Текст книги "Древо Тьмы"

– Маг Гарднер, – окликает меня Тьеррен, но я не оборачиваюсь, молча вытирая упрямо застилающие глаза слёзы. Ещё не хватало, чтобы все увидели, как я плачу!

Смеркается. Дождь накрапывает с прежним упорством, и я медленно ступаю по влажной земле. Что же делать? На лицах встречных военных написано недоумение, они как будто решают: выказать мне уважение или открыто смерить презрительным взглядом?

Мысли нудным водоворотом вертятся в голове. Дрожащими руками я натягиваю капюшон на влажные волосы.

«Где теперь искать защиты? Если Лукас не желает мне помочь… То кто же укроет меня от наёмных убийц ву трин, которые, вполне возможно, уже спешат выполнить приказ и разделаться со мной?»

Попытайся я защититься, призвав на помощь магию, управлять которой не могу и не умею, все в Гарднерии догадаются, кто я такая. К тому же от моего огня пострадают невинные люди, погибнут все, кто окажется рядом, и военные, и обычные жители.

Не оглядываясь, я плетусь по лагерю, обходя палатки. Куда я иду? Зачем? Не знаю.

«Денег у меня нет. Где мои вещи – неизвестно. Я в жизни не была так одинока. А Жезл Легенды…»

Вспомнив о волшебной палочке, я буквально примерзаю к земле.

«Мой Жезл… он в карете, а карета должна бы меня дожидаться. Жезл в походном мешке, за подкладкой…»

Вот только я не знаю, где карета.

Дрожа, как в ознобе, я оглядываюсь, верчу головой во все стороны: кареты нет.

«А вдруг мой Жезл найдут?»

Надо успокоиться. Скользнув в тихий уголок между палатками, где нет военных, я приваливаюсь спиной к деревянному столбу. Дышать. Медленно и глубоко. Дождь, кажется, решил разойтись во всю, по стенкам палаток струятся тонкие ручейки воды. А мой плащ уже почти промок насквозь.

«Надо обратиться за помощью и отыскать карету».

У меня же есть камень с руной! Дрожащими пальцами я выуживаю из глубокого кармана блестящий ониксовый диск с выбитой на нём руной и тихо проговариваю заклинание, чтобы достучаться до Чи Нам.

Ничего. Тишина.

Задыхаясь от волнения, я касаюсь руны и снова выговариваю заученные слова на языке ной. Наверное, что-то звучит неправильно – руна не откликается на отчаянный призыв.

Спрятав камень в карман, я горестно размышляю: остаётся только одно – просить помощи у тёти Вивиан, чего мне совсем не хочется. Да что там «не хочется»… От одной мысли о сестре дорогого дяди Эдвина меня охватывает ярость, а рука шарит в поисках волшебной палочки.

– Маг Гарднер! – слышится низкий мужской голос, и я оборачиваюсь.

Это Тьеррен, тот самый военный с суровым взглядом, который выпроводил меня из палатки Лукаса. Теперь он смотрит на меня встревоженно.

– Коммандер Грей приказал мне позаботиться о вас, – сообщает он с невысказанной яростью, за его спиной будто бы клубятся силы воды и ветра.

Странно… что происходит? Смысл его слов упорно от меня ускользает. Хочется спать.

«Лукас меня прогнал. Только что. Или он передумал?»

Тьеррен протягивает мне руку, приглашая идти за ним.

– Мне приказано приготовить карету и отвезти вас в поместье родителей коммандера Грейя в Валгарде. За день доберёмся. Полагаю, это ваши вещи? – Он протягивает походный мешок, и я едва сдерживаю возглас облегчения.

«Мой Жезл нашёлся!»

Как быстро всё изменилось. Пряча за спиной руки, чтобы не выхватить сумку из рук Тьеррена – не за чем возбуждать подозрения! – я отвечаю с тщательно выверенным безразличием:

– Значит… вы проводите меня к карете?

– Конечно, – отвечает он, буравя меня взглядом ярко-зелёных глаз.

Под громкий стук сердца я с усилием расправляю плечи.

– А Лукас приедет в поместье родителей?

– Да, маг, – после короткой, но весьма многозначительной паузы отвечает Тьеррен. – Коммандеру необходимо закончить некоторые дела здесь, в лагере. А потом он прибудет в Валгард. Там вы и встретитесь.

