Текст книги "Дресс-код для жены банкира"

Заехав после ужина в казино, мы встретили знакомых Лекса, мрачного грузного мужчину с женой – пышной блондинкой. Обрадованная тем, что меня представили, а значит, все-таки не собираются держать в глубоком подполье, я попыталась завести разговор. Однако Евгений – так звали знакомого Лекса – не обратил на мои слова ни малейшего внимания и молча увел моего друга куда-то в глубь зала.

Мы остались вдвоем с его женой Ириной. Ирина, судя по всему, моя ровесница, зачем-то держалась как солидная дама. Блондинка со свежей кожей и приятной, женственной фигурой, она могла бы выглядеть очень молодо, особенно на фоне своего обрюзгшего мужа, если бы оделась и накрасилась чуть менее пафосно. Но Ирина была облачена в черный облегающий костюм и туфли на шпильках, щедро украшенных металлической фурнитурой в духе восьмидесятых. Ее шея, пальцы и мочки ушей были щедро увешаны и унизаны бриллиантовыми украшениями. Вещи были явно не дизайнерскими, но зато богатыми и изобилующими крупными камнями. Все это, вкупе с резким макияжем и темным лаком на ногтях, придавало облику Ирины некий драматизм.

Зато в общении она оказалась весьма простой особой. Пока Лекс с Евгением увлеченно играли в покер, мы, быстренько спустив все фишки на рулетке, пошли к бару немного выпить.

– Как ты справляешься со свободным временем? – Ирина лениво рассматривала публику у барной стойки.

– До последнего времени у меня его, в общем-то, не было. Но теперь перспективы есть, буду что-нибудь придумывать. Вот недавно освоила ролики, с удовольствием катаюсь. – Уж больно пристально она меня рассматривает. Неужели уже напилась?

Ирина смотрела не только пристально, но и со снисхождением, как на дурочку. Я инстинктивно выставила на стойку моего Mark Jacobs, в надежде, что его толстые крокодиловые бока придадут мне в глазах этой женщины некоторый вес.

– Ты всегда так подробно отвечаешь на вопросы? – лениво процедила она.

– Ну, я… – Крыть было нечем. И зачем, действительно, я тут распространяюсь?

– А что, катаешься в коротких шортиках? Мальчики-то пристают? – продолжала каким-то глумливым тоном Ирина.

– А как же! – Я решила тоже немного покривляться.

– Ну и?

– Ну и подъезжают знакомиться. – Резко сменив игривый тон на строгий, я продолжила: – А я снимаю свои большие круглые очки, и они видят, что это не девочка, а тетенька, краснеют, извиняются и катят подобру-поздорову.

– Да-а-а? – протянула Ирина. – Дурачье! Ведь такой случай для них – это как из детского сада в университет. Или ты у нас не тянешь на университет?

– Знаешь, роликами увлекаются такие индифферентные ребята в стиле унисекс… Хотя если бы они увидели тебя на роликах, – я хихикнула, представив себе эту картину, – может, кого и проняло бы. Давай как-нибудь вместе поедем покатаемся, познакомимся с мальчиками, а?

Ирина хмыкнула и поправила на моем плече бретельку майки. В свете галогеновой подсветки бара на ее пальцах эффектно вспыхнули бриллианты.

– Коллекционировать мальчиков – это не для меня. – Она покрутила на пальце кольцо. – Я лучше буду собирать блестючки. От них гораздо больше радости.

К нам подошли Лекс с мужем Ирины. Настроение у Евгения явно улучшилось: он выиграл довольно крупную сумму.

– Поедем дальше, – обратился он к Лексу.

– Может, туда, где можно потанцевать? – обрадовалась я.

Евгений мою реплику не услышал. Достав из кармана скомканные купюры, он сунул их жене, которая быстро переправила денежный комок в свою сумочку.

– На вот, на барахло, – буркнул Евгений.

– Посидим где-нибудь на набережной, пока тепло, – предложил Лекс, который заметил, что меня задело отношение его знакомого.

Ирина тоже увидела мою реакцию и выразительно подняла брови. Лекс обнял меня и легонько поцеловал в шею.

