Текст книги "Список заветных желаний"

Пронзительный звук школьного звонка возвращает меня к реальности. Я смотрю на часы над доской. Господи боже! Сейчас начнется.

Бросаюсь к столу миссис Портер в поисках плана уроков. На столе – классный журнал и куча каких-то бумаг, но никакого плана нет. Трясущимися руками я выдвигаю ящики. И тут ничего. В отчаянии роюсь в шкафу. Безрезультатно. Черт побери, как же мне вести урок?!

Из коридора доносится топот шагов, такой громкий, словно там марширует целая армия. Сердце мое колотится где-то в горле. Хватаю папку, стоящую в металлической подставке. Листы бумаги рассыпаются по полу. Черт, черт, черт! Взгляд мой выхватывает слово «урок». Нашла! Слава тебе, Господи! Листок, совершив затейливый пируэт, приземляется под столом.

Армия все ближе. Трясущимися руками я собираю бумаги. Самый важный листок с планом урока оказался в самом труднодоступном месте. Я опускаюсь на корточки и тянусь за ним. Но он слишком далеко. Когда ученики врываются в класс, глазам их открывается впечатляющее зрелище – филейная часть новой учительницы.

– Классная задница! – слышу я чей-то голос, сопровождаемый взрывом жизнерадостного смеха.

Я вылезаю из-под стола, встаю и отряхиваю брюки.

– Доброе утром, мальчики и девочки, – говорю я, с трудом перекрикивая веселый гомон. – Я мисс Болингер. Миссис Портер какое-то время не сможет вести у вас уроки.

– Круто! – вопит рыжий веснушчатый сорванец. – У нас новая училка! Повезло, ребята! Садимся, кто куда хочет.

– Нет, садитесь туда, где вы сидели всегда! – пытаюсь я навести порядок, однако голос мой тонет в шуме и гаме.

На первой же минуте урока я потеряла контроль над классом. Внимание мое привлекает девочка с бесчисленными косичками, которые делают ее похожими на горгону Медузу.

– Прекрати, Тайсон! – орет она на рослого парня с кожей шоколадного цвета.

Тайсон, которому на вид можно дать лет двадцать, схватил ее розовый шарф и закручивает его у себя на талии.

– Эй, Тайсон, верни мой шарф! – верещит Медуза.

Я подхожу к ним:

– Пожалуйста, отдай девочке шарф.

Я протягиваю руку, но Тайсон уворачивается и начинает вертеться на месте, как волчок.

– Зачем ей этот гребаный шарф? Ей не идет розовое!

– Зато тебе, Тай, здорово идет! – вопит на другом конце класса рыжий. – В розовом шарфе ты просто красавчик! Сразу видно пидора!

Тайсон багровеет от злости. Я пытаюсь его удержать, но тщетно. Мы с ним почти одного роста, и он на добрых двадцать фунтов тяжелее. Словно разъяренный тигр, он перескакивает через несколько столов и набрасывается на обидчика.

Я спешу к ним со всех ног, но перескакивать через столы я не в состоянии. Тайсон уже схватил рыжего за горло и трясет, как стакан с коктейлем. Господи боже, сейчас этот отморозок его задушит! И я буду в этом виновата! Кажется, эта статья называется «непредумышленное убийство».

– Беги за директором! – кричу я, обернувшись к Медузе.

Меж тем лицо рыжего становится багровым, в глазах плещется ужас. Он отчаянно пытается разжать пальцы Тайсона. Я хватаю хулигана за руку, но он с легкостью вырывается.

– Выпусти его! – Голос мой срывается на пронзительный вопль, но Тайсон и бровью не ведет.

Остальные подростки с интересом наблюдают за дракой, издавая одобрительные возгласы и повизгивая от удовольствия.

– Садитесь все на место! – ору я.

Реакция нулевая.

– Прекрати! Отпусти его!

Я пытаюсь разжать пальцы Тайсона, но они подобны железным тискам. Я открываю рот, решив оглушить паршивца визгом, но тут от дверей доносится спокойный суровый голос:

– Тайсон Диггс, подойди сюда! Немедленно!

Тайсон мгновенно выпускает свою жертву. Я едва не падаю в обморок от облегчения. В дверях стоит миссис Бейли. Ученики проворно разбегаются, усаживаются за парты и замирают в покорном молчании.

