Текст книги "Пушкин – Тайная любовь"

Глава 4. …А бакунина «к нам без интересов»

Однако вернемся все же к нашей троице лицейских воздыхателей Екатерины Бакуниной – прототипа героини «Барышни-крестьянки». Непосредственность, остроумие, живость характера, даже некоторая, с позволения сказать, стервозность в придачу к внешней привлекательности Лизы Муромской – это обязательные черты девушки, способной понравиться Пушкину. Как считала опытная в амурных делах Анна Керн, в женщинах его очаровывали «остроумие, блеск и внешняя красота. Кокетливое желание ему понравиться не раз привлекало внимание поэта гораздо более чем истинное и глубокое чувство, им внушенное»[36]36
  Керн Анна. Воспоминания, с. 53.


[Закрыть].

Екатерину Бакунину просто кокеткой, пожалуй, не назовешь. Отмечаемая лицеистами ее «очаровательность обращения» – это, вероятно, особая коммуникабельность нашей девушки, умение расположить несоциализированную, выросшую в закрытом учебном заведении молодежь к общению. Ее «сестринская» заботливость, понятливость, способность найти к каждому из пареньков свой подход, всем показаться внимательной, легкой и приятной.

стр 56

Е.П. Бакунина, художник П.Ф. Соколов, 1816[37]37
  Соколов П.Ф. Портрет Е.П. Бакуниной 1816 года – http://f-picture.net/lfp/s007.radikal.ru/i302/1011/e2/352c6277d07a.jpg/htm.


[Закрыть]

Эту особенность характера Екатерины удачно отразил в ее портрете пушкинско-лицейского периода все тот же художник Петр Федорович Соколов. На нем милая лучеглазая целомудренно одетая и причесанная девушка поддерживает за крылышко скульптурную фигурку целящегося как бы в нее амурчика, восседающего на собаке. Животное явно припадает на передние лапы, прижав уши и задрав хвост. Эта статуэтка – не «символ верности в любви», как полагает Владимир Сысоев[38]38
  Сысоев Владимир. Поэта первая любовь, с. 15–16.


[Закрыть]. Она иронично, но вполне адекватно отражает ситуацию заигрывания, влюбленности в Екатерину Бакунину едва ли не всего Лицея. То есть мальчишек-студентов – «щенят», «кобелят» своей альма-матер – большой охраняющей их юность ученой (дрессированной) «собаки».

ПРАВИЛО № 22: в графике Пушкина нет собственно пейзажей. Любые холмы, деревья, кусты и трава, ветки и листья его сюит – записанная небрежной скорописью важная информация о его чувствах по отношению к тому или иному человеку, особенно часто – женщине, иногда – себе самому.

На затронутом в предыдущей главе листе 81 об. в ПД 841 обратите внимание хотя бы на не сводящие глаз с «дивного стана» удаляющейся девушки три юношеских профиля. Справа налево это известный нам триумвират тайных воздыхателей Бакуниной. «Иванъ Пущинъ, АлексѢй Iлличевскiй и я, Александръ Пушкинъ, влюбились въ нея», – зафиксировано автором рисунка скорописью в линиях волос на головах юношей, ветвей деревьев над ними и утолщениях линии собственного профиля. Местоимение «нея» в этом фрагменте по профилю Пушкина выписано очень крупными пунктирными намеками на соответствующие буквы – так сказать, полубуквами: по общему смыслу фразы приходится догадываться о смысле слова и по имеющимся фрагментам букв «реставрировать» его.

ПРАВИЛО № 23: самую секретную информацию Пушкин в своих рисунках записывает полубуквами – намеками на буквы, состоящими из петелек и кружочков, хвостиков и крючочков, которые, впрочем, при достаточном навыке чтения его графики и понимании того, о чем в ней может или должна идти речь, легко «достраиваются» и прочитываются.

Рядок молодых пышных кустов в средней части этого пушкинского чернового листа повторяет то же самое, конкретизируя предмет общих воздыханий друзей: «Я, Iлличевскiй, а такъже Пущинъ влюбились въ Катерину Бакунину».

