Текст книги "Откровенные признания"

Джентри стиснул кулаки:

– Это не вам решать.

– Если я не стану настаивать, вы и впредь будете бегать от ответственности.

– Это мое право!

– Может быть. Но служить сыщиком вы уже не сможете. Сэр Грант согласен со мной и потому больше не нуждается в ваших услугах.

Мертвенная бледность залила лицо Джентри, кадык судорожно задергался. Постепенно до него доходило, что его карьера сыщика подошла к концу.

– Тогда я займусь частными расследованиями.

– Это что-то новенькое, – сардонически заметил сэр Росс. – Виконт, гоняющийся за преступниками!

– Ник, – мягко вмешалась Софи, – ты же знаешь, о чем мечтали мама с папой.

Его душили горечь, отчаяние, но сильнее всего – ярость.

– Я слишком долго пробыл Ником Джентри, чтобы менять имя.

Похоже, Софи понимала, почему он так противится переменам.

– Да, тебе придется нелегко, этого никто не отрицает. Но тебе поможет Лотти.

Ник не удостоил Лотти даже взглядом – только презрительно фыркнул.

– Лотти, дорогая, – продолжала Софи с настойчивостью, выдающей силу воли, неожиданную для женщины, – сколько вы проучились в Мейдстоуне?

– Шесть лет, – ответила Лотти, настороженно поглядывая на чеканный профиль мужа.

– Если репутация Мейдстоуна не преувеличена, значит, все шесть лет вас усердно учили хорошим манерам, искусству держать себя и поддерживать светские беседы, следить за домашним бюджетом и прислугой, демонстрировать стиль и хороший вкус, знать ритуалы утренних визитов и званых вечеров – словом, тысячам премудростей этикета, которые отличают высший класс от остальных слоев общества. Уверена, вы без труда сможете вести любое хозяйство, какие бы размеры оно ни имело. Несомненно, вас также учили танцевать, ездить верхом, играть на музыкальных инструментах, говорить по-французски и немного по-немецки… или я ошибаюсь?

– Вы совершенно правы, – коротко отозвалась Лотти, с ужасом сознавая, что стала частью ловушки, в которую заманили Джентри. Его принуждали к тому, чего он не желал, и она прекрасно понимала его чувства.

Удовлетворенно кивнув, Софи повернулась к мрачному брату:

– Лотти – настоящее сокровище. Она окажет тебе неоценимую помощь, пока ты будешь привыкать к новой жизни…

– Я ничего не намерен менять, – рявкнул Ник и повелительно взглянул на Лотти:

– Мы уходим. Немедленно.

Она машинально поднялась, сэр Росс тоже. Встревоженная Лотти посмотрела на него, но не заметила даже намека на победный блеск в глазах. Нет, желание отомстить или досадить тут ни при чем. Видимо, сэр Росс и Софи считали, что Джентри необходимо вернуть себе прежнее имя. Лотти хотелось поговорить с ними об этом, но она понимала, что Джентри сохраняет самообладание из последних сил. Любой другой был бы счастлив вернуть себе титул, земли и фамильные реликвии. Но Джентри об этом и слышать не желал.

Всю дорогу домой Лотти молчала. Ее муж сидел неподвижно, сдерживая бешенство и пытаясь свыкнуться с неожиданными и стремительными переменами в своей жизни. Лотти вдруг вспомнила, что в таком же настроении она сама покидала Стоуни-Кросс-Парк.

Едва экипаж подъехал к дому на Беттертон-стрит, Джентри буквально выскочил из него, оставив Лотти на попечение лакея. К тому времени как Лотти поднялась на крыльцо, Джентри уже скрылся из виду.

Экономка ждала в холле, по ее озабоченному лицу было ясно, что она только что увидела Джентри разъяренным.

– Миссис Тренч, – спокойно обратилась к ней Лотти, – вы не видели, куда направился мистер Джентри?

– Кажется, он в библиотеке, мисс… то есть миссис Джентри.

От такого обращения Лотти вздрогнула. Но еще удивительнее и непривычнее было думать о том, что вскоре к ней станут обращаться «леди Сидней». Хмурясь, Лотти посмотрела в сторону библиотеки. Ее тянуло укрыться в тишине своей комнаты, но с такой же силой ее влекло на поиски Джентри.