– Я сказала, подойди ко мне, – повторяет миссис Бейли. – И ты тоже, мистер Флинн.

Драчуны подходят к ней, понурив головы. Она хватает обоих за руки повыше локтя.

– Продолжайте урок, мисс Болингер. Эти два молодых человека сейчас отправятся в мой кабинет.

Мне хочется поблагодарить ее. Точнее, мне хочется опуститься на колени и поцеловать ей ноги. Но я не даю воли этому желанию и ограничиваюсь легким кивком, надеясь, что моя спасительница поймет по выражению моего лица, сколь велика моя признательность. Когда дверь за ней закрывается, я набираю в грудь побольше воздуха и поворачиваюсь к классу.

– Доброе утро, мальчики и девочки! – говорю я вновь. Ноги мои трясутся так сильно, что я боюсь упасть и опираюсь на первую парту. – Я ваша новая учительница! – сообщаю я, растянув губы в жалкой улыбке.

– Ежу понятно, – заявляет какая-то девица, лет семнадцати на вид.

– А когда вернется миссис Портер? – спрашивает другая.

Надпись на ее усыпанной блестками футболке сообщает, что она принцесса.

– Не могу сказать точно. – Я окидываю комнату взглядом. – Еще вопросы есть? Если нет, начнем урок.

С чего мы его начнем, хотела бы я знать! Чертов план по-прежнему валяется под столом!

Принцесса поднимает руку. Я наклоняюсь, чтобы прочесть ее имя на бейджике.

– Да, Мариса! Какой у тебя вопрос?

Она вскидывает голову и указывает карандашом на мои оранжевые ботинки от «Прада»:

– Скажите, вам что, приплатили, чтобы вы надели такое?

Меня оглушает взрыв пронзительного смеха. В точности так было в школе Мидоудейл. Похоже, время повернулось вспять.

– Довольно! – хлопаю я в ладоши.

Но меня никто не слушает. Надо срочно призвать к порядку это стадо пубертатных монстров. Взгляд мой падает на девочку за первой партой. Кажется, ее зовут Тьерра.

– Мне нужна твоя помощь, – прошу я.

Шум становится все более оглушительным, и я понимаю, что времени больше терять нельзя.

– Тьерра, нужно достать план урока, – говорю я, указывая на листок, лежащий под столом. – Не могла бы ты это сделать?

Тьерра, единственный вменяемый ребенок в этом необузданном стаде, послушно становится на четвереньки. Она меньше, чем я, и ей удается протиснуться под стол и достать проклятый листок. Взгляд мой немедленно выхватывает заголовок «Урок 9. Немое Е». Это не то, что мне нужно! Это гребаная таблица правописания!

– Черт! – вырывается у меня.

Тьерра, по-прежнему сидящая под столом, от неожиданности дергается и ударяется головой о столешницу. Раздается грохот, подобный громовому раскату.

– Сбегайте за медсестрой! – кричу я, непонятно к кому обращаясь.

Спустя шесть часов сорок три минуты – промежуток времени, который длился вечность, – ученики гурьбой вываливаются из класса. У меня одно желание – убежать из школы как можно дальше. Нет, есть еще одно – опрокинуть стаканчик крепкого мартини. Но миссис Бейли просит меня зайти к ней в кабинет. Водрузив на нос очки в элегантной лиловой оправе, она вручает мне целую пачку каких-то листков и ручку.

– Вы должны подписать все эти отчеты о чрезвычайных происшествиях, – говорит она, указывая на стул. – Вам лучше присесть. Это займет немало времени. – (Я опускаюсь на стул и пробегаю глазами первый отчет.) – Да, судя по количеству происшествий, скучать вам сегодня не пришлось, – замечает миссис Бейли и пристально смотрит на меня поверх очков. – Мисс Болингер, сегодня вы отправили в мой кабинет больше детей, чем все остальные учителя за целый учебный год.

– Мне очень жаль, – съежившись, бормочу я.

Миссис Бейли качает головой:

– Я чувствую, у вас доброе сердце. Чутье меня никогда не подводит. Но что касается навыков управления классом…

– Когда я немного освоюсь, дело пойдет лучше, – вздыхаю я.

Черта с два! Никогда я не освоюсь.

– Есть какие-нибудь новости о миссис Портер? Она родила?

– Да. Здоровую девочку.

