Текст книги "Призрак прошлого"

– В революцию, говорят, когда большевики богатых раскулачивали, какой-то из наших местных купцов все золото, которое у него было – ну, все, что нашлось, – перелил в форму той самой швейной машинки, черной краской покрасил, на самом виду поставил. Так от конфискации прятал! К нему как придут ценности забирать, он им – нет ничего, товарищи дорогие! Пусто! Вот те шаромыги такую машинку и разыскивают!

Уборщица смотрела на него широко раскрытыми глазами – понимает он, что за безобразие происходит?!

– Знамо дело – там, говорят, два пуда чистого золота!

– А чт-о-о, – важнецки протянул Андрей. – Похоже на правду.

– А я вот другое слыхала! – заговорила девушка из окошка.

– Ну да?

– Ага… Но тоже навроде этого… Будто бы в какой-то машинке дупло высверлено и там – брильянты! Тоже в революцию спрятанные. Только на этой машинке где-то номер должен быть специальный – 7777!

«Версия с золотым корпусом представляется более правдоподобной», – собрался было сказать Андрей, но тут за металлическую загородку зашла мама с двоими ребятишками, и девчонки отвлеклись на обслуживание.

Дама в переднике тоже встала. Надо было идти и Андрею.

– Спасибо, девушки, за гостеприимство, – сказал он в пространство. – Зайду завтра. Не ску чайте.

«Вот, народ меня знает и любит. Любит! Девушки в лицо узнают… А ну, как изменю я Анне О. – посмотрит она у меня!»

Конечно, в глубине души он знал, что такого никогда не будет, но узнать о том, что пользуется успехом, было приятно.

В редакции Андрей застал главреда, который диктовал что-то Вале, сидя рядом и держа под носом исписанные от руки листки.

Андрей сел за компьютер и стал просматривать в общем-то готовый материал. Борода что-то наговаривал Вале, очень тихо и невнятно.

«Значит, не мое дело».

Потом редактор встал и, взяв с принтера плотно забитый текстом листок, сам набрал номер на факсе и куда-то его прокатал.

«Точно – органы криминального выделения заработали!»

– Андрюш, как там у тебя соль земли?

– Хотите приобщиться, шеф? Щас распечатаю.

Борода ушел к себе, унес свой листок с собой.

«В урну не бросил… Да, дела у нас в городе, видать, неважные… И все – эта жара!»

– Валь, ты не в Сети?

– Нет, а что?

– Погоду на ближайшее время не знаешь? Там облака на небе какие-то аномальные – перинистые.

– Перистые! – хихикнула Валя.

– Да знаю я… И голова в полет просится.

– Голова знает, что делает… Похолодает к выходным, ее правда.

Андрей отнес шефу «соленую» распечатку. Тот сидел и читал какой-то явно старый документ, пожелтевший и напечатанный хорошо если на «Москве», а то и на ундервуде.

– Вот вам горка, Михал Юрич.

При его появлении Борода быстро сложил листок. Взгляд у него был отсутствующий.

– Да, сынок, спасибо… Ты мне вроде говорил, что Костик вчера снимки делал, ну, когда вы…

– Делал… Хотя я не уверен, что мы имели на это юридическое право.

– Ну, до того, как место не объявлено местом преступления… Хотя это не твой вопрос. Значит, снимки у Костика… Ладно, я сам выясню.

– А завтра напораньше машину взять можно?

– Да… Ты куда конкретно намылился? А то мне тревожно будет.

– К фермеру съезжу, к Степанову. Его в Европе пропечатать хотят – немцам виза нужна.

– О, это хорошо! – чуть взбодрился главред. – Ты потом черкни пару слов об этом, ладно? Мол, сельское хозяйство района выходит на европейский уровень. И роль нашего издания тактично укажи.

Борода посмотрел на Андрея чуть осоловелым, влюбленным взглядом, опустил ему в ладонь ключи от машины и отвернулся. Но листок при Андрее так и не раскрыл.

«Будто я сумел бы что-то прочесть… Ну да бог с ним… А похоже, на сегодня я отработал?»

Было два часа дня. В следующий номер он материал представил, на перспективу сойдет – если не будет ничего лучше – ехидный комментарий об искателях сокровищ.

«Пилите, Шура, пилите!»