Как это неожиданно и неприятно. Меня охватывает дурное предчувствие. Без Лукаса, вдали от него я совершенно беззащитна. Кто знает, что может произойти? Однако, если я доберусь живой до места назначения, то у меня появится шанс выжить.

– У меня будет охрана? – Надеюсь, вопрос не покажется Тьеррену странным.

И опять – короткая пауза и подозрительный взгляд.

– Да, маг, – коротко кивает он. Судя по всему, юноша видит и понимает гораздо больше, чем говорит. – Вас будут сопровождать я и ещё трое опытных и сильных магов.

Не отводя глаз, я киваю.

– Хорошо. Едем.

Тьеррен едва заметно криво усмехается, и я решительно шагаю к нему.

Взяв в руки походный мешок, я первым делом ощупываю его в поисках волшебной палочки, стараясь действовать незаметно. Вот он! Жезл на месте. Витая ручка будто тянется к моей ладони. Надеюсь, мне удалось сохранить безмятежное выражение лица, ничем не выдав радости и облегчения.

Забросив мешок на плечо и обменявшись с Тьерреном ещё одним загадочным взглядом, я иду за моим новым стражем к карете.

Глава 2. Эвелин Грей

Эллорен Гарднер

Шестой месяц

Валгард, Гарднерия

– Маг Эвелин Грей желает видеть вас без промедления.

Дверца кареты открывается, и меня встречает широкоплечая уриска средних лет с сурово сдвинутыми бровями на нежно-лиловом лице. Над головой она держит вощёную ткань, по которой дробно стучат дождевые капли. Из-за её спины Тьеррен бросает на меня мимолётный взгляд – вместе с другими стражами он уезжает, спрятав голову под капюшоном.

Охрана меня бросает? Встревоженно глядя им вслед, я встаю и едва не падаю – ноги сводит судорогой, слишком долго я неподвижно просидела в карете. Выглянув в дверь, я застываю в восхищении: особняк тёти Вивиан – лесная избушка по сравнению с открывшимся дворцом.

У Греев великолепное и весьма обширное поместье, что сразу же наводит на мысль: а хорошо ли охраняют такой огромный дворец и парк? Не проберутся ли сюда убийцы? Впрочем, резиденция семьи Грей выстроена на холме, а точнее, на высоком утёсе над бухтой Мальторин.

«Так, утёс гигантский, очень хорошо, – рассуждаю я сама с собой. – По крайней мере с запада к особняку не подобраться».

К тому же парк окружён железным забором с островерхими решётками, а над каждым столбом сияют гарднерийские руны.

Два этажа особняка поддерживают колонны из железного дерева, над каждым входом ветви сплетаются, образуя шатры. Удивительный дом словно соткан из лесных деревьев. Лес повсюду, даже в огромном дендрарии под стеклянным куполом – за стеной дождя сейчас всё кажется тусклым и размытым.

Окна в особняке поразительной красоты, даже полусонная от усталости и взвинченная от постоянной тревоги, я не могу не остановить на них восхищённого взгляда: тонкие диагональные рамы расчерчивают наискосок изысканные витражи. На крыше – ещё один сад, множество деревьев в огромных горшках и кадках, опутанные побегами плюща, свисающими с крыши изысканным каскадом зелени.

А вот это мне не нравится.

«Убийца без труда спрячется в зарослях на крыше».

Впрочем, поместье высшего коммандера Лахлана Грея охраняют на совесть: маги в военной форме не только сторожат все входы и выходы, но и патрулируют парк и прилегающие земли. К этому отряду, похоже, присоединился и Тьеррен.

«Что ж, будем надеяться, что крепкие ворота и опытные стражи не позволят отправить меня на тот свет раньше времени».

– Маг, – вырывает меня из тревожных размышлений терпеливая уриска.

– Прошу прощения, – торопливо извиняюсь я. – Большое спасибо.

Закинув ставший привычным походный мешок на плечо, я осторожно спускаюсь по ступенькам на землю. Не знаю, что меня ждёт, но я очень рада наконец оказаться в столице после двух дней тряски в карете.

Уриска придерживает над моей головой вощёную ткань, крепко сжав губы. Струи воды стекают женщине на плечи – хорошо, что она в плаще!

От женщины исходят волны враждебности, но, даже ощутив эту нескрываемую неприязнь, я всё равно не могу ей не сочувствовать: не представляю, каково приходится уриске в услужении высшего коммандера Лахлана Грея!

