Текст книги "Знаки с небес. Сборник"

***

В своей школе в райцентре Вероника была активисткой: работала в комитете комсомола, пела в вокально-инструментальном ансамбле и даже побеждала в областном конкурсе вокалистов. Концерты, походы, комсомольские собрания и школьные вечера закончились вместе с выпускным балом, а тут ещё мама опустила с небес на землю, когда Вероника заговорила о желании поступить в Московский музыкальный институт, чтобы заменить на сцене знаменитую артистку оперетты Татьяну Шмыга, сказав:

– Не выдумывай, поступай в педагогический, как я.

Вероника неохотно готовилась к поступлению в Университет – и, как результат, не поступила. Вот события, вследствие которых она оказалась в должности старшей пионервожатой в маленькой школе совхоза в двадцати километрах от родного райцентра, где, как почти столичная жительница, имела определённый успех у местной молодёжи.

Она, конечно, пела на сцене совхозного клуба, участвовала во всех вечеринках – и слухи о весёлой и общительной девчонке заочно пробудили к ней интерес Андрея. Вероника же вовсе не была заинтересована в их встрече, ведь она уже была влюблена. Абсолютно не зная работу вожатой, она мало интересовалась работой как таковой, но зато очень сдружилась с десятым классом, в котором училась Аня и тот парень, к которому Вероника не смогла остаться равнодушной. Разумеется, не очень этично педагогу встречаться с учеником своей школы, но разве когда-нибудь об этом беспокоились влюблённые? Женька был красавчиком: высокий, плечистый, с выгнутыми дугой бровями над огромными, в пушистых ресницах, голубыми глазами. С появлением в школе Вероники он не отходил от нее, пристально следил своими глазищами из любого угла, дрался со всеми, кого подозревал в симпатии к предмету своей страсти. Устоять было невозможно, и Вероника, только что покинутая своим любимым другом детства, в эту новую любовь кинулась «как в омут головой». Она ни о чем не думала, ничего не боялась и не хотела замечать то обстоятельство, что Женька был из неблагополучной семьи, что вечно пьяная его мать на чем свет стоит поносит имя Вероники по всему поселку, что в школе на нее косится очень невзлюбившая ее стареющая завуч Ольга Ивановна (и было ведь за что невзлюбить: эта «вертихвостка» из района носила слишком короткие юбки, красила губы и подводила глаза, соблазняла старшеклассников и не собиралась ходить «по струнке» по первому слову завуча!).

Веронику все эти мнения не волновали: она влюбилась и собиралась стать счастливой в ту золотую осень. Целые ворохи шелестящих под ногами разноцветных листьев никто не убирал, и все прохожие плавали в золотисто-багряном океане, вызывая своим движением шумливые волны. Созерцательные, романтичные настроения вызывали в душах людей даже обычные прозаические выходы «в булочную», что уж говорить о настоящем свидании в самое романтичное место в совхозе – в так называемую Дубровку.

Дубровкой молодежь совхоза называла единственный в окружающей степи симпатичный лесок, облюбованный парочками для уединения. Трудно представить, сколько любовных сцен видели деревца и полянки заветной рощицы! Конечно, Женька пригласил Веронику в один из солнечных теплых деньков прогуляться в Дубровку. Рискнув остаться без маминых котлет (так как это была суббота), Вероника под выдуманным предлогом не поехала домой.

После уроков Женька зашел за Вероникой в пионерскую комнату, и они отправились, как бы сейчас сказали, на пикник. Правда, они ничего не захватили с собой: еды у них не было, а подстилку для сидения на земле взять не догадались. Вероника никогда до этого ни с кем из молодых людей вдвоем не гуляла в лесу, она не видела в этом ничего особенного и делать там ничего запретного не собиралась. Они болтали о пустяках, рассказывали друг другу о себе, и только редкие прикосновения, когда Женька помогал преодолевать препятствия, вызывали едва угадываемую дрожь в груди и теплую волну где-то около сердца. Это было легко и приятно; радостное, ликующее чувство возникало в душе у Вероники, и ей казалось, что и Женька чувствует то же самое.

