Текст книги "Саванна. Книга 2"

Львы подоспели к детенышу раньше слонихи. Окруженный хищниками слоненок суетливо топтался на месте, пока Гектор не набросился на него.

Лев легко свалил слоненка на землю. Под тяжестью тела крупного хищника Ким был беспомощен.

Слоненок жалобно затрубил от боли, когда Гектор вгрызся ему в шею. Другие львы не стали вмешиваться и терпеливо ждали своей очереди.

Делия все видела. Услышав вопль сына, она перешла на галоп. Слониха неслась прямо на львов, поэтому им ничего другого не оставалось, как отступить.

Делия подбежала к раненому детенышу и подала ему хобот. Усилием воли слоненок дотянулся до матери своим хоботком.

На последнем издыхании Ким тоскливо посмотрел ей в глаза. Во взгляде сына слониха видела неистребимое желание жить, продолжая познавать мир и восторгаться причудами природы. Но его рана оказалась смертельной.

Постепенно все стихло. Львы отступили. Слоны взяли под контроль побережье косой реки. Они неторопливо расхаживали возле злополучного водоема и рыскали хоботами в близрастущих кустах и траве, где еще могли затаиться хищники.

Теона одной из первых подоспела на помощь внучке. Вместе с остальными слонами она гнала львиц до самых акаций, где располагался их прайд. Пребывавшие в ярости взрослые самцы валили там каждое дерево, у которого чуяли запах хищника.

Джейн повезло остаться невредимой. Львицы не осмелились тронуть ее на глазах у старших слонов.

Молодая слониха увидела у реки свою мать и поспешила к ней. У ее ног она нашла мертвого брата.

* * *

На подступе к долине озер повеяло прохладой. Но не она сейчас знобила молодого леопарда, вернувшегося в родные места.

На той самой ветке той самой акации Дамиан невольно предался воспоминаниям о беззаботном времени, что провел здесь. Памятны были ему и растущие рядом деревья, полосовавшие ветвями туманную даль, во мгле которой скрывались помятые бока тихой Джакобы.

Давно Дамиан не видел так близко властную гору. Леопард любил смотреть на нее и забывать, кто он есть. В такие моменты хищник уверял себя в том, что и ему предначертано быть столь же несокрушимым и ярким, как склоны тихой горы, оставаясь при этом незримым и таинственным, как ее недра.

Дамиан сколько угодно мог представлять себя грозным хищником до тех пор, пока мать не приносила очередной кусок мяса. Тогда ему приходилось слезать с дерева и на время отвлекаться от своих глубоких убеждений, чтобы угоститься добычей матери. И расправлялся с ее добычей тщеславный леопард обычно в тихом укромном месте, чураясь любых посторонних взглядов в его сторону.

Теперь же, когда Дамиан убедил себя в том, что и сам способен добиваться успеха на охоте, когда он смог наконец-таки почувствовать себя хищником, величие Джакобы померкло в его сознании. Теперь эта гора была для леопарда не более чем горсткой песка на земле: она тоже не имела никакого значения в его борьбе за выживание.

И только к сторонним пытливым взглядам Дамиан по-прежнему никак не мог привыкнуть, поэтому всегда старался выбирать укромные места для разделывания добычи.

Зато не прочь был леопард подсмотреть сейчас за самкой, расправлявшейся с антилопой, которую он для нее добыл.

Дамиан перестал докучать Наоми притязаниями на близость. От них у хищницы теперь только вибриссы подрагивали, и леопард никак не мог понять, сдерживает ли она порывы смеха при этом или же просто раздражена его навязчивым влечением.

Молчать, наблюдая за любимой самкой с пониманием того, что ты ей неинтересен, было невыносимо для Дамиана. Наоми не изменила отношение к самцу даже после того, как он стал удивлять ее находчивостью и сноровкой. Леопард окреп, заматерел, но в ее глазах он по-прежнему оставался неуклюжим хищником, который в любой момент мог невзначай свалиться с дерева.

Наоми спешила. Не столько голод вынуждал ее быстрее разделаться с антилопой, сколько неумолкаемые завывания бродивших поблизости хищников, которых сейчас в долине озер было куда больше, нежели в обнесенных песками окрестностях косой реки.

