Текст книги "Если бы он остался"

Глава 13

Последний школьный день ощущается как по-настоящему последний, как будто я свободна не на ближайшие три месяца, а лет на тридцать. Самые страшные экзамены уже все позади, на сегодня остались только английский и ОБЖ. По английскому я одна из лучших в классе, а на ОБЖ вряд ли будет что-то сложное. Секс и наркотики – плохо, водные лыжи – хорошо.

На «Ступенях в никуда» мы все обнимаемся и визжим от переизбытка эмоций. Сейчас учится только Саша, остальные более-менее свободны. Джейме смачно целует меня и обнимает за плечи.

– Не могу дождаться, когда уже этот день закончится, – произносит он.

– Я тоже, – вторит ему Ной.

– Ты еще не подписал мой альбом[15]15
  Ежегодный традиционный альбом-фотокнига, который выпускают в учебных заведениях Америки. В него обычно входят фотографии со всех мероприятий за прошедший учебный год. Альбом делают общий не на класс, а на всю параллель, и каждый может попросить подписать свой альбом у любого человека.


[Закрыть], детка, – я прошу Джейме об этом уже третий день подряд. Он каждый раз говорит, что подпишет потом.

– Знаю-знаю. Давай его сюда, – отвечает он. Я даю ему альбом, и он открывает сумку.

– Почему прямо сейчас не подпишешь? – спрашиваю я.

– Настроение не то. Верну тебе его за обедом, – говорит он, запихивает мой альбом в сумку и закрывает ее на молнию.

– Ладно. – Я поняла, что проще не мешать ему делать так, как ему удобно, когда речь идет о чем-то незначительном.

– Кстати, мама сказала, что может отвезти нас завтра на девичник, – говорит Энджи.

– Круто, – отвечает Саша, не отвлекаясь от повторения материала.

– А знаете, у нас завтра мальчишник, – говорит Алекс.

– Чудесно, – говорю я.

– И мы будем заниматься всякими мальчиковыми делами, которые вас не касаются, – добавляет Джейме.

– Ну и ладно, что бы это ни значило, – говорит Брук. – Мы просто пойдем в торговый центр.

– Эй, парни, пошли в торговый центр, – предлагает Ной.

– Нет, – говорит Саша. – Вам нельзя. Туда идем мы.

– Мы можем сходить на ноготочки, – предлагает Алекс.

– И на волосы. Мне надо мелирование сделать, – говорит Джейме.

– Ой, заткнись, – одергивает его Брук. – Ты даже не знаешь, что такое мелирование.

– Почему вы начинаете дурачиться каждый раз, когда мы что-то делаем без вас? – спрашивает Энджи.

– Вы что, думаете, что мы заговор против вас строим? – подхватываю я.

– Нет, – говорит Джейме, но в кои-то веки мальчишки не продолжают язвить. Они начинают обсуждать, как завтра пойдут к Ною и будут играть в какую-то видеоигру.

* * *

«Я люблю тебя, – гласит надпись Джейме. – Ты лучшее, что есть в моей жизни. Все, чего я хочу, – это жениться на тебе и создать свою семью. Пусть у тебя будет хорошее лето. Со мной».

Закрываю альбом и запихиваю обратно в сумку. Джейме не отдал мне его за обедом; сейчас уже вечер. Он попросил не читать при остальных, поэтому я сказала, что мне нужно уединиться, перед тем как мы собрались всей компанией пойти к Джейме. Я смываю, хоть и не пользовалась унитазом, потому что Брук пошла в туалет со мной. Когда выхожу из кабинки, она смотрится в зеркало. Я мою руки и искоса поглядываю на нее.

– Эй, ты в порядке? – спрашиваю я. Пауза.

– Да, – говорит она. – Извини, я просто на минутку задумалась.

– Бывает, – говорю я. – Поверить не могу, что еще один год позади. А ты?

– Да уж точно, – говорит она.

* * *

В бассейне во дворе у Джейме мы играем в петушиные бои: забираемся мальчикам на плечи и пытаемся сбить друг друга. Мы с Джейме выигрываем, и он гордо делает круг почета, а потом внезапно роняет меня, и я визжу. Я надуваю губы; он целует меня, а потом окунает с головой в воду. Начинается поединок «кто кого больше окунет», и побеждают мальчики, несмотря на то что девочек больше. Мальчики дают друг другу пять, а мы закатываем глаза.

