Текст книги "Путь воина"

Глава 2

Мы выехали еще засветло, и к вечеру были уже довольно далеко от дома. Решили ехать по дальней тропе, что уходила в скалы, возвышавшиеся позади нашей хижины, петляя среди валунов и цветущих зарослей, – чтобы какой-нибудь случайный наблюдатель не приметил нашего отъезда. Все трое ехали верхом, и, должен признаться, я впервые в жизни увидел индейца на лошади. Старика звали Тенако.

Лошадей в наших колониях было мало. Наши были куплены у одного испанца, который решил-таки возвратиться обратно, и ради этого ему пришлось распродать всех своих коней. Вообще-то испанцам из Флориды не разрешалось торговать с англичанами, но, видать, такова человеческая натура, и к тому же у нас было много таких товаров, без которых им тоже было не обойтись. Так что торговля потихоньку шла. Мы платили золотом из своих запасов: немного нашли здесь, остальное было заработано отцом, который в свое время занимался торговлей.

Со всех сторон нас окружали индейские земли, и любой индеец там посчитал бы всякого чужака своей законной добычей. И все же были среди них и такие, которыми двигало простое человеческое любопытство и выгоды торговли; да и мы, со своей стороны, тоже не нарывались на неприятности.

Путь предстоял неблизкий, тропа вела нас сквозь дремучие заросли, где росли невиданные деревья, стволы которых оплетали лозы дикого винограда; это был край пустынных, нехоженых троп, где на каждом шагу нас могла подстерегать смертельная опасность, и Тенако знал об этом лучше любого из нас, так как индейцы убивали друг друга еще задолго до того, как на эту землю ступила нога белого человека.

Мы ехали по Пути воина, трое всадников, ведущие за собой вьючную лошадь, на которую был нагружен весь наш скарб.

Еще чего придумали: ведьма! Честно говоря, я никогда не верил в их существование, хотя и в Уэльсе, и в Англии бытовало немало историй о ведьмах, эльфах, гномах, привидениях и тому подобной нечисти. Поговаривали также, что нашему отцу был также присущ некий дар, кое-кто даже считал это проклятием, хотя ни отцу, ни мне, ни Лиле (которая якобы тоже была им наделена) не было до этих разговоров никакого дела.

Нет ничего хорошего в том, что девушку считают колдуньей. Навряд ли теперь кто-либо изъявит желание прийти на помощь ведьме, даже если окажется, что ребенок, похищенный вместе с нею, был всеми любим. Скорее всего, они будут считать, что, мол, раз индейцы ее украли, то пусть им будет хуже.

Мы не заметили свежих следов, оставленных мокасинами или башмаками. Тропа вилась меж темных стволов старых сосен, уводя нас в полумрак, царивший под сенью ветвей, заставляя нас невольно задумываться о том, свидетелями каких событий пришлось стать этим древним склонам и что за люди, возможно, когда-то жили и умирали здесь задолго до нас.

Очень многими своими познаниями мы были обязаны Сакиму, ученому из далекой Азии. Саким верил в то, что он уже жил в этом мире в прежних жизнях.

У нас при себе были большие луки, сделанные на английский манер, так как отец и еще кое-кто из наших знали, что лук порою незаменим. С его помощью нам удавалось экономить порох и патроны. К тому же охота с луком была бесшумной, и нам не приходилось опасаться за то, что горное эхо предупредит врага.

Какими пустынными были эти погруженные в безмолвие холмы! С какой готовностью эхо подхватывало любое слово, сказанное человеком, как будто сама земля просила позаботиться о ней, готовая взамен одарить его благодатью урожая.

В то время как мы обозревали холмы, над которыми постепенно сгущались сумерки, я увидел, как в небо взлетела птица с красным оперением, словно частичка заходящего солнца. Вслед за ней вспорхнула целая стайка, примерно дюжина таких же птиц, которые быстро исчезли из виду.

