Текст книги "Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия"

Людвиг фон Мизес

Людвиг фон Мизес (1881–1973) в 1906 году защитил докторскую диссертацию в Венском университете, где он посещал семинар Ойгена фон Бём-Баверка. Годом позже он занял должность главного экономиста в Торговой палате Вены. Первой в ряду его заметных работ стала книга «Теория денег и фидуциарных средств обращения», вышедшая в 1912 году. После службы на фронтах Первой мировой войны он вернулся в Торговую палату и стал официальным советником австрийского правительства. Кроме того, он внештатно преподавал в Венском университете в качестве приват-доцента. В 1920–1934 годах Мизес вел частный семинар, ставший ведущей дискуссионной площадкой Вены по вопросам современной экономической теории[79]79
  Когда в 1922 году в Венском университете открылась вакансия профессора экономики, Мизес, ввиду его научных достижений, был бесспорным кандидатом. Хайек считает, что он не был назначен на эту должность в первую очередь из-за своих антисоциалистических взглядов, так как большинство преподавателей были социалистами (см.: Hayek F.A. Hayek on Hayek: An Autobiographical Dialogue / Ed. by S. Kresge, L. Wenar. Chicago: University of Chicago Press, 1994. P. 59). Примечания к главе 2


[Закрыть]. Хайек присоединился к кружку Мизеса в 1924 году, после того как поступил на работу в возглавлявшееся Мизесом временное государственное учреждение, созданное после войны. Мизес и другие участники кружка разрабатывали «австрийский» подход в экономической теории, пионером которого был Карл Менгер, чью работу продолжили в Венском университете Ойген фон Бём-Баверк и Фридрих Визер[80]80
  Подробнее о Менгере мы расскажем в главе 8.


[Закрыть]. В том, что касается экономической политики, Мизес был твердым сторонником свободного рынка, обосновывая это тем, что последний дает позитивные практические результаты.

В 1927 году Мизес основал Австрийский институт экономических исследований, доверив Хайеку непосредственное руководство этим учреждением. Спустя семь лет, незадолго до захвата Австрии нацистской Германией, Мизес, которому грозила опасность из-за его публично высказываемых убеждений и еврейского происхождения, покинул страну и занял должность профессора в Женевском университете. В 1940 году, в возрасте 59 лет, он, ввиду опасности, грозившей Швейцарии со стороны гитлеровской Германии, вместе с женой перебрался в Нью-Йорк (Мизес женился в 1938 году, вскоре после того, как умерла его мать). Завершением его долгой карьеры стала работа в 1945–1969 годах в качестве приглашенного профессора в Нью-Йоркском университете. Наиболее известный труд Мизеса, обширный теоретический трактат «Человеческая деятельность», вышел в 1949 году[81]81
  Краткий обзор научного наследия Мизеса см. в статье: Hart D. Ludwig von Mises, Money, and the Fall and Rise of Classical Liberalism in the 20th Century // Literature of Liberty. 1982. Autumn. Vol. 5. P. 3–6 [www.econlib.org/library/Essays/LtrLbrty/msEdBib1.html]. Подробное описание деятельности Мизеса в межвоенный период см.: Ebeling R.M. The Economist as the Historian of Decline: Ludwig von Mises and Austria between the Two World Wars // Globalization: Will Freedom or World Government Dominate the International Marketplace? / Ed. by R.M. Ebeling. Hillsdale, Mich.: Hillsdale College Press, 2002. P. 1–68. Подробную биографию ученого см.: Hülsmann J.G. Mises: The Last Knight of Liberalism. Auburn, AL: Mises Institute, 2007 [Хюльсманн Й.Г. Последний рыцарь либерализма: Жизнь и идеи Людвига фон Мизеса. М.; Челябинск: Социум, 2013].


[Закрыть].

