Текст книги "Звезд не хватит на всех"

Проныра выключил прибор, вытер со лба обильно выступивший пот и опустился на пол, привалившись спиной к стене. Что ж, свою работу он выполнил, и теперь, когда все это закончится, его ждет гражданство самой могучей и свободной страны мира, небольшой, но красивый дом в штате Миннесота и немалая сумма на счете в банке. Куратор ни разу не нарушал взятых на себя обязательств, аккуратно выплачивая оговоренные вознаграждения, так что Проныра ни секунды не сомневался, что все обещанное будет им получено. Осталось совсем чуть-чуть…

Агент достал из кармана выданный куратором коммуникатор, нажал кнопку вызова, дождался ответа и произнес в микрофон кодовую фразу: «бандерлогам видно хорошо». Тем самым он отчитался перед куратором об успешном выполнении задания. В кофре передатчика раздался громкий щелчок. Проныра обернулся, и это оказалось последним действием в его не такой уж и долгой жизни. Хлопок не слишком сильного взрыва на верхнем этаже высотки не привлек ничьего внимания, что и неудивительно на фоне происходивших вокруг событий.

* * *

7 мая 2028 года. 11 часов 30 минут

США, Вашингтон

Президентский противоатомный бункер

– Госпожа президент, операция «Спотлайт» прошла успешно, – осторожно доложил директор ЦРУ. Он уже знал о катастрофических потерях армии и флота, последовавших за уходом дронов чужаков, но к его зоне ответственности это прямо не относилось, и он надеялся, что явный успех на его собственном направлении сгладит реакцию президента, – Судя по действиям третьей силы, они решили вплотную заняться базами чужаков на территории России. С уничтожением орбитальной спутниковой группировки наши возможности отслеживать ситуацию в этом регионе резко снизились, но судя по имеющимся данным, места посадки транспортов чужаков сейчас находятся под мощными ударами из космоса, с воздуха и с земли. Известно, что русские войска пытаются поддерживать чужаков, но точных данных о происходящих событиях у меня нет.

– Я поняла вас, Алекс, – ответила госпожа президент, и директор ЦРУ внутренне вздрогнул. В голосе этой непробиваемой женщины что-то надломилось, и от этого Алексу стало страшно, – Майк, доложите о наших потерях.

– У Соединенных Штатов больше нет флота, госпожа президент. Наш… мой расчет на то, что пассивность наших вооруженных сил позволит нам избежать потерь, не оправдался. Я прошу вас, госпожа президент, – министр обороны поднялся со своего места, – принять мою отставку.

– Сядьте, Майк, – в голосе президента вновь лязгнул металл, и на душе Алекса стало чуть спокойнее, – Сядьте. С отставками мы разберемся позже. С флотом я поняла. Что с армией?

– По сухопутным силам и авиации положение немного лучше. Это на море не спрячешься, да и цели там крупные… – чуть успокоившись, ответил министр обороны, – Уцелело до половины личного состава и пятая часть боевой техники различного назначения. Около двух часов назад атаки из космоса и с воздуха неожиданно прекратились, а вся принимавшая в них участие техника третьей силы ушла в восточном направлении. Думаю, это прямое следствие операции, проведенной ЦРУ.

– Майк, что мы будем делать, когда третья сила сровняет с землей базы чужаков и перемелет русские войска? Они ведь вернутся сюда… Армия в состоянии их остановить?

Министр обороны долго молчал, глядя куда-то в стол, но под устремленными на него взглядами, наконец, нашел в себе силы поднять глаза.

– Нет, госпожа президент, войска деморализованы, а уцелевшей техники явно недостаточно. Из опыта всех последних конфликтов, в которых принимала участие наша армия, известно, что при подобных потерях любое наше подразделение полностью теряет боеспособность.

* * *

Ядро галактики Млечный Путь.

Двадцать пять тысяч световых лет от Солнца

Резиденция А-клана Старших

7 мая 2028 года. 11 часов 10 минут.