Нынешние реалии ожесточенной борьбы за выживание в экваториальных землях слухами разнеслись по всему континенту. В изобиловавшую водой и зеленью долину озер переселялись звери и птицы со всех окрестных саванн. В споре с недовольными местными обитателями они в один голос запросто могли перекричать жалобные вопли жертв хищников, охотившихся прямо за их спинами.

Наоми нервничала, понимая, что если она не разделается с добычей прямо сейчас, то наверняка придется делиться ею с другими хищниками. Раздражала ее и безучастность самца, который в силу скверного характера не хотел помочь ей затащить увесистую тушу антилопы гну на дерево.

Претенденты на антилопу, как и ожидалось, нашлись быстро. Протяжный вой гиен Наоми услышала еще задолго до того, как показались из травы их настырные морды. Оба самца намерены были во что бы то ни стало взять свой кусок от туши антилопы прежде, чем подоспеют самки из их клана и распорядятся наживой по-своему.

Наоми отвлеклась от трапезы и хмуро взглянула в сторону приближавшихся к ней хищников. Один из них подался вперед. Подошел поближе и, не обращая внимания на угрозы самки леопарда, вгрызся в разодранное брюхо мертвой антилопы.

Затаившийся на дереве Дамиан подобрал свисавший с ветки хвост и с любопытством стал наблюдать за развитием событий вокруг его добычи.

Наоми вызывающе зашипела на пронырливого самца гиены, удерживая добычу лапой. Но тот по-прежнему не реагировал на нее, продолжая усердствовать над брюхом антилопы. Дамиан сразу и не понял, был ли этот рык самки угрожающим, или же рык отчаяния.

Хватка у самца гиены оказалась куда более выгодной, нежели у Наоми. Силой мощных челюстей он легко вырвал из груди мертвой антилопы угодный кусок и оттащил его в сторону.

Наоми не собиралась так просто уступать добычу. Она смело пошла на самца гиены с намерением отобрать у него кусок мяса, однако ей преградил путь другой самец.

Самка не растерялась. Она встала на задние лапы и отмахнулась от подкравшегося к ней хищника, зарядив тому передней лапой по покатой спине. Хищник взвыл и попятился.

Другой самец оставил кусок мяса и бросился на помощь приятелю. Задрав кверху косматый хвост, хищник подбежал к самке леопарда и злобно оскалился, вынуждая ее отойти к акации.

Находившийся на дереве Дамиан посмотрел вниз. Упрямая самка так и не подняла на него взгляд. Обворованная хищниками и представшая перед их свирепыми оскалами, сейчас она думала только о том, как бы не нарваться на ухмылку леопарда, которому прежде сама досаждала насмешками по поводу боязни вернуться в долину озер.

Однако леопард даже и близко не помышлял о том, в чем сейчас старательно пыталась уличить его самка. Прямо у нее на глазах он прыгнул с дерева на самца гиены и свалил того с ног. Не успел атакованный сверху хищник опомниться, как леопард уже был готов вгрызться ему в горло.

Другого самца Наоми сама прогнала к кустам, из которых он же и явился к ней. Однако дальше преследовать хищника она не решилась: из кустов донесся протяжный вой гиен, отозвавшихся на вопли самцов.

– Заканчивай с ним! Там их целая свора, – вернувшись к леопарду, прокричала Наоми. Подхватила с земли выдернутый гиеной кусок мяса и спешно забралась с ним на дерево.

Дамиан оставил раненого хищника, схватил разодранную тушу антилопы и поволок ее к акации. Усилием воли леопард затащил добычу на дерево и разложил ее на одной из веток.

– Ты в порядке? – обратилась Наоми к самцу, уставившемуся на окружавших акацию гиен.

– Надеюсь, ветки этого дерева все такие же крепкие, – ответил ей Дамиан.

– Ты когда бросался на тех самцов, думал о том, что они могут быть не одни?

– Какая теперь разница? – сердито прорычал леопард. – И долго эти твари еще глазеть сюда будут?

