Текст книги "Любовь меняет все"

Успешность

Сегодня, как, пожалуй, никогда раньше, в обществе утрачены ориентиры – и нравственные, и культурные. Что можно увидеть на театральной сцене, на оперной, в кино, не говоря уже об эстраде… Да все что угодно: прыжки и ужимки, употребление ненормативной лексики, нарочитые почесывания в разных местах при исполнении музыкального номера для привлечения внимания зала – это невинная шалость в сравнении с тем, какие ценности, а лучше сказать – антиценности закладываются в головы масс самой политикой в сфере культуры. Дозволено все: искажать классику, петь, не имея вокальных данных, обнажаться и осквернять святыни, подменять понятие успешности на близость к кормушке, которая оправдывает все, а в кулуарах глумиться над «дураками», кто не желает тащить под себя все подряд, кто не вписывается в систему тотальной коррупции во всех сферах жизни нашей страны. Но, увы! Успешность в искусстве проверяется временным промежутком гораздо более длительным, чем одно поколение.

Я недавно посмотрела хронологию жизни Леонарда Бернстайна. Восторг! Этот человек жил настолько свободно, раскованно, не участвуя в грязных интригах, – он жил и творил – как дышал. Огромную часть своего времени он тратил на общение с молодыми – на пробуждение искры в молодежи, зарождение в них понимания самой сути творческого процесса. Бернстайн создал молодежный оркестр, и они выезжали в разные точки мира: в Америку, в Японию, в Австралию. В этих поездках и в ходе репетиций он все время беседовал с ними, его подход к этим беседам-наставлениям – это такое чудо! Он говорит: «Ребята, мы будем сегодня играть Чайковского, концертную увертюру «Ромео и Джульетта»[325]325
  «Ромео и Джульетта» – увертюра-фантазия Петра Ильича Чайковского, написанная по одноименной трагедии Уильяма Шекспира. Премьера состоялась в 1886 году.


[Закрыть]. Что для вас «Ромео и Джульетта»? Только не говорите мне банальные вещи, что это про любовь и про несчастье или про вражду Монтекки и Капулетти. Скажите мне, кто из вас себя ощущает Ромео или Джульеттой? Что бы для вас такая ситуация значила сегодня?» И тут же он рассказывает про «Вестсайдскую историю»[326]326
  «Вестсайдская история» – известный американский мюзикл. Композитор – Леонард Бернстайн, сценарий Артура Лорентса. Мюзикл является адаптацией классической пьесы Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Премьера состоялась в 1957 году. Вышедший в 1961 году на основе мюзикла художественный музыкальный фильм получил 10 премий «Оскар».


[Закрыть], которая, по сути, повторяет шекспировский сюжет в декорациях нью-йоркского Бруклина 1950-х.

Бернстайн все время тормошил и будоражил ребят: «Неужели вы не читали это произведение? Неужели вы не знаете этого? Что вы! Следует жить так, чтобы каждый день делать серьезный культурный глоток – хотя бы один»…

Я помню свои ощущения от наблюдения этого процесса – его общения с молодыми, подумала тогда: «Боже мой, надо же было тратить время ему на это, ведь он мог вместо этого делать какие-нибудь фильмы, проекты, зарабатывать деньги». Бернстайн проводил время с молодежью, потому что он понимал, что это необходимо, он понимал, что он растит то поколение, которое будет делать наш сегодняшний и завтрашний день в музыке и в других культурных направлениях. Понимание своей миссии и своей ответственности – вот что я считаю успешностью. Такие люди, такие великие пассионарии, как Лев Николаевич Толстой – вот для меня люди успешные в творчестве и в искусстве, как Пушкин, Чайковский. Пусть их проклинали, пусть их не понимали, пусть их критиковали, пусть их пытались равнять: это не то и это не так, вот смотрите, как нужно в самом деле… У них был свой путь, и они по нему шли, невзирая на непрекращавшиеся попытки столкнуть, унизить, заставить отказаться от убеждений.

Яркий общеизвестный пример – Сальери[327]327
  Антонио Сальери (1750–1825) – итальянский и австрийский композитор, дирижер и педагог. Автор более чем 40 опер, многочисленных инструментальных и вокально-инструментальных сочинений, один из самых известных композиторов своего времени и не менее прославленный педагог: среди его учеников Бетховен, Шуберт и Лист. В Вене в 1788–1824 годах Сальери занимал пост придворного капельмейстера – один из самых важных музыкальных постов в Европе.