Мы прислоняемся к стенке там, где помельче, а мальчики обнимают нас за голые талии. Солнце согревает воду и печет голову. Уже лето, и мы свободны.

Привозят пиццу, мы лежим у бассейна и едим, пока нам не покажется, что больше в жизни не захотим есть. Есть правило, что сразу после еды в воду нельзя, но мы решаем его проигнорировать и забираемся обратно в бассейн. Мальчики в шутку дерутся, а мы стоим у стенки и смотрим на них. Через какое-то время становится скучно, и я думаю о том, что надо будет попробовать застать Джейме одного в его комнате, как вдруг замечаю, что Брук и Энджи куда-то ушли. Иду в дом, от босых ног на кухонном полу остаются мокрые следы. Дверь в ванную закрыта. Я прислоняюсь к ней ухом. Они о чем-то говорят. Стучусь.

– Эй, что происходит? – спрашиваю я. Молчание, потом снова голоса. Энджи приоткрывает дверь.

– Ты одна? – спрашивает она.

– Да, – говорю я. Она открывает дверь настолько, чтобы я могла протиснуться внутрь.

Брук сидит на краю ванны. Глаза у нее красные, она надела шорты и футболку.

– О боже, что случилось? – спрашиваю я. Брук разглядывает плитку на полу.

– Я изменила Ною, – говорит она. Энджи облокачивается на раковину, скрестив руки. Для нее это не новая информация. Брук снова заливается слезами. Сажусь рядом с ней.

– С кем? – спрашиваю я. Брук продолжает плакать.

– С напарником по лабораторной, Эйденом, – говорит Энджи. – Они вроде как дружили весь семестр.

– С Эйденом Харрисом или Эйденом Шумахером?

– Эйденом Харрисом, – уточняет Энджи.

– Мы просто дурачились в классе, – бормочет Брук. – Я не думала, что это что-то значит.

– Что произошло? – спрашиваю я.

– Он предложил мне подготовиться к экзамену, – ответила она. – Он поцеловал меня, и на секунду я ему ответила.

– И все?

– Я оттолкнула его и ушла и не собиралась вообще рассказывать Ною, – говорит Брук, – но это невыносимо – хранить от него секреты.

Она снова начинает плакать. Кто-то стучит в дверь.

– Эй, ребята, – это Саша. – Что происходит?

Мы впускаем ее и посвящаем в историю.

– Всего один поцелуй? – спрашивает Саша. Брук кивает.

Стук в дверь.

– Эй, – голос Джейме. – Что вы там все делаете?

– Вы что-то замышляете? – спрашивает Алекс.

Саша открывает дверь и высовывается из ванной.

– Парни, слушайте, – говорит она, – у нас тут чрезвычайная ситуация, так что идите отсюда.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Ной. Плач Брук переходит в вой. – Эй, что происходит? Брук?

– Брук, милая, хочешь поговорить с ним? – спрашиваю я. Подруга вытирает нос и кивает. Мы с Энджи тут же встаем и подходим к Саше.

– Она хочет с ним поговорить, – говорю я. Саша отворяет дверь ровно настолько, чтобы мы могли выскользнуть из ванной, а Ной – просочиться внутрь. Мы закрываем за ним дверь и поворачиваемся к мальчикам.

– Нужно выйти на улицу, – говорит Энджи.

– Да, – соглашаюсь я.

– Что происходит? С Брук все в порядке? – спрашивает Джейме.

– Мы не можем тебе сказать, – отвечаю я. Задняя дверь закрывается за нами, и мы идем к краю бассейна.

– Почему?

– Потому что вы мальчики, – говорит Саша. Мы втроем с Энджи садимся на краю бассейна и болтаем ногами в воде.

– Но Ной к ней зашел, – возражает Джейме.

– Ноя это касается, – говорю я.

– Каким образом? – спрашивает Алекс.

– Мы не можем вам этого сказать, – заявляет Энджи. Я киваю.

– Это глупо. Она моя двоюродная сестра, – говорит Джейме.

– Я знаю, но мы не можем тебе сказать.

– Это не наше дело, – добавляет Саша. И мы все трое киваем.

– Они хотят расстаться? – спрашивает Алекс.

– Не исключено, – говорит Саша.

