Текст книги "Какой у вас ребенок? Популярная психология"

Теперь ребенок может потребовать, чтобы добрые родители не только восхваляли свою звезду, но и полностью обслуживали в быту.

Близится кульминация пьесы – родители пытаются подготовить дальнейшие успехи своего чада. При этом папе и маме живется уже не так радостно, как раньше: успехов все меньше, а из маленькой очаровательной звездочки выросла большая, лопающаяся от тщеславия «примадонна». Дальше – развязка: разочарованные родители, избалованная несостоявшаяся звезда…

Что делать для того, чтобы было поменьше спектаклей с грустным концом, чтобы они не перерастали в трагедию? Ведь семья и жизнь – это не сцена, здесь невозможно переписать сценарий или забыть о происходящем. В жизни все по-настоящему и всерьез, а за спектакли приходится платить слишком дорогую цену – исковерканной жизнью и детей, и взрослых.

Как сказал П. И. Чайковский, гений – это один процент успеха и девяносто девять процентов труда.

Многим детям жизнь без заранее задуманного сюжета, без игры на сцене, без звездной болезни и без ожидания необыкновенных успехов облегчит существование.

Подумайте, уважаемые взрослые, вот над чем: разве дети появились на свет для того, чтобы их демонстрировали?

Почему детей заставляют добиваться успеха в занятиях, которые интересны папе и маме, дедушке и бабушке?

Давайте позволим ребенку играть и узнавать мир, готовиться к учебе в школе, к жизни, а не к театральной сцене или олимпийскому стадиону.

С детства объясняйте ребенку, что только труд, упражнения, тяжелая работа, тренировки до пота дают навыки, умения, результат. Без длительного труда нет ни книг, ни музыки, ни живописи, ни балета, ни тенниса, ни хоккея…

В главной роли – мама

В этом спектакле мама испытывает потребность в признании, постоянном внимании, восхвалении, поощрении.

Главной целью красавицы мамы становится желание продемонстрировать свои, чаще всего мнимые, достоинства:

🗸 красоту,

🗸 ум,

🗸 наряды,

🗸 уютный дом,

🗸 положение мужа,

🗸 благосостояние,

🗸 достижения ребенка.

Как правило, эти достоинства в маминой пьесе служат защитой от неудовлетворенных желаний, несуществующих достижений, не оправдавшихся в браке надежд.

«Семейный театр», созданный мамой, призван сохранять видимость счастья и благополучия, любви и уважения и якобы поддерживать необходимые для семьи теплоту и близость отношений. Но никто из действующих лиц ни на минуту не должен забывать, кто здесь главный и кому нужно рукоплескать.

Как такая мама относится к ребенку?

Посторонним демонстрируются любовь и забота о ребенке. Но маме не до ребенка – ей нужно демонстрировать и прославлять себя, а тут эти бесконечные родительские обязанности. Малыш чувствует равнодушие, холодность, он одинок. Если есть другой любящий, согревающий душу ребенка человек – бабушка или папа, – малыш счастлив. Но мама – главная фигура на пьедестале, красивая, великолепная, недоступная тетя, которой нужно любоваться, но издалека. Если нет духовной близости ребенка с мамой пока мальчик или девочка маленькие, она может не возникнуть и в будущем, когда мама захочет понимания и уважения, тепла и сочувствия.

Общение и дружбу с ребенком мама или оба родителя заменяют:

– большим количеством игрушек;

– компьютером и прочим современным оборудованием для игр и занятий;

– нарядной одеждой;

– вкусностями и сладостями;

– модным воспитанием – занятиями музыкой, спортом, языками…

У такой мамы возникает стремление скрыть недостатки и несовершенства ребенка. Разве может у столь совершенной мамы быть несовершенный малыш? Ребенком манипулируют, рассказывая посторонним о его придуманных достоинствах и достижениях. Личности малыша, его непростой детской судьбе не уделяют никакого внимания. Малыш старается стать серым и незаметным, лишь бы не ругали да не упрекали.

Если вам показалось, что ваша семья – театр, ответьте себе на несколько вопросов:

1. Кто в вашей пьесе играет главную роль, а кто занят только в эпизодах?

2. Кто автор замысла, а кто режиссер домашнего спектакля?

3. Все ли участники событий довольны происходящим?

4. Если у вас кукольный театр, постарайтесь ответить, что ожидает кукловода и марионетку после окончания спектакля?