– Если замерзнешь, скажи. Буду тебя согревать. – И уже совсем шепотом: – Не обращай внимания, имеешь дело с низкоразвитой в эстетическом плане натурой. Это заметно и по его драгоценной женушке.

Решили поехать на одной машине. Евгений лично уселся за руль своего «ленд-крузера», Лекс устроился рядом на переднем сиденье, а мы с Ириной поместились сзади. Грохнула музыка, и мы поехали.

– Мой муж – мерзкий урод, – тихо сказала Ирина, – как может, портит мне жизнь.

Смысла переубеждать ее не было, и я с готовностью согласилась:

– Да, тяжелый тип.

– Я вот мечтаю, как бы с ним что-нибудь случилось. Авария, к примеру, чтобы его всего как следует переломало, – жарко зашептала мне в ухо Ирина. – Или открылся бы рак в неоперабельной стадии, чтобы сгнили всего его поганые внутренности… чтобы лежал и орал от боли…

В ее голосе звучала неподдельная страсть. Я обомлела, а потом и вовсе впала в ступор, потому что, когда Ирина произносила эти слова, ее рука медленно заползла мне под майку.

– Вот бы я на это посмотрела, – жарко дышала мне в ухо эта, как оказалось, не в меру темпераментная особа.

Мне показалось, что Лекс что-то заметил, по крайней мере, он резко обернулся и спросил:

– Девушки, вы там не заснули еще? Просыпайтесь, приехали.

– Мы в полном порядке, – заявила и не подумавшая отодвинуться от меня Ирина.

Мы выгрузились у ресторана-веранды на Крестовском острове и устроились на диванах под тентом. Евгений с Лексом опять куда-то отошли, а я прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Вывод напрашивался однозначный: бисексуальность – не моя стезя. Чтобы еще раз не ударить в грязь лицом, я спросила у Ирины:

– Скажи, это ты решила произвести на меня впечатление или он действительно так тебе ненавистен?

– Пятьдесят на пятьдесят. – Она ничуть не смутилась. – Так мы еще увидимся? Обещаю ничего не утаивать.

– Почему нет? Только обещай немного снизить градус, особенно…

– Ой, какие мы недотроги! Да не буду я больше. – Она снисходительно похлопала меня по руке. – Бессмысленная трата энергии. Надеюсь, со своим дружком ты не такая кислая. А то он быстро соскучится, так и знай.

Она со значением на меня посмотрела. Когда мы наконец расстались с милейшими супругами Ириной и Евгением, Лекс довольно настойчиво стал допытываться, о чем мы так увлеченно болтали.

– На какой почве вы смогли найти общий язык? – недоумевал он. – Это же не женщина, а идол, инкрустированный драгкамнями!

– Если выбирать между ней и ее мужем, то она все-таки лучше. И идолом я бы ее не назвала. – Я поежилась, вспомнив Иринин жаркий шепот.

К большому неудовольствию Лекса, я категорически отказалась поселиться в студии на Крюковом канале. Никто не собирался передавать мне права на эту жилплощадь, а ведь могли наступить времена, когда меня оттуда попросят. Посмотрев на то, как мой возлюбленный общается с таким «прелестным» человеком, как Евгений, я укрепилась в мысли, что слой позолоты на наших отношениях не так уж прочен. Что окажется под ним, когда желание быть хорошим вдруг пройдет? Страшно представить. Попытавшись все-таки вообразить это и ужаснувшись (может, у меня просто слишком богатая фантазия?), я вернулась в свою старую добрую квартирку.

Наше взаимное влечение ничуть не ослабело, и Лекс часто ночевал у меня в моем непрестижном спальном районе. Я произвела кое-какую смену декораций, заключавшуюся в том, что некоторая часть обширной родительской библиотеки, лежавшей под спудом, была извлечена на свет. Это были самые заумные книги, которые мне удалось откопать. Зубодробительные теоретические исследования, сочинения структуралистов, семиотиков, постмодернистов и деконструктивистов. Какая-нибудь книга всегда лежала на моем ночном столике, и, надо сказать, я взяла привычку читать. Лекс, безусловно, чувствовал во всем этом долю игры, но, похоже, ему это нравилось.

