Текст книги "Синайский секрет"

Глава 13

Гранд-плас

Брюссель

Через пять минут

Трое стояли перед сложенным из желтого камня барочным фасадом «Ле Пижон». Ворстаат докуривал следующую «житан».

– Какие же ваши дальнейшие планы, мистер Рейлли?

– Прежде всего я отправлюсь в отель «Амиго» и узнаю, прибыл ли туда мой багаж. Нужно наконец-то сменить рубашку.

Полицейский издал звук, похожий на хихиканье, как будто услышал что-то смешное.

– Как долго вы намерены оставаться в Брюсселе?

– Вообще-то мне здесь делать больше нечего, разве что принять горячий душ. Я прилетел, чтобы удостовериться, что работа фонда идет своим чередом. Луи говорит, что все в порядке.

– Значит, вы вернетесь в Америку? – Из настойчивости инспектора следовал непреложный вывод: он в этом сомневается.

– Сначала я должен поехать вместе с Луи в Амстердам и выяснить, как проходит расследование гибели Беньямина Ядиша, затем навестить его жену и выразить ей соболезнования. А потом – домой.

Ворстаат всматривался в лицо Лэнга своими бесцветными глазами, отлично зная, что собеседник от этого чувствует себя неловко.

– Эти исследования будут продолжаться?

Лэнга вопрос застал врасплох.

– Я… Я пока не знаю. Но двое ведущих специалистов по этому направлению – один работал здесь, а другой у нас – мертвы.

Полицейский бросил сигарету и растоптал ее на булыжниках с несколько большим энтузиазмом, чем требовалось.

– А вам не приходило в голову, что этих людей убили не только для того, чтобы приостановить исследование, но и украсть его результаты?

Лэнг сразу вспомнил листы, вырванные из блокнота Льюиса.

– Из лаборатории доктора Ядиша что-нибудь пропало?

– Амстердамские власти сообщили, что, по словам его жены, не хватает компакт-диска, на котором он вел свои рабочие записи. Она не смогла сказать, что там было записано, но они намереваются поговорить с нею еще раз, когда она сможет забраться… собраться с мыслями. Возможно, на следующей неделе.

Лэнг нисколько не удивился тому, что Ворстаат уже связался с голландской полицией. Было бы странно, если бы он этого не сделал.

– Может быть, ей известно, зачем он отправился в Брюгге?

Полицейский уставился на него еще пристальнее, чем прежде.

– Он сказал ей, что должен там встретиться с вами.

Лэнг был так ошеломлен, что в первый миг не нашелся, что и сказать.

– В ту ночь, когда его убили, я находился в Соединенных Штатах. И засвидетельствовать это могут сразу двое – полицейский и священник.

Снова широкие губы полицейского чуть заметно искривились в невеселой усмешке.

– Не исключено, мистер Рейлли, что их свидетельства вам потребуются. Ну а вам я пока что советую быть поосмотрительнее.

Кем на самом деле был этот человек? Ломал комедию или просто не был склонен ни к чему относиться слишком серьезно?

– В этом вы можете не сомневаться.

Ворстаат повернулся было, чтобы уйти, но вдруг приостановился.

– Да, мистер Рейлли, еще одно. – Он порылся в кармане и вручил Лэнгу визитную карточку. – Прошу вас, свяжитесь со мною, прежде чем покинете Европу. Возможно, мне удастся выяснить что-нибудь еще.

Лэнг сунул карточку в бумажник.

– Обязательно.

Лэнг и Луи смотрели ему вслед, пока он, не оглядываясь, пересекал площадь.

– Как вы думаете, он действительно поставит нас в известность, если что-нибудь узнает? – осведомился Луи.

– Если он что-нибудь узнает, у него возникнут новые вопросы, – ответил Лэнг.

– Сегодня он почти ничего не спрашивал.

– Так ведь сегодня он и знает очень мало.

Книга Хереба

Глава 2

1. И послал фараон свое войско, своих лучников и колесницы в пустыню, дабы возвратить израильтян в Египет, и настигли они израильтян на берегу моря. Узрели израильтяне войско фараоново и возроптали[15]15
  Согласно книге Исход, израильтяне, похоже, роптали по любому поводу – из-за недостатка пищи, плохой погоды, отсутствия воды и винили в этих несчастьях и Моисея, и даже самого Бога. – Прим. авт.


[Закрыть] к Моисею, говоря: «Затем ли ты привел нас сюда в пустыню к берегу морскому, чтобы погибли мы от фараоновой руки?»

