Текст книги "Дамана Госаи чарита. Собрание сочинений, том 13"

Наконец, жених добрался до третьей девушки. Она сказала: «Купила я тебе на все деньги замечательную колесницу, серебряной посуды, из которой ты будешь сладко кушать, а еще я прикупила для тебя замечательной одежды и дорогих заморских кушаний…»

«…Юноша выслушал все ответы и крепко задумался. Задумайтесь и вы, дорогие читатели этой чудесной книги под названием „Дамана Госаи чарита“, кого бы…» – Шашишекхар на ходу правил рассказ гуру, придавая ему литературную и поучительную форму.

– Слушай, подожди строчить! – вдруг сказал ему Алекхья. – Скрип от твоих палочек на полдвора стоит!

– Ну, так как? – переспросил Дамана Госаи, закончив рассказ. – Кого бы ты выбрал на месте этого юноши?

– Здесь подвох какой-то, по-моему, – задумчиво сказал Алекхья Брахмачари. – Вот только не улавливаю какой…

Дамана молчал, хитро улыбаясь.

– А, раскусил! – вдруг воскликнул Алекхья. – Выбор юноши определит его социальную склонность, выдаст его варну! Так что, если я сейчас скажу, какую бы я девушку выбрал, то сразу признаюсь, кто я, шудра, вайшья или…

– Молодец, соображаешь! – рассмеялся Дамана. – Так все-таки, какую бы ты выбрал. Интересно же!

– Перебьешься! Не скажу!..

– Подождите, подождите! – заволновался Шашишекхар. – Я чего-то не понимаю. А мне же потом все записывать…

– А чего непонятного? – хмыкнул Алекхья. – Твой хитрый гуруджи меня подловить хотел. Смотри, если тот жених выбирает первую невесту, которая все деньги потратила на себя, то он – кшатрий, которому важно, как его жена выглядит и смотрится в свете. Если вторую, то он вайшья, который просто не устоит перед такой деловитой невестой. Ну и последняя невеста будет мила шудре, который всегда прежде всего думает о собственном удовольствие и будет покорен тем, что жена все деньги потратила на него же… Так что я не буду говорить, кого бы я выбрал, ибо не хочу, чтобы Дамана знал мою варну. А то ведь потом отбиваться от него устанешь, матаджей сватать будет…

– Ну, не хочешь, не надо, – пожал плечами Дамана и снова прилег на циновку. – Главное теперь, благодаря моему замечательному тесту, ты примерно знаешь, кто ты и какую девушку тебе надо искать…

– Угу. – Алекхья стал собираться домой, потому что становилось жарко. И только в воротах он остановился и задумчиво оглянулся:

– Слушай, Дамана. Тест, конечно, хороший, только я не уловил один момент…

– Да?

– Какую бы невесту выбрал этот юноша, если бы оказался брахманом?

– А еще говоришь, что понял мою задачку! – рассмеялся Дамана Госаи, а потом хитро улыбнулся и сказал: – Да никакую бы он не выбрал. Потому что откуда у брахмана пятнадцать тысяч золотых монет на такие тесты?!

сентябрь 2005 года

Дамана Госаи чарита-5: Мир тяжелого тумана

Однажды Дамана Госаи приснился сон…

Вообще-то, надо напомнить на всякий случай, а то, может, кто забыл или вовсе не читал историй про этого замечательного брахмана из Према-пура. Дамана Госаи – это брахман, который жил себе поживал в маленьком поселке, что на берегу священной Ганги. Поживал не просто так, а с двумя любимыми женами и одни не менее любимым учеником.

Так вот, этому самому Дамане Госаи приснился сон. Странный. Можно сказать, кошмар. Снилось ему, что живет он в странной стране и в странном городе. Причем, страна эта – явно не Индия, а город, понятное дело, не индийский, хоть и называется как-то похоже на родной Према-пур.

И вот снится Дамане Госаи, что никакой он не индийский брахман, а какой-то парень с труднопроизносимым именем и фамилией. Причем живет не в уютном доме на берегу Ганги, а в маленькой клетушке из серого камня. Хотя тоже на берегу реки, но не Ганги, а… Даже название страшно произнести!

