Текст книги "Одри Хепберн"

Очевидно, Джеймс перегнул палку. Одри не выдержала натиска напористого и властного мужчины. Кроме того, она отлично помнила отношения своих родителей, закончившиеся разводом. Актриса категорически не хотела и даже боялась повторить судьбу матери. Одри не верила в то, что с Хэнсоном ей удастся создать крепкую семью навсегда. Экспериментировать над собой и над будущими детьми Одри не хотела.

В итоге в Нью-Йорке Одри появилась одна, без Джеймса Хэнсона. Гилберт Миллер был доволен. Актриса была в отличной форме и горела желанием работать.

Кэтлин Несбитт сразу все поняла и спросила: «Выбрала работу?» Одри вздохнула и призналась, что потеряла Джеймса Хэнсона. Кэтлин успокоила ее, сказав, что она нашла себя, и добавила, что, скорее всего, она не любила Джеймса, как и он ее. Одри попросила актрису объяснить, почему она так думает. Мудрая Кэтлин Несбитт сказала: «Если бы любили, то обвенчались бы прямо здесь, а не выбирали день и не ждали толпу гостей с подарками».

Одри понимала, что приняла правильное решение. В своих мемуарах она напишет: «Жена актриса, да еще и снимающаяся в фильмах по всему свету… Такое не каждый выдержит, вернее, точно могу сказать, что не выдержит ни один мужчина, который к кино не имеет никакого отношения. Актерский труд очень тяжел, а на съемках тем более. Если не отдавать роли все душевные силы, ничего путного из такой игры не выйдет. Если отдавать, то опустошение столь велико, что сил на семью остается мало. При этом должна быть настоящая поддержка со стороны семьи, в первую очередь мужа. Разрываться между домом и такой работой очень тяжело».

Как и планировалось, труппа отправилась в турне по Америке, которое длилось с октября 1952 года по июнь 1953-го. Актриса и ее коллеги объездили всю страну. Одри играла в «Жижи» на сценах театров Балтимора, Сан-Франциско, Детройта, Цинциннати, Питсбурга. Во время гастролей Одри Уайлер занимался монтажом и озвучиванием фильма, поэтому вся Америка знала, что молодая актриса, играющая Жижи, снялась в новом фильме «Римские каникулы», который скоро появится на экранах. Таким образом, турне Одри Хепберн оказалось отличной рекламой и для «Римских каникул».

Актриса покорила Америку, публика ее боготворила. Одри приходилось много общаться с журналистами. Несмотря на популярность и всеобщее обожание Одри всегда оставалась сама собой. Звездная болезнь была чужда ей. Она никогда не была высокомерной и заносчивой.

Во время турне в Чикаго к Одри приехал Джимми Хэнсон. После отмены свадьбы он немного пришел в себя и смог поговорить с Одри спокойно. Из-за того, что и он, и она были публичными людьми, необходимо было объяснить причину несостоявшейся свадьбы. Объяснение вышло сухим, но позже Одри поняла, что именно таким оно и должно быть: «Наша работа требует… мы решили пока пожить врозь… возможно, позже… решим и обязательно сообщим…»

Фигура Одри не отвечала стандартам женской красоты на то время. Тогда зрители поклонялись сексуальным Мэрилин Монро и Элизабет Тейлор, поэтому худенькая Одри с плоской грудью очень смущала продюсеров. Они переживали, не зная, как зрители воспримут мальчишескую фигуру актрисы. Участвуя в мюзикле «Соус тартар» в 1949 году, Одри увеличивала свой бюст с помощью двух носков, скатанных в клубок. Когда в 1953 году ей предложили воспользоваться специальными вкладышами для бюстгальтера для визуального увеличения груди, Одри категорически отказалась. Актриса из принципа не хотела менять что-либо в себе. Она будет только собой и никем другим. Подстраиваться под чужие стандарты и предпочтения Одри считала глупым. Позже Вилли Уайлер скажет, что Одри – это «девушка, благодаря которой роскошные женские бюсты выйдут из моды».

