Текст книги "Пожиратели"

Однако радость тут же рассеялась. Неужели, когда они с Линн стояли вчера на крыше у нее во дворе с чашкой чая в руках, мимо них в темноте проплывали на лодке террористы? По затылку заструился холодный пот. Должен ли он был распознать, что происходит, если бы соображал побыстрее? Нет, догадаться было невозможно. Лодка могла быть случайной. Какие-нибудь пьяные рыбаки, загасившие огни, чтобы избежать береговой полиции.

Несмотря на находку в лодке, его охватило неприятное чувство. Теперь у них есть одна из двух брошенных винтовок. Но это все. После неожиданного происшествия преступники бросили лодку. Им пришлось импровизировать. И им это удалось, хотя Квастмо дважды мог бы задержать их. Рикард тяжело вздохнул.

– Почему они не сбросили винтовку по пути – тогда же, когда сбросили вторую?

Мария перевернула винтовку. Возле дула не виднелись следы пороха. Курок был скользким от смазки.

– Возможно, это резервная винтовка. Ею, похоже, не пользовались. Думаю, они ее просто забыли.

Поколебавшись, она внимательно осмотрела ствол.

– Я не уверена, но мне кажется, у нее не тот калибр, что у пули, которую я нашла возле SEB. Здесь ствол тоньше. Но я еще раз сравню в лаборатории.

Рикард кивнул. Оставалось только надеяться, что лаборатория даст ответ в самое ближайшее время. Может быть, им удастся выследить торговца, который что-нибудь вспомнит – даже если покупатель воспользовался поддельными документами. Вздохнув, он пошел вслед за Марией к машине. Шансы, что преступники обратились к официальному продавцу оружия, конечно, ничтожно малы. Рикард осторожно положил руку на плечо Марии.

– Я бы хотел встретиться с тобой у лаборатории.

– Хорошо, но я не знаю, как быстро смогу добраться туда. Сперва поеду к судмедэкспертам, чтобы забрать пули, которыми застрелили потерпевших. И узнать, удалось ли им найти хоть что-нибудь по поводу личности утонувшего мужчины. Я только что разговаривала с Линн. Никто из родственников по поводу девочки в полицию не обращался.

Заехав на мост Вестербрун, он покосился на залив Риддарфьерден. В тумане слабо проступали очертания Риддархольмена. Этим ли путем они бежали, когда уходили из Кунгстредгордена? От Стрёмсборга, через залив Риддарфьерден и далее под кроны деревьев в Польсундсканален. Беатрис, сидевшая рядом с Рикардом, тыкала пальцем в экран телефона.

– Отвезти тебя домой?

Она покачала головой.

– Я живу одна, так что мне торопиться некуда. В смысле – если еще что-то нужно сделать. А так я взяла с собой распечатки свидетельских показаний, так что мне есть чем заняться.

Она уже почти открыла рот, чтобы пригласить его к себе на чашечку кофе, но отказалась от этой мысли. Это может быть воспринято как нечто личное. Не настолько хорошо они друг друга знают. Строго говоря, ей о нем известно только то, что рассказали другие: что он разведен и у него есть сын. И хотя в этом нет ничего странного, она не хотела влипнуть в очередную историю. Особенно сейчас, когда ей наконец удалось закончить отношения с бывшим подчиненным в Сёдертелье и перевестись обратно в полицию Центрального района.

Рикард улыбнулся ей.

– Сегодня ты можешь больше не работать. День заканчивается, а ты дежурила в ночную смену. У тебя уже прошло два обычных рабочих дня за сутки. Пойди домой и расслабься.

Расслабляться она терпеть не могла. Но более всего ей не хотелось показаться человеком, который боится работы.

– Хорошо, если это приказ. Хотя мне трудно сидеть без дела. Может быть, пойду потренируюсь.

Она не придумала, что еще сказать. В последнее время все ее дни выглядели именно так. Работа и тренировки. Весьма однообразная жизнь. С сайтами знакомств она завязала, когда приехала в Сёдертелье. Но, может быть, пора снова о них вспомнить, хотя они часто кажутся чем-то несерьезным. Она положила руку ему на плечо.