2. Ответствовал им Моисей: «Изриньте страх из сердец ваших, ибо Бог ваш спасет вас». И как только израильтяне пересекли обмелевшее море, воздвиг единый Бог на нем волну, коя захлестнула фараона, его колесницы, его лучников и лошадей так, чтобы не осталось никого, дабы преследовать народ израильский.

3. И так началось сорокалетнее странствие народа израильского по пустыне.

4. Повелел единый Бог Моисею сделать для него ковчег мерою сорок пять дюймов длиной, двадцать семь дюймов шириной и двадцать семь дюймов высотой[16]16
  Приблизительный перевод мер, приведенных в источнике в локтях. – Прим. авт.


[Закрыть]. И повелел Он сделать короб из дерева. Сказал Господь Моисею выложить его изнутри и снаружи чистейшим золотом и золотые кольца устроить на каждом углу, дабы могли люди нести его. И надлежало наложить замок, дабы не упала крышка с короба, буде кто из носильщиков споткнется.

5. Когда же ковчег был готов, Моисей сказал израильтянам: «Воззрите, ибо создал единый Бог оружие, коего никогда еще никто из вас не видел». И Зет, сын Зела, усомнился в словах Моисеевых и простер руку к ковчегу, и пал мертвым, сраженный молнией, упавшей не с небес, и поклонились люди Моисею и рекли: «Ты наш спаситель». И ответствовал им во гневе Моисей: «Ваш спаситель единый Бог, изведший вас из Египта».

6. Когда же стали израильтяне станом подле горы, что близ моря, но к югу от земли мидианитянской, и была она горой Бога Авраамова, рек единый Бог Моисею: «Взойди на гору ко Мне, и дам Я тебе заповеди, кои Я написал, дабы мог ты научать народ израильский, и положишь ты заповеди сии в ковчег, кой приказал Я тебе изготовить».

7. И был Моисей на горе долгое время, не вкушая ни еды, ни пития, но укрепляемый единым Богом. И покуда был Моисей на горе, дети Израиля начали роптать, страшась, что он мертв или покинул их, и сговорились они: «Сделаем бога, дабы могли мы поклоняться ему». И расплавили они золото свое, и отлили золотого тельца, и падали ниц пред ним, и поклонялись ему.

8. И когда возвратился Моисей и узрел израильтян, поклоняющихся идолу, то бросил он наземь скрижали, кои Бог дал ему, и разбил оные, и переписал оные на скрижали, что были в руках у него.

9. И бросил Моисей золотого тельца в огонь и держал там, доколе золото не истребилось.

III

Глава 14

Центральный железнодорожный вокзал

Ньиве Зейде

Амстердам

Через два дня

Лэнгу никогда прежде не доводилось видеть флюгер на крыше железнодорожного вокзала, тем более чтобы направление ветра указывалось на циферблате башенных часов. Фасад выстроенного возле морского порта здания в стиле голландского Ренессанса украшали цветные аллегорические картины из жизни торгового флота, дань славному морскому прошлому города. А вот внутри было далеко не так роскошно – проститутки, наперебой зазывавшие клиентов из числа сошедших с поезда пассажиров, и молодежь студенческого возраста, на совершенно законных основаниях дымящая самокрутками. Дешевые духи и марихуана перебивали все другие запахи.

«Гольфстрим», естественно, остался в брюссельском аэропорту. Города находились так близко один от другого, что добраться в Амстердам на поезде можно было бы быстрее, чем подготовить и утвердить план полета из одного города в другой. К тому же в этом случае фонду не нужно было оплачивать топливо – по тысяче долларов за час полета.

Луи старательно отводил взгляд от женщины в платье, обтягивавшем тело, словно колбасная шкурка, и почти не прикрывавшем грудь.

– Возьмем машину? – спросил Луи.

Лэнг посмотрел на стоянку такси.

– Далеко нам отсюда идти пешком?

Обольстительница призывно улыбнулась. Лэнг повторил вопрос.

Луи дернулся, будто пробудившись от сна.

– Пятнадцать-двадцать минут.

– Отличный день для прогулки.

Лэнга и Луи несли в руках по небольшой дорожной сумке, содержавшей все необходимое для суточного пребывания в другом городе.

Они шли в тени деревьев вдоль канала. Вдоль русла теснились друг к другу дома с остроконечными крышами, к набережной были пришвартованы длинные узкие кораблики, служившие, по-видимому, жильем. Время от времени такое суденышко медленно проплывало посередине, покачивая на легких волнах плававших в канале уток и гусей. Иногда по узкой проезжей части проползали автомобили, но велосипедов было раз в пять больше.

– Каналы, – сообщил Луи, – образуют полумесяц, обращенный открытой частью к северу. Почти все соединяются с рекой Амстел, которая впадает в море. Это канал Сингел, самый внутренний.

