Текст книги "Саванна. Книга 2"

Глава 3

Раззадоренные дневным солнцем муссоны медленно надвигались на берег. Вобрав в себя энергию океана и пресытившись его живительной влагой, эти потоки теплого воздуха постепенно восходили к небу и собирались в громоздкие тучи, навлекавшие на побережье континента угрожающие тени и пугавшие тамошних обитателей свирепыми раскатами грома.

Еще до заката солнца пришедшие с океана грозовые тучи низвергнут на прибрежные экваториальные леса сокрушительные ливневые дожди и, потеснившись вновь прибывшими пассатами, устремятся прочь. Лишившись прежней упитанности и безнадежно остывая на обратном пути, эти опустошенные потоки воздуха будут больше не в состоянии прикрыть землю от обжигающего солнечного света. Невзрачные и сухие, так и продолжат они парить над мертвыми песками пустынь до тех пор, пока их вновь не спровоцируют вернуться к экватору перепады температур между жаркими днями и прохладными ночами.

На протяжении последних лет муссоны неизменно оказывали пагубное влияние на прибрежные экваториальные леса. Время от времени заполняя водой простаивавшие в лесах низины, они в конечном итоге привели к необратимым катастрофическим последствиям. Практически все древесные растения западного побережья континента накрыл океан. Уцелевшие же леса подверглись избытку грунтовых вод и теперь неизбежно продолжали умертвляться всепоглощающими болотами.

Многие звери и птицы покинули угнетенные климатом земли еще до того, как они отошли к водам океана. Одним пришлось податься на обширные просторы саванн с ее скудной растительностью и обитателями, не самыми благосклонными к мигрантам. Другие же нашли для себя приют в прилегавших заболоченных окрестностях, наводивших ужас не столько хищниками, сколько своим видом.

Во мраке всей этой неразборчивой трясины, в которой погрязло западное побережье континента, на затерявшемся в зарослях одичалых джунглей нагорье рождалась Шира, – своенравная река, сумевшая сполна вобрать в себя живительную чистоту и свежесть недр тех земель. Набираясь сил и выносливости в дремучей болотной глуши, река смело отправлялась бродить по бескрайним просторам оживленных саванн и безмятежных пустынь, минуя обширные равнины и тесные каньоны с их рваными ущельями, пробираясь через густые заросли тропических лесов и несокрушимые разломы земной коры.

Шира привлекала своим видом и в то же время пугала характером. Ее воды вызывающе журчали, спотыкаясь о попадавшиеся на пути камни, мирились на равнинах и неистово разбивались в брызги, бросаясь с края земли.

Участившиеся за последние годы тропические ливни придали немалых амбиций полноводной реке. Вот только сама река так и не смогла с ними справиться.

То дождливое лето стало определяющим в дальнейшей судьбе верхних вод Ширы. После продолжительных ливней ее пойма у уступа водопада на протяжении нескольких дней была сильно переполнена. Неуступчивая земная кора в итоге сбила спесь с неукротимой реки и спровоцировала ее к бифуркации.

Продолжавшие прибывать с нагорья излишки воды смогли отыскать себе новое русло. Отбившиеся от реки потоки начали пробираться на юг, устремившись к океану по более краткому пути, нежели сама Шира. Вот только этот краткий путь лежал через зыбучие пески пустынь, которые и вобрали в себя блуждавшие по их землям воды.

Тем не менее вода и впредь продолжила стекать по этому оттоку Ширы на юг, поддерживая зародившуюся в мертвых песках жизнь.

За несколько лет окрестности блуждавшей по пустыне новоиспеченной реки значительно преобразились. Теперь там был самый настоящий оазис, поражавший разнообразием растительности и численностью обитателей, которые перебирались сюда не только из близлежащих песчаных земель, но и из далеких травяных саванн.

– Бабушка, зачем нам уходить отсюда? Здесь так хорошо.

– Близится лето, – объясняла внучке старая слониха, – а вместе с ним и сезон дождей. Мы вернемся в саванну, где нас будет ждать еще больше вкусной еды с полезными минералами, которых здесь не найти.