Сердце мое проваливается в пятки, однако я раздвигаю губы в улыбке:

– Значит, в понедельник я буду здесь, свежая и готовая к новым подвигам.

– В понедельник? – Миссис Бейли снимает очки. – Вы полагаете, я позволю вам вновь войти в класс?

Первое мое чувство – облегчение. Мне не придется больше воевать с этой сворой малолетних бандитов! Однако тут же меня охватывает обида. Миссис Бейли не желает меня больше видеть в своей школе. Но я способна учить детей! И я должна доказать это ей, маме и той девчонке, которая когда-то мечтала стать крутой учительницей.

– Прошу вас, дайте мне еще один шанс. В следующий раз все будет иначе. Честное слово!

– Мне очень жаль, милая, но это невозможно, – качает головой миссис Бейли.

Не знаю, случайно Брэд оказался свободен или Клэри, угадав шестым чувством, что я потерпела сокрушительное поражение, быстренько внесла изменения в его расписание. Так или иначе, когда я влетаю в его офис, он принимает меня безотлагательно. Волосы мои, намокшие под осенним ливнем, прилипли к черепу, и от меня разит влажной шерстью. Брэд обнимает меня за плечи и ведет к кожаному креслу, столь хорошо мне знакомому. От моего друга исходит нежный хвойный аромат туалетной воды. Я закрываю глаза и разражаюсь рыданиями.

– Я ни на что не гожусь, – всхлипываю я. – Учительницы из меня не вышло. И вообще, ничего у меня не выходит. Выполнить эти дурацкие цели мне не под силу. Брэд, из этого получаются одни мучения.

– Прекрати истерику, – успокаивает меня он. – Ничего страшного не произошло. Ты все выполнишь как миленькая.

– Это тебе что, астролог предсказал?

– Зачем мне астролог? Я сам это знаю. Просто не все удается сразу.

– Брэд, у меня никогда ничего не получится. Клянусь, это так!

– Получится, получится. – Он поглаживает мою руку. – Не сомневаюсь, ты справишься.

Его успокоительный тон приводит меня в ярость.

– Нет, не справлюсь! – верещу я, стряхивая его руку. – Уж я-то себя знаю. И не надо этих дурацких утешений! Скажи лучше, что будет, если я не достигну этих проклятых целей?

Брэд потирает подбородок и смотрит мне прямо в глаза:

– Честно? Думаю, тебя ожидает участь миллионов людей, которые пытаются найти работу получше и свести концы с концами. Но, в отличие от них, тебе не придется выплачивать долги и беспокоиться по поводу своего пенсионного счета.

Меня пронзает стыд. Я слишком себя жалею и совсем позабыла, что по сравнению с другими мне еще повезло. Даже сейчас.

– Спасибо. Именно это мне и нужно было услышать. Ты совершенно прав. – Я откидываюсь на спинку стула. – Что ж, буду искать другую работу в сфере рекламы. Думаю, настало время устроить свою жизнь.

– Хочешь сказать, что намерена жить по-прежнему? С Эндрю?

Я представляю, как целые дни буду проводить на работе, которая ничего не дает ни уму ни сердцу, а вечерами скучать в пустой квартире, которая к тому же мне не принадлежит. Волна печали накрывает меня с головой.

– Конечно, – пожимаю я плечами. – А как же иначе.

– Неправда. У тебя есть выбор. Именно это хотела показать твоя мама.

Я трясу головой, пытаясь совладать с новым приступом раздражения:

– То, что ты говоришь, не имеет никакого отношения к реальности! Мне слишком поздно менять жизнь. Зря ты воображаешь, что это так просто в моем возрасте – встретить мужчину своей мечты и выяснить, что он хочет завести кучу детей, собаку, да еще и чертову лошадь в придачу! Мои часы давно уже тикают, Брэд, – неумолимые биологические часы, которые нельзя остановить!

Брэд опускается в кресло напротив меня:

– Послушай, Б. Б., твоя мама считала, что, достигнув этих жизненных целей, ты станешь счастливее, верно?

– Полагаю, что так, – пожимаю я плечами.

– Она когда-нибудь тебя подводила?

– Нет!

– Значит, делай, как она решила.

– Но каким образом?