Лэнг, запрокинув голову, рассматривал дом с особенно высокой и острой крышей.

– Вы часто бываете здесь?

Луи остановился, пропуская велосипедистку. В прикрепленной к рулю плетеной корзине безмятежно ворковал младенец.

– Я приезжал сюда два-три раза в год узнать, как идут дела у доктора Ядиша.

Луи не смог скрыть сожаления. Было ясно, что он сожалеет об утрате возможности от случая к случаю развлекаться в Нидерландах с их свободными нравами едва ли не больше, чем о судьбе Ядиша.

Миновав просторную площадь Новый рынок, они попали в Ауде Зейде, юго-западную часть города, где находился Амстердамский университет. Реклама зазывала покупать сексуальные игрушки, смотреть порно-шоу и развлекаться «вживую». Все надписи были сделаны по-английски, но в них не было необходимости: аляповатые картинки не требовали никаких пояснений. Скудно одетые женщины демонстрировали вызывающие позы в витринах клубов, неоновые вывески которых (тоже на английском языке) обещали немыслимые удовольствия.

Английский – язык Милтона, Шекспира и… торговли телом.

Из района красных фонарей они двинулись налево, мимо множества университетских зданий к небольшому кварталу скромных домиков на несколько квартир. Возле одной из стеклянных дверей с неизменным списком жильцов и кнопками возле каждой фамилии Луи остановился и нажал кнопку. Из динамика послышался голос женщины, говорившей, как решил Лэнг, по-голландски.

Через несколько минут Лэнг и Луи поднялись по лестнице на третий этаж. Их встретила женщина лет пятидесяти пяти с седыми волосами, собранными в аккуратный валик на затылке. Черные глаза под невыщипанными бровями казались бездонными. Она была маленькой – менее пяти футов роста и, вероятно, весила не более ста фунтов. Когда Лэнг взял ее руку в свою, чтобы пожать, ему показалось, что в ладони у него связка палочек, завернутая в сухую тряпочку.

– Миссис Ядиш, мы пришли, чтобы выразить соболезнования.

Женщина подняла глаза. Нельзя было не заметить, что она донельзя устала от официальных банальностей.

– Называйте меня, пожалуйста, просто Мэри. Когда Луи позвонил с вокзала, я только-только вернулась из синагоги, читала кадиш[17]17
  Кадиш – еврейская поминальная молитва.


[Закрыть] по мужу, – сказала она по-английски, провожая посетителей в гостиную. – Так что у меня не было времени как следует убрать и приготовить вам угощение.

Мебель в комнате была не новой, но, по мнению Лэнга, все находилось в полном порядке.

– Не стоит беспокоиться, мы поели в поезде, – соврал он. – Мэри, я хочу от имени фонда и от себя лично выразить вам глубокое сочувствие и задать несколько вопросов.

Она села – нет, скорее, упала – в мягкое кресло, обитое материей с узором из крупных роз; такие Лэнгу доводилось видеть в кинофильмах об Англии во время Второй мировой войны. Лэнг и Луи устроились на диване, который оказался чрезвычайно неудобным; можно было подумать, что он набит обломками бетонных блоков.

Женщина устало взглянула на него.

– Вопросы? Полицейские уже раза три приходили ко мне с разными вопросами.

Услышав это, Лэнг чуть не вскочил.

– Полиция приходила к вам три раза?

Теперь она посмотрела насмешливо, видимо, прикидывая, не сказала ли чего-нибудь лишнего.

– Да, три раза. Сначала немолодой инспектор, и еще дважды его помощник, помоложе.

– Кто-нибудь из них оставил вам визитную карточку?

Теперь у нее сделался такой вид, будто она подозревала, что посетитель не в своем уме.

– Да, конечно. – Она повернулась к стоявшему подле нее маленькому столику и взяла две карточки. – Инспектора зовут Ван Декер. А младшего, как вы сами видите, – Хой.

– Не могли бы вы описать этого Хоя? Младшего.

Теперь удивился и Луи.

Мэри Ядиш уставилась на вытертый ковер с восточным узором.

– Наверное, да. Высокий, примерно двухметрового роста. Коротко стриженные темные волосы. Лет тридцать – тридцать пять.

– Он спрашивал о чем-нибудь таком, что не интересовало первого… вы сказали: Ван Декер, да?

Ее взгляд снова на мгновение остановился на лице Лэнга.