Отдав миссис Тренч шляпку и перчатки, Лотти зашагала в сторону библиотеки, постояла у двери, постучала и вошла. Стены библиотеки были обшиты панелями темного вишневого дерева, полы устланы коврами с золотистыми медальонами по коричневому полю. Многостворчатые окна в высоту достигали по меньшей мере восемнадцати футов.

У одного из окон стоял Джентри, повернувшись спиной к двери. Услышав шаги, он заметно напрягся. В одной руке он держал наполненный бренди бокал – хрупкую хрустальную вещицу на длинной тонкой ножке.

Лотти остановилась возле одного из высоких книжных шкафов вишневого дерева, мимоходом отметив, что в библиотеке отсутствуют книги.

– Ваша библиотека пуста, – невольно произнесла она. Джентри рассеянно рассматривал на свет бренди в бокале.

– Ну так купите книг. Если хотите, заставьте ими комнату от пола до потолка.

– Спасибо. – Ободренная тем, что он не попросил ее уйти сразу, Лотти подошла поближе. – Мистер Джентри…

– Не называйте меня так, – раздраженно перебил он.

– Простите. Ник… – она сделала еще шаг к нему, – я хотела бы внести поправку в слова сэра Росса: вы вовсе не обязаны делать из меня леди Сидней. Как я уже говорила, мне все равно, кто вы – пэр или простолюдин.

Долгое время он молчал, потом прерывисто вздохнул, прошел к буфету и плеснул себе еще бренди.

– Есть ли какой-нибудь способ помешать сэру Россу? – продолжала Лотти. – Может быть, стоит обратиться к юристу…

– Слишком поздно. Я знаю сэра Росса: он продумал каждый шаг. Он пользуется влиянием повсюду – в министерстве юстиции, в полиции, в парламенте, при дворе… Это предписание я все равно получу, что бы ни пытался предпринять. – И он выпалил незнакомое Лотти, но довольно грубое словцо. – Хотел бы я переломать этому самодовольному болвану Кэннону все кости!

– Чем я могу вам помочь? – тихо спросила Лотти.

– А вы не слышали, что сказала моя сестра? Вам предстоит играть роль знатной дамы и помогать мне притворяться виконтом.

– В Стоуни-Кросс-Парке это прекрасно удавалось вам, – напомнила Лотти. – Вы весьма убедительно изображали аристократа.

– Всего несколько дней, – с горечью уточнил Ник. – А теперь мне придется мириться с этой ролью до самой смерти. – Он в ярости тряхнул головой. – Я не хочу этого, понимаете? Не хочу! Я не выдержу и кого-нибудь прикончу.

Лотти склонила голову набок, задумчиво глядя на него. Ей следовало бы испугаться: судя по виду, в эту минуту Ник и вправду был способен на убийство, он явно жаждал крови. Но как ни странно, Лотти переполняло сочувствие к нему и, что еще удивительнее, ощущение близости. Оба они были вынуждены вести жизнь, которой не желали.

– Как вы чувствовали себя в Стоуни-Кросс-Парке, представляясь лордом Сиднеем? – спросила она.

– Сначала это меня забавляло. И вправду смешно: я притворялся собой! Но уже на исходе первого дня эта игра мне надоела. Меня приводило в бешенство одно упоминание моего имени.

Лотти задумалась, почему ему так ненавистно собственное имя. Наверное, есть какие-то причины, о которых он пока умалчивал.

– Ник, что имел в виду сэр Росс, говоря о вашем прочном финансовом положении?

Он скривил губы:

– Он имел в виду, что я могу позволить себе содержать большое поместье и вести образ жизни, приличествующий пэру.

– Откуда он это знает?

– Он догадывается.

– Но ошибается?

– Нет, – процедил сквозь зубы Ник, – напротив. Еще до того, как я стал сыщиком, я сумел выгодно вложить свои сбережения. В общем, у меня скопилось две сотни.

Мысленно Лотти рассудила, что двести фунтов сбережений – неплохая сумма, но не обеспечивающая уверенности в завтрашнем дне. Оставалось лишь надеяться, что вложенные Ником деньги и впредь будут приносить прибыль.