Октос лежал в бассейне, наполненном раствором металлического натрия в жидком аммиаке, и предавался размышлениям. Жидкость глубокого синего цвета прекрасно гармонировала с окружающим пейзажем. Сглаженные эрозией горы окружали небольшую долину, по которой тек прозрачный ручей, часть которого была отведена для заполнения множества бассейнов, в изобилии оборудованных в клановой резиденции для удовольствия высоких гостей. Аммиак с гор тек кристально чистый, а уж гости сами выбирали, какими веществами облагородить его для получения нужного эффекта. Октос предпочитал натрий. Концентрированные растворы он не любил – они неприятно отливали металлом и раздражали кожу, а вот если натрия в аммиаке было немного, то он приобретал приятный синий цвет и стимулировал обмен веществ, неплохо тонизируя его уже немолодой организм.

Краен появился, как всегда, неожиданно. Не иначе, пришел пешком по дорожке, вьющейся между сводами келий. Для высокопоставленного кланового функционера он был неприлично молод. Его щупальца еще не покрылись псевдохитином, а панцирь блестел, отражая лучи миллионов звезд, круглосуточно освещавших резиденцию. Октос не слишком любил перемещаться по суше, предпочитая неспешно плыть по живописным каналам, пронизывающим весь клановый комплекс, а вот Краена ходьба не напрягала, и, похоже, он даже получал от нее удовольствие.

Гость подогнул четыре из шести ног и уселся на край бассейна, опустив щупальца в раствор.

– Натрий? – спросил Краен, пуская коротким движением легкую волну, – неплохо, но не совсем в моем вкусе. Литий нравится мне больше, он добавляет аммиаку легкости.

– Краен, ты что-то хотел сообщить мне? – Октос не был расположен к пустому трепу с этим молодым выскочкой.

– На первый взгляд, ничего экстраординарного, Октос, – безразлично ответил функционер, – обычная ситуация. Империя людей на гране нарушения минус-закона. Еще чуть-чуть и их правителя придется ставить на место.

– Мой сектор?

– Иначе меня бы здесь не было.

– Сколько им осталось до грани?

– Ну… вообще-то они уже слегка за гранью, но я не стал спешить с крайними мерами. Случай показался мне интересным, и я решил сначала поговорить с тобой.

– Не похоже на тебя. Обычно ты резко реагируешь на такие нарушения.

– Я взрослею, Октос, и начинаю смотреть на вещи несколько иначе, – Краен сложил щупальца в конфигурацию, тождественную улыбке, – Мне стало любопытно. Лови образ.

Краен опустил щупальце в раствор, и синюю жидкость пронзила быстрая цепь огоньков, втянувшихся в протянутое навстречу щупальце его старшего коллеги по клану.

Октос некоторое время молчал, осознавая полученную информацию.

– Пожалуй, соглашусь, – нехотя произнес он, наконец, – случай действительно необычный. И ты прав, что не стал торопиться. За последний десяток циклов это первая цивилизация из минус-списка, продемонстрировавшая способность стать полезной для Буферной Зоны.

– То есть ты считаешь, что одергивать императора людей пока рано?

– Ну, если они совсем зарвутся… Хотя пока я не вижу злостных нарушений. Нам нужно выдержать баланс. Наши законы должны остаться незыблемыми. Если минус-список под запретом, значит, под запретом, но в данном случае можно слегка поднять барьер чувствительности артефактов-блокираторов.

– Не возражаю, – Краен опять «улыбнулся». – Но у меня есть еще одна идея.

– Краен, в последний раз, когда я слышал от тебя эту фразу, результат оказался, скажем прямо, спорным, – не удержался от колкости Октос.

– Тогда мою идею извратили, коллега. Сделал это не ты, но тебе отлично известно, кто приложил к этому свои щупальца.

– Не буду спорить, – вынужденно согласился Октос, – и что ты хочешь на этот раз?