Будут или не будут возникать препятствия на пути взаимопонимания родителей и детей – зависит главным образом от общей психологической атмосферы в семье.

Пять типов семейных отношений

Можно условно выделить пять линий развития семейных отношений, типов социально-психологического климата семьи и соответственно тактик семейного воспитания. Хотя, конечно, существует множество переходных, стертых, промежуточных модификаций и вариантов.

Мы решили использовать термины, которые больше привычны для дипломатов, политологов и военных, чем для педагогов и родителей. Тем не менее они весьма точно характеризуют интересующие нас явления: диктат, опеку, конфронтацию, мирное сосуществование на основе невмешательства и сотрудничество.

Может возникнуть вопрос: уместно ли в области детской и семейной психологии использовать такие термины? Тактика, например, – это совокупность средств и приемов в борьбе за достижение цели. Но о какой борьбе в семье может идти речь? Кто с кем борется? Дети с родителями? Родители с детьми?

Мы не имели в виду ничего подобного, используя термины «тактика», «стратегия», хотя и такая борьба иной раз имеет место. Бороться можно не только с кем-то, но и, что особенно важно, за что-то и во имя чего-то.

Родители борются за то, чтобы их дети выросли такими, какими они хотят их видеть, и эта борьба не против детей, а за них. Тактика такой борьбы может быть весьма и весьма различная: удачная или неудачная, правильная или ошибочная, умелая или неумелая, научно обоснованная или антинаучная. Эта тактика соответствует типу семейных отношений и, в конечном счете, ими порождается. Вот об этом и пойдет речь дальше.

ДИКТАТ

Этот тип семейных отношений многократно и ярко описан на страницах художественной литературы. Мистер Домби у Чарльза Диккенса, старик Карамазов у Ф. М. Достоевского, Евграф Ширяев из рассказа А. П. Чехова «Тяжелые люди», Джеймс Броуди у Арчибальда Кронина и вереница других столь же деспотичных отцов, годами тиранящих свои семьи, могли стать превосходными иллюстрациями.

Однако с развитием цивилизованного общества все дальше уходят те крайние проявления семейного деспотизма, которые питали сюжетами и типажами многих писателей. И все-таки нельзя утверждать, что вопрос исчерпан. Диктат в семье, где одни ее члены подавляют у других самостоятельность, инициативу, чувство собственного достоинства, и сейчас может проявляться в формах, быть может, не столь резких, но достаточно определенных.

Никто не спорит – родители могут и должны предъявлять требования к своему ребенку, исходя из целей воспитания, норм морали, конкретных ситуаций, в которых необходимо принимать педагогически и нравственно оправданные решения. Но максимальная требовательность старших должна сочетаться с максимальным доверием и уважением к нему – в противном случае требовательность оборачивается грубым давлением, принуждением. Принятая теорией воспитания и восходящая к А. С. Макаренко формула «максимум требовательности – максимум уважения и доверия» является убедительной альтернативой диктату в семейных отношениях.

Знаменательно, что описанные мастерами художественной прозы истории семейных диктатур всегда кончались крахом всех надежд и планов тиранов. Плачевен конец тирании мистера Домби. И дело не только в смерти Поля и уходе Флоренс. Дети сформировались совсем не такими, какими их видел в своих мечтах черствый и жестокий отец.

Родители, предпочитающие всем видам воздействия приказ и насилие, неизбежно сталкиваются с сопротивлением объекта воспитания – ребенка, который отвечает на нажим, принуждение, угрозы и другие жестокие меры воздействия своими контрмерами: лицемерием, обманом, вспышками грубости, а иногда откровенной ненавистью. Но даже если сопротивление сломлено, победа оказывается пирровой. Вместе со сломленным упорством оказываются растоптанными многие ценные качества личности: самостоятельность, чувство собственного достоинства, инициативность, вера в себя и свои возможности.

Безоглядная авторитарность родителей, игнорирование интересов и мнения ребенка, лишение его права голоса при решении вопросов – все это гарантия катастрофической неудачи формирования его личности. Трудно предсказать судьбу молодого человека, оказавшегося жертвой подобной воспитательной системы. Может быть, вырастет подхалим, приспособленец, трус, может быть – циник, хам, деспот. Может случиться, что и выправится под влиянием каких-либо внесемейных влияний, и все обойдется без тяжких последствий.

Но одно можно сказать с полной уверенностью: какие бы цели воспитания ни преследовали родители, придерживающиеся тактики диктата, их цели не будут достигнуты. Из их сына или дочери получится то, чего они никак не ожидали. Положительный эффект такого воспитания, даже если оно – результат лучших побуждений отца и матери, заведомо нулевой.