– Плохой знак, – сказал Тенако. – Скоро прольется кровь.

– Только не наша, – мрачно отозвался Янс. – Это будет кровь сестренки Темперанс, которую они украли.

– Ты ее помнишь? – спросил я.

– А то как же, прелестное дитя. По-моему, ей теперь лет десять, а может, и все одиннадцать. Добрая, ласковая девочка, легкая, словно ветерок. Она первой из них изо всех приняла меня – после Темперанс, разумеется.

– А ту, вторую, девчонку ты знаешь?

– Да уж… она почти взрослая барышня! Подумать только! Такая серьезная, молчаливая – не от мира сего. – Он взглянул на меня. – Уж не знаю, ведьма она или нет, но уверен, что тебе, Кин, приглянулась бы.

– Я не верю в ведьм.

– Ничего, увидишь ее – поверишь. Есть в ней что-то необычное. Она не такая, как все: всегда невозмутимая и замкнутая. А уж как посмотрит на тебя своими глазищами, так душа в пятки уходит, и кажется, что она видит тебя насквозь. Этакая дикарка.

Тут он совершенно неожиданно усмехнулся.

– Парни сторонятся ее. Она умеет шить, неплохо прядет, короче, все бы хорошо, вот только глядит она на них безо всякого интереса. И вообще, она красавица, а они при встрече с нею забывают все слова, какие знали.

Ночью мы не стали гасить костер, на котором готовили еду, а отъехали на некоторое расстояние и остановились для ночлега. На этот раз костра не разводили, а спать легли среди зарослей, на расстоянии друг от друга, чтобы в случае чего не оказаться в плену всей компанией.

Дни шли своим чередом. Вот уже несколько ночей к небу поднимался дымок нашего костра. Позади оставались наши следы и холодные пепелища, а мы все ехали вперед, зная, что времени осталось слишком мало и что в конце пути нам предстоит встреча с пекотами.

Нам уже приходилось воевать с индейцами, но только это племя во многом отличалось от других. Пекоты успели прославиться своей кровожадностью и жестокостью. Правда, мужчине в такой момент не стоит думать о смерти; он попросту пытается сделать то, что должно быть сделано. Похищены наши женщины, женщины из нашей семьи.

Мои мысли были обращены к той, другой. Молчаливой девушке, одиноко стоявшей на ветру. Мне показалось, что Янс как-то странно смотрел на меня, когда говорил о ней.

Наша одежда была сшита из оленьей кожи, широкополые шляпы и мокасины, какие носят индейцы, потому что лучшей обуви для лесных походов и желать нельзя, к тому же мы уже давно тянули с возвращением на берега Стреляющего ручья. В нашем поселении был один человек, который умел шить башмаки, но, на наш взгляд, они не подходят, чтобы отправляться в них в лес.

Человек в мокасинах чувствует любую сухую ветку, которая может хрустнуть у него под ногами, еще до того, как на нее наступит; в скалах он чувствует под ногами каждый камешек, а если потребуется, может даже цепляться за уступы пальцами ног. К тому же каждый из нас умел шить мокасины не хуже любого индейца. Это было немаловажно, так как они быстро изнашивались.

Каждый вечер мы засыпали Тенако вопросами о том, как живут в Плимуте, но он знал об этом очень мало. Он, конечно, бывал там, но большую часть времени проводил с белыми людьми на мысе Анны или же в каком-нибудь из дальних поселений.

Его народ, индейцы-массачусетс, считались миролюбивым племенем. До того как в этих краях появилось первое белое поселение, здесь разразилась чудовищная эпидемия чумы, унесшая жизни многих и оставившая индейцев-массачусетс совершенно беззащитными перед лицом их заклятых врагов – племенем наррагансетов. Понимая, что земли их пядь за пядью будут неминуемо завоеваны, а само племя попросту вымрет, вождь племени Тенако сам пришел к белым и пригласил их поселиться на своих землях. Он отдал белым лучшие территории вдоль границы с этими самыми наррагансетами.

