Текст книги "Боги и эпохи. Беседы с богами по-взрослому"

В.: В алхимическом пути борьба противоположностей и является первым шагом…

И.: Да, перемешивание, брожение, борьба – действительно первые шаги. Открывая в себе видение противоположностей, сознание расширяется и объединяет их в целое, снимая их оппозицию на следующих шагах.

В.: Недавно мы общались с Гермесом Трисмегистом, и он говорил, что для него пребывание в Тонком мире – игра, со своими интересами, приоритетами, проектами, которые он осуществляет с помощью людей. Есть ли нечто подобное для тебя?

И.: Я – Путь. Вот это – мой проект. А игры Гермеса пусть будут. У него свой слой, своя ниша.

В.: Но его программы – в твоем русле?

И.: Я – во всем. Но одновременно я – над всем этим. Я во всем, но не все во мне.

В.: Гермес – в тебе?

И.: Да. Он открыт мне.

В.: А среди людей много таких, кто открыт тебе?

И.: Цифры называть не буду, но не так уж мало. Но есть многие, кто прикрывается моим именем и делает какие-то свои дела. Я благословляю на любовь. Многие же пытаются мной манипулировать. Я не в обиде, это их дело, и я не могу вмешиваться. Но часто деяния людей доставляют мне боль. Иногда – радость… Я дал согласие на все это.

В.: Чем люди доставляют тебе боль?

И.: Тем, что не любят друг друга, себя, жизнь, Бога… А ведь могут светиться. И когда кто-то светится и искренне делится этим светом с другими – для меня это радость великая.

В.: У тебя есть судьба?

И.: Если я во всем, то это и есть моя судьба. Или предположением, что у меня нет судьбы, ты хочешь меня вообще всякой жизни лишить – в себе, конечно? Не делай из меня «ничто».

В.: Я хотел сказать – не выше ли ты судьбы?

И.: Выше судьбы тот, кто бежит от жизни, прячется. Судьба – это не рок, а путь. А рок – игра разума. Когда хочется снять с себя ответственность, человек придумывает рок или пытается бежать от жизни, от судьбы своей…

В.: Разум – полезен ли он человеку?

И.: Разум дан человеку Богом… Конечно… Человек может направить его во вред. Но нередки случаи, когда именно благодаря разуму люди совершают много полезного ближним, в то время как с чувствами у них «полный завал», и любви почти нет. Тоже – парадокс.

В.: Что сейчас происходит с людьми, с планетой Земля?

И.: Планету лихорадит. Нужно восстановить ценности и значимости, убитые цивилизацией, в том числе и так называемой христианской культурой.

В.: Что это за ценности?

И.: Прежде всего – Жизнь. Земля и жизнь на ней. Земля как место, где может воплощаться и развиваться сознание. А сейчас люди превратили Землю в мучилище. «Во грехе зачатый есмь» – грустно это. Жизнь в теле для человека – одна из величайших ценностей, потому что именно в теле у него есть возможность осознать себя.

В.: Что же тогда традиционализм? Духовные учения, которые в большинстве своем ставят выше жизни преображение, обожение, святость и тому подобное?

И.: А как ты, не живя, пройдешь преображение? Традиционалисты рубят сук, на котором сидят. И что такое традиции и конфессии? Разве вы не поняли до сих пор, что все традиции и конфессии – это способ сделать людей слабыми и беспомощными, зависимыми, рабами… Думаете, духовные лидеры ведут людей к своей истинной природе? Им нужно стадо, чтобы стричь шерсть, удовлетворять свое тщеславие и многое другое. Часто и сами духовные лидеры этого не сознают и подают свое учение под самыми возвышенными соусами. Понятно, что отвечать им приходится и придется, но от этого не легче. Они сделали и делают свое корыстное дело. Мне это больно наблюдать. Но, тем не менее, я взираю на это со смирением.

В.: Как открыться любви? Ведь внутри столько часто неосознаваемой даже ненависти, обиды, агрессии?