Но это еще полбеды. Поудивлялся Дамана и стал смотреть сон дальше. И все вокруг было странным. Вроде и ничего такого, а как-то все… Тихий ужас, одним словом. Вернее – двумя. Да, Дамана так и подумал – тихий ужас. Потому что тихо и медленно атмосфера сна стала сгущаться… И уже не удивляло, что каменная хижина оказалась одной из многих в высоченном доме. А чтобы оказаться на улице, надо было забраться в маленькую кладовку и нажать на круглую, как монета, штуковину. А потом оказалось, что во сне этом брахманам никто ничего не жертвует, и они должны сами работать. И Дамана во сне работал, как простой шудра. Добирался каждое утро до некоего мрачного помещения и ремонтировал там непонятные штуковины, которые были хоть и мертвые, но делали вид, что живые. А потом Дамане из сна все это надоело, и он стал писать писания, прикидываясь писателем. Потому что в мире сна нельзя писать прямо о том, о чем писать надо. Но все это было не страшно, даже забавно, самое страшное было в другом. Тихий ужас, что сдавливал со всех сторон, шел не от того, что люди мира сна жили, как насекомые, и даже не в том, что брахманы были вынуждены работать, а в том… Дамана Госаи сам не понял в чем тут было дело, но испугался не на шутку. Захотел было проснуться, да не тут-то было! Проснуться-то проснулся, но в мире сна. Прозвенел будильник, пора было работать. Сел за стол и приготовился писать. К этому времени он уже забыл, что спит, и на самом деле поверил, что живет в мире, где никто никого не любит…

А вот, в чем дело! Вот в чем суть кошмара-то! Не в высоких домах и коморках, что между этажами шныряют. Ни в странных штуках, что заменили живое общение и даже не в том, что брахманов никто не уважает и работать заставляют. Ерунда все это. Даже прикольно, когда во сне. А кошмар-то был в том, что в мире, который Дамане приснился, никто никого не любил. Даже жены мужей, а мужья жен, дети родителей, и родители детей, ученики учителей, и учителя учеников… Никто и никого. А вместо любви – только серый туман, который сжимал со всех сторон, не позволяя видеть дальше пары метров. Так все в том мире и ходили. Видели только себя и пару метров пространства вокруг. А с другими людьми общались через разные странные штуки, которые только делали вид, что пробиваются сквозь вездесущий туман, а на самом деле, они превращали живое в мертвое, не позволяя даже той любви, что иногда сверкала, превратиться в солнечный свет, способный рассеять туман…

И когда Дамана уже забыл, что спит, и уже стал обдумывать, как бы привыкнуть к этому туману и научиться его не замечать, в этот момент… Да, тот Дамана во сне уже почти пришел к выводу, что в мире, где никто никого не любит, тоже нельзя любить. И тогда туман перестанет быть туманом, превратившись в обычный воздух, которого не замечаешь. И кошмар перестанет быть кошмаром. Ведь это так просто – перестать любить…

И в тот момент, как Дамана-во-сне об этом подумал, тут же появился очень знакомый образ. Он появился в странной штуке, похожей на окно, не ведущее никуда. В это окно типа-Дамана зачем-то постоянно смотрел. В нем, правда, видны были зеленый луг и синее небо, но и то и другое – было ненастоящее, как и большинство вещей в том мире. А тут появился дорогой сердцу образ. Но не сам, а в образе буковок.

– Просыпайся, – сказала он.

– Чего? – не понял типа-Дамана.

– Просыпайся! – тогда уже голосом сказала Шеша, а потом из буковок превратилась в самую натуральную Шеша Дэви, залезла в ненастоящее окно и стала трясти типа-Даманау за плечи…

– Просыпайся! Просыпайся! – кричала она, пока Дамана не открыл глаза и не обнаружил, что лежит у себя в комнате, в прекрасном городе с прекрасным именем Према-пур, на берегу прекрасной реки с не менее прекрасным именем Ганга.

– Уф! Еле добудилась! Дорогой прабху, позвольте вам сообщить, что уже утро, и что пора совершить омовение и провести обряд поклонения матери Ганге, не говоря уж…

– Да, да… – Дамана Госаи сел и, не слушая бурчание жены, начал повторять защитные мантры. Кошмар все еще стаял в голове серым туманом. Потом Дамана встал и тихо вышел из дома, шепча про себя:

– Как же так? Никто никого не любит…

Весь день Дамана чувствовал себя не в своей тарелке. Сон почти рассеялся, но оставил после себя тяжелую пелену.