[Закрыть]. На первый взгляд он был более успешен, чем Моцарт, в плане бизнеса, как мы сегодня говорим, – Сальери дружил и с эрцгерцогом австрийским, и с папой – он был в некотором роде ставленником Ватикана в Австрии и признавался одним из лучших, а чаще – самым значительным композитором своего времени, получая, конечно, гораздо больше похвал, чем Моцарт. А про Моцарта говорили, что чем он там занимается – неясно, какой-то ерундой, какими-то искательствами новых музыкальных интонаций, почему он не делает так, как Сальери, чудак – все уже известно, как именно сочинять в традициях римско-католической церкви. Сальери получил богатство, все почести и славу среди современников, а Моцарт оставил после себя божественную музыку, которая лилась в него по божественному замыслу, когда сиюминутной славе он предпочел творение. Для меня успешность именно это ощущение – полет души вне времени, вне политики.

Для меня важен человек-творец, чем бы он ни занимался – литературой, музыкой, скульптурой, математикой, изготовлением декораций, изготовлением мебели… Человек творит, только если он свободен от конъюнктуры момента – вот этому надо улыбнуться, вот этому надо поклониться, а с этим надо ангажироваться… Если свободен – для меня это успех. И я это вижу сразу. Я смотрю на человека и вижу, и понимаю, что он абсолютно счастлив, а раз он счастлив, от него идут такие искры, такие флюиды радости, как круги на воде, когда камень брошен… Те, что бросают все время камушки счастья, золотые россыпи в наш мир, – вот это для меня успешные люди.

Наряду с такими я постоянно встречаю людей, раскрученных на пустом месте, про которых бесконечно пишут СМИ, и я вижу в их глазах такую тоску, потому что они должны все время подстраиваться под какие-то ветра конъюнктуры, они должны делать так, как им говорят сверху. Свобода или несвобода ощущаются во всем, что человек делает.

В спектакле «Маленький принц», 2001 г.

Для певца успешность измеряется и тем ощущением, которое возникает у слушателя. Меня часто спрашивают мои стажеры, где именно источник голоса? В груди, в гортани, в голове? Голос везде. Берешь дыхание и с ним рождаешь звук, от тебя идет волна. Ты не можешь просчитать, что конкретно в тебе зазвучит – такого места просто не существует: голос везде, он тебя окутывает полностью, и ты им окутываешь всех людей. Он – твое второе я. После недавнего концерта в Перудже в вилле Донини с сохранившимися фресками XV века – чудесное, незабываемое место, – ко мне подошел один человек и сказал очень важные слова: «Самое интересное и ценное, что я из сегодняшнего концерта вынес, – ощущение телепортации, буквально! Вы меня телепортировали в другой мир, я был не здесь, я ушел за вами, и это переживание такое необыкновенное, у меня даже возникли реминисценции, видения… Спасибо вам за это, потому что я не был в нашем сегодняшнем дне с его рутинными вопросами, я отошел, отключился от всего того, что меня сегодня тревожит. Вслед за вами я ушел от всего в прекрасное». Неважно – любит вас кто-то или нет – вы личность. Это было для меня как для артистки очень важно – еще и еще раз получить подтверждение происходящего перемещения в другое время, в другое пространство. Господи, спасибо, что я могу это ощущение дать! У певца должна происходить эта телепортация: поешь Вивальди – становишься частью той эпохи, поешь Верди – вживаешься в бушующие страсти, поешь прозрачного Чайковского – «Средь шумного бала» – и ты на этом балу. Вот если ты способен так вживаться, так погружаться в музыку и эпоху, свой голос и свою душу вводить в невероятный мир, рисуя его и одновременно становясь проводником для слушателя, ты достиг главного. Это катарсис – очищение. Это смысл творчества!

Мастер-класс

Хочу поделиться тем опытом, который получила в работе с моим замечательным педагогом – Надеждой Матвеевной Малышевой-Виноградовой над исполнением романсов. Тщательная и тонкая проработка музыкального материала в сочетании со смыслом слова и выражением чувств в романсах – вот это тот ключ к прочтению, который не дает впасть в слезливое, мелодраматическое, чувствительно-слюнявое исполнение, а выводит на верную драматическо-музыкальную интонацию, которая «пронзает сердца правдой и искренностью». Вот несколько примеров.

