Текст книги "Монмартрская сирота"

Глава XX

Решение Стального Тела добавить в шампанское алкоголь дало чудесные результаты.

После нескольких тостов, ловко предложенных Стальным Телом, гости вдруг оттаяли.

Вскоре в столовой господствовало всеобщее шумное веселье, и розовая гармония обогатилась новым оттенком: розовые пятна на щеках выпивших не в меру янки.

Стальное Тело незаметно стал королем бала. Он шутил, отпускал остроты, рассказывал разные забавные истории, и обедающие, забыли про дела, хохотали до упаду, как сумасшедшие.

Дон Фернандо тянул вино стаканами, но оно не только не увеселяло его, но, наоборот, делало все мрачнее и мрачнее.

Стальное Тело подшучивал над его мрачным видом – мексиканец скрежетал зубами от злости.

Возбужденный вином, ухаживаниями прелестной хозяйки и окружающим весельем, Стальное Тело полностью отдался наслаждению, забыв про все на свете: про причину своего приезда в Денвер, про супругов Дэрош, даже про бедную Элизу, которая любила его всей душой и надеялась только на него.

За десертом он поднялся и, твердо стоя на ногах, несмотря на огромное количество выпитого вина, провозгласил тост.

Слуга наполнил его стакан шампанским, но он лишь пожал плечами и, заметив на столе цветочную вазу, в которой красовались пышные розы, попросил опорожнить ее и наполнить шампанским.

Ваза вмещала добрых три бутылки.

Когда вино было налито, он положил на стол один из своих револьверов и приподнял огромную чашу.

Присутствующие недоуменно поглядывали друг на друга.

«Что бы это значило?» – думали они.

– Я пью за здоровье феи, которой мы обязаны сегодняшним праздником… Я пью за прекраснейшую из прекрасных… Я пью за миссис Диану, прелестнейшее создание в мире! Ура!

С этими словами он приблизил вазу ко рту и, к изумлению окружающих, выпил шампанское залпом.

– Никто, кроме меня, не должен пить из этой чаши! – воскликнул он. Затем, со всего размаху бросив вазу вверх, к высокому куполообразному потолку, и моментально схватив свой револьвер, он выстрелил в нее, когда она достигла кульминационной точки полета.

Американцы, страстные любители спорта, замерли от ожидания – и раздался гром аплодисментов, когда пуля Стального Тела раздробила вдребезги цветочную вазу.

Некоторые свидетели такой ловкости охотно пожертвовали бы своими миллионами, чтобы приобрести ту славу, которая завтра же благодаря газетам Денвера утвердится за Стальным Телом по всей округе.

Один репортер-любитель уже поднялся из-за стола и подошел к телефону, спеша сообщить редакции газеты столь необычную новость.

– Да здравствует Стальное Тело!

– Да здравствует Диана! – кричали с энтузиазмом гости и долго еще на все лады расхваливали ловкого стрелка.

Между тем обед подошел к концу, и Стальное Тело вспомнил о том, что надо рассчитаться с Фернандо.

В пограничных городах, на ранчо, в Золотом Поле спорщики не особенно затрудняют себя выбором места дуэли и начинают поединок там же, где произошла ссора.

Стальное Тело не считал нужным отступать от своих привычек.

– Не можете ли вы предоставить мне ваш зал минут на пять? – спросил он Диану, как будто речь шла о каких-нибудь пустяках.

Она думала, что Стальное Тело намерен устроить танцы, и спросила:

– Кадриль? Великолепно! Я сейчас прикажу поставить здесь рояль.

Стальное Тело весело рассмеялся:

– Если хотите, назовите это кадрилью, но у меня будет лишь один визави.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Очень просто, дон Фернандо предложил мне небольшой матч на пистолетах.

– Дуэль?.. Теперь же. Право, господа, у меня никогда еще не было столь оригинальных и занятных гостей.

Услышав слова: матч… дуэль… пистолет… – гости начали прислушиваться и, узнав в чем дело, с любопытством и нетерпением ждали поединка. Особенно была довольна дуэлью прекрасная половина, которой страшно нравятся кровавые драмы.

Полковник Диксон немедленно принес два кольта и предложил их дону Фернандо, у которого был лишь маленький карманный револьвер.