Духота снаружи приняла консистенцию большого, непреодолимо вязкого комка сдобного теста. Некто невидимый садистски тщательно закатывал в этот комок и город, и деревья, и воробышков, и собак, и людей… Зной мягко и неотвратимо залезал в нос, в легкие, закупоривал их герметически. Ни единый листик не шевелился. Солнце, как яичный желток, без следа разошлось в застилавшем небо белом, как тесто, мареве.

Редкие прохожие тащились, вполглаза подремывая на ходу – как усталые деревенские лошадки. Торговцы на лотках тоже спали стоя и не зазывали покупателей.

«Куплю квасу – и домой!.. Может, дождик пойдет? Или гроза – чтоб молнии через все небо!»

Гроза разразилась только в восемь вечера, протужившись невероятно долго, умучив себя и природу. Когда гром грохотал прямо над домом, позвонила Анна. Ему пришлось заткнуть пальцем ухо – иначе, даже при поспешно захлопнутом окне, он бы ничего не услышал.

– …У нас тут гроза такая – просто жуть! – почти кричал он в трубку, в которой отчаянно трещало и скреблось.

– У нас тоже была, но почти прошла.

– Ты хоть там в безопасности? На улицу не выходи!

– Да какое там выходить! – засмеялась Анна. – Сама-то я грозы не боюсь, но малышня!.. Пришлось прикрыть их руками и сидеть, пока грохотать не перестало… Как наседка с цыплятами!.. Ты-то как?

– Работаю много… События, правда, не всегда радуют.

– Да, я слышала, – вздохнула Анна.

– Что?

– Ну… – Она тихонько кашлянула. – Будто бы опять нечисть водяная появилась.

– Я тебе оберег купил.

– Да?! – явно обрадовалась Анна. – А как он выглядит?

– Зачем я буду описывать? Позволь мне его тебе вручить… Самый тот случай.

– Ну, мы же договорились… На празднике.

– Мы ни о чем не договаривались, Аня! Это просто твои капризы!

«Русалка! Истинная русалка! Заманивает!»

– Нет, не капризы, Андрюшик, не капризы… Я должна выдержать… Думаешь, я не хочу тебя видеть?

– Не хочешь, конечно, – без труда подпуская в голос обиду, сказал Андрей. – Хотела бы – сказала бы, где ты… Я б сам приехал! До праздника еще больше месяца…

– Как – больше?! – воскликнула Анна. – Разве не на солнцестояние? Оно же вот-вот!

– Да, но праздник-то на Иоанна Предтечу – вось-мо-го и-ю-ля-а-а!

– Ох, – выдохнула она в трубку. – Да, долго… Не рассчитала я.

– Так что? – твердо спросил Андрей, чувствуя, что вот-вот Анна сломается.

– Ну, приезжай… Это недалеко – как поселок Первомайский проедешь, полтора километра по грунтовке. Лагерь отдыха «Солнышко». А когда будешь?

– Через полчаса.

– Ой нет! – всерьез испугалась Анна. – Сейчас не надо! Темно, дождь. Ты заблудишься.

– Да шучу я, Ань… Завтра с утра жди.

– Я очень жду, Андрюшик, правда.

Они еще немного поговорили, потом Анну отогнали от телефона коллеги, не желавшие тратиться на мобильники.

«Завтра я увижу Анну!.. Завтра, завтра!» – сладко потягиваясь на своем диване, размышлял Андрей.

Многого ждать от этого визита не приходилось, но хоть что-то… Он должен был убедиться, что Анна к нему неравнодушна, как-то определиться с их отношениями.

…Уличные фонари не горели уже месяц – ночи были те самые, с воробьиный нос. Андрей еще долго лежал, наблюдая, как озаряют комнату призрачные вспышки далеких зарниц. Гроза, оттанцевав два больших отделения, ушла, дождь еще капал, из окна тянуло долгожданной прохладой.

Уже сев в машину, Андрей принялся обдумывать маршрут. У него сегодня три пункта назначения… Да шут с ними, двумя другими! Он едет к Анне О.

«Сдалась, русалка, а?! От меня не уйдешь!»

Утро было прохладным, но не слишком, – земля, дома, воздух настолько прожарил многодневный зной, что за несколько часов не успели остыть. Мостовые завалили поломанные ветки и мусор.

«Еще пара дней такой погоды – и начнется общероссийское нытье на тему «холодно, погода никуда, огурцы и клубника померзнут, смородина не созреет…».