Довольно часто мы проводили время и в пресловутом садоводстве «Родник». Однажды, после упоительной ночи, я, проспав дольше обычного, спустилась вниз, на кухню, где обнаружила незнакомого мне человека примечательной внешности. Коротко стриженный, с золотой цепью на мощной шее, он сидел за кухонным столом в майке и тренировочных брюках (давненько я такого не видела) и исподлобья смотрел на меня.

– Доброе утро. – Я была вежлива и приветлива. – Вы, простите, кто будете?

– Чего приперлась, вали отсюда! – буркнул он.

Застыв на мгновение от неожиданности, я как ошпаренная стрелой понеслась наверх и даже на всякий случай заперлась в спальне на ключ. Откуда взялось это чудовище? Охранникам не позволяют носить такие прически, не говоря уже о тренировочных штанах с майками. Я набрала мобильный Лекса.

– Милый, тут внизу сидит какой-то пещерный человек в золотых цепях. Он только что послал меня, сам догадайся, куда, в предельно циничной форме.

Лекс в ответ только засмеялся.

– Не беспокойся, он не опасен. А за грубость получит выговор.

– Выговор? Ты что, за такое в пять секунд увольняют!

– Уволить его никак невозможно, потому что это мой младший братишка.

Вот это новость! Младший братишка, да еще такого экзотического вида. Младший брат человека, который бесконечно талдычит об образовании и социальном расслоении.

– Я скоро подъеду, и мы устроим официальное знакомство, – продолжал тем временем Лекс.

До начала официальной церемонии я не решилась спуститься вниз и, только увидев, как в ворота въехала машина Лекса, покинула свое убежище. В кухню мы вошли одновременно.

– Ну что, сейчас будет скандал, истерика, слезы? – Неприятный тип, видимо, предпочитал защите нападение. – Я уже понял, что выступил не по делу. Извиняюсь. Все довольны?

– Если бы вы изволили сказать «извините», а не «извиняюсь», я была бы довольна. А так, хотелось бы еще каких-нибудь жестов доброй воли. Меня, кстати, зовут Валерия. А вас?

– Че это она? – обратился пещерный человек к Лексу.

Тот решил взять инициативу на себя.

– Это, Лелечка, мой младший брат Никита.

– Я смотрю, ты не очень-то занимался своим братом. А ведь других все время строишь. Как поется в детской песенке, «поучайте лучше ваших паучат».

– Че это она? – тупо повторил братец Никита. – Не люблю, когда меня лохом выставляют.

– Да ты, брат, сам постарался. Напугал и обидел девушку.

– А она че? «Вы кто будете», «меня зовут Валерия»… Сказала бы просто: я – Леля. И вообще. Ты меня не предупреждал. А тут кого угодно можно встретить, известное дело… – Тут он осекся, встретив взгляд Лекса. – Ну что, будем мириться?

Тут он подошел ко мне и посмотрел в глаза. Знаю эту манеру: так обычно смотрят мужчины, полагающие, что они неотразимые самцы. Но меня такая доморощенная брутальность, прямо скажем, не прикалывает.

– Посмотрим…

– Леля, дуться глупо, – примирительно сказал Лекс. – Лучше возьмите машину, прокатитесь в город.

– Вот так прямо в город, сейчас?

Лекс радостно закивал.

– Что же, это можно, но дней через десять.

– Почему через десять?

– Может, волосы успеют отрасти.

– Чем это тебя не устраивают мои волосы? – Никита, как все мужчины такого типа, болезненно реагировал на критику своей внешности.

А мне только этого и было надо.

– Брось издеваться. – Лекс уже начал терять терпение. – Я прошу тебя провести день с моим братом Никитой. Быть по возможности милой, объяснять непонятное.

– Объясняю непонятное: такая прическа выглядит неприлично, особенно в сочетании с этой якорной цепью!

– Какие проблемы? – неожиданно миролюбиво заявил Никита. – Я сниму цепь, если она тебе не нравится. Насчет остального посмотрим.

– Кстати, насчет остального. – Лекс почувствовал, что конфликт удалось загасить. – Проедетесь по магазинам, человека надо переодеть.

– Так этим обычно Вадик занимается, – сказала я без всякой задней мысли.