Немного устав от долгой дороги, парочка уселась на ворох сухих листьев под толстым кленом на берегу прозрачной речушки. Женька сел спиной к стволу, а Вероника устроилась немного впереди него, прижавшись спиной и затылком к груди любимого. Он обхватил ее за плечи, и они сидели так, ощущая нарастающую нежность, но ни один из них не решился идти дальше этой тихой нежности. Они слушали голоса леса, наблюдали за прыгающей по камешкам водой, следили за парирующими огромными резными листьями клена на фоне ослепительно-синего неба и совсем не заметили проходившего неподалеку мужчину.

Пока они неторопливо возвращались в совхоз, там уже разыгрывалась целая драма: случайный прохожий оказался дружком Женькиной матери, и его красочный рассказ о якобы увиденной им сцене любви в лесу разжег в пьяном мозгу итак уже обозленной женщины мстительный пожар. Появившегося на пороге сына она встретила шваброй и такими матами, что и взрослого мужика отрезвили бы от любовного опьянения сразу и навсегда. Скандал был на весь поселок, и с тех пор встречаться парочке на людях стало совсем невозможно. Встречи совсем прекратились, Вероника страдала, заглядывала издали на переменах в глаза любимому, искала ответы, но после уроков он незаметно исчезал из школы и даже не пытался поговорить. Вероника, конечно, оправдывала парня, решив, что он боится новых скандалов, не хочет ее подставлять, и успокаивала себя, что надо просто потерпеть какое-то время.

Но к ее ужасу вскоре раскрылась истинная причина интереса к ней совхозного «мачо» из десятого класса – он просто поспорил с друзьями, что эта «столичная штучка» влюбится в него.

Такая правда больно ранила Веронику, но ещё больше распалила её чувство к нему. Она не спала ночами, писала стихи, заглядывала в тёмную воду и горько сетовала на судьбу. До других поклонников ей не было никакого дела. Чтобы вытащить её из такого бездонного омута, должно было случиться что-то экстраординарное. И вот:

– Ты выйдешь за меня замуж?

В этот вечер Андрей, хотя и был в центре внимания как именинник, ни на секунду не отпустил руку Вероники. Его тяготило внимание друзей; была бы его воля, он бы всех бросил за праздничным столом и увёл Веронику на край света. А пока он мог только танцевать с ней в полутёмной толчее комнаты, замирая от счастья, потому что в танце мог своими большими руками нежно прижимать к себе своё маленькое сокровище, так внезапно появившееся на его дне рождения в качестве подарка.

Было совсем поздно, когда гости, наконец, разошлись, и Андрей предвкушал, как они вдвоём пойдут по тёмным улицам к дому, где жила на квартире Вероника. На улице было бело и совсем не холодно, с чёрного неба медленно опускались крупные хлопья снега. Их было так много, и движение их в воздухе было таким хаотичным, что Вероника и Андрей будто летели в невесомости в каком-то невероятном танце в бесконечной черноте космоса среди звёзд и планет. Зрелище было таким завораживающим, а ощущения такими яркими, что в душе Вероники вдруг что-то сдвинулось, как будто выключатель внутри неё внезапно щёлкнул – и та боль от неразделённой любви, которая столько месяцев мучила её, как-то сразу исчезла, растаяла, как снежинки на щеках и ресницах повёрнутого к ней лица Андрея. Она сама удивилась лёгкости, с которой это малознакомое ей лицо вмиг стало близким. Этот снегопад она будет помнить всю жизнь.

Она, никогда не любившая зиму, будет выходить из дома в тихие зимние вечера под летящий из черноты снег и бродить по улицам, вновь и вновь переживая тот удивительный полёт сквозь Вселенную.

***

– Ты выйдешь за меня замуж? – снова настойчиво спросил Андрей, едва они вышли на улицу.

– Конечно, нет! Кто нам разрешит? Нам рано! Где жить? На какие деньги? – целый шквал вопросов и ответов обрушился на Андрея.

– Ну что ты! Мы же уже взрослые, совершеннолетние. Я буду работать, построю дом. Правда, весной мне идти в армию, но ты ведь будешь меня ждать?

Её возмущению не было предела:

– Да с чего ты взял, что я вообще буду с тобой? Я люблю другого! Ты мне зачем?

– Я слышал об этом, но ведь вы не вместе. Я добьюсь твоей любви! А пока ты просто будь со мной, не отказывайся от меня! Ты увидишь, мы будем счастливы!

Ну что на это могла ответить девчонка, которую только что предали, и она считала, что никто её не любит, и счастья нет? Ответ прозвучал после долгой-долгой паузы:

– Я буду с тобой встречаться, но ничего не обещаю… – Тихо сказала Вероника.