Мизесовская критика социалистической экономики

В своей статье, опубликованной в 1920 году, Мизес бросил серьезнейший вызов социалистической мысли. Социалисты, утверждал он, не могут предложить решение главной проблемы, связанной с редкостью экономических благ, а именно проблемы выбора того, как производить. Упразднив рынок, а значит и цены на средства производства, руководители социалистического хозяйства не будут знать, как комбинировать ресурсы для того, чтобы производить блага экономично. Не имея возможности рассчитывать прибыли и убытки, они окажутся словно в открытом море без компаса. В результате социализм будет вести не к процветанию, а к расточительству и бедности. Естественно, экономисты, придерживавшиеся социалистических взглядов, попытались ответить Мизесу, что и породило «спор об экономическом расчете при социализме»[82]82
  Этой дискуссии посвящена книга: Lavoie D. Rivalry and Central Planning: The Socialist Calculation Debate Reconsidered. Cambridge: Cambridge University Press, 1985; краткий обзор см.: Levy D.M., Peart S.J. Socialist Calculation Debate // New Palgrave Dictionary of Economics / Ed. by S.N. Durlauf, L.E. Blume / 2nd edition. New York: Palgrave Macmillan, 2008.


[Закрыть].

Определяющей характеристикой социалистической экономики и Мизес, и тогдашние социалисты считали упразднение частной собственности на средства производства (труд, землю, сырье, машины, производственные строения). По мнению Мизеса, всякая экономика, где существует фондовый рынок, обеспечивающий свободный обмен контрольными пакетами акций фирм (которые, в свою очередь, владеют средствами производства или их арендуют) между частными инвесторами, не является социалистической. Согласно этому определению, к примеру, современную шведскую экономику нельзя считать социалистической – это рыночная экономика с высокими налогами, действующая в большом социальном государстве[83]83
  В период с 1980 по 2007 год Швеция занимала места от 18-го до 40-го из числа более чем 140 стран, включенных в сводный рейтинг Индекса экономической свободы. Ее рейтинг был более высоким по таким параметрам, как правовая система и защищенность прав собственности, твердые деньги и свобода торговли, и более низким по размеру государства и масштабам государственного регулирования. См.: Gwartney J., Lawson R. et al. Economic Freedom of the World: 2009 Annual Report // Economic Freedom Network, 2009. P. 171 [www.fraserinstitute.org/studies/economic-freedom-of-the-world-2009-annual-report].


[Закрыть]. Мизес отмечал: «В социалистическом обществе блага производственного назначения являются исключительно коллективными; они являются неотъемлемой собственностью коммуны и потому res extra commercium»[84]84
  Mises L. von. Economic Calculation in the Socialist Commonwealth. P. 91.


[Закрыть]. Экономист-социалист Оскар Ланге (его взгляды мы рассмотрим ниже) придерживался такого же определения, противопоставляя «социалистическую экономику» «любой системе с частной собственностью на средства производства». Когда за управление сельскохозяйственными и промышленными предприятиями отвечают не частные владельцы или инвесторы-капиталисты, а государство, вся координация их производственных планов ложится на центральный плановый орган.

Мизес утверждал, что плановое социалистическое хозяйство, подобное новой экономике Советской России (он писал статью до того, как Ленин признал необходимость восстановления рынка), обречена на плохое управление. Отмена частной собственности на средства производства – это ликвидация конкурентного торга за факторы производства между капиталистами, то есть рыночного процесса, в ходе которого формируются цены на производственные ресурсы, показывающие реальные издержки. К примеру, если речь идет об использовании конкретного земельного участка (или конкретного трактора) для выращивания желтозерной кукурузы, то как мы можем узнать соответствующие экономические издержки – то есть ценность наилучшего из прочих вариантов использования данного ресурса? Только узнав, какую сумму стремящиеся к прибыли фермеры, специализирующиеся на сое (или другие потенциальные производители), готовы предложить за его использование для выращивания соевых бобов (или иных культур) в том же сезоне.