– Ты думаешь, в таких обстоятельствах и с таким клиентом у него будет много шансов на выживание? – Лекс хмыкнул. – Дать вам водителя или сами справитесь?

– Водитель – это отличная мысль, – радостно согласилась я.

– Сами разберемся, – буркнул братец Никита.

– Ну, тогда пока. – Лекс чмокнул меня в щеку и удалился.

Некоторое время мы просидели в молчании.

– Сварим кофе и поедем. – Я больше не могла выносить тишину. – Было бы хорошо, если бы ты оделся.

– На, – Никита протянул мне цепь, – положи куда-нибудь, я быстро.

Покрутив в руках это внушительное ювелирное изделие, я подумала, что такие обстоятельства даже должны развлечь. Надо, кстати, тоже переодеться для контраста, чтобы выглядеть благовоспитанной барышней. Простое черно-белое платье, туфли без каблука, гладкая прическа, жемчужинки в ушах, сумочка без претензий, но по цене пары-тройки килограммов золотых цепей – такой вот рафинированный лук. Вадик был бы доволен, особенно если бы узнал, что в таком виде я спасаю его от неминуемой гибели.

Вернувшись на кухню, я обнаружила там Никиту. Парень приоделся. Джинсы, черная футболка, на мощной груди – натянутый до отказа логотип марки Versace – золотая Медуза Горгона. Обалдеть!

– Вижу, тебе не нравится. – Он озабоченно потер шею: не хватало привычной цепи.

– Да нет же, тебе очень идет. – Мне стало его жалко.

– Такого барахла, как носит Леха, у меня нету. Сейчас вот накупишь мне всяких педрильских шмоток…

– Что ты, не беспокойся, я не стану тебя утомлять. Выбрать легкие брюки, рубашку к ним или свитер я еще в состоянии. Но что касается подбора костюма – это ведь целое искусство. А на тебя и размера не сыщешь. Ни один пиджак у тебя на груди не сойдется, и где найти рукава, в которые пролезут эти руки?

– А что руки-то? Так ведь надо, да и вообще, всем нравится. – Обескураженный Никита стал ощупывать свои бицепсы.

– Ладно, поехали.

– Отлично, – оживился он, – только поведу я.

– Пожалуйста. А правила ты знаешь?

– Ха, это мне без надобности. – Он гоготнул.

Мы уселись в машину и рванули, другого слова не подберу, по направлению к шоссе.

– Ты что, фильмов всяких насмотрелся, «Токийский дрифт» и все такое? Думаешь, на финише получишь большой приз?

– Ну ты зануда. Давай, сразу скажи, чего мне здесь можно желать, а чего нет. А потом поговорим о чем-нибудь, как нормальные люди. Или вот завалимся куда-нибудь отдохнуть.

– Хорошо. – Я критически осмотрела эту Элизу Дулитл в мужском обличье. – Нельзя носить Медузу Горгону во всю грудь, смотреть исподлобья, сплевывать, говорить «извиняюсь» – это неграмотно, демонстрировать свою крутизну каждому встречному, особенно барышням.

– Всё?

– Отнюдь не всё. Мышцы лучше демонстрировать на пляже или в спортивном клубе. Не стоит также обращаться ко всем подряд на «ты» и говорить «пойдем отдохнем», когда речь идет о походе в ресторан, потому что «отдыхают» в вокзальных кабаках… Тебе не кажется, что мы слишком быстро едем?

– А я люблю быстро ездить.

– Может, ты решил меня угробить, чтобы не слушать наставления?

– Странная ты какая-то. Обычно девчонки просят: «Кит, жми на газ…»

– Кит?

– Ну, да, так меня все называют. – Он совершил очередной рискованный маневр. – Машины я люблю. Как можно отдать руль водиле? Все равно что в постель к жене чужого пустить. – Он посмотрел на меня, ожидая реакции на это выдающееся во всех отношениях суждение.

С машиной он действительно управлялся мастерски, всякий раз виртуозно обгоняя попутные автомобили и ловко выворачиваясь из сложных комбинаций. При этом каждый эпизод комментировался с применением нецензурных выражений и последующим «извиняюсь» в мой адрес.