Вяло исполнив утренние обязанности, Дамана остался на берегу Ганги. Он слушал ее журчание и смотрел на воду, освободившись от всех мыслей. Легонько покачивался и повторял мантры.

В обед появился Шашишекхар.

– Гуруджи, пора принимать прасад, – сказал он. – Уважаемая Шеша Дэви волнуется, не видя вас. Она послала меня…

– Я не буду сегодня, – тихо сказала Дамана, не отрываясь от созерцания водной глади. – Аппетита нет.

Шашишекхар открыл рот, чтобы высказать кое-какие соображение по этому поводу, но не стал. Покрутился вокруг и не солоно хлебавши отправился домой.

Через полчаса на берегу появилась Мара-Иша.

– Прабху, мы же кушать хотим! – с ходу сказала она. – Что значит, аппетита нет? У вас же сил не будет даже Кама-сутру почитать, не говоря уж о чем другом! Разве так можно?! Надо ведь не только о себе думать, но и о любимой жене! Да и об остальных тоже. Ведь мы все постимся, ибо нельзя кушать вперед старшего!

– Тут дело не в аппетите, – пояснил Дамана. – Я видел очень дурной сон. Мне надо очиститься. Пост очень хорош для очищения. А вы можете пообедать без меня. Это не будет грехом, когда с позволения. Иди.

Мара-Иша убежала, заметно приободренная.

– Слушай, Шеша, Дамана разрешил есть! Давай, выкладывай, чего там у тебя!

– Класс! – воодушевился Шашишекхар, быстро сбегав за свежими пальмовыми листьями.

– Перебьетесь! – сказала Шеша. – Женщина, которая есть вперед мужа, идет в ад. Это раз. А про ученика, который ест вперед гуру, я вообще не говорю. Мне на это плевать, конечно. На ад, в смысле. Но без Даманы никто в этом доме есть не будет.

Шашишекхар и Мара-Иша помрачнели и разошлись по своим комнатам, громко и одновременно хлопнув за собой дверями.

А Шеша пошла на берег Ганги.

– Что случилось-то опять? – спросила она, присев рядом с Госаи.

– Сон дурной видел, – повторил Дамана. – Поститься надо. Даже боюсь сегодня спать ложиться. Вдруг опять в мир этого сна попаду.

– Хм, вы бы, прабху, сходили к астрологу посоветоваться… – сказала Шеша. – А то лица на вас нет. Но это еще ладно. А вот когда мой прабху от еды отказывается – это не порядок, это уже ни в какие ворота. Прямо сейчас либо к доктору, либо к астрологу!

– А это идея! – вдруг оживился Дамана. – Спасибо!

Он встал и пошел к старому Тулсидасу, очень хорошему астрологу.

– О! Намасте тебе! – воскликнул Тулсидас, едва завидев знакомого брахмана.

– И тебе привет! – откликнулся тот.

– Проходи… Жена! У нас гость!.. Сейчас все устроим, дорогой Дамана. Прасад, веера от жары, прохладный кокосовый сок…

– Я пощусь сегодня… – извинился Дамана.

– Да? И что это случилось? – Тулсидас сразу стал серьезным. Они расположились в комнате друг напротив друга. – Расскажи, а я пока тебе гороскоп на сегодняшний день составлю…

Дамана рассказал о страшном сне. О тумане, что сжимал со всех сторон. И о мире, где никто никого не любит.

– М-да, странно… – сказал Тулсидас, выслушав сбивчивый рассказ гостя. – Ты же Вишну поклоняешься?

– Ну да? – Дамана растерялся от неожиданного вопроса. – А что?

– Да так, уточнил, – задумчиво ответил астролог. – Просто, если бы ты был Шива-бхактой, то все понятно. Ганджи перекурил, вот и все. У них еще не такие глюки бывают. А ты же Вишну-бхакта, да еще и брахман, так что и не знаю, в чем тут дело. Дурные сны брахманам просто так не снятся…

– Почему?

– Ну, как же… – в голосе Тулсидаса заскакали лекторские нотки. – Дурной сон – это либо вселившиеся духи, либо отработка грехов из прошлой жизни, либо метания грязного ума. А брахман по определению чист умом, благодаря аскезам и молитвам не допускает в себя духов, да и большинство грехов прошлых жизней он уже отработал, иначе бы не родился в этой жизни брахманом…

– Понятно, – кивнул Дамана. – Что же мне делать? Я ведь даже спать ложиться боюсь. Вдруг опять проснусь в том мире!