– Они великолепны, – расхваливал он их мексиканцу. – Я пользовался ими во время пограничных вылазок и уверен в их точности.

– Уж не были ли вы десперадо, господин полковник? – насмешливо спросил его Стальное Тело.

– Вы угадали! Я «десперировал» даже неподалеку от ранчо Монмартр, фермы ваших друзей-французов.

Ковбой был в таком состоянии, что не обратил серьезного внимания на слова полковника, в чем ему не раз приходилось позже горько раскаиваться.

Каких ужасных испытаний мог бы он избежать, если бы догадался задать несколько вопросов янки, ставшему под влиянием винных паров весьма откровенным!

Гости, шумно болтая, перешли в большой зал, метров тридцать длиной, и двумя рядами встали вдоль его стен. Зал был довольно широк, а ловкость обоих дуэлистов в стрельбе позволяла не опасаться шальной пули.

Приготовления были недолги.

Стальное Тело подошел к мексиканцу и спросил его об условиях.

– Мы станем в противоположных концах комнаты у самых стен и будем стрелять друг в друга, не двигаясь с места, до тех пор, пока один из нас не упадет мертвым.

– All right! – согласился ковбой. – А кто подаст нам сигнал?

– Я, я! – воскликнула Диана и, получив от соперников благодарность за оказанную им честь, скомандовала: – По местам, господа!

Держась прямо и уверенно, точно он и не прикасался к вину, Стальное Тело гордой и решительной походкой подошел, звеня шпорами, к стене, обращенной на север, и, повернувшись лицом к противнику, подготовил свои револьверы.

Мексиканец направился к своей позиции быстрыми и нервными шагами; резкие движения выдавали клокотавшую в нем ненависть, возбужденную ревностью.

– Вы готовы? – спросила молодая женщина, когда они заняли свои места.

– Готовы.

– Разом!.. Пли!.. Раз!.. Два!.. Три!..

На мгновение воцарилась мертвая тишина, а затем раздался выстрел, к удавлению присутствующих единственный.

Не успело еще смолкнуть его эхо, как послышался крик бешеной злобы, и гости поняли, почему грянул только один выстрел.

Оказалось, что, когда дон Фернандо поднял револьвер и, прицелившись в соперника, приготовился выстрелить, Стальное Тело выпустил заряд, не теряя по своему обыкновению времени на прицел.

Его пуля, направленная тем не менее с поразительной точностью, угодила в самое дуло револьвера мексиканца.

Удар был настолько силен, что искривил дуло и оружие выпало из рук Фернандо.

– Сам дьявол сидит в этом мерзавце! – бешено вскрикнул мексиканец.

Стальное Тело расхохотался и обратился к нему насмешливым и в то же время внушающим трепет голосом:

– Эй вы там, не шевелитесь, если не хотите продырявить себе шкуру!

– Неужели вы станете стрелять в обезоруженного противника? – воскликнул полковник Диксон. – Взгляните, он не в состоянии держать оружие!

– Если вам угодно, займите его место, – резко оборвал полковника Стальное Тело. – Он сам поставил условие: стрелять друг в друга, не двигаясь с места, до тех пор, пока один не упадет мертвым. Я пользуюсь своим правом.

Уверенный, что минуты его сочтены, Фернандо вытянулся во весь рост и, устремив на противника гордый взгляд, неподвижно стоял в ожидании смертельной пули.

– Так! Прекрасно! Смотрите же, не шевелитесь! – кричал ему Стальное Тело.

Присутствующие с изумлением смотрели на ковбоя, ровно ничего не понимая.

– Не шевелитесь же или вы погибли! – еще раз крикнул он Фернандо и стал палить в него, неподвижного и окаменевшего от изумления, из обоих револьверов одновременно правой и левой рукой.

Пальба, наполнившая зал густым облаком дыма и невообразимым гулом, длилась несколько секунд.

Ко всеобщему удивлению Фернандо продолжал держаться на ногах, бледный как мертвец, но не раненый.

Стальное Тело спокойно заткнул за пояс револьверы и подошел к сопернику.

– Я мог бы вас убить, – сказал он, – но не хотел этого, так как не питаю к вам злобы. Но вам не мешало все-таки дать урок за слишком спесивое обращение, и поэтому я счел нужным вас «нарисовать».