Наоми украдкой взглянула на самца, прислушалась к его тяжелому дыханию. Она не ожидала от молодого леопарда такой прыти и уж никак не надеялась на то, что он поможет ей вернуть добычу. Вспомнив о недавних предубеждениях, Наоми бегло улыбнулась и отвела взгляд в сторону.

После недолгих раздумий самка перепрыгнула на ветку к хищнику, подошла поближе и покорно прижалась подбородком к его спине. Теперь она не боялась встать с ним на одну ветку, как и не боялась сорваться вниз.

* * *

На закате слоны вырыли еще одну яму. Эта яма, находившаяся на отвесном берегу косой реки, предназначалась для слоненка, жизнь которого прервалась так же внезапно, как и ее течение.

Делия весь вечер горестно трубила по погибшему сыну, прощупывала хоботом его грудь и смотрела на его прикрытые веками глаза. Слониха не хотела мириться с тем, что он больше не взглянет на нее, не прижмется к ее ногам и не протянет ей свой хоботок.

Майрон был одним из тех, кто копал для слоненка яму. Он весь вечер ходил с поникшей головой и виновато прижатыми ушами.

Джейн скорбела по брату вдали от всех. Она никого не желала видеть. Разве только иногда бросала презрительный взгляд в сторону бродившего по берегу косой реки самца, припоминая его тщеславные выходки у водоема.

Хотя Майрон и не был повинен в смерти слоненка, его Джейн ненавидела даже больше, чем того льва, который отнял у ее брата жизнь. При этом себя она ненавидела не меньше, чем слона.

Теона пыталась утешить внучку, но тщетно. Джейн намеренно избегала встречи с ней. Возможно, потому, что помнила, как ревностно относилась ко времени, которое уделяла ее мать слоненку.

Когда-то молодая слониха с нетерпением ждала появления на свет брата, надеясь обрести свободу от гнета материнских забот и наставлений. Теперь ей предстояло взять на себя другое бремя: она не могла не винить себя за тоску в глазах матери, сердце которой переживало горечь утраты.

Омраченные трагедией Делии слонихи подносили ветки и аккуратно опускали их в яму, где покоился ее сын. Каждая из них выразила соболезнования скорбевшей самке и почтила память о слоненке громким протяжным трублением.

– Нам лучше как можно быстрее покинуть эти земли, – обратилась к главе прайда Альмира, внимая скорби трубивших под покровом ночи слоних.

– И куда же, по-твоему, нам податься?

– В долину озер.

– Ты, наверное, забыла, что там территория Алихана.

– А эта территория теперь принадлежит слонам, которые с завтрашнего дня наверняка начнут выслеживать наш прайд, чтобы отомстить за смерть слоненка, – Альмира с неодобрением взглянула на льва. – Я не намерена оставаться здесь и рисковать жизнью своих детей.

Гектор поднял голову и косо взглянул на львицу, сверкнув глазами при свете полной луны.

– Зачем ты только подорвался к ним, – отчаявшись, добавила Альмира и отвернулась от самца.

– Там же была его сестра, – послышался голос одного из молодых львов, стоявших за спиной Гектора.

– И где она сейчас?

– Хочешь сказать, я должен был стерпеть хамское отношение этих заносчивых тварей к сестре? – возмутился Гектор, вдохнув полной грудью в порыве ярости.

– Но ведь стерпел же, – спокойно ответила ему львица. – Твоя сестра, скорее всего, уже мертва. А завтра они придут и за нами.

– Не спеши меня хоронить, – отозвалась из темноты Эльса. Прихрамывая, прошла мимо прайда и свалилась у первого попавшегося куста.

– Но… – Альмира в недоумении уставилась на прибывшую самку. – Я сама видела, как на тебя пошла старая слониха.

– Старая слониха не тронула меня, – ответила Эльса, умилившись обращенным на нее сонным взглядам львят. – Эти звери, может, и ведут себя порой агрессивно, но добросовестности им явно не занимать.

– Особенно тому слону, что пытался тебя убить, – грубо прорычал Гектор.

– Убить – это вряд ли. Он просто хотел привлечь ваше внимание. Рано или поздно у нас возникли бы проблемы с местными жителями из-за этого водоема.