– Я тут сделал небольшой расчет… – Тулсидас протянул бумагу с непонятными графиками и столбиками цифр.

– И что?

– Да так, выкинь его, когда домой пойдешь. Видно, чего-то у меня не получилось.

– Почему?

– Про сон ничего нет, зато вот такое положение Венеры и Марса явно указывают, что у тебя будут сегодня неприятности, если будешь продолжать поститься…

– И что же делать?

– Я дам тебе совет не как астролог, а как друг. Главная твоя проблема сейчас: ты боишься снова попасть в мир, где никто никого не любит. Правильно?

– Ну да. Я боюсь заснуть и оказаться…

– Так вот, все очень просто. Тебя ведь любят твои жены, ученики?

– Конечно…

– Так найди их в мире сна! Сон – это калька реальности, пусть и искаженная, поэтому там есть все, что есть здесь. И твои жены тоже. Найди их, почувствуй любовь, и тогда тот мир уже не будет, словно давящий туман. И ты больше не будешь его бояться.

– Здорово! – воодушевился Дамана. – Как я сам об этом не подумал! Спасибо тебе…

Он побежал домой. Его встретила злая Мара-Иша и голодный ученик.

– Давайте, накрывайте на пол! – с порога закричал Дамана Госаи. – Я голодный, как не знаю кто. Весь день постился же!

– Ура! – закричала Мара-Иша и побежала за свежими банановыми листьями, даже вперед Шашишекхара.

– Нечего их жалеть! – появилась Шеша. – Обоим попоститься не помешает…

– Да не надо уже! – радостно сказал Дамана. – Я все понял. Теперь надо покушать и быстрее спать!

Вся семья с удовольствием поужинала. Госаи рассказывал истории из «Махабхараты» и много шутил.

Наконец стемнело, в доме зажглись лампадки, а на небе – звезды.

– Что же, пора! – неожиданно прервал очередную историю Дамана Госаи. – Пора в мир, где нет любви.

– Куда прабху собрался? – с тревогой спросила Шеша.

– Да так… – Дамана Госаи задумался, а потом с чувством произнес: – Я вас всех очень-очень люблю…

Встал и пошел спать. Он хотел быстрее вернуться в мир сна, чтобы как можно скорее убедиться – мира, где никто никого не любит, не бывает.

– Ведь там обязательно должны быть мои дорогие Мара-Иша и Шеша, да и Шашишекхар обязательно где-то рядом… – бормотал Дамана, засыпая.

…Дмитрий проснулся от звука будильника.

– Эх, опять работать! – воскликнул и сел на кровати. Настроение было приподнятое и очень светлое. В окно било раннее солнце, а на столе мигал сотовый телефон, сообщая, что пришла СМС-ка.

– От кого это? – задумался он, но вставать и смотреть пока не стал. Надо было вспомнить сон. Очень интересный. Что-то про Индию. Последнее время ему часто снились сны про Индию. К чему бы это? – Да и вообще, сколько себя помню, всегда тянуло на восток. Индия, Япония. Будды там всякие… Хотя особо прикалывают меня индийские боги, а особенно этот черный, с флейтой. Кришна… Кришна, Кришна, Кришна! Кришна, Кришна, Кришна! – стал напевать юноша, вставая с кровати. Под это напевание сделал зарядку и только потом взял сотовый и прочитал сообщение:

«Не забывай, ты здесь только для того, чтобы найти своих любимых и проснуться! Тулсидас»

– Это что еще за хрень?! – удивился Дмитрий и несколько раз перечитал странное сообщение. – Шутка чья-то? И что это за подпись?..

Он стер сообщение, сходил умыться и, не позавтракав, поехал на работу. В автобусе привычно укачало.

«А найти кого-нибудь это, конечно, неплохо… – само собой всплыла в голове странная СМС-ка. – А то скучно как-то. Влюбиться бы, что ли?..»

– Слушай, когда перестанешь опаздывать?! – начальник отдела смотрел строго, но одновременно равнодушно. – У тебя два вызова. Грохнувшийся виндоус и установка нового компа. Бери адреса и дуй работать!

– Ладно… – Дмитрий вяло взял бланки с адресами и снова пошел на автобусную остановку, привычно ругаясь: – Блин, хоть машину покупай!