Они долго бродили по безлюдным улицам. Целовались, долго стояли, прижавшись друг к другу, а потом Андрей поднял её на руки, закружил и понёс к калитке.

Веронику до этого никто никогда не носил на руках (да и после её многочисленные мужчины не делали этого!), и это чувство защищённости и полёта ещё больше убедили её в том, что она не должна отталкивать Андрея.

«Я его не люблю – думала Вероника, – но как замечательно быть любимой, ловить на себе восхищённый взгляд, слушать влюблённый шёпот, внимать его мечтам и планам, связанным со мной, чувствовать бережные и нежные прикосновения! Он мне не противен, даже наоборот, приятен. Его любовь делает меня частью его дружной семьи (чего у

Вероники никогда не было: в её семье родители вечно ссорились и даже дрались, и каждый жил сам по себе), с ним я буду всегда в центре его замечательной компании – так почему бы и нет? Я ни за что не откажусь от этого! К тому же, говорят, клин клином вышибают, так что любовь Андрея поможет мне забыть того несостоявшегося возлюбленного, чей поступок так ранил моё самолюбие. Решено! Я буду с Андреем!»

Эти практичные мысли были так не свойственны романтичной и влюбчивой Веронике, что очень удивили её саму. Но она решила, что они появились в её голове для оправдания внезапной перемены её чувств! Она-то думала, что та несчастная любовь навеки – и вдруг её не стало! Веронике нравилось её новое состояние, её новый статус в совхозе. Андрей имел явные преимущества, как внешние, так и внутренние, перед её бывшей любовью.

Этот внезапный переворот в судьбе, сама вечеринка и шквал эмоций, вызванный поведением Андрея, так её утомили, что она моментально заснула на своей раскладушке и проспала почти всё воскресенье, конечно, и не подумав съездить к себе домой.

Каково же было её удивление, когда вечером Андрей появился у её калитки. Это означало, что из-за неё, впервые решив пропустить занятия, он не уехал во Владикавказ. И снова была долгая прогулка: на этот раз – по Аллее Любви. Так называлась дорога в совхозе, обсаженная пирамидальными тополями, которые были просто исполинских размеров, и казалось, подпирали звёздное небо, стремясь ввысь острыми башнями. А сама дорога была узкой, шла по пустырям и ночью была абсолютно безлюдной, не считая влюблённых парочек, облюбовавших её для романтических прогулок. Здесь царила какая-то особенная энергетика. Аллея Любви как будто соединяла влюблённых в одно целое, во что-то необъяснимо значительное. В тот второй вечер они много разговаривали, болтали обо всём на свете – всё им казалось интересным. Просто знакомились, пробовали на вкус дыхание друг друга, робкими шажками продвигались по ощущениям, смотрели, не сводя глаз, привыкая к очертаниям лица, ещё такого незнакомого, но почему-то уже близкого и родного.

***

Обычно в субботу сразу после работы Вероника уезжала домой на выходной, и тогда Андрей приезжал к ней. В воскресенье вся семья Вероники крутилась дома, и, хотя у Вероники была своя комната, но остаться наедине парочке почти не удавалось: двери плотно не закроешь, в общей комнате по – соседству мама и брат толклись весь день, а на улице все еще было холодно.

Однажды в пятницу около 10 часов вечера, когда в доме, где на квартире жила Вероника, все укладывались спать, и Вероника уже была в ночной рубашке, в окошко тихонько постучали. Выглянув, Вероника с удивлением увидела Андрея (он еще ни разу не появлялся в пятницу – ведь в субботу был учебный день!) и, накинув пальто на ночную рубашку, как была – босиком – сунула ноги в сапоги. Она так обрадовалась неожиданному приезду Андрея, что о холоде совсем не подумала. Андрей сразу подхватил любимую на руки и, усевшись на скамейку, прижал к себе. Его прохладные руки заползли в горячий ворох одежды и стали ласково поглаживать шелковистую кожу девушки. Вероника страшно боялась щекотки, но, к ее удивлению, ей не было щекотно, даже наоборот – очень приятно. Когда же осмелевшие пальчики пробежали по бедру, неимоверной силы электрический разряд пронесся снизу вверх к голове – и это было так приятно!