– Об этом спроси у той отважной девчонки, какой ты была когда-то. Ты обижаешься на маму за то, что она тебя обманула, но сама ничуть не лучше. Ты тоже обманываешь, причем саму себя. Ведь на самом деле все эти желания по-прежнему живут в твоей душе. И не говори, что это не так! Но ты боишься дать себе шанс. Позволь своим мечтам осуществиться, Б. Б.! Отбрось страх и действуй!

Глава 10

Когда я возвращаюсь домой, Эндрю спит на диване перед телевизором, который бросает отсветы на его лицо. Как видно, сегодня он вернулся рано. Я хочу бесшумно проскользнуть мимо, переодеться и сделать вид, будто только что вернулась из офиса, где целый день управляла компанией. Но неожиданно замираю на месте. Внутренний голос подсказывает мне, что пришло время открыть правду.

С бешено бьющимся сердцем я включаю лампу. Эндрю открывает глаза и потягивается:

– Давно вернулась?

– Только что.

Он смотрит на часы:

– Я рассчитывал, что сегодня вечером мы с тобой сходим в «Гейдж», немного развеемся.

– Неплохая идея, – отвечаю я, чувствуя, как мой голос предательски дрожит. – Но прежде я должна кое-что тебе рассказать. – Я набираю в грудь побольше воздуха. – Дело в том, Эндрю, что я тебя обманывала. И теперь хочу рассказать правду.

Я опускаюсь на диван рядом с ним и выкладываю все: о мамином завещании, о списке жизненных целей, которые я составила в четырнадцать лет, и о моих жалких потугах его выполнить.

Когда я заканчиваю, в горле у меня саднит.

– Видишь, какая вышла чепуховина… Прости, что не рассказала тебе об этом сразу… Но я думала, что ты… Я боялась… – Я трясу головой и выпаливаю: – Боялась тебя потерять!

Эндрю, устремив взгляд в пространство, растерянно потирает висок:

– Да, твоя мама сыграла с тобой скверную шутку.

– Она хотела мне помочь.

Я ощущаю горячее желание защитить маму. С одной стороны, в данных обстоятельствах это глупо, с другой – совершенно справедливо.

Эндрю наконец поворачивается ко мне:

– Я не верю, что Элизабет лишила тебя наследства. В конце концов, выполнишь ты эти идиотские цели или нет, ты получишь свою долю. Увидишь, так и будет.

– Я так не думаю. И Брэд тоже.

– Ничего, я сумею это выяснить. Пока ты, насколько я понимаю, не получила ни цента?

– Нет. И времени у меня совсем мало. К сентябрю я должна выполнить абсолютно все задания из списка.

У Эндрю отвисает челюсть.

– Значит, осталось меньше года?

– Да, – вздыхаю я. – И мне необходимо знать, как ты к этому относишься.

– А как можно относиться к подобному бреду? – Эндрю резко поворачивается и буравит меня взглядом. – Ты должна жить так, как хочешь сама, детка, а не так, как хочет твоя мамочка. К счастью, когда тебе было четырнадцать, мы с тобой были не знакомы. Девчонки, мечтавшие стать училками и нарожать детей, всегда казались мне безнадежными дурами. – Он вскидывает бровь и улыбается. – Но теперь ты совсем другая. Ты умная, успешная и самостоятельная женщина. И ты добьешься в жизни того, что нужно именно тебе. – Большим пальцем он гладит меня по щеке. – Послушай, конечно, наша жизнь далека от совершенства, но надо признать, все складывается не так уж плохо. Спору нет, по твоей карьере нанесен сильнейший удар. Но по сравнению с теми проблемами, которые вносят в жизнь дети, это сущие пустяки. Ну а если к детям прибавить собаку, лошадь и прочее, жизнь превратится в настоящий ад. – Эндрю трясет головой, словно отгоняя кошмарное видение. – Мне нравится, как мы живем, и я не хочу ничего менять. Надеюсь, ты со мной согласна. – Он убирает прядь волос мне за ухо. – Или нет?

К моим щекам приливает краска. Как быть? Если я отвечу искренне, то потеряю Эндрю. Слова мамы звучат у меня в голове так отчетливо, словно она произносит их, незримо витая в воздухе. «Когда тебе страшно, возьми свой страх за шиворот и отбрось его прочь. Вспомни, на самом деле ты смелая».

– Нет, не согласна, – шепчу я еле слышно. – Думаю, мама права.

– Вот как?

