Текст книги "Договоры в сфере семьи, труда и социального обеспечения"

Действующий семейный закон в этом смысле вполне диспозитивен и содержит необходимую оговорку: доли признаются равными, «если иное не предусмотрено договором между супругами» (п. 1 ст. 39 СК РФ). Вопрос в том, о какого рода договоре идет речь: если о брачном, то ситуация вроде бы тождественна рассмотренной ранее; если о соглашении о разделе имущества или брачном договоре, то ситуация совершенно иная… Полагаем, что духу современного семейного закона отвечает последний вариант. Другое дело, что, как и для брачного договора, так и для указанного соглашения необходимо предусмотреть de lege ferenda ограничители – с целью защиты интересов более слабой стороны (при условии ее добросовестности, если таковой является один из супругов, а не несовершеннолетний ребенок[343]343
  Подробнее об этом см. в параграфе 4 главы 2 данного пособия.


[Закрыть]).

Очевидно, что предмет соглашения составляют отношения общей совместной собственности с целью их прекращения – преобразования в собственность в личную или долевую, а также обязательственные отношения в части раздела в натуре, определения обязанностей по передаче отдельных объектов от супруга к супругу при необходимости выплаты компенсации за разницу в стоимости долей (при договоренности об их равенстве). Семейно-правовых санкций за неисполнение данного соглашения не предусмотрено. Можно согласиться с Е. А. Чефрановой, что в этом случае «обиженная сторона» вправе прибегнуть к гражданско-правовым мерам: взысканию убытков, процентов за пользование чужим имуществом, даже к компенсации морального вреда, если заинтересованный супруг (бывший супруг) докажет, что неисполнением договоренностей были нарушены его личные неимущественные права – с причинением нравственных и физических страданий[344]344
  См.: Чефранова Е. А. Порядок и условия совершения сделок между супругами. С. 130.


[Закрыть].

Соглашение должно содержать положения о доле или пропорции, в которой производится раздел, и распределении вещей, входящих в состав общего имущества. «В принципе, – отмечает А. А. Иванов, – супруги могут ограничиваться распределением между собой общих вещей, не определяя размер доли, но никак не наоборот»[345]345
  См.: Гражданское право / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Ч. 3. С. 305.


[Закрыть]. Соглашение может также фиксировать дополнительные права и обязанности сторон: например, в нем могут быть перечислены те действия, которые супруги должны предпринять для оформления права на объекты разделенной собственности, порядок и сроки передачи тех или иных вещей[346]346
  Там же.


[Закрыть].

Поскольку соглашение о разделе общесупружеского имущества может заключаться и в период брака, содержательно, как мы отмечали ранее, не исключено его совпадение с одной из версий брачного договора. В этом случае, по мнению Ю. В. Байгушевой, такое соглашение обладает его признаками и нуждается в нотариальном удостоверении[347]347
  См.: Байгушева Ю. В. Законный режим имущества супругов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2008, № 8. С. 100.


[Закрыть]. Однако это утверждение не основано на точном толковании закона: по смыслу правила п. 2 ст. 38 СК РФ данная сделка является самостоятельной разновидностью брачных и постбрачных соглашений, а ее нотариальное удостоверение – правом, а не обязанностью сторон[348]348
  Подробнее об отличии такого соглашения от брачного договора см., например: Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации / под ред. А. М. Нечаевой. М., 2008. С. 146–147.


[Закрыть]. Другое дело, что сущностное взаимодействие указанных двух конструкций, возможно, должно быть уточнено de lege ferenda[349]349
  Аналогичное предложение высказано С. Ю. Чашковой. См.: Чашкова С. Ю. Система договорных обязательств в российском семейном праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.


[Закрыть].

2.6. Договоры в сфере родительства и иного попечения над детьми

По смыслу семейного закона родители осуществляют свои права и исполняют обязанности по воспитанию и иной заботе о ребенке на основе взаимного согласия (п. 2 ст. 65 СК РФ). Это означает, что между ними возникают и существуют соглашения фактического характера («фактические договоры») по всем обозначенным вопросам: воспитательных приемов, обеспечения общего и дополнительного образования детей, их досуга и т. д. Семейный закон на регулятивном уровне предлагает родителям лишь общий вектор следования родительскому долгу: соответствие поведения интересам детей, обеспечение их физического и психического здоровья, нравственного развития, уважение их человеческого достоинства (п. 1 ст. 65 СК РФ).