– Ты же знаешь, я считаю, что прогресс в Буферной Зоне идет недопустимо медленно. Подожди, не возражай, я помню твои аргументы, и даже согласен с большинством из них. Перегревать основные расы действительно нельзя, иначе можно получить большую войну и, как следствие, коллапс и деградацию всего кластера. Но есть и другой путь – свежая цивилизация, скованная, прежде всего, своим низким уровнем развития и неспособная немедленно повлиять на всю Буферную Зону. Их можно ускорить достаточно безболезненно.

– И что это даст? – Октос ответил безразличным тоном, но на самом деле он заинтересовался, и от Краена это не ускользнуло.

– Свежую струю. Я обратил внимание на то, как солдаты Империи реагировали на действия аборигенов. Раньше я такого не видел. Такое ощущение, что они расшевелили имперцев, перевернули их взгляд на мир. Я хочу развить этот эффект.

– И как ты собираешься это сделать?

– Вживить одному из аборигенов биопроцессор Осма, в конфигурации для людей, естественно, – невозмутимо ответил Краен.

– Но… это же невозобновляемый артефакт, нужно будет получить разрешение Совета Клана, да и зачем?

– Еще пара циклов, и этот артефакт станет бесполезен. Галф – единственный из нас, кто способен настроить и активировать биопроцессор. Учеников у него нет, и с его уходом процессор превратится в еще один бесполезный памятник могуществу наших предков. Лучше использовать его сейчас в интересах дела, чем просто потерять эту возможность.

– Ну, допустим. У тебя есть кандидат?

– Даже несколько, я еще не выбрал. Сейчас там идут активные боевые действия, и чем кончится дело, пока не вполне ясно. Я хочу еще немного понаблюдать. Пожалуй, я вдвое повышу порог срабатывания блокираторов в твоем секторе, а там посмотрим.

– Держи меня в курсе, – благосклонно ответил Октос. Формально их с Краеном клановые статусы были равны, но как старший по возрасту, Октос мог себе позволить такой тон. На самом деле, глава сектора был доволен. Если из затеи с биопроцессором ничего не выйдет, то крайним будет Краен, как инициатор этой операции. Ну а если результат окажется положительным, и дело дойдет до раздачи должностей и званий, Октоса, как куратора сектора, точно не забудут.

* * *

Земля. Окрестности города Тверь.

Место посадки флагмана сводного десантного флота Империи.

7 мая 2028 года. 11 часов 10 минут.

Генерал Кентий пил горячий фруктовый напиток и с интересом рассматривал голографическую панораму, висящую на стене кают-компании. Кто-то весьма талантливо обработал запись бортового регистратора шагающего танка: развернул изображение, подняв точку съемки на несколько метров вверх, придал ему трехмерность и убрал мешающее восприятию задымление. У генерала возникло ощущение, что он смотрит на происходящее из кабины зависшего невысоко над землей десантного бота. На переднем плане панорамы во всех деталях просматривалась цепь идущих в атаку танков одной из местных армий. Вернее, в атаку продолжали идти меньше половины машин. Остальные горели, подбитые огнем бронетехники и авиации кронсов. Строй вражеских машин виднелся вдали, километрах в трех от точки съемки, а пять сильно побитых истребителей в форме кленовых листьев уходили к горизонту. Картина производила сильное впечатление. Порыв местных танкистов, стремящихся, несмотря на очевидную разницу в количестве и качестве техники, любой ценой остановить врага, вызывал невольное уважение.

– Это бой на подступах к городу Воронеж, – отвлек генерала от созерцания картины голос мастер-полковника Шрея, начальника штаба сводного десантного полка. Я увидел ее в кают-компании младшего комсостава и попросил разрешения перенести сюда.

– Попросил разрешения? У младшего комсостава?

– Панораму сделал мастер-сержант Гравэ, непосредственный участник событий. Из тридцати пяти машин его роты выйти из боя смогли только семь. Они дрались в одном строю с землянами. От русской танковой бригады осталось девять машин. В общем, приказывать я не счел возможным.

– Ты становишься сентиментальным. Я видел сводку по этому бою. Это война, Шрей. Потери, как ни печально, неизбежны. Но в чем-то ты, пожалуй, прав. Как ты назвал аборигенов? Землянами?