Но сейчас это волновало Андрея меньше всего. Он ехал на свидание к Анне О.

Поселок Первомайский Андрею что-то напомнил… Ага, еще в начале весны он был здесь у свиновода-единоличника – у того, у которого чушки обожрались списанной взрывчаткой и погибли во цвете их свинской жизни…

Но ничто, ничто не может замарать его настроение… Зато размокшая грунтовка может запачкать редакционную машину… Но это тоже пустяки.

Лагерь «Солнышко»… Воротца аркой из металлического прута, изгородь из рабицы.

«Серьезно охраняют детишек, ничего не скажешь».

«Девятка» пискнула на прощание и, свернувшись клубочком, прикорнула. Андрей прошел уж в вовсе несерьезную калитку, закрыть которую было не под силу даже ему – так она вросла в землю. Цветы жизни, должно быть, еще отсыпались после обильного ночного полива, поэтому «веселого гомона детских голосов» Андрей не услыхал.

Аллея с клумбами настурций вела к одноэтажному домику, крашенному в трогательный голубой цвет. Сразу за фанерной дверкой обнаружился кабинет со столом и канцелярскими шкафами.

– Здравствуйте, – громко сказал Андрей, входя.

На него резко обернулась полная женщина более чем средних лет, стоявшая у сейфа. Она гулко захлопнула толстенную дверцу и заслонила ее от Андрея, словно тот был в лыжной маске с прорезями и обрезом на изготовку.

– Здра-а-св, – нехотя ответила. – А вы к кому? Вы как сюда прошли?

Тут же у стола сидел мужчина лет сорока, в черной форме охранника, явно только проснувшийся. Волосы у него на затылке стояли торчком. О бритье, по-видимому, речь просто не шла. Да, безопасность тут на высоте.

– Прошел? – задумчиво произнес Андрей. – Через калитку вообще-то… А сам я из «Крестьянской газеты», и мне нужно видеть Анну Аркадьевну Озерных. Она ведь здесь работает?

– А-а… – начал охранник страдальчески-лениво подниматься.

«…Документики?»

– …документики у вас какие-нибудь имеются?

Андрей привычным движением достал из нагрудного кармана удостоверение и отдал охраннику.

– А зачем вам Анна Аркадьевна? – чуть нервно осведомилась дама у сейфа.

«Как бы это вам, тетенька, объяснить, чтоб не обидеть? Вы, поди, лет десять за этим делом особо никому не нужны».

– Родители кое-что просили передать.

– Вы мне оставьте, я передам, – горько оскорбясь, ответила дама, задирая оба подбородка.

– Родственный поцелуй от мамы с папой я тоже вам оставлять должен, а? – чувствуя, как рот растягивается в гнусную ухмылку, произнес Андрей.

– У нас по территории ходить нельзя.

Дама сделала пару судорожных шажков от сейфа к столу.

– Да неужели? – снова откровенно ухмыльнулся Андрей. – А я так славно прогулялся! Никто меня не остановил…

Охранник набрал воздуху, чтобы дать ему решительный отлуп.

– Ой, Андрей! – послышалось из-за спины.

Он резко обернулся. Анна О. стояла в дверях, одетая в светлое платье, и глядела на него, широко раскрыв глаза и радостно улыбаясь.

«Если сейчас она бросится мне на шею, это будет лучший момент в моей жизни! Но затем эти двое точно бросятся на нас… Я, конечно, умру самым счастливым человеком на свете, но перед этим я обязан любимую женщину… мм, защитить!»

– Да, Анна Аркадьевна, это я. Спасибо, товарищи… Удостоверение верните, будьте любезны.

Все это недолгое время охранник, кривясь, вертел его «краснокожую», а теперь вдруг вцепился в удостоверение – только не спрятал его за спину.

– Будьте любезны…

– Саша, – прошипела дама.

Андрей, чувствуя, что еще секунда – и он разнесет эту деревянную халупу, буквально вырвал удостоверение из Сашиных лап.

– Все, спасибо, – буркнул, разворачиваясь. – Пошли!