Он рассматривал бланки. На одном – старый клиент из ЧП, у которого вечно падала операционка, а вот на втором – незнакомый адрес. Судя по всему, частный вызов. Не организация.

– Туда и поеду сначала! – решил он. – А то эта криворукая бухгалтерша уже достала. Клинический случай!..

– Ой, а почему так рано? – Дверь открыла молоденькая девушка в халате, который она едва успела запахнуть. – Мне говорили, что только к вечеру, что много заказов…

– Ну, я просто чувствовал, что по этому адресу живет такая очаровательная… – неловко начал Дмитрий, но не договорил, закашлявшись. Он вдруг почувствовал, как в сердце что-то екнуло, а потом задрожало. И привычные комплименты показались кощунством. – Где компьютер?..

Он отвел взгляд, снял обувь и прошел за смущенной девушкой в комнату…

Он провел у нее весь день…

– Просто очень сложный компьютер! – оправдывался Дмитрий перед начальником, вернувшись вечером только с одним заполненным бланком. – Несколько раз все пришлось переустанавливать…

Едва оказавшись на улице, он схватил сотовый телефон и набрал номер:

– Можно Машу к телефону?.. Привет! Это я. Ну, сегодня у вас компьютер настраивал… Да нет, все нормально, просто… Ну… Не согласились бы вы встретиться со мной как-нибудь в выходные…

Он летел домой, словно на крыльях!

А в подъезде встретил странного человека. Хотел обойти, чтобы добраться до квартиры и как следует подумать о новой знакомой, но человек преградил путь. Совсем молодой, в оранжевой кепке и с большим рюкзаком за спиной.

– Разрешите с вами поговорить?

– О чем?

– О самом важном! Вот, смотрите! – человек с ловкостью фокусника выхватил из рюкзака увесистую книгу и протянул. – Это древнейшее писание на земле, «Бхагавад-Гита»!

«Очередной сектант…» – подумал Дмитрий. Хотелось отправить его куда подальше, но вместо этого рука сама взяла книгу и раскрыла…

С глянцевой вкладки смотрел темный Кришна, держащий флейту…

– Оп-па! Эта книга о Нем, да?

– Да.

– Тогда беру. Давно чего-нибудь хотел почитать. Звать-то тебя как?

– Шантише… А, просто Евгений! – радостно откликнулся парень, убирая в карман деньги за книгу.

– Спасибо, Женя. А что ты там в начале прошипел?

– Да так, – почему-то смутился юный проповедник. – Просто у меня есть другое имя, духовное. У меня еще гуру нет, но братья меня так зовут, потому что я очень спокойный.

– Как-как зовут?

– Шантишекхар дас!

– Ну, блин, и имечко! Ни в жизнь не запомню! – удивился Дмитрий, но вдруг почувствовал, что имя смутно знакомо и запоминать его не надо. Странное сочетание букв легко осело в памяти, словно всегда там было.

– А вы правда Кришной интересуетесь? – спросил парень.

– Да, с детства, сколько себя помню…

– Тогда вам надо прийти в воскресенье на нашу программу! – уверено сказал Женя-Шантишекхар. – Мы всех знакомим с ведической культурой, рассказываем о Кришне, да и вообще, там будет хорошее угощение…

– О Кришне? Хм. Вообще-то, у меня воскресенье занято уже… Хотя хочется, конечно. Ведь не случайно все это…

– Да-да! – воодушевился парень. – Обязательно надо сходить! Это самое важное. Ну, чем там может быть занято воскресенье?..

– Свидание у меня, – признался Дмитрий. – Первое…

– Так приходите вместе с девушкой! – нашелся Женя. – По-моему оригинально и необычно!

– Хм, а это идея! Давай адрес!..

…Дмитрий иногда замечал, что с миром вокруг что-то не так. Особенно со временем. Впрочем, Дмитрия уже давно звали по-другому. Он и сам не заметил, как превратился в Мадхава Госвами, основателя очередной кришнаитской секты.

А все началось с воскресенья, когда Дмитрий с новой знакомой Машей вместо того, чтобы мирно прогуляться по паркам, отправились по адресу, что дал парень со странным именем Шантишекхар.