Молодая самка отвлеклась от разговора. Подняла повыше голову и, тяжело вздохнув, начала отмахиваться ушами от нагретого пустынным солнцем воздуха.

– А еще там соберутся другие слоны, – продолжила Теона, украдкой взглянув на внучку. – Кто знает, может этим летом и ты встретишь самца, который изменит твою судьбу.

– Я никуда не тороплюсь, – ответила Джейн и замерла, предавшись смутным воспоминаниям и едва сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться.

– Что это тебя так развеселило в разговоре с бабушкой? – полюбопытствовала у дочери Делия. Подошла поближе и тактично поприветствовала кивком головы старую слониху.

– Вся в мать, – улыбнулась в ответ подошедшей самке Теона и, взглянув на ее живот, спросила: – Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, спасибо.

– Насколько я помню, тебе скоро рожать, – сказала старая слониха, сосредоточив взгляд на животе беременной самки. – Надо бы поторопиться с отбытием, чтобы успеть переправиться через Ширу прежде, чем твое дитя появится на свет.

– Ты уверена, что нам сейчас стоит уходить отсюда?

– Вода появилась здесь чудесным образом. Таким же чудесным образом она может исчезнуть отсюда в любой момент.

– Мы уже несколько лет подряд возвращаемся сюда, – напомнила беременная слониха матери.

– Я помню времена, когда здесь еще не было песков и солончаков, – Теона обернулась и вдумчиво посмотрела на юг. – Дождей хватало, чтобы поддерживать жизнь на этих пустынных почвах на протяжении всего года.

– Что же произошло?

– Никто не знает. Были ли тому виной холодные воды океана, омывающего континент на западе, или горы востока, не пускавшие сюда дождевые тучи. Как бы там ни было, солнце сделало свое темное дело.

– Куда мы отправимся? – встряла в разговор слоних Джейн, едва сумев выговорить вопрос.

Поведение Джейн показалось подозрительным ее матери. Делия насторожилась и начала украдкой наблюдать за дочерью. Та все время щурилась от солнца и неуклюже пятилась.

– Переберемся через Ширу и пойдем на север, в долину озер, – спокойно ответила внучке Теона, не обращая внимания на ее несговорчивость.

– И когда ты думаешь отправиться? – спросила у матриарха беременная слониха, не сводя глаз с дочери.

– Завтра на рассвете. Через пару дней, думаю, мы уже будем у Ширы.

Джейн еще сильнее замахала ушами. Выразительный блеск в карих глазах молодой самки указывал на ее приподнятое настроение.

Слониха попыталась пройти к реке, но ее подвели ноги. Сделав несколько шагов, она внезапно остановилась и, запрокинув хобот над головой, резко присела.

– Да что с тобой, Джейн? – не выдержав, протрубила беременная самка.

– Не волнуйся, мама. Со мной все в порядке, – отозвалась матери молодая слониха, прикрыв глаза длинными ресницами.

Теона перевела взгляд на внучку. В тот же момент ей послышалось отдаленное бодрое похрюкивание бродившего возле реки бородавочника.

Старая слониха нахмурилась, подняла повыше голову и бегло осмотрела местность. Хотя зрение и подводило матриарха, она все же сумела разглядеть в раскидистых ветвях одного из прибрежных деревьев знакомую желтизну плодов с памятным ей резким запахом и терпкостью сочной мякоти.

– Похоже, я знаю, в чем дело.

– Ты о чем, мама? – спохватилась встревоженная Делия.

– Твоя дочь пьяна, – решительно ответила старая слониха и обернулась к внучке: – Джейн, ты пробовала плоды с того дерева?

– Какое странное ощущение, – пробормотала молодая самка.

– Что значит пьяна? – возмутилась ее мать. – Джейн!

– Полагаю, она попробовала перебродивших на солнце спелых плодов марулы. И захмелела, как тот бородавочник, – пояснила Теона, указав хоботом на пошатывавшегося у реки зверя.

Бородавочник неуверенной походкой приблизился к воде и, сделав еще несколько шагов вдоль берега, свалился в ближайший куст.