Стояла тихая, ясная ночь, когда мы наконец достигли окраин поселения, состоявшего всего из нескольких хижин.

– Где их дом? – спросил я Тенако. – Я поговорю с ними.

Он указал мне дом. Это была внушительная с виду постройка с массивными стенами.

– Сложен из камня, – заметил Янс. – В Англии ее отец был каменщиком.

– Присматривай за мной, но не высовывайся. Не хватало еще, чтобы на тебя снова надели колодки. – Тут меня осенило, и я вновь обернулся к индейцу: – Слушай, Тенако, а кто-нибудь еще в поселении знал, что Пенни послали за нами?

В ответ он лишь недоуменно пожал плечами.

Присев на корточки, мы следили. Лошади были оставлены на лугу за деревьями.

Тихо. Все вокруг словно замерло. Вообще-то не было ничего хорошего в том, чтобы ночью бродить между этих домов, особенно когда на тебе штаны и рубаха из оленьей кожи, в точности какие носят индейцы. Но придется рискнуть.

– Я пошел, – бросил я.

Дом семейства Пенни походил скорее на военное укрепление, а выступающий карниз был выложен таким образом, чтобы оттуда можно было дать отпор индейцам, если они попытаются прорваться к дверям или окнам или же попробуют поджечь дом. Здесь в случае опасности могли бы укрыться и другие.

Двери остальных домов были заперты, а окна наглухо закрыты ставнями. Сквозь щели выбивались тонкие лучики света. Здесь было мало загонов для скота; чаще встречались обнесенные заборами огороды. Торопливо подойдя к двери нужного дома, я ступил на две доски, видимо, заменявшие здесь крыльцо, и тихонько постучал.

Доносившиеся из-за двери голоса разом умолкли. Было слышно, как где-то в лесу ухает филин. Затем послышался легкий шорох одежды.

Рядом с дверью не было шнурка, потянув за который можно было бы открыть засов с улицы, да я и не рассчитывал на это. Выждав с минуту, постучал снова.

– Кто там?

Мужской голос. Тихий, слегка дрожит.

– Сэкетт, – ответил я и услышал звук отодвигаемого засова.

Дверь чуть приоткрылась, и я протиснулся в узкий проем.

– Ты не Янс. – Человек за дверью оказался невысоким, коренастым, но крепкого сложения мужчиной с честным открытым лицом.

– Он ждет, – сказал я, – вместе с Тенако.

– Вот как! – Мне показалось, что он вздохнул с облегчением. – А то ходят слухи, что он мертв. Говорили, пекоты убили.

– Он был ранен, – уточнил я, – я сам доставал у него из раны пулю. А что, у ваших индейцев и мушкеты имеются?

– Мало у кого. – Он обернулся и сделал приглашающий жест, указывая на скамью у стола. – Садитесь. Может быть, поесть чего-нибудь?

– Не отказался бы, – согласился я.

– Мы ждали, что придет Янс, – вступила в разговор миловидная женщина. Она глядела на меня с откровенной тревогой.

– Он здесь, но мы подумали, что, возможно, не все тут будут рады его возвращению. Поэтому пошел я.

– Если бы кто-нибудь узнал, вам бы тоже угрожала опасность.

– Я не собираюсь задерживаться, – ответил я, – а потому попрошу вас рассказать, как все случилось.

– Они пошли в лес, – сказала женщина. – Керри была очень привязана к Диане Маклин. Диана много ей рассказывала о целебных травах, и они вместе пошли их собирать.

Они были на лугу, это совсем недалеко отсюда. Диана и раньше часто уходила в лес и в луга, и Керри тоже бывала там с нею.

– Я этого никогда не одобрял, – раздраженно заметил глава семейства. – И ты это знала.