В храме Дмитрию понравилось. Провожая Машу, он с восторгом рассказывал, что нечто подобное искал всю жизнь. Девушка вяло кивала и оживилась только когда Дмитрий спохватился и ненароком добавил, что и с такой девушкой, как Маша, ему тоже всю жизнь хотелось встретиться…

Потом Дмитрий влюбился, и они с Машей поженились. В памяти цветная картинка – счастливые лица, застывшие на фотографии…

А потом Маша исчезла и позвонила только спустя месяц, заявив, что ей надоел весь этот кришнаизм, из-за которого у Дмитрия начались проблемы и на работе, да и в семейной жизни было не все гладко. Маша заявила, что долго терпела, но теперь она живет с другим, с нормальным человеком, и что ей нужен развод.

– Но как же так? Мы же любим друг друга? – слабо возразил Дмитрий. – Мы нашли друг друга…

– Это было давно, – резко ответила она. – Сейчас я нашла другого. И люблю его. Тем более, что у него есть деньги и свой бизнес…

Потом снова картинки, картинки… Иногда Дмитрий думал, что его жизнь не настоящая, а просто открытки в альбоме, который кто-то изредка листает, причем иногда пропуская по несколько страниц.

Вот другая картина, где Дмитрий уже Мадхава Госвами. Он сидит на возвышении и что-то говорит, опираясь на данду…

Ах да, это уже после того, как Шантишекхар уговорил его основать свою секту… Когда же это было?

Да, после потери Маши. Дмитрий ударился в религию, и вскоре они близко сошлись с Шантишекхаром. А потом Дмитрий резко пошел в гору. В философском плане. Все говорили, что, видно, он кришнаит с прошлых жизней…

Опять выпадение листов фотоальбома…

И вот, Мадхава Госвами – глава новой секты. Его главный ученик – Шантишекхар дас, который заправляет всеми делами…

Звонила Маша. Плакала и говорила, что раньше ничего не понимала. И только сейчас поняла, что ее никто и никогда по-настоящему не любил, кроме него, Дмитрия.

– Я приеду, да?

– Милая, но я же санньяси… – грустно сказал Мадхава Госвами. В его сердце снова заныло, и снова захотелось оставить все и броситься навстречу любимой. Ведь она нуждается в нем, ведь она поняла его любовь!..

Но вместо этого Мадхава пошел к Туласи-рани даси, астрологу:

– Матаджи, что за беда у меня с этой женщиной? Я знаю, что любовь выше санньясы, я знаю и готов пожертвовать ради нее… Но будет ли в этом смысл?..

Туласи-рани сделала расчет и выдала:

– Дорогой Мадхава, эта Маша была второй женой в твоей прошлой жизни. И она очень ревновала, потому что думала, что ты больше любишь первую. Поэтому в этой жизни она появилась, чтобы выйти за тебя первой и любить. Но у нее не получилось, потому что ревность оказалась сильнее, и она просто изводит тебя. У нее нет любви к тебе. Это просто отработка кармы…

– Но разве она не может полюбить сейчас?

– Ты разве не знаешь писания? Женщины не способны на любовь…

– Где-то я это уже слышал… – задумчиво сказал Дамана. – Я не верю этому. Нет, конечно, я верю священным писаниям, но из любого правила есть исключения!

– Может быть, но Маша – не оно… Не подпускай ее к себе, если не хочешь боли. Это мой тебе совет, как астролога и психолога.

– Да, если нет шансов на любовь, то все отношения бессмысленны… – сказал Мадхава, а когда снова позвонила Маша, то грустно сказал: – Милая, я буду тебя любить всегда, но мы больше не будем вместе в этой жизни…

– Ну и иди в жопу! – резко сказала Маша. – У меня тут параллельно с тобой еще один вариант был, потому что знала, что от тебя, как от козла молока. Он, конечно, тоже козел, но всяко лучше, чем ты!

Бросила трубку, а Мадхава Госвами вернулся к своей тоске. Он чувствовал, что происходит не то, что должно было бы происходить… Одно утешение оставалось – любимый Шантишекхар. Мадхава улыбнулся, вспоминая ученика, на сердце потеплело…

Снова кто-то пролистнул странички фотоальбома…

– …Слушай, Мадхава, давай так. Ты едешь куда-нибудь в Индию и больше мне не мешаешь! – Шантишекхар смотрел исподлобья. – И тогда все будет хорошо. Я тебя не трогаю, ты меня не трогаешь. И ты даже останешься нашим символом. Типа, основатель и все такое. Но со своими идеалами…

– Я не могу отказаться от идеалов, – извиняющимся тоном говорил Мадхава. – Наше общество давно превратилось в точно такое же, из которого мы ушли. Какой тогда во всем смысл?..