– О боже, надеюсь, до этого не дойдет, – бормочу я.

– Они не расстанутся, – отрезает Энджи.

– Так, это уже глупо, – говорит Джейме. Они с Алексом идут на веранду. Мы с девочками шепчемся. Вскоре Ной выходит и зовет Энджи. Та уходит к Брук и возвращается только через какое-то время.

– Она в порядке? – спрашиваю я. Энджи кивает.

– Да. Она рассказала Ною. Они пойдут домой и по дороге все обсудят.

Мы болтаем ногами в воде, но почти не разговариваем. Мы сказали все, что должны были сказать друг другу, а мальчикам не проболтаемся. Наконец спустя полчаса мы собираем вещи, чтобы идти домой. Алекс остается у Джейме.

Когда я на прощание целую Джейме, он не обнимает меня в ответ и отводит взгляд.

– Пока, – говорит он.

– Пока, – отвечаю. – Я люблю тебя. Я тебе позвоню.

– Ладно.

В тот вечер мы ссоримся по телефону. Я плачу, но он все равно не прощает меня до тех пор, пока я не рассказываю ему секрет Брук. Он мгновенно становится милым, и мы не говорим о ссоре.

На следующий день в торговом центре Брук рассказывает о разговоре с Ноем, когда мы едим на фуд-корте. Ной простил ее, понял, как она сожалеет, и ему невыносимо видеть, как она плачет.

– Я даже представить не могу, как он меня любит, – говорит Брук. Она смотрит в свою тарелку с картошкой фри и улыбается.

Я начинаю думать, что бы сказал Джейме, если бы с нами произошло нечто подобное, и тут же гоню эту мысль прочь. С нами никогда ничего подобного не случится.

Глава 14

Четвертое июля, День независимости, мы проводим на ярмарке в местном парке. С нами парень Энджи из школы Хейзелвуд – теперь у каждого есть пара, что не может не радовать. Мы ходим мимо расставленных тут и там палаток и лотков и слушаем музыку. Каждый раз, когда встречаем кого-то из школы, приходится останавливаться, чтобы Энджи могла представить Майка. Финни и Сильвия тоже тут, но ради них мы не останавливаемся. Ярмарка маленькая, и они часто попадаются нам на глаза. Я знала, что они придут, но всякий раз я невольно цепляюсь за них взглядом, точно за яркую картинку из журнала. Мы подкрепляемся хот-догами и пирожными, и девочки предлагают пойти в контактный зоопарк.

Я буквально влюбляюсь в маленького коричневого козленка, и он отвечает мне взаимностью: когда я взяла его на руки, он потыкался в меня мордочкой и положил голову мне на грудь. Я спросила Джейме, заведем ли мы козленка, когда поженимся. Он говорит «нет», а потом – «может быть, если тот будет есть траву и не придется косить лужайку».

Я сижу на тюке сена, а Августа – козленок – свернулась у меня на коленях, точно человеческое дитя. Она так смотрит на меня, что одно из двух: либо ее заворожил блеск моей тиары, либо она считает, что я ее мама. Я пою ей колыбельную, которую сама сочинила, когда вдруг поднимаю взгляд и вижу, что Финни смотрит на меня и лукаво улыбается краем рта; рядом с ним Сильвия присела на корточки и разглядывает поросят в загоне. Я перестаю петь и смотрю на него. У Финни плечи трясутся от беззвучного смеха.

– О, Финн, смотри, я ему нравлюсь, – говорит Сильвия.

Финни отворачивается от меня и приседает на корточки рядом с ней. За последние несколько месяцев я достаточно повзрослела, чтобы напомнить себе, что я не знаю Сильвию как человека. Может быть, она очень хорошая.

Джейме и остальные подходят ко мне. Они уже успели получить от ярмарки все тридцать три удовольствия и хотят пойти обратно к Саше.

– Но я не хочу расставаться с Августой, – возражаю я.

– Ты дала ей имя? – спрашивает Джейме. Я киваю.

– Так, положи козла и ме-е-едленно отходи, – произносит Алекс, сложив руки на манер пистолета.

– Глупая шутка, – фыркаю я.

Джейме тянет меня за руку:

– Пойдем, мне жарко.

Я вздыхаю, целую Августу в макушку и кладу ее на сено. Когда ухожу, она бежит за мной, насколько позволяет привязь, и блеет.