С этими словами он обратил внимание гостей на стену, у которой стоял Фернандо, и все увидели там следы пуль, которые так близко облегли фигуру мексиканца, что некоторые задели волосы, а другие оторвали лоскутья его платья.

С нехорошей улыбкой, улыбкой недовольства, что дуэль обошлась без кровопролития, Диана подошла к стене и показала гостям, что, соединив черточками следы, оставленные пулями, можно было бы получить силуэт Фернандо.

Затем она обратилась к молодым людям и сказала:

– Поздравляю вас, господа, – вас, мистер Стальное Тело, за вашу ловкость, а вас, дон Фернандо, за то, что вы дали нашему противнику случай показать свою ловкость. Завтра весь Денвер придет разглядывать эту стену. Ну, а теперь я прошу вас пожать друг другу руку, благо все кончилось благополучно.

Стальное Тело прямодушно протянул руку, а Фернандо холодно подал ему два пальца, затем отозвал его в сторону и сказал с ненавистью и злобой:

– Вы меня унизили, осмеяли… Вы меня уничтожили в сердце той, которую я безумно люблю… Лучше бы вы лишили меня жизни! О, она далеко увлечет вас, эта тигрица с жемчужными зубами… эта сердцеедка… этот бич людей… Я оставляю вас между ненавистью и любовью… надеюсь, что вы будете ими раздавлены. До свидания! Вы узнаете скоро, что значит ненависть испанца!

После этого Фернандо удалился и исчез, а Стальное Тело, не ожидавший такой развязки, лишь пожал плечами и поспешил открыть бал с Дианой, ибо музыка приглашала к кадрили.

Глава XXI

Когда на следующий день утром Стальное Тело проснулся, перед ним уже стоял лакей, держа в руках поднос с кофе, закусками и свежими газетами.

Не без труда ковбой вспомнил все вчерашние события: «розовый» обед, дуэль и танцы с Дианой, во время которых их влечение друг к другу еще больше возросло.

– Скажите, пожалуйста, дружище, у кого я нахожусь? – спросил он у слуги.

– Как, вы не знаете, где вы? Вы во дворце полковника Сайруса Диксона, банкира… знаменитого торговца золотом.

– Диксон… Диксон… Ах да, он мне вчера отрекомендовался. Он, кажется, претендует на скромное прозвище Короля Золота?

– Да!.. Таких претендентов, впрочем, трое или четверо.

– А миссис Диана?..

– Его дочь… Королева Золота! Она приказала торопить вас с завтраком, так как минут через двадцать поедет на прогулку верхом и просит вас присоединиться к ней.

– С удовольствием.

Слуга ушел, а Стальное Тело съел завтрак, перелистывая газеты, столбцы которых были заполнены описанием его вчерашних подвигов с портретами, биографией, в которой не было ни слова правды, и даже с рисунком той части стены, где следы пуль обрисовывали силуэт его противника.

Выйдя во двор, он увидел Диану в платье амазонки, а подле нее двух великолепных вороных скакунов, которых держали под уздцы двое конюхов.

С по-утреннему свежим лицом, влажными губами и ясным взором прекрасных глаз, Диана была, как всегда, очаровательна.

К удивлению Стального Тела она встретила его равнодушно, почти холодно, вопреки возникшей между ними накануне близости.

Это еще больше разжигало его чувства к ней, на что она, очевидно, и рассчитывала как опытная кокетка.

Во время прогулки они почти не говорили, но зато взгляды их были красноречивее всяких фраз, и, как ни старалась молодая женщина казаться равнодушной, Стальное Тело видел, что она разделяет его страсть.

Они вернулись к обеду и, уединившись, провели, беседуя, все послеобеденное время до вечера. По настоянию Дианы Стальное Тело рассказал ей о всех кровавых подвигах своей жизни.

– Много людей убили вы на своем веку? – спросила она его с любопытством.

– Точно не знаю: после пятидесяти я бросил счет.

– О, это ужасно!

– Да, ужасно; но если бы вы знали, в каком аду мне приходилось жить! Я могу сказать в оправдание, что убивал, лишь защищая свою жизнь, и никогда не злоупотреблял своей силой.