– Ты, наверное, забыла, что мы хищники! – возразил сестре Гектор. – Думаешь, они оставили бы львят в живых, если бы их нашли?

– Теперь я в этом сомневаюсь.

– Мне дороже благо моих детей, нежели каких-то там местных жителей, – лев нахмурился и, тряхнув косматой гривой, добавил: – Выживает сильнейший.

– Не забудь напомнить об этом слонам, которые завтра объявят на нас охоту, – сказала Альмира, продолжая прислушиваться к отдаленному трублению скорбевших самок.

– Для тебя благо твоих детей не дороже твоего собственного блага, Гектор, – поддержала негодование молодой львицы Эльса. – Полагаю, в этом мире не найдется того зверя, чье благо ты превознес бы над собственным.

– Можешь в этом не сомневаться, – согласилась с матерой хищницей Альмира, покосившись на льва.

– Но в одном он прав: мы хищники. И нам здесь, безусловно, теперь не рады.

– Да не важно, рады нам здесь или нет! – решительно сказал один из самцов, поравнявшись с Гектором. – Мы здесь быстрее сдохнем от жажды! Вы, наверное, забыли, что у нас теперь уже нет водоема.

– Нам ничего другого не остается, как отправиться в долину озер. И желательно как можно скорее.

– Что ты заладила с этой долиной озер? – взревел Гектор, усмирив молодую самку хмурым взглядом. – Сама прогонишь Алихана с его территории?

– И прогоню, если надо будет! Что он один сможет сделать против целого прайда?

– Как знать, – задумчиво произнесла Эльса, взглянув на уже дремавших львят. – Мы все-таки собираемся вторгнуться на чужую территорию. Мало того, что не приходится надеяться на радушный прием обитающих там хищников, так нас еще ждет там совсем другая саванна.

Глава 8

Упиваясь воспоминаниями о последнем лете, проведенном на родных берегах захолустной реки, продолжала Сабина занятия баскингом.

Здесь, в низовье Ширы, молодая хищница с трудом подыскала подходящее место для своего излюбленного времяпрепровождения под полуденным солнцем. Это не был пляж с теплым песком, к которому привыкло ее брюхо. Берега дельты Ширы в основном изобиловали высокими травами, переходящими в густые заросли джунглей. А на те редкие песчаные пляжи, которые здесь имелись, у самки пока не было ни малейшей возможности попасть.

Окинув беглым взглядом болотистые берега Ширы, Сабина невольно вспомнила о пронзительных взглядах самцов, которые притягивала к себе всякий раз, когда показывалась на песчаных берегах косой реки. Вспомнила хищница и о взгляде Мартина, часто попрекавшего ее за легкомысленное поведение. Теперь все они остались в прошлом. Сабина никогда бы не подумала, что однажды наступит тот день, когда она начнет по ним скучать.

В низовье Ширы молодой самке приходилось дорожить любым обращенным на нее взглядом. И зачастую в этом взгляде она находила не более чем одержимость, сравни той, которую хищник обычно испытывает к жертве.

Многих из обитавших здесь крокодилов Сабина остерегалась. Размеры некоторых из них даже внушали ей ужас. Еще до того, как добраться до вод дельты Ширы, Сабина успела окончательно разочароваться в Джорене, который так и не смог совладать с прихотями бурливой реки и ее грозных обитателей.

В низовье Ширы Джорену пришлось нелегко. Здесь молодой темпераментный самец был вынужден охотиться на территории крокодилов, которые ничуть не уступали в размерах Мартину и при этом были куда менее снисходительны к его амбициям.

– Ты слышал что-нибудь о новом хозяине этих земель?

– Каком еще новом хозяине? – высунув из воды рыло, спросил Джорен у самки.

– Как, разве ты еще не в курсе? – Сабина вальяжно провела хвостом по траве. – Вчера на нашего напал какой-то матерый самец из верхних вод Ширы. Говорят, он его чуть не убил.

– Убил? – Джорен с удивлением вытаращился на хищницу. – Это какой же самец должен быть, чтобы мог убить одного из старших крокодилов нижних вод Ширы?

