Текст книги "Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя. Лори Готтлиб. Саммари"

Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя. Лори Готтлиб. Саммари

Оригинальное название:

Maybe You Should Talk To Someone: A Therapist, HER Therapist, and Our Lives Revealed

Автор:

Lori Gottlieb

www.smartreading.ru

О чем думает ваш психотерапевт

Желая избавиться от преследующих нас негативных эмоций, мы идем к психологу или психотерапевту. И вдруг с удивлением узнаем о себе нечто. Мы – не те, кем себя до сих пор представляли. Кто-то запрограммирован страдать, потому что без боли не может ощутить радость. Кому-то кажется, что его окружают одни агрессоры, но он упорно не замечает агрессии в самом себе. У кого-то жизнь начала «обратный отсчет» из-за болезни, но стала насыщенной и яркой, как никогда. Люди полны противоречий, не исключение и сами психотерапевты.

О чем думают психотерапевты, когда слушают печальные истории? Какие тайны хранят их кабинеты? Как рассказы пациентов влияют на самих врачевателей душ? В своей книге психотерапевт Лори Готтлиб философски и с юмором обозревает весь спектр человеческих проблем – страх одиночества, несчастливые браки, возрастные кризисы, разочарования, болезни и мучительные поиски смысла жизни. Здесь не будет готовых рецептов. Только информация к размышлению, попытки взглянуть на типичные ситуации с иного ракурса.

«Вокруг одни идиоты»: истоки нашего раздражения

Современная жизнь полна психологических вызовов. Устав от неприятностей и стремясь избавить себя от очередной порции негатива, многие люди начинают везде подстилать соломку:

• избегают близких отношений, чтобы не разочаровываться;

• упускают хорошие возможности на работе, потому что повышение все равно получает кто-то другой;

• ходят по врачам и бесконечно обследуются, выискивая у себя несуществующие диагнозы (вместо того, чтобы покончить с токсичным партнерством);

• объявляют всех вокруг идиотами, с которыми не стоит дружить и заводить романы, ведь, как поется в песне, «если у вас нету тети, то вам ее не потерять».

Существует масса способов избегания реальности. В основе каждого из них лежит страх утраты. Например, разочарованный в браке мужчина допоздна пропадает на работе и даже в отпуске не расстается с ноутбуком, поддерживая иллюзию занятости. Все ради того, чтобы поменьше общаться с женой. Не услышать от нее: «Давай разведемся». И не обнаружить вдруг, что привычный мир давно рухнул.

«Плохая», но привычная жизнь все равно кажется лучше, чем неизвестность, которая наступит после принятия важного решения. Так мы не просто изолируем себя от значимых событий, но и разучиваемся трезво смотреть на происходящее.

Однажды к Лори пришел пациент по имени Джон, которого – дословно – окружали одни идиоты. Стоматолог задает идиотские вопросы вместо того, чтобы взять и поставить пломбу. Коллега выводит Джона из себя (неважно, что он стажер, стажерам разве не полагается иметь мозги, как всем нормальным людям?) Водитель, остановившийся на желтый свет (можно было проскочить, но «этот идиот заставил меня ждать лишние полторы минуты!»). Сотрудник Apple в Genius Bar, который не смог починить ноутбук («нашли гения!»). Даже собака Джона вела себя как идиотка – прыгала на хозяина грязными лапами, хотя ей тысячу раз было приказано так не делать. Весь мир сговорился, чтобы портить Джону нервы. Особенно «старается» его жена – пристает с идиотскими разговорами, пока он отвечает на почтовые сообщения за ужином. «Дурацкая психотерапия» – тоже ее идея, иначе супруга грозится подать на развод. «И с какой стати она решила рушить прекрасную семью? Это же просто идиотизм! Разве я не работаю целыми днями, чтобы обеспечить ее и детей?» – вопрошает Джон. «Вы мой третий терапевт. Первые два оказались полнейшими идиотами. Я даю вам последний шанс», – подытоживает мистер «меня все достали». И Лори понимает, что с превеликим удовольствием указала бы ему на дверь. По ее опыту, такие пациенты не способны к переменам: они просто отказываются понимать, что сами прикладывают руку ко всему, что с ними происходит.

Однако Готтлиб выслушивает тираду Джона, делая пометки в своем блокноте. В ее голове крутится установка: «Прояви сочувствие, прояви сочувствие». Так ее наставлял куратор во времена студенчества. Педагог Лори говорил, что в каждом человеке можно найти что-то симпатичное и даже трогательное – если узнать его получше.