Дефицит в СССР

В целях аргументации Мизес был готов допустить, что в социалистической экономике может существовать свободный рынок потребительских благ, когда, будучи произведены, такие блага продаются на рынке. В этом случае точные относительные цены на потребительские блага в принципе могут существовать и в социалистическом хозяйстве. Отметим, однако, что на практике советская экономика оказалась неспособна обеспечить правильное ценообразование для таких благ. Историк Шейла Фицпатрик описывает то, как советские граждане в 30-х годах XX века страдали из-за отсутствия адекватных цен на продовольствие, одежду и жилье (и от того, что предложение этих благ на рынке не допускалось):

С переходом в конце 20-х годов к централизованной плановой экономике в стране воцарился повсеместный дефицит… Один рабочий с Урала писал, что в его городе, чтобы купить хлеб, надо было становиться в очередь в час или в два часа ночи, а то и раньше, и ждать почти 12 часов… И хлеб был не единственным товаром, которого не хватало. Ничуть не лучше обстояло дело с другими основными продуктами питания, такими как мясо, молоко, масло и овощи, не говоря уже о промышленных товарах первой необходимости – соли, мыле, керосине и спичках. Рыба тоже исчезла из продажи, причем даже в тех областях, где был развит рыболовный промысел… Дефицит одежды, обуви и всех потребительских товаров был еще острее – зачастую их просто невозможно было достать… В то время люди ютились в коммунальных квартирах (как правило, одна комната на семью), в общежитиях и бараках… Жилищный кризис в Москве и Ленинграде приобрел такую остроту, что даже обширные связи и государственная должность зачастую не позволяли получить отдельную квартиру[85]85
  Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism. Oxford: Oxford University Press, 1999. P. 42–47.


[Закрыть].

Дэвид Леви отмечает еще один важный момент: советский чиновник или директор магазина, отвечающий за ценообразование или распределение какого-либо товара, не был заинтересован в определении его равновесной рыночной цены, поскольку лично он не получал никакой выгоды от увеличения объема продаж. Напротив, устанавливая цены, настолько низкие, что они создавали в магазинах дефицит, и обладая фактическим правом на распределение дефицитных товаров до того, как они попадут на полки магазинов, он мог неофициально оказывать любезность другим, предоставляя доступ к товару, который нельзя было получить иным путем, в обмен на встречную любезность в виде доступа к другим дефицитным товарам. Советский сатирический журнал «Крокодил» проиллюстрировал систему, действовавшую в розничной торговле, с помощью воображаемого объявления в универмаге: «Уважаемые покупатели! В отдел кожаных изделий нашего магазина поступила партия из 500 импортных женских сумочек. Из них 450 куплены работниками магазина. Еще 49 отложены под прилавок согласно предварительным заказам от наших друзей. Одна сумка находится на витрине. Приглашаем вас посетить наш отдел кожаных изделий и купить эту сумку». Другие «утечки» происходили в еще более ранних звеньях цепочки поставок. Так что когда Мизес и Хайек в целях аргументации допускали беспристрастность людей, отвечающих в социалистическом хозяйстве за ценообразование, они тем самым оставляли без внимания одну из ключевых проблем[86]86
  Levy D. The Bias in Centrally Planned Prices // Public Choice. 1990. Vol. 67. № 3. P. 213–226.


[Закрыть].

Необходимость цен на факторы производства

Мизес утверждал, что даже если бы государственные плановики искренне и беспристрастно хотели удовлетворить потребительский спрос, а директора социалистических предприятий могли свериться с достоверными потребительскими ценами для определения того, на какой ассортимент товаров существует спрос, то для выяснения того, как наилучшим образом произвести потребительские блага, им все равно потребовались бы ориентиры в виде рыночных цен на блага производственного назначения. Предположим, что объем Z некоторого вида продукции можно изготовить с помощью разных сочетаний производственных ресурсов {U, W, X, Y} в тех или иных количествах. Какой из ряда возможных вариантов минимизирует издержки производства Z (то есть позволяет избежать ненужных затрат)? Когда директор склада пиломатериалов принимает простое решение о том, какие навесы использовать, брезентовые или пластиковые, эта задача носит не только технический характер. Важны и относительные цены на эти два материала. Когда фермер решает, какое количество каждого типа удобрений использовать в расчете на гектар земли, он учитывает и соотношение цен на различные удобрения. Когда железнодорожная компания решает, где проложить новую линию, имеют значение цены тех или иных участков земли, труда и различных машин, используемых при строительстве мостов и тоннелей.