Слезы застилают мне глаза, я моргаю, пытаясь их прогнать.

– На следующей неделе я перееду отсюда, – сообщаю я и пытаюсь встать, но Эндрю хватает меня за руку:

– Ты уверена, что выполнить эти задания – единственный способ получить наследство? Другого пути нет?

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить.

– А можно узнать, о какой сумме идет речь? Миллионов пять-шесть, полагаю?

Похоже, он подсчитывает сумму моего наследства. Меня берет оторопь, но тут же я решаю, что он имеет право на подобный вопрос. В конце концов, я предложила ему вместе идти к моим жизненным целям.

– Да, что-то в этом роде, – бормочу я. – Точную сумму назвать не могу, пока не будет вскрыт последний конверт.

О том, какие впечатляющие суммы получили мои братья, я предпочитаю умолчать.

Эндрю шумно выдыхает, раздувая ноздри.

– Полная засада! – бросает он; я киваю и вытираю нос тыльной стороной ладони. – Да, положение дерьмовое! – восклицает Эндрю и пристально смотрит на меня. – Что ж, делать нечего. Если это необходимо, чтобы тебя поддержать, придется немного попариться.

Он хочет меня поддержать? Да понимает ли он, во что это выльется? Я таращусь на Эндрю, открыв рот:

– Ты… ты хочешь помочь мне достичь все эти цели?

– А что, у меня есть выбор? – пожимает он плечами.

Его ответ поражает меня, как громом. Несомненно, в этой дурацкой пьесе он единственный персонаж, у которого есть выбор. И все же он хочет остаться со мной и помочь мне! У нас будет настоящая семья! Впервые в жизни Эндрю счел мои нужды более важными, чем свои собственные. Или им двигают какие-то иные соображения? Сомнение проникает мне в душу, но я гоню его прочь. Вопреки голосу интуиции, я хочу надеяться на лучшее. И вообще, какое право я имею подозревать Эндрю в неблаговидных мотивах?

В воскресенье, оставшись в квартире одна, я испытываю блаженное чувство облегчения. После нашего судьбоносного разговора в пятницу вечером Эндрю стал холоднее, чем озеро Мичиган. Сегодня утром, пока он сетовал на необходимость отправиться в офис в выходной, я боялась лишь одного: что он передумает и останется дома. Впрочем, я не должна обвинять Эндрю. Разумеется, он расстроен и ошарашен. Его вынудили играть в какие-то идиотские игры, которые не имеют никакого отношения к его собственным желаниям. Сейчас ему даже тяжелее, чем мне. Требуется время, чтобы он мог свыкнуться с мыслью о грядущих кардинальных переменах.

Взяв ноутбук, я устраиваюсь за кухонным столом. Выхожу в «Фейсбук». Одно новое сообщение. Ответ от Кэрри Ньюсом.

Ура! Жду не дождусь нашей встречи! Очень рада, что ты готова поужинать со мной в отеле. Это намного удобнее, чем тащиться куда-то через весь город. Думаю, шесть часов вечера – самое подходящее время. Бретель, до сих пор я даже не сознавала, как сильно по тебе скучаю.

Ни слова о моем предательстве. Но разве такое можно простить?

Когда мы с Кэрри виделись в последний раз, я была второкурсницей в Академии Лойолы. Она уже год жила в Мэдисоне. Родители решили сделать ей подарок на день рождения и купили билет до Чикаго, чтобы она могла повидаться со мной. При встрече она с трудом меня узнала. Слишком многое случилось за эти двенадцать месяцев. Я стала членом группы поддержки школьной бейсбольной команды, меня окружали новые друзья, которые казались мне невероятно крутыми. Я начала краситься и расхаживала без лифчика. К тому же я носила теперь модную стрижку «Рейчел» и каждое утро тратила уйму времени, чтобы выпрямить свои вьющиеся волосы. Что до Кэрри, она совершенно не изменилась – такая же скромная коренастая девчонка без всяких прикрас.

Мы сидели в моей комнате, слушали «Boyz II Men» и листали мой школьный альбом.

– Помнишь брата Джонни, Ника? – спросила я, указывая на фотографию Джонни Найкола. Мы с ним крутили роман. – А в Мэдисоне много симпатичных парней?

Кэрри подняла на меня взгляд, исполненный безграничного удивления:

– Не знаю. Я не обращаю особого внимания на парней.