И.: Очищение. Вам известны многие методы очищения своей души. При этом понятно, что недостаточно накачать себя каким-то энергопотоком и от этого наполниться любовью. Любовь – она и так есть в каждом. Ее не нужно в себя пропускать. Тем, что ты пытаешься ее впустить, ты уже отрицаешь, что она в тебе есть. А ты увидь, что ее закрывает. Увидь и отпусти. В самой глубине души своей прими решение отпустить это. Это не просто, но это и будет очищение.

В.: Спасибо тебе, Иисус!

И.: Смелее будьте! И вам спасибо.

Беседа третья
Архангел Михаил

Ангелы, согласно философам, должны приводить в движение небесные тела, поэтому им приписывают управление мирозданием. Воспринимаемую от Первой причины, то есть от Бога, силу влияния они распространяют по всему мирозданию в процессе управления, заключающемся в естественном поддерживании вещей. Теологи же считают, что ангелам в соответствии с повелениями всемогущего Бога принадлежит управление мирозданием в том, что касается дела обновления людей, почему их и называют «служебные духи», посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение.

Св. Бонавентура. «Путеводитель души к Богу»

Описание переживания: ощущение благодати, свободы, хозяйское ощущение, радость переполняет.

Вопрошающий: Здравствуй, Архангел Михаил.

Архангел Михаил: Здравствуйте.

В.: Архангел Михаил, когда люди тебя призывают на помощь (а в определенных кругах это происходит довольно часто), не причиняет ли это тебе лишнее ненужное беспокойство? Можно ли это делать?

А. М.: Отчего же. Чем чаще вы меня призываете, тем я в вас сильнее становлюсь.

В.: А кем ты сотворен?

А. М.: Создателем.

В.: Каковы твои задачи?

А. М.: Я – одна из сил. Я руковожу одним из слоев реальности, как было мне заповедано.

В.: А что это за слой?

А. М.: Это слой, где обитают ангелы.

В.: А каковы твои функции?

А. М.: Я содержу этот слой реальности. Я слежу за тем, чтобы там были порядок и чистота.

В.: Тебя часто призывают, когда идут разборки с разного рода духами, одержателями, бесами.

А. М.: Да.

В.: Это тоже твоя работа?

А. М.: Свет, который есть во мне, является целебным. Он заполняет то пространство, из которого убирается дух. Я знаю всех духов и указываю им дорогу.

В.: А ты можешь рассказать, что это за духи, одержатели? Каким образом они поселяются в человеке, и как ты помогаешь от них избавиться?

А. М.: Я, во-первых, не могу помочь избавиться от этих существ, пока человек сам не сделает это, а во-вторых, люди сами притягивают их своими вибрациями.

В.: А что это за существа, и откуда они берутся?

А. М.: А их очень много в нижних слоях Космоса. В каждом Тонком слое мира – разные виды существ. Можно использовать классификацию: эфирные, астральные, ментальные миры и так далее. В каждом из этих миров – «свои» обитатели. Есть нейтральные создания – они редко вступают в контакт с человеком. Есть существа, которые питаются какими-то энергиями человека. А есть такие, которые нарочно созданы для того, чтобы взаимодействовать с человеком, чтобы вредить ему и учить. Учить через боль.

В.: А кем эти существа созданы?

А. М.: Некоторые Создателем попущены, а некоторые – Лукавым, который тоже попущен Создателем. Таков здесь путь, на этой планете, – люди проходят через жесткую шлифовку сознания, в том числе через боль. Например, есть планеты, на которых развитие сознания идет медленно – капля за каплей накапливаются некие впечатления… А здесь, на Земле, вы имеете смесь термоядерного реактора со стиральной машиной. Развитие происходит в экстремальных условиях, зато намного быстрее, чем в других местах. Очень богатые возможности у вас.

В.: Твое место попечительства – Земля?