– Да, да, спрашивал. Он интересовался, не осталось ли у моего мужа чего-нибудь еще, кроме компакт-диска, на который он записывал результаты своих исследований. Его он, по-видимому, взял с собой, когда уехал в Брюгге. В общем, любые другие рабочие записи. И спрашивал так уверенно… можно было подумать, что ему что-то такое известно.

– А действительно – ваш муж вел какие-нибудь еще записи?

Женщина медленно покачала головой.

– После Беньямина остались только книги и одежда. Он совершенно не интересовался вещами. – Она вновь вскинула глаза на Лэнга. – Хотя ваш фонд щедро платил ему.

– У вашего мужа были в Брюгге какие-нибудь друзья или просто знакомые?

Она опять покачала головой. Нетрудно было понять, что допросы не на шутку утомили ее.

– Никого. Он отправился туда, так как считал, что вы назначили ему там встречу. Я так и сказала полиции.

Не было ли в ее словах затаенного обвинения?

– Как ему передали это приглашение?

Она промолчала, безучастно глядя перед собой.

Лэнг наклонился вперед.

– Вы сказали, что ваш муж думал, что должен встретиться со мною. Как он получил эту информацию? Ему кто-то звонил по телефону?

Она в третий раз покачала головой.

– Я… Я не знаю. Он просто сказал, что должен встретиться с вами в Брюгге. И через два дня…

Лэнг долго не мог сообразить, как бы потактичнее сформулировать просьбу, которая, увы, казалась ему необходимой.

– Может быть, вы позволите мне осмотреть его вещи? Вдруг там окажется что-нибудь такое…

Она поднялась.

– Полицейские осматривали и гардеробную, и комнату, которую он использовал как рабочий кабинет. Они ничего там не нашли. Его одежду я уже собрала, чтобы отдать, но, если вам нужно, смотрите, пожалуйста. А я пока что приготовлю чай.

Одежда была разложена аккуратными стопочками – костюмы, сорочки, ботинки… Ее было на удивление мало, особенно если учесть, сколько платили Ядишу. Карманы пиджаков и брюк были вывернуты – несомненно, в ходе полицейского обыска.

Уже через несколько секунд Лэнг выпрямился.

– Ничего, – сообщил он Луи.

В комнату вошла Мэри с маленьким подносом.

– Чай?

Лэнг взял чашку – исключительно из вежливости. Настой имел слабый фруктовый аромат. С чашкой в руке Рейлли направился вслед за хозяйкой в маленькую комнатушку, где еле-еле помещались крошечный письменный стол деревянный стул с прямой спинкой. На столе теснились друг к дружке ноутбук, телефон, лампа и ящик, похожий на старомодный радиоприемник. Одна стена, футов восьми длиной, была сплошь заставлена книжными полками.

Лэнг с первого взгляда узнал радиоприемник «Филико» американского производства, с большими ручками регуляторов громкости и настройки, со шкалой, испещренной множеством цифр. Точно такой же он видел еще в детстве, когда был в гостях у какого-то престарелого родственника.

– Беньямин любил чинить их, – сказала Мэри, остановившаяся в дверях. – Он очень увлекался старой радиоаппаратурой. Даже сам делал радиолампы.

Лэнг перевернул аппарат и взглянул на большие лампы и множество проводов.

– Сам делал лампы? Но ведь ваш муж был химиком.

Она пожала плечами.

– Он любил возиться со старинной электроникой. В гардеробной лежит разобранная «Виктрола»; не хотите взглянуть?

Лэнг не без труда пристроил на столе чашку и повернулся к книгам. Названия были в основном на голландском языке, хотя на нескольких корешках красовались и безошибочно узнаваемые еврейские буквы.

Мэри Ядиш отступила из дверного проема, пропустив в комнату Луи.

– Здесь преимущественно история, по большей части, древняя. Еще одно его хобби. Не торопитесь.

– Можно еще один вопрос? – сказал Лэнг. – Скажите, ваш муж был религиозным человеком? Он соблюдал еврейские правила насчет еды?

Вдова слабо улыбнулась.

– Беньямин был евреем только по рождению. Сомневаюсь, что за свою сознательную жизнь он хоть раз побывал в синагоге. – Она глубоко вздохнула. – Если честно, я и сама там побывала сегодня впервые за много лет.

Значит, вопрос насчет запретных моллюсков отпадает.

Лэнг и Луи начали без излишней спешки пересматривать книги; они снимали их с полок, пролистывали страницы и ставили на место.

Луи осторожно дунул на обрез одной из книг; покрывавшая его тонким слоем пыль взметнулась в воздух и разлетелась, словно планеты в крошечной вселенной.

– Все-таки, что мы ищем?

Лэнг поставил на полку один том и взял другой, посвященный, судя по иллюстрациям, какому-то металлургическому процессу.

