Текст книги "Затмение"

2

– Нет, Сирена, даже не проси. Я не поеду.

Плотно сжав губы, Николас Фрейзер-Уэст был непреклонен.

Она метнула на него презрительный взгляд.

– Ты просто смешон в своем упрямстве.

Сирена с величайшим трудом сдерживала свой темперамент, зная, что, если хочешь добиться своего, нужно не терять головы. С тех пор как от Ройоля Фергюссона два дня тому назад пришло письмо, в котором он благодарил их за гостеприимство и приглашал отобедать у него, они непрерывно спорили.

Подняв глаза к небу, она попыталась успокоиться, наблюдая за одинокой белой цаплей, летящей в яркой безоблачной синеве.

Бело-розовые цветки гибискуса покачивались прямо перед Сиреной. Она потянулась, чтобы сорвать цветок, чуть не выпав при этом из гамака, в котором уже два часа праздно проводила время.

Пощекотав левое ухо стеблем цветка, Сирена выпрямилась и, свесив загорелую длинную ногу через край гамака, изобразила на лице капризную гримасу.

– Ну, Ники, дорогой, ради меня. Что тебе стоит?

Она ненавидела себя за то, что приходится клянчить, но другого выхода у нее не было.

– Хотя бы подумай еще раз, – прибавила она с надеждой в голосе.

– Я могу думать сколько угодно, но это ничего не изменит.

У нее вырвался тяжелый вздох.

– Ты просто невозможен, Николас.

– Прости, моя маленькая хитрюшка, но в этот раз ты своего не добьешься. Я категорически отказываюсь провести еще один вечер в обществе мистера Ройоля Фергюссона-второго. И как это он осмеливается величать себя вторым? – фыркнул лорд.

– Наверное, потому что его отец тоже был Ройолем Фергюссоном, – не удержалась Сирена.

Выбравшись из гамака, она направилась к Николасу, который лежал, вытянувшись во весь рост, на топчане, удобно устроившись на подушках.

Сирена присела у него в ногах и бросила на мужа изучающий взгляд. Он притворялся, что получает большое удовольствие от чтения серьезного романа Толстого, хотя она-то знала его вкус: лорда больше бы устроил хороший шпионский триллер.

Зачем изображать из себя интеллектуала? – думала Сирена. В конце концов у Николаса есть все, что по-настоящему ценится: хорошее воспитание, первоклассное образование, умный отец, который приумножил оставленное ему наследство, завещав единственному сыну после своей смерти пять лет назад значительное состояние.

Ее родители были в восторге и с облегчением вздохнули, когда новоиспеченный герцог Эттингтонский, лорд Фрейзер-Уэст, предложил руку и сердце их прекрасной, но безрассудной дочери накануне того дня, когда ей исполнился двадцать один год.

Радуясь, что теперь может бросить ненавистную работу у «Кристи» и не выносить более тирании отцовской опеки, Сирена не задумываясь приняла это предложение. Она не любила Николаса, но у нее было преимущество: Сирена не сомневалась, что он обожает ее. Выйти за него замуж означало делать то, что ей нравится. Это она и делала… большую часть времени.

– По моему мнению, мистер Ройоль Фергюссон – обыкновенный мошенник. Я не верю ни одному слову из всего, что он наплел нам в тот вечер, – произнес Николас, не отрывая глаз от книги. – Джозеф рассказал мне, что этот человек – бездельник и известный донжуан, у него повсюду любовницы.

– Джозеф ведет себя как старая бабка, – заявила Сирена. – Ему дай только посплетничать. Его слова не много стоят.

– Нет дыма без огня. – Николас опустил книгу. – А ты не думаешь, моя доверчивая женушка, что он по каким-то своим, возможно, не очень благородным соображениям хочет втереться к нам в доверие?

– О Господи, Николас, конечно же, нет, – раздраженно отрезала Сирена. – Он всего лишь хочет отблагодарить нас за гостеприимство. Неужели ты этого не понимаешь? Почему надо всегда и везде выискивать тайный умысел?

Она резко встала. На ее щеках с легкими следами веснушек запылали два алых пятна – знак сильного раздражения. Николас попытался удержать ее за талию.