Я даже развеселилась. Определенно, в нем присутствовало своеобразное обаяние. И если привести его в порядок, то получится… А что, собственно, может получиться? И откуда взялся этот странный брат? Явно прибыл издалека и недавно. Градообразующее предприятие где-нибудь за Уралом, безработица среди молодежи, возникшая вокруг завода мафия, бойцы в спортивных костюмах и так далее. Такие сюжеты звучат в новостях почти каждый день.

Пока я прокручивала в голове эти не блещущие оригинальностью версии, мы за рекордно короткое время примчались в город. Приближалось испытание магазинами. Взяв с Никиты обещание не комментировать вещи и внешний вид продавцов, я приступила к формированию его нового имиджа. Впрочем, снискать лавры выдающегося стилиста мне не удалось, так как подбирать одежду пришлось не исходя из соображений стиля, а руководствуясь наличием размеров. Получившийся в итоге комплект из свободной рубашки навыпуск и легких брюк сделал его похожим на тренера из дорогого фитнес-клуба.

Крепившийся изо всех сил Кит начал было протестовать, когда я сказала, что продолжу проводить с ним время, только если он останется в этой одежде. Драматическим шепотом он сообщил, что «пенсионерская пижама» вовсе не вариант для такого парня, как он. Но тут уж я проявила несвойственное мне упорство, намекнула на обстоятельства смерти дизайнера Джанни Версаче – автора логотипа, украшавшего грудь Никиты, и мы покинули магазин с небольшим свертком, в который была заботливо упакована пресловутая футболка с Медузой Горгоной. В обувном мультибренде мы с легкостью сменили остроносые блестящие туфли на мягкие, песочного цвета мокасины, которые, к счастью, оказались «реально удобней». Мой намек на то, что блестящих уродов стоит оставить в ближайшей урне, остался неуслышанным.

– Давай теперь в какой-нибудь дорогой кабак, то есть извиняюсь, то есть извини, в ресторан. Где тут у вас хорошо кормят? – На сегодня с Никиты было явно достаточно.

– Хорошо или много?

– Это уж ты сама напрягись и реши. Но учти, всяких слизняков я жрать не буду, но и картошку фри тоже.

– Как насчет хорошего русского ресторана? Это как раз очень модно, и тебе, наверное, проще будет ориентироваться в меню и винной карте. Что скажешь?

– Знаешь что? Хватит уже выставлять меня идиотом, я устал.

– Такой здоровый на вид мужчина – и вдруг такая быстрая утомляемость… Прискорбно.

Тут я осеклась, увидев выражение его лица, по которому было ясно, что, продолжая в том же духе, можно нарваться и на побои.

– Поехали, что ли? Восстановишь свои утраченные силы борщом и котлетами.

Получился на удивление милый обед. Так как я остерегалась произносить реплики длиннее, чем в одно слово, Никита чувствовал себя прекрасно. Обстановка в стиле «незаконченный ремонт», которой славился данный ресторан, сначала озадачила его, но стол с закусками, бочки с огурцами и блюда с пирожками ему понравились. Он ел много и с аппетитом, при этом всячески пытался развлекать свою даму, то есть меня, забористыми анекдотами и комментариями в адрес обедающих. Публика, как по заказу, собралась модная, и недостатка в объектах не было. Больше всего доставалось нарядам и физическим несовершенствам присутствующих мужчин, к счастью, было и несколько спортивного вида субъектов, одетых примерно так же, как Кит. Это не ускользнуло от его внимания, и он расправил плечи, почувствовав свою «правильность», что разом подняло мои акции. Домой мы вернулись почти друзьями.

– Ну что, какие достижения? – Лекс встречал нас на веранде. – Смотрю, и вещи приобрели приличные. Завтра все пригодится. Пиджак купили?

Никита сделал постное лицо. Значит, утаил от меня главную цель шопинга.

– Я же сказал, нужен будет пиджак, – Лекс был явно недоволен, – завтра с утра. Впрочем, что теперь говорить. А тебе, – он обнял меня за плечи, – лучше будет с утра уехать: нас ждут великие дела. Ты ведь не будешь скучать? Почитаешь своих структуралистов, а я, как освобожусь, так сразу к тебе.