Делия взяла дочь за хобот и подвела к реке. Набрала в свой хобот прохладной воды и окатила из него молодую слониху, готовя ту к первому в ее жизни похмелью.

Местные звери и птицы продолжали собираться возле реки. Одни из них были не прочь понаблюдать за переполохом в семье слоних по случаю опьянения молодой самки, другим же по нраву пришлись неуклюжие старания захмелевшего бородавочника, искавшего вход в нору.

Не удостоили вниманием ни тех, ни других разве что местные ткачи, увлеченные плетением гнезд в преддверии скорого лета.

Радужная жизнь этих ярких птиц в затерявшемся в пустыне оазисе разнилась с серыми буднями их сородичей в далеких саваннах. В то же время они могли похвастать не только оперением, но и строительным талантом. И если северяне гнездились в многоквартирных поселениях, то эти ткачи отдавали предпочтение индивидуальным постройкам, стараясь угодить привередливым самкам уникальностью своих творений.

Не уступал в яркости оперения местным ткачам и желтоклювый токо. Несмотря на присущую многим обитателям зажиточного края аморальность в пристрастиях и отношениях друг к другу, этот самец чтил семейные ценности и устои. Сам занимался благоустройством гнезда. И сам кормил птенцов и самку, пока та занималась воспитанием потомства.

Слонихи же привыкли полагаться на себя. К этому располагал не только их кочевой образ жизни в борьбе за выживание, но и их упрямство. Не изменили они себе и в этот раз, простившись ночью с землей обетованной.

* * *

Этим утром довольно бодро выбралось из-за горизонта солнце. С лихвой озарило оно застывшие на небе облака и низвергло на земли саванны свой необузданный пыл.

Под гнетом темпераментной стихии продолжали лишаться привычного облика приземистые травы и деревья. Их корням теперь больше ничего другого не оставалось, как корить себя за расточительность и уповать на скорое возвращение дождей.

Тяготила засуха и местных обитателей, которым теперь все чаще приходилось недоедать из-за скудных запасов растительности и неразмеренного количества голодных ртов. Нередко это становилось поводом для разногласия зверей, деливших между собой одни пастбища.

– Смотри! – прокричал Рико, указывая лапкой на толкавшихся возле зонтичной акации жирафов. – Чего это они так завелись?

– Кто у нас там сегодня? – поинтересовался Коби.

Не дождавшись ответа, сурикат сам залез на камень и стал внимательно наблюдать за враждебно настроенными друг к другу жирафами.

– Рановато для брачного сезона.

– Не думаю, что они схватились из-за самки, – уверил приятеля Коби.

– Смотри, смотри! – с еще большим азартом прокричал Рико, подпрыгнув на камне.

Один из жирафов толкнул другого в бок. На что другой самец с более яркими темными пятнами на коже ответил немым упреком с отводом глаз и гордо вытянутой шеей.

Атаковавший жираф поравнялся с оппонентом и попробовал нанести ему удар по шее головой. Однако тот сумел увернуться и по инерции нанес ответный удар, попав задире в бедро.

– Уворачивайся! – прокричал Коби, увлеченно перебирая лапками в такт боя жирафов. – Да он сейчас еще один пропустит, если так и будет топтаться на месте!

– Отвечай ему! – поддакнул Рико и, вновь подпрыгнув на камне, инстинктивно выбросил вперед правую лапку.

Неудачная попытка лишь раззадорила молодого жирафа. Он вновь занес для атаки голову и зарядил ею по шее противника, теперь уже с куда большей уверенностью и прытью. Ответ последовал незамедлительно. Толкаясь и обмениваясь презрительными взглядами, разгоряченные жирафы принялись молча колотить друг друга головами.

– И это все из-за какой-то колючей ветки с листьями? – недоумевал Коби, окинув взглядом близлежащие пастбища зверей. – Ведь только они и претендуют на эти ветки. Другим их не достать.

– Тут вопрос чести, – пояснил приятелю Рико, увлеченный схваткой жирафов. – Тот, что с более темными пятнами, потянул к себе ветку, которую уже успел занять другой самец.