А. М.: Земля и ближайшие окрестности. На других планетах есть свои служители.

В.: Скажи, пожалуйста, ты обладаешь собственным сознанием?

А. М.: Несомненно.

В.: Чем ты отличаешься от человека или от существа, которое было человеком?

А. М.: Человек более многослоен. У него есть страсти, а у меня нет страстей. Я – Богорожденное существо. Я изначально совершенен. Я создан для выполнения определенных задач, а не для развития. Создатель выделил меня из Себя, чтобы я выполнял вспомогательные функции. А есть Богосотворенные существа. Они проходят эволюцию.

В.: Скажи, что это за замысел такой: одни сотворены совершенными, и им не нужно проходить эволюцию, другим необходимо развиваться через пот и кровь?..

А. М.: По большому счету это не я решаю, и я до конца не знаю этого. Слова, которые ты сейчас слышишь, образуются на стыке сознания человека, который сидит напротив тебя, и того слоя, в котором живу я, и который, по сути, и есть я. Я, в своем роде, бог, который знает настоящего Бога.

В.: Получается, что ты – бог – служишь человеку?

А. М.: Да. Мне, как Архангелу, безразлично, почему так происходит. Я знаю свои функции и их выполняю. Я для того и нужен. Я создан совершенным и абсолютно довольным собой. Никогда я не был чем-то недоволен. Ты можешь что-то услышать о моем недовольстве только потому, что в людях оно есть, а люди воспринимают меня сквозь призму своих состояний. А я даже и помыслить не могу о недовольстве.

Что касается эволюции – для нее необходимы качества, которых у меня нет. Прежде всего, изменчивость. Разнообразие, игра форм и смыслов… Я же всегда одинаков. Поэтому для того, кто познал меня, я могу стать неинтересен. Я могу остаться для него хорошим знакомым, если говорить вашим языком, но не более. Для человека, который меня знает достаточно хорошо, я всегда один и тот же.

В.: А есть люди, которые знают тебя хорошо?

А. М.: Есть, конечно. Святые, прежде всего. И многие простые люди знают меня хорошо.

В.: И среди тех, кто живет сейчас?

А. М.: Да, конечно. Меня можно знать и духом, и душой.

В.: Твое присутствие переживается как благодать?

А. М.: Да. Благодать, покой, равновесие.

В.: Если человек призывает тебя, и ты приходишь, то человек испытывает все эти состояния?

А. М.: Да. Еще любовь. Вот как сейчас, например. Ты ведь это чувствуешь?

В.: Да, конечно. Скажи, вот с точки зрения человека, который наполнен огромным количеством противоречий, ты – очень чистое, предельно чистое существо, но, в то же время, нечто более механичное…

А. М.: Так и есть. У меня нет выбора. Я постоянен.

В.: А почему у тебя нет выбора?

А. М.: Я таким создан. Мне он не нужен, и я об этом не беспокоюсь. Я знаю свой мир, и я счастлив. Мой мир не то чтобы прост, в нем есть свои тонкости, но он, несомненно, проще, чем внутренний мир человека. Приведу сравнение: я подобен человеку, который выучил алгебру в объеме средней школы, узнал все ее законы, научился ими пользоваться – и этого ему вполне достаточно. При этом я самодостаточен. Абсолютно. Всегда. И буду таким.

В.: И тебе никто не в силах навредить?

А. М.: Никто. Только если на то, вдруг, будет воля Создателя. Другое дело – я не всегда могу сделать то, что не готово к совершению. Если меня призвать и попросить нечто сделать, а это нечто не готово, то я ничем не смогу помочь.

В.: Что может быть не готово?

А. М.: Не готово может быть пространство для моего прихода. Не принято решение, не произведено покаяние… Я не изгоняю никаких демонов, а просто заполняю своим светом то пространство, откуда они уходят. И еще – показываю им путь. С уважением и с любовью – потому что всех этих существ я знаю. Знаю, как и откуда они появились, потому что я был прежде их.