Глава 14. «Сабрина»

Между тем Одри получила множество предложений от известных режиссеров. Джозеф Л. Манкевич звал мисс Хепберн сниматься в фильме «Двенадцатая ночь» вместе с актером Джоном Гилгудом. Джошуа Логан пригласил Одри в свой фильм «Сайонара». Он видел актрису в роли невесты-японки. В этот фильм был приглашен сниматься сам Марлон Брандо. Однако Одри отказалась от этого предложения, хотя видела, что сценарий отличный. Она была уверена, что никогда не сможет правдиво сыграть японку. Одри считала, что ее засмеют зрители. Актриса всегда четко знала, что она сможет сыграть, а что нет.

Между тем «Парамаунт» приготовила для Одри новый проект – фильм «Сабрина». Сценарий был написан на основе комедии Сэмюэля Тейлора «Нимфа Сабрина». В качестве режиссера «Парамаунт» выбрала Билли Уайлдера. Сценарий фильма Тейлор и Уайлдер должны были написать вместе.

Сюжет комедии был похож на сказку. Жила-была очень богатая семья Лэрраби. Старший сын Лайнус был умным, а младший Дэвид – разгильдяем. Сабрина Фэйрчайлд, дочь водителя семьи, влюбилась в Дэвида. Чтобы уберечь дочь от жизненных разочарований, отец Сабрины отправляет ее на несколько лет учиться в парижскую школу кулинарного искусства. Сабрина возвращается домой «женщиной мира» – именно так звучал заголовок пьесы Тейлора. Дэвид влюбляется в девушку. Однако у его отца совершенно другие планы: Дэвида собираются удачно женить, чтобы расширить семейный бизнес. В историю вмешивается Лайнус, который принимается ухаживать за Сабриной, чтобы отвлечь ее внимание от брата.

Когда началась работа над сценарием фильма, на Бродвее уже был поставлен спектакль под названием «Нимфа Сабрина». Спектакль оказался удачным. Зрители смеялись над остроумными шутками драматурга. Тейлор написал отличную пьесу. Постановка продержалась на сцене около девяти месяцев, было показано 318 спектаклей. Однако переделать пьесу в сценарий для фильма оказалось не так-то просто. По договору Уайлдер имел право переделывать пьесу на свое усмотрение. Режиссер изменил ее полностью таким образом, что от изначального текста ничего не осталось. Сэмюэль понимал, что эти изменения необходимы для создания успешного фильма, но ему было тяжело смириться с таким варварским отношением к его детищу. Уайлдер посягнул даже на самое сокровенное – идейный смысл произведения. Тейлор с ужасом наблюдал, как его изящная комедия превращалась буквально в цирковое представление. Драматург был в отчаянии, но ничего не мог изменить и с трудом сдерживал свои эмоции. Тейлор отказался участвовать в этой «вакханалии» и в расстроенных чувствах уехал в Нью-Йорк любоваться своим прекрасным спектаклем на сцене. «Парамаунт» пригласила дорабатывать сценарий Эрнеста Лемана, опытного автора, создавшего отличные тексты для фильмов. Леману и Уайлдеру было тяжело работать вместе, они громко ссорились, когда не могли прийти к общему мнению. Однако, к счастью, режиссер и сценарист в конце концов смогли договориться. Сценарий приходилось переписывать практически полностью. Герои Тейлора вступали в «остроумные, полные аллюзий диалоги», которые были прекрасны для театральной сцены, однако для кино не годились. Кинозритель требовал простых диалогов с понятным юмором. Наконец сценарий был практически готов, можно было приступать к съемкам. Как это водится, во время съемок сценарий приходилось неоднократно дорабатывать. Часто Одри получала листки с текстом рано утром и должна была учить текст к съемке в этот же день.

Пока Уайлдер и Леман заканчивали сценарий, шла подготовительная работа к съемкам. Продюсеры определяли дату старта.