– Другие здесь скоро с голоду помирать будут, а эти готовы друг друга калечить, чтобы выяснить, чей подбородок выше задирается.

– Покалечить вряд ли. Максимум кто-то из них отправится в нокаут.

– Держу пари – тот, что посветлее.

– Какая разница! Заработают по паре ссадин и ушибов – и тут же помирятся, разделив на двоих ветку раздора как ни в чем не бывало.

– Что-то я и сам проголодался от всех этих разговоров о еде, – поглаживая живот лапкой, проурчал сурикат.

– Давай к термитникам, – предложил Рико приятелю. – Наверняка в них кто-нибудь сытный для нас найдется.

Сурикаты не стали дожидаться развязки затягивавшейся борьбы между жирафами. Слезли с камня и бросились к ближайшему термитнику.

– Что ты там высматриваешь? – окликнул поотставшего приятеля Рико.

– Похоже, ты был прав, – отозвался сурикат и обернулся к зонтичной акации, рядом с которой мирно паслись жирафы, позабывшие претензии друг к другу.

– Это было понятно с самого начала. Жирафы никогда не славились дурным поведением ни среди своих, ни среди чужих.

– А смысл? Еды в достатке, хищников им бояться незачем, при таких-то размерах.

– Ты недооцениваешь наших хищников, Коби. Жрать захотят, – и не на таких полезут.

– Давай к термитникам, – подхватился сурикат. – Я только что представил себе, как вытягиваю оттуда парочку упитанных термитов.

– Подожди меня!

Рико взглянул напоследок на жирафов и, удостоверившись в своей правоте, бросился вслед за приятелем.

Нагнал его сурикат уже на подходе к термитникам, выстроенным в ряд у правого берега косой реки.

– Ну и жилье они себе отстроили. Целый небоскреб, – удивленно воскликнул Коби и, подняв голову, прикинул размеры находившегося перед ним термитника.

– И впрямь огромный, – согласился Рико, оглядевшись по сторонам. – Только «небоскреб» – громко сказано. Ты на баобабы посмотри.

– Для самих термитов это небоскреб. Притом что сами же его и возвели.

– На кой черт им сдалась эта глиняная гора в несколько метров над землей?

– Так их внутри не одна сотня, – возразил Коби увлекшемуся суждениями приятелю. – Не говоря уже об арендаторах, с которыми они умудряются там уживаться.

– Они хоть выбираются на свежий воздух?

– Иногда. Да и то немногие. Большинству из них свежий воздух претит.

– Дикари.

– Сам подумай, зачем им выбираться оттуда? В термитнике благоприятный микроклимат, поддерживаемый сетью вентиляционных проходов. Не такой, как на свежем воздухе, где днем тебя гнетут палящие лучи солнца, а ночью другой раз и замерзнуть можно.

– Так ведь их сотни! Чем они там все занимаются?

– Не сказать, что там каждый сам по себе, – Коби встал на задние лапы и сосредоточенно посмотрел на термитник. – В основном это слаженные коллективы, в которых каждый из термитов находит себе применение, будь то самец или самка. У них там даже теплицы есть, где они выращивают грибы.

– Грибы?

– Да. В термитниках обеспечивается необходимый режим влажности за счет водостоков грунта, обогащенного азотом и золой.

– Наверное, и впрямь хорошо им там.

– Хорошо. До тех пор, пока не нагрянут муравьи или другие обитатели саванны, которые привыкли на них наживаться.

– Вроде нас? – с лукавой улыбкой на мордочке уточнил Рико.

– Какой ты догадливый.

– Так что ты расселся! – подстрекнул приятеля сурикат и подбежал к термитнику. Заглянул внутрь – и тут же отскочил назад.

– Что с тобой?

– Нет там никаких термитов. Там змея!

– Как змея? – Коби подхватился и бросился к приятелю. – Что за она? Мы с ней справимся?

– Я не успел ее разглядеть.

– А ну дай я! – прокричал Коби. Оттолкнул растерявшегося суриката и крадучись подобрался к термитнику.

– Пс-с! – послышалось из кустов. – Эй, там!