Семейный кодекс непосредственно предусматривает лишь два вида соответствующих соглашений (договоров) – о месте проживания ребенка при раздельном проживании родителей и о порядке осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка (ч. 1 п. 3 ст. 65, ч. 1 п. 2 ст. 66 СК РФ).

Форма соглашения первого вида в законе не обозначена, для второго на диспозитивном уровне предусмотрена письменная форма.

Если родители ребенка не состояли и (или) не состоят в браке, то технология их взаимодействия является классической: есть взаимное согласие по вопросу – заключается устное или письменное соглашение о месте проживания ребенка (как правило, с матерью) и его воспитании, наличествуют разногласия – обращаются в суд за разрешением спора.

Несколько иная технология применяется при расторжении брака между родителями: они, как и в первом случае, вправе заключить оба вида соглашений, однако соглашение о месте проживания ребенка проверяется судом на предмет законности (прежде всего – соответствия интересам ребенка[350]350
  Подробно о толковании содержания данной формулы см., например: Антокольская М. В. Семейное право. М., 2002. С. 199–200; Ильина О. Ю. Интересы ребенка в семейном праве Российской Федерации. М., 2006. С. 13–27, 71–75; Нечаева А. М. Споры о детях. М., 1989. С. 11–27; Она же. Семейное право. М., 2006. С. 166–173; Она же. Семейное право. Актуальные проблемы теории и практики. М., 2007. С. 195–239.


[Закрыть]) и может быть не утверждено (п. 1 ст. 23, п. 1–2 ст. 24 СК РФ) – суд в такой ситуации обязан решить вопрос по своей инициативе и усмотрению.

Не вполне понятно, почему семейный закон ориентирует указанную обязанность суда только двумя семейно-правовыми проблемами: определение места проживания ребенка и его алиментирования. Обе задачи, и особенно первая из них, неразрывно связаны и с проблемой осуществления вторым родителем (разводящимся супругом) своего права на воспитание. Полагаем, что интеграция бракоразводного процесса должна включать и этот аспект родительских правоотношений. Соответственно в нормы ст. 23–24 СК РФ следует внести дополнения, включая положение о заключении разводящимися родителями и соглашения о воспитании ребенка[351]351
  Подробно об этом см.: Ильина О. Ю. Интересы ребенка… С. 76–77; Тарусина Н. Н. Семейное право. С. 79–80; Она же. Брак по российскому семейному праву. Ярославль, 2007. С. 210 и след.


[Закрыть].

Содержание соглашения о порядке осуществления родительских прав зависит от усмотрения родителей (в случае указанного изменения ст. 23–24 СК РФ усмотрение будет существенно ограничено контролем суда). А. М. Нечаева, впрочем, полагает, что и действующий вариант закона предполагает требование о соблюдении родителями определенных принципов, связанных с обеспечением интересов детей[352]352
  См.: Нечаева А. М. Семейное право. С. 155.


[Закрыть]. Практически это не так: пока вопрос не перенесен на разрешение органа опеки и попечительства или суда, содержание соглашения являет собою частную позицию сторон, которые, как известно, весьма различны по интеллекту, характеру, воспитанию, образованию и жизненному опыту.

В соглашении целесообразно определить, какое время и в какие дни недели ребенок проводит с отдельно проживающим родителем, участвует ли последний в организационном обеспечении образования ребенка (забирает из школы в определенные дни недели, водит в спортивную секцию и т. п.), вправе ли провести с ребенком каникулы, часть своего отпуска и т. д. Дополнительным условием соглашения может быть также обеспечение этим родителем общения с соответствующими близкими родственниками (например, дедушкой, бабушкой).

Особняком стоит вопрос о заключении подобного соглашения несовершеннолетними родителями, не состоящими между собой в браке. Поскольку в соответствии с нормой п. 2 ст. 62 СК РФ самостоятельное осуществление ими родительских прав стартует с 16-летнего возраста, до этого момента субъектный состав соглашения должен быть усложнен участием опекуна ребенка, если он назначен (норма имеет диспозитивный характер[353]353
  В этой связи вносятся предложения об уточнении нормы об опеке. См., например: Ильина О. Ю. Указ. соч. С. 79.


[Закрыть]), или попечителями несовершеннолетних родителей, если опекун не назначен.

* * *

В самом широком смысле опека (попечение) над детьми включает в себя все формы заботы о детях – от родительства и усыновления (как правового тождества первого) до классической опеки (попечительства), приемной семьи, патроната, семейно-воспитательной группы, попечения над «детьми полков» и других форм, предусмотренных федеральным или региональным законодательством (иногда административно-правовой практикой, что, впрочем, предосудительно, так как не основано на законе).

Однако, поскольку родительство (и юридически приравненное к нему усыновление) занимало и занимает особую нишу в «здании попечения», опека (попечительство) в относительно адекватном содержанию группы сходных явлений смысле может рассматриваться как родовое понятие для всех конструкций индивидуального устройства детей, кроме усыновления[354]354
  Подробнее о классификации форм устройства детей см.: Михеева Л. Ю. Опека и попечительство: теория и практика. М., 2004. С. 99–102.


[Закрыть]. При этом, по мысли Л. Ю. Михеевой, основанием возникновения всякой опеки, даже классической, является договор. Проникновение соглашений в сферу устройства граждан, в том числе детей, нуждающихся в социальной заботе, связано, отмечает автор, с изменением характера и содержания социальных функций современного государства, его наметившимся уходом от патернализма[355]355
  Там же. С. 134.


[Закрыть]. Л. Ю. Михеевой предлагается рассматривать возникновение отношений по опеке (попечительству) как заключение договора – достижение соглашения опекуна (попечителя) с муниципальным образованием об осуществлении соответствующей заботы о подопечном в течение определенного срока или до отпадения соответствующих условий безвозмездно, или на условиях встречного имущественного предоставления. Автор относит все варианты попечения, в том числе над детьми, к разновидности гражданско-правового договора об оказании услуг (в большинстве случаев возмездных[356]356
  Там же. С. 136–137.
  Эту точку зрения разделяют и другие цивилисты. См., например: Гражданское право. Ч. 3 / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. С. 433; Цветков В. А. Приемная семья как форма устройства детей, оставшихся без попечения родителей, по законодательству Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2005. С. 19.


[Закрыть]). При этом Л. Ю. Михеева отмечает, что если большинство законных форм попечения по своей сути являются договорными (вне зависимости от желания законодателя), то формы, возникшие на уровне некоторых административно-правовых актов, коими учреждение попечения не предусмотрено законом, хоть и объявляются договорными, однако оформляются в абсурдных вариантах. Так, передача детей в воинские части, по смыслу приказа министра обороны РФ от 19.05.2001 г. № 235, основывается на договоре о «совместной деятельности органа опеки и попечительства и воинской части по содержанию воспитанников воинских частей»[357]357
  Михеева Л. Ю. Указ. соч. С. 134.


[Закрыть].

С автором, безусловно, следует согласиться в вопросе о необходимости систематизации всех форм заботы под «крышей» федерального закона и в установленных им рамках – законодательства регионального, а также о договорной природе отношений. Однако указание на их гражданско-правовую принадлежность вызывает активные возражения. Во-первых, классические опекуны, приемные родители, патронатные воспитатели – не работники по трудовому договору и тем более, как справедливо замечает В. А. Авдякова, не лица, оказывающие услуги гражданско-правового характера. Хотя законодатель и предусматривает для большинства данных попечителей выплату вознаграждения и определенную компенсацию затрат, его цель – выразить им признание высокой социальной значимости воспитания ребенка в семье (или в «суррогатной» семье – как обозначает данные формы Л. Ю. Михеева). Цель попечителей – не материальная выгода, а удовлетворение своей духовной, личностной потребности в заботе о ребенке или сразу нескольких детях[358]358
  См.: Авдякова В. А. Правовая природа договора о передаче ребенка (детей) на воспитание в приемную семью // Семейное законодательство Российской Федерации: опыт десятилетия и перспективы. Тверь, 2006. С. 5.


[Закрыть]. Добавим: если будет установлено, что данные лица преследуют именно материальную выгоду (что нормально для сферы гражданского оборота), то орган опеки и попечительства должен настаивать на прекращении договора в установленном порядке (в том числе судебном) или вынести постановление об отмене классической опеки (попечительства), поскольку пока в рамках действующего семейного закона эта форма не считается основанной на договоре, а возникает только из публично-правового акта.