Здесь можно было бы поставить точку, но как не сказать, что диктат в семье далеко не всегда подобен улице с односторонним движением. Ребенок может быть не только объектом, но и субъектом диктатуры.

Существуют семьи, в которых ребенок является настоящим маленьким тираном. Нередко это происходит в семьях, где ребенок долго болеет, и родители, проникнутые жалостью и состраданием, готовы сделать все, чтобы компенсировать то, чего лишила его болезнь. Или это может быть долгожданный ребенок, родившийся в семье немолодых родителей, потерявших надежду на потомство. Как правило, отказа такому малышу не бывает, любые его требования безоговорочно выполняются.

Маленький деспот, привыкший не встречать сопротивления своему диктату в семье, за ее пределами, как правило, никаких привилегий не имеет и должен приспосабливаться и ловчить. Это ведет к своеобразному раздвоению личности. В нем уживаются жестокость к одним и заискивание перед другими, грубость и трусость, зазнайство и униженность. Как легко становится такой человек лицемером и предателем! Он жалеет только себя и только себя любит. Трудно сказать, что хуже: деспотизм сверху или деспотизм снизу. Оба хуже!

ОПЕКА

По сути, диктат родителей и опека – явления одного порядка. Различия в форме, а не в существе. Да, разумеется, диктат предполагает насилие, приказ, жесткий авторитаризм, а опека – заботу, ограждение от трудностей, ласковое участие. Однако результат во многом совпадает: у детей отсутствуют самостоятельность, инициатива, они так или иначе отстранены от решения вопросов, их касающихся, тем более, общих проблем семьи.

Возникающий еще в раннем детстве импульс, почти инстинкт «Я сам», уступает место вялому безразличию: «Пусть мама, пусть папа сделают, решат, помогут». «Диктат снизу» – деспотизм ребенка, о котором было только что сказано, – тоже оборотная сторона чрезмерной опеки, утверждающей ребенка в позиции маленького божка. Однако вовсе не обязательно опека порождает крайности деспотического поведения. Этого может и не быть, если родители не теряют чувства собственного достоинства и умеют заставить себя уважать.

Вопрос об активном формировании личности ребенка отходит на второй план. На авансцену педагогического действия выходит другая проблема – удовлетворение потребностей ребенка и ограждение его от трудностей. Опека как воспитательная тактика – откровенный враг трудового воспитания, потому что опекаемого прежде всего ограждают от трудовых усилий и ответственности. Погубить человека с помощью чрезмерной опеки, в общем-то, легче, чем осчастливить.

Родители, которые постоянно озабочены тем, чтобы на их дитя не свалились какие-либо житейские трудности, чтобы на него, упаси боже, не дунул ветер повседневности, чтобы его не продуло в семейной оранжерее, фактически делают всю работу за него. Они по существу отказываются подумать о серьезной подготовке подростка к столкновению с реальностью за порогом родного дома. А следовательно, оказывают дурную услугу родному дитяти, которому, скажем прямо, никто в дальнейшем, кроме них, подстилать перинку не станет.

Но вот интересное обстоятельство. По данным психологических наблюдений, именно такая категория подростков дает наибольшее число срывов и «восстаний» в переходном возрасте. Как раз эти дети, которым, казалось бы, и жаловаться не на что, настолько вольготно они устроились в семейном гнездышке, начинают бунтовать против родительской опеки. В чем дело? Неблагодарность? Но она тоже должна иметь свои объяснения. Что же еще?

Однако объяснить это не так уж трудно. Как свидетельствуют данные возрастной психологии, центральным новообразованием в подростковом возрасте становится формирующееся «чувство взрослости», стремление если не быть, то во всяком случае считаться взрослым. Возникающая новая жизненная позиция подростка, который всячески стремится утвердить свою независимость, вступает в противоречие с повседневной опекой, и это становится почвой, порождающей конфликты и протест.

Трудно дать рецепт, как вести себя в критической ситуации родителям. По всей вероятности, нет такого рецепта, годного для каждой семьи. Одно очевидно – следует решительно пересмотреть систему отношений с сыном или дочерью. Найти пути гибкого перехода от того типа общения, который характеризуется «моралью послушания», к типу отношений, специфических для общения взрослых людей.