Сурикаты тут же притихли и в недоумении переглянулись между собой. После чего синхронно обернулись на голос и увидели мангуста. Тот, высунув морду из кустов, смотрел прямо на них.

– Проваливай отсюда! – гаркнул на мангуста Рико. – Мы сами с ней справимся.

– С кем с ней?

– Со змеей!

– Какой еще змеей?

– Как это какой? – сурикат обернулся и указал лапкой на термитник.

– Ты что делаешь? – Коби толкнул в спину несмышленого приятеля. – Он не знал о ней.

– Это мы ее первые нашли! – гавкнул Рико, пригрозив хмурым взглядом мангусту.

Тот выбрался из кустов и с непринужденным видом подбежал к термитнику с обратной стороны.

– Зачем она вам? – послышался отдаленный голос мангуста. Вскоре он и сам показался из-за термитника и, подбежав к сурикатам, добавил: – Это же игольная змея. Она не ядовитая.

– Зато наверняка вкусная, – огрызнулся Коби.

– Оставьте вы ее. Она одна из тех немногих обитателей саванны, кто осмеливается охотиться на ядовитых змей.

– Я хочу есть! – раздраженно гавкнул Рико.

– У меня к вам предложение получше, – сказал мангуст и перевел взгляд на баобабы. – За этими деревьями я наткнулся на целую кладку яиц черной мамбы.

– Черной мамбы? – переспросил Рико и обернулся к приятелю. – Почему черной?

– Лучше тебе об этом не знать.

– Именно, – поддакнул сурикату мангуст. – Так вот, это куда эффективнее, чем гоняться за игольной змеей.

– Как же сама мамба? Наверняка она где-то рядом.

– Для этого вы мне и нужны. Постоите на стреме, пока я достану яйца из ее гнезда. Затем мы их поделим.

– Не нравится мне эта затея! – возмутился Рико, покосившись на баобаб.

– А по-моему, отличная идея, – возразил Коби. – Заодно избавим эти земли от нескольких потенциально опасных убийц.

– Таких, как эти, определенно надо истреблять, – согласился мангуст.

– Каких таких?

– Которые убивают не столько ради выживания, сколько ради удовольствия, – пояснил сурикату хищник.

– Злоупотребляя своими возможностями, – добавил Коби.

– Так вы в деле?

– Что если она появится? – решил уточнить Рико.

– Это вряд ли. Черные мамбы не из тех змей, которые заботятся о кладках, – успокоил сурикатов мангуст. – К тому же нас трое, а она одна.

– И то верно, – поддакнул ему Коби. – Мы согласны.

– Тогда следуйте за мной, – бодро прорычал мангуст и скрылся в кустах.

Сурикаты встали на задние лапы, молча посмотрели на термитник и, переглянувшись между собой, бросились догонять мангуста.

Пока берега косой реки обнажались под гнетом палящих лучей солнца, а окрестные земли лишались привычных оттенков зелени, неприхотливые баобабы продолжали вести спокойную размеренную жизнь. Во многом способствовала этому и их врожденная терпеливость.

Помимо запасенной влаги, деревья были пропитаны воспоминаниями о тех далеких временах, когда вода в косой реке полностью омывала ее отвесные берега. Из года в год на протяжении всего лета река неизменно сохраняла активность и поддерживала активность Ширы. Именно этот приток Ширы побуждал ее стелиться обширной дельтой перед впадением в океан.

Теперь же берега косой реки представляли собой поросшие травой обрывы, создававшие определенные трудности при переправе кочевым зверям.

На отвесе одного из них, затерявшись в высокой траве, покоилась пара молодых крокодилов.

– Ты уверен, что здесь нас никто не увидит?

– Крокодилы редко выходят за пределы своей территории, тем более днем, – успокоил самку хищник. – А другим зверям нет никакого дела до нас.

– Джорен, давай уплывем отсюда, в Ширу, – прорычала хищница, просительно опустив морду на спину крокодилу. – Туда, где нас не сможет найти Мартин.

– Думаешь, там мы будем в безопасности? В Ширу сейчас сплываются хищники со всех вод южных земель.

– По крайней мере среди них точно не будет Мартина.