– Ну же, Банти, ну, будет ссориться. Лучше полежи со мной.

Он сбросил одну подушку на пол и, слегка отодвинувшись, освободил для нее место рядом. Вырвавшись из его объятий, Сирена сделала шаг в сторону, раздосадованная тем, что муж назвал ее ласковым прозвищем, которое приберегал для моментов близости. Сделав глубокий вдох, она заговорила, расставив ноги и изо всех сил стиснув пальцы рук.

– Поступай как знаешь, Николас, но что касается меня, я пойду сегодня вечером на ужин к Ройолю Фергюссону. Так я решила. Если хочешь, присоединяйся, если нет – желаю тебе хорошо провести вечер по своему усмотрению.

Сирена повернулась, чтобы уйти, но вскочивший с топчана Николас удержал ее за плечи. Лицо его страшно побледнело, рот был плотно сжат. Она поняла, что зашла слишком далеко и переступила границу дозволенного.

– Почему для тебя так важно, Сирена, побывать в гостях у этого человека? – руки мужа с силой вцепились в ее плечи.

– Оставь меня, Николас, ты делаешь мне больно! – выкрикнула Сирена. Но он, казалось, не слышал ее. В глазах его появилось отрешенное выражение, он сильно дрожал, произнося имя, которое она прежде не слышала.

– Нет, Робби, не надо! Ты делаешь мне больно!

Няня Робертс сжимала его руки с такой силой, что мальчику казалось, – он вот-вот потеряет сознание. Рыдая, он просил отпустить его, но она сжимала его руки все сильнее, повторяя, что он плохо себя вел и должен быть жестоко наказан…

– Николас, что с тобой? – вскричала перепуганная Сирена.

Ни разу за два года супружества она не видела мужа в таком состоянии. Высвободив одну руку, она не придумала ничего лучше, чем дать ему пощечину. Он тут же опомнился и опустил руки.

– Прости меня, Сирена. – Николас понурил голову, прямые белокурые волосы свесились и закрыли его лицо. – Пожалуйста, прости. – Он говорил странным голосом, напоминающим напроказившего маленького мальчика, раскаивающегося в своих шалостях.

Некоторое время они молчали, потом Сирена заговорила.

– Я прощу тебя, Николас, но только при одном условии: ты будешь сопровождать меня сегодня на ужин к Ройолю Фергюссону.

Влажная густая тьма – хоть глаз выколи – заволокла остров: поездка к пляжу Сан-Сан по проселку предстояла нелегкая. Узкую грязную дорогу не освещали ни луна, ни свет мерцающих звезд. Николас выругался и резко крутанул руль, чтобы не съехать в канаву.

– Рискованное предприятие, – буркнул он, сжимая руль с такой силой, что суставы его пальцев побелели.

– Мы уже почти на месте, – заверила его Сирена, хотя сама не была в этом уверена.

Дорога сужалась, и Николас снизил скорость. Машина, скорее, ползла, чем ехала. Густые заросли сжимали автомобиль с обеих сторон, толстые ветви тамаринда царапали ветровое стекло, роняя коричневые семена прямо на капот.

– Кажется, мы поехали не по той дороге, – предположила Сирена, беспомощно глядя на мужа.

– Теперь хоть помолчи, – оборвал ее Николас.

Только она собралась попросить его не повышать голос, как дорога вдруг резко свернула в сторону и джип выскочил на открытое место, где в конце гравиевой дорожки, у длинного низкого дома, стоял спортивный старенький «триумф».

– Это здесь? – спросил Николас, выключая мотор.

– Думаю, да, – неуверенно ответила Сирена, но, увидев стоящего в дверях Ройоля, радостно воскликнула: – Здесь! – И быстро прибавила: – Спасибо, что ты согласился сопровождать меня, Николас.

Она признательно сжала его руку. Та была горячей и липкой, Сирене было неприятно, но она несколько секунд не отпускала ее, а потом ласково произнесла:

– Поверь, я ценю твой поступок.

Бледное лицо мужа озарила улыбка.

– Ты ведь знаешь, я все для тебя сделаю.

Николас говорил правду, и улыбка, предназначавшаяся ей, была полна любви.

Они выбрались из джипа и направились к дому.