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

С чем сопоставить профили на пушкинском рисунке? На парадном портрете Ф. Верне недавнему лицейскому выпускнику Ивану Ивановичу Пущину (1798–1859) уже почти 19. Закадычный друг поэта еще в последние годы их совместной учебы заметно повзрослел и посерьезнел. Ради художника наряжен, припомажен и приглажен. Пущин вообще человек телом довольно крупный – не зря однокурсники звали его Иоанн Великий или Большой Жанно. Поэтому в троице парней пушкинской «деревенской» сюиты он справа – самый рослый.

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

Вопреки своему обычаю, собственного лучшего друга Пушкин рисует не с его удачного портрета, а по чувству и памяти. В выпускной год уже вступивший в члены тайного общества Пущин у него выглядит парнем волевым и сосредоточенным: непослушные волосы, высокий лоб, твердый взгляд, упрямый подбородок с ямочкой в центре. «Благородство, воспитанность, добродушие, скромность, чувствительность, с мужеством и тонким честолюбием, особенно же рассудительность суть отличные его свойства», – отмечал в Пущине нелюбимый лицеистами воспитатель М.С. Пилецкий[39]39
  Лицеисты. Алексей Илличевский. Иван Пущин. – http://www.newacropol.ru/study/child/licey/litzeist/.


[Закрыть].

Интересный своей оригинальностью профиль с левого края триумвирата в пушкинской сюите принадлежит почти одинаковому с Пушкиным росточком сыну томского губернатора Алексею Демьяновичу Илличевскому (1798–1837), одному из самых блестящих учеников Царскосельского лицея. Олосенька, как звали Илличевского товарищи, – «остряк любезный», веселый, талантливый рисовальщик-карикатурист и поэт-эпиграмматист «на недруга и друга». В табели за 1812 год, подписанной директором Лицея В.Ф. Малиновским, говорится: «По нравственной части довольно благонравен, остроумен, пылкого воображения, смел, решителен, с чувством к добродетели; но властолюбив и с трудом подчиняется». Во время детских игр, преимущественно военных, Илличевский всегда первенствовал, командовал, считался «генералом от инфантерии»[40]40
  Лицеисты… Там же.


[Закрыть].

Иван Пущин. Ф. Верне, 1817[41]41
  Верне Ф. Портрет И.И. Пущина 1817 года – http://www.slib.ee/gallery2/main.php?g2_view=core.DownloadItem&g2_itemId=29298&g2_serialNumber=6


[Закрыть]

А.С. Пушкин. Ф. Ж. Вивьен, 1826[42]42
  Вивьен де Шатобрен Ж. Портрет А.С. Пушкина осени 1826 года – http://avsecosu.science/pic-www.booksite.ru/fulltext/suda/kov/4_04_7.jpg


[Закрыть]

Алексей Илличевский. Неизвестный художник[43]43
  Портрет А.Д. Илличевского – http://litcult.ru/u/dd/love_lyrics/ 1644/foto.jpg.


[Закрыть]

Выразительны художественный беспорядок шевелюры, в удивлении приподнятые брови, в скептическом вопросе приоткрытые губы Илличевского, его некоторая гордая отстраненность от тянущихся взглядом к общей пассии своих друзей. Особенно – от восторженного, откровенно любующегося Екатериной среднего, самого крупного члена этой приятельской троицы – Александра Пушкина. Отчего профиль его крупнее других? Нет, не от силы его чувства к общему предмету восхищения, а от собственного принципа изображения: поэт возрастом на год младше обоих своих соперников.

Интригует уникальная для пушкинских автопортретов тайная улыбка в уголках губ его профиля – себе в усы. Чему в свой последний лицейский год тихо радуется, чем особенно доволен? Барышня Бакунина, конечно же, простирала свой шарм на всех юношей-лицеистов одинаково, без разбору, но неизбалованный любовью Пушкин, похоже, воспринимал его так, будто он был адресован исключительно ему одному.

А что – может, действительно добился уже у своего кумира на то особого права? И по нему свою фамилию в рисунке «выпечатывает» по прямой линии, устремленной от собственного лба к затылку Екатерины. К месту, где по высокой шее нашей девушки стелется длинный стебель розы, пышный цветок которой «примаскирован» в затылочной части ее прически. Не та ли это самая роза, которую держал в зубах лицеист Пушкин, карабкаясь ночью 25 мая 1817 года по выступам стен бакунинского царскосельского дома к приоткрытому окошку комнаты Екатерины во втором этаже?