– Слушай, мы только-только получили какой-то вес в обществе. Наши члены есть среди депутатов. Представляешь, какие перспективы?! Я думаю, что на следующие выборы мы можем выставить своего кандидата. Представляешь, если будет НАШ президент?! А ты тут со своими дурацкими идеалами?! Перед такой перспективой…

– Но ведь политика убивает бхакти!

– Иди ты в жопу со своим бхакти! – отмахнулся Шантишекхар. – Короче, либо ты перестаешь мешать нам и нашему делу, либо мы тебя…

– Но… но… как же… – Мадхава хотел сказать, что любит ученика, что всегда учил его только преданности. И думал, что их связывает любовь. Но вдруг почувствовал, что сейчас эти слова прозвучат, словно в дешевой комедии. – Хорошо, я уеду…

На следующий день в обществе Мадхавы Госвами отмечали отъезд ачарьи в паломничество по святым местам. Госвами давал последнюю лекцию. Собрались тысячи учеников…

Мадхава был подавлен. Он спел грустный бхаджан, а потом сказал несколько слов. В зале тихонько зевали, в сотый раз слушая историю о Прахладе Махарадже и его беспримерной преданности Господу…

Члены общества давно знали, что Мадхаву Госвами надо слушать, даже если скучно. Об этом проповедовал Шантишекхар. Но набившие оскомину истории из священных писаний слушать было не интересно. Особенно на фоне реальных событий, когда партия Шантишекхара вот-вот должна была получить большинство голосов в думе.

– Вот уж тогда мы развернемся! – говорили между собой члены общества. – Всех заставим быть бхактами! Никакой демократии! Варнашрама-дхарама рулит! А мы все будем брахманами! И будем честно и справедливо управлять этими грязными демонами, чтобы привести их к счастью. Если понадобится – силой!..

Мадхава закончил лекцию и оглядел зал. Пустые лица, сжатые губы.

– Где же моя любовь? – прошептал он, и в его глазах сверкнули слезы. – Может, ее и не было?..

– Есть ли вопросы… – привычно сказал Госвами, не ожидая ничего. Вопросов давно никто не задавал. Все всё знали и так. И после разговора с Шантишекхаром, Мадхава понял, что большинство из присутствующих давно бы предпочли живому Мадхава Госвами деревянное мурти, которое можно поставить где-то на алтаре и раз в день стирать с него пыль. А вот живой Мадхава Госаи уже мешает…

– Можно вопрос?.. – раздалось неожиданно.

Мадхава поправил данду и с интересом посмотрел на незнакомую женщину, поднявшуюся в середине зала. И вдруг в сердце что-то екнуло…

– Да, конечно… – едва слышно произнес Мадхава.

– Я первый раз здесь. Слышала о вашем движении много, интересовалась, но очень скептично ко всему этому относилась. Но странное дело, чем больше я вас слушала, тем больше в моем сердце что-то менялось. И теперь я в полном…

– Джай, джай! – закричали вокруг и захлопали в ладоши.

Мадхава грустно улыбнулся. Он привык, что его слова так действует на некоторых людей. Когда-то он считал, что должен говорить, потому что люди меняются, что их сердца становятся чище, когда Господь говорит через него, великого и возвышенного Мадхаву Госвами. Только со временем понял, что люди не меняются. Только на мгновение чувствуют свежий ветерок, а потом снова… Ничего в этом мире не меняется. Потому что этот мир – словно открытки в толстом фотоальбоме, который кто-то листает, иногда пропуская целые страницы. И картинки смотрятся хорошо только вначале. Они яркие и красивые только до тех пор, пока не начинаешь понимать, что они – мертвые…

– Я рад, что вам понравилось… – грустно улыбнулся Мадхава. – У вас есть какой-то вопрос?

– Да, мне сказали, что вы уезжаете. И что не известно, когда вернетесь снова…

– Да.

– Я не могу так. Я всегда следовала своему сердцу, а оно только что мне сказало, что если я не смогу быть рядом с вами, то погибну. Я хочу ехать с вами…

В зале раздались смешки. Тысячи глаз «слезли» с женщины и облепили санньяси.

