Текст книги "Обольстительница в бархате"

Глава 6

Как часто мы наблюдаем изменения в выражении лица под влиянием чувств! И как велико количество метаморфоз, происходящих с красотой, которые возникают, когда Мода взмахнет своей волшебной палочкой! Неистощимая в средствах, она властвует над женской половиной человечества с особым деспотизмом.

«Ассамблея красоты», 1827 г.

Четверг, вечер

Этим вечером лорд Лисберн постоянно слышал одни и те же разговоры. И в особняке Уорфордов, и везде. Он так и не смог поверить в то, о чем все говорили. Ему нужно было увидеть это своими глазами.

Сидя в открытом экипаже, который катил его в Гайд-парк, он не мог не заметить серого неба, не обещавшего ничего приятного, и давящей атмосферы. Но это было где-то там, в вышине. А вот рядом с ним, на улице, по которой он проезжал, царила суматоха – мчались кареты, метались животные, суетились люди. Сегодня суматоха какая-то более оживленная, чем обычно. Но мысли Саймона были главным образом сосредоточены на феномене, появление которого ожидалось сегодня на участке земли размером в четыре сотни акров.

От улицы Сент-Джеймс-стрит до Гайд-парка расстояние невелико. Проблема заключалась в том, что сейчас все – под «все» имеется в виду «всякий» – двигались в одном направлении. Даже несмотря на то, что сезон почти закончился, высший свет мог выставить такое количество экипажей и всадников, которых хватило бы для того, чтобы заполнить ими парк в это время дня, которое знать считала своим по закону. Сегодня в особенности. Все хотели очутиться там, куда леди Глэдис Фэрфакс отправилась вместе со своей кузиной леди Кларой.

И всем хотелось узнать, в чем она будет одета, исходя из разговоров леди Уорфорд и модисток из «Модного дома Нуаро».

Люди хотели увидеть, в чем появится Глэдис, а не Клара.

Когда Лисберн подъехал к Гайд-парку, он понял, что это желание овладело даже представителями низшего сословия. Они стояли кучками не только при входе в парк, что обычно наблюдалось по воскресеньям, но и вдоль перил, ограждавших дорожки.

Толпа поредела только ближе к триумфальной арке, где Лисберн наконец сумел оглядеться вокруг и тут же заметил ее.

Не Глэдис.

Леони Нуаро!

Она стояла у перил в окружении нескольких мужчин недалеко от статуи Ахилла.

На ней было темно-голубое платье с пышными белыми оборками. Плечи, как капюшон, прикрывала кружевная накидка, заправленная за пояс, из-под которого свисали два ее свободных конца. На шее повязан узкий зеленый шарф, который притягивал к себе взгляд, как и зеленые цветы и банты, украшавшие шляпку.

Складывалось впечатление, что она не обращает внимания на молодых людей, пожиравших ее глазами. Но у Лисберна не было ни малейшего сомнения, что мисс Нуаро заметила эту конкуренцию за ее внимание, уже оценила размеры банковских счетов молодых людей и вполне достоверно определила количество недвижимости, которой они владели.

Он остановил коляску к большому неудовольствию других ездоков. Винс, настоящий драчун и забияка, спрыгнул с козел и отошел к лошадям.

Саймон спустился на землю.

– Да чтоб тебя… Лисберн! – закричал кто-то. – Ты перегородил дорогу.

Дорога в этом месте была достаточно широкой, вполне могли разъехаться несколько карет. Сегодня, однако, слишком многие пытались протиснуться вперед. Саймону это напомнило Елисейские Поля в Париже на Пасхальную неделю.

– Джентльмены, вынужден попросить вас проявить терпение на одну минуту, – крикнул он. – Всего минуту, если мне повезет.

Лисберн подошел к перилам, где стояла мисс Нуаро. В своей обычной ленивой манере оглядел торчавших рядом с ней мужчин.

Те тут же растворились в толпе.

– Мисс Нуаро, – воскликнул он. – Какой приятный сюрприз!

– Правда, милорд? – Леони вежливо поклонилась, отчего пришли в движение многочисленные оборки.

– Приятно, но это не сюрприз, потому что мне сказали, что вы будете здесь.