– Ох, – вздыхаю я.

Джейме берет меня за руку и тащит за собой. Я снова оглядываюсь. Финни наклонился к Августе и чешет ее макушку.

Самую жару мы пережидаем дома у Саши, а потом, как раз перед закатом, возвращаемся в парк. Там мне придется попрощаться с остальными. Отец сказал, что уйдет с работы вовремя, чтобы посмотреть на фейерверки вместе с нами, и мама хочет, чтобы мы пришли туда, как настоящая семья. А если семья, то, значит, с нами будут и тетя Анджелина с Финни.

– Тебе пора идти? – спрашивает Джейме. Я киваю и быстро целую его в губы.

– Я буду по тебе скучать, – говорю я. Он так красив, что мне мучительно больно расставаться с ним даже до завтра.

– Позвони мне, когда будешь дома, – велит он и целует меня снова, на этот раз дольше. Я краснею от гордости и улыбаюсь. Прежде чем уйти, машу остальным; они тоже машут и смотрят мне вслед. Когда я оглядываюсь, все уже уходят.

* * *

Родители и тетя Анджелина сидят на берегу озера, откуда мы всегда смотрим фейерверки.

– Привет, милая, – говорит мама, улыбаясь и держа отца за руку. Он поднимается на ноги и обнимает меня.

– Хороший был день, Отэм? – спрашивает он. Я киваю. Он делает шаг назад и вопросительно смотрит на меня:

– Твои волосы… Что-то изменилось?

– Я перекрасилась обратно в каштановый, – подтверждаю я. – Вчера.

– Вчера? – переспрашивает он.

– Да, – повторяю я. Мы улыбаемся друг другу. Мы оба рады, что он так быстро заметил эту незначительную разницу.

– Финни сказал мне, что ты подружилась с козленком, – говорит тетя Анджелина.

– Да. Мама, я хочу козленка, – сообщаю я маме и перевожу взгляд на тетю Анджелину: – Финни говорил обо мне?

– Он подробно расписал, как ты качала и баюкала эту козочку, – говорит она. Ее взгляд устремляется куда-то мне за спину. – Вот и он.

Я оборачиваюсь. Финни идет к нам, держа за руку Сильвию.

– Всем привет, – здоровается он. Сильвия улыбается и машет пальчиками. Папа снова поднимается с места.

– А это кто? – спрашивает он.

– Дядя Том, это Сильвия, – представляет ее Финни. – Сильвия, дядя Том.

– Здрасьте, – говорит она и снова улыбается.

– Приятно познакомиться. – И папа отходит в сторону. – Давайте, девочки, я подвинусь, чтобы вы могли сесть рядом.

Кажется, мой отец не замечает не такую уж незначительную разницу между мной и Сильвией.

Теперь я сижу между ней и отцом. Финни расположился по другую руку от Сильвии, а мамы о чем-то болтают слева от папы.

Я не отрываю взгляда от клочка неба, в котором должны вспыхнуть фейерверки. Финни и Сильвия держатся за руки. У меня есть выбор. Я могу либо и дальше молча сидеть рядом с ними, либо попытаться проявить дружелюбие и завести один из тех поверхностных разговоров, которые иногда возникают у нас с Финни.

– Как думаешь, сколько нам еще ждать? – спрашивает Сильвия.

Финни смотрит на часы.

– Десять минут, – объявляет он. Его подружка вздыхает:

– Ты когда-нибудь обращал внимание, что время течет медленнее, когда дожидаешься фейерверков?

– Время всегда течет медленнее, когда чего-то ждешь, – говорит он.

– По-моему, когда ждешь фейерверков, оно медленнее всего, – произносит девушка. Финни открывает рот…

– Соглашусь, – встреваю я. Сильвия удивленно смотрит на меня. – Я думаю, это потому, что мы смотрим не на часы, а на угасающий в небе свет. Мы не можем отделаться от ожидания.

Финни хмыкает.

– Наверное, да, – кивает Сильвия. Кажется, она думает, что в моих словах есть какой-то подвох. Мы никогда раньше не разговаривали, если не считать дежурных проявлений вежливости в школе или на остановке, вроде «Извини», «Спасибо», «Эй, ты уронила».