– Если ты действительно хочешь отвезти меня домой, то я живу на Тулегатан, 45, над тренажерным залом «Сатс». Так что мне до тренировки недалеко. Это почти напротив бара Свартенсгрена, если ты знаешь, где это.

Рикард кивнул, вспомнив медный портал на углу.

– Да, я там бывал пару раз. Когда там еще был «Морден».

Рикард посмотрел ей вслед, когда она вышла из машины и направилась к подъезду. Эта девушка – важный ресурс для его команды. Невероятно сфокусированная на цели. Работает на результат. Он порадовался, что она вернулась. Он свернул на Уденгатан. Поерзал на сиденье. Она обладает всеми качествами идеального следователя. Однако это в ней и отпугивало. Казалось, в ней нет человеческих слабостей. Нет места ни для малейшей ошибки. Вряд ли ему захотелось бы общаться с нею вне работы. Вероятно, она тут же станет считать тебя врагом, если ей покажется, что к ней отнеслись несправедливо.

Еще до того, как войти в свою квартиру, Беатрис набрала номер Кента Берга. Не дают работать в кабинете – она будет работать дома. В телефоне звякнуло, когда пришел пересланный файл с фотороботом. Берг улучшил картинку при помощи двух свидетелей, присутствовавших при событиях у банка SEB. Четкие черты лица. Выразительные брови. Труднее оказалось с нижней половиной лица. Ансельм – парень из Танту, у которого украли автомобиль, едва уловил форму рта мужчины, когда тот снял маскировку, собираясь ехать. Но теперь у них куда больше материала, чем просто слова «темнокожий мужчина». Впрочем, это, скорее всего, уже не имеет значения. Блокпостам портрет уже не пригодится. Порывшись в списке контактов в своем телефоне, она отправила портрет пограничникам в Гётеборге и Мальмё.

Вслед за Линн Эрик вышел из дежурного помещения социальной службы на Бреннчуркагатан, 123. Линн шла, напряженно глядя прямо перед собой. Он покосился на нее – у нее подергивался уголок глаза. Осторожно притянув ее к себе, он обнял ее за плечи. Она тоже обняла его. Долгое время они стояли молча. Эрик почувствовал, как она крепко сжала ладонями его спину.

– Все будет хорошо. Просто иногда надо больше времени, чтобы все устроилось. Найти временную семью. Дать девочке прийти в себя в комфортной обстановке. Разыскать ее близких.

Он почувствовал, что Линн дрожит. В животе у Эрика по-прежнему ощущался спазм. Хотя он уже бывал в таких ситуациях, к ним невозможно привыкнуть – по крайней мере, когда страдают дети. Эрик и Линн молча продолжили путь в сторону станции метро «Синкенсдамм». Серые клочья облаков у них над головами, казалось, опускаются к земле между стенами домов.

Глава 10

Мужчина затормозил перед виллой в Вестеросе. Во время долгой поездки из Стокгольма он пришел в мрачное расположение духа, и настроение у него испортилось еще больше, когда он увидел огромный сад вокруг дома. Участок вдвое больше, чем у соседей. Какая вульгарность! Скорее всего, все это оплачено чужими деньгами.

Он быстро съехал вниз на переднем сиденье, когда из ворот вышли двое садовых рабочих. Вернее, ландшафтных архитекторов, как это, судя по всему, теперь называлось – если верить английской надписи на их автомобиле. Через щелку автомобильного окна он слышал, как они переговариваются на каком-то языке – вероятно, на эстонском.

То, что владелец виллы Гуннар Графберг не унижается до того, чтобы самому ухаживать за своим садом, он должен был бы предусмотреть. Однако это ничего не меняет. Парни-садовники вряд ли вернутся сегодня вечером и помешают осуществлению плана. Как-никак они не крепостные, живущие в домике для прислуги на участке, хотя Гуннар Графберг наверняка не отказался бы, чтобы все обстояло именно так. Возможно, Графберг уже дал объявление о поиске им на смену каких-нибудь нелегальных монгольских мигрантов. Таких, которых можно держать взаперти, когда они не нужны для стрижки кустов. Люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, обходятся дешевле и более сговорчивы.