– Я жду леди Клару и леди Глэдис, – объяснила она. – Мне кажется, тут самое удобное место, потому что все дороги сходятся именно здесь.

– К черту, Лисберн! – Кто-то все никак не мог уняться у него за спиной.

– Целый мир нам тесен и вечности мало, дорогая мисс Нуаро, – продекламировал он. – Я бы продлил этот миг разговора с вами. Отдал бы сотню лет, чтобы наслаждаться вашим остроумием и великолепной красотой. Но за спиной я постоянно слышу голоса этих недотеп, которые смертельно торопятся. Мне кажется, я всегда стою у них на пути. Не согласитесь ли вы соединиться со мной… Я имел в виду присоединиться ко мне в моей коляске. – Близко наклонившись к ней, Лисберн понизил голос. – Что касается других соединений, до этого дело, надеюсь, дойдет позже… И в месте, которое я выберу.

Она не смутилась, совсем. Саймон заметил лишь намек – скорее даже обещание, настолько мимолетным это было, – на легкий румянец. Ему вдруг стало интересно, от чего она может покраснеть по-настоящему.

– В коляске? – переспросила Леони. – Я смогу править ею?

– Именно об этом я и пытался косноязычно сказать.

Он увидел, как заблестели ее голубые глаза, разглядывая двойку его отлично подобранных коней. Лисберн вспомнил, с каким интересом она смотрела на лошадей в цирке Астли и нотку тоски, подмеченную тогда в ее голосе.

– Это добрые лошади? – поинтересовалась Леони.

– Им не разрешается выбирать дорогу по своему усмотрению и мчаться со скоростью, какая им вздумается, – сказал он. – Еще им запрещено приходить в ярость из-за собственных капризов, а также кусать друг друга или любого, кто не так посмотрит на них. Вам ничего не угрожает.

– Я не об этом, – сказала она. – Они выглядят необычайно красиво, на мой взгляд. Мне просто стало интересно, правильно ли я их оцениваю.

– Как всегда, ваш вкус безупречен, мадам, – поклонился Лисберн. – Но вы так и не ответили на мой вопрос. Позволено ли будет мне провезти вас по аллеям парка. Я разрешу вам править.

У нее широко открылись глаза, прежде чем Леони одернула себя.

– Вы пытаетесь меня соблазнить, – усмехнулась она. – Может, я ничего не знаю о лошадях, но зато знаю, что чувствуют мужчины, когда женщины правят их экипажами. В любом случае это вопрос отвлеченный, потому что я стою по одну сторону перил, а вы – по другую. И я не собираюсь… О нет! Не надо…

Подхватив девушку, лорд Лисберн перенес ее через перила.

Леони не ожидала такого поворота событий.

– Я не это имела в виду. – Голос у нее звучал не совсем ровно.

– Зато теперь мы на одной стороне. – Он поставил ее на землю. – Более того, у нас появилась возможность завязать светскую беседу о чем-нибудь еще, помимо кузины Глэдис.

Ах, чтоб тебя! У Леони слегка закружилась голова от его близости. Отлично сшитый, почти пижонского вида стильный костюм облегал тело – теперь она доподлинно это знала! – мощное, мускулистое, атлетичное.

И в этом случае, в отличие от других больших и сильных мужчин, мускулы не заменяли мозги. К сожалению! Он явно чересчур проницателен.

У нее не было времени заниматься им. Ей нужно устраивать будущее молодой женщины, не говоря уже о заботах, связанных с делами «Модного дома Нуаро». Она не могла позволить, чтобы ее мысли пришли в состояние хаоса из-за мужчины, большого, сильного, решительного, пахнувшего разными мужскими запахами – крахмальным бельем, бритвенным мылом, кожей и смешанным с ними манящим ароматом конского пота.

Пока Леони собиралась с мыслями, он нашел ее руку – вернее, локоть, который не был прикрыт тканью или перчаткой, взял за него и повел к экипажу. Другими словами, как любой аристократ, он поступил согласно своему желанию, оставив другим расхлебывать последствия.

Вся Англия принадлежала им, а Леони, естественно, принадлежала ему.

Она обратила внимание на этот бессловесный посыл, направленный лордом Лисберном мужчинам, стоявшим возле нее.