От явной недоброжелательности мне слегка не по себе, но я сосредоточенно шагаю за женщиной к ближайшему природному шатру – сплетённым ветвям перед входом в особняк. Бросив взгляд за спину, я вижу, как отъезжает карета.

Позади в золотистом тумане виднеются призрачные огни гарднерийской столицы на берегу бухты Мальторин. Приглядевшись, я замечаю тонкую зеленоватую линию – она тянется вдоль берега, по воде, на некотором расстоянии от суши, а острова Фей за ней тают во мгле.

«Что это?»

Дождь с новой силой стучит по импровизированному навесу над моей головой, будто мелкие камешки бьются о ткань – в это время года у моря часто налетают проливные дожди и грозы. Ветер треплет выбившиеся из-под капюшона пряди, и я спешу укрыться от непогоды под ветвями железных деревьев.

Даже под дождём в саду Греев трудятся закутанные в плащи уриски, а солдаты охраняют ворота.

При взгляде на урисок меня охватывает жгучее раскаяние: к концу года все они должны покинуть Гарднерию по распоряжению Совета магов, что же уготовано этим несчастным женщинам? Стыдно рядом с ними бояться за свою жизнь.

С северо-востока поместью служит оградой стена густого леса. Интересно… с той стороны военных даже больше, чем в саду.

Мы вступаем под сень ветвей железных деревьев и по выложенной камнями дорожке идём дальше. Чёрные и зелёные плиты под нашими ногами выложены особым узором: мы идём по пятиконечным звёздам благословения. Оказавшись наконец у двери с высоким арочным проёмом, я с огорчением замечаю: подол платья промок и потемнел.

Уриска распахивает передо мной дверь в опрятную гардеробную. Быстро поставив сушиться вощёную ткань, она, впрочем, даже не пытается помочь мне снять мокрый плащ.

– Маг Эвелин ждёт, – грозно шипит она и настойчиво указывает вперёд.

Мы быстро минуем несколько освещённых фонарями широких коридоров, увешанных великолепными изображениями железных деревьев в цвету. Наконец уриска останавливается перед резной дверью – искусный орнамент складывается в картину осенней охоты: гарднерийцы с луками и стрелами окружают стадо оленей.

– Ждите здесь, – слегка притопнув, будто приказывая сесть собаке, говорит мне она.

Уриска открывает одну из великолепных створок двери и проскальзывает внутрь, тут же захлопнув за собой дверь. Я остаюсь в коридоре совершенно одна.

До моего слуха долетают обрывки приглушённого разговора. Вскоре дверь открывается, снова только одна створка и ровно настолько, чтобы выпустить уриску, и женщина выходит в коридор.

– Маг Эвелин желает вас видеть, – с мимолётной коварной улыбкой произносит она, будто предвкушая наказание, которого мне не миновать. Её глаза высокомерно сверкают.

Неохотно переступив порог, я изо всех сил пытаюсь не дрожать, когда за мной захлопывается дверь.

Маг Эвелин Грей, мать Лукаса, стоит у дальней стены, повернувшись ко мне спиной.

Она смотрит в огромное, почти во всю стену, окно, окаймлённое великолепными бордовыми портьерами с тёмно-зелёными кистями. Передо мной высокая, стройная женщина в роскошном платье, у неё царственная осанка, как у тёти Вивиан.

Не в силах унять стук сердца, я опускаю походный мешок на пол у ножки первого попавшегося кресла и направляюсь в середину комнаты.

Одну из стен почти полностью занимает массивный мраморный камин, в котором бушует пламя, согревая дом в этот промозглый день. У камина выстроились удобные кресла с мягкими подушками, вдоль следующей стены тянутся книжные полки. Фонари в стеклянных плафонах на железных подставках заливают комнату тёплым светом, развеивая подступающие сумерки. Искусно расписанные очень дорогие на вид фарфоровые вазы служат великолепным украшением. Всё выдержано в традиционных гарднерийских тонах – тёмно-красный символизирует пролитую Исчадиями Зла кровь, зелёный – покорённые леса и пустоши, оттенки голубых и синих – цветы железного дерева и, конечно, чёрный – как знак угнетения и пережитых страданий.

Вдали грохочет гром.