Романс «Я всё ещё его люблю!»

(Музыка – А.С. Даргомыжский[328]328
  Александр Сергеевич Даргомыжский (1813–1869) – композитор, основоположник реалистического направления в русской музыке. Среди крупных форм наиболее известны его оперы «Эсмеральда», «Русалка» и «Каменный гость».


[Закрыть], слова – Ю.В. Жадовская[329]329
  Юлия Валериановна Жадовская (1824–1883) – писательница. В 1846 году издала поэтический сборник, после чего обрела известность. Поддерживала знакомство с П.А. Вяземским, И.С. Тургеневым, другими писателями-современниками.


[Закрыть])

Это яркий пример и образец мини-спектакля на три минуты! В двух частях этого романса рассказана вся история любви героини. В первой части – горечь и тоска «сжимают грудь», слезы душат ее при воспоминаниях о той боли, которую ей причинил возлюбленный, о страсти, которая бушует и не может дать ощущение счастья и наслажденья…

Горький минорный лад, триольные[330]330
  Группа из трех нот одинаковой длительности, в сумме по времени звучания равная двум нотам той же длительности (фр.).


[Закрыть] «всполохи сердца» как будто вопрошают: «Господи, неужели я все так же его люблю?» Слова: «Безумная, я все еще его люблю!» – звучат как крик души, как стон израненного сердца…И вдруг после бурных горьких слов наступает озарение, как будто радуга в небе после дождя…

Мажорный тон и свет заливают слова второй части романса: отрада тихая, радость ясная, молитва Создателю за это дивное чувство… «Я люблю его и буду любить вечно», и в этом мое счастье. Недаром этот романс подвластен только актрисам-певицам, которые могут «прожить» эту любовную драму всем сердцем, выразив голосом всю палитру красок и глубину чувств!

Одной из лучших исполнительниц этого романса была Полина Виардо[331]331
  Полина Виардо (1821–1910) – испано-французская певица, вокальный педагог и композитор, много сделавшая для пропаганды русской культуры за рубежом. Близким другом ее был писатель Иван Тургенев.


[Закрыть], голос которой был «горький как померанец, данный для трагедий элегических поэм и драмы» – так писали о ней современники. Говорят, сам Даргомыжский плакал, аккомпанируя ей в концертах. Для этого романса нужно быть большой актрисой, а не вокалисткой с красивым голосом – он просто не выйдет!

Романс «На холмах Грузии»

(музыка – Н.А. Римский-Корсаков[332]332
  Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844–1908) – композитор, педагог, дирижер, общественный деятель, музыкальный критик; участник Могучей кучки. Автор пятнадцати опер, трех симфоний, камерно-инструментальной, вокальной и духовной музыки.


[Закрыть], слова – А.С. Пушкин)

Первый аккорд – как по струнам баяна, как начало сказаний, баллад…

Пушкин, ссылка на Кавказ… Давняя любовь, которая и мучает, и сладостно дрожит в сердце…

«На холмах Грузии лежит ночная мгла…» Шум горной Арагвы в волнующем треморе аккомпанемента. Переливы голоса от форте к пиано (громче – тише, затаеннее).

Медитативный, точно несколько отдаленный звук восточного инструмента – «мне грустно и легко, печаль моя светла, полна тобою…» и вдруг опять взрыв, крик – «тобой тобой одной!..» О, как гениально передано это медитативно-созерцательное и в то же время эмоционально-взволнованное состояние героя!

Восточная томность, горы, река, строгость и величие пейзажа, и горящее страстью, тоской и жаждой любить молодое сердце! Сердце, которое «горит и не может не любить».

Нельзя не вспомнить гениальное исполнение этого романса Шаляпиным. Он переносил музыкальную кульминацию на слова «оттого, что не любить оно не может», а у Римского-Корсакова кульминация изначально на словах «горит и любит…»

Шаляпин усиливал голос на слове «оттого» – это был взрыв, который чуть менял смысл стихотворения – «не могу не любить…»

 
«Я твой по-прежнему, тебя люблю я вновь,
И без надежд и без желаний.
Как пламень жертвенный, чиста моя любовь
И нежность девственных мечтаний»
 

– это двойник этого стихотворения, который Римский-Корсаков положил на свою музыку.