Диана незаметно свела разговор на тему о любви, и Стальное Тело, очарованный жгучим взглядом ее прелестных глаз, отдался приятному времяпрепровождению, позабыв о цели своей поездки и обо всем на свете.

Вечером они отправились вместе в театр.

Их появление произвело огромную сенсацию. Публика, ознакомившись по газетам с подвигами Стального Тела, так шумно выражала свой восторг и уважение, что актеров не было слышно даже в первых рядах.

Отвечая улыбками и поклонами на раздававшиеся со всех сторон приветствия, полные энтузиазма, Диана и Стальное Тело совершенно не заметили, как двое зрителей, сидевших сбоку, в одной из партерных лож, следили за каждым их движением.

Один из них был гигантского роста; в глазах его горела злоба; на грубом лице виднелся огромный шрам, едва начинавший заживать.

Другой был ниже ростом, и тонкие, аристократические черты его лица можно было бы назвать красивыми, если бы они не были искривлены бешеным гневом.

– Поклянитесь мне, Фрэд, что вы его не убьете! – сказал он вполголоса гиганту.

– Клянусь, дон Фернандо, хоть мне и страстно хочется отправить на тот свет этого негодяя, который меня избил, унизил, осрамил…

– Месть, мой друг, хороша лишь тогда, когда ею можно долго упиваться.

– Меня все же бесит, что он в двух шагах от дула моего револьвера и я не могу размозжить ему голову.

– Несчастный! Эта толпа идиотов предала бы вас суду Линча, и через минуту от вас бы остались одни куски. Не беспокойтесь, нам представится скоро более удобный случай для мести.

– Ладно, я подожду. Вполне полагаюсь на вас, дон Фернандо.

– Можете на меня рассчитывать, Фрэд, а теперь пойдемте в гостиницу и посоветуемся, что предпринять.

Глава XXII

Прошло несколько дней с тех пор, как Стальное Тело поселился в особняке Диксона, а между тем он ни разу не пытался серьезно переговорить с Дианой о деле, из-за которого приехал. Молодая женщина окончательно вскружила ему голову. Она пленила его остроумной беседой, превосходной музыкой, нежными, пленительными ласками.

Ей нужно было подчинить себе его волю, обольстить его, и она тем естественнее играла свою роль, чем больше сама запутывалась в собственные сети.

Стальное Тело не думал о том, к каким последствиям может привести его страсть, все больше и больше поддаваясь обаянию Дианы. Охваченный необузданным чувством, он не замечал, как мало-помалу терял свободу и становился послушным орудием в руках своей обольстительницы.

Прошла неделя – и между молодыми людьми установились самые интимные отношения.

Однажды вечером полковник ушел в театр, они остались наедине.

Стальное Тело долго созерцал прекрасное лицо Дианы, с трудом веря, что его любит это прелестное создание. Она обеими руками охватила его голову, покрывала ее поцелуями и страстно ему шептала:

– Я люблю тебя, я твоя! О как я тебя обожаю! С первого же момента, как я тебя увидела там, в Золотом Поле, я чувствовала, что ты меня победил… Никого, никого в мире я не люблю, кроме тебя… и никогда не любила… Ты веришь мне? Скажи мне, что веришь… Я когда-то думала, что люблю. Выходила замуж… Я несколько раз шла под венец… Но потом убеждалась, что это была ошибка, и разводилась с мужьями.

Она смотрела на него полным любви взглядом, нежно ласкала и продолжала лихорадочно-возбужденно шептать:

– Ты – идеал, который я так долго и так тщетно искала. Да будет благословен тот день, когда я в первый раз увидела тебя, превосходящего всех вокруг… Я искала тогда сокровища, а обрела любовь.

– Какие сокровища, моя дорогая? – машинально спросил ее Стальное Тело.

– Ах да… Ты еще этого не знаешь… Я еще ни слова тебе не говорила о себе и своей жизни, а между тем мне известно все, что касается тебя. Слушай же… Мне нечего от тебя скрывать, потому что мы принадлежим друг другу и ничто в мире не может нас разъединить.

– Да, моя дорогая, – сказал Стальное Тело и поцеловал ее.