Дорожка, выложенная плоскими круглыми камнями меж кустов алламанды и красного жасмина, вела к дверям виллы «Коралита», где их уже поджидал Ройоль Фергюссон. Его силуэт четко вырисовывался в освещенном проеме.

– Добро пожаловать в мой дом, – приветствовал он их, протягивая руку Николасу. Тот предпочел бы обойтись без рукопожатия, но отступать было некуда.

Сирена, поднявшись на цыпочки, легко чмокнула Ройоля в щеку.

Дом, построенный целиком из дерева, стоял на краю обрыва – очень живописное, но несколько опасное местоположение – на высоте не менее ста пятидесяти футов по отношению к заливу Тертл-Коув. Хитроумные резные узоры покрывали выгоревшие ставни, выкрашенные в ярко-синюю и нежно-розовую краски.

Две стены гостиной были декоративно выложены известняком, а весь дом окружала широкая веранда, с которой отовсюду было видно море. Сирена подумала, что ей хотелось бы побывать в этом доме днем и полюбоваться прекрасным видом на мыс Аллигаторов и Обезьяний остров.

Вся мебель в доме была покрашена в белый цвет; на деревянном полу в артистическом беспорядке лежали разной величины подушки бежевого цвета и стояли низкие индонезийские резные столики; множество глиняных горшков с тропическими цветами самых удивительных оттенков украшали гостиную. В стеклянных подсвечниках горели длинные свечи. Воздух был густо пропитан запахом благовоний и марихуаны.

Ройоль провел супругов на веранду, где его приятельница Кэрон листала потрепанный номер «Вог». При виде их она поднялась – высокая элегантная девушка, стройную фигуру ее облегало кремовое платье с глубоким вырезом.

– Кэрон, мне приятно представить тебе лорда и леди Фрейзер-Уэст, – церемонно произнес Ройоль. Теплый ветерок пробежал по веранде, шевеля стебли цветов и подол легкого платья Кэрон.

– Рада познакомиться с вами! Добро пожаловать на виллу «Коралита». Ройоль рассказывал мне, как тепло вы принимали его в тот вечер, когда он укрылся в вашем доме от урагана.

Кэрон говорила с необычным акцентом, в ее нежном голосе лишь угадывалась интонация жителей Ямайки; рука, которую она протянула им, была цвета густого меда. В лице, особенно когда она улыбалась, проступало что-то кошачье, а мелкие ровные зубки были белее снега.

Сирена нехотя призналась себе, что девушка – настоящая красавица.

Кэрон широким жестом пригласила их садиться на мягкие подушки, служившие здесь диванчиками. Утонув в одной из них, Кэрон поджала под себя длинные стройные ноги, не стесняясь перед гостями, что под платьем на ней ничего нет.

– Что будем пить? – спросил Ройоль с интонацией радушного хозяина дома.

Сирена внимательно присматривалась к нему. Действительно ли он обрадован, задавалась она вопросом, или просто возбужден? Она надеялась, что радость его искренняя. Опустившись на подушку рядом с Кэрон, Сирена попросила сухого вина.

Ройоль повернулся к Николасу, предлагая напитки, но тот только пожал плечами и от всего отказался.

– Я пить не буду, спасибо. Мне ведь нужно вести машину обратно – к Манго-Бей. По этой дороге и трезвому-то трудно проехать.

Николас держался неуверенно и напряженно, явно чувствуя себя не на месте, словно играющий эпизодическую роль актер, случайно попавший не на ту съемочную площадку. Он отказался сесть, считая, что будет выглядеть нелепо, пристроившись на цветастой подушке, а, напротив, прошел в дальний конец веранды, который футов на двадцать нависал над обрывом. Когда Николас глянул вниз – туда, где бились о берег волны, он испытал легкое головокружение. Все неожиданно поплыло у него перед глазами и, отступив назад, он чуть не упал на руки шедшей к нему Кэрон.

В длинных черных волосах Кэрон поблескивали нитки бус, от нее исходил запах пачули. Глаза янтарного цвета внимательно изучали аристократические черты лорда Фрейзер-Уэста – это лицо, такое бледное и ничем не примечательное, чем-то привлекало ее по контрасту с собственным.