– Что ж, это немало, – отозвалась она, не желая ранить его чувства. – На такие деньги можно прекрасно прожить – конечно, если не роскошествовать. Но заказывать свадебное платье мы не станем. Сейчас не время. Может быть, в будущем…

– Лотти, экономить нам незачем, – перебил он.

– Двести фунтов – крупная сумма, но ее слишком мало для содержания…

– Лотти, речь идет о тысячах, – снова перебил он со странным выражением лица. – О двухстах тысячах фунтов.

– Но… но… – Лотти растерялась. Названную сумму она сочла огромной, по любым меркам это было целое состояние.

– Еще около пяти тысяч в год я зарабатываю частными расследованиями, – добавил он, окончательно ошеломив ее. Он помрачнел. – Но похоже, о частных расследованиях мне придется забыть.

– Да ведь вы богаты, как лорд Раднор! – потрясенно выговорила она.

Ник махнул рукой, выказывая полнейшее пренебрежение к богатству, не идущему ни в какое сравнение с его бедой.

– Может быть.

– Вы можете позволить себе иметь десяток домов. Все, что вы захотите…

– Десять домов мне ни к чему: я не могу одновременно находиться во всех. И за стол я привык садиться только три раза в день. А пускать пыль в глаза знакомым я не желаю.

Осознав, что богатство его не привлекает, Лотти изумилась. Свое состояние он сколотил, ухитрившись выжить в преступном мире, да еще и заработать. Но теперь у него отняли любимую службу, и он не знал, чем себя занять. Для праздной жизни аристократа он был не создан. Такой деятельный человек просто не сможет быть пэром.

Должно быть, Ник думал о том же самом, потому что издал безнадежный и гневный стон и запустил пятерню в волосы. На лоб упала густая прядь, и Лотти охватило нестерпимое желание отвести ее в сторону, пригладить густую шевелюру, провести пальцами по этому живому теплому шелку.

– Лотти, мне надо ненадолго уйти, – хмуро сообщил он. – Возможно, я вернусь только утром. А вы пока отдохните. Считайте, что получили отсрочку приговора.

– Куда вы?

– Пока не знаю. – Он не мог спокойно устоять на месте, выдавая подступающую панику, и походил на рыбу, попавшую в сеть.

Лотти знала, что ей не следует тревожиться, даже если он уйдет и напьется, или ввяжется в драку, или выкинет еще какую-нибудь глупость, какие свойственны мужчинам. Пытаться успокоить его, погасить ярость бесполезно. И все-таки она предприняла попытку.

Не задумываясь она приблизилась к Нику и приложила ладонь к его груди. Помедлив, ее пальцы проскользнули под полу сюртука. На нем был жилет того же глубокого черного цвета, что и сюртук, но из шелковистого, скользкого материала, обрисовывающего выпуклые мышцы. Жар сильного тела обжег пальцы Лотти даже сквозь плотную ткань.

Ник вдруг застыл на месте и задышал по-другому – мелко и часто. Стараясь не смотреть ему в лицо, Лотти принялась теребить узел серого галстука, поддерживающего крахмальный воротник белоснежной рубашки.

– Отдых мне не нужен, – наконец ответила она, распуская узел.

Казалось, одновременно с галстуком Джентри лишился самообладания. Его дыхание стало прерывистым, пальцы сжались в кулаки. Лотти неловко расстегнула тугой воротник рубашки, и ее взгляду открылась смуглая шея Ника. Посмотрев ему в лицо, Лотти во внезапном приливе тревоге увидела, что его ярость быстро превращается в вожделение. На щеках Ника проступил румянец, глаза вспыхнули синим огнем.

Он наклонил голову очень медленно, словно давая ей время передумать и сбежать. Но Лотти только закрыла глаза и тут же ощутила легчайшее, невесомое прикосновение его губ к шее. Губы скользнули по чувствительной коже, приоткрылись, горячий язык описал небольшой кружок. С прерывистым вздохом Лотти приникла к нему, ее колени подогнулись. Но Ник даже не попытался обнять ее, только продолжал неторопливо целовать в шею. Лотти пришлось самой обвить обеими руками его гибкую талию.

Его ладони легли ей на плечи и слегка сжались. Похоже, он никак не мог решить, как быть – привлечь ее к себе или оттолкнуть. Хриплым голосом он выговорил:

– Что ты делаешь, Лотти?