– По твоей логике получается, что если мы будем смотреть не на небо, а на озеро, то время потечет быстрее, – говорит Финни.

– Оно будет всего лишь течь так же медленно, как при любом другом ожидании, – уточняю я.

– Что ж, давайте смотреть на озеро, – предлагает он.

Я смотрю на озеро. Однажды, в то время, которое я называю «Прежде», мой отец решил взять нас с Финни с собой на рыбалку. Мне было скучно, и я залезла на дерево, которое нависало над водой. Финни решил, что это круто, и просидел весь день рядом, то и дело прося меня не трясти ветки, иначе я распугаю всю рыбу. Ради него я старалась не шевелиться. Он поймал одну маленькую рыбку. Тетя Анджелина понятия не имела, как ее чистить, и положила улов Финни в морозилку, о чем быстро забыла, и рыба промерзла до костей. Мы с Финни иногда доставали ее оттуда и рассматривали. Мы проводили пальцами по затвердевшей чешуе, тыкали в замерзшие выпученные глаза и рассуждали о том, каково это – умирать. Спустя несколько месяцев, когда тетя Анджелина все-таки вспомнила о рыбе и выбросила ее, нам было грустно, что ее больше нет.

– Я однажды рыбачил на этом озере, – заявляет Финни Сильвии.

– Правда? – удивляется она.

– Я как раз об этом думала, – смеюсь я.

– О нашей замерзшей рыбе? – спрашивает он.

– Ага.

– По-моему, время вовсе не ускоряется, – говорит Сильвия, но как раз в эту секунду начинаются фейерверки.

Следующий час я молчу, пока они перешептываются. Сильвия кладет голову Финни на плечо. Я думаю о Джейме, который где-то в парке, с друзьями, смотрит на фейерверки без меня. Я представляю, как бы прижалась к нему, чувствовала его дыхание на своей коже, и мне больно так, словно я не видела его уже несколько недель.

От фейерверков в небе остаются клочки дыма, и нас постепенно окутывает запах серы. Рядом со мной хихикает Сильвия. Я бы хотела, чтобы ее здесь не было. Это нечестно, здесь должны были быть только мы, наша семья.

Я хочу, чтобы со мной был либо только Джейме, либо только Финни.

От этой мысли я вздрагиваю и бросаю быстрый взгляд на красивое лицо Финни, на мгновение освещенное вспышкой в небе. Никогда не позволю себе думать о том, что порой заставляет меня представлять нас вместе, и о том, что это может значить. Я люблю Джейме.

Снова смотрю на небо.

Глава 15

Мы с Джейме обнимаемся и слушаем дождь. Мои мокрые волосы рассыпались по его голой груди, а его рука лежит на моей, под верхом купальника. Воздух холодит голую кожу.

Теперь я рада, что начался дождь.

Вздыхаю и трусь головой о его плечо. Его запах такой родной, такой успокаивающий, что тело расслабляется тем сильнее, чем больше я его вдыхаю.

– Ты спишь? – сонно спрашивает он.

– Еще нет.

Стараюсь дышать в унисон с ним. Я довольна, что бывает не каждый раз, когда мы вместе. Но я никогда не говорю ему об этом; я ведь всегда молчу, когда он меня целует, и остается только молчать, когда он останавливается и думает, что мне тоже хорошо.

Но сегодня у меня сжимаются пальчики на ногах, и я чуть ли не царапаю ему спину. Совсем близко, почти кожа к коже, все кажется таким реальным, что я могу думать только о том, когда я буду с ним по-настоящему.

– Я люблю тебя, – говорит Джейме и гладит меня по груди.

– Правда? – спрашиваю я.

– Ты знаешь, что люблю.

Я думаю о совместном будущем, о том, каким оно будет безупречным. Мы купим дом, у нас будет семья, и мы будем счастливы. Джейме безупречен, и его жизнь будет безупречной, а это значит, что я, как часть его жизни, тоже буду безупречной. Провожу пальцами по его груди, и он дергается.

– Не надо, – говорит он. – Щекотно.

– Извини.

Я кладу руку обратно ему на плечо. Мы снова молчим. У меня слипаются глаза.

– Я хочу тебя, – шепчет Джейме. Чувствую, как мои ресницы скользят по его коже, когда я открываю глаза.

– Я тоже тебя хочу, – говорю я. – Только еще не время.