Вот так. В ваших услугах пока не нуждаемся.

Интересно, что там у них за дела?

Было скучно и немножко обидно, но у меня теперь был знакомый специалист по убиванию свободного времени и проглатыванию обид. Я позвонила Ирине. На предложение встретиться без интима она хохотнула:

– Да не собираюсь я на тебя набрасываться. Поедем вот лучше прогуляемся.

Мы встретились через час у входа в парк.

– Привет. – Она помахала мне рукой, на которой звякнули золотые браслеты. – Не робей, не съем. Проблема свободного времени?

– Так оно и есть.

Собственно говоря, я не собиралась делиться с ней своими переживаниями, хотелось просто поболтать с кем-то, кто лучше меня знает ту среду, в которой я очутилась. Ирина, как по заказу, завела разговор на нужную мне тему:

– Находишься под впечатлением от моего муженька?

– По правде сказать, – я решила сразу поставить между нами некий барьер и говорила почти официальным тоном, – не столько от него самого, потому что, на мой взгляд, он обыкновенное быдло, а от зловещего образа, который ты набросала, когда мы ехали в машине. Ты шикарная женщина, он с тобою груб, так разойдитесь. Будет не так захватывающе, но зато избавишься от унижений.

– Унижений? Что ты вообще понимаешь в унижениях? А потом, на что я буду жить?

– Пойди работать. – Нелепое, конечно, предложение.

– Я и так работаю.

– То есть?

– Собираю на него досье.

– В каком смысле? Следишь, встречается ли он с другими женщинами? Наняла частного детектива?

– Плевала я на других женщин. – В ее тоне чувствовалась многоопытность.

– Тогда что?

– Уже несколько лет я копирую любой клочок бумаги, который нахожу у него. Компьютером он не пользуется, все больше записные книжки, листочки разные. Вот я все и отслеживаю. Логики, честно говоря, не нахожу, но думаю, если все это показать понимающим людям… можно будет за этот архив получить неплохие деньги.

Я опешила.

– Зачем ты это мне рассказываешь? Вдруг я тебя выдам?

– Не выдашь. – Она хмыкнула. – Куда ты пойдешь? Мой урод слушать тебя не будет, можешь не сомневаться. А говорю я тебе об этом затем, что ты живешь с человеком, которому как раз это собрание сочинений может сгодиться. И если ты случайно ему проболтаешься…

– Почему бы тебе самой не сделать ему деловое предложение?

– Ты что, не заметила? Он меня не воспринимает.

– Почему?

– Потому. Слушай, подруга, тебе незачем об этом знать. Давай так: когда я намекну тебе, что момент настал, ты ему тоже намекни.

– А какой смысл?

– Назови цену, я заплачу. Что рот раскрыла, соглашайся. У тебя, несмотря на всю вашу любовь, тоже может возникнуть проблема с деньгами на жизнь. Лет-то тебе не восемнадцать, а на рынке, знаешь ли, конкуренция.

– Да я…

– Знаю, ты по любви, и все такое…

Ирина посмотрела на меня с превосходством человека, досконально знающего жизнь. Впрочем, в ее словах был резон.

– Хорошо, – согласилась я, – а зачем был нужен весь этот спектакль с приставаниями и жуткими подробностями смерти твоего упыря? Чтобы я прониклась серьезностью положения?

– Почему спектакль? Поприставала по-настоящему и не без удовольствия. Только очень уж ты зажата. Надеюсь, с мужчинами ты не такая, а то твой живо тебя бросит, и я не успею продать ему свою коллекцию.

– По-моему, ты переходишь все границы. – Я была готова сбежать.

– Ничего подобного. Просто я более опытная. И предупреждаю тебя.

– О чем же это?

– Да так, ни о чем. Только учти: у него была куча баб, и среди них такие виртуозки, такие мастерицы…

Она наслаждалась моим замешательством. И мне действительно было противно, но ведь и без Ирины было понятно, что Алексей – человек с прошлым. Но что мне теперь эти прошлые безобразия? Что было, то было. Не подозревающая о ходе моих мыслей Ирина тем временем продолжала:

– Свечи, балерины – это у них сейчас, а раньше набьют полную сауну девок и давай стараться…

Пора было прекращать эти откровения.