– Не знаю. Возможно, это лишь слухи. Но я уверена, что размерами тот самец вряд ли уступает нашему крокодилу, если смог прогнать его с его же территории.

– И где он сейчас?

– В заливе.

– Еще и залив под себя подмял. Что же там за зверь такой?

– Сегодня ты и сам с ним познакомишься. Он уже скоро должен вернуться из залива.

– У меня нет никакого желания знакомиться с ним, – Джорен раздраженно шлепнул хвостом по воде. – У всех крупных крокодилов в крови предрасположенность к наживе. И без разницы, который из них будет отбирать у тебя добычу.

– И не только крокодилов, – Сабина ухмыльнулась и перевела взгляд на самца. – Иной раз ты и леопардам можешь позволить себя обокрасть.

– Я был на их территории, – напомнил самке молодой хищник. – Попробовали бы леопарды в воде отнять у меня добычу.

– К чему оправдания? Я только лишь хотела сказать, что тебе надо продолжать работать над хваткой. Ты силен, но тебе не хватает зрелости, чтобы брать свое.

– Время покажет.

– Время покажет, – недовольно фыркнула Сабина. – Зачем ты тогда перебрался сюда, в Ширу? Не надо было рваться в большие воды и продолжать надеяться, что время само начнет распоряжаться твоей судьбой. Оставался бы и впредь прихвостнем Мартина. Он хотя бы был честен и добр с тобой, в отличие от здешних крокодилов, которые ничем тебе не обязаны.

– Добр?

– Был, – уточнила самка. – Теперь-то уже можешь не рассчитывать на его снисходительность. После того, как ты с ним поступил.

– После того, как мы с ним поступили.

– А я и не отрицаю! – нервно прорычала хищница. – И не собираюсь оправдываться. Я осознанно шла на риск, и у меня на это были причины.

– Ты знаешь, что нашей реки больше нет?

– Да, слышала, – смирив негодование, ответила Сабина. – Надеюсь, все наши вовремя успели убраться оттуда.

– Все, кроме него! – рявкнул Джорен. – Он так переживал за свои территории. Тщеславный ублюдок. Надеюсь, он там и сдох.

– Ты постоянно сетуешь на размашистость его территорий, – подметила самка. – Не потому ли, что у тебя самого их не было?

– По крайней мере я не отнимал у других крокодилов их земли. И моя совесть чиста.

– Не отнимал, потому что не хотел? Или потому что не мог?

– Не умничай.

– Думаю, ты ненавидишь Мартина не из-за его скверного характера, – сказала Сабина, покосившись на самца. – Тебя раздирает зависть к его успехам.

– Завидовать? Чему? – взревел крокодил, хлестко пробив мордой по воде. – Тому, что этот старый дурак при всех его возможностях плескался всю жизнь в ручейке? Было бы в нем больше храбрости, – давно уже перебрался бы в Ширу или в долину озер.

– С тех пор, как мы перебрались сюда, ты сильно изменился, Джорен. Значит ли это, что ты сам наконец-таки понял, какое ты ничтожество?

Крокодил долго думал, как ответить. Сабина его опередила:

– Или ты надеялся, что если в косой реке у тебя не задалось, значит в Шире обязательно получится? – самка подползла к реке и, перед тем как забраться в воду, с ухмылкой на морде добавила: – Вот только ты забыл, дорогой, что мы все еще в саванне. А в ней выживает сильнейший.

– Ты бы помолчала лучше, подстилка, – раздраженно прорычал Джорен. – С твоими-то притязаниями на территории хваленых старых самцов.

– Что я вообще могла рассмотреть в тебе тогда, в косой реке? – подумала вслух Сабина, залезая в воду. – Кроме как биться о воду брюхом и хлестать по ней хвостом, ты же ни на что больше и не был способен.

– Хочу тебе напомнить, что это ты заставила меня ввязаться во все это. Не ты ли мне твердила, какой Мартин провинциал забитый?

– Все равно ты ему и в подметки не годишься.

– Зато ты годилась!

– Подлец! – рявкнула Сабина, вызывающе хлопнув пастью перед рылом самца.

Джорен ответил тем же. После чего хлестко пробил по воде хвостом и сделал рывок к огрызнувшейся на него хищнице.