Мизес следующим образом описывал проблему, с которой столкнется индустриальное «социалистическое общество будущего» в отсутствие рыночных цен на производственные ресурсы:

Там функционируют тысячи и тысячи предприятий… И при непрерывном напоре всех этих процессов экономическое руководство будет дезориентировано. У него не будет возможностей удостовериться, что процесс, необходимый для производства какого-либо блага, не занимает слишком много времени, что труд и материалы не расходуются впустую. Как оно сможет понять, какой из методов производства является наиболее прибыльным?[87]87
  Mises L. von. Economic Calculation in the Socialist Commonwealth. P. 106 [Мизес Л. фон. Социализм: Экономический и социологический анализ. С. 104–105].


[Закрыть]

Мизес указывал, что полное упразднение рыночных цен возможно лишь тогда, когда социализм победит в мировом масштабе. Что же касается ситуации, сложившейся на 1920 год, то «известный нам социализм существует как некий социалистический оазис, окруженный со всех сторон системой, основанной на свободном обмене и использовании денег». Муниципальная автобусная компания в условиях рыночной экономики может быть оценена по критерию прибыльности: мы можем сравнить ее доходы и расходы в денежном исчислении. Аналогичным образом целая социалистическая страна, такая как СССР, может использовать мировые цены в качестве приблизительного ориентира. Она подобна крупной (несомненно, излишне крупной) вертикально интегрированной фирме-конгломерату, действующей в рамках мировой рыночной экономики. Но такое использование мировых цен, естественно, будет невозможно, «в случае если социалистические концерны будут действовать в чисто социалистической среде», то есть если социализм установится в глобальном масштабе[88]88
  Ibid. P. 104–105 [Там же. С. 104].


[Закрыть].

Производство в условиях «робинзонады» в противоположность специализированному производству и торговле

В социалистической системе плановики сталкиваются с необходимостью принимать решения о том, как распределять задачи и ресурсы между специализированными производственными предприятиями и как управлять ими с наибольшей результативностью. Мизес отмечал, что отдельный индивид, производящий все только для себя и не торгующий с другими, может (более того, вынужден) без использования цен решать, какие производственные планы имеет смысл реализовывать. Литературный персонаж Робинзон Крузо, оказавшись после кораблекрушения на необитаемом тропическом острове, способен сделать рациональный выбор – например, использовать ли тот или иной участок земли для охоты либо земледелия, – непосредственно сравнивая ожидаемые выгоды от этих альтернативных вариантов (за вычетом «издержек в виде затраченных усилий»)[89]89
  Ibid. P. 97 [Там же. С. 97].


[Закрыть]. Крузо может самолично оценить, сколько добычи он может получить от охоты, каков возможный урожай, сколько усилий нужно потратить на охоту, а сколько – на земледелие, и решить, какой вид продовольствия он предпочел бы получать с того или иного участка.

Напротив, производителю, действующему не в изоляции, а в рамках общества и его экономической системы, чтобы решить, чем стоит заняться, нужны цены на производственные ресурсы (факторы производства). Даже при наличии рынка, определяющего цены на потребительские блага, необходим и рынок благ производственного назначения или производственных ресурсов – он сообщает каждому производителю оценки других производителей в отношении различных вариантов использования этих ресурсов. Только рынок благ производственного назначения «дает нам возможность распространить суждения [производителей] о ценности на все блага более высокого порядка». Без рыночных цен на труд, производственные машины, сырье и без определяемой рынком процентной ставки «все сравнительно продолжительные, окольные процессы капиталистического производства превратятся в блуждание во тьме»[90]90
  Ibid. P. 101.