Маг Грей оборачивается, но лишь наполовину – одна её рука грациозно покоится на высоком подоконнике – и медленно оглядывает меня с ног до головы. Удивительно красивая женщина, однако в её красоте есть нечто пугающее. Чёрное бархатное платье с высоким воротником и длинная чёрная нижняя юбка ничем не украшены. Зелёные глаза впиваются в меня, холодные и твёрдые, как куски льда. Теперь понятно, от кого Лукас унаследовал классические черты лица и неколебимую уверенность в себе. Редкая проседь в чёрных, как ночь, прядях ничуть не портит Эвелин Грей, а лишь придаёт ей особый шарм.

Рядом с такой женщиной очень трудно сохранить самообладание.

Она медленно окидывает меня взглядом, как будто смотрит на отвратительное насекомое, которое хочется раздавить, а я жду, что же мне скажут. Удовлетворив своё любопытство, маг Грей резко отворачивается, кладёт руку на тонкую талию и переводит взгляд на великолепный сад и океан за окном.

– Вы хоть понимаете, маг Гарднер, – явно с трудом сдерживаясь, произносит она, – сколько девушек отдали бы всё на свете, чтобы обручиться с моим сыном?

У меня язык прилипает к пересохшему нёбу. Как ответишь на такой вопрос? Чёрные часы над камином тоже будто бы дожидаются моего ответа, недовольно тикая в тишине.

Эвелин Грей поворачивается к окну спиной и вновь бесцеремонно меня разглядывает.

– И всё же он выбрал невесту, которую пришлось силой держать у алтаря, чтобы совершить обряд.

При напоминании об этом я вспыхиваю от гнева, как высеченная из кремня искра.

«Да, он принудил меня силой. Я бы с бесконечной радостью вырвалась и сбежала от вашего драгоценного сына, владей я по-настоящему своей магией!»

Её лоб прорезает тонкая морщинка.

– Он сожалеет, что обручился с вами, – размеренно сообщает она, но отголоски отчаяния всё же прорываются в её голосе. Эвелин смотрит на меня так, будто я тюремщица, заковавшая её сына в цепи. – Жаль, что вы ни разу не видели его лица, когда при нём упоминают ваше имя. Он горько сожалеет о содеянном.

К горлу подступает тошнота, голова кружится, и мне стоит некоторых усилий вспомнить, как и почему я оказалась в этом доме и рядом с этой женщиной.

«Если Лукас не возьмёт меня под защиту, со мной расправятся убийцы ву трин».

– На обручении я была не в себе, – спрятав поглубже гнев, говорю я. – Мой дядя умер. Мне было очень плохо, я долго не могла собраться с силами… надеюсь, Лукас поймёт.

Широко раскрыв глаза, женщина с наигранным удивлением кивает.

– Неужели? – Уголки её губ приподнимаются в усмешке, глаза сверкают холодом. – И как он вас встретил? Тепло и радушно?

Я печально опускаю голову под её насмешливым взглядом.

– Где вы были, маг Гарднер? – Теперь в её голосе звенит сталь.

Ответ застревает в моём пересохшем горле. А Эвелин ждёт, не сводя с меня глаз.

– Я… я приехала из кельтской провинции… – медленно составляю я ответ, вовремя вспомнив правильное название Кельтании. – Там я была у Лукаса…

– Не надо, – едко прерывает она моё бормотание. – Вы прекрасно понимаете, о чём я вас спрашиваю.

Мысли в моей усталой голове сжимаются в безумный клубок хаоса.

– Мой сын обручился с вами, скрепил обряд, как положено, – продолжает она, – однако вы сбежали, и заклинание не обрело полной силы без осуществления брака. – Она показывает взглядом на мои запястья, пока не обвитые чёрными линиями. – Мне так и не удалось выяснить у сына, почему вы посмели так нагло и бесцеремонно его бросить. И вот я спрашиваю вас: где вы находились с момента обручения до сегодняшнего дня? Целый месяц. Где?

Мне всё труднее собираться с мыслями, но отвечать что-то необходимо, с этой женщиной шутки плохи.

– Я пыталась отыскать братьев, – выдаю я заранее подготовленную ложь.

– Ах да, ещё и братья-предатели… – хмыкает она.

Я молча киваю.

– И как? Получилось?

Сколько сарказма в её голосе!

Я отчаянно мотаю головой, едва не плача от горя.

«Ах ты ведьма! Нет, я не нашла братьев. И я не знаю, где они. Даже не представляю, живы ли…»

– Я думала… что если отыщу их… успею остановить… – лихорадочно придумываю я объяснение. – Надеялась их отговорить.