Но Джон не хочет рассказывать о себе почти ничего. На предложение поговорить о детстве он закатывает глаза. Все вопросы терапевта тут же объявляет «идиотскими». Лори понимает, что ей не за что уцепиться – перед ней сидит полнейший самодур, и будь она его женой, развелась бы безо всяких предупреждений.

Как часто, сталкиваясь в жизни с такими персонажами, мы предпочитаем держаться от них подальше. Если это начальник или коллега, можно уволиться. Если приятель – прекратить общение. Но если это ваш близкий родственник или пациент, обратившийся за помощью, все не столь однозначно.

Поначалу Готтлиб была уверена, что первая встреча с Джоном станет последней. Но пациент пришел еще раз и еще. Из обрывочных рассказов Лори смогла выяснить, что Джон не только зануда и домашний тиран, но еще и талантливый продюсер, создатель сериала, который она обожает, автор искрометных диалогов, беззаветно любящий отец, человек, помогающий собачьим приютам.

«Чем больше я узнавала его, тем с большим удивлением обнаруживала свою симпатию к нему», – пишет Лори Готтлиб.

Добраться до истинных эмоций

На одной из сессий они заговорили о «дурацком» поведении детей. Сначала Джон рассказывал, как его раздражает то, что дети везде лезут и отвлекают бесконечными «почему?». А потом его голос вдруг осекся. Джон резко засобирался на выход. Но Лори настигла его у дверей кабинета и увидела, что мужчина плачет. Она попросила его остаться и поговорить еще. Это был первый раз за полгода встреч, когда Джон показал свои истинные эмоции.

Понемногу Лори выудила из него историю…

Несколько лет назад Джон, его супруга и их маленький сын ехали в машине по трассе. Джон превышал скорость, так как торопился скорее вернуться домой и проверить рабочую почту. Он хотел сделать это с телефона прямо за рулем, но жена запретила ему отвлекаться от дороги. Джон был на нервах, он ждал важное письмо от коллег. Ребенок с заднего сиденья то и дело подавал голос. Спрашивал, что за места они проезжают, долго ли еще ехать, потом сообщил, что ему «нужно пи-пи». Воспользовавшись моментом, когда жена обернулась к сыну, Джон все-таки протянул руку к телефону. За те доли секунды, что он смотрел на экран, на встречную полосу выехал грузовик и с размаху влетел в их машину.

Джона с супругой спасли подушки безопасности, а малыш погиб на месте. «Я чертов идиот!» – рыдал мужчина, спрятав лицо в ладони. А Лори, не зная, что сказать, плакала вместе с ним.

Казалось, со временем семья смогла пережить трагедию. Супруга убедила Джона, что им стоит родить еще детей. Теперь у них есть две прекрасные дочки. Вот только Джон с тех пор живет в мире «идиотов» и «скотов», проецируя ненависть к себе на всех, кто его окружает. Он даже не осознает в полной мере, на какое одиночество обрекает не только себя, но и близких. Они не могут достучаться до него, поговорить по душам. Обсуждать в семье смерть старшего сына запрещено, Джон тут же выходит из себя и кричит: «Сколько можно жить прошлым!»

Правда в том, что он предпочел «заморозить» в себе боль и годами делает вид, что с ним все в порядке, это окружающие невыносимы. По ночам его мучают кошмары. Он сильно страдает – в то время, когда семья считает, что Джон – самый бесчувственный в мире человек.

О чем эта история?

Жизнь порой наполнена сложными взаимоотношениями. Иногда те, кого мы считаем полнейшими истуканами, отчаянно страдают и нуждаются в помощи. Мы носимся с верой, что именно наши проблемы уникальны, реакции справедливы, а мы сами – жертвы чужого скверного характера.

Вместо того чтобы меняться, мы объявляем внешние обстоятельства виновниками своих бед. Но загляните внутрь или найдите того, кто сделает это вместе с вами, если подобное «путешествие» в одиночку слишком тяжело. И вы обнаружите внутри источник всех своих горестей.

«Не спешите вешать ярлыки, – пишет Лори Готтлиб. – Если мы возьмем злейших врагов, поместим их в одну комнату, заставим поделиться своим опытом, личными историями, страхами и страданиями, то самые непримиримые противники обязательно поладят». И уж тем более этот тезис верен для людей, бывших когда-то близкими и любимыми.