В тот же миг на вдруг вспомнила свои самые первые ощущения от прикосновения мужских рук. Год назад она встречалась с одним из друзей их «великолепной семерки» – неразлучной компании со школьных лет. Мальчик был на год моложе и хорош собой! Влюбленной себя Вероника не считала, но очень дорожила этими отношениями, к тому же была весна, хотелось любви, прогулок под луной и поцелуев – и это все кружило голову. Они тогда все в своей компании перевлюблялись и перевстречались. И вот как-то вечером на каком-то крылечке припозднившаяся беседа привела их к поцелуям и невинным ласкам. И вдруг Вероника почувствовала, как рука паренька медленно поползла, отодвигая юбку у пояса, по ее бедру. В тот же миг горячая волна, неожиданно мощная и приятная, охватила низ живота и бедра – и мир поплыл куда-то из-под ног, а рука мальчика с какой-то маниакальной настойчивостью уже пробиралась совсем вниз – и никогда неиспытанное блаженство ослабило ноги и закружило голову девчонки. Наверное, если бы он пошел дальше, ничто не остановило бы эту обезумевшую парочку, уже плохо соображавшую, где они и что делают. но вдруг паренек оттолкнул Веронику почти грубо:

– Прости меня, пожалуйста, прости! Я – идиот, я – сволочь! Как я мог!

Растерянная и ничего не понимающая от еще не прошедшего дурмана Вероника решила, что чем-то обидела парнишку.

– Что ты? Что случилось?

Тут до него дошло, что она вовсе не обижена.

– Пойдем, – снова почти грубо заговорил он сквозь зубы, голос был напряжен до предела, – я провожу тебя домой.

От него веяло холодом. Ничего не понимающая Вероника плелась за быстро идущим впереди другом и не могла взять в толк, на что он так обиделся. Возле ее дома он стал напротив и ледяным голосом произнес:

– Ты должна была меня остановить! Я голову потерял, но ты же девушка – ты должна была!..Знаешь, мне такая девушка не нужна!

Вероника не могла поверить своим ушам. В чем ее вина, ведь ничего не было, чего он испугался?

Когда через много лет они встретились и с удовольствием предавались любви, вспомнив прежнюю привязанность, они долго хохотали над своей давней испуганной чистотой и даже сожалели о пропущенной возможности.

А в тот злополучный вечер он молча, не оглядываясь, уходил в темноту, а у Вероники подкосились ноги и, упав на колени, она согнулась пополам к самой земле и долго горько рыдала и от потери, и от стыда, и от сожаления, что тот сказочный миг блаженства на чужом крылечке так неожиданно и безвозвратно оборвался!

Вскоре Вероника услышала о том, что ее потерянный дружок встречается с другой девочкой, которая, кстати, бросила его через некоторое время прямо перед свадьбой! А сама Вероника, не поступив в Университет, оказалась в маленькой школе совхоза.

И вот снова это чудесное ощущение она испытала теперь, когда Андрей настойчиво, но ласково прокладывал своими уже согревшимися пальчиками тропинки во все потаенные места горячего тела Вероники, и все клеточки этого еще ничего не испытавшего тела раскрывались навстречу его ласкам.

Ей казалось, что еще немного – и сердце не выдержит этой невыносимой сладкой муки. Не ведая еще, чем может закончиться эта мука, Вероника понимала, что, несмотря на кажущуюся вершину блаженства, – это еще не вершина, но идти дальше нельзя, она точно это знала! Сквозь пелену дурмана она все же умудрялась удерживать Андрея от последнего шага.

Рассвет забрезжил неожиданно быстро; как пролетела эта безумная ночь – оба влюбленные не заметили. Ноги у Вероники замерзли, и Андрей отогревал их своим дыханием, держал ступни в своих больших ладонях, только бы любимая не уходила. Но уходить было пора: могли проснуться хозяева квартиры, могли выйти на работу соседи и поэтому Вероника, засунув ноги в нахолодавшие сапоги, убежала в дом.

С той ночи влюбленные все свои уединенные минутки предавались очень смелым ласкам, иногда им даже везло остаться на целую ночь в доме тети Полины (диван, сохранивший в памяти их любовные игры, Вероника впоследствии много лет, приезжая в совхоз, всегда гладила по старой обивке и приветствовала как доброго друга). Эти волшебные ощущения Вероника всю свою жизнь искала в отношениях со своими мужчинами, но, к ее удивлению, мало кто из мужчин способен был давать такие ощущения: большинство думало только о своем удовольствии. Если бы в свои 18 лет Вероника знала об этом!