У нее так гулко колотилось сердце, что она едва слышала собственный голос.

– По-моему, помогаю вам завершить то, что было начато в библиотеке лорда Уэстклиффа.

– Подумай хорошенько, – предостерег он. – Я не был близок с женщиной полгода. Если потом ты решишь остановиться, я ничем не смогу тебе помочь.

– Останавливаться не понадобится.

Ник впился в нее взглядом лихорадочно горящих глаз:

– Но почему? Вчера ночью ты так упорно сопротивлялась…

Объяснить, в чем дело, Лотти не могла, но после всего, что произошло сегодня днем, она вдруг поняла, что и Ник бывает уязвимым, нуждается в ней, и не только в постели. Искушение укротить его, подчинить себе было непреодолимым.

– Мы уже поженились, – наконец назвала она первое объяснение, которое пришло ей в голову. – И я предпочла бы… покончить со всем сразу, чтобы уже ничего не бояться.

Она уловила в глазах Ника хищный блеск. Одержимый желанием, он не стал тратить время на расспросы, только протянул руку:

– Тогда идем наверх.

Лотти осторожно подала ему руку.

– Ник, еще одно…

– Что такое?

– Сейчас слишком светло.

– И что?

– Разве позволительно заниматься такими делами при дневном свете?

Он рассмеялся:

– Не знаю. И не желаю знать. – Он за руку повел ее из библиотеки, через холл и вверх по лестнице.

Глава 9

Цепляясь за руку Ника, на ватных ногах Лотти наконец добрела до его спальни. Сквозь раздвинутые шторы в окна вливался неяркий свет. Лотти предпочла бы кромешную темноту. Мысль о том, что ей придется обнажиться при безжалостном дневном свете, повергала ее в ужас.

– Не бойся, – пробормотал Ник, останавливаясь у нее за спиной и поглаживая ее плечи. Его голос стал хрипловатым, более низким, чем обычно. – Я буду осторожен. Ты ни о чем не пожалеешь, если… если доверишься мне.

Оба застыли неподвижно. Лотти облизнула пересохшие губы, вспомнив, что она уже много лет никому не доверяет. А уж довериться Нику Джентри, самому беспринципному человеку, какого она когда-либо встречала, – не просто глупость, а безумие.

– Да, – к своему удивлению, ответила она. – Я вам доверяю.

Он издал тихий возглас, словно эти слова застали его врасплох.

Нерешительно передвинув ладони, он коснулся ее груди, заставил Лотти прижаться к нему спиной. Она почувствовала прикосновение его губ к затылку, к тонким прядям, спускающимся на шею. После поцелуев он перешел к осторожному покусыванию чувствительных местечек, и Лотти вздрогнула от удовольствия. Мимоходом прихватив мочку ее уха, он стал спускаться вниз по шее, одновременно скользя ладонями по груди. Он расстегнул лиф, развел в стороны его полы и обнажил легкий корсет под ним. Пальцы пропутешествовали по ее высокой шее, прошлись по изящному изгибу, коснулись ключицы.

– Ты прекрасна, Лотти, – шептал он, – и на ощупь, и на вкус… твоя кожа, волосы… – Он принялся вынимать шпильки из ее прически, роняя их на ковер, потом запустил пальцы в светлые шелковистые пряди, рассыпая их по плечам, уткнулся в них лицом, потерся щекой и подбородком. По телу Лотти разливался жар, поднимался выше, усиливался, вызывал слабость, заставляющую крепче прижиматься к сильному мужскому телу.

Он спустил ее платье до талии, помог выпростать руки из рукавов, легко пробежался кончиками пальцев от локтей до плеч. Повернув Лотти лицом к себе, Ник умело расшнуровал ее корсет, ни разу не запутавшись в тесемках и крючках. Ее грудь, которую до сих пор поддерживал прочный каркас из китового уса, очутилась на свободе, соски набухли и приподняли тонкий муслин нижней кофточки. Ник приласкал их сквозь полупрозрачную ткань. Приподняв снизу ладонью отяжелевшую грудь, он обвел большим пальцем сосок, и это легчайшее прикосновение словно обожгло Лотти.