Леони вдруг охватил трепет. Глупость, конечно! Но сейчас этот роскошный мужчина послал сигнал другим джентльменам о том, что она – его собственность. А Леони была всего лишь человеческим существом из плоти и крови, а не из дерева, камня или стали, что было бы намного практичнее. Кроме того, ведь существовали еще и эти прекрасные лошади. И он пообещал доверить ей вожжи, потому что она каким-то образом сумела донести до него, что очень хочет этого. И лорд Лисберн отлично ее понял.

Леони села в коляску. Ей неожиданно стало интересно, принадлежал ли кто-нибудь из его предков к Нуаро или Делюси?

Лисберн занял свое место рядом и взял в руки вожжи. Винс залез на козлы сзади. Наблюдавшие за ними зааплодировали.

Коротко улыбнувшись, лорд Лисберн тронул экипаж с места. Все его движения, начиная с момента, когда он остановил коляску и подошел к перилам, были полны непринужденного изящества. Были такими мягкими, элегантными, очаровательными, что не приходило в голову, что он опасен.

Вчера она ужинала у Кливдонов, и герцог рассказал ей несколько историй о лорде Лисберне времен его учебы в Итоне. Тогда его величали лорд Саймон Блэр. Случилось так, что группа мальчишек начала постоянно запугивать лорда Суонтона. Молодой Блэр решил выяснить с ними отношения. Из схватки он вышел со ссадинами и парой синяков.[13]13
  Итонский колледж – частная привилегированная школа для мальчиков. Основана в 1440 г. королем Генрихом VI. За время существования его выпускниками стали 19 премьер-министров Великобритании.


[Закрыть]

– Остальные участники рукопашной остались валяться на земле, истекая кровью, – сказал герцог. – Лисберн дрался как берсеркер, если вы можете представить холодного, молчаливого и методичного бойца.[14]14
  Берсеркеры – воины-викинги, отличавшиеся в сражениях большой силой, быстротой реакции, нечувствительностью к боли.


[Закрыть]

Леони с легкостью представила это себе. Волки и тигры тоже красивы и грациозны. С самого начала ей было понятно, что он вовсе не безобидный. Римские боги никогда не были безобидными.

Он поднял ее на руки уже не в первый раз. В третий. И делал это с легкостью, как будто она весила не больше котенка. Его котенка! Словно играючи, напомнила себе Леони. Для него это игра. И он чертовски хорош в ней.

– Вот и отлично, – сказал Лисберн, когда коляска тронулась. – Приятно проведем время.

– Вы поэтому сюда и приехали? – спросила она. – Чтобы приятно провести время?

– Конечно, нет. Я приехал, потому что девушки из вашего ателье сказали, что вы находитесь здесь, а мне нужно было посмотреть, что тут у вас происходит.

– Мне хотелось взглянуть на свою новую клиентку. Узнать, как она смотрится в костюме для прогулок в экипаже, – сказала Леони. – Я опоздала к ее первому появлению, но слышала, как мужчины говорили о ней в самых восторженных тонах.

– Ничего удивительного, – заметил он. – Ее отец никогда терпеть не мог неопрятно одетых верховых.

– Леди Глэдис поразительно умна, – продолжала Леони. – Мне стоит лишь намекнуть, и она выбирает совершенно новую стратегию поведения.

Краем глаза она увидела, как лорд Лисберн хитро посмотрел на нее.

– Я слышала, лорд Боулсворт – блестящий стратег, – не унималась Леони. – Она говорила, что отец командовал ею, как своим полком. Это объясняет некоторые особенности леди Глэдис, которые люди считают несносными. Девушку воспитали в более или менее военном духе. А сейчас ей удалось найти кое-какие приемы, которые работают в ее пользу.

– Какие еще приемы? Прочитать вслух похабщину в «Олмаке»?

– Не было никакой похабщины. Не впадайте в истерику.

– Я утратил дар речи, когда прочитал об этом в «Обозревателе».

– Попробуйте быть рациональнее, – сказала она. – Если леди Глэдис совершит что-то предосудительное, ее вышвырнут вон из клуба. Патронесс «Олмака» запугать невозможно, пусть даже ее отец герой войны и, как мне говорили, человек, которого все боятся. Однажды они закрыли двери перед носом самого герцога Веллингтона, потому что тот приехал слишком поздно.