Конечно, взрослому человеку крайне трудно преодолеть инерцию сложившихся отношений с детьми. Многие рассуждают так: «Какой же он взрослый, он и сегодня как следует шею и уши вымыть не умеет», «Взрослый, а копейки в жизни не заработал самостоятельно». Так-то оно так, да только взрослость эта меряется с двух сторон разными мерками.

Родители принимают во внимание относительную стабильность жизненной ситуации подростка (он был и остается школьником, материально от них зависимым), наличие у него зримых детских черт – «за моим-то не углядишь, так он пять ложек песку в чай бухнет!» – и делают заключение: «какой же он взрослый – как был несмышленым, таким и остался, даром что усы пробиваются». Скажем прямо, этот вывод и субъективен, и сомнителен.

Если иметь в виду позицию и мерку подростка, то здесь другая логика: «Мне шестнадцать лет, книг я прочитал, может быть, в два раза больше, чем вы с отцом, вместе взятые. Что из того, что я не зарабатываю, сами не захотели, чтобы я, закончив девятилетку, работать пошел – не стал бы сидеть у вас на шее! Почему ребята во дворе, даже те, кому уже в армию идти пора, меня за маленького не держат, а дома что хотят со мной, то и делают, как с первоклассником? В спортсекцию не пускали – руки-ноги мне там сломают, а у меня теперь разряд по самбо. Это что, пустячок? С Ритой у нас все очень серьезно, а отец со смешком спрашивает: ты, наверное, еще с девчонками дерешься?»

Этот или другой внутренний монолог произносит не один мальчишка, которому родители дают понять, что он все еще нуждается в опеке. Бесспорно, и он далек от объективности, и реально у него не так уж много оснований претендовать на права взрослого. И все-таки равновесие в семье восстановится только в том случае, если стороны найдут формы разумного компромисса, и отец и мать отнесутся с должным уважением к правам взрослеющего члена семейства.

Важно подчеркнуть, что конфликт не возникает в семьях, где, не отказываясь от контроля, родители еще в младшем школьном возрасте сводят опеку до минимума. Если позволительно здесь такое сравнение, они, удерживая главные стратегические высоты семейной педагогики, то есть контролируя соблюдение норм морали, заботясь, чтобы их ребенок не рос иждивенцем и трутнем, чтобы он выполнял свой общественный долг, хорошо занимаясь в школе, предоставляют ему самостоятельность в решении постоянно возникающих тактических задач, вмешиваясь лишь тогда, когда не вмешаться невозможно, и отнюдь не по каждому поводу.

Если опека, которая представляет собой форму определенной активности родителей в системе семейных отношений, приобретает характер принуждения детей к ответственности и самостоятельности, то пусть будет опека! Вреда она не принесет и конфликта не породит.

КОНФРОНТАЦИЯ

Можно было подумать, что в этой большой квартире идет многолетняя позиционная война… Кто спорит – вся жизнь человека состоит из побед и поражений, но если люди близки между собой, победа одного – это победа всех, поражение переживается всеми на равных.

Но бывает, когда все в самом деле как на войне. Однако на войне, как правило, выигрывает сильнейший. Здесь в проигрыше обе стороны – победы быть не может. «Холодная война», по мере того как дети взрослеют и начинают отрицать мораль послушания, переходит в «горячую». Силы сторон уравновешиваются: на грубость – грубостью, на злорадство – злорадством. Педагогический крах оборачивается крахом семьи.

Не хочется делать слишком пессимистические прогнозы – все-таки иногда каким-то образом все улаживается и образуется, но окончательно расплата приходит только через много лет, когда беспомощные родители в свою очередь будут вынуждены подчиниться морали послушания, которую сумеют преподнести им вошедшие в силу и сохранившие бойцовские качества дети.

МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

Четвертый тип семейных взаимоотношений – мирное сосуществование с позиций невмешательства. Здесь все выглядит вполне благопристойно. У каждого свои дела, свои проблемы, свои трудности и успехи. Родители работают, дети учатся, у каждого своя сфера, своя отрасль деятельности. Никто не переходит демаркационную линию, могут быть лишь недоразумения. И казалось, такой тип отношений в семье надо только приветствовать.

Бывает, что родители даже испытывают гордость, поддерживая нейтралитет.

Мать рассказывает: «Сеня живет своей жизнью, я – своей (она в разводе с мужем).