Он ринулся к выходу, по дороге подхватил Анну за талию, прижал к себе и буквально вынес наружу. Эти двое что-то похрюкивали им вслед, но Андрею с Анной было уже безразлично… Анна обхватила его за плечо сзади и прижалась к нему головой – это Андрей ясно почувствовал, хотя чувства и мысли бегали беспорядочно, сплетаясь в яркий клубок…

…Опомнились они только на сырой скамеечке в кустах запущенной, изросшей акации. Андрей с трудом оторвался от Анны, а она сидела все еще тяжело дыша, с прикрытыми глазами. Она провела ладошкой по его щеке и даже чуть оттолкнула.

– Дети увидят, – прошептала.

– Дети сейчас и не такое видят, – тоже отдуваясь, ответил Андрей, ловя ее руку.

– Ты что-то похудел, – заметила она, чуть отстраняясь. – Или просто загорел?

– Загорел я еще в отпуске, а похудел оттого, что страдал. Не стыдно спрашивать? Сбежала, а я там подушку слезьми заливаю. Это как?

– Ну, ведь всего месяц с хвостиком я здесь, чего ты…

Анна еще раз провела по его лбу и щеке, Андрей подхватил ее руку и поцеловал в ладонь.

– Ты мне что-то привез? – кокетливо поведя плечиком, спросила она.

– Да, – Андрей полез в сумку, – вот, это тебе, чтобы нечисть всякая не клеилась, типа твоих коллег. И вот, если интересно, мои шедевры за это время.

Андрей повесил Анне на шею оберег, выпростал волосы из-под кожаного ремешка. Она, умильно улыбаясь, взяла в руку кулон.

– Натуральный камень, да?

– У меня все натуральное.

Они помолчали, глядя друг на друга.

– Когда ты окончательно вернешься в город? – решительно, почти успокоившись, спросил Андрей.

– Ну… – она отвела глаза, – как сезон закончится. Осенью.

– А почему прямо сейчас нельзя?

– А зачем?

– Ко мне – зачем?! Разве между нами ничего нет? Посмотри на меня, ну?!

Он осторожно, но крепко взял ее голову и повернул лицом к себе. Анна попыталась вывернуться и даже встать, но не то у них было соотношение физических данных.

Она просто закрыла глаза.

– Нет, ты на меня смотри. Разве мы чужие?

– Не в этом дело. Я просто еще не до конца уверена…

– А в чем? Ну в чем?

– Ну, ты знаешь…

– А детей ты как наседка пасешь – никто ведь не заболел?

– Ну нет, ты что! Все в порядке.

Она перестала сопротивляться и распахнула наконец свои большие голубые глаза. Андрей заметил, что их радужка обведена темно-синим ободком, а на загоревшем лице эти глаза вообще кажутся бездонными.

«Еще немного, и я не смогу отсюда уехать… Кинусь в ноги той тетке и попрошусь на работу – калитку охранять».

– И я в порядке… Очень даже живой.

– Я все-таки хочу убедиться в… стойкости результатов. Вот если с тобой никаких… изменений не произойдет после этой нашей встречи… тогда… Я только из этих соображений согласилась.

– Ну а тогда ты вернешься – хотя бы к августу?

Андрей отпустил Анну, напоследок, однако, вероломно злоупотребив тем, что ее бледно-розовые губки находятся непосредственно перед ним.

– Мне идти надо, – тихо сказала она, несколько раз глубоко вдохнув, чтобы успокоиться. – Детки мои, наверное, уже проснулись и бузят.

– Ничего, пусть побузят. За этим сюда и ездят. Или как?

Анна чуть грустно рассмеялась.

– Телефон мне свой дай.

Анна послушно продиктовала номер сотового, и они, наконец, встали. Над территорией уже вился радостный гомон – детки действительно проснулись.

Андрей взял Анну О. за талию.

– До машины проводишь?

– Конечно.

У калитки крутился охранник, другой, помоложе.

Андрей на прощание ограничился братским чмоком в ушко.

– Оберег не снимай, особенно у водоемов, – сумрачно пробормотал он.

Был ли он счастлив от состоявшегося свидания? Был, конечно… Он сумел настоять на своем, он увидел Анну О., и она позволила ее обнимать и целовать, наверное, тоже любит его – даже не из простой благодарности… Подтвердила следующее романтическое свидание… Да, но каково было расстаться с ней… Видеть в зеркало заднего вида, как становится меньше хрупкая фигурка на фоне зарослей отцветшей сирени? Оставалось утешаться, что все эти проволочки, отказы, попытки убежать и спрятаться – все это делается исключительно для его блага. От этих томных, горько-сладких размышлений Андрея отвлекло совсем не романтическое зрелище.