– И ты, как я понимаю, была постоянной участницей этих праздников плоти? И поэтому-то теперь тебя не воспринимают, я правильно рассуждаю? Думаешь, упаду лапками кверху? Не дождешься!

– Рассуждаешь-то ты правильно, да только не надо задирать нос. Я с твоим красавцем знакома очень близко. И что теперь? А ты ведь ничем меня не лучше. – У нее вдруг дрогнул голос.

Надо же, обиделась. Зачем, собственно, с ней ссориться? Хорошие отношения всегда пригодятся. Надо было спасать ситуацию.

– Я не лучше, просто меня вовремя предупредила одна мудрая особа, – произнесла я смиренно.

Ирину такими простенькими уловками с толку было не сбить, но она, видимо, поняла, что слегка перегнула палку.

– Да, может, и лучше. Только мы друг другу еще пригодимся, вот увидишь. А сейчас пока, мне нужно ехать.

Она круто повернулась на каблуках и быстро пошла к выходу из парка.

Неплохая, кстати, идея – пособирать бумажки, хотя я не замечала в доме никаких бесхозных листков или записных книжек. Наверняка все хранится на жестком диске ноутбука, и здесь шансы мои невелики: компьютером я владею на уровне примитивного пользователя, а в таком деле нужен специалист. Значит, задача такая: найти и соблазнить юного хакера. Соблазнить – это для того, чтобы избавиться от комплекса неполноценности, который дал о себе знать после беседы с Ириной, недвусмысленно намекнувшей на мои скромные женские возможности. Только где с ними знакомятся? Наверное, где-нибудь в Политехе. Студенту – я опять вспомнила Ирину – знакомство с такой шикарной дамочкой на «БМВ», как «из детского сада в университет». Впрочем, Ирина – это университет, без всяких сомнений, а я что? И потом, в аудиторию на авто не заедешь.

В конце концов решение пришло. Сделав звонок в одну газету, которая во времена моей деловой активности была мне дружественной, я спросила, нет ли в их техническом отделе молодого симпатичного талантливого специалиста определенного профиля. В газете ничуть не удивились такому вопросу: народ там вполне циничный. И уже на следующий день устроили мне встречу с молодым талантливым и не слишком, на мой взгляд, привлекательным юношей по имени Артем. Впрочем, этот субъект, одетый в широченные, по всей видимости, никогда не стиранные штаны и линялую футболку, и не собирался мне понравиться.

– Да вы уж сразу скажите, на что могу сгодиться, – ерзал он на кожаном сиденье моей машины, – и, само собой, сколько заплатите.

– Нужна программа, чтобы влезть в компьютер, не зная пассворда.

– Пассворд! – Он хихикнул. – Пассворд – это у девушек, пишущих эротические новеллы, чтобы мама не прочла. А у нормальных людей – нормальная защита.

Какие эти юнцы надменные. Что с ним дальше-то будет, страшно представить.

– Очень уж ты сообразительный.

– Да, это есть, а потому и гонорар давайте соответственный, – начал вымогать Артем.

Вспомнив, что рекомендации у него хорошие и обмануть он, судя по ним, не должен, я согласилась на требуемую сумму.

После очередной отлучки «по делам» Лекс решил отдохнуть в моем обществе, но уединяться нам удавалось редко, потому что по ходу дела приходилось развлекать и Кита. У младшего братишки понятия о досуге были весьма определенные. Прогулки по пляжу и катание на лошадях казались ему неинтересными, он предпочитал носиться по трассе вдоль побережья, периодически «отдыхая» в шашлычных в обществе девушек веселого нрава. Я удивлялась, почему, собственно, Лекс не хочет предоставить парню свободу. Впрочем, оказалось, что такой опыт уже был и все закончилось тем, что Кит привез в «Родник» пару машин с веселыми девицами, после чего имел место кутеж, сопровождавшийся всякими безобразиями, включая загаживание бассейна. Зная брезгливость Лекса, я поняла, что нынешний Никитин пост будет тянуться долго и нудно.