Ахнув, она вцепилась в плечо Ника, он обнял ее, продолжая нежно играть с ее телом, теребить соски, осторожно поглаживать их. Сладкая боль возникла где-то внизу ее живота, когда Ник вновь взвесил на ладони упругое полушарие. Внезапно Лотти захотелось, чтобы он дотронулся и до второй груди, коснулся ее губами. Ей не терпелось поцеловать его, ощутить прикосновение его обнаженного тела. В нетерпении она попыталась снять с него сюртук, и он разразился воркующим смехом.

– Не спеши! – прошептал он. – Нам некуда торопиться. – И он сам снял сюртук, жилет, потом обувь и чулки, брюки, рубашку… и остался в одном белье, под которым отчетливо вырисовывалось готовое к действию достоинство.

Лотти вдруг стало неловко смотреть на него. Казалось бы, в обнаженном виде он должен был выглядеть уязвимым, а он, напротив, излучал мужественность. Его тело поражало грубоватой грацией, было крупным, мускулистым и подтянутым. Бронзовый загар заканчивался на талии, а на бедрах кожа была заметно светлее. Густая темная поросль покрывала широкую грудь, дорожкой сбегала к чреслам и окружала вздыбленное орудие.

Ник провел пальцем по разрумянившейся щеке Лотти.

– Знаешь, что будет дальше? Лотти неуверенно кивнула:

– Кажется, да.

Он приподнял ее голову, взяв за подбородок.

– Кто рассказал тебе об этом? Мать?

– Нет. Она обещала все объяснить накануне свадьбы с лордом Раднором. Но этот разговор так и не состоялся. – Лотти прикрыла глаза, а он продолжал поглаживать ее по щеке горячей шероховатой ладонью. – Конечно, в пансионе ходило немало слухов. Кое-кто из девушек… имел некоторый опыт и делился им с остальными.

– Какой опыт?

– Они встречались наедине с друзьями или кузенами и позволяли им… разные вольности. – Лотти открыла глаза, увидела, что Ник улыбается, и отвела взгляд.

– И насколько далеко они заходили в этих вольностях? Так же, как мы в ту ночь?

– Да, – подтвердила она.

– Тебе понравилось, как я прикасался к тебе? – негромко спросил он.

Лотти густо покраснела и едва сумела кивнуть.

– Значит, понравится и остальное, – пообещал он, потянувшись к подолу ее кофточки.

Исполняя его безмолвную просьбу, Лотти избавилась от кофточки, сбросила туфли и застыла перед Ником в длинных панталонах и чулках, скрестив руки на обнаженной груди.

Он шагнул к ней, обнял за плечи, и по ее коже побежал холодок.

– Обними меня, Лотти.

Она неловко повиновалась, прильнув к нему всем телом. Густая жесткая растительность на груди Ника защекотала ее соски. Его тело оказалось невероятно горячим, достоинство прожигало тонкий муслин панталон. Оно прижималось к ее животу, упиралось в него, пока Ник не приподнял Лотти, подхватив ладонью ее ягодицы. Его ладонь соскользнула в глубокую ложбинку, Лотти ощутила настойчивое прикосновение его орудия. Первое потрясение сменилось приливом желания – таким острым, что Лотти задохнулась. Обхватив Ника за шею, она уткнулась лицом в его мускулистое плечо. Его пальцы проникли между бедер, ткань панталон под ними стала влажной, ритм его движений – ровным и неспешным. Долгую, блаженную минуту они простояли, слившись в объятиях. Ник согревал Лотти своим телом, пока она не начала сама прижиматься к твердой выпуклости внизу его живота.

Просунув между их телами ладонь, Ник нащупал завязки ее панталон, развязал их, спустил панталоны по ногам. Лотти не успела переступить через них: Ник с поразительной легкостью подхватил ее на руки и понес к кровати. Бережно кладя Лотти на вышитое покрывало, Ник окинул ее любовным взглядом и улыбнулся:

– Впервые вижу, как краснеют с головы до пят.

– Я еще никогда не раздевалась в присутствии мужчины, – пролепетала смущенная Лотти. Она и не подозревала, что можно вести беседу нагишом, без единой нитки на теле, не считая чулок.

Он осторожно сомкнул пальцы на ее тонкой щиколотке.

– Ты восхитительна, – прошептал он и улегся рядом.