Садовники уехали, улица опустела. Мужчина выжидал, наблюдая за домом. Чем меньше народу, тем лучше. Хотя никто не узнает его машину с фальшивыми номерными знаками или лицо, поскольку на глаза у него надвинута кепка. В окрестных садах было пусто, начало смеркаться.

Госпожи Графберг в природе не существовало, осталось выяснить, есть ли в доме прислуга. Когда мужчина выбрался из машины, в висках у него застучало. Злость вернулась. Он разглядывал роскошную виллу. Стало быть, вот где он живет. По крайней мере, когда он не в Португалии, где он якобы прописан и платит налоги. Хотя он и сделал роскошный ремонт в недавно купленной квартире в Стокгольме – в товариществе собственников жилья «Грипен», где Графберг к тому же председательствует. Этим и объясняется, что квартира может пустовать в ожидании, пока цены на рынке жилья станут еще более заоблачными. А ее хозяин проживает тем временем в другом месте.

Мужчина медленно приближался к дому, скрытый от улицы только что подстриженными дубами и елями, обрамлявшими дорожку. Рядом с углом дома спокойно журчал фонтанчик. Несколько воробышков весело плескались в нем, разбрызгивая воду. Похоже, Графбергу жилось вполне привольно. Несчастья других никогда не создавали ему проблем.

Вплоть до сегодняшнего дня.

Гравий на только что подметенной дорожки заскрипел под ногами мужчины. Ничего страшного, даже если кто-то и услышит его шаги. Он может быть кем угодно. Посыльный – в кепке и темных очках. Возможно, кто-то из управления по благоустройству. Человек, пришедший по какому-то невинному делу. С благими намерениями.

Поднимаясь по ступеням веранды, он бросил взгляд на улицу, но поблизости не видно было ни души. Незнакомец громко постучал дверным молотком. Выждал, разглядывая горшки с недавно посаженным лиловым вереском, рассеянно дергая за пальцы резиновых перчаток.

За стеклом двери он разглядел тень, которая, казалось, заколебалась – но наконец дверь отворилась. Гуннар Граферг глянул на него с мягким удивлением, словно забыл о назначенной встрече.

– Простите?

Раздался неприятный звук, когда стальная рукоятка «беретты» со всей силой ударила в передние зубы Графберга. Но тут уж ничего не поделаешь. Мужчина быстро зашел за ним в холл, когда Графберг стал падать спиной назад. С глухим звуком Графберг приземлился затылком на паркет. В его округлившихся глазах читался страх. Быстрым движением мужчина ткнул стволом пистолета ему в висок.

В доме оказалось пусто. Не то чтобы это имело принципиальное значение. Однако не хотелось, чтобы пострадал еще кто-то. Насилие его не привлекало. Нет причин, по которым должны страдать невинные люди. Он ведь не психопат.

Несколько минут спустя Графберг сидел перед ним привязанный к стулу. Вид у него был жалкий. Из уголка рта текла кровь. В глазах застыл страх. Взгляд бегал.

Мужчина заколебался. Должен ли он что-то сказать? Объяснить? Впрочем, он уже все решил. Будет лучше, если неизвестность наложит отпечаток на всю последующую жизнь Графберга. Усилит мучения. Удлинит наказание.

С неподвижным лицом он разглядывал Графберга. Беспомощность, которую испытывал сейчас Графберг, ему и самому довелось испытать. Его отец растаял, когда самого его не было рядом и он не мог вмешаться. Ему пришлось долго страдать. Отец, который привык всегда все в жизни делать правильно. Обманутый. Выброшенный как падаль. В мучениях. В страхе. Замерзший до смерти.

Мужчина сжал пистолет и сделал глубокий вдох. Все тело вибрировало от гнева. Графберг не узнает, кто из тех, в чьих страданиях он виновен, в конце концов решил отомстить. Возможно, он будет рыться в душе, ища ответа. У него будет на это предостаточно времени – учитывая, что бегать ему больше не придется. Хотя он и останется в живых, что было непростым решением. Однако Графберг все же не самый ужасный преступник. Возмездие должно быть пропорциональным. В прогрессии.

