужас, и мне с трудом удаётся удержаться от того, чтобы не схватить один из наших кухонных ножей – тот, что побольше, – и не вонзить его в проклятую куклу. Я растерянно смотрю на маму, чувствуя, как жутко вспотели ладони. Мама же, вместо того чтобы закричать или превратить Рено в пылающий факел с помощью газовой горелки, лишь усмехается:

– Ага, понимаю. Ну что ж, когда твой маленький приятель снова увидит привидение, пусть скажет ему, что это было послание для мамы, хорошо? Пусть отдаст его!

Послание? Моя мама сошла с ума? Джон смотрит на меня и хватает Рено.

– Но Тесса говорит, что привидений не бывает. Правда, Тесса?

Когда-то давным-давно я думала, что призраков не существует. Я была так уверена, что даже сказала об этом своему маленькому братику. Однако теперь… Теперь я знаю, что ошибалась. Инес существует и не собирается прекращать свои проделки. Она, наверное, будет портить мне и моей семье жизнь и безобразничать в нашем доме до тех пор, пока я точно не выясню, чего она хочет.

Был бы тут Эндрю, я бы объяснила ему, как он ошибался. Не прошло ещё и часа из двадцати четырёх часов, а мне уже хочется бежать отсюда без оглядки…

* * *

Я передаю маме коробку, которую нашла в своей комнате. Меня радует, что мама снова улыбается.

– Вот она. Только проверь, всё ли там на месте, – говорю я, потому что злобное непредсказуемое привидение могло что-нибудь украсть.

Мама обнимает меня.

– Спасибо, дорогая, обязательно проверю. Но я забыла спросить: как она, кстати, оказалась в твоей комнате?

Интересно, как мне ответить на этот вопрос? Можно было бы сказать, что нас преследуют призраки и что мне очень страшно. Но это наверняка расстроило бы её. И разрушило бы все её надежды на то, что мы обживёмся в нашем новом доме и будем счастливы. Или, хуже того, она могла бы подумать, что я сама всё это подстроила, чтобы она возненавидела наш дом так же, как я. Нет, такого я сказать не могу. Особенно сейчас, когда я так близко подобралась к разгадке тайны и уже почти поняла, чего хочет Инес и как её можно остановить. Если обстановка ухудшится, мне придётся всё рассказать маме и папе. Но до тех пор Инес остаётся моей проблемой, мне её и решать.

– Да я и сама не знаю, – отвечаю я вслух. – В любом случае хорошо, что она нашлась. А можно… можно мне кое-что предложить? Ну, чтобы как-то наладить нашу жизнь на новом месте?

Мама кивает, и на лице её появляется широкая улыбка. Ну да, это как раз в её стиле – делать разные конструктивные предложения домочадцам. Или, как она это называла, «брать судьбу в свои руки». Ей очень нравится, когда я принимаю участие в семейных делах, а я сейчас как раз и собралась это сделать.

– Послушай, мне просто необходим собственный телефон. Будь он у меня, вся наша возня с коробками не превратилась бы в такую проблему. Потому что я бы просто позвонила тебе или отправила бы сообщение. Всё-таки в наше время оставлять записки – не самый надёжный способ общения.

Замолчав и затаив дыхание, я пристально вглядываюсь в её лицо. Судя по всему, она обдумывает моё предложение.

– Но у нас же есть доска для записей! – вдруг вспоминает она. – Я просто ещё не распаковала её. Вот на ней мы и будем оставлять наши сообщения, правильно?

Я пожимаю плечами.

– Да… но это не одно и то же. Мама, у меня ведь здесь появились друзья. Эндрю и Нина… и Ричи. Они очень хорошие, и мне иногда хочется поболтать с ними после школы. Но это непросто, ведь у нас дома только один телефон. И я понимаю, что не могу долго занимать линию.

Вопрос, который я действительно хотела задать, повисает у меня буквально на кончике языка. Мама почему-то всегда была против мобильных телефонов, но никогда не объясняла почему. В голове я уже перебрала кучу возможных причин. Может, из-за облучения? Или абонентской платы? Или из-за раздражающих сигналов вызова?