– Как вас зовут? – спросил Мадхава.

– Александра…

– Саша? – повторил Госвами и погрузился в себя, пытаясь услышать сердце. Оно вдруг засветилось.

– Я чувствую любовь, – вдруг сказал Мадхава. Но в этот момент отключился микрофон. – Я снова чувствую любовь, которая ушла вместе с Машей, которая растворилась, когда ученик предал меня… Хотя, что я говорю. Любовь не ушла и не растворилась. Она просто затаилась глубоко внутри, потому что стала не нужной. И поэтому сердце болит. Ведь оно хочет давать любовь. Но не может. – Отчаянные усилия звукооператора увенчались успехом, и микрофон снова заработал. – Да, вы можете ехать со мной…

– Правда?! – Александра засветилась и вдруг подпрыгнула на месте. – Ура! Я обещаю заботиться о вас! Честное слово! Вы со мной будете, словно в мягком кресле, без забот и печалей. Я очень-очень постараюсь!..

– Но я не смогу ничего вам дать за это, Саша, – признался Мадхава Госвами, – кроме своей любви. А чем дальше я живу, тем больше убеждаюсь, что это единственная вещь в этом мире, которая никому не нужна…

– Мне нужна. Очень нужна…

– Сумасшедшая, чокнутая… – шептались люди вокруг. – Бросить все и ехать неизвестно куда, неизвестно зачем…

И снова картинки фотоальбома. Очень счастливые и яркие. Мадхава и Саша…

Они поселились на берегу Ганги, в большом ашраме международного общества Мадхавы Госвами. Но потом пришлось уйти. Причины? Госвами не помнил, ибо кто-то перевернул сразу несколько страниц…

Сбежав от последователей, Мадхава с Сашей поселились в маленькой хижине на берегу Ямуны…

Снова листы альбома… Что там было?..

– Я ухожу! – Саша появилась неожиданно. Последнее время она пропадала в обществе каких-то ярко-оранжевых свами.

– А как же преданность? – не понял Мадхава.

– Твое бхакти – для начинающих. Так, гимнастика ума. Я превзошла этот уровень, и я ухожу, чтобы двигаться дальше!

– Да? – Мадхава смотрел непонимающе. – А кто будет обо мне заботиться?

– Ничего, не маленький, не загнешься! – ответила Саша, развернулась и ушла.

– Как странно… – сказал Мадхава и почувствовал, как внутри свернулась любовь. И вдруг он оглянулся и увидел, что сидит не на берегу Ямуны, а в темной комнате. А может и не комнате, потому что ничего не было видно. Со всех сторон туман. И он сгущался, все сильнее сдавливая…

– Мир, в котором никто никого не любит… – вспомнил Мадхава и заплакал. Он пополз вперед, надеясь найти Ямуну. Да вот она… Кап-кап… Слезы падали, и тихий звук пробивался сквозь туман.

– Я не хочу жить в таком мире… – сказал Мадхава Госвами. – Не хочу и не буду…

Неземная тоска охватила его. И он проснулся!..

Дамана Госаи тяжело дышал. Одеяло валялось на полу.

– Что с вами?! – Шеша Дэви вытирала пот смоченным в колодезной воде полотенцем, Мара-Иша массировала, а Шашишекхар метался по комнате, причитая: – Что с моим гуруджи?! А если помрет, не дай Бог?!

– Очнулся! – Мара-Иша с облегчением села.

– Уф! Это всего лишь сон! – Выдохнул Дамана Госаи. – Такой кошмар!

– Расскажите? – заинтересовалась Мара-Иша.

– Такой бред даже не знаю, как и рассказать! – Дамана потихоньку приходил в себя. – Вы все там тоже, кстати, были…

– Тогда понятно, почему кошмар… – мрачно сказала Шеша. – А ну давайте все из комнаты. Видите, прабху в себя прийти должен… Мы чем-то можем помочь?

– Да нет, все хорошо. Хотя… Шашишекхар, принеси бумаги, я хочу записать сон. По крайней мере, что помню. А то к утру все забуду, а мне надо будет обязательно сходить к Тулсидасу… Да, Мара-Иша, не уходи пока. Помассируй еще немного, а то дрожь в теле, словно… даже не знаю с чем сравнить! Шеша, поставь защиту от духов вокруг комнаты и проведи ритуал очищения… Пока все.