Ленту подвязки он развязал зубами, потом покрыл поцелуями красные отпечатки на коже и провел по ним языком. Избавив Лотти от чулок, Ник широко раздвинул ее ноги. Сгорая от стыда, она попыталась прикрыться ладонью. Он наклонился над ней, обдавая кожу горячим дыханием, нащупал бьющуюся жилку в нежной складочке.

– Не прячься, – попросил он.

– Не могу, – отозвалась она, стараясь уклониться от легких прикосновений его языка, забирающегося в самые сокровенные местечки, до которых, как привыкла считать Лотти, ни один мужчина не захочет дотронуться даже пальцем. Ей удалось отвернуть покрывало и одеяло и забраться под них. От прохладного льняного белья по ее нагому телу побежали мурашки.

Приглушенно засмеявшись, Ник тоже нырнул под одеяло с головой, и Лотти вновь почувствовала, как он раздвигает ей колени.

Она растерянно уставилась в темный балдахин над головой.

– Ник… – нерешительно начала она, – разве все это делается вот так?

– А как, по-твоему, нам следует действовать? – послышался глухой голос из-под одеяла.

Лотти ахнула, ощутив прикосновение языка к бедру.

– Точно не знаю, но только не так.

В голосе Ника послышалась насмешка:

– Лотти, поверь: я знаю, что делаю.

– Охотно верю, но… пожалуйста, только не целуйте меня там!

От сдавленного смеха он затрясся.

– Для неискушенной особы ты слишком самоуверенна и упряма. И все-таки не надо учить меня, хорошо? Хотя бы в первый раз. – Ник вынырнул из-под одеяла, взял Лотти за запястья и прижал ее руки к подушке за головой. – Лежи смирно.

– Ник… – начала она, а его губы уже спустились к кудрявому треугольнику. – Ник…

Но он не слушал, увлекшись нежной кожей с солоноватым ароматом. От его горячего дыхания Лотти становилось жарко. Стоны вскипали у нее в горле, она вздрагивала. Ник проделал языком пробор в пружинистых завитках и добрался до спрятанных под ними розовых губ, лизнул сначала одну, потом другую и принялся дразнить их кончиком языка.

Он действовал уверенно и ловко, его язык скользил по складкам плоти, стремясь к устью тайной пещеры, наполнял ее блаженным теплом. Постепенно Лотти слабела, ее лоно изнывало от жажды. Пока Ник исследовал ее потайные местечки, Лотти сумела извернуться так, что его язык угодил прямиком на жаждущий прикосновений сгусток плоти. Однако Ник, похоже, ничего не понял: он обвел чувствительный бугорок, но к нему больше не притронулся.

– Ник… – прошептала она, не в силах подобрать слова, – прошу… пожалуйста…

Но он так ничего и не понял, а Лотти не сразу сообразила, что он умышленно отказывает ей. В приливе раздражения она попыталась повернуть его голову и услышала краткий смешок. И тут же его губы двинулись вниз, попробовали на вкус влажные ямочки под коленями, перешли к щиколоткам. К тому времени, как он вернулся обратно к ее лону, Лотти уже охватило нетерпение. Он снова устроился между ее ног, и она затаила дыхание, чувствуя, как из нее сочится горячая влага.

Робким движением он наконец-то дотронулся до ее заветного бугорка, и у Лотти вырвался неистовый крик.

– Нет, – пробормотал Ник, уткнувшись лицом в ее влажную плоть, – еще нет, Лотти. Подожди еще немного.

– Не могу… не могу… скорее… – Она с силой прижала к себе его голову и застонала от новых ласк языка.

Нику пришлось вновь схватить ее за запястья и поудобнее устроиться между ее ног, но так, чтобы не причинить ей боли. Его копье уютно поместилось в горячей влажной долине ее промежности. Уставившись прямо в глаза Лотти, он отпустил ее руки.

– Не двигай руками, – велел он, и она со всхлипом подчинилась.

Он принялся целовать ее груди, переходя от одной к другой. От каждого рассчитанного движения языка Лотти судорожно вздрагивала. Мужское достоинство Ника осторожно терлось о ее лоно, а губы упивались сосками. С подавленным стоном Лотти выгнула спину. Ошеломляющее наслаждение нарастало в ней, обретало силу, доводило ее до грани… еще… еще чуть-чуть… и наконец на нее обрушился экстаз. Она издала крик изумления и радости, и мощные волны наслаждения начали расходиться по ее телу.