Во-вторых, даже опека совершеннолетних лиц (если только она не сводится исключительно к имущественной), на наш взгляд, должна в перспективе рассматриваться как институт социального права (или социального законодательства), в широком смысле обеспечивающий выполнение гражданами при поддержке государства гуманитарных задач помощи ближним[359]359
  Концептуальное видение новых задач отрасли права социального обеспечения см. в соответствующем параграфе главы 3 данного пособия.


[Закрыть].

* * *

В соответствии с федеральным семейным законодательством вид попечения над детьми, возникающий из договора, – приемное родительство (приемная семья). В отличие от опекуна приемные родители выполняют свои обязанности по отношению к ребенку за вознаграждение и имеют право на возмещение соответствующих расходов (ст. 155 СК РФ)[360]360
  В соответствии с нормой ст. 14 ФЗ РФ «Об опеке и попечительстве» от 24.04.2008 г. (вступившем в силу с 01.09.2008 г.) и п. 6 ст. 145 СК РФ (в новой редакции) возникающие на основании акта органа опеки и попечительства опека или попечительство могут осуществляться и по договору, в том числе о приемной семье или патронате, т. е. возмездно. Однако поскольку такая договорная практика пока не сложилась, мы ограничимся лишь констатацией данной возможности.


[Закрыть]. Как отмечает Е. Ю. Валявина, договор о передаче ребенка (детей) на воспитание в семью отличается от других договоров: 1) специальным субъектным составом (органы опеки и попечительства и будущие приемные родители); 2) обусловленностью его содержания требованиями семейного закона; 3) спецификой объекта правоотношений – воспитание и содержание приемных детей; при этом ребенок становится субъектом правоотношений приемного родительства, а с 10 лет требуется его согласие на заключение договора; 4) ограниченностью срока действия, но не долее, чем до достижения ребенком совершеннолетия[361]361
  См.: Гражданское право. Ч. 3 / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. С. 433.


[Закрыть].

(После констатации указанных спецификаций, казалось бы, должен последовать вывод автора о семейно-правовой природе данного договора, чего, однако, не происходит, так как петербургская цивилистическая школа рассматривает семейное право как институт права гражданского.)

Этим размышления о природе договора не исчерпываются. В норме ст. 152 СК РФ применительно к вознаграждению приемного родительства используется формула «размер оплаты труда». По справедливому мнению Л. Ю. Михеевой, само по себе это не означает, что отношения приемных родителей и органа опеки и попечительства регулируются законодательством о труде. Видимо, здесь мы имеем случай очередной терминологической небрежности. При анализе предмета договора, отмечает автор, «отчетливо видно, что от исполняющей стороны… требуется всецело отдавать себя ребенку, воспитывать его, заботиться о его здоровье и развитии, «готовить его к самостоятельной жизни». Такой широкий спектр обязанностей в совокупности с условиями их исполнения не позволяет сказать, что на приемного родителя возложена определенная трудовая функция»[362]362
  Михеева Л. Ю. Указ. соч. С. 83.


[Закрыть].

(Вновь прокомментируем: такой предмет договора не дает возможности фиксировать и его гражданско-правовую природу, однако Л. Ю. Михеева на этом настаивает.)

Личный характер договора не позволяет приемному родителю, даже по уважительным причинам (болезнь и др.), привлечь кого-либо для исполнения своих обязанностей, но и не позволяет органу опеки и попечительства заменить приемного родителя другим «работником», не выплачивается ему и пособие по временной нетрудоспособности[363]363
  Там же. С. 84.


[Закрыть].

Подбор приемных родителей осуществляется на основе требований семейного закона – о совершеннолетии, дееспособности, качествах воспитателя (формально-юридических: не лишены родительских прав, не было отмены усыновления или опеки по виновным основаниям; психологических и нравственных: способность быть воспитателем, отношения между кандидатом и ребенком, психологическая совместимость с ребенком, личные качества и т. п.) и состоянии здоровья.

Положением о приемной семье установлено предельное число детей, которые могут в ней воспитываться: как правило, 8 человек, включая родных и усыновленных детей. Дети, находящиеся в родстве между собой, обычно передаются в одну семью, за исключением случаев, когда это невозможно по медицинским и/или иным показаниям.

Подбор (выбор) детей осуществляется будущими приемными родителями – при информационном и консультационном содействии органов опеки и попечительства.