Романс «Редеет облаков летучая гряда»

(музыка – Н.А. Римский-Корсаков, слова – А.С. Пушкин)

«Признаюсь, одной мыслью этой женщины дорожу я более, чем мнениями всех журналов на свете и всей нашей публики», – пишет Пушкин в письме Бестужеву[333]333
  Александр Александрович Бестужев (1797–1837) – писатель-байронист, критик, декабрист. Публиковался под псевдонимом «Марлинский», друг Александра Пушкина.


[Закрыть]. Эта элегия, по мнению пушкинистов, посвящена Марии Николаевне Раевской[334]334
  Мария Николаевна Волконская (урожденная Раевская; 1805–1863) – княгиня, дочь героя Отечественной войны 1812 года генерала Николая Раевского, жена декабриста Сергея Волконского. С 1826 года на протяжении тридцати лет жила с мужем в ссылке в Сибири.


[Закрыть], будущей жене декабриста С.Г. Волконского[335]335
  Сергей Григорьевич Волконский (1788–1865) – князь, генерал-майор, герой Отечественной войны 1812 года, декабрист.


[Закрыть], за которым она последовала в Сибирь.

Трудность романса заключается в том, что надо пронести через весь музыкально-литературный текст это тайное обращение к некой звезде, которая прячется за облаками, выходит ярким, загадочным светом на небосклон, освещая «стройные тополи, нежный мирт и темный кипарис…» И что это за роковые думы о той, которая своим именем называла эту звезду?

И сложность в том, что при всей легатно-спокойной фактуре вокальной и фортепианной линий эта эмоциональная, мистическая, загадочная звезда должна давать сердечный, напряженный пульс исполнителю, – как у Станиславского – «держать в голове объект, не играя, не демонстрируя эмоций, но ощущать эту внутреннюю напряженную струну…»

И там, где романс, казалось, достиг своей кульминации и где приходит разгадка тайны имени этой звезды, опять наступает этот спокойный, размеренный ритм глубинно-затаенной загадки имени любимой…

«И дева юная во тьме тебя искала, и именем своим подругам называла…» А загадка разрешается довольно просто – вечерняя звезда Венера носила латинское название Stella Maria – звезда Мария, это имя Марии Раевской – большой любви Пушкина. Какая роскошная, мистическая история и как красиво зашифровал поэт имя одной из прекрасных женщин… А Римский-Корсаков придал стихам еще большую загадочность и мистику.

Романс «Средь шумного бала»

(музыка – П. И. Чайковский, слова – А.К. Толстой[336]336
  Алексей Константинович Толстой (1817–1875) – писатель, поэт, драматург из рода Толстых. Член-корреспондент Петербургской Академии наук с 1873 года. Постановкой его драмы «Царь Федор Иоаннович» в 1898 году открылся Московский художественный театр.


[Закрыть])

Это романс-загадка, тайна…

Романс о любви Алексея Константиновича Толстого и его будущей супруги, которую он случайно увидел на балу и был абсолютно очарован… Но она замужем, и ее ответное чувство не может соединить их вместе, а наоборот, боясь огласки, они только переписываются и скрывают от общества свои чувства.

И стихи, написанные как обращение к прекрасной даме, полны грусти (у Чайковского – con tristezza[337]337
  Печально, грустно (итал.).


[Закрыть]) и томления любовного чувства, «голоса свирели и моря играющего вала». Постоянные думы о любимой – и во сне и наяву – погружают героя в томительную сладкую дрему, в пограничное между сном и явью состояние…

Мелодически как же дивно Чайковский передает это, меняя темпоритм стиха и создавая переченье слова и музыки… «Средь шумного бала (пауза) случайно (пауза) в тревоге мирской суеты, тебя я увидел (пауза), но тайна твои покрывала черты…» И смысловая стихотворная пауза, но ее нет у Чайковского! Тем самым он подчеркивает медитативность наплыва воспоминаний, нереальность монолога героя – как через всполохи сна и яви…Обычно певцы расставляют паузы по стихотворному тексту, тем самым нарушая замысел композитора.