– Я и сам толком не знаю. Но если почтенный профессор вел еще какие-то записи, помимо электронных, тут для них было бы вполне подходящее место.

Луи вытащил из кармана носовой платок и вытер руки.

– Но зачем Ядишу могло понадобиться скрывать свои рабочие записи?

– Я вовсе не уверен, что он их скрывал. Хотя логично предположить, что он вел какие-то черновики, может быть, делал пометки на полях. Так где им быть, как не в библиотеке?

Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Лэнг протянул руку к радиоприемнику. Ему вдруг стало любопытно, работает ли этот допотопный аппарат. Он включил его, повернув рукоятку громкости, и подсознательно приготовился услышать что-нибудь из дотелевизионной эпохи – например, диалог из радиопостановки о приключениях Джека Бенни и Рочестера или же знаменитую песню Боба Хоупа «Спасибо за воспоминания». Но вместо музыки раздался механический щелчок, и шкала настройки вдруг откинулась.

Луи тоже поставил книгу на место и, подойдя к Лэнгу, заглянул в пластмассовый ящичек. Рейлли запустил туда два пальца и извлек какие-то бумаги, скрученные в трубочку, перетянутую резинкой. Резинку он осторожно снял. В руках у него оказалось десятка два листов, испещренных письменами, похожими на еврейские буквы.

– Это из Вены, от его кузена Йозефа, – пояснила все так же стоявшая в дверях Мэри. – Он недавно погиб в автомобильной катастрофе.

– И он прятал эти бумаги в приемнике? – спросил не на шутку озадаченный Лэнг.

– Беньямин и Йозеф были очень близки. Беньямин ездил в Вену, чтобы помочь Йозефу. А эти бумаги Йозеф отправил Беньямину перед самой своей гибелью. Это какое-то исследование, которое он собирался опубликовать. Беньямин осматривал компьютер, находившийся дома у его кузена. Он никак не мог поверить, что несчастье на самом деле было случайностью. Полиция так и не смогла найти ни второй автомобиль, ни, тем более, водителя. Муж был почти уверен, что его кузена убили из-за содержания этих самых бумаг.

Лэнг опустил руку, в которой держал бумаги.

– Откуда именно кузен доктора Ядиша прислал все это?

Вдова наклонила голову.

– На почтовом штемпеле был указан Дюрнштайн, – и добавила, немного помолчав: – Может быть, это ничего не значит, но кто знает… На месте аварии так и не нашли ноутбук, а его жена сказала, что утром, уезжая, он взял его с собой.

– Судя по всему, ваш муж думал, что это важные бумаги.

Она пожала плечами.

– Мы не смогли этого понять – мы не знаем иврит. Но Беньямин сказал, что, вероятно, бумаги связаны с каким-то проектом, над которым он работал. Возможно, с вашим.

Любопытно, но вряд ли полезно, подумал Лэнг. Однако если Ядиш решил, что эти бумаги нужно спрятать, то, возможно, в них может отыскаться какой-нибудь намек на загадку его собственной смерти. Что касается иврита, то Лэнг знал человека, владевшего этим языком, по крайней мере, не хуже, чем они с Фрэнсисом – латынью.

– Вы позволите мне взять на некоторое время эти бумаги, чтобы скопировать?

Женщина пожала плечами, скорее, желая показать, что не может отказать, даже если бы хотела, чем соглашаясь.

– Хуже от этого не будет.

– Еще один вопрос, и мы избавим вас от нашего присутствия.

– Можете не торопиться, – медленно произнесла она. – Мне теперь предстоит долгое одиночество.

Лэнг не знал, что на это ответить, и потому сказал напрямик:

– Мне хотелось бы еще взглянуть на лабораторию вашего мужа.

Она указала на Луи.

– Он может проводить вас туда. Это всего в нескольких кварталах. Только вам нужно успеть, пока университетские здания не закрыли на ночь.

Как только Лэнг и его спутник оказались на улице, Луи приостановился.

– Ворстаат говорил, что полиция приходила к ней только один раз. Вы ведь поэтому расспрашивали ее о втором полицейском, Хое, а не инспекторе Ван Декере, да?

– Да, – кивнул Лэнг, думая об Уитерспуне, выдававшем себя за агента ФБР. Описание миссис Ядиш вполне подходило к нему. Лэнг попытался отогнать эту мысль как нелогичную. Сколько на свете темноволосых мужчин лет тридцати пяти, выше шести футов? Миллионы. Но мысль не желала уходить и продолжала бродить в мозгах, словно бездомная собака, пытающаяся хоть у кого-нибудь выклянчить подачку.