Графберг дернулся. Похоже, он теряет сознание. Веревка удерживала его в вертикальном положении, но голова начала падать назад. Большие капли пота выступили на лбу под редеющими волосами. Лицо побледнело. Тело повисло. Дышал он хрипло, резкими толчками.

Мужчина ударил его ладонью по лицу. Получился резкий и звонкий удар. В глазах Графберга мелькнула паника. Весь дрожа, он тщетно пытался отвести голову, когда незнакомец навел на него пистолет.

Мужчина улыбнулся и покачал головой, показывая – нет, он не умрет. Быстрым движением он перевел пистолет к коленным чашечкам своей жертвы. Раздался глухой звук, когда пороховые газы выдавились в камеру глушителя, и пуля вылетела. Рука отлетела назад. Графберг с недоумением уставился на него с сильно расширенными зрачками, внешне не способный почувствовать боль – видимо, в состоянии острого шока.

Мужчина перевел пистолет к другому колену и снова выстрелил. Пуля вырвала куски кости и жилы. Кусок, напоминающий вырванную часть мениска, упал на пол.

Дело сделано.

Он прошипел в лицо своей жертве:

– Никому ни слова. Иначе я вернусь.

Графберг наполовину висел перед ним на стуле, голова свисала набок. Зрачки сузились настолько, что их не было видно вообще. Однако мысль до него все равно дойдет.

Глава 11

На воде последний полицейский катер с водолазами удалился в сторону моста Орстабрун. Линн проводила его взглядом. Водолазы закончили свою работу. Телефон с эсэмэской от Рикарда казался тяжелым, как кусок свинца. Они нашли отца девочки, но документов при нем не оказалось.

От тревоги ее буквально разрывало на части. То, что утром она пошла с Эриком в социальную службу, не помогло. Девочка обрадовалась при виде нее, залезла к Линн на колени – такая маленькая, такая беззащитная, такая одинокая.

Линн знала, что временная приемная семья уже едет за ней. В любой момент проявится кто-нибудь из родственников. Однако чувства надежды не возникало. Линн сидела, тяжело облокотившись на кухонный стол, глядя в одну точку. Усадьба по другую сторону участка пустовала. Ее хозяйка, Альма Сундберг, уехала ухаживать за своей больной сестрой в Хярьедален. Линн проследила взглядом за тонкой струйкой дыма, повисшей над стеариновой свечой, – дымок растаял и исчез. Словно испарилась душа свечи. Девушка глянула в огонь, который продолжал гореть. Жизнь – хрупкая штука. То все как обычно, то в следующую секунду ты остался один.

Она стала читать дальше эсэмэску Рикарда. Поначалу она собиралась сказать, что не может помочь с компьютерами пострадавших из SEB, но потом передумала. Ей надо на что-то переключиться. Сместить фокус внимания. Сноуборд Lintech и доска Unbreakable пылились в углу. Снег растаял, но на асфальте на улице Тантугатан остались лежать мокрые листья. Вздохнув, Линн натянула куртку.

Рикард разглядывал спину Самана Барзани, начальника охраны SEB, который стоял, прислонившись к стеклянной стене, и разговаривал с кем-то в коридоре. Рикард не знал, чего он ожидал. Естественно, глупо было бы думать, что начальник охраны выглядит как боец из отряда быстрого реагирования – Рикард и сам чаще всего ходит в гражданском. И все же невозможно было отделаться от мысли, что человек перед ним выглядит как итальянская фотомодель, взятая прямо с рекламной картинки «Армани». Прическа, ботинки, осанка. Костюм идеального покроя. Вернувшись в кабинет, Саман улыбнулся ему.

– Простите, что вам пришлось ждать. Кстати, мы, кажется, даже толком не поздоровались.

Рукопожатие у него оказалось крепкое – этот человек излучал уверенность в себе, находясь в своей стихии. Он знал свое дело и привык отдавать указания.

– Коллеги погибших собраны в конференц-зале отдела прайвет-банкинга этажом выше. Вас устроит, если мы начнем с них? – Он улыбнулся и подмигнул. – У нас все очень заняты. Руководство заинтересовано в том, чтобы как можно меньше мешать основной деятельности.