Классная руководительница спрашивает: «Когда Семен вчера пришел домой?» – Я говорю: «Кажется, в семь». – «Ну, вот видите, а из школы ушел в два. Где он был, что делал пять часов?» – Я не знаю, что он делал. Я его никогда не расспрашиваю. Нужно будет – сам расскажет. Учится он неплохо, учителя не жалуются. Спрашивает ли он о моих делах, о моей жизни? Пожалуй, нет. А зачем ему это? У меня свое, у него свое».

Обособленность миров ребенка и взрослых нередко декларируется, под это даже подводится «педагогический» фундамент – пусть растет самостоятельным, независимым, раскованным, свободным. Как к этому отнестись? Бывают, разумеется, разные семейные обстоятельства. В частности, у нашей собеседницы были уважительные причины – трудно воспитывать сына без отца. Но чаще всего в основании этого типа взаимоотношений лежит пассивность воспитателя, который уклоняется от активного вмешательства, предпочитая комфортное и не требующее душевных затрат сосуществование с подростком.

Каков же результат? Став на путь формирования индивидуалиста, родители пожинают горькие плоды индивидуализма. Семья как центр притяжения, как эмоциональный магнит, как семейный очаг для ребенка не существует. Жизнь родных, их радости и невзгоды для него за семью печатями. И рано или поздно наступит критический момент – беда, болезнь, трудности, – когда от него потребуют и участия, и включения в общесемейные проблемы, и добрых чувств, и убедятся в его полной неспособности ко всему этому. Они будут горько сетовать по поводу несостоятельности юноши как сына, девушки как дочери, не отдавая себе отчета в том, что это – несостоятельность сложившейся системы семейных отношений.

СОТРУДНИЧЕСТВО

Но ведь должен существовать и оптимальный вид тактики семейного воспитания! Да, это сотрудничество. Именно в ситуации сотрудничества преодолевается индивидуализм ребенка, формируются черты коллективиста. А это уже предполагает, что семья обретает особое качество, становится группой особого типа, превращается в коллектив.

Именно такой способ организации связей старшего и младшего поколений, как сотрудничество, представляется оптимальным, а уж никак не опека, невмешательство и сосуществование.

Но можно ли говорить о сотрудничестве мужчины и женщины, к примеру, в возрасте 33—36 лет и двенадцатилетней девочки, их дочери. Казалось бы, сотрудничество явно не на равных. Но думается, что здесь нет противоречия. Хотелось бы здесь ограничиваться пересказом хорошо известных примеров успешного участия детей в домашнем труде (посильная уборка, закупка продуктов, мытье посуды, уход за младшими братьями и сестрами и т. п.). Это, конечно, существенная сторона совместной деятельности, и упускать ее нельзя.

Но есть еще один аспект рассмотрения проблемы сотрудничества поколений – собственно психологический.

Нельзя забывать, что общество предъявляет требования к каждому его члену, и к взрослому, и к ребенку. Этот набор требований зафиксирован в учебных производственных нормах, правилах поведения, нравственных критериях и т. д. Социальная оценка человека – независимо от его возраста – зависит от того, насколько он соответствует этим критериям, правилам и нормам. И здесь открывается еще один аспект сотрудничества детей и родителей – «соучаствование».

Великий русский мыслитель Александр Николаевич Радищев, говоря о человеческих достоинствах, подчеркивал: «…человек паче всех есть существо соучаствующее». «Соучаствование» – эмоциональное действенное включение в дела другого человека, активная помощь, сочувствие, сопереживание – цементирует взаимосвязь поколений в семье, не оставляет места равнодушию, черствости, эгоизму. Отзывчивость при бедах и затруднениях, стремление немедленно откликнуться есть форма проявления «соучаствования» и свидетельство готовности к сотрудничеству и поддержке.

Гармония семейных отношений предполагает взаимность в проявлении соучаствования. Конечно, родители, как правило, предлагая ребенку сотрудничество и поддержку в делах (помогая ему учиться, обучая трудовым и спортивным навыкам, разделяя с ним ответственность в затруднительных обстоятельствах и т. п.), обнаруживают «соучаствование». Однако всегда ли оно присуще адресату родительских эмоций? К сожалению, далеко не всегда ребенок отвечает взаимностью.

Жизнь взрослого человека изобилует сложными, иногда просто трудными, порой драматическими ситуациями. Если мы хотим, чтобы наш сын или дочь стали ближе, роднее (заметьте, речь идет о том, чтобы они ближе придвинулись к нам, так как родителей побуждать к сближению излишне), то первое правило – не ограждать их от горестей и радостей взрослого человека, а делать их не только свидетелями, но и прямыми участниками событий.