«Я умираю…»: как помочь тому, кто неизлечимо болен?

Есть ли смысл заниматься психотерапией с умирающим человеком? Какой должна быть поддержка? Стоит ли откровенно говорить с раковым больным о смерти, обсуждать детали будущих похорон? Не кощунственно ли пытаться поднять настроение обреченному человеку шутками «на грани»? А если он сам шутит про смерть, как на это реагировать? Как убедить пациента прожить оставшееся время счастливо? Как помочь ему смириться с тем, что многое в жизни больше недоступно? Когда психотерапевт сталкивается с подобными дилеммами, он чувствует себя растерянным.

Джулия пришла на терапию, когда онкологи диагностировали ей четвертую стадию рака. Ей предстояла операция по удалению матки. Это давало шанс прожить еще год, но не больше. Теперь Джулия оплакивала свои мечты, которым не суждено сбыться. Мечту стать матерью, прожить долгую жизнь с любимым мужем, состариться вместе. С момента ее свадебного путешествия прошло всего несколько месяцев. И все происходящее казалось кошмарным сном, чудовищной несправедливостью. К Лори она попала в ужасном психологическом состоянии. Боль, страх, отчаяние, зависть к тем, кто останется жить, когда ее не станет. Такой ядовитый коктейль отравлял Джулию изнутри, обещая сделать последний год жизни по-настоящему невыносимым.

Будучи молодой неопытной практиканткой, Лори испугалась такого сложного пациента. Чем она может помочь несчастной девушке? Похлопать по плечу и заверить, что операция поможет, «все будет хорошо»?

Самая сильная эмоция

Несколько сессий подряд Готтлиб просто слушала пациентку и беспомощно наблюдала, как та плачет. А потом вспомнила одну профессиональную истину: главная зацепка в психотерапии – самая сильная эмоция. Потянув за эту ниточку, можно распутать весь клубок боли.

Психотерапевты часто говорят пациентам: следуй за своей завистью – она покажет, чего ты хочешь. Джулия завидовала своим близким и друзьям, ведь те имели все шансы прожить счастливую жизнь и воплотить свои мечты.

«А о чем давно мечтали вы?» – задала вопрос Лори. И Джулия поведала, что хотела бы уволиться со скучной работы в офисе. Устроиться простой кассиршей в супермаркет, чтобы весь день пробивать чеки и болтать с посетителями. В свободное время вести собственный блог, а еще валяться на диване в обнимку с мужем, смотреть сериалы и хрустеть попкорном.

«Кажется, сейчас самое время, чтобы все это сделать», – сказала Готтлиб.

Терять было нечего. Карьера, достижения, на которые раньше ориентировалась Джулия, утратили для нее всякий смысл.

Уже на следующий день Джулия уволилась с работы, прошла собеседование в продуктовом магазине возле дома и получила новенькую форму кассира. Пиликанье сканера на кассе и поток людей настолько умиротворяли ее, что она сама не заметила, как спустя несколько недель снова начала улыбаться. Многие покупатели специально занимали очередь к приветливой кассирше. Дети получали от нее дополнительные наклейки, которые обменивали на жвачку. Говорливые старушки не упускали возможности перекинуться парой фраз. Вскоре Джулия стала местной любимицей, это очень воодушевляло и поддерживало ее.

Все сложилось и с другими мечтами. Девушка завела видеоблог, в котором рассказывала, как борется с раком. А что касается времени с семьей: понимая, как мало им осталось побыть вместе, муж Джулии взял бессрочный отпуск на работе. Дома они готовили разные вкусности, смотрели ток-шоу и наслаждались обществом друг друга. Когда Джулии стало хуже, супруг не отходил от нее. Они вместе составили сценарий похорон, в котором Джулия продумала все до мелочей. Перед самым концом она сказала Лори, что никогда раньше ее жизнь не была такой осмысленной. А потом Джулии не стало. На похоронах близкие люди рассказывали о ней смешные истории и пели любимые песни Джулии. Она не хотела, чтобы ее родные плакали.

О чем эта история?