Рикард не стал упоминать, что убийство обычно нарушает привычный ход вещей, – ему стало ясно, что Саман просто передает слова вышестоящего начальства. И не стоит проявлять сарказм, когда их сотрудничество по данному делу имеет решающее значение.

– Да, все они бизнес-аналитики из сектора директорских инвестиций – одного из подразделений отдела прайвет-банкинга. Их там работало шестеро, теперь осталось трое.

Выйдя с Саманом в коридор, Рикард представил ему Юнгберга и Эрика, ожидавших в коридоре у кулера с водой. Саман кивнул в сторону помещения дальше по коридору. По другую сторону стеклянной стены угадывались фигуры трех мужчин. Саман бросил на Рикарда серьезный взгляд.

– Если это были террористы, желающие напасть на банковскую систему, как утверждают газеты, то почему они просто не проехали мимо в машине, стараясь расстрелять как можно больше народа? Или не взорвали бомбу?

Рикард пожал плечами, решив избежать ответа на вопрос. Им нужна была помощь Самана, однако они не планировали делать его полноправным участником расследования. Рикард и Луиза обсуждали этот вопрос. Хотя и маловероятно, чтобы Саман был замешан в деле, его доступ к информации должен быть строго ограничен тем, что касается банка. А если Линн решит помочь им с компьютерами, то Саман объяснит ей, что является обычными алгоритмами SEB, а что отклонением, если она обнаружит что-то интересное.

Они подошли к конференц-залу. Саман кивнул на троих мужчин, которые ожидали, сидя за стеклянной стеной.

– Райнер Карлстедт, Пер Борг и Юаким Риджлейк. Трое выживших коллег. В момент стрельбы ни одного из них на лестнице не было – они находились в офисе. По их словам, со вчерашнего дня с трех часов они не покидали здания банка.

За своей спиной Рикард услышал, как Эрик – человек, начисто лишенный способности контролировать свои импульсы, – начал негромко напевать:

«Чем заняты банкиры после трех, черт подери?

В хранилище устроив порновечер, раз-два-три…»

Саман его, похоже, не услышал – или не поверил своим ушам.

– Простите?

Эрик радостно улыбнулся.

– Да нет, ничего особенного. Хассе и Таге[25]25
  Ханс Альфредссон и Таге Данильссон – знаменитые шведские комики, авторы многочисленных песен и телепрограмм.


[Закрыть]. Неважно.

Когда они вошли в помещение, трое аналитиков сектора директорских инвестиций молча уставились на них. Рикард подумал, что они не похожи на людей, проведших ночь без сна. В их глазах нельзя было прочесть ни усталости, ни тревоги. Скорее казалось, что им помешали в каком-то важном деле.

Двое мужчин казались гораздо моложе своих лет. Они выглядели скорее на тридцать, чем на сорок. Стиль в одежде был почти идентичный: темные костюмы элегантного покроя, короткие аккуратные прически, волосы – светлые или темные – расчесаны на косой пробор. Гладко выбритые щеки. Вероятно, они пользовались дорогими косметическими средствами, чтобы сохранить упругость кожи. У одного из них лицо казалось загоревшим. «Солярий», – подумал Рикард, заметив светлые полосы на шее у мужчины. Третий, сидевший слева за столом, выглядел столь же безучастным, как и двое других. Но в остальном контраст был убийственный. Бесформенное лицо. Расплывшееся тело, деформирующее костюм, блестящая жирная кожа. Поредевшие волосы, зачесанные на лысину. Не то чтобы воплощение здоровья.

Загорелый мужчина, сидевший в центре, одетый в костюм стального цвета, строптиво глянул прямо в глаза Рикарда. Потом издевательски ухмыльнулся. Рикард встретился с ним взглядом.

– Ты и я остаемся здесь, а вы двое пойдете с Эриком и Юнгбергом в другие помещения. Будем беседовать отдельно.

Эрик и Юнгберг удалились с двумя другими коллегами. Мужчина в костюме стального цвета изобразил на лице более нейтральную улыбку.