Через неширокое, в зеленой щетине поле, нелепо размахивая руками, бежала женщина, грузная, в сапогах и цветастом платье. Андрей притормозил. Интересно…

Женщина добежала до дороги, уже, видимо, из последних сил прошла еще несколько шагов и, что-то бормоча, заглянула в окно, привалившись к дверце.

– Помогите, ох помогите, – бормотала она, едва шевеля языком.

– А что случилось? – невольно отстраняясь, спросил Андрей.

Женщина шаталась, ритмично ныряла головой в открытое окно.

– Ой, помогите, ой, помогите…

– А что, что случилось? – начал злиться Андрей.

Достал мобильник, приготовился звонить.

– Ой, помогите…

– Да помогу я! Помогу! Вы только скажите толком…

Женщина чуть отдышалась, но глаза у нее были такими же мутными и блуждали по сторонам так же бессмысленно.

– Там Степка с Николаичем… в подполе… выйти не могут… помогите.

– Может, сразу спасателей вызовем? – деловито осведомился Андрей.

«Каково мне будет тянуть Степку с Николаичем из того подпола, даже если каждого по раздельности?!»

– Ой да помогите… помогите…

Женщина опять принялась шататься, вцепившись в оконный проем и явно примериваясь как бы открыть дверцу и вытащить Андрея из машины.

– Хорошо, дама, только вы казенную машину не ломайте.

Андрей закрыл окно и запер дверцу. Женщина, стоя поодаль, утирала слезы ладонью и укоризненно смотрела на него: чего он копается, когда Степка с Николаичем томятся в подполе?

– Ладно, дама, показывайте, что тут у вас стряслось.

Женщина, скользя на глинистой тропке, довольно резво побежала к постройкам, видневшимся в полукилометре от дороги.

«Да это, похоже, в самом деле тот мой герой, фермер-свинопас… Ох, опять кто-то что-то не то съел!»

Андрей все-таки решил позвонить – хотя бы в редакцию.

– Валь, это Андрей… Я в районе Первомайского, у той фермы, где свинки взорвались…

Валя хихикнула.

– Нет, тут дела невеселые… Не знаю, что именно. Может, ничего страшного…

– Да как же нестрашно! – вдруг завопила женщина, остановившись и уставясь на Андрея ненавидящим взором. – Как же не страшно-то?!

– Кто это там? – удивилась Валя.

– Да вот женщина меня на дороге остановила… Ты сообщи куда следует… Пусть приедут. Лучше я потом отбой дам… Перестрахуемся.

– Я все сделаю, только ты там осторожней, – сказала Валя и положила трубку.

А они тем временем почти добрались до фермы. Аборигенка, маячившая впереди, смачно шлепала по буро-зеленой жидкой грязи, и Андрей пытался держаться от нее подальше. Но белые брюки, мамин подарок, надетые на свидание к Анне О, уже почти до колен заляпали ошметья грязи.

На территории фермы было тихо, только посвистывала где-то птица. Людей не наблюдалось, а в приснопамятном загоне гуляла дюжина небольших, но толстых свинок. Метрах в пятидесяти впереди стоял жилой дом, еще какие-то строения. Все выглядело мирно, даже идиллически, если б не резкий, кислый запах распаренного навоза.

– Вот, вот! Сюда! – Женщина оглянулась на него, указывая на деревянную хибарку по курсу следования. – Там Николаич, Степка… Да и Лешка, Лешка тоже!

Она вдруг вспомнила что-то.

– Лешка за ними полез и тоже вылезти не может! Я кричала им, кричала!..

«Ага, значит, тянем троих… Нешто потребовать с нее бутылку авансом? Так здесь заведено?»

Они подошли к какой-то хозяйственной постройке, без окон и с плоской крышей.

«Надо будет потом поточнее записать термины – подклеть, лабаз, рига… Что там еще? Ага, амбар, во!»

В земляном полу неосвещенной сараюшки со сплошными деревянными полками вдоль стен обнаружилась откинутая дощатая дверца. Вниз вела крутая, с узкими ступеньками лестничка.

– Вон там, там они!.. Спустился Николаич зачем-то, его нет и нет, потом Степка пошел посмотреть… и тоже застрял. А Лешка, тот молодой, за ними. И тоже не вылезает сколько уже… Помогите…

– Эй, мужики! – гаркнул Андрей в темный, смрадный зев подпола. – Отзовись! О-го-го, мужики-и!