Гений Шаляпина в содружестве с аккомпанементом Рахманинова дает именно тот тайный смысл и ту ауру романсу, которая доводит до дрожи, до слез…

Я долго работала с Надеждой Матвеевной Малышевой-Виноградовой над этим чудом, и вот однажды на концерте в театре Станиславского романс у меня получился так тонко, так проникновенно, – я сама телепортировалась в тот прекрасный мир. Надежда Матвеевна прибежала за кулисы и сказала: «Любан, Станиславский бы сказал – «ВЕРЮ»!» И для меня это было высшей похвалой!

Романс «Кабы знала я»

(музыка – П. И. Чайковский, слова – А. К. Толстой)

Романс-былина, трагическая поэма… Один из романсовых шедевров в русской музыке. Уже во вступлении – на фоне простой пасторальной мелодии-наигрыша свирели появляются зловещие звуки – звучит тема рока из «Пиковой дамы»[338]338
  «Пиковая дама» – опера П.И. Чайковского на собственное либретто по мотивам одноименной повести А.С. Пушкина. Премьера состоялась в 1890 году.


[Закрыть], как будто зловещий призрак сжигает все вокруг себя… И на этом «пепелище» после устрашающей паузы-ферматы возникает голос – опустошенный и обреченный: «Кабы знала я, кабы ведала», – как плач, причитание, которое бормочут постоянно, уже многие дни, уже многие годы помертвевшие от горя губы героини…

Она вновь и вновь возвращается к воспоминаниям о своей несчастной любви, проживая всю трагедию снова и снова…

«Зачем этот разудалый красавец ехал по нашей улице? Зачем вздымал коня перед моим окном, завлекая своей любовью? О Боже, я все бегу за ним, наряжаюсь, жду свидания…»

Темпоритм мелодии сменяется короткими фразами, как будто героиня задыхается, бежит за красавцем-всадником, ждет его ласк, горит в любовном пылу свиданий…

Оживает дикция героини, кровь стучит в висках, опять разгорается страсть в ее воспоминаниях, и уже начальная фраза «кабы знала я, кабы ведала» звучит экстатически-счастливо. В ней безрассудно-безудержно всепожирающая страсть!

И опять зловещая пауза-фермата… И опять – «кабы знала я» – он бросил ее, и она как в пропасть рухнула душой – переломанная вся, перебитая, сломленная и обескровленная…

И начался ужас – стонущие, болезненные секвенции, фантастически сочиненные Чайковским, – в одно мгновение героиня становится полубезумной старухой… Это уже вопли отчаяния, и с каждым «кабы знала я» становится очевидно, что надежды на встречу с ним нет, и последний «взмах крылом» – «А-а-а!», как в «Умирающем лебеде» Сен-Санса[339]339
  «Лебедь» – пьеса французского композитора Камиля Сен-Санса (1835–1921) из сюиты «Карнавал животных» 1886 года; хореографическая миниатюра Михаила Фокина (1880–1942) на эту музыку, прославившаяся под названием «Умирающий лебедь».


[Закрыть] повисает крылом смерти…

И опять эта свирельная пастораль, и опять тема рока, сжигающего человеческую судьбу…

Обожаю этот романс! Когда мы записывали его с Любовью Орфеновой для полной антологии романсов Чайковского для фирмы NAXOS, обе плакали, и замечательный звукорежиссер И.П. Вепринцев прибежал к нам в слезах в студию! Настоящий шедевр Чайковского!

Первая (вместо эпилога)

Роберт Росцик: «Люба была первой сопрано из России, в то время – из СССР, которая была приглашена самим Гербертом фон Караяном выступить на музыкальном фестивале в Зальцбурге. Это было в 1989 году («Реквием» Верди).

Казарновская выступила в Зальцбурге в опере Моцарта в год Моцарта – певицу из России пригласили представить Моцарта в его год на его родине – это ли не дань таланту? И в этом она первая, до нее такого не случалось. Это была партия Графини в опере «Свадьба Фигаро».

Люба Казарновская – первое русское сопрано в опере «Саломея» на языке оригинала – самые большие сцены мира были свидетелями этого огромного успеха.

В мире она первая и пока единственная, кто смело экспериментировал с оперным музыкальным материалом: объединила две оперы – «Манон» Массне и «Манон Леско» Пуччини, взяв из каждой самые яркие и мощные сцены, и спела две оперные роли за один вечер в одном спектакле, так ни до ни после нее не делал никто.