– Мисс Нуаро, вы хоть представляете, о чем эта «Лисистрата»?

– Разумеется, – кивнула Леони. Она ничего не знала о лошадях, но во всем остальном ее образованность ни в чем не уступала образованности английских леди, а в чем-то даже превосходила их уровень. Ей кое-что известно о Пелопоннесских войнах, и она знакома с комедиями Аристофана. – И, конечно, леди Глэдис вела себя осмотрительно, пожилые дамы, в особенности замужние, очень развеселились. Как вам известно, в приличном обществе победить мужчин невозможно, если у вас нет женской поддержки.

– Судя по всему, она вышла сухой из воды. Но это весьма рискованная стратегия.

– Привычные методы ей не подходят, потому что она не похожа на других. Ее не научили вести себя скромно и уступать мужчинам или держать свои мысли при себе. Для нее не существует внутренних преград, не то что для остальных девушек. Ее никто не научил двигаться грациозно, поэтому походка у леди Глэдис мужская. И ее считают неженственной. И правит она, как мужчина. В прекрасном прогулочном наряде, да еще в присутствии красавицы-кузины рядом – вид у нее будет волнующий.

– Волнующий, как у кавалерии в атаке.

– А вон и она. Давайте-ка посмотрим.

Когда коляска леди Клары подъехала ближе, картина стала предельно ясной.

Несколько джентльменов верхом сопровождали экипаж с девушками, а мистер Бейтс, один из воздыхателей леди Клары, оживленно разговаривал с Глэдис. Вид у нее был веселый. Благодаря этому, а еще прелестному платью для прогулок в экипаже, специально придуманному для клиентки Марселиной, не бог весть какое красивое лицо леди Глэдис сияло.

Приученная контролировать свое выражение лица, Леони краем глаза наблюдала за лордом Лисберном.

Он тоже был сдержанным на демонстрацию чувств. Удивленно моргнул один раз, а потом его красивое лицо застыло, как у мраморной статуи.

Когда леди Глэдис оказалась совсем близко, Лисберн махнул ей рукой в знак приветствия. Она ответила тем же.

Потом коляска проехала мимо, и маркиз оказался единственным, кто не повернул голову ей вслед. Казалось, Лисберн сконцентрировался на том, чтобы занять место в узком промежутке между экипажами, участвовавшими в сегодняшнем параде. На взгляд Леони, места тут совсем не было, но уже мгновение спустя их коляска пристроилась в общем потоке. За ними тянулся огромный хвост из экипажей тех, кто хотел хоть краешком глаза увидеть леди Глэдис Фэрфакс.

– Я думаю, вы проиграете пари, – сказала Леони.

Он рассмеялся.

– Не делайте преждевременных выводов. Да, я видел свиту из джентльменов. Да, Бейтс беседовал с Глэдис. Но все мужчины знают, что у Клары есть маленькая слабость – ее неуправляемая кузина. Поэтому, усиленно общаясь с Глэдис, они пытаются завоевать благосклонность Клары. А она держит их возле себя для вида или, скорее, из чувства безопасности. Чем их больше, тем безопаснее. Ни одному не отдается предпочтение. Никого из них не поощряют. А они вьются вокруг нее, полные надежд, идиоты.

Внешне Леони только вскинула бровь.

Но в голове сразу же возникла мысль: «Как! Откуда он знает?»

За исключением мисс Нуаро и ее сестер ни у кого, даже самых близких леди Клары, не имелось ни малейшего представления о том, какую игру затеяла ее светлость. Юным леди не позволяется вести разгульную жизнь. Не то что молодым джентльменам. Но она решительно настроилась на то, чтобы насладиться свободой как можно большей и как можно дольше. Как недавно объявил член парламента, женщины прав не имеют. Это был первый раз, когда леди Клара получила реальную власть над мужским сословием и решила ею воспользоваться.

Лисберн интуитивно понял это, хотя почти не общался со своими кузинами.

Наверняка где-то на его генеалогическом древе притаилась ветвь Делюси.

– Я думаю, если мистер Бейтс так оживленно беседовал с леди Глэдис, значит, она делает большие успехи, – заметила Леони. – У него была очень искренняя улыбка.