– Это самоназвание. Но все наши называют местных только так. Тех, с кем сражаешься плечом к плечу, как-то язык не поворачивается называть аборигенами.

Генерал неопределенно хмыкнул в ответ и вновь перевел взгляд на картину.

Вой сигнала тревоги резко разнесся по помещениям корабля.

– Атака кронсов. Прошу командный состав срочно прибыть в зал оперативного управления, – раздался по системе оповещения голос начальника дежурной смены.

Транспорт ощутимо тряхнуло. Защитное поле приняло и отразило удар противника.

– Что происходит? – выкрикнул генерал, врываясь в зал.

– Одновременная атака с орбиты, авиацией и наземными силами всех шести мест посадки наших транспортов на этом континенте.

– Но как? Откуда у них данные о координатах мест посадки? Их сканеры не могли пробить наши маскировочные поля.

– ИскИн флагмана предполагает предательство. Утечку информации.

Генерал издал злобный рык.

– Потом, все потом. Аналитики, прогноз ситуации!

– Мы не отобьемся. Кронсы собрали практически все оставшиеся силы для шести концентрированных ударов по нашим транспортам. Положение в двух точках посадки безнадежно уже сейчас. Их прикрывало по одному корвету. В остальных точках по два.

Транспорт вновь вздрогнул от очередного попадания

– Мощность поля семьдесят три процента, – тут же доложил оператор защитных систем.

Генерал пристально вглядывался в тактическую голограмму. Почти сотня ударных платформ кронсов валились в атмосферу над местом посадки флагмана, ведя плотный огонь. Хорошо хоть тяжелых артиллерийских кораблей среди них не оказалось – повыбили их при попытке атаки на города, хоть и ценой потери большинства зенитных комплексов. Пока подавляющую часть плазменных зарядов удавалось рассеивать встречными энергетическими импульсами, благо расстояние давало автоматическим системам управления огнем время для наведения. Вот только расстояние быстро сокращалось. Из нижних слоев атмосферы атаковали разномастные аэрокосмические машины кронсов. В основном штурмовики, конечно. А по земле с юга надвигался тремя цепями, как это принято у врага, бронированный вал из трех сотен танков.

Все, что имелось у Кентия, это два корвета, превращенные в неподвижные точки ПВО и ДОТы одновременно, сорок шагающих танков, всего пара истребителей и один штурмовик. По-настоящему тяжелого вооружения, ну может кроме зенитных комплексов, у Кентия не имелось изначально. Не положено оно десанту по штату. А тем, что есть, прав аналитик, не отбиться. Есть, правда еще местные войска, расположившиеся за периметром силового поля, но как-то не верится в то, что они смогут существенно повлиять на исход дела.

– Войска землян открыли огонь, – тактическая голограмма расцвела множественными пусками ракет и пунктирами прогнозируемых траекторий их полета.

«Опять это слово «земляне», – отметил про себя генерал, – «Да, сдвинулось что-то в головах у солдат Империи».

Генерал уже немного разбирался в боевой технике русской армии. Глядя на голограмму он видел, что по танкам кронсов отстрелялось два дивизиона Торнадо-С, по штурмовикам выпустили ракеты комплексы С-400, а единственный здесь дивизион С-500, способный достать до целей в ближнем космосе, нанес удар по снижающимся космическим кораблям.

Поле транспорта все чаще содрогалось и вспыхивало пятнами попаданий. Скоро оно перестанет полностью гасить удары и транспорт начнет получать повреждения.

– Сканеры фиксируют массовый старт ракет шахтного базирования, а также крылатых ракет с мобильных пусковых установок, – доложил оператор контроля пространства и вывел на тактическую голограмму экстраполяцию траекторий полета ракет. Пунктирные линии сходились в точке, в которую через несколько минут ожидалось выдвижение наземных машин кронсов.