– Вот так, – прошептал Ник, касаясь ее напрягшейся шеи и продолжая прижиматься к ней низом живота. Неистовые содрогания угасли, сменились томительной мелкой дрожью. Ник отвел ее волосы с влажного лба.

– Ник, – выговорила Лотти, хватая ртом воздух, – что-то случилось…

– Знаю. Ты испытала оргазм, – нежно и чуть насмешливо объяснил он. – Хочешь, повторим?

– Нет, – поспешно отказалась она, рассмешив его.

– Значит, теперь моя очередь. – Он просунул руку под голову Лотти, уложил ее на сгиб локтя и опять уместился между ее бедер.

Лотти почувствовала, как крупный наконечник его копья прижался к тугому входу между ее ног. Слегка увлажнив его, Ник приступил к проникновению. Лотти вдруг ощутила легкое жжение и невольно сжалась. Ник тут же замер, внимательно глядя на нее, наклонился и коснулся губами ее переносицы.

– Прости, – прошептал он.

– Но почему… – начала она и не договорила: он вторгся в нее единственным решительным ударом. От боли она сжалась, попыталась сомкнуть ноги, но остановить его не смогла. Она очутилась в ловушке, прижатая к матрасу мускулистым телом и насаженная на раскаленный кол.

Он осторожно попытался проникнуть поглубже.

– Прости, – снова повторил он, – я думал, тебе будет легче, если все закончится как можно скорее.

Боль оказалась сильнее, чем ожидала Лотти, но она с любопытством прислушивалась к необычным ощущениям: впервые внутри у нее очутилась часть чужого тела, и это было так удивительно, что она почти забыла о боли. Она сознавала, каких усилий стоит Нику сохранять неподвижность. Он ждет, когда она привыкнет к нему, вдруг поняла Лотти. Но жжение не проходило, и Лотти рассудила, что ждать, когда оно утихнет, придется слишком долго.

– Ник, – нерешительно начала она, – нельзя ли поскорее… закончить?

– Ну разумеется! – вдруг погрустнев, отозвался он, напрягся, и Лотти в тревоге почувствовала, что он продвинулся еще глубже. Головка его орудия во что-то уперлась, Лотти вздрогнула, и Ник сразу слегка отстранился, поглаживая ее грудь. – В следующий раз будет гораздо лучше, – пообещал он, не прекращая легкие толчки. – Ты такая горячая, Лотти, такая нежная… – Он начал задыхаться, зажмурился, вцепился в простыню. Его движения причиняли боль, но несмотря на это, у Лотти возникло странное чувство близости… даже нежности. Она провела ладонью по его спине вдоль позвоночника, согнула ноги в коленях, охватила его большое тело и притянула к себе, прислушиваясь к ритму его дыхания. Внезапно он погрузился в нее на всю длину копья и замер, затем вздрогнул и со стоном выплеснулся в нее. Поглаживая его спину, Лотти спускалась все ниже и ниже и наконец задержалась на его мускулистых ягодицах, таких упругих и твердых, какой только может быть человеческая плоть.

Наконец Ник вздохнул и открыл глаза – ослепительно синие на раскрасневшемся от страсти лице. Услышав, как он позвал ее по имени, Лотти сладостно вздрогнула. Аккуратно поправив простыню, Ник приподнялся на локте и взглянул на Лотти. Между его густыми бровями обозначилась морщинка.

– Как ты?

– Неплохо. – Она сонно улыбнулась. – Да, это было неплохо. Пожалуй, даже приятнее душа.

Ник усмехнулся:

– И вкуснее шоколада?

Лотти провела пальцем по его выразительной скуле и, не удержавшись, поддразнила:

– Увы, нет.

У него снова вырвался смешок.

– Господи, ну и капризная же ты! – Он повернул голову и поцеловал ее во влажную ладонь. – А вот я счастлив, как матрос в своем раю.

Лотти продолжала водить по его лицу кончиками пальцев. Его щеки по-прежнему были румяными, губы растягивались в улыбке, он выглядел моложе, чем обычно.

– И как же выглядит матросский рай?

– Там вдоволь вина и женщин, там поют, гуляют и веселятся дни и ночи напролет.

– Значит, таким ты и представляешь себе рай?