– Парень, ну, посмотри! Глянь, что там с ними? – запричитала женщина, ломая руки. – Я старая, я не могу…

– Фонарь есть?

– Да у Николаича был! Другого нет… Ну, спустись, глянь, чего с ними?

– Я боюсь, меня лестница не выдержит, – с сомнением протянул Андрей, вглядываясь в тьму, разверзшуюся под ногами.

– Ну, посмотри, может, им плохо там стало, а, парень?

«Посиделки там у них, типа мальчишника… Четвертым буду».

Андрей развернулся и, прощупывая ногами тонкие дощечки, начал спускаться вниз.

«Если я буду подниматься – даже с молодым Лехой, мы точно рухнем вместе. Кто в этом случае будет спасать меня?!»

На середине пути, когда его голова еще торчала над полом, зазвонил мобильник. Руки у Андрея уже были выпачканы о борт шахты, но, подумав секунду, он вытер их о рубашку и нажал на кнопку.

– Ой, парень, ну потом поговоришь, а? – заныла тетка наверху.

Номер был незнакомым.

– Алё, – сказал мужской голос на фоне шума. – Это районный отряд МЧС. Что у вас случилось?

– Да тут на частной ферме три мужика спустились в подвал и как провалились… Я сейчас спущусь, посмотрю, нужно ли ваше присутст…

– Так, парень! – вдруг решительно прервал его голос из трубки. – Живо вылазь оттуда и отведи всех, кто там есть, подальше.

– Да ладно, спущусь, гляну, – ответил Андрей, уже смирившийся с необходимостью совершить очередной подвиг.

– Вылазь немедленно, сказано! – еще громче гаркнул спасатель. – Там может быть газ! И с огнем поосторожнее!

– Понял, – слегка онемевшими губами ответил Андрей.

«Вот сейчас я поскользнусь или ступенька обломится, и я действительно буду у них четвертым… А тетка расскажет спасателям: Андрюша полез за Лехой и тоже как в навоз канул, ах, помогите, помогите!»

Видя, что он двинул назад, притихшая вроде женщина опять заныла, только уже тоненько, будто распевалась перед выходом на сцену.

– Ну что ж ты, парень, а? Ну, помоги им…

– Спасатели едут, – хрипло произнес Андрей, с облегчением отходя от собственной, неосвоенной по чистой случайности могилы.

– Да трус ты, трус! Вот!

Женщина, только он выпрямился на краю бездны и сделал шаг к выходу, подскочила к нему со сжатыми кулаками и искаженным лицом.

– Подонок ты! – завопила она. – Там Николаич!..

– Мадам, со словами поосторожнее! – не особо стесняясь, прикрикнул на нее Андрей. – Подонки мимо проезжают! И по грязи за чужими тетками не шлепают!

Тетка испуганно захлопнула рот, но продолжала всхлипывать и укоризненно смотреть на него. Андрей, обиженный и раздосадованный, чуть ли не отпихнул ее с дороги, вылез из сараюшки и направился в выходу с территории.

Прямо через поле к ферме ехала машина с желтой полосой.

– Сейчас вам, сударыня, доходчиво объяснят, кто здесь трус и подонок, – бросил Андрей через плечо.

Ответа не последовало, а через несколько минут машина остановилась метрах в пяти от сараюшки, напугав свинок в загоне. Свинки сбились кучкой в дальнем углу и, тряся хвостиками, принялись обсуждать происходящее.

– О, да тут шашлычок гуляет! – услыхал Андрей радостное замечание одного из спасателей.

Из машины выскочила еще пара ребят, все резво пошли к нему.

– Вы Андрей? – спросил один, постарше, подойдя ближе.

– Да, пойдемте. Там вроде как подвал, в нем должно быть трое людей… Я крикнул пару раз… Бесполезно. Глухо – как в танке.

– Ладно, сейчас посмотрим. Вы сами в порядке? Там не были? Медпомощь не требуется?

– Нет, вы меня на последней ступеньке остановили, – сказал Андрей и задним числом ужаснулся своим словам.

– Так… Вы, вообще, можете быть свободны.

– Да я уж останусь, – дернул головой Андрей. – Для меня это тоже работа.