Он вздыхает.

– Почему? – спрашивает он, хотя я уже объясняла.

– Хочу, чтобы это был особенный момент, – повторяю я.

– Он таким будет, – говорит он.

– Как ты это представляешь? – спрашиваю я. – Здесь, в этой комнате?

Я окидываю взглядом его комнату, с постерами рок-групп на стенах и фигурками из аниме на полках, с грязными носками на полу и видом на задний двор. Когда я представляю свой первый раз, это происходит в прекрасной комнате с видом на Эйфелеву башню, на позолоченной кровати с балдахином, – или в густом зеленом лесу на бархатном покрывале, в окружении диких цветов.

– Да, – говорит он. – Или в твоей комнате.

Я морщусь и пытаюсь подобрать слова, в то же время стараясь не паниковать при одной мысли о том, что это может случиться в моей комнате или – что еще хуже – в его.

– Нет, ты не понимаешь, – вздыхаю я. – Это должно быть идеально. Абсолютно идеально.

Джейме пытается сесть. Я отпускаю его, тоже сажусь и поворачиваюсь к нему.

– Разве главное не то, что мы с тобой будем вместе? – спрашивает он.

– Да, – я растягиваю это слово, чувствуя, что оно звучит неуверенно, что я очень многого недоговариваю.

– И в жизни нет ничего по-настоящему идеального. Я просто не понимаю, чего ты ждешь?

– Я жду, когда почувствую, что это будет правильно, – отвечаю я. Смотрю вниз, на его шерстяное одеяло, и снимаю катышек.

– Когда это будет? – уточняет он. Я пожимаю плечами, не поднимая взгляда:

– Ты злишься?

– Нет, я расстроен, – отвечает Джейме. Его голос звучит жестко и как будто издалека.

– Хочешь меня бросить? – спрашиваю я.

Джейме тут же садится ближе и притягивает меня к себе.

– Я никогда ни за что тебя не брошу, – говорит он.

– Я тоже тебя люблю, – произношу я через некоторое время.

Глава 16

Мы с Сашей сидим на полу в комнате Брук и листаем журналы. Энджи гуляет с Майком. Джейме всю неделю будет в Чикаго вместе с семьей. Алекс и Ной занимаются какой-то ерундой с приятелями.

Мы зачитываем друг другу тесты из журналов. Заголовки у них примерно в одном стиле: «Насколько хорошо ты ФЛИРТУЕШЬ?» или «Ты знаешь, как получить то, чего ТЫ хочешь?». Если верить тестам, у нас все в изумительном порядке. Везде можно выбрать из трех ответов, и легко угадать, который из них правильный, потому что в одном нужного качества будет с перебором, во втором его слишком мало, а в третьем то, что нужно, золотая середина. Весь день мы этим и занимались, и результаты говорили, что у нас все отлично, нужно продолжать в том же духе, и все будет замечательно. Кажется, что это скучно, но на самом деле нет: нам хорошо и уютно.

– Ты не боишься рисковать, но также можешь быть благоразумной, если ситуация становится серьезной, – зачитывает Саша. – Так что друзья могут положиться на тебя и хорошо проводить с тобой время, не боясь, что что-то пойдет не так. Благодаря рассудительности ты можешь помочь застенчивому человеку проявить себя, а непоседе – держать себя в узде. Пусть иногда ты совершаешь ошибки, как, например, в тот вечер, когда тебя остановили за превышение скорости или когда ты на вечеринке постеснялась пригласить на танец парня, который тебе нравится, но твои здравый смысл и умение веселиться помогут найти выход из любой ситуации.

Саша отбрасывает журнал в сторону и потягивается:

– Когда Джейме вернется? Хочу поплавать.

– В пятницу, – хором произносим мы с Брук. Мы улыбаемся друг другу. Нам нравится шутить насчет того, что мы почти родственники.

– Я так по нему скучаю, – говорю я, потому что это на самом деле так и мне это нравится. – Поверить не могу, что мы почти целый год встречаемся.

Сейчас начало августа. До годовщины осталось шесть недель, и я жду ее с нетерпением. Для меня это будет совершенно новый этап в наших отношениях: мы, бесспорно, способны долго быть вместе, и это несколько отделяет нас от менее стабильных пар.