– Не уверен, что он еще долго здесь пробудет, – крокодил слегка приподнял голову. – Эта река мелеет с каждым днем.

– Даже если и так. В отличие от этого ручья, Шира – огромная река с многочисленными заселениями крокодилов. Там он не сможет нас отыскать.

– Сабина, ты же должна понимать, что накануне лета все удобные для кладки яиц берега Ширы уже давно заняты, – предостерег самку Джорен. – И течение там не такое спокойное, как в этой реке.

– Да, я все это знаю! – раздраженно фыркнула в ответ хищница.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Хочу! Я хочу быть с тобой, – несколько скованно добавила Сабина, отвлекшись на донесшиеся с реки всплески воды.

– Что там происходит? – медленно перебирая лапами, Джорен подполз поближе к краю обрыва и настороженно взглянул в сторону реки.

Внизу он увидел антилопу куду. Та резво пробежала по песчаному пляжу и с наскока бросилась в воду.

– Там же Мартин, – удивленно прорычала Сабина, приметив неподалеку от окунувшейся антилопы знакомые ноздри крокодила.

– Похоже, жить ей недолго осталось.

Вслед за самкой куду на берегу показались львицы. Хищницы предпочли не лезть в воду. Разместились на песчаном пляже и стали выжидать дальнейших действий от загнанной ими антилопы.

Рослая самка куду решила не задерживаться на мелководье и подалась вперед.

Чем более антилопа отдалялась от берега, тем глубже становилась для нее река. Несмотря на преследование грозного крокодила, она все же успела добраться невредимой до проступавшей на середине реки отмели.

Выскочив на отмель, самка куду остановилась и растерянно огляделась по сторонам. Теперь она оказалась в окружении воды, кишевшей голодными хищниками.

Понимая, что деваться антилопе некуда, Мартин остался в воде и стал выжидать подходящего момента.

До противоположного берега вода в реке была куда более глубокой. Самка куду не спешила испытывать свою судьбу и сноровку подстерегавших ее в воде хищников. Не могла она и вернуться на берег, где ее поджидали львицы. Но больше всего настораживала антилопу самка бегемота, находившаяся на той же отмели, что и она сейчас. Это была Маломи, которую в последнее время слишком раздражало присутствие хищников рядом с ней и ее детенышем.

Поначалу антилопа не придала самке бегемота особого значения и старалась вообще не смотреть в ее сторону. Однако по истечении некоторого времени куду начала понимать, что сама заинтересовала Маломи. Та теперь не сводила с нее глаз. Это побуждало антилопу к скорому принятию решения по спасению жизни.

Кровь еще сильнее сгустилась в жилах антилопы, когда самка бегемота вдруг стала к ней приближаться. Куду подошла к воде и в отчаянии пробила по ней копытом, подстрекая себя к поспешным действиям.

– Ты что делаешь? – неожиданно спросила у антилопы Маломи. – Они же тебя там схватят.

– А что еще мне остается?

В этот момент один из крокодилов резко выбросился из воды с открытой пастью в попытке схватить антилопу за ногу. Однако та вовремя среагировала на атаку хищника и, встав на дыбы, сумела увернуться от его пасти. После чего страстно приложила его копытом по рылу.

Выходка крокодила взбесила Маломи. Она тут же бросилась на хищника, раскрыв перед ним огромную пасть со смертоносными клыками. Тот едва успел удрать обратно в воду от разъяренной самки бегемота.

– Средь бела дня на глазах у моего сына! – возмущенно проревела Маломи. – Убирайтесь все отсюда!

Взбесившаяся самка бегемота прогнала от отмели крокодилов. И антилопа решила этим воспользоваться. Она с наскока бросилась в воду и стала перебираться на противоположный берег.

– Куда же ты, дура? – прокричала самке куду Маломи. Но было уже поздно.

Мартин все это время подстерегал куду на глубоководье. Маломи успела заметить, как крокодил скрылся в воде поодаль от переплывавшей реку антилопы. Теперь самка бегемота ничем не могла ей помочь.

Хищник всплыл позади куду с раскрытой пастью и, оттолкнувшись хвостом, грубо налетел на нее. Крокодил был настолько огромный, что ему не составило труда затащить под воду взрослую антилопу и продержать ее там до тех пор, пока она не захлебнется.

Пока Мартин топил антилопу, к нему на помощь подоспели другие крокодилы. Первый из них широко раскрыл пасть и вцепился в бедро всплывшей на поверхность воды мертвой самки куду, которую все еще удерживал силой мощных челюстей матерый самец. Подоспевший крокодил сделал несколько резвых оборотов вокруг собственной оси и оторвал от добычи первый кусок.

Другие крокодилы последовали примеру проворного хищника. И уже вскоре в воде плавали пригодные для их челюстей куски мяса.

Мартин выбрал для себя наиболее увесистый кусок и отплыл с ним в сторону.

– Мы опять упустили добычу на ровном месте! – прорычала львица, с досадой наблюдая за расправлявшимися с антилопой крокодилами.

Стоявшие позади нее хищницы ответили молчанием.

– Кто замыкал? – обернувшись к остальным, строго спросила Альмира.

– Я, – неуверенно ответила ей молодая львица. – Но для меня это был первый подобный опыт.

– У нас за это всегда отвечала Эльса, – подхватила другая самка.

– Куда она запропастилась? – раздраженно прорычала Альмира, бросив хмурый взгляд в сторону видневшейся вдали Джакобы. – Кто-нибудь из вас слышал о ней?

– Вроде как ее видели в долине озер, – откликнулась одна из самок. – Ходят слухи, она там снюхалась с Алиханом.

– Что за бред? – возмутилась Альмира. – Это слишком просто, чтобы быть похожим на правду.

Тем временем Маломи продолжала понуро бродить по отмели. Самка бегемота всерьез расстроилась из-за упущенной возможности досадить крокодилам.

На другом берегу реки она приметила самца куду. Тот тоскливо наблюдал за тем, как крокодилы расправлялись с его возлюбленной.

Изящно выкрученные рога самца куду наверняка прибавили бы хлопот хищникам, доведшим антилопу до отчаяния. Но не столь благосклонна была саванна к красоте своих обитателей в этот день. Как и не благосклонна была природа к красотам самой саванны на протяжении вот уже нескольких месяцев изнуряющей засухи.

* * *

По раскинувшимся обветренным далям саванны, граничившим с безмятежными землями пустынь, тихим шагом передвигалась группа слоних.

Теона вела стадо на север, стараясь как можно ближе держаться к реке, блуждавшей среди песков и каменистых возвышенностей. Попадавшиеся на пути неуступчивые холмы стадо вынуждено было обходить по пустынным землям с непригодными для еды колючими кустарниками и кручеными акациями. Поэтому чувство голода не покидало слоних на протяжении всего похода к Шире.

Раньше Теона имела доскональное представление об этой местности и своевременно выводила стадо на нужные тропы. Теперь же старая слониха с трудом распознавала знакомые ей места, поддавшиеся прихотям природы.

– Бабушка, откуда ты знаешь все эти тропы?

– Всю жизнь я провела в постоянных миграциях, Джейн. Такова участь слонов. Чтобы выжить, нам необходимо уметь находить наиболее близкий и безопасный путь к пригодным для пастьбы местам с учетом сезонных изменений климата на нашем континенте.

– А еще миграции делают нашу жизнь менее однообразной и скучной, – подметила молодая слониха.

– И это тоже, – усмехнулась ей в ответ Теона. – Уж очень непостоянен тот мир, в котором мы живем.

– Правда, что слоны никого не боятся?

– Если слоны никого не боятся, зачем же тогда им нужны бивни?

– Я думала, они нужны для того, чтобы снимать кору с деревьев.

Старая слониха внезапно остановилась и, обернувшись к внучке, строго произнесла:

– Запомни, Джейн: уважающие себя и свой род слоны никогда себе этого не позволят.

– Но я сама видела, как взрослый слон пытался снять кору с дерева бивнями.

– Дурно воспитанный слон в стаде – это еще не повод, чтобы разочароваться в самом стаде, – вразумила Теона молодую самку.