– Я не верю в него. Глаза Лотти округлились.

– Мой муж – язычник? – выговорила она, и он усмехнулся:

– Да, возможно, ты скоро еще пожалеешь, что отвергла Раднора.

– Не надо, – обиделась она и отвернулась. – Такими вещами не шутят.

– Прости. – И он обнял ее за талию, привлек к себе и прижался к ее спине мускулистой грудью. – Я не хотел тебя обидеть. Ложись вот так. – Он ткнулся носом в светлый водопад ее волос. – Какая же ты вспыльчивая!

– Я не вспыльчивая, – запротестовала Лотти, поскольку в Мейдстоуне ей внушили, что настоящей леди не пристало проявлять подобные качества.

– Как бы не так! – Он по-хозяйски положил ладонь ей на бедро. – Я понял это с той минуты, как мы встретились. Поэтому меня и потянуло к тебе.

– Ты же говорил, что женишься ради удобства.

– Да, говорил, – подтвердил он с усмешкой и продолжал:

– Но на самом деле удобства здесь ни при чем. Ни об одной женщине я не мечтал так, как о тебе.

– Почему же ты настоял на браке, когда я предложила стать твоей любовницей?

– Потому, что положение любовницы не для тебя. – И он тихо добавил:

– Ты заслуживаешь всего, что я могу дать тебе, в том числе и моей фамилии.

Насладиться этим комплиментом Лотти помешала отрезвляющая мысль.

– Когда все узнают, что на самом деле ты лорд Сидней, ты станешь завидной добычей, – предупредила она. Эффектная внешность, состояние, титул – сочетание, перед которым невозможно устоять. Ник вмиг превратится в предмет пристального внимания множества дам, охотниц за аристократами.

– От тебя я никуда не денусь, – заявил Ник, удивив Лотти своей догадливостью.

– Не зарекайся! Человеку с твоим прошлым…

– Что тебе известно о моем прошлом? – Ник опрокинул ее на спину и навис над ней, просунув ногу между ее ногами.

– Очевидно, у тебя большой опыт в любовных делах.

– Это верно, – признался он. – Но это еще не значит, что я неразборчив в связях. Напротив…

– Что «напротив»? – живо откликнулась Лотти. Он отвернулся.

– Да так, ничего.

– Ты хотел сказать, что женщин у тебя было не так уж много? – не скрывая скепсиса, предположила Лотти. – «Много» – понятие растяжимое. Что оно означает для тебя? Сто женщин? Пятьдесят? Десять?

– Не важно, – нахмурился он.

– Ни за что не поверю, что женщин у тебя было меньше двадцати.

– И ошибешься.

– Намного?

– У меня было всего две женщины, – сухо объяснил Ник. – Вместе с тобой.

– Не может быть! – с недоверчивым смехом воскликнула она.

– Не хочешь – не верь. – И он отвернулся.

Он явно был раздражен и, казалось, сожалел о своей откровенности. Ник встал и направился к шкафу, а Лотти смотрела на него, в изумлении приоткрыв рот. Поверить ему ей никак не удавалось, но, с другой стороны, ему было незачем лгать ей.

– Кем была та, вторая? – не удержавшись, спросила Лотти.

Мускулы перекатились на его спине, он набросил на плечи бордовый бархатный халат.

– Одна мадам.

– Француженка?

– Так называют содержательниц публичных домов, – без обиняков объяснил он.

Лотти чуть не свалилась с постели. К тому моменту как Ник обернулся, ей едва удалось взять себя в руки.

– И долго вы… встречались?

– Три года.

Лотти молча переварила этот ответ и с недовольством обнаружила, что тяжесть у нее на сердце вызвана ревностью.

– Ты любил ее? – продолжала допытываться она.

– Нет, – без колебаний ответил Ник. – Но она мне нравилась. И до сих пор нравится.

Лотти нахмурилась.

– Почему же ты перестал видеться с ней? Ник покачал головой:

– Джемма решила, что эти встречи больше не принесут никому из нас ничего хорошего. Поразмыслив, я понял, что она права. С тех пор я больше ни с кем не спал, пока не появилась ты. Как видишь, я умею держать брюки застегнутыми.

Ее окатила волна облегчения. Размышлять о том, почему она так обрадовалась словам Ника, Лотти не стала.