– Отговорить от чего? – уточняет Эвелин, склонив голову набок.

– Отказаться от мятежа, от предательства.

– Но вы и сами не до конца верны идеалам Гарднерии. – От этого заявления, да ещё высказанного так уверенно, волосы у меня на затылке встают дыбом. Эвелин разочарованно качает головой. – Как неумело вы лжёте, Эллорен Гарднер.

Я стою перед ней, как статуя, боясь шевельнуться или вздохнуть, а мать Лукаса медленно обходит меня по кругу.

– Я знаю, что вас видели в постели с кельтом, – произносит она. – Вы хоть представляете себе, на какие ухищрения нам с Вивиан пришлось пойти, чтобы замять готовый было разгореться скандал? – Сделав полный круг, она останавливается передо мной и смотрит мне в лицо испепеляющим взглядом. – А теперь вы обручены с Лукасом, с моим сыном. Девчонка из семьи предателей, которая при каждом удобном случае плюёт на могилу родной бабушки, порочит её имя и не обладает и каплей нравственности. – Губы Эвелин кривятся от ярости. – Чем мой сын заслужил такой позор?

– Я не такая, как мои братья, – заикаясь, выдавливаю я. Лгать трудно, каждое слово даётся с болью.

– Ты не подходишь моему сыну, – с отвращением цедит Эвелин сквозь стиснутые зубы. – Ты не достойна чистить его сапоги!

Внезапно она хватает меня за руки, и я, коротко вскрикнув от боли, пытаюсь вырваться – ведьма впилась в мои ладони ногтями!

Однако вырваться не так-то просто.

– Будь на свете способ разорвать это обручение, – в ярости рычит женщина, – я бы этого добилась. А я пыталась, – хрипло признаётся она. – В постели с кельтом… – горестно качает Эвелин головой, цепко держа мои пальцы и рассматривая линии обручения одну за другой. – Скажи-ка, Эллорен Гарднер, ты знаешь, что ждёт предателей народа Гарднерии по новым законам? – спрашивает она и тут же отвечает: – Смерть! Жестокая казнь!

– Я ничего не сделала, – настаиваю я, отчаянно взывая к разуму Эвелин. – Все всё не так поняли. Вот мои руки, взгляните! Я невинна! И мои нетронутые линии обручения тому лучшее доказательство!

Это правда. На моей коже нет ни единой кровавой язвы, какие я видела на руках Сейдж. Мне есть чем доказать свою невинность.

Эвелин Грей задумчиво смотрит на меня, а потом на её губах расцветает странная коварная улыбка. Она снова разглядывает мои руки будто в первый раз.

Повинуясь вдруг вспыхнувшему маячку тревоги, я резко отдёргиваю руки, не обращая внимания на оставшиеся от ногтей Эвелин царапины. Отступаю на шаг и прижимаю ладони к грохочущему сердцу.

Маг Грей выпрямляется и смотрит на меня с акульей улыбкой.

– Вечером ты отправишься на бал Совета магов, – торжествующе заявляет она, как будто отыскав чрезвычайно умное решение труднейшей задачи. Глаза её блестят коварством.

У меня перехватывает горло. Я задыхаюсь. Такой поворот вовсе не в моих интересах. А мать Лукаса явно что-то задумала и не собирается отступать. Мне же придётся ехать на бал, где я буду прекрасной мишенью для наёмных убийц.

– Сначала я спрошу, что думает об этом Лукас, – дрожащим голосом отвечаю я. – Отправлю письмо с руническим коршуном…

– Нет, – неумолимо отвечает она. – Ты сделаешь то, что я велю.

Я вдруг вижу, слышу и чувствую все деревянные панели, деревянные ножки стульев и кресел, поддерживающие потолок балки, – дерево отзывается мне в ответ на явную враждебность, которая исходит от матери Лукаса. А под ногами у меня деревянные доски из железного дерева…

«Мёртвое дерево. Повсюду мёртвая древесина».

Перед мысленным взором вспыхивают живые, цветущие железные деревья, магия покалывает пятки, и я сжимаю и разжимаю пальцы на ногах, ощущая разгорающийся в магических линиях огонь. С глубоким прерывистым вздохом я загоняю в тёмные глубины души ужасное желание спалить всё вокруг – и мать Лукаса, и особняк, и всё поместье.