Зато воздержание, спокойный сон по ночам, приличная одежда и отросшие за это время волосы сделали Кита вполне привлекательным парнем. То есть, когда он молчал, на него было вполне приятно смотреть. Впрочем, молчал он редко.

– Ну че, опять будете по-стариковски прогуливаться, насыщаться кислородом, да? Леха-то что, он уже настоящий дедок, а ты-то что? – взывал ко мне Никита.

Лекс кривился и углублялся в газеты.

– Не будет больше беспредела, не будет, я же сказал, – гнул свое Кит. – Отпусти хоть с Лелькой на дискотеку!

– Вот еще придумал. Не могу я подвергать Валерию такому риску, – отмахивался старший брат. – Ты же опять напьешься, станешь неуправляемым, что ей тогда прикажешь делать? И бросить-то тебя ведь нельзя, а то бы уже давно бросили.

Не иначе как Лекс обещал маме присматривать за сорванцом. И существует ли вообще эта самая мама, или папа? Они друг на друга совсем и не похожи. Может, они братья в другом смысле? Убили кого-нибудь, побратались? Фу, глупость какая, придет же такое в голову.

– Ладно, я все понял. – Кит тем временем в очередной раз смирился с поражением. – Может, хоть пообедаем на шашлыках?

Лекс как раз ненавидел загородные шашлычные излюбленного Никитой типа. Чаще всего после посещения этих заведений у него случалась изжога, а плохое настроение было просто всегда. Ему не нравилось там все: деревянные столы, дым от мангалов, шум, простая посуда и репчатый лук, который подавали к шашлыку. Свиной шашлык, который любил заказывать Никита, уже своим видом лишал его аппетита, а вино всегда казалось подозрительным, даже если бутылку откупоривали при нас.

В этот день Лекс при упоминании шашлычной скривился больше обычного. Это был подходящий повод остаться с Китом один на один и позадавать ему вопросы.

– Вообще-то прическа у него теперь пристойная, поэтому вполне можно провести с ним денек, если, конечно, он поклянется вести себя прилично. А ты сможешь отдохнуть.

Лекс только успел в изумлении поднять брови, как Кит испустил радостный клич и завопил:

– Слыхал? Ей, может, тоже от тебя отдохнуть надо.

– Ни разу еще сделанное женщиной предложение не приводило его в такую экзальтацию. – Лекс скептически посмотрел на меня. – Впору ревновать. Впрочем, езжайте куда хотите. Скорость не превышайте, лучше пусть Валерия рулит. Да, и чтобы без водки.

Несмотря на то что формально нас благословили, в атмосфере чувствовалась какая-то нервозность.

– Пойду познакомлюсь с его машиной, – нашла я повод оставить их вдвоем.

Я не сомневалась, что за первым же поворотом меня попросят отдать руль, но покинуть пределы имения следовало согласно инструкциям. Машина у Никиты была еще та – черный «мерседес»-купе с тонированными стеклами; приличной девушке и стоять-то рядом нехорошо. Внутри, конечно же, черная кожа. Забравшись внутрь, я обнаружила, что сиденье нужно придвинуть совсем чуть-чуть: у нашего качка, оказывается, короткие ноги. Убедившись, что тронуться с места и выехать из ворот вполне смогу, я решила заглянуть в бардачок. Ничего интересного, коллекция презервативов, что, в сущности, не так уж и плохо – определенный показатель цивилизованности, и все. Зато на заднем сиденье, сливаясь с обивкой, лежал гораздо более интересный предмет – черная папка для документов. Внутри обнаружились листки с написанными от руки столбиками цифр. Это была удача, оставалось только скопировать содержимое папки. Впрочем, в доме, я это точно знала, и в помине не было никакого ксерокса.

Тут я увидела, что из дома вышел нарядный и набриолиненный Никита. Пришлось быстренько бросить папку обратно. Тонированные стекла оказались как нельзя кстати.

– Ну что, поехали? Помнишь, что я чужим руль не отдаю? – Кит плюхнулся на сиденье, и в машине резко запахло парфюмом.

Я настолько озаботилась тем, как скопировать листки, что ничего не ответила. Кит, испугавшись, что поездка может сорваться, заизвинялся: