Текст книги "Дамана Госаи чарита. Собрание сочинений, том 13"

Утром, едва совершив омовение, Дамана отправился к Тулсидасу. Рассказал сон.

– М-да, – задумался астролог. – Какой-то уж слишком изощренный бред… Пожалуй, этим делом надо заняться серьезнее. Приходи к вечеру, я тут помедитирую, астрологические данные сопоставлю. Причем не как раньше, только твои, а все сразу.

– В каком смысле?

– Ну, твои плюс данные твоих жен и ученика. Думаю, если брать вас в куче, то что-нибудь да выяснится…

– Понятно. Тогда до вечера?

Весь день Дамана ходил мрачный, пытаясь вспомнить сон подробнее, но детали давно выветрились из памяти, осталось только ощущения кошмара и тяжелого тумана.

Вечером Госаи снова был у Тулсидаса.

– Ну, что? – спросил без предисловий.

– М-да, тут такое дело… – сочувственно сказал Тулсидас. – Это не кошмар. И даже не сон…

– Как не сон?! – испугался Дамана.

– Ты каким-то чудом попал в свою будущую жизнь… То, что ты видел, это не сон, а твое будущее рождение.

– Как это? – обомлел Дамана. – Я рожусь в аду?! Но как же так? Ведь я брахман, я бхакта! Я был уверен, что это моя последняя жизнь в материальном мире!

– Дело в том, что когда мы берем ответственность за кого-то, – жены, ученики, – то наша карма меняется. Ты же знаешь писания. Помнишь? «Тот, кто не способен освободить своих подопечных от мира рождения и смерти, не должен становиться отцом, матерью, гуру, царем…»

– Да-да, помню! – перебил Дамана.

– Так вот, похоже, ты не сможешь в этой жизни вытащить своих подопечных, потому и родишься снова, чтобы закончить работу.

– Ерунда! – неуверенно возразил Дамана. – Они же меня любят. Значит, пойдут туда, куда пойду я. Это закон. Мы идем за тем, к кому привязаны. А любовь – самая сильная привязанность. Я ухожу из этого мира домой уже в следующей жизни, а все они, мои жены, ученики, тоже пойдут за мной, привязанные любовью. Автоматически!

– Теоретически все правильно. Только вот звезды говорят другое, – развел руками Тулсидас. – Конечно, ты можешь не верить, но… И еще, у меня есть такое предположение, что это ты их любишь, а вот наоборот – еще не известно. Ведь нет дыма без огня. А в твоем сне, то есть в следующей жизни, все они от тебя отказались. Когда любят, не предают и не отказываются, так ведь?

– Да нет, тут дело не в этом, – замотал головой Дамана. – Похоже, я начинаю кое-что понимать…

– Да? Может, поделишься?

– Дело в том, что я просто не способен спасти их, а значит из любви к ним, должен уже в этой жизни позаботиться о том, чтобы их судьба не зависела от такого беспомощного существа, как я…

– Это все хорошо, но попробуй и меня послушать. Посмотри, проверь, любят ли они тебя?

– Любят, конечно. Впрочем, можно совместить и то, до чего дошел я, и твой совет… – загадочно сказал Дамана Госаи и стал собираться. – Спасибо, дорогой Тулси! Ты мне очень помог!

В эту ночь Дамане ничего не снилось. С утра он позвал к себе Мара-Ишу и ласково с ней заговорил:

– Как тебе у меня? Не скучаешь по родителям? Всем ли довольна?..

– Ну… – смутилась Мара-Иша. – Денег бы побольше, да еще… ну… раз в месяц… и даже два… ну, маловато это как-то… понимаете?

– Нет, но у меня есть неплохое решение всех твоих проблем. Даже о тех, о которых не знаю!

– Какое?

– Я же помню, ты всегда мечтала выйти замуж за богатого вайшью…

– Эх! – вздохнула Мара-Иша. – Что уж теперь вспоминать! Не судьба, видно. Хотя, говорят, если с брахманом всю жизнь промучаешься, то потом можно на райских планетах родиться и оторваться там по полной программе.

– Да за чем так долго ждать?! У меня есть хороший вайшья в столице. Богатый, словно царь! Давай я тебя ему пожертвую?

– Ой, а разве так можно?