Сабина хоть и уступала крокодилу в размерах, однако все же ввязалась в схватку с ним.

– Что здесь происходит? – послышался рык подоспевшей к резне хищников другой самки крокодила. – Вы что творите?

Голос показался знакомым Сабине. Знакомым он показался и Джорену.

Самец высунул морду из воды и украдкой взглянул на потревожившую их хищницу.

– Эмма? – неуверенно прохрипела молодая самка, внимая беспокойным всхлипам воды.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Джорен, раздраженный обращенным на него пристальным взглядом хищницы.

– А ты у него спроси, – Эмма указала рылом на другой берег реки, где находился хорошо знакомый ему крокодил, внимательно наблюдавший за происходящим.

– Мартин, – нервно прорычала Сабина, уставив на хищника морду. – Так вот кто новый хозяин территорий.

Но крокодил не обращал внимания на самку. Его взгляд был прикован к Джорену, который сейчас тайком сплывал по течению.

Мартин выждал подходящий момент и бросился в реку. Игриво пробил хвостом по воде и нырнул.

Всплыл он у самой морды Джорена. Хладнокровие, которое увидел молодой самец в обращенном на него взгляде матерого хищника, повергло его в ужас. Он даже не попытался спастись от крокодила, готовившегося наброситься на него.

Мартин резво оттолкнулся хвостом от воды и налетел с раскрытой пастью на отчаявшегося крокодила. Схватил молодого хищника за голову и вместе с ним скрылся в реке, оставив после себя обилие торжествующих брызг.

– Да, самочка, прогадала ты с самцом, – обратилась Маломи к хищнице, отрешенно смотревшей на успокаивавшуюся гладь воды. – Думала пойти против природы? Рано или поздно она все равно возьмет свое, хочешь ты того или нет.

– Да что вы знаете о нас? – раздраженно фыркнула Сабина в ответ показавшейся на берегу самке бегемота.

– Больше, чем ты можешь себе представить, – спокойно ответила Маломи. – Ты доверила жизнь самцу, который грезил перебраться в крупные реки, даже не зная, зачем ему это и как он там будет выживать. Как видишь, здесь твоя жизнь ничем не отличается от жизни в косой реке. И если в родных краях тебя еще помнили не избалованной шумными водами и подающей надежды на достойную борьбу за выживание, то для обитателей Ширы ты одна из тех выскочек, которые от безнадеги готовы плескаться и громко фыркать ноздрями на всеобщее обозрение, лишь бы утаить разочарование в собственной никчемной жизни.

– Вы бы так не говорили, если бы знали, как Мартин ко мне относился.

– И как же? – с язвительной улыбкой на морде спросила самка бегемота. – Он хищник, у которого были одни из самых крупных территорий для охоты в косой реке до тех пор, пока она не высохла. И любая снисходительность могла стоить ему его земель и его положения в обществе других матерых крокодилов. В том числе и снисходительность по отношению к тебе, постоянно донимавшей его выходками.

Сабина притихла, отвлекшись на перешептывания тростника и завывания донимавшего его порывистого ветра.

– Я удивлена, что хищник, несмотря на жестокую натуру, еще способен так крепко любить, – продолжила самка бегемота, прервав затянувшееся молчание.

– О какой любви вы говорите? – рыкнула Сабина, истерично пробив хвостом по воде. – Разве это любовь, когда тебя постоянно попрекают и не хотят считаться с твоим мнением?

– О той, которая привела Мартина сюда, в самую обитель зла для таких, как он.

– Каких таких?

– Которые знают, чего хотят от жизни, – решительно ответила Маломи. – Я видела сопливые пузыри, которые пускал перед тобой тот молодой самец на ваших тайных встречах. Уже по ним можно было понять его натуру.

Сабина в недоумении уставилась на самку бегемота.

– Что вытаращилась на меня? – рявкнула ей в ответ на предвзятый взгляд Маломи. – Река у нас хоть и немаленькая была, но ведь и вы не такие уж и незаметные.

– И вы все это время молчали?