– Начну со своей биографии. Прежде всего, могу тебя успокоить: этот грубиян-полковник, которому ты недавно воздал должное, не отец мне. Я дочь французского офицера, которого судьба свела с моей матерью во время мексиканской войны. Он был красивейшим офицером французской армии, а моя мать – красивейшей женщиной Мексики. Они полюбили друг друга, и моя мать отдалась ему душой и телом. Спустя три месяца войска были отозваны во Францию и офицер уехал, оставив мою мать на произвол судьбы. Она принадлежала к одной из родовитейших фамилий Мексики, но офицеру ее состояние показалось недостаточно большим. Он, впрочем, добился своего. Он женился на миллионерше и теперь служит во Франции полковником.

– Подлец! – произнес Стальное Тело.

– Когда я родилась, мать покинула родной дом и вышла замуж за десперадо, который провел двадцать лет на Рио-Гранде. Способный, трудолюбивый, не особенно разборчивый в средствах, он быстро разбогател и превратился в полковника Диксона, Короля Золота. Он любит меня за то, что я напоминаю ему мою мать, умершую, когда мне едва исполнилось девять лет. Он ценит меня еще и за то, что я разбираюсь в его делах и безумно люблю золото.

– Вы любите золото? – спросил ковбой с неприязнью.

– Очень, до безумия, почти до болезненности.

– Это странно!

– Но я люблю его не из скупости. Я не коплю его, а расточаю направо и налево. Кроме того, не его ценность возбуждает во мне безумную страсть, а внешний вид – вид золотого песка, самородков, слитков, драгоценностей, золотых медалей или монет… Меня охватывает лихорадочная дрожь при прикосновении к золоту… Меня гипнотизирует его блеск… При этом я страстная любительница всего азартного. Лотерея… карты… пари… особенно игра в Золотом Поле, сулящая миллионы или полное разорение, – вот та атмосфера, без которой я не могу жить. Много миллионов было в моих руках, но еще больше я растратила на удовлетворение своих капризов и безумных прихотей… Мне хочется иметь его еще больше… еще много… без конца… Я мономанка золота. Меня прозвали Королевой Золота. Правильнее было бы окрестить меня Помешанной на Золоте.

Стальное Тело с интересом слушал необычайную биографию Дианы и старался не прерывать ее исповеди, которая давала ему возможность видеть ее в истинном свете.

– Понятно, – продолжала Диана, – что меня сильно заинтересовала легенда об индейских сокровищах. Я сделала несколько экскурсий по всей стране, собирая поверья и сказания и изучая по памятникам местную историю. Я считаю, что сокровища не миф, и подозреваю даже, где они находятся. С целью разыскать их я поручила надежным людям организовать экспедицию, которая, к сожалению, ни к чему не привела. Это меня, однако, не обескуражило, и я снарядила вторую экспедицию, которую возглавляю. Чтобы на сей раз обеспечить успех, мной были разосланы по всей стране агенты и шпионы, собиравшие повсюду сведения и документы о сокровищах и готовые в случае надобности даже украсть последние. В один прекрасный день двое из моих агентов сообщили известия, которые привели меня в лихорадочный трепет. Они должны были следить за хозяином ранчо Монмартр.

Услышав последнюю фразу, Стальное Тело вздрогнул, но сразу взял себя в руки, и Диана не заметила его минутного волнения.

– Этот человек, – продолжала она, – преследовал с большим упорством ту же цель, что и я. Он был счастливее меня и нашел сокровища.

Сердце ковбоя сильно билось, но в его лице не дрогнул ни один мускул.

– Да, этот человек и его слуга – негр видели эту кучу золота… Секрет был в их руках… Они сделались обладателями баснословных сокровищ. С тех пор у меня в голове гвоздем засела мысль: какими бы то ни было средствами присвоить себе эти богатства. Ты слышишь, мой друг: какими бы то ни было средствами… Даже путем преступления, если в нем будет необходимость. Цель оправдывает средства – таков мой девиз, и я от него не отступлюсь.

Глава XXIII

Стальное Тело едва сдерживал волнение, выслушивая тайны, которые Диана ему так доверчиво поверяла. Он волновался, но нисколько не удивлялся и не возмущался принятым ею макиавеллистическим принципом: цель оправдывает средства. Он усвоил его. Как у всех пограничных американских бродяг, привыкших любой ценой удовлетворять свои разнузданные страсти, его понятия о справедливом и несправедливом были иногда очень сбивчивы.