– Мне все равно, – отозвался лорд Лисберн. – Дорога впереди расчистилась, поэтому я собираюсь начать учить вас править упряжкой.

Аллея, по которой они двигались, тянулась параллельно фешенебельной улице Парк-лейн. Возле купы деревьев рядом с прудом маркиз остановил коляску. Грум спрыгнул со своего места и взял лошадей под уздцы. Спустившись на землю, Лисберн обошел коляску с другой стороны. Потом махнул озадаченной мисс Нуаро рукой, чтобы она сдвинулась в сторону. Возбуждение боролось в ней со страхом, когда Леони села на его место.

Оно еще оставалось теплым после него.

Все мысли о леди Глэдис полностью вылетели у нее из головы.

Расположившись на месте пассажира, Лисберн передал ей хлыст и поводья. Все оказалось совсем непросто. Нужно было держать поводья двумя руками, определенным образом пропустив их между пальцами, и одновременно удерживать в одной руке хлыст, чтобы пользоваться им при необходимости. Теперь она могла думать только о том, как управлять своими руками.

– Сиденье подогнано под меня, для вас оно высоковато, – сказал маркиз. – Но мы проедем короткую дистанцию. В любом случае вы поймете, что такое править экипажем.

– В этом не больше смысла, чем учиться ходить под парусом на суше, – усмехнулась Леони. – Я вроде бы не собираюсь заводить своих лошадей и уж тем более управлять упряжкой.

– Вам не известно это наверняка, – возразил он. – Однажды вы поедете в коляске с джентльменом, а он вдруг получит солнечный удар, или упадет в обморок от того, что выпил лишнего накануне вечером, или от того, что не вынес счастья, находясь рядом с вами.

– У вас очень живое воображение, – заметила Леони.

– Во всем, что имеет отношение к вам, – да, – подхватил Лисберн. – Я очень часто воображаю других мужчин подле вас, как они смертельно заболевают или получают тяжелые травмы. Например, прямо сейчас мне представился один из моих знакомых, который сидел рядом с вами, но почему-то вывалился на дорогу и свернул себе шею. Такие мысли озаряют светом бесконечные часы ожидания моих двух недель, которые мы проведем вместе.

В этот момент ее воображение тоже энергично заработало. От возникших перед ней картин мурашки тревожно побежали вверх и вниз по спине.

– Я-то думала, вы собираетесь учить меня править экипажем, – напомнила она.

– Вам надо научиться править и флиртовать одновременно.

Лисберн начал рассказывать ей об основных приемах, как тронуть коляску с места и как остановить, о том, с какой осторожностью нужно использовать силу, натягивая поводья, о важности того, чтобы лошади смотрели только вперед, о том, что хлыст употребляют лишь в крайнем случае. И еще о тысяче разных мелочей.

К счастью, голова у Леони была устроена так, что легко усваивала множество мелких подробностей. Кроме того, ей доводилось наблюдать, как другие леди правили прогулочными колясками. Если они могли это делать, то она тоже сможет. Единственное, что Леони не могла сделать в настоящий момент, так это заглушить в себе чувство к лорду Лисберну или избавиться от воспоминания об их поцелуе. Хуже того, приходилось бороться с собой.

– Нет, локти должны быть практически прижаты к бедрам, мадам. Расслабьте кисти. Да, примерно так. Ну, что ж, теории достаточно. Все в порядке, Винс, я думаю, мы готовы.

Грум отпустил лошадей и вернулся на свое место на запятках. Вот только теперь до Леони полностью дошло, что движение этих огромных, с маленькими мозгами и не таких уж послушных созданий контролируется узкими кожаными лентами.

Сердце забилось сильнее.

– Ну-ка, призовите их к порядку, – приказал он. – Соберите их воедино. Лошади должны замереть на месте, прежде чем вы пошлете их вперед. Хорошо! Они тронутся, когда услышат команду «Но!». Обращайтесь к ним так же, как вы приказываете девушкам в своем магазине поправить шляпку на манекене. Спокойно, четко, решительно. В общем, с уверенностью, ведь вы знаете себе цену.

Сердце стучало, как молот. Леони еще раз проверила положение корпуса и рук, а потом произнесла:

– Но!