Крепкий подбородок лорда не сочетался с остальными чертами этого утонченного, почти призрачного лица, а в карих глазах затаилась какая-то тайна. У Кэрон вызвали интерес именно эти глаза.

Она сразу же решила, что Николас Фрейзер-Уэст постоянно носит маску. В этом человеке была скрытая глубина, а бесцветная, тщательно продуманная маска прятала темную сторону натуры. Кэрон не сомневалась в этом.

– Хотите? – Она протянула ему сигарету с марихуаной.

Николас покачал головой.

– Я же сказал, что должен вести машину.

Кэрон настойчиво повторила приглашение:

– Это не повредит. Вы просто расслабитесь, да и вечер пройдет куда лучше. А в таком напряженном состоянии он может стать для вас тяжелым испытанием.

Она явно понимала пикантность ситуации, и Николас, криво усмехнувшись, согласно кивнул. Кэрон склонилась, уронив на его грудь несколько шелковистых локонов, и приложила сигарету ко рту лорда. На ярком экзотическом лице застыли огромные глаза.

Николас глубоко затянулся. Травка была крепкая, дым сразу обжег его горло, а губы пересохли. Кэрон жестом показала, что надо затянуться еще раз.

– Я отключусь, – предупредил Николас.

– Это как раз то, что надо. – У Кэрон был низкий грудной смех. – Докуривай, – настаивала она.

Николас согласно кивнул и слабо улыбнулся. Ему было приятно внимание этой красивой чувственной женщины.

– Мне уже гораздо лучше.

Кэрон улыбнулась в ответ.

– Я так и думала, – сказала она и отошла, извинившись. Ей надо было закончить последние приготовления к ужину, который она сервировала на низком столе, подав набор китайских палочек и раскрашенные вручную сосуды с изображением бытовых сцен из восточной жизни.

Стол украшал антуриум, длинный стебель которого возвышался в центре стола. Вино подали в розовых охлажденных бокалах. Они съели суфле, за которым последовали три блюда из местных сортов рыб, каждое – приготовленное особым способом и имевшее свой оригинальный вкус. Два непохожих друг на друга кушанья из риса подавали с теплым банановым хлебом, а оригинальный торт слегка отдавал имбирем. Все блюда имели изысканный вкус.

Сирена весь вечер никак не могла справиться с палочками. Ройоль помогал ей, и они весело смеялись всякий раз, когда она роняла еду.

К досаде Сирены, Николас и Кэрон тоже прохихикали весь ужин, обмениваясь заговорщическими взглядами.

Когда Кэрон исчезла на кухне, чтобы принести десерт, а Ройоль отправился открыть вино, Сирена обрадовалась, что осталась наедине с мужем.

Убедившись, что их не услышат, Сирена прошептала:

– Ты очень глупо себя ведешь, Николас.

Она отчитывала его, как школьная учительница расшалившегося ребенка.

Николас скорчил смешную рожу и высунул язык.

– Мне весело. Я не хотел сюда ехать, а теперь, напротив, очень рад, что не остался дома. Давно мне не было так хорошо.

– Ты просто накурился травки – вот и все. – Сирена разозлилась и немного растерялась. Она и представить себе не могла, что такое может случиться.

– А тебе разве не весело, моя дорогая Сирена?

«Дорогая» прозвучало у мужа так небрежно-иронично, что она метнула в его сторону уничтожающий взгляд. Тут в комнату вошел Ройоль с откупоренной бутылкой местного рома. За ним следовала Кэрон с подносом, на китайских блюдцах лежали сочные ломти манго и папайи, вымоченные в кокосовом молоке с ромом.

– М-м, манго удивительно вкусно, – восторженно произнесла Сирена, не в силах оторваться от сочного плода.

– Весь ужин – сплошное объедение, – объявил Николас. Глядя на Кэрон, он приподнял свой бокал. – Приношу свою благодарность прекрасному повару.

Лицо Кэрон раскраснелось от этой похвалы, медовый оттенок ее безупречной кожи стал более насыщенным.

Сирена молча потягивала вино, бросив взгляд на Ройоля, который, к ее досаде, тоже смотрел на свою прекрасную подругу. Тогда Сирена поднялась и, извинившись, пошла в ванную. Вернувшись, она застала Николаса и Кэрон снова рядышком; уютно устроившись с ногами на подушках, они увлеченно беседовали и, казалось, позабыли обо всем на свете.