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

Замечательные, как видим, личности наряду с Пушкиным засматривались в Лицее на нашу Екатерину Бакунину. Но ни тонкость и благородство Пущина, ни талантливость и решительность Илличевского не помогли этим парням приблизиться к своему кумиру – Екатерине, воспринимавшей их только как друзей-приятелей своего младшего брата Александра.

Но как развивается дальше интрига «прельщенного» Екатериной Бакуниной лицейского «народа» в пушкинском «деревенском» рисунке? Хватающий девушку за «дивный стан» двурукий куст против пушкинского профиля в центре чернового листа 81 об. в ПД 841 буквами своей листвы сообщает: «Мы любили ея всѢ трое». Буквы гирлянды внизу подола платья девушки, однако, коллективный энтузиазм однокашников тут же «опускают»: [Екатерина Бакунина] «…къ намъ бѢзъ интересовъ». Это, впрочем, внятно выражено уже в позе девушки. Ото всех троих своих воздыхателей отвернулась. Кисти рук прижимает к груди – чтобы, значит, никому своей руки не отдавать. Уходит…

Почему? На этот счет в сюите имеется специальная пиктограмма – большущий карман в левом (напомню: с точки зрения рисовальщика, «неправильном») шве подола платья нашей героини. Кстати, Пушкин после повторит его и во многих других относящихся к Бакуниной сюитах. Этим карманом он явно намекает на то, что мать планировала составить для Екатерины партию, прежде всего выгодную с материальной стороны.

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

Юношам, выросшим в демократичной обстановке своей лицейской «республики», где превыше всего ценились трудолюбие и талант, брачно-меркантильная тема как-то еще не близка. Линии кустарника в верхней части листа передают их общую озадаченность: «ВсѢ мы влюбились въ нея. Писали ей стихи, письма. Мы не знали, кто ей милъ». Не ощущая от своей симпатии к себе интереса, претенденты на ее сердце и руку теряются в догадках: раз не обращает внимания на них, значит, есть у нее кто-то другой? Ну, должна же, по их представлениям, красавица в таком цветущем возрасте быть хоть в кого-нибудь влюблена!

Последний, еще не прочитанный нами куст в нижней левой части рассматриваемой сюиты рисунков – одинокий и очень секретный! – выписан, конечно же, полубуквами. Содержит он в принципе то же самое, что и шнурок на листе 50 Лицейской тетради: «Я у…ъ ея 25 Мая. Я ея мужъ».

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

Вроде как победил Пушкин своих соперников, сломил девичью гордость Екатерины. Но рад ли? Взаимности он этим, конечно, не добился. Однако тайну своей девушки, как ему кажется, все же выведал. Об этом свидетельствуют его карандашные пиктограммы при ее профиле на все том же листе 50 ПД 829, которые очень сложно разглядеть в сильно «замыленном» пространстве сюиты. В штриховке за спиной девушки ее тенью прячется очерченный тонкими, волосяными карандашными линиями древнеегипетский сфинкс. Не пытаясь копировать руку Пушкина, я на его рисунке просто мечу приблизительные контуры этого чудовища. Им поэту представляется сама Екатерина, загадывающая своим поклонникам не поддающиеся, кажется, здравому смыслу загадки. Действительно, в нее влюблены лучшие парни Лицея – что еще ей для счастья надо?

Если хорошо приглядеться, над бровью и у виска профиля Екатерины можно прочитать комическую, на взгляд нашего рисовальщика, «коронную» фразу его неординарно для своего времени мыслящей девушки: «Я буду художникомъ». У темени Екатерины столь же тонкими карандашными линиями Пушкиным обрисован с ее слов ее душевный мир, тогдашние интересы. Это – палитра с красками и художественными кистями, а также правый мужской полупрофиль. На пушкинском рисунке я также практически лишь мечу их местонахождение.

ПРАВИЛО № 24: пушкинские пиктограммы, как средства индивидуализации его достаточно стандартных профилей, весьма разнообразны – книги, инструменты и орудия труда, люди, животные, чудовища… Если они изображены у темени профиля – это мысли, интересы и увлечения, если «прячутся» за спиной – загадки и тайны.