И они тронули с места! Медленно и спокойно, словно не понимали, что ими правит абсолютный новичок.

Ужас охватил ее. Грудь стеснилась. Она терпела изо всех сил, стараясь не разреветься. Всю жизнь ей хотелось именно этого: быть при лошадях, скакать верхом или вот так править. Но еще многому нужно было научиться и многое освоить. Их с сестрами воспитывали как леди, потому что в их жилах текла аристократическая кровь. Но в отличие от леди им еще пришлось научиться торговать. До того, как кузина Эмма обрела твердое положение, было время, когда они остались без отца и без матери, и вот тогда пришлось учиться жить своим умом на улицах враждебных городов, которые в этом смысле одинаковы что в Англии, что за границей.

Покусав губу, она заставила себя сосредоточиться, чтобы сохранять внешнее спокойствие, держать руки так, как он показал, не наклоняться вперед, не дергать поводьями. Боковым зрением Леони отмечала скачущих всадников, видела, как другие экипажи догоняли, потом обгоняли их, но для нее все это с таким же успехом могло происходить хоть на Мадагаскаре. Мысли были сосредоточены исключительно на руках, лошадях, дороге и лорде Лисберне, который своим низким голосом тихо поправлял ее.

– Удивляюсь, как вы еще не забрали у меня вожжи, – усмехнулась она.

– Мне нельзя этого делать, потому что я должен производить впечатление, что абсолютно уверен во всех своих действиях, – сказал он. – Лошадям тоже нужно, чтобы мы проявляли спокойствие. Это очень умные животные, но даже те из них, кто вышколен наилучшим образом, терпеть не могут сюрпризов. Чего нам совершенно не нужно, так это чтобы огромные сильные животные вдруг решили понестись вскачь.

– Тогда мне лучше не делать никаких глупостей.

– Я этого не говорил, – улыбнулся он. – Только подумал. Если вы сделаете какую-нибудь глупость, мне придется спасать вас героическим образом, мисс Нуаро.

– Вы уже спасли меня в Британском Институте, – напомнила Леони. – Но потом, наверное, были настолько заняты, помогая девицам, попавшим в трудную ситуацию, что полностью забыли об этом.

– Вы явно недооцениваете мою память, – не уступал Лисберн. – Каждый миг той случайной встречи врезался в нее намертво. Не говоря уже о вашей пустяковой мысли насчет героизма.

– Это не по-спортивному – соблазнять меня, когда я полностью сосредоточена на том, чтобы не убить нас.

– Я вас соблазняю? – делано удивился он. – Я даже не понял, что уже перешел к этой части партии. Какой я смышленый, однако! А вот здесь будьте особо внимательны. Мы подъезжаем к Камберлендским воротам.

Лисберн стал объяснять, как заставить лошадей повернуть, чтобы ехать дальше в западную сторону вдоль северной кромки парка. Вдруг он прервался, посмотрел вверх и выругался.

– Вот черт!

И тут все вокруг потемнело.

* * *

Он настолько увлекся, подсказывая ей, как осторожно проехать мимо соседних экипажей, чтобы не задеть всадников и пешеходов, что лишь чисто инстинктивно обратил внимание на неожиданно изменившуюся атмосферу вокруг. Потом увидел, как люди бегут из парка в их сторону. Посмотрел вверх и выругался. В этот момент небо из свинцово-серого превратилось в черное, и хлынул дождь.

Несмотря на то что большая часть общества уже разъехалась, в парке было полным-полно народа. В особенности сегодня, когда многие решили понаблюдать за представлением, которое устроила Глэдис.

Одни из тех, что сидели в колясках и верхом на лошадях, кинулись укрываться под деревьями, другие повернули к парковым воротам, чтобы вернуться домой. Забыв обо всем и не обращая внимания на экипажи и всадников, пешеходы стали перебегать проезжую часть дороги.

Тем временем дождь припустил еще сильнее. Потоки воды хлестали по его шляпе, стекали с полей, залили шляпку Леони – он так торопился увезти ее от «Модного дома Нуаро», что не дал Винсу поднять кожаный верх коляски.