– А мне нет никакого дела до того, что болтают люди! – резко ответила матушка Пенни. – Мне она нравится. Они злятся на нее за то, что она ни от кого не зависит и у нее есть свое мнение.

– Не только за это, – сказал Пенни. – У нее дурной глаз, а потом все эти ее травы и книги, которые она читает.

– Маклин, между прочим, тоже читает книги. Однако о нем ты ни словом не обмолвился!

– Он мужчина. Мужчине это позволительно, хотя я и не одобряю этих его книг. Все это грех и ересь.

– Вернемся к нашему разговору! – вмешался я. Я был крайне раздражен тем, что они все еще понапрасну теряли время. – Итак, они ушли за травами и не вернулись, да?

– Ага, – подтвердил Пенни, – их похитили эти проклятые пекоты, чтобы им пусто было. Наверное, сейчас они уже мертвы или даже хуже того.

– А может и нет, – возразил я. – Судя по вашим разговорам, эта Диана производит впечатление неглупой женщины. Вполне возможно, что такая, как она, сможет найти способ остаться в живых и уберечь вашу дочь… Керри, так ее, кажется, зовут?

– Так.

– Так вы говорите, пекоты? Их кто-нибудь видел? Или, может, хотя бы следы нашли?

– Нет, но…

– Тогда с чего вы взяли, что это были пекоты? Вокруг полно индейцев из других племен и белых тоже.

Он в ужасе уставился на меня.

– Белых? Но не станете же вы подозревать?..

– Стану, – перебил его я. – Конечно, я не знаю ваших соседей, но в море вдоль берега еще ходят корабли, а их матросы вовсе не похожи на небесных ангелов. Согласен, это может быть дело рук пекотов, но только если мы собираемся их разыскать, такие вещи надо знать наверняка.

– Питтинджел был в этом уверен. Он сказал, что это скорее всего пекоты. А уж он и мир повидал, и вообще человек знающий.

– Хорошо! – отозвался я. – А как насчет индейцев? В них он разбирается так же хорошо, как и во всем остальном?

Пенни как будто смутился.

– Он здесь большой человек, – сказал он наконец. – Торговец. У него есть собственные корабли, и к тому же он член совета.

– Хорошо! – снова сказал я. – Но тогда почему вы не обратились за помощью к нему?

– Вообще-то мы так и сделали. Он пытался нам помочь. Послал в лес своих людей, сам ходил вместе с ними. Они обшарили всю округу. Но так ничего и не нашли.

«Но зато основательно затоптали все следы», – подумал я, а вслух спросил:

– Так значит, были организованы поиски? Искали всей деревней?

Пенни покраснел.

– Ну вообще-то…

– Скажи ему правду! – вмешалась матушка Пенни. – Никто здесь и палец о палец не ударил, только и делали, что языками мололи! Все твердили: «Слава тебе, Господи, наконец-то отделались!» Конечно, это они не про мою Керри – упаси Боже, – а про Диану Маклин!

– Мне кажется, настало время представиться, – сказал я. – Я Кин Ринг Сэкетт, брат Янса.

– А я Том Пенни. Это моя жена Анна. – Тут он смущенно замялся. – А остальные скоро будут.

– Остальные?

– Сюда должен прийти сам Джозеф Питтинджел. И Роберт Маклин.

Анна Пенни обратила ко мне взгляд.

– Вот уже столько дней прошло с тех пор, как пропала Керри. Мы даже не знаем, жива она или ее уже нет на этом свете.

– Если она жива, – твердо сказал я, – мы привезем ее домой. Если она мертва, мы найдем ее тело.

– Я в этом не сомневаюсь. Когда с Керри случилось такое несчастье, я тут же подумала о Янсе Сэкетте.

Том Пенни не дал ей договорить. В его голосе слышалось нескрываемое раздражение. По-видимому, подобная возможность много раз обсуждалась, но так и не встретила одобрения со стороны главы семьи.

– Да, он охотник, не буду спорить. Но он всего-навсего человек. Что он может сделать такого особенного, что нам оказалось бы не под силу?

Игнорируя Пенни, я обратился к его жене:

– У вас и раньше были столкновения с индейцами?

– Нет, за последнее время нет. Видите ли, Джозеф Питтинджел имеет на этих дикарей большое влияние, и ему удавалось оградить нас.

– Но тогда этот самый человек вернет домой обеих пленниц, действуя к тому же мирными средствами. Возможно, ему было бы достаточно просто замолвить словечко на совете вождя. А если и это не поможет, то, может быть, он предложит обменять пленниц…

– Мы бы заплатили, – сказал Пенни, – хотя нам почти нечего предложить взамен.

– Боже мой! – Анна даже прикрыла рот рукой. – Что это! Вы же ничего не ели!

– Я голоден, – признался я, – как, впрочем, и мои спутники. Если у вас найдется что-нибудь из еды, я бы отнес и им тоже.

Она начала расставлять на столе тарелки. Большая миска горячего рагу и кружка сидра с куском свежеиспеченного хлеба. Я принялся за еду, слушая вполуха жалобы главы семейства. Мне были понятны страхи этого человека. Он боялся за дочь и вместе с тем ощущал себя совершенно беспомощным, не зная, как быть и что делать дальше.

В дверь громко постучали с улицы, до моего слуха донеслись чьи-то голоса, затем дверь отворилась. Мне не терпелось посмотреть в ту сторону, но я сдержался и не поднял головы.

В дом вошли двое, я их узнал по голосам. Питтинджел говорил властно, как человек, уверенный в себе и в своем положении, который с некоторым пренебрежением относится ко всем остальным, не столь знатным и значимым, как он. Второй говорил тихо, у него были голос и речь образованного человека.

– Сэкетт. – Я оторвался от еды и встал. – Это Джозеф Питтинджел и Роберт Маклин.

– Кин Сэкетт, – представился я, – из Каролины.

– Насколько я понимаю, Янсу Сэкетту вы приходитесь братом, – сказал Питтинджел. – Сложный он парень, ваш брат.

– Очень способный, – невозмутимо ответил на это я. – Наверное, вы просто не нашли с ним общего языка.

– Обидно только, – продолжал Питтинджел, – что вы зря проделали такой долгий путь. Мы уже и так сделали все, что можно. Мы все перепробовали, но теперь они уже слишком далеко отсюда, к тому же пекоты, к вашему сведению, очень жестокое и кровожадное племя.

– Я уже выслушал достаточно историй о пекотах, – сказал я, занимая свое место за столом, – но, похоже, воочию их никто не видел.

– Ну конечно же, они были здесь. И мне говорили, что увидеть индейцев удается весьма редко.

– Тоже верно, – согласился я. – Это действительно могли быть они.

– Ужасные люди! – сказал Питтинджел. – Шайка озверевших убийц!

– Похоже, все впустую, – тихо проговорил Маклин. – Боюсь, наши дочери сгинули бесследно, и их уже никогда не найдут, как и тех, других, кто пропадал раньше.

– А что, были и другие?

– Не вижу никакой связи, – отмахнулся Питтинджел. – Те небось попросту зашли далеко в лес и заблудились. Здесь кругом болота. Оттуда порой даже охотники не возвращаются. Последний такой случай произошел около года назад.

– А сколько всего было тех, других? – продолжал допытываться я.

– Трое, – ответил Маклин.

– И все молоденькие девицы?

– Совершенно так, – подтвердил Пенни, – хотя я об этом как-то не думал. Для меня все они были детьми…

– Мне бы хотелось, – перебил его я, – завтра сходить к тому месту, где их видели в последний раз.

– Они собирали травы, – сказал Маклин. – Диана много знала о растениях, о том, какие из них съедобны, какие целебны, а из каких можно получать краску. Она обучала этому и юную мисс…

– Это было вашей самой большой ошибкой, – резко заявил Питтинджел. – Вы сами во всем виноваты. А ведь вас предупреждали, что эта девка Маклин не самая подходящая компания для вашей дочери.