– Мне понадобится адвокат?

Рикард счел, что это попытка пошутить, однако услышал в голосе мужчины неуверенность.

– Это пока не допрос по статье 24, параграф 8. Тебя ни в чем не подозревают, а допрашивают как свидетеля. Ты сам как считаешь – тебе нужен адвокат?

Мужчина, сидящий перед ним, обмер.

– Нет, ясное дело. Я просто хотел слегка разрядить обстановку – намеком на американские фильмы.

– Я понял. Тогда начинаем.

Он включил цифровой портативный магнитофон, стоявший на столе.

– Комиссар криминальной полиции Рикард Стенландер. 22 ноября, суббота, время 14:03. На этом допросе с целью сбора информации присутствует…

Рикард придвинул магнитофон мужчине в костюме стального цвета, жестом показывая, чтобы тот назвал свое имя. Мужчина кивнул и наклонился к микрофону.

– Райнер Карлстедт, сотрудник SEB, отдел прайвет-банкинга, сектор директорских инвестиций.

Рикард снова сдвинул магнитофон к центру стола.

– Стало быть, ты работал вместе со всеми тремя лицами, ставшими жертвами вчерашней стрельбы: Маркусом де Нейденом, Юханнесом Аландером и Мартином Гренфорсом. Как тебе известно, они были застрелены на ступеньках лестницы данного банка, когда выходили из здания. Общался ли ты с коллегами?

– И да и нет. Работа в такой отрасли, как наша, финансовый консалтинг и инвестиции, требует полной отдачи сил. Все время уходит на общение с клиентами, завершение контрактных отношений и заключение новых договоров. Это означает, что мы, само собой, часто находились в офисе одновременно. Но из этого вовсе не вытекает, что мы знали друг друга.

Рикард понял, на что намекает стальной костюм. Когда деньги в любой момент могут просочиться между пальцами, времени и сил на житейские разговоры не остается. Но неужели они не успевали выпить иногда по чашке кофе? Сдерживая раздражение, Рикард попробовал снова.

– Помимо того коллеги, который только что вернулся из США, Риджлейка, вы проработали вместе в отделе четыре года – по словам твоего начальника. Что-то вы все же успели узнать друг о друге? Возможно, кто-то из них упоминал о своей семье или чем был занят в выходные? Или делился тем, что его что-то тревожит?

Райнер Карлстедт заерзал на стуле, но на вопрос не ответил. Рикард подался вперед через стол. Его раздражало пренебрежительное отношение этого человека к происходящему.

– Уверен, что вы весьма эффективно работаете в области инвестиций. Однако мне трудно поверить, что вы никогда не говорили ни о чем другом, кроме работы.

Райнер Карлстет покачал головой и горько улыбнулся, давая понять, что Рикард ничего не понял из того, что он говорил до этого.

– И здесь ты совершенно прав. Поскольку о работе мы тоже никогда не говорили. В этом мире действует правило – нужно быть первым. Попросить других о помощи – значит расписаться в своей слабости. В своей некомпетентности. Нас, работающих в секторе директорских инвестиций, никто сюда за руку не привел. Кроме того, у нас принята индивидуальная система поощрения. – Райнер Карлстедт внезапно разразился сухим смехом, похожим на кашель, отчего Рикард вздрогнул. – Кстати, это могло бы стать отличным решением с вашей чудовищной статистикой нераскрытых дел – если бы вы получали свой процент за каждого задержанного и осужденного преступника, дела наверняка пошли бы куда лучше. – Райнер Карлстедт явно радовался своему мнимому преимуществу. – Ты ведь не думаешь, что мы тайно убиваем друг друга, чтобы отобрать чужих клиентов и увеличить свои бонусы?

Рикард не стал говорить, что он думает по этому поводу, решив вести себя дипломатично.

– Похоже, тебя не очень встревожило то, что произошло?

Скорее наоборот. Мужчина, сидевший перед ним, казался совершенно безучастным. Просто воплощение понятия «финансовый пузырь». Вероятно, здесь поможет только шоковая терапия.

– Ты осознаешь, что ты и твои двое коллег можете оказаться следующими в списке? Вы единственные в секторе, кто остался жив.