[Закрыть]. Самоличной «робинзоновской» оценки без использования цен уже недостаточно. При условии наличия большого числа производителей, «как только происходит отказ от концепции свободно устанавливаемой денежной цены на блага более высоких порядков, рациональное производство становится абсолютно невозможным».

Поскольку же денежные цены на блага более высоких порядков формируются посредством конкурентного торга между владельцами частных предприятий, Мизес добавляет: «Каждый шаг, уводящий нас от частной собственности на средства производства и от использования денег, уводит нас и от рациональной экономики»[91]91
  Ibid. P. 104.


[Закрыть].

Какие производственные проекты заслуживают реализации?

Одна из важных посылок аргументации Мизеса состоит в том, что существует много возможных способов произвести любое конкретное потребительское благо. Расчет прибылей и убытков с использованием рыночных цен «служит нам путеводителем среди умопомрачительного множества экономических возможностей». К примеру, как следует производить электроэнергию – построить гидроэлектростанцию или добывать уголь и сжигать его на тепловой электростанции? Каждый из этих проектов является «окольным» (состоит из целого ряда этапов, от чертежа до строительства и эксплуатации) и сложным. В таких случаях «невозможно опираться на туманные оценки, требуются намного более точные расчеты и формирование определенного суждения по практическим экономическим вопросам». Такие точные оценки и суждения обеспечивает только расчет прибыльности, в котором используются рыночные цены на производственные ресурсы (потребляемые факторы производства).

Объясняя, каким образом цены на факторы производства дают возможность применить точный критерий, основанный на прибыли/убытке, Мизес сформулировал один из важных принципов функционирования рыночной экономики:

Расчет, опирающийся на меновую ценность, дает возможность контролировать правильное использование благ. Каждый, кто пожелает произвести расчеты в отношении сложного процесса производства, тут же обнаружит, сработал ли он более экономично, чем другие, или же нет; если он выяснит… что его производство не сможет приносить прибыль, то это будет означать, что другие понимают, как найти лучшее применение тем же самым благам более высокого порядка[92]92
  Ibid. P. 97–98.


[Закрыть].

Например, цена, которую строитель гидроэлектростанции вынужден предложить за бетон, чтобы последний достался ему, а не другим потенциальным пользователям, сигнализирует о ценности бетона при альтернативном использовании. То же самое относится и к другим производственным ресурсам. Если окажется, что при данной цене проект строителя ГЭС не сможет приносить прибыль, то причиной будет то, что его способ использования производственных ресурсов, как можно ожидать, не даст на выходе продукцию, обладающую более высокой ценностью, чем продукция, произведенная при использовании этих ресурсов другими потенциальными покупателями.

Рассмотрим пример двух предпринимателей-конкурентов – Бартона и Джонса. Каждый из них берет в банке заем 20 тыс. долларов, на 10 тыс. покупает бетон, а на остальные деньги нанимает работников. Оба планируют скомбинировать эти факторы производства и продать произведенную продукцию. Из полученных доходов каждый должен будет выплатить банку по 21 тыс. долларов (основная сумма плюс проценты), а оставшиеся деньги сможет оставить себе в качестве прибыли. Бартон строит плавательный бассейн и выручает за него 20 тыс. долларов. Результат – тысяча долларов убытка. Джонс строит теннисный корт, за который ему платят 22 тыс. долларов. Результат – тысяча долларов прибыли. Почему же Бартону приходится платить за бетон 10 тыс. долларов? Если бы он предложил более низкую цену, то этот бетон перекупил бы Джонс и другие предприниматели, готовые заплатить за него рыночную цену в 10 тыс., поскольку, по их оценкам, планируемый ими способ использования бетона позволит получить продукцию, ценность которой будет выше ценности бетона не менее чем на 11 тыс. долларов, что обеспечит им прибыль. Оказывается, что способ, который выбрал Бартон, добавляет меньше ценности, поэтому он приносит убыток. Тот факт, что Бартон не может получить прибыль при покупке бетона и труда по рыночной цене, свидетельствует, что Джонс и другие понимают, как можно использовать бетон и труд с большей пользой.