В.: И у тебя нет к ним никаких чувств?

А. М.: Абсолютно никаких, кроме любви. Создатель дал мне некую долю любви…

В.: Для тебя все равны?

А. М.: В определенном смысле – да. Я знаю между существами разницу. Мне хорошо видно, чем отличаются друг от друга люди, демоны и иные существа, но я ко всем отношусь одинаково. Ну вот, например, у демона нет такого выбора, как у людей. И если человек не совершил выбор, то демон не может из него уйти ни в каком случае. Потому что демона удерживает в себе человек, знает он об этом или нет. Если же выбор совершен, и в результате энергетический баланс поменялся, то демон уходит. Если при этом призвать меня, то я помогу демону уйти и не вернуться обратно. Если же человек свой выбор не сделает, то я не в состоянии ничем ему помочь, разве что на время успокоить, если он искренне стремится к покою.

В.: Кроме тех случаев, когда тебя призывают сознательно, ты сам сопровождаешь людей?

А. М.: Люди всегда находятся в сфере моего внимания, и я их всех до единого постоянно вижу.

В.: Учишь ли ты кого-то, ведешь по жизни?

А. М.: Нет, я никого не учу и никого не веду. У меня нет любимцев. Возможен, правда, такой случай, что кто-то из святых обратился к Создателю или ко мне с просьбой опекать какое-то время какого-то человека. Тогда я делаю это.

В.: Кого ты называешь святыми?

А. М.: Тех, кто познали, что они – это свет. Познали и пережили себя, как свет.

В.: Много ли сейчас таких на Земле?

А. М.: Живущих?

В.: Да.

А. М.: Около восьми тысяч. Я не имею в виду абсолютную святость, как у Спасителя. Я имею в виду то, что позволяет человеку осознавать собственную световую природу. Это может быть, с вашей точки зрения, совершенно обычный человек, который любит жизнь, других людей, себя.

В.: Обычный человек – что ты имеешь в виду?

А. М.: Неизвестный, не увенчанный никакими лаврами, не обязательно религиозный. Это может быть, например, обычный инженер, который ничем эдаким никогда не занимался. Никакой религией или эзотеризмом… Не делающий никаких специальных практик, а просто размышляющий и живущий цельно. Он – в ладу с собой и миром. Он излучает свет, гармонию и любовь.

В.: А откуда берутся такие люди? Если они сознательно к этому качеству жизни не стремятся, ничего не практикуют?

А. М.: У каждого человека есть ангел, который его ведет. А то и несколько. Многим помогают родственники, находящиеся в ином мире. Могут и будущие дети поддерживать. Такие помощники уже создают благоприятный фон. Плюс у каждого человека есть осознавание. Просто размышляя о себе и Боге, можно входить в свет. А что, по-твоему, такое духовная практика? Это когда берешь какое-то свое тонкое тело и начинаешь его трясти, как грушевое дерево, ожидая, что плоды сами свалятся тебе на голову?

В.: Да, вот как раз и хочется выяснить, что такое духовная практика. Потому что у людей с этим понятием связано столько всякого… Часто под этим полагают некие специальные упражнения. С телом, дыханием, вниманием… Ритуалы. Размышления о Боге. Поиск у себя каких-то недостатков и их искоренение. Работа с энергопотоками… И еще много чего люди считают духовной практикой.

А. М.: Я не создан Учителем. Я никогда не учился. Я сразу создан совершенным. Но я видел святых людей и видел, как они становились святыми.

В.: Благодаря чему это совершалось? Есть какая-то общая тенденция?

А. М.: Как я вижу, прежде всего, это случалось благодаря освобождению сознания. Это могло происходить по-разному. Но первейший, основной инструмент человека – размышление. Способность мыслить дана вам Создателем.