Роберт Маклин резко обернулся.

– Джозеф, – тихо сказал он, – ведь ты говоришь о моей дочке.

Лицо Питтинджела побагровело от гнева.

– Надо же! Если хочешь знать, Маклин, тебе только кажется, что она твоя. А я скажу тебе: она дьявольское отродье, зачатое во чреве твоей жены!

Маклин стиснул зубы.

– Питтинджел, ты не имеешь права…

– Ладно, ладно, прекратите! – вмешался Пенни. – Давайте не будем ссориться. Этим горю не поможешь и девочек наших не вернешь. К тому же мистер Питтинджел отрядил на поиски своих людей, и все их искали! Мы в долгу перед ним, Маклин.

– Да, конечно, ты прав, – тихо согласился тот. – С вашего позволения…

– Нет-нет, это я должен уйти, – вмешался Питтинджел. – Меня ждут дела. А вы, Сэкетт, если вам только понадобится какое-либо содействие, можете обращаться ко мне. У меня достаточно людей, да еще со дня на день должен прибыть корабль, там тоже хорошая команда. Ради своего друга Пенни я сделаю все, что от меня зависит.

Он вышел на улицу. Хлопнула дверь, и еще какое-то время в комнате царило молчание.

– Ты уж не гневи его, Роберт, – предостерег Маклина Пенни. – Он имеет большое влияние в совете, да и в церкви тоже. Не забывай, что он все-таки вступился за твою Диану, когда ее уже были готовы объявить колдуньей и отдать под суд. С теми доказательствами, что у них тогда были, ей была бы прямая дорога на костер.

– Доказательства! – фыркнул Маклин. – Да ни черта у них не было и нет! Моя Диана порядочная, богопослушная девочка.

– Но она собирала мандрагору, – урезонивающе напомнил Пенни. – И к тому же твоя дочь одна уходит в лес по ночам. Разве этого мало? И разве корова брата Гарднера не перестала давать молоко после того, как он однажды разругался с твоей Дианой? Разве?..

– Чушь! – не дал ему договорить Маклин. – Полнейшая чушь!

– И тем не менее, – повысив голос, продолжал Пенни, – потому-то никто и не собирается искать твою дочь, Маклин, и ты сам прекрасно это знаешь! Они не хотят, чтобы Диана нашлась, а по ее милости теперь страдает и моя Керри! Какой же я был дурак, что…

– Довольно! – оборвала его Анна Пенни. – Твоя болтовня не поможет нам вернуть ее.

Отодвинув от себя пустую тарелку, я поднялся из-за стола. Допил остатки сидра.

– Не сомневайтесь, миссис Пенни, – сказал я, – мы с Янсом сделаем все возможное, мы обязательно разыщем их и привезем домой. – Я поставил кружку на стол. – И еще один вопрос. Как по-вашему, у пекотов есть мушкеты?

Пенни растерянно глядел по сторонам.

– Мушкеты? По-моему, нет… Хотя поговаривают, что кое-кто все же продает им оружие. А почему вы об этом спрашиваете?

– Тенако, – пояснил я, – тот индеец, которого отправила за нами миссис Пенни, был ранен. В него стреляли, это случилось почти сразу, как он ушел отсюда. У нападавшего был мушкет. По-видимому, ему очень не хотелось, чтобы Тенако привел сюда подмогу.

Я отодвинул засов на двери.

– Как вы считаете, кто бы это мог быть? – И вышел в ночь, поспешно закрыв за собой дверь. Быстро завернув за угол, я остановился, давая глазам привыкнуть к темноте.

Еще с минуту я стоял, прислушиваясь. Меня не покидало ощущение, что я здесь не один, словно некто или нечто смотрело на меня из темноты, чего-то дожидаясь.