Казарновская – первая и единственная записала все романсы Чайковского. Все. Сто три романса.

Казарновская – первая в мире оперная певица, которая делала и делает свои шоу-программы. Ее музыкальные салоны объединяют в себе миксы из оперы, оперетты, русского романса, высокой эстрады и фрагменты ее собственных журналистских расследований – интереснейшие истории!

Когда мы с Любой в теперь уже далеком 1989 году поженились, появились разные реакции на наш союз: от восторга и радости за нас до – «Ну, конечно!»

Это «ну, конечно!» преследует нас по сей день, в нём живут разные негативные эмоции: от ревности до открытой ненависти, которая иногда доводила до самых неприятных и для нас абсолютно неожиданных действий со стороны людей, которые, как нам казалось, на такое не способны.

С самого начала своей творческой деятельности, я имею в виду ее первый сольный концерт в январе 1978, затем громкий оперный дебют в роли Татьяны в театре Станиславского – в июне 1981 года, Казарновская была «другой», отличалась от всех своих прекрасных партнеров по сцене своей яркой индивидуальностью. На оперной и концертной сцене «Ла Казарновская», как называют ее итальянские СМИ, не только певица, которая обладает сопрано с прекрасным, уникальным тембром и владеет голосом безупречно, – она ритор, который окрашивает каждую ноту своим нутром, своей душой. Люба на сцене раскрывается максимально и таким образом, особенно в своих сольных концертах, она увлекает публику в другой мир – в мир тех музыкальных произведений, которые исполняет. Это уникальное ощущение для слушателя, который вдруг обнаруживает себя в другом мире, в других сферах…

Я с интересом и с большой радостью наблюдаю, что – особенно начиная с 2010 года – множится число людей, которые в состоянии ощутить эти глубокие эмоции, желает и ищет их, а они возможны лишь при соприкосновении с настоящим большим искусством. На сольных концертах Казарновской все больше молодежи, несмотря на то, что программы очень серьезные.

В концертном зале Государственного геологического музея РАН

Люба, которую известный режиссер назвал «последней примадонной», наверное, самая «народная» артистка, – не имеющая ни одного официального государственного звания на сцене она абсолютно свободна, она любит свою публику, всегда готова пойти на контакт и начать что-то новое, неожиданное – но при этом всегда держит определённую дистанцию – свой внутренний мир она открывает только на сцене и дома – в кругу своих самых близких. Ее знают, любят, делятся с ней в письмах очень личным, спрашивают совета, дарят тепло и любовь тысячи сердец России и мира.

Вокруг Казарновской всегда было, есть и будет много тайн, различных спекуляций, выдумок – она многим непонятна. Ее творческий путь абсолютно уникальный и неординарный: это опера, оперетта, сольные концерты, театр, кино, ТВ, авторская радиопрограмма, вокальная академия, общественная деятельность.

Мне всегда интересно и даже радостно наблюдать, как отдельные коллеги по цеху пытаются копировать Любу – ее жесты, движения, поклоны, отдельные очень характерные для Любы обороты речи… Индивидуальность Казарновской вызывает желание подражать, это естественно!

Мы с Любой вместе двадцать семь лет, я ее безумно люблю, и как человека, и как певицу. Мы всегда и во всем старались быть вместе все время, и между нами образовался настоящий творческо-человеский тандем.

Я благодарен Богу, что он мне дал возможность жить и творить с такой уникальной личностью, как моя Люба, с которой у нас прекрасный и любимый сын Андрей – очень талантливый молодой музыкант.

Наш с ней творческий процесс постоянно развивается, и ожидаются новые, очень личностные проекты, мы постоянно придумываем что-то и обсуждаем разные идеи.

И пока пишется эта книга, наш тандем уже движется вперед, работает над будущими проектами, у которых по-прежнему одна цель: передавать людям радость, открывать им «новые миры» и помогать почувствовать высшие энергии, но о них – уже в следующей книге.

Многие нас спрашивают, в чем тайна нашей счастливой совместной жизни? Тайны особой нет: мы любим друг друга, творим вместе и с первого дня доверяем друг другу на 100 % – это делает нас самыми счастливыми и богатыми людьми мира!

Любовь меняет все, LOVE CHANGES EVERYTHING!»

Незадолго до появления сына