Одри должна была утвердить эскизы костюмов для этого фильма. Модельером «Сабрины» снова была назначена гениальная Эдит Хэд. Однако Билли Уайлдер и Дон Хартман, руководитель киностудии, предложили Одри самой съездить в Париж, город, прославившийся как законодатель моды, и подобрать себе костюмы у одного из модельеров. Студия не хотела заключать договор с каким-либо кутюрье и нести дополнительные расходы за доставку одежды. Было решено, что Одри примерит наряды и сразу купит их. В Америку она повезет их как личные вещи. Актриса была в восторге, к тому же она решила, кого из модельеров выберет. Но, зная характер Эдит Хэд, девушка понимала, что ей прежде всего надо разобраться с ней. Эдит не простит такого неуважительного отношения, а Одри не хотела с ней ссориться.

Она решила схитрить. Одри специально приехала в гости к Эдит в Сан-Франциско и упросила женщину пройтись с ней по магазинам. Там Одри перемерила кучу вещей, от купальников до шуб, каждый раз спрашивая у Эдит, идет ли ей данная вещь. Периодически актриса спрашивала, подойдет ли та или иная вещь для фильма «Сабрина». Так Одри плавно подвела Эдит к идее, что с ее фигурой можно не шить вещи для нее, а купить готовые в магазине. Эдит и сама понимала, что такой подход сэкономит киностудии деньги. Однако тут же возник вопрос: в каких магазинах можно приобрести наряды для кинозвезды? Ответ дала сама Эдит, причем тот, который был нужен Одри. Умная Эдит сразу догадалась, что Одри не зря затеяла это представление. Однако актриса так все ловко провернула, что Эдит не чувствовала какого-либо разочарования или раздражения. Они договорились, что Одри купит наряды у Юбера де Живанши, но одобрять их будет Эдит. Живанши как раз недавно открыл свой Дом. Итак, Эдит согласилась, что Одри сама купит себе наряды, а киностудия была согласна их оплатить. Все были довольны.

Одри отправилась в Европу. Она собиралась навестить мать, которая не захотела переезжать в Америку и осталась в Лондоне. Она жила на Саут-Одли-стрит, у нее и остановилась Одри. Элла в честь дочери организовала светский прием, на который были приглашены друзья Одри и разные знаменитости, в том числе и всемирно известный фотограф Сесил Битон, которого Одри поразила. Он очень поэтично описывает ее появление на приеме в своих мемуарах: «И вот наконец вошла дочь баронессы. Эта девушка обладала красотой совершенно нового типа: большой рот, плоские, чуть монгольские черты лица, сильно подведенные глаза, пышная прическа, длинные ногти без лака, восхитительная точеная фигура, длинная шея, но, пожалуй, слишком худая. Ее поразительный успех в мире кино, казалось, не произвел на эту прелестную девушку никакого впечатления. Она совершенно спокойно принимала лестные похвалы в свой адрес, с благодарностью, а не с высокомерной гордостью. Все в ней было очень простым: никто не поддерживал шлейф ее платья, никто не открывал двери гостям, которые постепенно начинали заполнять комнату… В объективе камеры я заметил ее невероятное обаяние. Она сразу же внушала всем, кто ее окружал, глубочайшую симпатию».

На этой же вечеринке Одри познакомилась с актером Мелом Феррером и влюбилась в него с первого взгляда. Актриса была очарована Мелом с того времени, как увидела мелодраму «Лили», в которой он играл кукольника. Фильм так запал ей в душу, что она смотрела его три раза. Мел Феррер казался ей очень красивым и спокойным и чем-то напоминал Грегори Пека, который, кстати, был его другом. Между влюбленными была разница в двенадцать лет, но это их абсолютно не смущало.

Мелчор Гастон Феррер происходил из состоятельной семьи. Его отец был практикующим хирургом в Нью-Йорке, мать посвятила себя светской жизни. Кем только Мел не работал! После двух лет в Принстонском университете он выступал в летних театрах с непрофессиональными актерами, был редактором газеты, написал книгу для детей «Шляпа Тито», был диск-жокеем, танцевал на Бродвее, играл в кино, пробовал себя как режиссер бродвейских шоу и кинофильмов. Так, он поставил на Бродвее два спектакля – «Странный фрукт» и «Сирано». Спектакль «Сирано» пользовался огромным успехом, но никто не знал, что на самом деле сценарий спектакля написал не Феррер, а другой режиссер. Однако успех постановки ввел в заблуждение голливудского продюсера Дэвида Селзника, который пригласил его в качестве режиссера и актера. Но удача не улыбнулась Мелу, и Селзник был сильно разочарован. За что бы ни брался Мел, у него ничего толком не получалось. А вот фильм «Лили», произведший сильное впечатление на Одри, был более-менее удачным.