Эвелин бросает взгляд на что-то у меня за спиной, и я оборачиваюсь – какое счастье, что нашёлся повод вовремя оторвать меня от мыслей об огненном безумии!

– Маг Грей, – звучит нежный голосок. У двери стоит другая уриска, гораздо моложе первой, с лавандовой кожей, лиловыми волосами и глазами, будто аметисты. У девушки приятные, правильные черты лица, и мне вдруг кажется, что мы с ней когда-то встречались. Она моя ровесница. – Нас прислала Оралиир, – присев в низком реверансе, говорит девушка.

Худенькая девочка-уриска неумело повторяет реверанс. Малышке лет восемь, не больше. У девочки большие заострённые уши и тёмно-лиловая кожа, знак высшего сословия урисок. Есть что-то тревожное в их скованности, в застывших позах. Они не смеют шевельнуться, стараясь лишний раз не сердить хозяйку. Можно подумать, им грозит смертная казнь на плахе за всякий неосторожный шаг.

Маг Грей с отвращением оглядывает служанок и снова смотрит мне в глаза.

– Спэрроу и Эффри – твои горничные, пока ты в этом доме. Спэрроу будет повсюду с тобой и станет докладывать мне о каждом твоём шаге и слове. На бал, кроме Спэрроу, тебя будут сопровождать двое стражей. Они тоже доложат мне всё, и подробно. Всё ясно, маг Гарднер?

Ясно, я птица в клетке, а ключ от дверцы у Эвелин Гарднер.

От волнения мне трудно дышать.

– Мне не нужны горничные, – отказываюсь я, пытаясь скрыть охвативший меня страх.

Маг Грей пронзает меня взглядом.

– Вы находитесь в моём доме, маг Гарднер, а значит, будете жить по моим правилам. И только по моим.

Опустив руку в карман, я глажу камень с руной, полученный от Чи Нам, и крепко прижимаю его к телу через платье и плащ.

– Понимаю, маг Грей, – сдаюсь я, хотя гнев и не даёт мне спокойно вздохнуть.

«Как я тебя презираю, проклятая ведьма! Тебя и всю твою презренную семейку. И особенно твоего ненавистного сына!»

– Эффри, – обращается Эвелин к девочке, не сводя с меня острых глаз. – Возьми у мага Гарднер плащ и вместе со Спэрроу отведите в подготовленную для неё спальню.

– Да, маг Грей, – поспешно отвечает ребёнок.

Эффри торопливо подбегает, и я расстёгиваю и снимаю плащ. Подхватив длинную накидку, девочка направляется к двери, волоча за собой полу плаща, но по дороге налетает на круглый столик и сталкивает стоящую почти у самого края вазу, искусно расписанную цветами железного дерева.

Глаза Спэрроу опасливо округляются – ваза покачивается и вот-вот свалится на пол. Быстрее молнии девушка бросается вперёд, успевает подхватить фарфоровую безделушку и вернуть её на место.

Эффри стоит, будто прилипнув к полу, с открытым ртом и с бесконечным ужасом смотрит на вазу. Медленно обернувшись к хозяйке, девочка прижимает к себе мой плащ, будто пытаясь спрятаться за ним, скрыться с глаз.

– Простите, маг, простите, – бормочет Эффри, склонившись едва ли не до самого пола, – я случайно, простите, я больше не буду.

И тут в памяти вспыхивает другая комната и другая, тоже очень неуклюжая девочка – это случилось в Валгарде, у модной портнихи. Вот где я видела этих горничных! В прошлом году, когда жила в Валгарде у тёти Вивиан. В ателье была и эта девочка, спотыкавшаяся о рулоны ткани, и грациозная Спэрроу. Я их вспомнила!

Эвелин Грей медленно подходит к столу с напитками и наливает себе что-то в хрустальный бокал.

– Эффри, – произносит она, – мне что, приказать Оралиир тебя выпороть? Может, порка научит тебя грации?

Глаза у Эффри становятся большими и круглыми, как блюдца, а мне так и хочется выхватить Жезл и…

– Спэрроу, – бесстрастно обращается к старшей из горничных маг Грей, будто позабыв о ребёнке, – отведи мага Гарднер в спальню. Сегодня вечером она едет на бал Совета магов. – Отпив немного из бокала, Эвелин бросает взгляд в окно на залитый дождём сад, и её губы изгибаются в злобной усмешке. – Отмойте её. И попробуйте придать ей хоть сколько-нибудь приличный вид.