Старший пожал плечами, что-то вполголоса скомандовал подчиненным, все они вместе двинулись назад к сараю. Тетка поплелась за ними, невнятно что-то приговаривая.

Один из спасателей напялил противогаз, взял фонарь и спустился в дыру. Его не было самое большое минут десять. Едва появившись из подземелья, он стащил маску и, безнадежно махнув рукой, сказал:

– Крандец мужикам. Вызывай перевозку. Три «двухсотых».

– Парень, постой! – услыхал Андрей, уже направлявшийся к машине.

Он обернулся. Тетка, совсем поникшая, жалкая и зареванная, уже надела на голову черный платочек.

– Ты извини, а? Понимаешь… муж, племянник… Как я теперь без них? С этим со всем…

Женщина в который раз заплакала. Теперь она выглядела на все шестьдесят.

«Да, осиротели чушки… И тетка ни при чем осталась».

– Ничего, – кивнул он. – Я понимаю. Я заеду к вам через недельку. Ладно?

– Да-да! Ты заедь, заедь!.. Хоть помянем… Около фермы уже стояли милицейская машина и карета скорой.

«М-да, вот уж коловращение жизни… У нас с Анной все, кажется, на лад пошло, а у кого-то жизнь под откос… Три жмурика за один день. И все из-за того, что гниль какая-то в подполе набралась. Ишь ты – «материал» подвернулся… Что ж это за работа у меня такая?! А?! К Степанову не поедешь – весь в дерьме. Изнутри и снаружи».

В городе, не заезжая в редакцию, Андрей зашел к себе на квартиру, кинул, кажется, безнадежно испорченную одежду в ванну с холодной водой, переоделся в джинсы и поехал докладываться любимому шефу…

– Ох, а я ведь припоминаю похожую историю! – покачал пегой головой главред, выслушав его рассказ. – Вот также семья одна, только не в погреб, а в старый колодец что-то уронили, так один за другим там и сгинули… Метан скопился, а он же без запаха… Три минуты – и ты без сознания. Еще десять – и готов… Их соседи только на следующий день, что ли, хватились. Корова недоенная стала мычать. Пытались кому-то массовую расправу приписать…

«Ну, умеет, умеет наш Михал Юрич утешить и ободрить! Как никто другой…»

– А ты, сынок, вообще как там оказался-то? По следам публикаций решил пройти? – сжалился над ним Борода.

– Не совсем. Я Аню Коваленко, ну, она теперь Озерных, навещал, а потом к Степанову хотел заехать. Но до Степанова я не доехал.

Они помолчали, сосредоточенно мешая участливо налитый Валей чай.

– А как вообще с этим бороться? – решил уточнить у любимого шефа Андрей.

– С чем, родной? – сделал Борода сострадающие глаза.

– С такими вещами? Если по три жмурика находить зараз… Меня так надолго не хватит.

– Ты все слишком близко принимаешь к сердцу, Андрюша, – вставила Валя, молча слушавшая разговор.

– Да, вот что, сынок, – наклонился к нему Борода. – Когда ты на место выезжаешь, ты на происходящее как бы со стороны смотри. Кто, что, как… Документально. Это же работа! Зажми себя в кулак!

Борода изобразил, как это делается, продемонстрировал Андрею загорелую крестьянскую руку в седых волосах и синих прожилках.

– Как в прицел смотри – цель есть цель. А как писать садишься – сразу и выплескивай все на бумагу! Так легче будет, качественнее.

«Ка-а-ак плескану свиного дерьма на жесткий диск – ух, что будет!.. Хороший совет, ничего не скажешь».

– Разделяй работу в поле и за столом. Этому, конечно, в университете не учат… Но жизнь учит. Иначе правда перегоришь быстро.

Они помолчали, прихлебывая чай.

– А как там Анечка? – сменил тему Борода. – Что она там делает?

– По основной специальности работает, детей воспитывает. Здорова, выглядит улетно, веселая. Русалка на отдыхе.

– Ага… В газету возвращаться не думает?

– Отложила решение вопроса до осени.

Тут пришел верстальщик Боря, и главред, все еще сокрушенно вздыхая, пошел с ним возводить следующий номер.

– Но ты, сынок, когда оклемаешься чуть, сделай мне хоть на полстранички, – обернулся он в дверях. – Это не срочно, но… Как я тебе сказал – дело там, эмоции здесь. Черканешь?