– Мама, почему мы остановились? – поинтересовалась беременная слониха и, поравнявшись с дочерью, добавила: – Джейн, не отвлекай бабушку.

– Тише! – внезапно протрубила Теона и замерла. – Я его чувствую.

– Что ты чувствуешь, бабушка?

– Водопад, – ответила старая слониха, проникнувшись тихой дрожью земли. Затем подняла голову и указала хоботом на видневшийся вдали пригорок. – Он там, за тем холмом.

Теона с трудом могла разглядеть находившуюся впереди возвышенность и не могла видеть ничего из того, что находилось за ней. Но уж слишком обострилось чутье у старой слонихи за последние дни скитаний по каменистой пустыне, чтобы не оставить без внимания содрогавшуюся под ногами землю. И чутье ее не подвело.

Вдоволь насытившись тихим и размеренным существованием в верхних водах, отчаянная Шира срывалась с края земли и бросалась в пропасть, где выдыхала из себя пары необузданной страсти к жизни. Здесь река была слишком шумной, чтобы ее не слышать, и слишком высокомерной и прекрасной, чтобы ее не замечать. Однако уже внизу ее укрощали тесные скалистые ущелья и настоятельно провожали к неуступчивым грубым каньонам.

– Вот она, – торжествующе протрубила Теона, пробравшись сквозь прибрежные заросли к воде, – та самая река, за которой нас ждет новая жизнь, новые возможности.

– Ты уверена, что переправа здесь наиболее приемлемый для нас вариант? – настороженно спросила Делия, взглянув на воду. – Течение достаточно сильное.

– Обход займет слишком много времени, – ответила старая слониха и перевела взгляд на обнаженные илистые берега реки. – К тому же в эту пору года Шира не такая полноводная.

– Бабушка, но я плохо плаваю, – сказала Джейн, выглянув из-за спины матери.

– И я тоже, – отозвалась стоявшая рядом с ней слониха.

– Не волнуйтесь. Скорее всего, вам даже не придется плыть, – успокоила молодых самок Теона. – Нам главное добраться до тех островов на реке. А там от них до берега хоботом подать.

– Только ступайте в воду осторожно, – предупредила молодых слоних Делия. – И старайтесь держаться рядом со взрослыми.

Первой зашла в реку Теона. Ее тело тут же наполовину скрылось в воде.

По мере того как старая слониха отходила от берега, река под ее ногами мелела, но при этом усиливалось течение.

– Здесь неглубоко, – с облегчением произнесла Делия, провожая взглядом перебиравшуюся через реку старую слониху. – Только не забывайте держать хобот над водой, чтобы дышать.

Молодые слонихи задрали кверху хоботы и осторожно погрузились в реку. Обе самки сразу же ощутили на себе течение прохладной воды, стремившейся унести их на край земли, к водопаду.

Джейн обратила внимание, что бабушка уже к тому времени благополучно добралась до противоположного берега. Уверившись в собственных силах, молодая слониха рванула вперед.

– Не торопись, – предостерегла Делия дочь, отправившись вслед за ней в воду. – И старайся держаться в направлении против течения.

Джейн достала из воды хобот и громко выдохнула, выразив тем самым недовольство постоянными наставлениями матери. Она хотела быть на равных со всеми слонихами, перебиравшимися сейчас через реку, хотя и была самой младшей из них.

Как некстати для раздосадованной молодой самки возле противоположного берега подвернулся камень, на котором она оступилась и на глазах у остальных плюхнулась в воду. Слонихи не придали падению Джейн никакого значения, вот только сама Джейн не могла об этом знать. И потому остаток дня она провела в одиночестве, раздражаясь на каждый обращенный в ее сторону взгляд.

На противоположном берегу реки стадо слоних приветствовали облака, которых они не видели вот уже несколько дней. Здесь все для них выглядело иначе: каменистые холмы распрямились, пресытившись обильной зеленью. Деревья теперь скорее больше докучали, нежели удивляли присутствием. А здешний воздух значительно отличался от того, которым дышали обитатели земли обетованной в забытых краях зыбучих песков.