Веки Карлстедта дрогнули. Потом он взял в себя в руки и с вызовом посмотрел на Рикарда.

– Мы не занимаемся незаконной деятельностью. Не размещаем денег мафии или преступных синдикатов из Китая и Гонконга, которые потом возвращаются и казнят нас, поскольку недовольны полученной прибылью. Абсолютно очевидно, что это поступок сумасшедшего, вероятно совершенный кем-то из ультралевых. Или джихадским психом.

– Вам в вашей деятельности приходилось сталкиваться с ситуацией угрозы? Или обсуждать те угрозы, о которых ты сейчас упомянул?

Карлстедт нетерпеливо покачал головой.

– Может быть, тебе стоит проверить алиби твоего друга Самана Барзани, учитывая его фамилию?

Некоторое время Карлстедт серьезно смотрел на Рикарда, но не смог сдержаться при виде его удивленного лица и расхохотался.

– Прости, это была шутка. Возможно, не вполне политически корректная, но в ней может содержаться доля истины. Как бы то ни было, наши клиенты очень доверяют нам, сотрудникам сектора директорских инвестиций, и обращаются к нам именно потому, что мы работаем на результат. Мы просто лучшие. У нас нет клиентов, которые стали бы отстреливать нас, потому что они недовольны.

– Но ведь где-то могут быть люди, которые пострадали. Предприятия скупаются, людей увольняют. Личные трагедии. Кто-то ведь что-то теряет, когда другие выигрывают? – Рикард испытующе посмотрел на своего собеседника. – Это могло послужить триггером.

Райнер Карлстедт покачал головой.

– Если исходить из этого мотива, количество подозреваемых становится бесчисленным. Ведь невозможно приготовить яичницу, не разбив яйца. Однако я все же не думаю, что это так. Люди стали сговорчивее, они знают правила игры глобальной экономики. Тут ничего не поделаешь. Можно не любить дождь – он все равно будет лить.

Рикарда не покидало чувство, что он пытается пробить головой стену. Прямо возникало желание ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться – он не в молельном зале у свидетелей Иеговы или какой-либо другой секты, где до бесконечности повторяются варианты одного и того же аргумента. Словно спасительный ангел, в дверь комнаты заглянул Саман с чашкой кофе.

– Как дела?

Райнер Карлстедт ответил за них обоих:

– Спасибо, все хорошо, мы закончили.

Затем, обернувшись к Рикарду, он добавил вполголоса:

– Единственное, что я могу сказать о погибших, – что Юханнес Аландер и Маркс де Нейден немного друг друга знали. Иногда шли вместе выпить пива. Пер Борг тоже изредка подключался, как мне кажется. Кстати, Аландер любил велосипеды – всегда приезжал на работу на каком-то гоночном монстре. Я имел несчастье иногда видеть его, когда он спускался в тренажерный зал банка принять перед работой душ – в узких спортивных штанах с подложенными ватными ягодицами. По крайней мере, такого больше не будет. – Он резко поднялся. – Мне нужно идти. Деньги никогда не спят.

Встретив в коридоре Эрика, Рикард положил руку ему на плечо.

– Давай сделаем кружок вокруг квартала. Мне надо подышать воздухом.

– Меня долго уговаривать не надо.

Сквозь узкую щель между облаками проглянуло солнце. Уже что-то.

– Как у тебя прошло с Пером Боргом?

Эрик мрачно покачал головой.

– Я узнал много нового про балансовые и забалансовые счета, а также нетто-результаты эксплуатации инвестиций. Зато интерес к другим людям ему, похоже, незнаком. О своих коллегах он не знал ничего. Хотя мы с тобой вряд ли знаем друг друга вдоль и поперек, на этом фоне мы выглядим просто как однояйцевые близнецы.

Он посмотрел себе под ноги. На ступеньках банка по-прежнему виднелись темные пятна. Кровь.

– Но одну вещь он все же сообщил, и это может оказаться интересным. «Гекко-клуб».

– Что?

– Да-да, это название клуба. Взято из какого-то фильма Гордона Гекко. Что-то вроде «Волк с Уолл-стрит».