– Интересно, это их последний козырь? – генерал сохранял спокойствие. Не только внешнее. Смерти он почему-то не боялся, хотя она уже недвусмысленно стучалась в окошко частой дрожью немаленькой туши транспорта. Возможно, из-за переизбытка адреналина в крови, а может и еще почему, но кроме боевого азарта Кентий сейчас ничего не испытывал.

– Сканеры дальнего обзора обнаружили выход в обычное пространство двух крупных соединений космических кораблей, – последовал новый доклад оператора, – Идентификация выполняется. ИскИн предполагает прибытие флотов Ц-7 и Ц-8 из рукава Ориона… От прибывших соединений поступил запрос на связь.

– Принять.

Рядом с тактической голограммой нарисовалась объемная фигура адмирала Трия. За его спиной просматривалась часть боевой рубки флагмана флота Ц-8.

– Приветствую вас, Адмирал, – произнес Кентий, обозначив легкий наклон головы.

– Генерал! Рад видеть вас в добром здравии. Мои аналитики вас уже похоронили. Да и сканеры флагмана говорят, что вы там не скучаете. Я прав?

– Прошу простить, господин Адмирал, мой корабль под атакой. Мы ведем бой, но, боюсь, он скоро закончится. Вы позволите мне вернуться к управлению?

– Обозначьте цели, генерал, – голос Трия резко изменился, – сбросьте онлайн-копию вашей тактической голограммы. Возвращайтесь к руководству боем.

– Выполняю.

Адмирал Трий, не прерывая связи, развернулся к подчиненным.

– Легким силам и крейсерам флота Ц-7 очистить орбиту от кораблей противника. Авианосцам разгон к планете и готовность выпустить аэрокосмические машины. Линкорам выйти на геостационарную орбиту и принять целеуказание с поверхности. Десантным силам флотов разгон к планете и высадка десанта по мере пробития безопасных коридоров. Флот Ц-8 легкими силами и крейсерами обеспечить деблокаду атакуемых баз сводного десантного полка, организовать внешнее охранение зоны боевых действий, выделить два авианосца и два линкора во временное подчинение флоту Ц-7.

Адмирал повернулся к появившейся сбоку от него копии тактической голограммы, переданной Кентием, некоторое время внимательно ее разглядывал, потом поднял взгляд на отдающего распоряжения подчиненным генерала. Дождался паузы и спросил:

– Генерал, что за дружественные отметки вокруг ваших баз? Это ведь не наша техника.

Это местные войска, господин адмирал. Они воюют вместе с нами.

– Генерал? Вам ведь был отдан четкий приказ не вступать в контакт с аборигенами! Как это понимать?

– А мы и не вступаем, господин адмирал. Понимаем друг друга без слов. – Кентий бросил взгляд на шар Старших и чуть не вздрогнул от неожиданности. В последний раз шар интенсивно светился злым красным светом, а сейчас сияние померкло и имело лишь незначительный оранжевый оттенок, – Вот и на артефакт Старших можете взглянуть. Все в пределах допустимого.

Внезапно транспорт сотрясся от одновременного тройного удара. Поле не выдержало и отключилось. Часть энергии плазменных зарядов все же рассеялось и поглотилось полем, но и оставшейся хватило, чтобы наделать дел. Десантный транспорт, конечно, не торговый корабль – есть и броня, и системы борьбы за живучесть. Но и не линкор, и даже не крейсер. Свет погас, но ключевое оборудование не осталось без энергии, черпая ее из автономных источников. Помещение стало медленно наполняться дымом. Всех, кто не сидел в креслах по боевому расписанию, сбило с ног. Связь с адмиралом, однако, не прервалась.

– Что у вас происходит, генерал?

– Тройное попадание. Корпус пробит. Пожары. Пока локальные.

– Продержитесь десять минут, генерал, и мы разнесем все вокруг вас в пыль.

– Землян только не побейте. У них защитных полей нет.