– Да и преступление ли еще, – продолжала Диана, – отобрать сокровища у мужлана-скотовода, продавца мяса… Кражу имущества, превышающую известную сумму, нельзя даже назвать кражей… Это скорее финансовая победа… Грабителя, напавшего с оружием в руках на путника и отобравшего у него кошелек с сотней долларов, сажают на десять лет в тюрьму. Дельца же, присвоившего среди бела дня сотню миллионов, не только не сажают за решетку, но и еще увенчивают славой и пресмыкаются у его ног. Генерал захватывает целую область… Ему воздвигают памятники, имя заносят в летописи, его чтут как героя. Нет, моя совесть будет спокойна, что бы ни пришлось сделать для достижения цели.

Это высказывание показалось бы Стальному Телу несколько эгоистичным, если бы оно не исходило от столь очаровательного существа. Диана, на минуту прервав свою речь, осыпала его вновь ласками и поцелуями.

– Ну а потом… что было потом? – спросил ковбой, всеми силами стараясь не поддаваться обаянию Дианы, из-за которого затемнялся его рассудок.

– Потом? Я составила отряд из десперадо, золотоискателей и ковбоев, готовых за хорошую плату идти в огонь и воду. Официально их вождем был дон Фернандо, безумно влюбленный в меня и добивающийся моей руки; на самом деле во главе отряда стою я. Не думай, однако, что Фернандо знаком с тайной; я ему не сказала ни слова, хотя он считался моим женихом. Я доверяюсь тебе первому, тебе одному. Самым решительным и ловким людям моего отряда я поручила привезти мне во что бы то ни стало обитателей ранчо Монмартр, и они, воспользовавшись гостеприимством француза, врасплох напали на него в его же доме, связав и увезя всю семью…

Как ни владел собой Стальное Тело, он не мог удержаться от восклицания.

Диана нахмурила брови, слегка побледнела и почти угрожающе продолжала:

– Э, что это! Уж не слишком ли я с тобой откровенна? Уж не ошиблась ли я, отнесясь к тебе с доверием… и даровав свою любовь? Разве мы не принадлежим друг другу?.. Что тебе с того, что я велела похитить этих людей, даже мучить и пытать их, стремясь выведать у них тайну сокровищ. Ты разве с ними знаком?

– Нет, я никогда их не видел, но…

– Знаю, знаю… Ты взял на себя роль рыцаря и покровительствуешь их дочери, которая ускользнула из моих рук вместе с негром. Но я не сержусь на тебя за это. Напротив, меня это радует, так как иначе я не познакомилась бы с тобой. Ты разрушил тогда все мои планы, но зато дал мне счастье…

– Но каким образом я расстроил твои планы?

– Да очень просто. Ты помнишь, что тогда в Золотом Поле шла оргия. Она была устроена по моей инициативе: золотоискатели пили за мой счет. Это празднество должно было отвлечь внимание золотоискателей. Тем временем мои люди перевезли в Золотое Поле француза и его супругу. Спустя два дня после начала оргии туда же пришла их дочь с негром – и попала в лапы золотоискателей. Я думала этим воспользоваться, каким образом – ты, конечно, догадываешься!

– Нет, не догадываюсь.

– Как недогадливы мужчины! Я показала бы французам их дочь в тот момент, когда ей грозила опасность стать игрушкой в руках пьяниц, и сказала бы им: выбирайте между сокровищем и честью вашей дочери! Как раз в этот момент ты появился как гром среди ясного неба и перевернул все вверх дном. Никогда, однако, не жила я такой полной и интенсивной жизнью, как в дни борьбы с тобой, и всегда буду благословлять судьбу, которая свела меня с тобой – моим идеалом! Впрочем, твое появление в Золотом Поле не окончательно испортило мое дело. Владелец ранчо Монмартр и его жена в моих руках и через несколько часов откроют мне свою тайну, или же…

– Или же? – спросил Стальное Тело, стараясь казаться совершенно хладнокровным.