– Конечно. А куда он денется?! – удивился Дамана. – Не принять пожертвование от брахмана – это же оскорбление. В ад ведь пойдет. Так что все будет окей. Сари каждый день новые, украшений целые сундуки, делать ничего не надо, знай только в кости играй. Да и кости игральные тебе он купит золотые, да с бриллиантовым камешками вместо точек…

– Уау! – воодушевилась Мара-Иша.

– Ну, чего, поедешь?

– Поеду!

– Вот и славно! Готовься…

Мара-Иша радостно ускакала в свою комнату собираться, а Дамана прислушался к своему сердцу. Там что-то заныло. Словно узкая лента свернулась и превратилась в узелок.

На следующий день Дамана отвез Мара-Ишу в столицу и пожертвовал большому вайшье-мусульманину в гарем. Вайшья был очень доволен и осыпал красавицу Мара-Ишу золотом с ног до головы. Она была счастлива.

Видя ее улыбку и сияющие глаза, Дамана отправился домой. Ему было почему-то очень грустно. Хотя одновременно и радостно за Мара-Ишу. Ведь она получила, что хотела.

– А грустно, наверное, из-за эгоизма, – тихонько говорил он сам себе. – Потому что на самом деле мне хотелось, чтобы Мара-Иша после моего предложения заплакала, бросилась мне на шею и сказала что-то вроде: «Мне кроме тебя никто не нужен!»

На следующий день, едва добравшись до родного Према-пура, он позвал к себе Шашишекхара.

– Дорогой ученик, расскажи, как твоя духовная жизнь? Все ли хорошо? Чем занимаешься в основном?

– Ну… – почему-то смутился Шашишекхар. – Много чем занимаюсь. Но в основном пишу вашу биографию, «Шри Дамана Госаи чариту». Это же самое важное. Чтобы ваше учение осталось благодарным потомкам…

– Да? И в чем суть моего учения? – заинтересовался Дамана.

– Я сейчас! – Шашишекхар убежал к себе и вернулся с толстой кипой бумаг. – Вот здесь. Три основных принципа, на которых основано ваше учение…

– Так, так… – Дамана отобрал бумагу и быстро пробежался взглядом по ровной санскритской вязи. – Неплохо. Все три принципа описаны и, в общем-то, правильно. Надеюсь, ты сам их усвоил? Вот, объясни мне первый, из которого два остальных плавно и естественно вытекают.

– Принцип преданности, – начал Шашишекхар. – Ну, если кратко, то лишь развитие преданности может изменить сознание жителя материального мира на сознание жителя вечного мира с абсолютным центром. Мир эксплуатации основан на том, что здесь каждая джива – сама себе центр, из-за чего формируется этот полуреальный мир, где иллюзии каждой дживы не могут полностью разрастись в нормальное мироздание, непрерывно сталкиваясь с иллюзиями других джив. В результате формируется мир, где помимо индивидуальных родных иллюзий каждой дживы формируется одна общая, уже не зависимая от каждой конкретной дживы. По принципу эмерджентности, если выражаться по-пандитски. Но сознание преданности меняет реальность таким образом, что джива, в сердце которой вместо эгоцентричной иллюзии растет бхакти, автоматически переносится в мир преданности, где есть только один центр – всепривлекающая реальность Абсолюта. Причем Абсолюта личностного. Этот мир – мир Шри Кришны, в котором Он с помощью своих энергий полностью реализовал реальность, комфортную для существования бесчисленного множества джив…

– Ну и бардак у тебя в голове! – поразился Дамана. – Впрочем, я понимаю, что ты хочешь сказать. Так что, похоже, ты действительно потихоньку усваиваешь мое учение. Но прежде чем мы обсудим остальные принципы, я хочу с тобой очень серьезно поговорить…

– Да, гурудев, я готов…

– Знаешь, дорогой Шашишекхар, я давно хотел тебя спросить, а не кажется ли тебе мое учение слишком примитивным, простым…

– Наконец-то! – воскликнул Шашишекхар. – Я всегда подозревал, что оно для начинающих, а теперь я готов, и вы наконец-то мне дадите более глубокие вещи, да?

– Хм? – Дамана удивленно смотрел на сияющего ученика. – Ну, можно и так сказать. Только тут дело знаешь в чем… Я сам не способен вести тебя дальше, потому что, к сожалению, не вижу ничего выше преданности. Но я знаю тех, кто гораздо продвинутее. Они научат тебя не просто менять сознание и прогибаться под мир Кришны, они научат тебя самому стать таким Кришной и создать свой собственный мир, где ты сам будешь центральным Абсолютом, и тебе ничто не будет мешать разворачивать свою иллюзию так, как ты этого хочешь…

– Кайфово! – совсем обалдел Шашишекхар.