Мужское лицо при намекающей на интимные отношения с героиней нашего исследования голой шее изображено у макушки бакунинского профиля в особенном ракурсе, в котором запечатлел своего старшего брата Александра во время совместной с ним стажировки от Академии художеств в 1823–1829 годах в Италии великий живописец Карл Павлович Брюллов. Будущего придворного архитектора и замечательного мастера камерного акварельного портрета Александра Павловича Брюллова (1798–1877) достаточно просто узнать и по его обычной прическе – характерным зачесанным на лоб прядкам волос у виска.

Художник К. П. Брюллов, портрет брата Александра, 1823–1827[44]44
  Брюллов К.П. Портрет А.П. Брюллова – http://parnasse.ru/images/photos/medium/2ac11253d3cad7a010de009bfc241bd7.jpg


[Закрыть]

ПРАВИЛО № 25: как отмечает Л.А. Краваль, голая шея при мужском лице – догадка, намек поэта на интимность отношений с этим мужчиной у изображаемой им женщины.

Вероятно, Пушкин видел написанный Карлом Брюлловым портрет брата в мастерской последнего по возвращении того в Санкт-Петербург в 1829 году. Но тогда выходит, что и саму сюиту на 50-м листе Лицейской тетради Пушкин рисует не ранее 1829 года? Нет, скорее всего, просто карандашом уточняет, актуализирует – подрисовывает, совершенствует – ее сюиты всякий раз, когда эта старая и такая дорогая для него тетрадь попадается ему на глаза. На это, в частности, указывает возраст полупрофиля А.П. Брюллова при бакунинской макушке: Александр Павлович изображен здесь в ракурсе своего молодого портрета, но в примерно 35-летнем возрасте – весьма похожим на его портрет сороковых годов работы художника П.Ф. Соколова.

Почему Брюллов оказался в пиктограмме при профиле Бакуниной? Может, она, действительно, с молодости была в него влюблена? Нет, у него, одного из лучших студентов Академии художеств, в пушкинский лицейский период она просто берет уроки рисования. Сама по себе Екатерина – очень одаренный человек, тоже настоящая художница, мечтающая совершенствоваться в своем творчестве. Но Пушкин, похоже, не предполагает в женщинах, как людях, ни больших творческих задатков, ни подобных устремлений. «Живо воспринимая добро, Пушкин, однако, не увлекался им в женщинах…Причина того, – замечает Анна Керн, – заключалась, конечно, в его невысоком о них мнении, бывшем совершенно в духе того времени»[45]45
  Керн Анна. Там же, с. 53.


[Закрыть].

А.П. Брюллов. А.И. Клюндер (по оригиналу П.Ф. Соколова), 1840[46]46
  Клюндер А.И. Портрет А.П. Брюллова. – http://www.pushkinmuseum.ru/sites/default/files/pictures/collections/kollekciya-zhivopisi-grafiki-i-miniatyury-gmp/6.klyundera.i.bryullova.p.1840.jpg


[Закрыть]

Как подтверждение того же – в его «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях» уже 1830-х годов уничижительное «славное решение, приписываемое Петру I: женщина не человек, курица не птица, прапорщик не офицер. Даже люди, выдающие себя за усерднейших почитателей прекрасного пола, не предполагают в женщинах ума, равного нашему, и, приноравливаясь к слабости их понятия, издают ученые книжки для дам, как будто для детей…» (XI, 53)

В этой почерпнутой еще в юности убежденности недавнего лицейского выпускника, видимо, – и вся атипичность, странность, загадка для него Бакуниной, как молодой и красивой девушки. А, казалось бы, она – художница, он – поэт. Они должны были бы интересовать друг друга хотя бы как личности. Тем более что он, по нашим представлениям, так старается щедрой россыпью своих элегий не только донести до нее свои чувства, но и произвести на нее, в контраст своей некрасивой, как сам он считает, внешности, благоприятное эстетическое впечатление. Вспоминая Екатерину Бакунину и связанное с нею свое юное стихотворчество, он 28 апреля 1830 года в письме к супруге своего приятеля Вяземского Вере Александровне по поводу своей предполагающейся женитьбы на «113-й любви» Наталье Гончаровой добродушно иронизирует: «Первая любовь всегда дело чувствительности; чем она была глупее, тем больше остается сладостных воспоминаний. Вторая, видите ли, – дело чувственности…» (XIV, 81)

И с прежней озадаченностью смотрит вслед удаляющейся от него Екатерине на своем «деревенском» рукописном листе 81 об. в ПД 841. Впрочем, так, спиной и в полный рост, он изобразил ее в первый раз еще в беловике начатой в Одессе в 1821-м, а законченной уже в Михайловском в октябре 1824 года поэмы «Цыганы» (ПД 836, л.7) – на широком поле у текста песни Земфиры:

 
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.
 