В.: Как же все доктрины об остановке внутреннего диалога, о том, что мышление только мешает? Это весьма популярные мнения у современных искателей…

А. М.: Прежде чем остановить внутренний диалог, нужно устроить свой внутренний мир. А это и достигается путем размышления. Правильного размышления. Чтобы остановить внутренний диалог, нужно, чтобы человек, который это делает, чувствовал себя хорошо, чтобы ему было уютно в своем внутреннем мире. Иначе инстинкт самосохранения ни за что не даст ему остановиться. Посему тот, кто останавливает внутренний диалог, должен быть устроен в мире, либо ему следует с миром порвать. Но делать это можно только без насилия над собой, следуя велению души и духа. Если же человек пытается уйти от мира, ожидая вознаграждения или определенного результата, без душевного порыва и соизволения своего духа, – это невозможно. Это будет самообман.

Тот, кто останавливает внутренний диалог, должен быть спокоен, крепок и защищен. Внешним или внутренним образом – это неважно. Тогда он может дать себе искреннее позволение остановиться. При соблюдении этих условий ему незачем будет суетиться. Да и то, по большому счету, остановка внутреннего диалога – это просто переход от одного вида мышления к другому. От дискурсивного к глубинному, к мышлению намерениями или образами. В этом глубинном мышлении, которое еще называют видением, и есть вся соль. За ним и гоняются духовные искатели. А процесс жизни застопорить нельзя. И мышление остановить невозможно. Поэтому тот, кто поверхностно понимает понятие остановки внутреннего диалога, идет к остановке жизни – к смерти, по сути. Это – ложный путь. Путь в никуда.

В.: Каким образом так обустроить свой внутренний мир с помощью мышления, чтобы в нем было уютно?

А. М.: Отчасти я тебе ответил. А некоторые люди действительно с высшего позволения отрекаются от мира. Это не для всех, далеко не для всех. Лишь единицам такое бывает попущено. Такой человек приходит в мир, чтобы выполнить какие-то функции, приводит свои дела в порядок, не женясь и не завязывая никаких мирских связей, заботится о родителях, и, когда родители умирают, он встает в великую схиму. За всю историю человечества людей, которым было попущено именно так отречься от мира, всего несколько сотен.

В.: А что же тогда монастыри всевозможные, где, в общей сложности, миллионы человек по всей Земле отреклись от мира?

А. М.: Лучше и не спрашивай. Они бегут от жизни, от себя – в монастырь. В иллюзии.

В.: Все-таки, про то, как обустроить свой мир мышлением…

А. М.: Здесь достаточно показательный пример привел ваш Карлос Кастанеда, описав, как ребенок приходит в мир, и как ему навязывается определенная схема восприятия действительности. Его мышление оказывается связанным. Связанным ярлыками. А механизм освобождения – обратный. То есть человек начинает размышлять над собственным мышлением: «Я думаю так-то и так-то, но откуда взялась во мне эта мысль, этот образ мыслей?» Человек как бы разматывает весь этот клубок вспять, осознавая причины несвободы своего мышления от стереотипов. Если ты честно исследуешь, и тебе удается размотать всю цепочку до конца, ты находишь, как в тебя попала эта мысль. Следовательно, высвобождаешь силу, которую эта мысль не пускала наружу. И так далее. Ты исследуешь собственное мышление, чувства, образы, намерения. Всю свою структуру анализируешь, размышляя. Всевозможные медитации с вычленением в себе каких-то отдельных областей созерцания, концентрация на отдельных потоках и состояниях – это, по большей части, тоже бегство. С помощью подобных методов человек надеется развить в себе способности для защиты от мира или влияния на него.

В.: В европейской традиции медитация – это как раз размышление о Боге, о себе.

А. М.: Медитация – это пограничное состояние. У этого слова латинский корень – medium. Он применим к тем, кто находится одновременно в двух мирах и имеет связь и с тем, и с этим.