Конечно, жизнь – не сценарий, в котором можно прописать каждую мелочь. Серьезная болезнь или потеря любимых отнимает у человека чувство контроля. Но мы и так контролируем гораздо меньше вещей, чем нам кажется. Мы не можем силой воли заставить рак отступить, не можем повелеть другому любить нас. Но именно в тот момент, когда человек в силу жизненных обстоятельств лишается почвы под ногами, он по-настоящему осознает, что для него важно и ценно. Он наконец решает послушать себя, а не кого-то.

В 2009 году художница Кэнди Чанг создала в Новом Орлеане арт-пространство под названием «Перед тем как я умру». Она предложила людям писать на стене здания, что бы они сделали, если бы знали, что конец близок. За несколько дней стену исписали полностью. «Перед тем как я умру, я хочу спеть на стадионе перед тысячами людей»; «Я бы наладила отношения с сестрой»; «Я прыгнул бы с парашютом»; «Я бы спасла жизнь ребенка, пожертвовав свои сбережения».

Сегодня эта стена, пожалуй, самое жизнеутверждающее место на земле. Оно иллюстрирует наши истинные потребности, которые мы привыкли игнорировать в повседневной суете и глупой уверенности, что впереди еще уйма времени.

«Боль не проходит»: можно ли до конца пережить потерю?

«Прошли годы, я не знаю, почему все еще плачу об этом»; «Пора оставить прошлое в прошлом!»; «Нормальный человек уже давно выкинул бы это из головы».

Психотерапевт, слыша подобные фразы от пациента, понимает, что тот находится во власти мифа. Миф звучит так: боль от потери со временем должна бесследно пройти. Если этого не произошло, с психикой человека что-то не то.

Мы все знакомы с известными стадиями переживания горя:

• отрицание;

• гнев;

• торг;

• депрессия;

• принятие.

Эти стадии были описаны еще на заре психотерапии, в начале ХХ века. Но мало кто знает, что они были выявлены в контексте работы со смертельно больными пациентами. Люди, которые учились принимать собственную неизбежную смерть, действительно проходили через данные этапы. Ключевое здесь – неизбежность. В конце концов, как бы цинично это ни звучало, но душевные муки больных заканчивались вместе с муками физическими. И потому отследить верность модели в долгой перспективе было просто невозможно: не на ком было отслеживать.

Когда же идею принятия стали применять ко всем видам горя вообще, это породило кашу в головах. Можно ли окончательно пережить потерю обеих ног? А неспособность выносить и родить ребенка? А расставание с горячо любимым человеком, который просто ушел, как ни в чем не бывало?

Возьмем ситуацию: человек испытал горе и остался жить дальше. Например, прошел через драматичный развод, который по силе переживаний занимает вторую строчку на эмоциональной шкале после смерти близкого. Человека мучают сожаления, чувство вины, он испытывает желание вернуться в прошлое и все переиграть – поступить подругому, сказать иные слова, сделать иной выбор. Он видит бывшего партнера, счастливого в новом браке, и каждый раз испытывает зависть, злость, желание мести (или тихую грусть и ощущение собственной никчемности). Триггер не уходит из поля зрения. В этом случае психологи говорят, что пациент застрял в промежуточных стадиях – в отрицании или торге, так и не придя к принятию. Формально это так. Но возможно ли окончательно пережить драму и никогда больше к ней не возвращаться? Увы, только если вас настигла амнезия или болезнь Альцгеймера, которая неумолимо стирает личность.

Если мы не умерли и не потеряли память, то все, что запечатлено в нашей психике, остается с нами. Живому человеку, в отличие от мертвого, свойственно меняться, рефлексировать и переоценивать свои поступки. Поэтому через пять или 10 лет после тяжелого события, когда, казалось бы, вы достигли принятия, вы можете вновь испытать острое сожаление, вспоминая себя прежнего. Сейчас, с большим опытом, вы повели бы себя по-другому.

Это нормально и естественно – время от времени вспоминать свои ошибки и потери. Сожалеть о них спустя годы и даже плакать. Продолжать любить и испытывать боль. Усиленные попытки принять и забыть лишь усугубляют наше психологическое состояние. Мы начинаем думать: «Наверное, я очень злопамятный человек, я не умею прощать, в моей жизни нет ничего по-настоящему ценного, раз я живу прошлым». Но это не более чем искажения ума.

«Разве где-то существует „конечная точка” для любви и утраты? И хотим ли мы, чтобы она была? – пишет Лори Готтлиб. – Цена глубокой любви – глубокие эмоции, в том числе и негативные. Отключить их, проведя себя через стадии переживания, – утопия. Если это получилось, мы должны оплакивать свою смерть».