На момент знакомства с Одри Мел был женат, причем это был его третий брак. Первый и третий раз он был женат на актрисе и художнице Фрэнсис Пилчард, родившей ему двоих детей. Второй женой была Барбара Трип, от которой у него тоже было два ребенка.

Несмотря на преследующие его неудачи, Мел постоянно бросался в крайности, а его новые идеи были очень странными и непродуманными. Увлекшись Одри, мужчина снова бросил Фрэнсис Пилчард. Мел был уверен, что его связь с Одри – это нечто совершенное и гармоничное, что их творческий союз удивит весь мир.

Свои безумные идеи Мел старался сразу воплощать в жизнь. Одри он предложил сыграть вместе с ним в абсолютно гениальной, по его мнению, пьесе, написанной каким-то неизвестным автором. Влюбленная Одри согласилась. Однако ей и Мелу предстояла разлука. Мел должен был остаться в Лондоне, поскольку он в то время работал над озвучиванием роли короля Артура в фильме «Рыцари Круглого стола». Одри необходимо было съездить во Францию, чтобы выбрать гардероб для «Сабрины».

Одри изначально планировала заказать себе одежду у Кристобаля Баленсиаги, который на тот период был одним из популярнейших модельеров, но он не нашел для актрисы времени, и она решила обратиться к Юберу де Живанши. Когда Одри пришла в ателье Живанши, ему сообщили, что его ждет актриса Хепберн. Юбер решил, что это другая Хепберн – Кэтрин, однофамилица Одри, из-за которой «Парамаунт» требовала, чтобы девушка сменила фамилию. Поэтому, когда Живанши вышел в зал к своей гостье, он удивился, увидев не ту Хепберн. Юбер позже напишет, что Одри напомнила ему «маленького хрупкого зверька» с прекрасными глазами. На лице этой стройной и высокой девушки совершенно не было грима, что удивило модельера. На Одри были прямые брюки и коротенькая блузка, туфли на низком ходу, соломенная шляпка, на которой было написано «Венеция».

Юбер показал Одри свою первую коллекцию, до этого он работал в других модных домах – Баленсиаги и Скиапарелли. Актрисе очень понравилось несколько нарядов. Она приобрела черное коктейльное платье из плотного хлопка с вырезом «лодочка», которое фиксировалось на плечах кокетливыми бантиками. Это платье должно было пригодиться ей для сцены свидания с Лайнусом. Вырез в виде лодочки удачно скрывал выпирающие ключицы Одри. После этого фильма такой вырез стал очень популярным и получил название «декольте Сабрины». Также актриса не смогла уйти без серого шерстяного костюма, в котором она будет играть сцену возвращения из Парижа. И не осталось без внимания роскошное белое бальное платье из органзы с открытыми плечами, расшитое черными цветами, оно было особенно эффектным. Одри задумала использовать его для сцены обеда, на котором Сабрина появляется после приезда из Парижа. Все наряды сели идеально, их не пришлось перешивать.

В Париже Одри приобрела гораздо более ценное, чем шикарные наряды для съемок. Юбер де Живанши стал ее другом на всю жизнь. Им казалось, что у них родственные души, так они были похожи отношением к жизни, жизненными приоритетами. Одри рассказывала, что к немногим людям из своего окружения она относилась с такой же теплотой, как к Живанши. По ее словам, он единственный «обладал истинной цельностью натуры». Юбер в свою очередь говорил, что Одри его восхищала тем, что она «всегда знала, чего хочет и к чему стремится. Она была очень точным человеком, настоящим профессионалом. Она никогда не опаздывала и не устраивала сцен. В отличие от многих знаменитостей, Одри не вела себя, как сумасбродная звезда. Она точно знала, что подчеркнет ее сильный, независимый характер. Ее характер проявлялся в стиле одежды. Она всегда делала сшитую для нее одежду еще более подходящей для себя, добавив какой-нибудь штрих, какую-нибудь личную деталь, которая идеально вписывалась в образ».