Сирена присоединилась к Ройолю, который стоял, облокотившись на перила веранды, и смотрел на море. Встав рядом, она залюбовалась его красивым профилем.

Ройоль заговорил, и его голос влился в непрерывное посвистывание древесных лягушек, а жасмин, благоухая, наполнял воздух тончайшим ароматом.

– Здесь прекрасно, правда? – спросил он, как будто речь шла о его личном рае тут, на земле. И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Вест-Индия у меня в крови. У меня есть только эта великая любовь к ней и еще моя мечта.

Ройоль повернулся к ней, она чуть было не спросила, что у него за мечта, но что-то в выражении его лица остановило ее.

Прозвучавший вопрос застал ее врасплох.

– А что, если нам пойти искупаться, леди Сирена? В вечернее время море просто изумительно.

Бросив взгляд в сторону мужа, она заметила, что он закуривает еще одну сигарету с марихуаной. Откинув голову, Николас чему-то рассмеялся.

– С удовольствием, – согласилась Сирена.

Прежде чем она успела передумать, Ройоль бесшумно вывел ее из дома. С утра прошедший ливень разогнал облака, и теперь на небе светила полная луна.

Крепко сжимая руку Сирены, Ройоль спускался вниз, прокладывая путь по заросшему травой склону. Он уверенно и ловко, словно дикое животное, двигался вниз. Сирену привели в восторг сотни светлячков, мерцавших во тьме, словно крошечные язычки холодного пламени. Она ни разу не видела их в таком количестве.

У подножия холма им пришлось спрыгнуть с поросшего травой выступа на песчаный пляж. Ройоль прыгнул первым и, беспокоясь за недавно травмированную лодыжку Сирены, обернулся, протягивая ей руки.

Она приземлилась не совсем удачно, упав-таки в мягкий песок, но на этот раз обойдясь без всяких повреждений. Перекатившись со смехом на другой бок, Сирена поднялась на ноги и побежала к воде по мокрому песку. Соленые брызги обжигали лицо, ветер трепал длинные волосы и хлестал ими по раскрасневшемуся лицу.

– Не очень-то это удачная мысль, Ройоль, – крикнула она. – Море неспокойно.

Он улыбнулся и тоже крикнул, стараясь заглушить шум волн.

– Только не там, куда я веду вас.

Взяв Сирену за руку, Ройоль повлек ее вдоль песчаного пляжа, не останавливаясь, пока они не достигли утеса, увитого морским виноградом. Здесь они свернули и, скользнув меж скал, перебрались через несколько отполированных волнами камней, очутившись в надежно укрытой от ветра бухточке на краю лагуны.

– Поразительно, – изумилась Сирена, глядя на спокойную водную гладь, похожую на слабо поблескивающую полированную поверхность черного мрамора.

Расстегнув пуговицы на тонких бретельках, Сирена позволила полотняному платью упасть на песок и перешагнула через него. Легко сдернув трусики, подцепила их большим пальцем ноги и откинула в сторону. Они полетели точно туда, куда она и рассчитывала, и опустились на платье.

Сирена чувствовала на себе оценивающий взгляд Ройоля, пожирающего ее глазами, но не испытывала никакого смущения, более того, взгляд, как ни странно, не возбуждал ее. Она будто снова стала ребенком – свободным и раскованным.

Ее тело легко вошло в зеркальную поверхность воды – от места, куда она нырнула, побежали все увеличивающиеся круги. Вода была очень теплой и доходила ей до шеи. Сирена стояла неподвижно на песчаном дне океана, глядя, как Ройоль снимает с себя полотняную рубашку и брюки. Без всякого смущения она разглядывала его рослое, ладно скроенное тело. Его кожа цвета красного дерева отливала золотом в лунном свете.

Через мгновение он уже стоял рядом с ней, глядя на нее сверху вниз. Сирена нырнула и, задержав дыхание, некоторое время находилась под водой, а потом вынырнула, услышав его радостный смех.