Поэтому, когда люди приходят на психотерапию в поисках «окончательного завершения», они, по сути, говорят: «Помогите мне не чувствовать». Но, к сожалению, нельзя приглушить одну эмоцию, не приглушая другие. Вы хотите избавиться от боли? Будьте готовы одновременно с этим лишиться и радости, способности доверять, испытывать наслаждение.

Горе или депрессия?

Горе очень похоже на депрессию. Поэтому в диагностических руководствах для психотерапевтов до недавних пор существовал термин «исключение в случае тяжелой утраты». Если человек испытывал подавленность в первые два месяца после потери, это диагностировалось как острое переживание горя. Но если симптомы продолжались больше двух месяцев, в диагноз выносили депрессию. Теперь же «исключение после тяжелой утраты» из терминологии терапевтов ушло. Если есть симптомы депрессии, не имеет значения, началась она вчера или через год после потери, – вас будут лечить от депрессии. Психотерапевты больше не тянут время, не ждут, что пациент сам пройдет стадии горевания, после которых либо «все рассосется», либо тяжелая депрессия накроет его с головой и уж тогда можно будет пустить в ход медикаменты.

• Во-первых, срок в два месяца ничем не оправдан: кто сказал, что вы должны перестать горевать ровно через 60 дней? Разве вы не имеете права проходить этот этап полгода, год или, в той или иной форме, всю жизнь? Да, кто-то способен оправиться от потери и через неделю – у разных людей разная степень чувствительности. Возможно, на земле существует «эталонный пациент», у которого привычка формируется ровно 21 день, а стадии горевания завершаются четко по истечении двух месяцев. Однако подгонять всех горюющих людей под заданные рамки, очевидно, неправильно. Этого не должен делать ни терапевт, ни мы сами.

• Во-вторых, потери обычно многослойны. Есть острая актуальная потеря (развод с супругом) – она на поверхности. Но есть и глубинная потеря – что из этого следует (потеря будущего, каким оно виделось; утрата близости, доверия, безопасности, маячащая на горизонте одинокая старость). Для большинства людей боль от развода только частично связана с утратой конкретного человека. Ее глубокая основа в том, что перемены означают отвержение, неудачу, предательство, слом жизненных ценностей и ориентиров.

Обычно чем больше человеку лет, тем тяжелее переживается потеря. Многое из того, что пройдено с бывшим партнером, уже не испытать с кем-то другим. Разведенная женщина 50 лет вполне может снова выйти замуж. Но она понимает, что больше не наденет фату и свадебное платье впервые. Они не будут вместе с мужем плакать от счастья в родильной палате и бережно обнимать своего малыша. Прежняя жизнь разлетелась на кусочки. Впереди – туман неопределенности. Разве удивительно, что спустя два месяца (или два года) вы все еще не скачете от счастья?

Совет от Лори Готтлиб – оставьте себя в покое! Не подавляйте свои чувства, не фильтруйте их на «плохие» и «хорошие». Горюйте столько, сколько нужно именно вам. Не стремитесь любыми путями «понять», «простить» или «смириться», если душа к этому пока не лежит.

Сама Лори, пока писала эту книгу, переживала расставание с любимым. В одно прекрасное утро, когда «ничего не предвещало», бойфренд сообщил ей, что уходит, потому что не выносит ее сына. Это был двойной удар – по чувствам женщины, успевшей глубоко полюбить, и по чувствам матери, обожающей своего ребенка. Ребенка выстраданного, рожденного при помощи ЭКО от анонимного донора. Услышать такое было очень больно. Несколько недель Лори рыдала, не в силах справиться с собой. Потом поняла, что не может работать в таком состоянии, и нашла себе психотерапевта.

Месяцы работы над собой помогли оправиться от потери. Простила ли Лори бойфренда? Она честно признается, что нет. Приняла ли она его поступок? Вряд ли, ведь мужчина и сам был отцом, он любил своего ребенка, но оказался непримирим к ее сыну.

О чем эта история?

Каждый имеет право любить или не любить, совершить те или иные поступки, принять собственные решения. За вами остается такое же святое право решать, простить вам или нет. Проглотить или уйти. Сказать: «Будь счастлив», смахнув со щеки скупую слезу, или крикнуть: «Да иди ты к черту!» В любом случае честная реакция лучше, чем самообман.