В договоре о передаче ребенка в приемную семью перечисляются конкретные права и обязанности приемных родителей: воспитывать ребенка на основе взаимоуважения, обеспечивать общий быт, досуг, условия для образования, здорового физического и духовного развития, защиту прав и интересов, уход и т. д. Среди обязанностей органа опеки и попечительства – выплаты вознаграждения и компенсаций (в том числе средств на оплату отопления, освещения, текущего ремонта жилья, услуг бытового обслуживания); возможно также предоставление льгот по аренде дополнительной жилой площади, выделение средств на приобретение мебели, спортивного инвентаря, музыкальных инструментов и т. д.

* * *

Как уже отмечалось, иные формы попечения детей, оставшихся без родительской заботы, могут быть предусмотрены законами субъектов РФ (ч. 2 п. 1 ст. 123 СК РФ). Многие из них воспользовались данным правом и ввели различные варианты договорного патроната («патронатная семья», «патронажная семья», «семья патронатных воспитателей» и т. д.[364]364
  Подробнее см.: Михеева Л. Ю. Опека и попечительство… С. 87–98.


[Закрыть]).

Так, например, в соответствии с Законом Ярославской области от 30.05.2006 г. «О формах устройства детей, оставшихся без попечения родителей, на территории Ярославской области» индивидуальная социальная забота о таких детях возможна в форме патроната и семейно-воспитательной группы.

Патронат возникает на основе решения органа опеки и попечительства и соответствующего договора, который является трехсторонним – третьей стороной выступает учреждение по патронату (органы социальной защиты, здравоохранения и т. п.) и предполагает три варианта своего применения. Первый – патронатное воспитание детей с передачей их на содержание и воспитание в семью. Второй – патронатное воспитание в условиях гостевого режима сроком до 30 дней. Третий – постинтернатный патронаж как форма оказания патронатным воспитателям помощи выпускнику образовательного учреждения из числа детей, оставшихся без попечения родителей, в период его адаптации к самостоятельной жизни. Для установления патроната над ребенком 10 лет и старше требуется его согласие. Количество передаваемых детей ограничено: в первом случае – не более трех детей, за исключением устройства в семью братьев и сестер, если это отвечает их интересам; в третьем – до 5 выпускников (число детей по второму варианту формально не ограничено и, видимо, определяется разумным усмотрением органа опеки и попечительства).

Требования к патронатным воспитателям сходны с соответствующими положениями семейного закона об опекунах и приемных родителях, аналогично – и их статус, за некоторыми изъятиями в сторону уменьшения возможностей (например, способы воспитания и формы образования он согласует с органом опеки и попечительства; не предусмотрено полнообъемное представительство прав и интересов ребенка и др.). Обязательные составляющие вознаграждения за патронатное воспитание предусмотрены указанным законом, дополнительные условия могут быть прописаны в договоре.

В семейно-воспитательные группы передаются дети (не более трех, за исключением братьев и сестер) из числа воспитанников учреждений социальной защиты. Ребенок при этом числится в контингенте данного учреждения. Эта форма социальной заботы, по смыслу областного закона, имеет смешанную природу: основанием передачи ребенка и определенных льгот и компенсаций по его содержанию является договор о помещении ребенка в семейно-воспитательную группу, а основанием для выплаты вознаграждения воспитателю – трудовой договор с учреждением, в контингенте которого числится ребенок. Воспитатель при этом зачисляется в штат данного учреждения. Если следовать отмеченной нами ранее тенденции диверсификации социального законодательства, такая усложненная природа, даже если она и вызывает сомнения теоретического и практического порядка, принципиально смущать не должна. Тем более ее вектор не должен ориентироваться в сторону гражданского права.

Развивая идею об оптимизации социальной заботы о детях, оставшихся без попечения родителей, Л. Ю. Михеева предлагала также предусмотреть «краткосрочную опеку» на период отсутствия (длительная командировка и т. п.) или болезни родителей по их просьбе и с учетом пожеланий о кандидатах, а также право родителей (родителя) «назвать опекуна» в случае смерти (как бы по завещанию)[365]365
  Некие подобные правила действуют в Германии, Венгрии, Италии, Польше, Чехии, Франции. См., например: Семейное право Российской Федерации и иностранных государств. С. 263, 265, 269, 273, 275.


[Закрыть], которое по своей природе было бы самостоятельным распоряжением[366]366
  См.: Михеева Л. Ю. Указ. соч. С. 142–144.