– Да, мы с Алексом тоже, – замечает Саша. Я вспоминаю, как почти год назад мы с Сашей воевали за Джейме, и он выбрал меня. Самодовольно улыбаюсь, глядя в потолок.

– В октябре будет полтора года, как мы с Ноем встречаемся, – говорит Брук. Мое самодовольство идет на спад.

– Вы с ним такие милые, – заявляет Саша. С этим я не могу не согласиться. Брук и Ной никогда не ссорятся – хотя Брук и божится, что периодически это случается, – и они всегда готовы сделать то, о чем их просят, поэтому именно они обычно бегают за лимонадом и массируют всем плечи.

– Мы уже так давно не оставались наедине, – стонет Брук. Беру другой журнал. Саша в ответ сочувственно хмыкает, и я немного удивленно оглядываюсь на нее. Она листает новый журнал, чтобы найти очередной тест.

– О господи, – говорит она. – А вот этот как раз для Отэм.

– Что еще там? – заинтригованно спрашиваю я, поднявшись и наклонившись к ней.

– «Что, если ты для него БОЛЬШЕ чем друг», – зачитывает Саша.

Я недоуменно смотрю на нее:

– Для кого?

Саша смеется:

– Для Финна Смита. Помнишь, как в седьмом классе он все время пялился на тебя на обеде?

– Нет, – говорю я. Помню, как махала ему в столовой. И не помню, чтобы кто-то на кого-то пялился.

– А он пялился? – спрашивает Брук.

– Ага, – кивает Саша. – Но тогда он не был таким классным, как сейчас.

– Ты считаешь, что он классный? – удивляюсь я. Сама я в этом не сомневаюсь, но я изумлена, что Саша тоже так думает. Финни такой сдержанный, он тихий и необщительный, в отличие от харизматичных и раскованных парней из нашей компании.

– Да, – подтверждает Саша, закатив глаза к потолку. – Конечно, я не стала бы с ним встречаться, но да, он классный.

– Очень даже, – поддакивает Брук.

– Ладно, но мы больше не друзья, так что я не могу проходить этот тест, – говорю я.

– Неправда, можешь, – возражает Брук. – Просто выбирай те ответы, которые бы подошли в то время, когда вы дружили.

– Я не…

– Вопрос первый, – зачитывает Саша. – Вечером, после ссоры с мамой, ты в слезах звонишь своему лучшему другу. На следующий день в школе он: А) спрашивает, в порядке ли ты; Б) не вспоминает об этом, потому что очень быстро повесил трубку, или В) обнимает тебя и припоминает все подробности вашего вчерашнего разговора.

– Наверное, В, – отвечаю я. «Правильные» ответы вдруг стали не такими уж очевидными; я не знаю, что выбрать, знаю только, что было бы на самом деле.

А) Он краснел, когда его спрашивали, не встречается ли он со мной.

Б) Он никогда не обсуждал со мной других девушек.

В) Ему как будто нравилось ко мне прикасаться.

Г) Он говорил, что я его лучший друг.

Заглядываю Саше через плечо, пока она подсчитывает баллы. Я рада, что не все максимальные, но общее число получается довольно большим. Закончив, Саша победно смотрит на меня и зачитывает:

– Девочка, ты что, слепая? Этот парень сохнет по тебе…

– Ладно, хватит, – говорю я. – Нам было по двенадцать лет. У нас и гормонов еще не было.

– В седьмом классе вам было тринадцать, – поправляет Саша, – и до Рождества вы еще дружили.

– На Рождество что-то случилось? – спрашивает Брук.

– Нет, – отвечаю я. – Просто со временем перестали общаться.

Саша пожимает плечами.

– Что ж, очевидно, что он был в тебя влюблен, – говорит она.

– Ой, да ладно тебе, половина этих вопросов неприменима к детям. Например, тот, который «Как часто он сбегал из дома, чтобы побыть с тобой?» или «Побежал ли бы он за твоим учебником биологии при условии, что его комната на другом конце общежития?».

– Однако у тебя были ответы, – говорит Саша, и тут она меня подловила. У меня действительно были ответы.

– Я просто предположила, – говорю я. – К тому же какая теперь разница? Он встречается с Сильвией Уайтхаус…

– А ты встречаешься с Джейме, – заканчивает Брук.

– Именно, – отрезаю я. Саша пожимает плечами и возвращается к журналам.