– И всё-таки почему ты так сильно ненавидишь телефоны?

К моёму удивлению, она хохочет:

– Да вовсе нет, что ты!

Я пытаюсь придать лицу то самое скептическое выражение, которое видела у Эндрю.

– Ты уверена? А выглядит так, будто именно ненавидишь.

Мама энергично качает головой:

– Дело не в телефонах. Мне не нравится то, как они вмешиваются в нашу жизнь, в отношения с миром. Ну, скажем, ты отправляешься в замечательную поездку. Например, к норвежским фьордам. Многие твои друзья большую часть времени будут делать фотки, потом выкладывать их в соцсети, потом ждать лайков и комментариев. На самом деле они совершенно не заметят и не почувствуют то, ради чего там оказались. Саму красоту природы. Вообще ничего.

– Выходит, ты боишься, что, если купишь мне телефон, я перестану ценить наши поездки, совместные вылазки на природу и всякое такое?

Мама кладёт мне руку на плечо:

– Нет. Я опасаюсь, что ты разучишься ценить эти вещи, если другие люди не подскажут тебе, что они стоят того, чтобы их ценить. Убедительно?

Я киваю, наконец смекнув, в чём тут дело. Однажды мама говорила мне, что во всём усматривает какую-то интересную подоплёку. Покосившийся замок из песка на пляже может представлять неважное, даже ужасное зрелище. Однако его мог соорудить будущий архитектор. Крохотная медуза, оставшаяся на песке после отлива, кажется безобидной, но на самом деле иногда страшнее целого флакона яда. Самая яркая и красивая радуга на небе могла стать следствием разрушительного тайфуна. Мама всегда и во всём старается разглядеть такие вещи, все эти взаимосвязи, и использует их, чтобы решить, что ей рисовать. Отчасти благодаря этому она стала таким замечательным художником! Думаю, она бы хотела, чтобы и я тоже всему этому научилась – чувствовать мир, а не просто делать снимки и надеяться отхватить потом сотню лайков.

– Может, сойдёмся где-нибудь посередине? – поразмыслив, предлагаю я. – Скажем, я получу телефон и смогу быть на связи с друзьями, но при этом не буду загружать туда никакие соцсети? Как тебе?

Мама молчит. Она не выглядит расстроенной или сердитой – просто задумчивой. Она размышляет.

– Ладно, я поговорю об этом с папой, хорошо? – Она снова слегка обнимает меня и целует в лоб. Меня окутывает ароматом лаванды. – Но ничего не обещаю.

Ничего не обещаю! Это всё-таки лучше, чем ничего. Придётся принять такой ответ.

– Ой! Чуть не забыла! – Глаза у неё внезапно загораются, она засовывает руку в карман своего толстого свитера и достаёт розовый конверт. – Это от Рейчел. До чего приятно наблюдать, что твои друзья поддерживают с тобой связь именно так! Не понимаю, почему люди вдруг бросили писать друг другу письма? Они намного интереснее и глубокомысленнее, чем телефонные звонки.

Я беру конверт и тут же узнаю витиеватый почерк Рейчел. Она нарисовала десять маленьких сердечек с улыбающимися рожицами вокруг моего имени. Поддев пальцем край, я с нетерпением начинаю вскрывать конверт. Когда мама с папой объявили, что мы переезжаем, я боялась, что Рейчел постепенно забудет меня. Думала, что умру, если у неё появится новая лучшая подруга и они будут делать без меня всё то, что мы с ней вместе когда-то планировали. Теперь я начинаю понимать, что ошибалась…

Когда я вижу слова, написанные на карточке от Рейчел, то не могу сдержать улыбку. Нет, меня она, конечно же, ни на кого не променяет. Невозможно забывать лучших друзей. И не важно, насколько хорошие отношения сложатся у меня с Эндрю, Ричи и Ниной, не важно, насколько они мне понравятся, они никогда не заменят мне Рейчел! Я вспоминаю песню, которую мама пела мне в детстве:

 
Новый друг – хорошо,
но и старых друзей храни:
Серебро и золото для тебя они.
Бесконечен путь по кругу —
Так же долго мне быть твоим другом.
 

Как жаль, что она пела мне эту песню задолго до того, как узнала, что она так понадобится. Но я рада, что она её пела. Потому что теперь всё становится на свои места…

Глава 33

Привет, Рейчел!

Вау! Поздравляю с главной ролью в школьном спектакле! Просто фантастика! С твоим-то голосом у них будет лучшая Мэри Поппинс из всех возможных! Извини, что не написала тебе раньше. У нас тут пока полная неразбериха.

Но ситуация с призраком, кажется, проясняется. На самом деле наш Каспер – это вовсе не Каспер, а девочка по имени Инес. Если ты когда-нибудь сможешь ко мне приехать (пожалуйста, приезжай поскорее!), я тебе покажу всё, что узнала. Поверь мне, хотя это довольно жутко. Если бы не Эндрю, Нина и Ричи, я бы прямо сейчас рванула обратно во Флориду!

Люблю тебя!

Тесса

Мои мозги пока не работают. На время объявили забастовку. Сейчас утро воскресенья, и, хотя мне не мешало бы ещё поспать, я часа два лежу с открытыми глазами и таращусь на тайные рисунки. Я выучила каждый ракурс, каждую линию, каждое крохотное пятнышко. И по-прежнему нахожусь в тупике, как и раньше.

А что, если мне вообще не удастся разгадать эту головоломку? Эта мысль очень беспокоит меня. Инес явно с какой-то целью разбудила меня среди ночи и направила к расшатавшемуся кирпичу в стене. Не для того же, чтобы доказать, что специалист, проверявший техническое состояние дома, – полный тупица? Нет, она пыталась мне что-то сообщить. Надеюсь, я её не разочарую.

Я уже готова сдаться, когда вдруг меня осеняет. Окно на рисунке в комнате не квадратное, как все остальные в доме. Оно овальное. Овальные окна встречаются редко, так же как и голые кирпичные стены внутри. К счастью для меня, я уже видела подобное. Прямо здесь. На Тенистой улице. Вторая – гостевая – спальня! Соскочив с кровати, я направляюсь в холл. Гостевая комната находится там, где мы храним вещи, которые пока не разложили. С того момента как мы сюда переехали, я не провела тут и пяти минут. Однако, полагаю, это не имеет значения, поскольку, кроме коробок, тут всё равно ничего нет. Может, Инес и пытается мне об этом сказать: возможно, там всё-таки что-то есть!

Повернув за угол, я резко останавливаюсь, едва не рухнув на гору картона. Комната практически доверху наполнена коробками. Большими, маленькими, длинными, короткими. Откуда у нас скопилось столько вещей? Они посыпались на меня сверху, но, перепрыгнув через эту первую волну цунами, я направляюсь прямо к овальному окну и поднимаю штору, чтобы осмотреться. Джекпот! Всё то же самое! Я именно там, где мне и следует быть! Я должна была быть именно здесь!

Усевшись и скрестив ноги, я кладу на пол перед собой второй рисунок. Да! Похоже на музыкальную шкатулку. Быстренько соображаю, может ли музыкальная шкатулка находиться в комнате, после чего понимаю, что просто рехнулась. Вещи, которые здесь лежат, – это только наши вещи, а музыкальной шкатулки у нас нет. Если только… Мой взгляд падает на маленькую дверь в противоположном конце комнаты. Ту самую, из-за которой я приставала к папе, когда мы только въехали в этот дом. Она такая маленькая, что кажется, будто из неё вот-вот вылезет какой-нибудь тролль.

– Это ещё что такое? – спросила я тогда, опустив на пол сумку с простынями.

– Кладовка. Они есть во всех старых домах.

– Кладовка? – фыркнула я. – Такая маленькая? Её, наверное, соорудили для эльфов или кого-нибудь в этом роде.

Папа тогда рассмеялся и сказал, что маленькая дверь просто вводит в заблуждение. И что, скорее всего, за ней гораздо больше пространства, чем кажется на первый взгляд. А потом напомнил мне, что дом очень старый, и пообещал, что, когда мы всё распакуем, непременно постараемся открыть эту дверку и посмотрим, что за сокровища там хранятся. Тогда я не ожидала увидеть здесь ничего особенного, однако сейчас я уже не так в этом уверена.

Чтобы успокоиться, я делаю глубокий вдох и подхожу к двери. Она такая маленькая, что едва достаёт мне до пояса. Склонившись, я берусь за ручку и пытаюсь толкнуть. Ничего не выходит. Дверь явно заперта. В голове у меня крутится уйма вопросов. Что же получается? Дверь закрыли с определённой целью или люди просто год за годом закрашивали её? И когда в последний раз кто-нибудь открывал её и заглядывал внутрь? Наверное, очень давно, решаю я. Наверное, та комната забита пауками, паутиной и всякой прочей мерзостью… Ненавижу пауков!

– Ладно, ладно… Пауки не пауки, но я всё-таки туда проникну, – бормочу я, опускаясь на колени.

Взяв ножницы, которыми мама разрезает упаковочную ленту, я начинаю аккуратно соскребать краску, улыбаясь при виде того, как цветная крошка сыпется на пол. Получается! Когда большая часть краски наконец удалена, я хватаюсь за ручку и дёргаю изо всех сил. Раздаётся треск, и дверь распахивается. Я отшатываюсь назад, падаю на задницу, едва не раздавив коробку, на которой написано: «ВОСПОМИНАНИЯ». Упс! Надо полагать, это «психологические картинки», как называет их мама, потому что то, что внутри коробки, – это, по сути, прошлое.

Сползая с картонной коробки, я зажимаю пальцами нос. Комнату наполняет застарелый запах плесени. Он напоминает мне подвал бабушкиного дома. Встав на четвереньки, лезу в чёрную пустоту. Даже без света я могу сказать, что там что-то есть. Что-то очень большое. Меня охватывает ужас. Даже мысль о пауках уже не кажется такой страшной. Затаив дыхание, я протягиваю руку, пытаясь хоть что-нибудь нащупать. Ледяной сквозняк проносится по комнате, и мои зубы начинают непроизвольно стучать. Она следит за мной…

– Всё правильно? – спрашиваю я дрожащим голосом. Я так напугана, что слова даются мне с большим трудом. – Я уже близко? Пожалуйста! Скажи, что я рядом!

Моя рука нащупывает во тьме что-то твёрдое. Это «что-то» я тащу на свет. Какой-то деревянный ящик. Сверху он накрыт материей, а сбоку надпись: «НАХОДКИ ИЗ ПОДВАЛА». Из подвала? Но в этом доме нет подвала! Внизу только гараж!

А-а-а-а! Правильно. Тут ведь не всё время был гараж. Папа рассказывал, что подвал откопали несколько лет назад, как раз чтобы устроить гараж. Наверное, эту коробку нашли прежние владельцы… Я осторожно снимаю покрытие, застилающее всю поверхность ящичка. Вверх поднимается облако пыли. Ну вот и ответ на один из вопросов. Коробка пролежала здесь с тех пор, как кто-то в последний раз открывал эту дверь.

Затаив дыхание, я заглядываю внутрь. Сверху лежит видавшая виды металлическая игрушка. Немного заржавевшая, с какими-то ручками сбоку. Прямо под ней стопка старых открыток, парочка крохотных чашек, медная дверная ручка и… В моём теле каменеет каждый мускул. Последним предметом в этой коробке оказывается… шкатулка. Музыкальная шкатулка…

Глава 34

– Бесполезно! – выдыхает Нина, вертя в руках музыкальную шкатулку и пытаясь рассмотреть её со всех сторон.

Как только я достала шкатулку из ящика, то сразу позвонила подруге с маминого телефона, а уже потом она позвонила Эндрю. И уже через каких-то десять минут я впустила их к нам в дом через чёрный ход. Полагаю, что по дороге они обсуждали, как объяснить поспешный уход Нины с семейного торжества.

– Немыслимо! И наверняка она очень старая. Где ты её нашла?

Мне всё-таки немного стыдно. Хотя я считаю, что поступила правильно, в одиночку выполняя указания и подсказки Инес, мне как-то не по себе. А ещё хуже оттого, что у меня не хватило храбрости самой открыть музыкальную шкатулку.

– Валялась в старой кладовке, – отвечаю я, наблюдая, как Нина бережно передаёт шкатулку Эндрю. Вот так. Надо бы показать им рисунки. Я протягиваю руку к ящику и беру свиток. Бечёвка, которой он скручен, повисает, слегка покачиваясь.

– Думаю, когда подвал освобождали, чтобы сделать из него гараж, владельцы даже толком не посмотрели, что там лежит. Просто побросали в ящик и оставили там.

– Потрясающе! – Нина качает головой. – Поверить не могу, что ты это нашла.

– Ну-у… да… Там… э-э-э-э… короче, были кое-какие подсказки, которые мне сильно помогли…

– Подсказки? – переспрашивает Эндрю. – Что ещё за подсказки?

Я признаюсь и выкладываю им всю правду:

– Я спала, потом меня разбудил какой-то странный звук, я нашла в стене расшатавшийся кирпич, а за ним рисунки. Потом это овальное окно, а ещё…

– Постой-постой! – прерывает мой сбивчивый рассказ Нина. – Звуки? Кирпичи? Овальное окно? Ты несёшь какую-то чушь!

Эндрю ставит музыкальную шкатулку на пол между нами. И многозначительно смотрит на меня:

– Значит, призрак подсказал тебе, как это найти?

Я киваю.

– Когда? – настаивает он. Он не сердится и ни в чём не обвиняет, он просто беспокоится.

– Четыре дня назад, в среду…

Нина охает:

– Четыре дня назад?! Что ж ты ничего нам не рассказала об этом?

– Мне показалось, она хочет, чтобы я одна выполняла её указания. Она сама привела меня сюда. – Я показываю на шкатулку, вновь переживая о том, что там внутри.

– Ладно, – настойчиво продолжает Эндрю. – Итак, ты выполнила все указания и нашла эту шкатулку. Что потом?

– Потом я испугалась.

Признаться в этом оказалось труднее, чем я думала. Дело ведь в том, что я живу в страхе с того самого момента, как начались наши поиски. Боюсь ночных звуков, постоянно меняющихся рисунков. Боюсь Рено. Но больше всего, как мне кажется, я боюсь показаться трусихой перед своими новыми друзьями. Нина, она… в общем, она умная, добрая и смелая девчонка. А Эндрю не просто футболист с милыми веснушками. Он здесь мой лучший друг.

– Простите меня, – говорю я, проводя пальцем по изящным цветам, вырезанным на углах музыкальной шкатулки. По моей щеке сползает одинокая слезинка. Потрясённая, я торопливо смахиваю её. – Мне хотелось вас удивить, решив эту проблему самостоятельно, но я не смогла. И теперь мне точно нужна помощь.

Эндрю стремительно подходит и подталкивает меня к Нине. Потом обнимает нас обеих:

– Ничего, если я скажу, что рад. Ну, в смысле, тому, что сейчас мы уже добились, мы сделали вместе. Было бы… не очень, если бы ты, Флорида, сделала всё без нас.

– Присоединяюсь, – добавляет Нина.

Её обычно взъерошенные волосы сегодня аккуратно зачёсаны назад, а дневник, куда она всё записывает, покоится у неё на коленях. Её взгляд переключается на рисунки, которые я держу.

– Это и есть те подсказки, которые привели тебя в кладовку?

– Да. – Развернув листки, я протягиваю их друзьям. – Это рисунок гостевой спальни. Правда, она выглядит иначе, потому что сейчас там вместо мебели одни коробки. Но я узнала её по окну. А вот это… – С этими словами я показываю второй рисунок. – Это музыкальная шкатулка. Видите цветы?

Нина подносит рисунок к шкатулке.

– Я поражена.