К слову, Эдит одобрила их использование для съемок. Но кто бы сомневался! В титрах «Сабрины» укажут только Эдит Хэд, хотя на самом деле она была автором лишь одного костюма для Одри в этом фильме. Но это не помешало Эдит получить «Оскар» за костюмы для картины «Сабрина», она не посчитала нужным признаться, кто был настоящим автором трех нарядов. И несмотря на это, Живанши продолжил сотрудничество с Одри. Он создавал костюмы для фильмов «Забавная мордашка», «Любовь после полудня», «Завтрак у Тиффани», «Шарада», «Париж, когда там жара» и «Как украсть миллион». Так как с течением времени фигура Одри не менялась, Юбер создал манекен, который полностью соответствовал ее фигуре, поэтому актрисе не приходилось приезжать, чтобы с нее снимали мерки.

27 августа Одри пригласили на премьеру «Римских каникул» в Нью-Йорке. Американские критики восприняли фильм еще более восторженно, чем их английские коллеги. Одри назвали «прекрасной молодой актрисой», писали, что она «блистает, как идеально ограненный бриллиант», отмечали, что актриса «обладает непередаваемой магией» и «необыкновенно талантлива». Мисс Хепберн все так же не считала себя талантливой актрисой и пыталась сохранять спокойствие. Она была уверена, что пресса видит только ее малозаметную тень. То ли еще будет…

Актриса понимала, какую ценность представляет для «Парамаунта». Одри всегда хотела все сделать как можно лучше. Чтобы добиться наилучшего результата, она много работала и постоянно развивалась. После балетной школы она попала в бродвейское шоу, и ей приходилось учиться и работать, потому что у нее не было никакого опыта. Она попала в спектакль «Жижи» без опыта работы на сцене театра. Постановка шла в целом шестнадцать месяцев, и все это время Одри познавала тонкости театрального искусства. После последнего спектакля Одри пошутила, что наконец ощущает, что готова к премьере. После «Жижи» Одри пришлось срочно учиться искусству работать перед камерой.

На вопросы прессы о личной жизни Одри отвечала, что замужество не входит в ее планы, что «брак – это работа с полной занятостью. Она требует гораздо большего таланта, чем актерская игра». Одри добавляла, что не может быть «одновременно и хорошей актрисой, и отличной женой».

Журналисты не могли не заметить, что Одри последнее время появляется на всех премьерах с Мелом Феррером. Хотя Мел официально еще не получил развод, все свободное от работы время влюбленные проводили вместе. На тот момент они работали в разных странах – Мел в Италии, Одри в Америке, поэтому им часто приходилось расставаться. Одри на вопросы о том, планирует ли она выйти замуж за Мела, отвечала, что не собирается становиться миссис Феррер.

В начале осени должны были начаться съемки «Сабрины». На роли братьев Лэрраби были приглашены Кэри Грант и Уильям Холден. Грант согласился играть Лайнуса, а Холден – Дэвида. Но когда пятидесятилетний Грант узнал, что роль Сабрины отдана двадцатичетырехлетней Одри Хепберн, актер отказался от съемок. Кэри переживал, что будет выглядеть слишком старым на фоне молоденькой Одри. К сожалению, Уайлдеру не удалось его переубедить. Режиссер решил предложить роль Лайнуса пятидесятичетырехлетнему Хамфри Богарту. Выбор Уайлдера многих удивил. На тот момент никому не было понятно, почему Уайлдер выбрал на роль Лайнуса именно Богарта, который выглядел как тяжелобольной человек, каковым он и был. Он любил выпить и вообще был человеком тяжелым. Хотя надо отдать Богарту должное – он был успешным актером. Фильмы с его участием очень высоко оценены Американским институтом киноискусства. Среди них такие шедевры, как «Высокая Сьерра», «Мальтийский сокол», «Касабланка», «Африканская королева» и другие. Однако у Богарта не было опыта съемок в комедиях.