– Кто я такая, чтобы вмешиваться? – Маломи отвела взгляд от хищницы. – Время от времени вам надо предоставлять возможность поучиться на своих ошибках, если на чужих не хотите. У молоди всегда много амбиций, но лишь немногие из них воплощают их в реальность. И уж точно не те, кто ревет об этом громче остальных.

– Дура ты, – поддакнула самке бегемота Эмма.

– У нас есть одно весомое преимущество перед самцами, – продолжила наставлять молодых хищниц Маломи. – Только почему-то некоторые из нас о нем забывают.

– И какое же? – поинтересовалась Эмма.

– Мы способны приносить потомство.

– В нынешних условиях? – возмутилась Сабина. – Когда реки продолжают пересыхать из-за отсутствия дождей?

Маломи непроизвольно отвлеклась на донесшееся с реки фырканье. Мгновение спустя над поверхностью воды показались ноздри Мартина.

Крокодил молча подплыл к противоположному берегу реки и скрылся в густых зарослях тростника. Сейчас он хотел побыть в одиночестве и обрести покой после расправы над молодым самцом, который когда-то рос с ним в одних водах.

– Вы думайте не о тех условиях, что навязывает вам природа саванны, – продолжила Маломи, окинув хмурым взглядом хищниц, – а о тех, что вы сами способны создать для себя и своего потомства. Пока не высох на континенте последний водоем, у всех нас остается надежда на выживание.

* * *

С тех пор как прервалось течение косой реки, многие из ее берегов уже успели измениться до неузнаваемости, погрязнув в песке и пыли. Но никакая груда песка не способна была присыпать пресловутый косой изгиб, – высокий отвесный берег, давший название реке. Здесь река резко меняла направление на юг, а с ее берега просматривалась одна из самых своенравных гор континента, – сытая гора.

В последнее время из пышной вершины сытой горы обильно выбрасывались в небо клубы вулканического пепла. Жерло этого активного вулкана на сегодняшний день было перенасыщено лавой, которая сочилась из каждой щели его огромного кратера.

С приходом лета сытая гора начала вести себя чересчур беспокойно, донимая обитавших у ее подножия зверей и птиц рокотом в любое время дня и ночи. Неуемные потоки лавы выбивали из горы крупные каменные глыбы и с особой пылкостью стекали вниз, обжигая ее склоны.

Сытая гора ужасала своим видом и рокотом всякого гостившего в ее окрестностях обывателя. Однако местные не придавали активности вулкана особого значения: для них эта гора была слишком предсказуемой, чтобы ее бояться.

– Зачем мы здесь?

– Ты боишься? – Дамиан с коварной улыбкой на морде взглянул на самку.

– Не нравится мне эта гора.

– Не обращай внимания. У нее такие манеры.

– Тебе-то откуда знать? – возмутилась Наоми безмятежностью леопарда.

– Я здесь родился.

– Так вот почему ты такой пуганый, – съязвила хищница, игриво махнув хвостом.

– Говорят, у этого вулкана свои каналы даже под озером, – продолжил леопард, проигнорировав насмешку самки. – И мы рискуем, находясь здесь сейчас.

– Здесь красиво, – с вдохновением произнесла Наоми, оглядевшись по сторонам. – Только дышать тяжело из-за газов.

– Всем, что ты видишь вокруг, мы обязаны этой горе.

– Так зачем мы здесь?

– Не слишком ли много вопросов? – леопард встал напротив самки и, вызывающе расставив передние лапы, бросил на нее разящий хищный взгляд.

– Что с тобой? – промурлыкала Наоми, лукаво ответив самцу обольстительным взглядом. – Ты мне напоминаешь котенка, которому не терпится порезвиться.

– Я тебе сейчас покажу котенка! – рыкнул леопард и набросился на самку.

Наоми успела встать на задние лапы и выставить перед хищником раскрытую пасть. Дамиан ловко увернулся от клыков самки и, перехватив сбоку, свалил ее на землю.

– Все, я сдаюсь! Сдаюсь! – прокричала Наоми, распластавшись на спине перед леопардом.

Дамиан сильно прижал к земле ее лапы своими. Однако стоило леопарду ослабить хватку, как тут же Наоми вывернулась и зарядила ему лапой по морде. После чего столкнула с себя и бросилась к ближайшему дереву.