Не дожидаясь инструкций, Леони придержала лошадей, а Лисберн потянулся забрать у нее поводья. В этот момент маленькая фигурка вылетела с пешеходной дорожки и упала прямо перед лошадьми.

Животные отпрянули в сторону. Мисс Нуаро закричала:

– О нет! Ребенок!

Бросила ему вожжи и, не обращая внимания на беснующихся животных, выскочила из коляски.

Резко натянув поводья, он взял лошадей под контроль. Это было совсем не просто, потому что Леони накинулась на них, чтобы они не затоптали ребенка. Потом она схватила маленькое тельце на руки и перешла с ним на обочину под дерево.

Кинув поводья груму, Лисберн бросился за ней. Дождь стоял стеной. Мир вокруг стал зыбким. Леони промокла насквозь. Шляпка, совершенно потеряв форму, прилепилась где-то на затылке.

– Это было очень глупо, – сказал он.

– А вы что, хотели, чтобы я переехала его?

– Я совершенно не хотел… Черт! Он дышит, я возьму его.

– Да, но не…

– Давайте его сюда. – Лисберн протянул руки.

– О, ведь это девочка!

При ближайшем рассмотрении он убедился – ребенок действительно был женского пола. Девочка оказалась хорошо одета и совсем не походила на тех уличных оборванок, которые заполняют парки, чтобы щипать карманы зевак. И ее явно хорошо кормили.

– Значит так, – сказал он. – Отдайте ее мне. Она для вас слишком тяжелая.

Должно быть, у Леони заныли руки, потому что она безропотно передала ему ребенка. Стоило Саймону принять девочку, как та широко открыла глаза и точно так же широко открыла рот. И издала пронзительный вопль.

– Нееет! Пусти! Пусти! Мне мокро! – Девочка принялась вырываться, колотя его руками и ногами. Она была слишком мала, чтобы сделать ему больно, но это чертовски раздражало. Его так и подмывало откликнуться на ее просьбу и скинуть малышку с рук. В ближайшую лужу.

– Прекрати верещать, – приказал он. – Тебя пальцем никто не тронул.

– Я промокла!

– Идет дождь. Если не хотела промокнуть, нечего было бегать под дождем.

Она опять зашлась в крике.

– Лучше отдайте ее мне, – предложила Леони.

– Она весит стоуна четыре, – сказал Лисберн. Потом обратился к девочке: – Замолчи! Нельзя себя так отвратительно вести. Тебя никто не обижает. И мы собираемся как можно скорее отправить тебя туда, откуда ты появилась. Я – Лисберн. А тебя как зовут?

Девчонка продолжала вопить, вырываться и брыкаться.

– Это становится утомительным, – вздохнул он и крикнул: – Винс, не глупи! Брось раскладывать верх коляски, лучше принеси мне зонт.

Грум вручил ему зонт, а потом бегом вернулся к экипажу.

– Мисс Нуаро, окажите любезность, подержите зонт над нами. Нужно придумать, как вернуть это исчадие ада ее нянькам.

Дождь продолжал лить. Правда, стал ослабевать. Но в любом случае они уже промокли насквозь. Начнись сейчас ураган, Лисберн отдался бы на его волю, лишь бы не видеть этого отвратительного ребенка.

– Она выскочила из аллеи, – вдруг сообразил он. Две пешеходные аллеи сходились у Камберлендских ворот. Он кивнул головой в сторону одной из них. – Вот из этой?

– Да, – подтвердила Леони. – Если бы девочка выскочила у меня из-за спины, я бы не увидела ее, пока она не оказалась на дороге.

Мисс Нуаро правила коляской очень внимательно, потому что маркиз предупредил ее об этом. И ей хватило сообразительности сразу остановить лошадей. Паника захлестнула ее, когда она увидела ребенка, но Леони не растерялась окончательно.

Однако она была в панике из-за ребенка и чуть не погибла сама, спасая маленькую мерзавку. Не говоря уже о том, что это создание вывозило в грязи роскошное платье мадам.

– Посмотри, что ты наделала, – сказал Лисберн орущей девочке, которая не обращала на него никакого внимания. – Ты испортила прекрасное платье мисс Нуаро.

– Нееет! Пусти меня! Я вся мокрая.