– Да, я понял, о каком фильме идет речь, он так и называется – «Уолл-стрит». Но какое это имеет отношение к нашему делу?

– В общем, это клуб с двумя членами: Аландером и де Нейденом. Иногда они ходили вместе выпить пива. Но не до положения риз, как я поначалу подумал – судя по названию.

– Так что же они делали?

– Пера Борга они пригласили с собой на пробу – на самом деле у него не такой уровень бонусов, чтобы стать полноценным членом. Судя по всему, они обсуждали финансовые вопросы. Как получить премию и избежать налога и все такое. Или сравнивали свои финансовые результаты.

– Увлекательно. Это все?

– Не совсем. В последний раз, когда Пер Борг ходил с ними, они были необычно возбуждены и праздновали, что им удалось подписать контракт с особо крупным клиентом. Но отказывались рассказывать, с кем именно. Что, судя по всему, ситуация из ряда вон выходящая, поскольку они обычно хвастались, когда им удавалось провернуть сделку. Это произошло недавно, месяца три назад. Если все это имеет отношение к делу.

– Надо уточнить у начальника де Нейдена и Аландера. Но если и они, и клиент, и начальник остались довольны, то в этом вряд ли может скрываться мотив убийства. Если они не увели клиента у кого-то из коллег.

«А те, все до одного, находились в офисе, когда прозвучали выстрелы, – подумал он. – Остается надеяться, что речь не идет о наемных убийцах. Хитмен. Как в плохом кино».

На улице они увидели Линн, которая направлялась к ним. Она замахала им рукой. Впервые за весь этот день Рикард ощутил радость. Наконец-то ему встретился человек, способный развеять гнетущую атмосферу, царящую за каменными стенами финансового оплота. Он надеялся, что ему все же удалось уговорить ее помочь им с анализом компьютеров в рабочем кабинете погибших.

– Поговори с Юнгбергом, а я дождусь Линн. – Поколебавшись, он добавил: – Уточни у Луизы, есть ли у нас ресурсы для того, чтобы по-прежнему осуществлять наружное наблюдение за квартирами погибших. Хотя прямой угрозы, похоже, нет, было бы хорошо, если бы мы могли оставить наблюдение еще на сутки.

Рикард смотрел вслед Линн, когда она в сопровождении Самана удалилась в офис директорских инвестиций и склонилась над компьтером Аландера. «Пока все тьфу-тьфу», – подумал он. Казалось, эти двое сразу поняли друг друга, хотя ей вряд ли ранее приходилось иметь дело с людьми, отвечающими за банковскую безопасность. Людьми, представляющими систему, против которой у нее наверняка имелось множество идеологических аргументов. Тем не менее эти двое стояли теперь рядом, занятые беседой, уткнувшись в компьютер. Рикард повернулся к Юнгбергу, идущему навстречу ему по коридору.

– Ну как?

– Так себе. От Эрика я уже слышал, что вам почти ничего не удалось добиться – так что удачно, что появились Линн и Мария.

– Но этот, по крайней мере, оказался очень приятным – Юаким Риджлейк. Только что вернулся из офиса в Нью-Йорке. И то, что вы выяснили, подтверждается: Аландер и де Нейден общались. Хотя Риджлейк не упоминал про «Гекко-клуб». Зато третий, Мартин Гренфорс, похоже, держался в стороне. Он был гораздо старше и, видимо, совсем не общался с остальными. Производит впечатление волка-одиночки.

– Так-так. И тем не менее он убит.

Вслед за Рикардом Юнгберг направился в офис директорских инвестиций. В глубине за компьютером сидела Линн, рядом с ней – Саман. Юнгберг кивнул в их сторону:

– Я спросил Самана по поводу банковских камер наблюдения, но те, что на входе, ничего не дали. Они покрывают только двери, но не ступеньки лестницы снаружи.

Юнгберг оглядел помещение.

– По словам Риджлейка, и он, и Райнер Карлстедт, и Пер Борг в момент убийства находились здесь. Или, по крайней мере, где-то поблизости. По этому пункту он не мог высказаться более уверенно.