– Черкану, конечно, – почти охотно согласился Андрей. – Зря, что ли, я там полдня грязь месил?

– Ты у нас герой! – прозвучало уже из коридора.

«И не только у вас!»

– А… как ты Аню нашел? – осторожно спросила Валя, забирая у него чашку.

– Я не искал. Она сама сказала, где она, – впервые за полдня улыбнулся Андрей весьма самодовольно. – Я ее расколол.

– Да? Это хорошо. А то я думала, я ее чем-то выдала. – Она наклонила голову чуть напряженно.

– У нас все прекрасно, – решительно сказал Андрей.

Тут в редакцию явился какой-то внештатник, Валя отвлеклась, переписывая материал с его дискеты. Наконец-то все оставили его в покое.

Андрей сел к компьютеру.

«Что там у меня есть – без откровенной мокрухи?!»

Кажется, ничего…

«Сейчас Борода будет плотно сидеть и паять текущий номер… До меня ему дела нет, – значит, можно пройтись до пристани и проконтролировать состояние соляной горки. Как раз в следующий номер. Горка в развитии. Клялся мне этот лысый, что ничего ей не сделается? Вот и проверим».

Понтонный мост был сведен, и через пять минут Андрей оказался на другом берегу Москвы-реки. Но далеко заходить он не хотел. Нет настроения. И не нужно.

«Похоже, горушка сильно потеряла в размерах, – подумал Андрей, разглядывая пристань. – Надо будет опять привезти Костика. Пусть сфотографирует с той же точки – для сравнения. А где наши летуньи-белянки?»

Его ждало горькое разочарование. Поднявшись на берег, Андрей увидел, что и кромка капустного поля, и грядки, насколько хватало взгляда, – все сплошь, как снегом, усыпано мертвыми бабочками. Мириады белых крылышек были вбиты в желтую глину, а над полем вилось с полсотни уцелевших капустниц.

«Еще один дождь, даже не слишком сильный, и от них ничего не останется… Ни хоботков, ни крылышек».

– Гражданин, а вы что здесь высматриваете? – послышался за его спиной въедливый голос.

Андрей вздрогнул от неожиданности и оглянулся. За своими размышлениями о бренности сущего он не услышал, как сзади подошли два милиционера, ребята его возраста, может, постарше. Один остался поодаль, другой резво двинулся к нему, явно прикидывая соотношение роста, веса и потенциальную скорость бега.

– Я здесь, товарищ старший лейтенант, так же как и вы, при исполнении служебного долга, – без особого вызова ответил Андрей.

– Ну да?! – делано удивился милиционер.

«А документики?!»

– Документы у вас при себе имеются?

– Иметь при себе документы – это профессиональная привычка, – так же спокойно, даже медлительно, с расстановкой, сообщил Андрей, вынимая из борсетки удостоверение.

Мент поизучал «корочку» и, кажется выучив наизусть, томясь и страдая, отдал Андрею. Тем временем к ним подтянулся его напарник. Андрей заметил, что у съезда с моста стоит патрульная машина. Ага… Неспроста они теперь реку патрулируют… Тогда, в первый раз, он никаких следов шин не заметил – только от их собственной, редакционной машины. Теперь здесь, похоже, пролег популярный милицейский маршрут.

– А что конкретно вы здесь делаете, господин Полевой?

– Вон, видите, на той стороне горка? Она состоит из технической соли. Местные защитники природы опасаются, что ее ливневыми потоками смоет в реку и это будет экологическая катастрофа. Вот я над этой темой и работаю.

– Ага…

Старший лейтенант дернул головой, но совсем отвернуться не решился – а что, если это отвлекающий маневр и Андрей оглушит его ударом копыта и загрызет?

– А можно встречный вопрос? – воспользовался паузой Андрей.

– Ну?

– Вы здесь не по поводу… «Ох, зря спросил! Не моя тема».

– …недавнего убийства молодой женщины?

– А что?

Ментам уже стало скучно. На подозреваемого Андрей не тянул… А иначе что бодяжиться? – читалось в их взглядах.

– Просто это мы с моим коллегой обнаружили тело и вызвали ваших людей, – подогрел интерес Андрей.

– Ну да?! – вполне искренне удивился лейтенант.

– Да. Так что-нибудь уже прояснилось?

– Ищем, – пожал плечами лейтенант. – Поехали! – Он быстро развернулся и, сделав знак напарнику, пошел к машине.