Уильям Холден (настоящее имя Уильям Франклин Бидл) попал в мир кино, можно сказать, случайно. В «Парамаунте» заметили красивого юношу еще во время его учебы в колледже и пригласили на киностудию. Вначале ему давали незначительные роли, а после третьего фильма, «Золотого мальчика», он проснулся знаменитым. Ему посыпались предложения. Особенно удачными оказались фильмы, снятые Уайлдером. За роль сержанта Сефтона в военном фильме «Лагерь военнопленных № 17» Холден получил премию «Оскар». Уильям был женат на Бренде Маршалл, которая родила ему двоих детей. У супругов сложились странные отношения. Они не ограничивали себя в любовных связях, причем не скрывали друг от друга своих увлечений. То есть доходило до того, что Уильям приводил любовницу домой на семейный ужин, а Бренда знакомила мужа со своим любовником. Не желая иметь внебрачных детей, Уильям сделал вазэктомию.

Элизабет, богатую невесту Дэвида, должна была играть Марта Хайер. Актриса позже писала, что у нее сразу появилось ощущение, что «съемочная площадка превратится в поле боя», и ее предчувствия оправдались. В коллективе постоянно возникали недопонимания и скандалы. Богарт казался параноиком, он беспрестанно обвинял своих партнеров на съемочной площадке, Холдена и Хепберн, и режиссера Уайлдера в том, что они что-то замышляют против него.

Причин для недовольства у Богарта было несколько. Во-первых, ему было некомфортно играть эту роль, так как он не привык сниматься в комедиях. Во-вторых, он прекрасно понимал, что у Уильяма и Одри все впереди, они только начинают свою карьеру в кино, а он уже ее завершает. В-третьих, он надеялся, что вместо Одри на роль Сабрины пригласят его молодую жену Лорен Бэколл. В-четвертых, Хамфри Богарт считал себя единственной настоящей звездой на съемочной площадке, о чем позже расскажет Ирвинг Лазар, его агент. По мнению Богарта, все остальные, включая режиссера, должны были преклоняться перед его талантом. Однако у Уайлдера было другое мнение на этот счет. Он считал, что звезда этого фильма – он сам, так что доброжелательной атмосферы в таком коллективе быть не могло.

После первого дня съемок актеры разделились на два лагеря. Богарт пригласил в свою гримерную часть коллектива, но не позвал Одри Хепберн, Уильяма Холдена и Уайлдера. Другая часть коллектива отмечала начало съемок в гримерной Холдена. Уайлдер попытался объединить коллектив, но Богарт от этого категорически отказался.

Ситуация усугублялась тем, что и Холден, и Богарт любили прикладываться к спиртному. Холдену после выпивки надо было поспать пару часов, прежде чем включаться в работу. Если Богарт замечал, что Холден играет после того, как пьянствовал, он забывал свои реплики и не мог полноценно работать. Холден и Богарт начинали оскорблять друг друга на площадке, порой даже набрасывались друг на друга, и их приходилось разнимать.