Из этих слов можно было сделать один лишь вывод: у Кэрри еще не было бойфренда. Расстроившись за нее, я опустила взгляд на страницы альбома.

– Ничего, Медвежонок Кэрри. Ты скоро встретишь свою любовь.

– Бретель, я лесбиянка.

Она сообщила об этом без тени стыда или сожаления – так, словно речь шла о ее росте или группе крови.

Я уставилась на нее, надеясь, что сейчас она прыснет со смеху.

– Ты шутишь?

– И не думаю. Несколько месяцев назад я сказала об этом родителям. Сама-то я знала об этом всю жизнь.

Голова у меня пошла кругом.

– Значит, все то время, пока мы с тобой дружили, гуляли, болтали, ты… – Я осеклась, не в силах продолжать.

Тут Кэрри наконец расхохоталась:

– Ты что, вообразила, я к тебе клеилась? Не волнуйся, ничего подобного! – Наверное, лицо мое выражало полную растерянность, потому что Кэрри прекратила смеяться и коснулась моей руки. – Послушай, вид у тебя такой, словно перед тобой привидение. Это же я, Кэрри. Я такая, какая есть, и это надо принять как данность.

– Угу, – пробормотала я.

Но узкое сознание пятнадцатилетней девчонки не могло смириться с подобной новостью. Моя лучшая подруга оказалась извращенкой. Теперь я иными глазами смотрела на ее короткие волосы, обкусанные ногти, коренастую фигуру и мешковатый свитер. Внезапно она показалась мне отталкивающе мужеподобной и совершенно чужой.

В тот раз мы собирались вместе отправиться на вечеринку к Эрин Браун. Но не пошли. Вдруг мои новые друзья догадаются, что Кэрри – лесбиянка, думала я с замиранием сердца. И подумают, раз я с ней дружу, значит я сама такая же. Пожалуй, лучше всего наврать, что у меня разболелась голова, решила я. В результате вечер мы провели дома, слушали музыку и смотрели видео. Но вместо того чтобы, как прежде, устроиться на диване рядом с Кэрри, укрывшись одним пледом и поедая чипсы из одного пакета, я свернулась калачиком в старом отцовском кресле. Позднее, когда мама вошла в комнату, я прошептала, указав на задремавшую на диване Кэрри:

– Не буди ее. Ей здесь хорошо.

Мама накрыла Кэрри одеялом и на цыпочках вышла из комнаты, а я пошла в свою спальню. Всю ночь я лежала без сна, вперив взгляд в темноту.

На следующее утро, пока я принимала душ, Кэрри позвонила на автостанцию и заказала билет в Мэдисон. В полдень она уехала, на день раньше, чем собиралась. Стыдно признать, но, когда увозивший ее автобус скрылся из виду, я вздохнула с облегчением.

Через неделю от Кэрри пришло письмо. Она просила прощения за то, что сообщила о своей «особенности» слишком резко, не подготовив меня. Выражала надежду, что мы, несмотря на все, сохраним нашу дружбу. Письмо заканчивалось словами:

«Прошу тебя, Бретель, ответь как можно скорее. Я должна знать, как ты теперь ко мне относишься».

Я сунула письмо под стопку журналов «Севентин» и задумалась о том, что же ответить. На следующий день я ничего не придумала. Через неделю тоже. И через месяц. Письмо Кэрри так и осталось без ответа. Когда я наконец оправилась от шока, у меня не хватило смелости написать ей. Я была слишком труслива, чтобы ворошить прошлое и вновь оживлять в памяти тот мучительный разговор и свое предательство. Мысль о собственной косности и нетерпимости жгла меня, как огонь.

Понедельник, утро. Закончив разговор с секретарем из Управления средних школ, вижу на экране сообщение. Это Брэд. Он пишет, что сегодня у него отменилась деловая встреча и он был бы рад пообедать со мной в баре «Пи Джей Кларкс». Выполняя обещание, данное маме, он продолжает меня опекать и следит за тем, чтобы я не забывала о своих жизненных целях.

Я накладываю на губы блеск, переливаю кофе, который только что сварила, в бумажный стакан, и спускаюсь по лестнице. Выходя из дверей, я сталкиваюсь с высоким темноволосым мужчиной. Кофе выплескивается мне на куртку.