[Закрыть] (односторонней сделкой). Эти предложения были реализованы в нормах ст. 13 ФЗ РФ «Об опеке и попечительстве»[367]367
  Последняя возможность реализована путем подачи единственным родителем заявления в орган опеки и попечительства.


[Закрыть].

Таким образом, отношения по попечению детей строятся, как правило, на договорной основе семейно-правовой природы[368]368
  Семейно-правовая природа (на примере договора о приемном родительстве) констатируется также С. Ю. Чашковой. См.: указ. соч. С. 21.


[Закрыть], иногда с вкраплениями административно-правовых и трудо-правовых элементов. Эти договоры явно нуждаются в систематизации, дополнительном процессуальном обеспечении (например, соглашение о реализации права на воспитание отдельно проживающего родителя), а значит, в дальнейшем внимании как к весьма специфическому объекту исследования.

2.7. Договоры о предоставлении материального содержания

Право на содержание (материальную поддержку), право на алименты, соответствующие им обязанности и выстроенные правоотношения в различные периоды развития советского и российского семейного законодательства и с различных точек зрения рассматривались и рассматриваются то как тождественные (содержание – алименты), то как взаимодействующие по типу регулятивных и охранительных правоотношений. Этому разнобою способствовали КЗоБСО РСФСР, КоБС РСФСР и действующий СК РФ, в которых употреблялись в разных нормах термины «содержание» и «алименты» то в качестве синонимов, то в соотношении «общее и частное», то в контексте различения порядка предоставления семейно-правовой помощи (добровольно – содержание, принудительно – алименты)[369]369
  Подробно об этом см.: Косова О. Ю. Право на содержание: семейно-правовой аспект. Иркутск, 2005. С. 60–69.


[Закрыть]. Так, например, правилом ч. 2 п. 1 ст. 8 °CК РФ устанавливается: «Родители вправе заключить соглашение о содержании своих несовершеннолетних детей (соглашение об уплате алиментов) в соответствии с главой 16 настоящего Кодекса». В норме ч. 3 п. 1 ст. 42 СК РФ заявлено, что супруги «вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию», а в п. 2 ст. 89 уже упоминается конструкция «соглашения между супругами об уплате алиментов» и т. д.

В нашу задачу не входит аналитика терминологического и сущностного различия (отождествления) конструкций «содержание» и «алименты». Отметим лишь, что идея об охранительной природе алиментного правоотношения (обязательства) впервые была высказана О. С. Иоффе, который полагал, что последнее направлено «на обеспечение принудительного исполнения в точно установленных размерах обязанности одного члена семьи по предоставлению содержания другому»[370]370
  См.: Иоффе О. С. Советское гражданское право. Т. 3. Л., 1965. С. 262.


[Закрыть].

О. Ю. Косова в своем исследовании сущности правоотношений по предоставлению материального содержания после подробного рассмотрения точек зрения по данному вопросу, напротив, приходит к выводу, что полное смысловое отождествление данных конструкций в большей степени соответствует действующему законодательству и этимологии слов. Впрочем, автор оставляет для концепции «правоотношение по материальному содержанию – охранительное об алиментировании» запасной аэродром: «как бы то ни было, необходимы дополнительные научные аргументы в пользу теоретической и практической целесообразности обособления алиментов и алиментного обязательства в рамках семейно-правовых отношений по предоставлению содержания»[371]371
  См.: Косова О. Ю. Указ. соч. С. 73–74.


[Закрыть]. С ее точки зрения, «алиментное обязательство в механизме правового регулирования семейных отношений предстает как возникающая при наступлении указанных в законе обстоятельств семейно-правовая связь, в силу которой одна сторона обязана содержать (алиментировать) другую сторону, а последняя вправе требовать предоставления алиментов (содержания)»[372]372
  Косова О. Ю. Указ. соч. С. 75.


[Закрыть].

Не употребляя термина «охранительное обязательство», М. М. Агарков (до О. С. Иоффе) отмечал, что при совместной жизни управомоченного и обязанного лица (родителей и детей, супругов и т. д.) обязательственного отношения в собственном смысле слова нет; в этом случае обязанность содержать «тесно и неразрывно переплетается с чисто личными отношениями», «имущественные элементы лишь искусственно могут быть отделены от чисто личных». В алиментном же обязательстве, продолжал автор, мы, напротив, имеем все признаки обязательственного отношения – одна сторона имеет право требовать от другой совершения определенных действий, а именно периодических уплат деньгами, а в некоторых случаях – натурой; такое правоотношение обладает значительными особенностями, но все же обязательством является[373]373
  См.: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. С. 449–450.