– Рисунками? – спрашиваю я.

Она смеётся, закатив глаза, будто я сумасшедшая:

– Нет, Тесс, тобой! Это не самые простые подсказки.

– Согласен, получилось круто, – добавляет Эндрю. – Где, ты говоришь, они были спрятаны?

– За одним кирпичом в стене нашей гостиной, – отвечаю я, вспоминая скрежет кирпича, вставляемого в стену (звук, разбудивший меня той ночью), и вздрагиваю. – Она разбудила меня, чтобы я туда заглянула. Я в этом уверена.

– Ух ты! – Эндрю трёт шею. Он с уважением смотрит на меня. – Не хочу врать, девочка-сёрфер, но я бы, наверное, крепко струхнул!

Мои щёки горят. Я тоже едва не грохнулась в обморок. Я сто раз трусила! И очень рада, что преодолела свой страх. А ещё я довольна, что не стала пороть горячку и не открыла шкатулку без моих друзей. Хотя было неловко признавать, что я была напугана, но в итоге всё нормально. Даже хорошо.

– Итак, загадка решена. – Эндрю хлопает ладонями, будто стряхивая пыль. – Инес была художницей, поэтому она и гоняется за тобой.

– Эй-эй! Не спеши, мистер Шерлок. Мы ещё не выяснили, как исчезает статуя, почему Инес Кларк нет в списке и что ей вообще нужно. Плюс ещё вот это… – Я поворачиваю рисунок обратной стороной и показываю буквы И, Б.

Лицо Нины бледнеет, глаза округляются до невозможных размеров. Она изумлённо выдыхает:

– О-о-о-о! Нет!

– Что? Что «О нет»? – Эндрю переводит взгляд с рисунка на меня, потом снова смотрит на буквы. – Что означают эти И, Б?

– Неужели не понимаешь? – спрашивает у него Нина. – Это же всё ещё больше усложняет! Ну! Рисунки привязывают призрака к этому дому. В смысле, она не смогла бы нарисовать эту комнату, если бы не видела её раньше, ведь так? А вот инициалы на обороте не вяжутся ни с чем. Мы-то всё время занимались Инес Кларк, а эти буквы могут означать, что человек, выполнивший рисунок, носил фамилию, которая начинается с буквы Б!

– А может, это не инициалы, – предполагает Эндрю. – А не могут они означать что-нибудь ещё? Ну, к примеру, «Интернациональные бананы», «Инопланетный бекон», «Импульсивная болонка»?

– «Инопланетный бекон»? – Мне стоит большого труда сохранить невозмутимое выражение лица. – Эндрю, ты свихнулся?

У него бурчит в животе, и он прижимает к нему руки:

– Нет, просто проголодался.

Я вытягиваю руки и делаю вид, что хочу его задушить, но Нина меня останавливает. Взяв с пола музыкальную шкатулку, она передаёт её мне и говорит:

– Открывай.

– А почему я? – вырывается у меня.

– Ой, подружка, не знаю! Может, потому, что это всё-таки твой призрак? – усмехается она. – Давай, Тесс! Если привидение привело тебя к шкатулке, должны же мы наконец узнать, что в ней спрятано.

Она права. Нельзя так жить бесконечно – оглядываться по сторонам, спать в потайных местах, стараясь укрыться за четырьмя стенами. Пора покончить со всем этим. Я поддеваю крышку шкатулки. Раздаётся тихий металлический звук и разносится эхом по комнате. Музыка.

– Ох, ничего себе! Она, оказывается, работает…

Эндрю и Нина подходят поближе. Именно этого я и хотела, именно это и было мне нужно. Я открываю шкатулку, а они здесь, рядом со мной. Поддерживают меня. Думаю, даже если бы в эту секунду Инес собственной персоной выскочила из шкатулки, мы бы и с этим справились.

На дне музыкальной шкатулки лежит тонкое металлическое кольцо и ещё один листок бумаги. Он свёрнут, и едва ли это рисунок. Я надеваю кольцо на палец и разворачиваю листок. Передо мной свидетельство о смерти. На имя Инес.