 
Ненавижу тебя,
Презираю тебя;
Я другого люблю,
Умираю любя…
 
 
Режь меня, жги меня;
Не скажу ничего;
Старый муж, грозный муж,
Не узнаешь его.
 
 
Он свежее весны,
Жарче летнего дня;
Как он молод и смел!
Как он любит меня!
 
 
Как ласкала его
Я в ночной тишине!
Как смеялись тогда
Мы твоей седине! (IV, 189)
 

На замечание Алеко прекратить «дикое» на его цивилизованное ухо пение Земфира дерзко возражает: «Ты сердиться волен // Я песню про тебя пою». Дикость песенной ситуации для Алеко-Пушкина состоит в том, что его самого, «старого» (то есть прежнего и настоящего, поскольку – первого) мужа, все еще отвергает, не хочет знать его любимая гражданская, как теперь это называют, жена Бакунина.

В своей сюите он, кстати, не забывает и о двух других своих первых любовях времен его отношений с Екатериной Бакуниной. Он не успел и попытаться сделаться мужем улетевшей от него на помеле сначала в фрейлины, а потом замуж «ведьмочке» Наташе Кочубей и ставшей для него после своей гибели ангелом мести Жозефине Вельо, фамилию которой он на португальский лад пишет Вельхо (Welho). Имена этих девушек записаны буквами в линиях их фигурки и крылатого профиля, а их роли в жизни Пушкина – «вѢдьма» и «ангелъ» – в помеле первой и чертах лица второй. Подробнее же о самих этих пушкинских пассиях – чуть ниже.

ПД 836, л.7

Роль третьей, самой крупной фигурки на этом листе записана тайными буквами в правом контуре ее юбки – под большим выпуклым животом: «любовь». Прототип этой фигурки – пушкинская теперь вечно от него «уходящая девушка» Екатерина Бакунина. Смотрит он ей вслед и пожимает плечами: и чего она той царскосельской майской ночью так расстраивалась? Отчего так безутешно рыдала? Если досадовала на себя за то, что в состоянии смятения не сумела оказать ему должного сопротивления, то ведь он рад был тут же бежать к ее маменьке просить ее руки. А она – нет. Не хочет, мол, она замуж. Ни за него, ни за кого-либо другого. Чего хочет? Рисовать! Просто обиделась на него, как маленькая девочка, надулась и отвернулась.

Личико этой обиженной девочки вырисовано линиями правого рукава платья Екатерины. Из глаз девочки текут, сливаясь в лужицу за подолом (в прошлом) нашей взрослой уже девушки, потоки слез. Причина их – тайное, прописанное полуцифрами и сильно запутанными буквами «25 Мая», мокнущее в слезной лужице и трепещущее под левым предплечьем – у сердца девушки.

Поскольку «красноречивый» рукав – правый, то, значит, Пушкин уже в этой сюите признает, что обижается Екатерина на него по большому счету правильно, справедливо. Как взрослый порядочный мужчина, кем он себя уже в лицейские годы считал, он не должен был пользоваться ее жизненной неопытностью, душевной романтической настроенностью и стремлением той ночью не наделать в своем доме шума – самой избежать и его уберечь от гнева своей семьи и осуждения общества.

ПРАВИЛО № 26: складки одежд пушкинских персонажей часто отображают их душевное состояние, настроение.

Но понял он это слишком поздно. В предвыпускные лицейские годы у него были уже связи с женщинами, которые его молодую страсть вовсе не считали посягательством на их честь и достоинство. Скучающие молодые жены царскосельских престарелых мужей, актриса местного театра и любовница его хозяина, графа Варфоломея Толстого, Наталья, дамы полусвета, бордельные обитательницы…

Екатерина Бакунина в жизни Пушкина была первой барышней из хорошей семьи. Да к тому же еще оказалась девственницей, хотя при наличии немалого числа лицейских поклонников бойко разыгрывала перед рано повзрослевшим Александром роль искушенной в любви женщины. Наверное, на своем 22-м году, когда ее замужние сверстницы успели уже родить не по одному ребенку, ей было неловко признаваться в том, что она до сих пор с мужчиной не спала. А если по правде сказать, то даже и не целовалась.