***

Всю весну Андрей и Вероника встречались по выходным, эти встречи были все горячее и горячее, но влюбленные никогда не переступали запретную черту. Вероника хорошо помнила слова своей мамы:

– Принесешь в подоле – будешь жить на улице!

Андрей же не забывал о скорой разлуке на два года, он по-прежнему уговаривал Веронику выйти за него замуж.

– Если этого не случится, ты не дождёшься меня из армии, – высказывал свои опасения Андрей.

– Ну, пойми, если я встречу кого-нибудь за это время, меня вряд ли остановит то, что я замужем или уже не девушка. Как ты не понимаешь – наша предстоящая разлука вовсе не повод так спешить, – всё пыталась его убедить Вероника, – я и так буду ждать тебя. Твоя семья и твои друзья не дадут мне забыть о тебе!

Но Андрею от этих её слов не становилось спокойнее, какое-то шестое чувство рисовало ему будущее, которое повергало его в беспросветную депрессию. Чем ближе был май, тем настойчивее он уговаривал Веронику:

– Давай сыграем свадьбу прямо на проводах в армию. Всё равно соберётся вся родня и друзья. Прошу тебя, соглашайся!

– Ну, миленький, ну, родной, ну как мне тебя убедить? Мои родители не согласятся, да и два года – такой огромный срок! Вдруг ты там встретишь еще большую свою любовь, а я тут тебя жду, да ещё вдруг с ребёнком. Ну что с нами будет? Если мы любим друг друга, то оба дождёмся встречи!

Сколько раз потом Вероника думала об этом своём жестком отказе и сожалела, что сделала это. При её вечной трусости перед кардинальными переменами в своей жизни, если бы они действительно поженились, и появился бы ребёнок – тогда она наверняка бы дождалась Андрея, и жизнь сложилась бы иначе, возможно более счастливо и удачно.

Но у жизни нет сослагательного наклонения, и Вероника, убеждённая в своей правоте, так и не решилась на то, что сейчас бы назвали «заняться любовью».

Когда Вероника в конце зимы уволилась из школы и вернулась домой, чтобы было время готовиться к вступительным экзаменам в университет, влюблённые стали чаще встречаться дома у Вероники, так как мама уже не отпускала её в совхоз. И, хотя квартира была большая, а у Вероники была своя, самая дальняя комната, их разговоры могла слышать вся семья, ведь они встречались по выходным. А разговор часто сводился к самостоятельной жизни. Андрей рассуждал так:

– Мы с тобой уже взрослые и можем жить самостоятельно, давай поженимся. Если не разрешат – сделаем это тайком – мы же совершеннолетние, уедем в большой город. А ещё лучше, если ты поедешь туда, где я буду служить. Решайся!

Конечно, Вероника по-прежнему возражала, но обсуждала с ним эти его планы (они ей, в общем-то, нравились, просто пугали своей новизной). Но в планы мамы вовсе не входило отпускать Веронику из дому неизвестно куда.

– Знаешь, – говорила она, когда Андрей уезжал, – мне не нравятся его мечтания, не серьёзно это! Тебе учиться надо, профессию получить, повзрослеть. Он в армию идёт – вот пусть отслужит, тогда и планировать будете!

В общем, маме Андрей не нравился, она встречала его не очень приветливо, и он в ответ тоже «бычился», здоровался с высоты своего роста без улыбки, и маме, очень маленькой ростом, он казался каким-то огромным неласковым монстром, возмечтавшим навсегда увести её дочь из дома. Она, много повидавшая на свете, но ни в своёмдетстве, ни в своей семейной жизни семьи как таковой не имевшая, не сумела в этом мальчишке разглядеть то, за что должна была уцепиться любая мудрая мама. Вместе с Андреем Вероника получила бы огромную, дружную, любящую семью. Куда же ещё отдавать свою дочь, как ни в такие руки! Если Веронику, несмотря на её юность и неопытность, интуитивно тянул в эту семью инстинкт самосохранения, то мама, ухватившись за внешние, неприятные ей черты Андрея, проглядела лучшую долю для дочери. Она приложила все усилия, чтобы повлиять на их отношения, вернее, она просто полностью игнорировала эти отношения, тем самым давая понять, что не видит их продолжения и развития.