Корпус транспорта сотряс новый удар. На этот раз попадание оказалось одиночным, но в отсутствие защитного поля вся энергия взрыва пошла на разрушение брони и внутренних конструкций корабля. В носовой части образовалась дыра, в которую свободно вошел бы шагающий танк. Связь прервалась, но тактическая голограмма еще отражала картину боя. Оба корвета полностью лишились полей, и сейчас вяло отстреливались от наседающих танков кронсов. С орбиты уже почти не стреляли. Там у врага появились новые интересные занятия. Шагающие танки, бросившиеся в контратаку, чтобы отвлечь противника от добивания транспорта, сейчас по большей части лежали бесформенными обломками в паре сотен метров от корабля. Лишь две машины еще продолжали вести огонь. Воздушный бой тоже как-то затих, по крайней мере, ни своих, ни чужих машин на голограмме не просматривалось. А вот металлические жуки вражеских танков как раз вышли на оптимальную дистанцию огня. За войска землян Кентий беспокоился зря. Не за что уже оказалось беспокоиться. Дым, горящие обломки и глубокие воронки на месте разбитых позиций. Впрочем, судя по тактической голограмме, кто-то все же успел выйти из боя.

– Ну что ж, господа, – уже никуда не торопясь произнес Генерал, – все когда-то заканчивается, в том числе и безупречная служба императору. Служить с вами было ч…

Закончить генералу не дали. В этот момент до танковых волн кронсов дотянулись, наконец, крылатые и баллистические ракеты, выпущенные за тысячи километров отсюда со стратегических бомбардировщиков Ту-160, Ту-22 и даже с турбовинтовых Ту-95, с подводных лодок и ракетных кораблей, с направляющих мобильных пусковых установок и из стационарных бетонных шахт. Весь это безумный зоопарк различных марок и систем смертоносного железа, разработанный людьми для убийства себе подобных, нашел для себя, наконец, достойное применение. Не все ракеты успели переоснастить объемно-детонирующими боеголовками. Что-то вообще переделывали чуть ли не на коленке, заставляя не предназначенные для ударов по наземным целям ракеты выполнять несвойственные им задачи. Но залп получился качественным. Пять сотен ракет, большинство которых на финишном участке траектории разогнались до нескольких скоростей звука. С разных направлений они накрыли танковый вал кронсов. Что там кронсы успели сбить на подлете, осталось загадкой, но на относительно ограниченном пространстве разверзся рукотворный вулкан. Ударные волны сталкивались, отражались друг от друга и взаимно усиливались. Этот эффект заметили еще немцы во вторую мировую войну, столкнувшись с залпами русских «Катюш». Сейчас же сила взрывов во много раз превосходила мощь оружия той войны.

Лишенный защитного поля транспорт принял бортом видимый невооруженным глазом фронт ударной волны и с протяжным скрипом сминаемых опор покосился на десяток градусов.

Поднятые в воздух тучи пыли, обломков и дыма оседали несколько минут, а потом глазам генерала Кентия и его офицеров предстал пейзаж, уместный для безатмосферного астероида, но никак не для кислородной планеты. Но среди кратеров и воронок продолжали двигаться танки кронсов. Не все. Далеко не все. С поблекшими полями, явно видимыми повреждениями ходовой части и оружия, они упорно лезли вперед, и почти сразу вновь открыли огонь, сила которого, правда, уже не шла ни в какое сравнение с тем, что они могли показать до удара.

Десантный транспорт продолжал вздрагивать от попаданий и местами гореть. Он даже еще немного накренился на поврежденных опорах, но на этом успехи кронсов закончились. Сначала в боевых порядках побитых «мокриц» встали огненные фонтаны взрывов, порожденные мощным орбитальным ударом, а через десяток секунд над полем пронеслись знакомые силуэты, напоминающие трехгранные наконечники копий, засыпая последние вражеские машины тучей управляемых плазменных торпед.

– Господин генерал, – обратился к командующему с хитрой улыбкой начштаба, вытирающий кровь, текущую из рассеченной брови, – вы что-то начали говорить про службу с нами.

– Ах да… Ну что ж, господа, служить с вами доставляет мне истинное удовольствие.

* * *