– Я ведь все-таки портниха, – перекрикивая ор, сказала Леони. – Сошью другое.

– Но платье не будет таким же, – возразил Лисберн. – Оно уже будет по завтрашней моде. А мне нравится это.

– Вы ведь не ожидаете, что я одно и то же платье надену дважды?

– Ненавижу тебя! Я хочу домой! Мне мокро. Отпусти меня. – Девочка опять начала вырываться из рук.

Может, ненароком уронить ее?

– О, леди Сара!

Повернувшись на голос, они увидели промокшую служанку с зонтом, которая торопливо шагала к ним.

– О боже! Я была просто вне себя, непослушный ребенок.

– Это ваше сокровище, я правильно понял? – спросил он.

– Нет! Нет! Нет! – опять завопила леди Сара. – Ненавижу тебя, противная ведьма!

– Извините, сэр, – сказала служанка. – Я заберу ее.

– Нет! – Когда Лисберн попытался передать девочку няньке, та вцепилась в его шейный платок. – Нет, я не пойду к ней.

– То ты терпеть меня не можешь, – заметил он, – то от груди не оторвать. О, женщины!

Нянька попыталась завладеть предметом своих забот. Ребенок начал отбиваться от нее, а потом влепил служанке пощечину. Потребовались усилия троих взрослых, чтобы оторвать девчонку от лорда Лисберна. И то это стоило огромных трудов. В процессе борьбы она вырвала зонт из рук Леони и сбила шляпу с маркиза, которая мягко спланировала в лужу. Когда они наконец справились с девчушкой, на поле боя остался порванный шейный платок и помятые лацканы с огромными грязными пятнами. Лисберн посмотрел на свою многострадальную шляпу и пнул ее в сторону.

Нянька не выразила никакого желания взять девочку на руки, а просто поставила на землю. Ее светлость тут же уселась на траву и, засучив ногами, стала визжать. Когда служанка попыталась поднять ее, она начала вырываться, не переставая орать.

Лисберн уже решил вмешаться, хотя не представлял, как еще можно привести капризничающего ребенка в чувство, кроме как отвесив ему подзатыльник. Но тут заговорила мисс Леони.

– Все, достаточно, юная леди! – сказала она по-французски. – Ты уже большая девочка, чтобы таскать тебя на руках, как грудное дитя. Более того, настоящие леди никогда не орут как резаные и не бьют взрослых. Ты сейчас встанешь – немедленно! – возьмешь свою няню за руку и уйдешь отсюда. Время твоего чаепития уже прошло. Ты, кстати, совсем не заслужила своей чашки чая. На месте няни я отправила бы тебя прямиком в постель, маленькая негодница.

В какой-то момент ее речи девочка замолчала.

– Теперь вставай. – Леони взмахнула рукой. – Быстро!

Крикунья смотрела на мисс Нуаро во все глаза. Леони ответила ничего не выражающим взглядом.

Ее светлость поднялась и, подойдя к няньке, взяла ее за руку.

И они удалились.

* * *

Саймон даже не подозревал, что все это время был в ярости. И осознал свой гнев, когда няня с девочкой отошли на довольно большое расстояние. Он повернулся к Леони, которая ничем не отличалась от него – стояла такая же мокрая и грязная.

– О чем вы только думали? – возмущенно воскликнул он. – Вас чуть не растоптали лошади!

Ее голубые глаза сверкнули.

– Ее тоже могли растоптать. На тот случай, если вы не заметили, она упала. И сразу перестала соображать, что к чему.

– Это ее постоянное состояние, – отрезал он.

– Девочка была напугана, а потом у нее началась истерика, – возразила Леони. – Дети не всегда ведут себя логично. Чаще даже наоборот. Как некоторые мужчины, которых я не стану называть поименно.

– Кстати, насчет логики, – продолжил маркиз. – Вы ведь уже остановили лошадей. Они бы никуда не сдвинулись с места. Нужно было просто удерживать их.

– Вы же сами говорили, что они не любят неожиданностей!

– И потому бросились им под ноги?

– Девочка уже оказалась перед лошадьми! Именно вы сказали мне, что у них маленькие мозги. Я испугалась, что они воспримут произошедшее как опасность. Так и получилось! Они пришли в бешенство. Вы же видели!