– Конечно, мне грустно, что тебе придется отбросить все, чему я учил тебя, да и меня придется оставить, но ведь путь есть путь, правда? Поэтому я собрал портреты самых выдающихся гуру нашего времени. Любой из них может вывести тебя из этого мира. Сейчас ты посмотришь, и сердце подскажет, кто из них будет гуру для тебя… – Дамана сходил в свою комнату, собрал книги современных садху с портретами на обложке и вернулся ученику.

– Выбирай…

Шашишекхар перебрал все книги, а потом указал на портрет.

– Вот, вроде, неплохой. Мне нравится.

– Хороший выбор, – одобрил Дамана. – Этот Свами тебя всему научит, отныне я снимаю с себя ответственность за твою духовную жизнь и передаю этому возвышенному и несравнимо более продвинутому Свами. Я напишу рекомендательное письмо, и ты можешь немедленно отправляться в путь…

– Хорошо, к утру я буду готов! – радостно ответил Шашишекхар и бросился собирать вещи.

Госаи полистал «Дамана Госаи чариту»:

– «Первый и самый главный принцип – преданность», – прочитал он и вздохнул. – Слова, только слова… Сказанные, записанные – все одно. Без третьей трансформации они бесполезны. Слова должны быть сказаны, записаны и осознаны. Только тогда они становятся реальностью. Более того, тот, кто их скажет, тоже должен осознавать, иначе цепочка заглохнет еще на стадии сотрясения пространства… Видимо, я сам не осознал то, чему пытаюсь учить, – грустно подумал Дамана. Ему было грустно, что любимый ученик так легко отказался от того, чем Госаи жил.

– Наверное, здесь моя ошибка. И я не смог бы помочь ему, о чем говорит и следующая жизнь, да и то, что вместо реального, преданности, он так легко… Ты уже готов?

Шашишекхар ушел утром. Дамана с грустью провожал его взглядом. «Надеюсь, тот Свами сможет ему помочь», – подумал Госаи, но вдруг почувствовал, как что-то в сердце свернулось и превратилось в узелок.

Когда ученик исчез за горизонтом, вышла Шеша Дэви и мрачно спросила:

– Мне тоже уйти?

– Да.

– А кто будет о тебе заботиться?

– Да не смеши! – сказал Дамана. – Какая от тебя забота?! Ты же грубая и невоспитанная. Ведического воспитания ни на грош. Все в деревне возмущаются, как может Дамана такую жену терпеть. Не веришь, спроси?! Все, кто читал главы из «Дамана Госаи чариты» возмущались и негодовали на счет тебя. Да и дура ты порядочная, уж прости за прямоту… – сердце Даманы плакало, когда он произносил эти слова. Ведь он очень любил свою невоспитанную Шешу. Но он знал, что не способен вернуть ее домой, в прекрасную реальность Кришны, а значит, без него ей будет лучше.

– Мне точно уйти? – повторила Шеша, не обращая внимания на грубые слова.

– Иди! И не обижайся на меня. Ты хорошая, просто не для меня, – Дамана повернулся и пошел в комнату. Притаился за дверью, смотря в щель.

Шеша растеряно стояла посреди двора. Потом повернулась и пошла к Ганге…

Дамана отошел от двери и сел на циновку для медитации. Ему было грустно. Он наделся, что Шеша сейчас ворвется к нему и скажет, как обычно:

– Прабху, ты чего, офигел, что ли?! Ну как ты без меня-то?

И они обнимутся и Дамана скажет: «Пусть я с тобой не вернусь в духовный мир в следующей жизни, но мы будем вместе, пока преданность друг к другу не станет преданностью к Богу, и тогда мы вместе войдем в мир прекрасной реальности Шри Кришны!»

Но Шеша ушла, и Дамана почувствовал, как еще одна любовь свернулась и стала узелком. А потом вдруг в комнату Госаи полез туман. Стал сдавливать со всех сторон, и Дамана вдруг понял, что находится не в маленькой комнате, не в доме на берегу Ганги, а в высокой каменной одиночке, в мире, где никто никого не любит…

сентябрь 2005 года