Процесс рыночного ценообразования, движимый конкурентным торгом стремящихся к прибыли предпринимателей, назначает цены на производственные ресурсы в соответствии с ожидаемой добавленной ценностью, которую они создают при производстве потребительских благ. Мизес пишет, что, ориентируясь на цены, стремящийся к прибыли предприниматель

использует блага более высокого порядка так, чтобы они давали наибольшую отдачу. Таким образом, все блага более высокого порядка размещаются на шкале оценки в соответствии с существующими социальными условиями производства и потребностями общества[93]93
  Ibid. P. 107 [Там же. С. 105].


[Закрыть].

Критерий прибыли делает возможным «разделение умственного труда»

Расчет прибыли позволяет иметь в экономике вместо единого центрального планового органа множество субъектов, децентрализованно принимающих производственные решения. Подход, в соответствии с которым практически каждому предоставляется возможность решать, как использовать некоторые редкие производственные ресурсы общества, жизнеспособен в долгосрочной перспективе только при наличии некоей системы выявления и дестимулирования неэкономичных решений. По выражению Мизеса, децентрализация в мире редкости благ «подразумевает своего рода разделение умственного труда, невозможное без некоей системы производственного расчета и без экономии»[94]94
  Ibid. P. 102.


[Закрыть]. Позднее Хайек будет особо подчеркивать ту мысль, что система цен позволяет обществу использовать фрагменты специализированного производственного знания, рассеянные в умах множества людей.

Суть дела может прояснить аналогия со спортом – по крайней мере для тех, кто знаком с американским футболом. Должна ли футбольная команда, стремящаяся к победе, позволять квотербеку направлять игру в нападении или это должен делать тренер из-за пределов поля? Ответ полностью зависит от того, насколько результативен подход, при котором игру направляет квотербек. Команда может оценить эту результативность, используя весьма простой «критерий прибыли»: приводят ли такие действия этого игрока к получению командой большего количества очков?

Почему не годится оценка, основанная на затратах труда?

В аргументации Мизеса была воплощена неоклассическая теория предельной производительности, объяснявшая формирование цен на факторы производства. Согласно ей цена производственного ресурса (единицы сырья, машино-часа, часа времени рабочего) на рынке, где предприниматели осуществляют конкурентный торг за него, отражает ценность предельного вклада этого ресурса в выручку от продажи продукции. Социалисты-марксисты в 1920 году придерживались более старой теории цены – классической трудовой теории ценности. Согласно этой теории адекватная цена блага пропорциональна овеществленному в нем необходимому количеству рабочего времени. Если следовать трудовой теории и считать, что специалисты в центральном плановом органе способны определить технически необходимое количество часов рабочего времени, то предпринимательский торг за производственные ресурсы становится излишним. Плановики просто устанавливают соответствующие цены пропорционально необходимому рабочему времени.

Однако Мизес указал на две проблемы, возникающие при «оценке в соответствии с трудом». Во-первых, такая оценка не может объяснить ценность природных ресурсов. Недельные и сезонные колебания цен на нефть невозможно объяснить колебаниями рабочего времени, необходимого для разведки и добычи этого сырья. Во-вторых, труд неоднороден, он имеет качественные различия. В силу этих, а также других причин овеществленное в экономическом благе рабочее время слабо соответствует реальной цене в условиях рыночной экономики, а посему оценка в соответствии с трудом не может заменить рыночное ценообразование. «Трудовая теория ценности» – это ложная теория цены[95]95
  Ibid. P. 112–116.


[Закрыть].