[Закрыть].

Таким образом, предоставление материального содержания в рамках нормально развивающихся (регулятивных) правоотношений классиками цивилистики обязательством не признавалось. Думается, что в качестве базовой предпосылки это вполне может быть принято.

(Что касается терминологической «диффузии», то она не исключительна: подобных примеров в законодательстве немало. В прикладном плане с этим считаться приходится, а для теоретического контекста это, на наш взгляд, большого значения не имеет – в том смысле, что может быть подвержено сомнению и уточнению.)

Алиментное обязательство возникает, как правило, на внедоговорной основе, и в необходимых случаях его принудительное исполнение обеспечивается судебным приказом или судебным решением. А. И. Пергамент отмечала, что для него прежде всего характерны строго личная связь субъектов, непередаваемость и неотчуждаемость прав и обязанностей; безвозмездность (что не исключает будущей обязанности лица, получавшего алименты, стать лицом обязанным, однако не на этом основании, а в силу иных, самостоятельных юридических обстоятельств); предопределенность содержания жесткими установками закона; специфичность цели – обеспечение необходимых условий существования обязанного лица[374]374
  См.: Пергамент А. И. Алиментные обязательства. М., 1951. С. 8–14.


[Закрыть].

В целом эти характеристики актуальны и сегодня – с той лишь разницей, что с 90-х гг. XX в. взгляд на алиментные обязательства как разновидность обязательств гражданско-правовых заметно обозначил свои позиции в общем контексте десуверенизации семейного права[375]375
  См., например: Гражданское право / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Ч. 3. М., 1998. С. 447.


[Закрыть]. Поскольку нас интересуют не собственно они, а договорные основания их возникновения, ограничимся констатацией данной тенденции.

Одновременно существенно расширена договорная основа алиментного обязательства и усилено его обеспечение нотариальным удостоверением[376]376
  Е. В. Князева, впрочем, полагает нецелесообразным применять ко всем соглашениям нотариальную форму; ее следует сохранить в обязательном порядке лишь для тех, в которых определяется правовой режим имущества супругов либо единовременно передается имущество в счет уплаты алиментов. См.: Князева Е. В. Диспозитивность в семейном праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2003. С. 6.


[Закрыть].

Соглашения о предоставлении материального содержания (об уплате алиментов) возможны между всеми субъектами потенциального алиментирования. Однако между ними имеются довольно существенные различия по содержанию (которые в общем виде фиксированы в норме ст. 99 СК РФ: договоренности о размере, условиях и порядке выплаты средств).

Так, размер алиментов с родителей на несовершеннолетних детей не может быть меньше установленного законом. О. Ю. Косова справедливо уточняет, что из смысла ФЗ «Об исполнительном производстве» (ст. 66 и др.) следует и максимальный предел 70 %. Добровольно выплачивать можно и больше, но силу исполнительного листа будет иметь только обязательство в указанных пределах[377]377
  См.: Косова О. Ю. Алиментные обязательства. Иркутск, 2003. С. 159–160.


[Закрыть]. В соглашении могут быть заложены возможности выплат в твердой денежной сумме, натуре, в смешанном варианте, индексации платежей, различной их периодичности, перечисления по почте, на банковский счет и т. д., в форме единовременной выплаты и/или предоставления имущества.

По поводу целесообразности последней единого мнения нет. Ясно, что при выезде обязанного лица за рубеж таковая не только возможна, но частично и наиболее эффективна (ст. 118 СК РФ).

Л. Б. Максимович допускает, что указанный способ уплаты алиментов вполне может соответствовать интересам несовершеннолетнего ребенка и за пределами случаев, предусмотренных ст. 118 СК РФ, – вопрос лишь в том, о каком имуществе идет речь (о предметах первой необходимости, вещах, необходимых для образования ребенка, недвижимом имуществе и т. п.) и отвечает ли такой вариант решения насущных потребностей интересам ребенка[378]378
  См.: Максимович Л. Б. Соглашение об уплате алиментов: вопросы теории и практики // Труды института государства и права РАН. 2008. № 2. С. 142–143.


[Закрыть].