– Жесть! – забывшись, восклицаю я.

– Господи боже! Умоляю, извините. – В голосе его звучит искреннее раскаяние. Внезапно он добавляет совсем другим, радостным тоном: – Привет! Кажется, мы с вами уже встречались.

Я отвлекаюсь от пятна на куртке, поднимаю голову и вижу прекрасные глаза мистера Барберри.

– Привет! – расплываюсь я в дурацкой улыбке, словно подросток, которого удостоила взглядом футбольная звезда.

– Значит, вы здесь живете? – Он указывает на дом, из дверей которого я только что вышла.

– Угу. И вы тоже?

Хватит идиотничать, мысленно одергиваю я себя. Ты прекрасно знаешь, что он здесь живет.

– Уже нет. Я снимал здесь квартиру пару месяцев, пока в моей шел ремонт. Сейчас зашел забрать гарантийный залог. – Взгляд его падает на кофейное пятно на моей куртке. – Ох, что я натворил! Испортил вашу куртку. Позвольте хотя бы угостить вас кофе взамен того, что вы пролили по моей вине. Тут за углом есть «Старбакс». Хочется хоть как-то искупить свою вину.

Он называет свое имя, но я ничего не слышу. Ликование, которое я испытываю, блокирует все органы чувств. Он пригласил меня выпить кофе! О да, конечно я готова! Я очень даже готова! Но… Меня ведь ждет Брэд. Нет, мне всегда везет как утопленнице!

– Спасибо. Может быть, в следующий раз. А сейчас у меня назначена встреча.

Его улыбка гаснет.

– Ну что ж. Желаю приятно провести время. И простите меня за мою неуклюжесть.

Я хочу объяснить ему, что с человеком, с которым я встречаюсь, меня связывают лишь дружеские отношения. Ну и деловые, конечно. Хочу сказать, что, освободившись, я с радостью выпью с ним кофе, однако сдерживаю свое желание. Брэд, конечно, всего лишь мой друг. Но есть еще Эндрю.

– Ну, как твои дела? – спрашиваю я Брэда после того, как мы заказываем сэндвичи с беконом. – Когда планируешь очередную поездку в Сан-Франциско?

– Надеюсь побывать там на День благодарения. Нейт поедет к своему отцу, а Дженна еще не решила, где проведет праздник.

Я киваю. Похоже, неведомая Дженна вертит Брэдом как хочет, и это мне вовсе не нравится.

– А ты как поживаешь? – спрашивает он. – Есть какие-нибудь новые достижения?

Я вскидываю голову:

– Есть, если только это можно назвать достижениями. Помнишь миссис Бейли, директора школы, где я так неудачно дебютировала? Она рекомендовала меня для работы в качестве домашнего учителя. Того, кто занимается с больными детьми, которые вынуждены находиться дома или в клинике.

– Неплохо. По крайней мере, не придется воевать с целой оравой сорванцов.

– Вот именно. Завтра утром иду на собеседование.

– Колоссально! – Брэд поднимает большой палец.

– Не надо оваций. – Я машу рукой. – Я ведь еще не прошла собеседование и, скорее всего, не пройду. Но миссис Бейли почему-то решила, что эта работа подходит для меня идеально.

– Полностью разделяю ее мнение.

– Рада слышать. Но это еще не все.

Тут приносят сэндвичи. Мы принимаемся за еду, и я рассказываю, что вскоре мне предстоит встреча с Кэрри.

– Она социальный работник и живет в Мэдисоне. Представь себе, у них уже трое детей. Трудно поверить!

– Замечательно, что вы нашли друг друга.

К щекам моим приливает краска.

– Да. Но, надо признать, я хреновая подруга. Наша дружба распалась по моей вине. Теперь так много нужно исправить.

– Ничего, – говорит Брэд и накрывает мою ладонь своей. – Я вижу, ты действуешь на всех фронтах. Горжусь тобой.

– Спасибо. Но самое главное еще впереди. Догадайся, что я сделала? Рассказала обо всем Эндрю. И он готов выполнять задачи из списка вместе со мной.

Вместо того чтобы выразить бурную радость, Брэд бросает на меня недоверчивый взгляд:

– Вот как?

– Да, он готов мне помочь. – Я вытираю губы салфеткой. – Тебя это удивляет?