С Одри у Уайлдера не было никаких проблем. Она не скандалила, а просто выполняла свою работу. Наблюдательные актеры подметили, что Одри все вечера проводила с Уильямом Холденом, а потом сняла двухкомнатную квартиру, расположенную недалеко от квартиры Холдена, и переехала туда из отеля. Скорее всего, между ними возникла любовная связь. В то время в контракте каждого актера был так называемый моральный пункт, по которому актера могли уволить, если его поведение противоречило правилам общественной морали. Уильям был женат, поэтому ему с Одри приходилось скрывать свои отношения ото всех. Жена Холдена, знавшая всех любовниц своего мужа, почувствовала, что Уильям увлекся всерьез, и потребовала, чтобы он разорвал отношения с актрисой. Уильям был не в силах расстаться с Одри. Он действительно влюбился. Одри тоже была без ума от него. Уильям полностью устраивал актрису. Он был старше ее, а актрисе такие мужчины нравились. Его очарование и тонкое чувство юмора заставляли сердце актрисы петь от счастья. На фоне этих отношений любовные сцены в фильме получались особенно достоверными. Вскоре Уильяму надоело прятаться по углам. Он решил оставить жену и официально жениться на Одри. Актриса была согласна. Все складывалось замечательно, пока Одри не обмолвилась о том, что хочет родить Уильяму много детей. Ради него актриса была готова оставить карьеру. Уильям готовился к важному разговору несколько недель. Когда были отсняты все их с Одри сцены, актер признался, что у него не может быть детей вследствие операции. Одри не видела свое будущее без детей, поэтому рассталась с Уильямом, хотя очень любила его.

Между тем съемки «Сабрины» проходили в ужасной атмосфере из-за скандалов, провоцируемых Богартом. Хамфри обижался на всех подряд – на Холдена, на Одри, на Уайлдера. Он придирался ко всему. То ему не понравился текст его роли. Актер спросил у Уайлдера, сколько лет его дочери. Билли ответил, что семь. Тогда Богарт буквально швырнул ему в лицо листок со своим текстом, прокричав, что эти слова писала, скорее всего, дочь Уайлдера. Богарт доводил режиссера до исступления тем, что называл его «нацистским сукиным сыном». Он кривлялся, пародируя акцент Уайлдера. Билли свирепел от этого. Он происходил из еврейской семьи, в Освенциме погибло много его родных – мать, отчим и другие.

К кроткой Одри Богарт тоже умудрялся найти претензии. Одри отличалась отменной самодисциплиной, поэтому всегда приходила на съемки подготовленной, выучив свою роль. Из-за того, что сценарий постоянно дорабатывался и изменения вносились прямо перед съемкой, Одри в одной сцене забыла фразу. Богарт мгновенно отреагировал и стал кричать, что по вечерам актрисе надо сидеть дома и учить текст, а не развлекаться. Однако Одри была непробиваема. Она улыбнулась своей неподражаемой улыбкой, и все продолжили работать.

Нередко на съемках Богарт попросту издевался над Одри. Он высмеивал ее, если она произносила какую-то фразу не с той интонацией или запиналась, хотя сам особо не утруждался. Одри делала вид, что не замечает его насмешек, хотя это ей удавалось с трудом. Невозмутимость актрисы бесила Хамфри. Казалось, что его целью было довести сдержанную Одри до бешенства. Впрочем, у него это не получалось.

У Богарта на съемках обнаружилась еще одна пренеприятная особенность. Во время разговора он постоянно сплевывал, слюна летела и на его одежду, и на костюмы партнеров. Поэтому возле Хамфри постоянно приходилось дежурить костюмерам с полотенцем, чтобы незаметно вытирать слюну на нарядах актеров. А оператору Чарльзу Лэнгу надо было продумывать, как расположить осветительные приборы, чтобы капли слюны не оказались в кадре.

В связи с тем, что сценарий постоянно переписывался, Уайлдер и Леман буквально падали с ног от усталости. Однажды утром Уайлдер подошел к Одри предупредить о грядущем скандале. Он не успел подготовить текст для сегодняшних съемок. Богарт очень обрадовался бы очередной возможности устроить скандал. Одри решила выручить режиссера и объявила, что просит отсрочить съемку на некоторое время, поскольку у нее болит голова. Мигрень чудодейственным образом прошла, когда был готов текст.

Когда Уайлдера спросили, почему он терпит выходки актеров, режиссер, вздохнув, объяснил, что обязан быть в одном лице полицейским, акушеркой, психоаналитиком, подхалимом и ублюдком. И добавил: «У меня есть удивительно пунктуальная и ответственная тетушка, по ней можно сверять часы, и ей можно доверять. Тетя никогда не задержит и не сорвет съемку, если ей будет поручено, все выполнит вовремя и как надо. Но едва ли зрители будут платить деньги, чтобы смотреть на мою тетушку…»