Однако поскольку социальное назначение алиментных обязательств состоит в систематическом обеспечении таковых потребностей (в обсуждаемом случае – детей как объективно наименее защищенных субъектов семейного права и членов общества), единовременное денежное и/или имущественное вспомоществование (своеобразное отступное), как правило, и не отвечает указанной цели[379]379
  В этом мы, безусловно, согласны с позицией О. Ю. Косовой и других цивилистов. См.: Косова О. Ю. Соглашение об уплате алиментов: вопросы содержания и применения // Российская юстиция. 2004. № 2. С. 37–38.


[Закрыть], поэтому должно рассматриваться как исключение, а не норма, и применяться только в ситуации очевидного его соответствия интересам ребенка. Следует также отметить, что, исчерпывая собственно соглашение, оно не исключает применения нормы ст. 86 СК РФ о возложении на родителя обязанности несения дополнительных расходов при наличии исключительных обстоятельств.

Супруги (бывшие супруги) вправе определить свои права и обязанности по материальному содержанию в брачном договоре (ч. 3 п. 1 ст. 42 СК РФ) и в самостоятельном соглашении (ст. 99 СК РФ). Однако в отличие от последнего соглашение об алиментах как часть брачного договора не приравнивается к исполнительному листу[380]380
  См.: Косова О. Ю. Алиментные обязательства. С. 163.


[Закрыть].

Актуальным является вопрос о расширении оснований возникновения алиментного обязательства между супругами и бывшими супругами. По справедливому замечанию О. А. Хазовой, круг ситуаций, при которых один из супругов вправе рассчитывать на алименты, крайне узок. Так, российский законодатель продолжает придерживаться исключительности алиментирования и не готов к «возвращению женщины в семью». В настоящее время, отмечает автор, «женщина, решившая посвятить себя семье и детям и не имеющая своего собственного дохода, полностью зависит от мужа; в случае развода или просто конфликтной ситуации она может оказаться совершенно незащищенной»; возможности трудоустройства ограничены, необходимо время для адаптации. Поэтому для подобных случаев, не превращая алименты в «пожизненную хлебную карточку», следует, тем не менее, предусмотреть временное алиментное обязательство экономически более сильного супруга. (Разумеется, подчеркивает О. А. Хазова, при этом должны использоваться гендерно-нейтральные формулировки, так как в роли «домашнего труженика» может, хоть и крайне редко, оказаться мужчина.) Существуют, конечно, возможности урегулировать этот вопрос по усмотрению супругов в соглашении об алиментах или брачном договоре, однако они опираются только на взаимную добрую волю, не решая проблемы там, где таковая воля отсутствует[381]381
  См.: Хазова О. А. К вопросу об институте алиментирования между супругами в российском праве // Forging a common legal destiny. L., 2005. P. 270–275.


[Закрыть]. О. А. Хазова предлагает ввести в российское семейное право конструкцию «реабилитирующих» или «компенсационных» алиментов, которые назначались бы судом (или о которых договаривались бы стороны) на ограниченный период времени (один – три года) или реализовывались в форме единовременной выплаты, позволяющей нуждающемуся супругу адаптироваться в изменившихся жизненных обстоятельствах[382]382
  См.: Хазова О. А. Некоторые аспекты алиментных обязательств между супругами // Труды института государства и права РАН. 2008. № 2. С. 159–163.
  Автор также отмечает, что если бы материальный уровень российских граждан был бы выше, «патриархальный ренессанс» имел бы в нашей стране более отчетливые формы». (Там же. С. 157). И этот «ренессанс» еще более усилил бы потребность в защите интересов социально слабой стороны, т. е., как правило, женщины.


[Закрыть].

Не решен положительно вопрос о возможности заключения соглашения об алиментировании между фактическими супругами. Как мы уже отмечали, он является частью общей проблемы семейно-правового признания подобных отношений, что во многих странах уже осуществлено, из ближнего зарубежья это прежде всего Украина (ст. 91 СК У).

Кроме того, нормой п. 1 ст. 89 Семейного кодекса Украины установлено: «Супруги, а также лица, брак между которыми расторгнут, имеют право заключить договор о прекращении права на содержание взамен приобретения права собственности на жилой дом, квартиру либо иное недвижимое имущество или получения единовременной денежной выплаты». Полагаем, что это также представляет интерес в плане совершенствования российского семейного закона.