Заигравшись во взрослую жизнь, она подпустила своего пламенного ухажера Пушкина слишком близко. Да он ведь и долго, для его реактивной натуры даже очень долго (чуть ли не два года!) приручал ее – обаял речами, поражал блеском своего ума, восторгал ее сердце благородными порывами. Явно обращаясь к опыту собственной молодости, описывает он поведение своего героя в «Евгении Онегине»:

X

 
Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным, иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!.. (VI, 10)
 

Быть может, к роковому моменту Екатерина уже доверяла ему так, что, распахивая в темноте окошко своей комнаты, даже ничего не опасалась. Не допускала и мысли о том, что этот не по возрасту умный мальчишка стремительно, тут же, пока она не опомнилась, не набралась решительности преодолеть собственное смущение и позвать кого-то из родных на помощь, дерзнет сделать ее своей женщиной. Скорее всего, в силу собственного привычного старшинства была уверена, что в любом случае сможет проконтролировать ситуацию.

Похоже, в ту злополучную ночь она чувствовала себя одновременно и обманутой, и обманщицей. Сексуальная непросвещенность девушек того целомудренного времени заставляла их думать, что дети рождаются даже от поцелуев. Одна из них, к примеру, как я прочитала в интересной книге по этикету пушкинской поры, на полном серьезе переживала в своем дневнике: «Когда мне было уже 15 лет, мама сказала, что иногда, когда мужчина с девушкой или женщиной живут в одном доме, то у них могут родиться дети. И я помню, как я мучилась и сколько ночей не спала, боясь, что вдруг у меня будет ребенок, потому что у нас в доме жил учитель»[47]47
  Лаврентьева Елена. Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. – http://russify.ru/text/etiket/index.htm


[Закрыть].

Нашей Екатерине, конечно, уже за 20, хотя это и не сильно меняет дело. Но после по-настоящему близкого общения с мужчиной она не могла не догадываться о возможности серьезных последствий. Как она теперь будет смотреть в глаза маменьке, по семейному безденежью хлопочущей об устройстве ее ко двору? Ведь в фрейлины принимают, как известно, только незамужних, бездетных и с безупречной репутацией.

Обращает на себя внимание на пушкинском рисунке в «Цыганах» округлившийся, сильно выпяченный вперед, но отделенный от подола платьяживот «уходящей девушки». Это значит, что Пушкин никак не может понять, отчего Екатерина так уж сильно на него обижается и плачет? Ведь он постарался сделать все от него зависевшее, чтобы, как он сам выражался на эту тему, не «обрюхатить» ее с первого раза. Он на самом деле тогда хотел только одного – пусть и таким дерзким, неблагородным способом «приручить», «присвоить», «привязать» Бакунину к себе. Потому что очень ее любит – не может без нее жить. И его логику даже можно если не разделить, то хотя бы понять: разве по-другому, по-правильному он смог бы убедить мать Екатерины, мечтающую для дочери о выгодном браке, отдать ее за него замуж?

Скрещенные – закрытые для реализации мужской «горячности» – ножки девушки на листе 8 в ПД 835, в рукописи «Цыган», принадлежат также, как записано здесь автором рисунка, Екатерине Бакуниной. Появился он в правом («правильном») поле рукописи рядом с отражающими истинные чувства поэта к Екатерине стихами о любви Алеко к Земфире. Старик-отец «переводит» на понятный Земфире «язык» отношение к ней полюбившего ее человека иной культуры: «…Тебя он ищет и во сне: // Ты для него дороже мира». (IV, 191)

ПД 835, л. 8

Но Земфиру в это время уже тяготят отношения с Алеко, по правилам своей цивилизации считающим себя ее мужем. Она признается отцу: «Его любовь постыла мне. // Мне скучно; сердце воли просит…» На рисунке за ножками Бакуниной – неизгладимое в ее восприятии черное пятно ее кратковременных нежеланных близких отношений с Пушкиным. Записанный в этом рисунке текст – комментарий к ситуации: в юбке и ножках – «Катерина Бакунина и я», в контурах «негритянски» черного чернильного пятна – «Александръ Пушкинъ, мужъ ея».