Чуткими пальцами он нежно убрал с ее лица волосы и отвел к затылку. Скользнув по спине, руки его чуть замешкались на ее талии, как бы в нерешительности, а потом притянули к себе. Однако тут он ощутил сопротивление.

– Разве ты не хочешь меня, леди Сирена? – спросил он с удивлением. – Может, я ошибаюсь? Тогда скажи мне.

В мягко вопрошающем голосе не было ни раздражения, ни нажима.

– Да, я хочу тебя. Но не здесь и не сейчас, – твердо произнесла она.

Мягко оттолкнув Ройоля, Сирена выскользнула из его объятий и широкими плавными движениями поплыла к единственной скале, живописно выступавшей из воды.

Когда она достигла скалы, Ройоль уже был там и перегнулся вниз, чтобы удержать ее. Но Сирена проплыла мимо, и тогда он, ухватив ее за ноги, потянул под воду.

Она отбивалась, колотила изо всех сил по воде ногами, пока не вырвалась и не почувствовала себя свободной. И хохотала, как безумная, когда Ройоль, изображая кита, вынырнул из воды, издав могучий рев.

– Потише, разбудишь соседей, – выкрикнула она, давясь от смеха; и, плеснув ему в лицо водой, пустилась в обратный путь. Выбежав на берег, Сирена все еще задыхалась от смеха.

– Как было чудесно! – сказала она Ройолю, натягивая платье и путаясь в бретельках.

Ройоль помог ей найти и застегнуть пуговички. Руки его продолжали ласково бродить по ее телу, легко коснулись затвердевших сосков, вздымавшихся и опускавшихся под платьем. Заставив себя подавить острое желание, он взял одной рукой ее за подбородок, а другой отвел от лица несколько мокрых прядей.

– Тебе нужно поторопиться, леди Сирена. Я хочу встретиться с тобой до вашего отъезда из Порт-Антонио. – Он ласково коснулся губами ее лба, словно отец, целующий дочь.

Не желая портить ему настроение, Сирена ничего не ответила, и они молча отправились в обратный путь, думая каждый о своем.

Уже за полночь они тихо проникли в дом Ройоля.

Николас спокойно спал, посапывая, как дитя, свернувшись клубочком на нескольких подушках.

На столе, заставленном грязной посудой, лежала записка от Кэрон, в которой сообщалось, что она позвонит Ройолю завтра.

– Кэрон работает регистратором в гостинице, ей надо рано приходить на работу, – объяснил Ройоль. – Она редко ночует здесь.

Сирена пожала плечами и, глядя на Николаса, сказала:

– Похоже, машину придется вести мне.

Ройоль кивнул, собирая грязные тарелки.

– Это уж точно.

Минут через двадцать проснулся Николас. Ройоль тем временем приготовил на кухне кофе. Сирена сидела на противоположной стороне веранды, ее влажные волосы падали на спину, отливая шелком.

Николас недоуменно таращился вокруг, ничего не понимая, Сирена же, соскользнув на подушки, прижалась к его теплому телу.

– Ну что, дорогой, проснулся? А мы с Ройолем уже думали, не уложить ли тебя на его постель.

Отчаянно моргая, он тем не менее заметил, как сияют глаза жены, как нежна ее кожа. Николас коснулся щеки Сирены, провел пальцем по губам, шее. Он открыл рот, чтобы сказать, как она прекрасна, но тут в комнату вошел Ройоль, неся на подносе три чашки с дымящимся кофе.

– Кофе подан, – торжественно объявил он, ставя поднос на низкий столик.

Николас с трудом поднялся на ноги, слегка пошатываясь. Облизнув пересохшие губы, попросил:

– Можно мне стакан воды? У меня страшно пересохло горло.

Сирена, улыбаясь, смотрела на своего взъерошенного мужа.

– С чего бы это, а?

Было почти половина второго, когда они наконец распрощались с хозяином и покинули виллу «Коралита». Сирена медленно и осторожно вела автомобиль, а Николас все двадцать минут, что они добирались до дома, храпел и бормотал что-то нечленораздельное.

Сирена радовалась, что предоставлена сама себе и ей не нужно общаться с мужем. Она могла думать о Ройоле Фергюссоне и сожалеть о том, что через четыре дня их отдых заканчивается и ей придется покинуть Ямайку.