Желательно, чтобы размышление было как можно более разнообразным и свободным. Изначально в человеке заложена искра Божья, и нужно до нее добраться и осознать ее. В вас все уже есть. Нужно только раскопать это в себе. С помощью мышления запустить в себе самоосознавание: «Кто есть я». Ответ понятен: «Я есть Бог». Но каждый человек приходит к этому ответу посредством своих собственных мыслей. Он должен идти своим путем, если пойдет чужой дорогой, то не достигнет цели…

В.: А философ – это человек, который грамотно размышляет и обустраивает свой мир?

А. М.: Не всякий философ. Большинство философов подсознательно имеет мотив доказать себе или другим чего-то. Они строят свою философию, чтобы укрепить свою личность.

В.: Есть в истории философии люди, которые достигли святости?

А. М.: Сократ, например.

В.: А из современных?

А. М.: Из философов двадцатого века – Алексей Федорович Лосев, Алексей Алексеевич Ухтомский… Эти люди светили…

В.: А вот тот же Кастанеда?

А. М.: Да, он достиг святости, но не совсем путем философии. Но Кастанеда – вообще особый случай. В нем сохранилась двойственность. С одной стороны, он сознает свет в себе, а с другой – повязан каким-то соглашением с нижним миром – миром демонов. Это не мое дело. Он сознательный человек, освобожденный, и это соглашение ему зачем-то нужно…

В.: Ты говорил, что людей ведут к себе и обучают ангелы…

А. М.: Обучают – это не совсем точное слово… Помогают.

В.: Ангелы – это твоя епархия. И, в конечном итоге, за всем этим стоишь ты?

А. М.: Не совсем так. Метафора такова – я хозяин огромного здания. И я отвечаю за порядок в нем. За то, чтобы в нем было светло, тепло, чтобы все функционировало. Но в этом здании работают люди. В моем случае это не люди, а ангелы, про которых ты спрашиваешь. Я им не хозяин. Я держу здание, пространство, в котором они обитают. А у каждого из них свои задачи и функции. И не я им раздаю эти задачи. Я просто создаю условия.

В.: И, кроме того, что ты обеспечиваешь это пространство, ты приходишь к людям, когда тебя призывают…

А. М.: Да. Люди всегда в моем внимании, и я прихожу на зов. Человек, сосредотачиваясь на мне, сообразно своей открытости начинает ощущать меня, а я, по сути, всегда есть. Я всегда рядом.

В.: Считается, что ты – защитник от неких темных сил…

А. М.: Механически закрыться мною невозможно. Просто призывая меня, бормоча мое имя, даже и крестясь… Кроме тех случаев, когда человек не в себе, но призывает меня и крестится – тогда дается ему помощь. Когда с корыстью меня зовут, то я могу не откликнуться, вернее, сам человек не откроется мне.

В.: Что значит – с корыстью?

А. М.: Это значит – не желая светиться. В страхе, например. Человек начинает меня призывать, излучая страх в пространство. Да как же я тут проявлюсь, если он не меня, по сути, призвал, а свой страх? Пусть им и защищается. А если человек открывается и называет мое имя, то – вот он я.

Притянуть меня в свой мир тоже невозможно. Человек себя открывает, вызывая меня по-настоящему. Вот в чем дело. Я не прихожу ниоткуда. Я и так здесь. Но мне можно открыться. И тогда получить успокоение и благодать.

В.: А если человек пытается чего-то избежать, то призывать тебя бесполезно?

А. М.: Если при этом не открыться мне – абсолютно бесполезно. Я ничего не могу сделать. Создатель попустил так, чтобы воля человека исполнялась, какая бы она ни была – умная или глупая…

В.: Это как если идти воровать и призывать тебя, чтобы ты охранял при этом?

А. М.: Если вор искренне позовет меня – я буду с ним. Сумею ли я защитить его от поимки или нет, это другой вопрос. Я не от поимки его буду защищать. Я буду защищать его от демонов и помогу ему пребывать в спокойствии. Мне нет дела до того, что он собирается совершить. Вопросы морали меня не интересуют. Мне важны искренность и открытость. Мое дело – отвечать на искренний порыв духа и души, который может возникнуть и у вора, и у убийцы, и у праведника… Я не судья.