– Их ждет смерть от страшных пыток, которым я приказала их подвергнуть. Видишь, я от тебя ничего не скрываю. Ты теперь знаешь, кто я, каковы мои планы, намерения, желания; я вся перед тобой как на ладони… Ты обещал мне поддержку и помощь и будешь отныне делить со мной и счастье, и горе… А теперь, мой любимый, приготовься к сюрпризу, который подсказала мне любовь.

Она нежно обняла Стальное Тело и вышла из комнаты, оставив его теряться в догадках, что еще готовит эта женщина, демонический характер которой ярко предстал перед ним только что.

Через полчаса она вернулась в сопровождении высокого костлявого субъекта степенного вида, с выбритым лицом и длинным носом, увенчанным очками в золотой оправе.

Он был весь в черном и держал книгу в черном шагреневом переплете с золотым обрезом.

«Точно пастор!» – подумал Стальное Тело, и на его лице появилась тень, не предвещавшая ничего доброго.

Диана была на верху блаженства и даже не заметила перемены, происшедшей в ковбое.

– Достопочтенный Гарнэр, пастор Епископальной церкви! – отрекомендовала она священника.

– Мистер Эдуард Сильвер, – поклонился Стальное Тело, пронизывая незнакомца взглядом.

– Это жених? – спросил тот.

– Да, – ответила Диана.

– В таком случае мы можем немедленно приступить к церемонии.

– К какой церемонии? – спросил Стальное Тело, меж тем как пастор стал перелистывать книгу.

– К брачной церемонии, мой любимый, дорогой!.. Ведь это и есть тот сюрприз, который я тебе обещала. Пусть наша любовь будет закреплена Богом…

Как громом пораженный этой чисто американской авантюрой, Стальное Тело ошеломленно смотрел то на пастора, то на Диану, не находя в ответ ни слова.

Избалованная всеобщим поклонением, необыкновенно богатая и ослепленная страстью, Диана не подозревала и тени колебания со стороны своего избранника. Она объяснила себе его волнение избытком счастья и ласково улыбалась ему, желая ободрить.

Целый рой мыслей пронесся в голове ковбоя. Прежде всего, он был возмущен тем, что Диана хотела навязать ему духовный брак, предварительно не спросив его согласия. Затем его испугала мысль, что, вступив в брак, ему пришлось бы навеки проститься с неограниченной свободой и, главное, стать слепым орудием в руках Дианы, хотевшей сделать его сообщником своих темных деяний. Этот брак был бы для, него равносилен цепи… правда золотой цепи, но все же цепи.

«Как быть? Что предпринять?» – думал Стальное Тело и, как обычно, не особенно медлил с решением.

В мгновение ока он, подскочив к двери, с силой оттолкнул стоявшего на пути пастора и, прежде чем Диана успела опомниться, стал быстро спускаться по лестнице.

Видя, как Стальное Тело сбил с ног пастора, молитвенник и очки которого отлетели на несколько шагов, Диана сначала предположила, что ее возлюбленный внезапно сошел с ума, но затем поняла, какое оскорбление нанес ей ковбой, и, бросившись к окну, крикнула изо всех сил:

– Заприте входную дверь!.. Не давайте никому выйти!.. На помощь!.. На помощь!..

Стальное Тело между тем летел как стрела. На нижнем этаже он увидел перед собой огромную фигуру атлета-швейцара, преградившего ему путь. Слегка согнувшись, ковбой ринулся на него головой вперед – прием, которому он научился у бретонских моряков. Удар пришелся в верхнюю часть живота, и колосс свалился на землю как подкошенный, не издав ни звука.

Со всех сторон сбежались слуги, встревоженные криками своей госпожи и звоном электрических звонков.

– Я проберусь! – шепнул Стальное Тело и выскочил во двор, освещенный, как днем, снопами электрического света.

– Остановитесь!.. Остановитесь или я вас убью! – кричала Диана, стоя у окна и прицеливаясь в него из револьвера крупного калибра, который она успела снять со стены своего будуара, похожего на оружейную комнату.

Ковбой бежал очертя голову и был уже у самого выхода, когда Диана, покрасневшая от волнения, спустила курок.

– Ты должен быть моим… Навсегда… или смерть тебе! – прошептала она.