Он трясет головой, словно хочет прогнать какую-то неприятную мысль:

– Да нет, ничуть не удивляет. Счастлив за вас с Эндрю.

– Слушай, а от твоего детектива есть какие-нибудь новости? Как его зовут, забыла?

– Стив Полонски, – сообщает Брэд, запивая сэндвич диетической колой. – Пока он молчит. Но как только что-нибудь выяснит, я тебе незамедлительно сообщу.

– Прошло уже больше недели. Похоже, он дурака валяет. Может, стоит отказаться от его услуг и нанять кого-нибудь другого?

– Б. Б., я понимаю твое нетерпение, но поверь, Стив не имеет привычки валять дурака, – качает головой Брэд. – Я уже говорил тебе, он нашел шестьдесят девять мужчин по фамилии Мэннс, родившихся в Северной Дакоте между сороковым и пятьдесят пятым годом. Из них он отобрал шесть наиболее вероятных кандидатур. В ближайшее время он свяжется с каждым из них.

– В точности то же самое ты говорил три дня назад! По-моему, он запрашивает слишком много времени на шесть телефонных звонков. Дай-ка мне список. Сегодня же я сама позвоню всем этим людям.

– Думаю, не стоит. Полонски утверждает, что будет лучше, если предварительно с ними переговорит… постороннее лицо.

– В общем, скажи ему: если до пятницы не появится новостей, дело будет передано другому детективу.

Брэд хохочет:

– Дело будет передано другому детективу? Сразу видно, ты обожаешь смотреть криминальный канал.

Я хочу придать лицу строгое выражение, но тщетно. Этот парень мне ужасно нравится, и с этим ничего не поделаешь.

– Ты чертовски наблюдателен, Мидар, – улыбаюсь я.

Прозрачная голубизна неба напоминает глаза новорожденного младенца, вокруг волнорезов кипит белоснежная пена прибоя. Мег, Шелли и я гуляем по дорожкам Грант-парка и по очереди катим коляску, в которой спит малышка Эмма.

– С тех пор как я бросила работу, мой IQ упал на двадцать пунктов, – сетует Шелли. – Вот уже несколько недель я даже газет не читаю. Эта банда мамаш, живущих по соседству, достала меня так, что я видеть их не могу.

– Думаю, ты не создана для того, чтобы сидеть дома, – замечаю я.

– Вы не представляете, какие у этих кретинок воспаленные амбиции! – продолжает Шелли. – Недавно я упомянула, что Тревор умеет считать до тридцати. Неплохо для трехлетнего, согласитесь. Но они тут же осадили меня. «Сэмми давно уже считает до пятидесяти», – сообщила Мелинда. А Лорен, сука белобрысая, поджала губы, указала на свою маленькую Кейтлин и благоговейно прошептала: «Она считает до ста. По-китайски». Так что я начисто проиграла соревнование.

Мы с Меган прыскаем со смеху.

– Кстати, о соревновании, – говорит Меган, привычно вытягивая собственные запястья. – Бретт, как дела на учительском поприще? Удалось найти работу, где не нужно входить в клетку? То есть я хотела сказать в класс!

Она снова покатывается со смеху.

– Удалось, – роняю я; Шелли и Меган одновременно поворачиваются ко мне. – Сегодня утром мне позвонили и предложили работу.

– Здорово! – восклицает Шелли. – Видишь, в отличие от нас с Тревором, ты оставила соперников позади.

– Честно говоря, других претендентов не было, – нехотя сообщаю я.

– Это почему же? – удивляется Меган, яростно выкручивая себе руки. – Мне казалось, училок сейчас развелось больше чем достаточно. Неужели никому не нужна работа?

– Дело в том, что двести девяносто девятый район – это, некоторым образом, зона риска. По крайней мере, так мне сказали в Управлении средних школ. Предупредили, что могут возникнуть определенные трудности.

Я объясняю, что мне придется заниматься с больными детьми индивидуально, на дому или в больнице.

– Погоди-ка! – Меган резко останавливается и хватает меня за руку. – Ты будешь ходить по домам? На Южной стороне?

– Именно так, – говорю я, чувствуя, как екает сердце.

У Меган глаза лезут на лоб:

– Пошли их ко всем чертям! Детка, ты даже не представляешь, во что ввязалась! Это же сплошные кварталы бесплатного жилья. Жуткие многоквартирные дома, кишащие тараканами!