Дамиан так просто не сдался. Он взобрался вслед за самкой на дерево.

Наоми быстро и ловко перескакивала с ветки на ветку, но леопард не отставал. Тогда самка взобралась повыше и в изящном прыжке перелетела на ветку соседнего дерева. Недолго думая Дамиан с наскока прыгнул на ту же ветку.

Однако ветка не выдержала обоих хищников. Самка успела отскочить на соседнюю, тогда как самец вместе с надломившейся веткой полетел вниз.

– Похоже, ты и сам забыл, что уже давно не котенок, – поддразнила Наоми хищника, потешаясь над его неудачным маневром.

Леопард не ответил ей.

– Ты в порядке? – Наоми спустилась на ветку пониже и настороженно взглянула на самца, неподвижно лежавшего рядом с упавшей веткой.

Дамиан не подавал никаких признаков жизни.

Тогда самка спрыгнула с дерева и подбежала к хищнику. Затаив дыхание, толкнула его лапой в бок. Но леопард по-прежнему не шевелился.

– Ты чего? – встревожилась хищница, склонившись над головой самца.

Тот этого только и ждал. Дамиан внезапно открыл глаза и потянулся к самке лапами. Не успела самка опомниться, как тут же леопард обхватил ее шею и свалил на землю.

– Мерзавец! – недовольно прорычала Наоми, стараясь выбраться из-под прессинга самца. – Это не смешно.

– Еще как смешно! – леопард бросил на самку неистовый взгляд. – Видела бы ты сейчас свою морду.

– Отпусти меня!

Дамиан даже и не думал подчиниться. Он продолжил провоцировать хищницу, лизнув ее в самый нос.

Наоми вновь попыталась увернуться от назойливой морды самца, но тщетно. Однако стоило хищнице оставить попытки выбраться из-под сильных лап леопарда, как вдруг он ослабил хватку и отвел от нее взгляд.

Самка не упустила предоставленной ей возможности. Она с особой страстью дала по морде леопарду, но и этот запоздалый удар он оставил без внимания.

Хищник заметно помрачнел. Его взгляд был прикован сейчас к другому леопарду, которого он заметил в растущей у озера высокой траве.

С этим матерым самцом Дамиану уже приходилось когда-то встречаться. Это был тот самый грозный хищник, лишивший его материнской опеки. Только теперь он выглядел совсем неважно. Он был ранен.

– Все в порядке? – обратилась Наоми к самцу.

– Да, милая. Все в норме, – непринужденно ответил Дамиан и сделал несколько осторожных шагов навстречу следившему за ним леопарду. – Побудь здесь. Я сейчас.

– Куда ты? – несмело спросила Наоми, уставившись на выглядывавшего из травы незнакомого леопарда.

– Жди здесь! – рыкнул Дамиан, пригрозив самке сердитым взглядом.

Несмолкаемый гнетущий рокот горы вторил настрою обоих самцов. Раненый леопард неподвижно стоял и смотрел на приближавшегося к нему молодого хищника.

Он его узнал. Дамиан подрос и заметно заматерел с их последней встречи. Взрослый самец понимал, что напасть первым сейчас было для него так же глупо, как и попробовать спастись бегством.

– Помнится, ты грозился убить меня при нашей следующей встрече, – начал Дамиан, ухмыльнувшись в ответ на обращенный на него презрительный взгляд матерого хищника. – Что ж, вот тебе и представилась такая возможность.

Леопард исподлобья взглянул на Дамиана, так ничего ему и не ответив. Он помнил о своих угрозах. Но говорил он их тогда избалованному материнской заботой нерадивому хищнику, взгляд которого был жалок и невинен. Теперь же он видел перед собой решительный взгляд убийцы.

– Спасибо, – неожиданно сказал Дамиан. Развернулся и подался прочь.

Раненый леопард замер, провожая подозрительным взглядом удалявшегося от него самца. Он все еще ждал подвоха, который объяснил бы странный поступок молодого хищника. Но подвоха не было. Тот подбежал к самке и, обменявшись с ней взглядами, увел за собой в высокую траву.