В.: Еще раз скажи, что ты даешь человеку.

А. М.: Спокойствие, чувство благодати и крепость духа. Свет. Защиту от тьмы. Демоны хоть и считаются темными, но каждый из них несет в себе хотя бы частичку света. Многие демоны страдают от своего положения, от того, что они сотворены такими, и тоже стараются приобщиться к свету. Поэтому лезут в людей, если те подают для этого повод.

В.: В последнее время в некоторых оккультных кругах появились такие настроения, что сейчас, дескать, некое особое время, в смысле состояния одержателей и демонов. Будто бы они в настоящее время истомились в телах людских и тоже хотят освободиться. Поэтому нужно их, мол, в массовом порядке отпускать и совершать соответствующие процедуры. Это так?

А. М.: Есть и такие духи, которые измаялись в людях. Но это было во все времена. В то время, в которое живете вы (я-то существую вне времени), все процессы действительно идут очень быстро. Сознание людей тоже стремительно меняется по сравнению с тем, что происходило пятьдесят-сто лет тому назад. В результате этих изменений в сознании духов и демонов достаточно интенсивно трясет, условно говоря. Это не значит, что один или два демона из человека вышли, и все – он освободился от их влияния. На их место вполне могут прийти новые духи-одержатели, если человек не примет каких-то новых решений в своей жизни.

В.: Много ли в обычном человеке сидит духов-одержателей?

А. М.: Несколько десятков, а то и сотен.

В.: А есть люди, в которых нет одержателей?

А. М.: Есть.

В.: Это только святые?

А. М.: Это не только святые. Бывает, что у некоторых людей почти нет одержателей, или есть один-два, которые ему особенно не мешают. А чаще встречаются такие одержатели, которые мучают или морочат человека.

В.: У обычного человека есть шансы в этой жизни стать святым?

А. М.: Очень у многих есть такой шанс. Вы не думайте, что это настолько сложно. Просто разные так называемые учителя и гуру запугивают людей, что это почти невозможно, или что нужно всю жизнь страдать и чему-то особенному учиться. Что нужно такому «учителю»? Он хочет, прежде всего, превратить ученика в дурака. Чтобы он чувствовал себя идиотом и воспринимал учителя «снизу вверх». Многие делают это бессознательно, так как не понимают многих своих мотиваций, хотя обладают какими-то талантами или способностями и могут казаться безупречными…

В.: Ну, это ты имеешь в виду секты…

А. М.: А что не секта? Где ты сейчас найдешь группу людей, занимающуюся под чьим-то руководством чем-то эзотерическим или оккультным, чтобы это была не секта?

В.: Учителем может быть твой муж, жена, ребенок, начальник или подчиненный на работе, друг, просто случайный попутчик – любой человек, который «высветит» в тебе какое-то качество…

А. М.: Это не Учитель. Это тот, кто дает тебе некий опыт. А Учитель – тот, кто заявляет: «Я обладаю неким знанием, которого у тебя нет, и я могу тебя этому научить, а ты мне заплатишь своим вниманием, послушанием, деньгами…» Чистых Учителей, которые действительно действуют без корысти, очень мало. Чаще всего передаваемые ими знания нагружены какой-то идеологией, коммерцией, политикой и прочими играми.

В.: Но почему такое количество сект существуют? Причем часто это секты, которые откровенно зомбируют людей в самом худшем смысле этого слова…

А. М.: Это попущено. Им позволяют существовать, потому что у них есть определенная задача.

В.: Какая?

А. М.: В такие секты попадают люди, которые желают перенести ответственность за свою жизнь на кого-то. И эти секты нельзя прикрывать, пока люди там не получат свои уроки, а те, кто надо, не будет наказан за свои дела. Это явление вредное, но его не избежать.

В.: Мы ушли от вопроса о том, что к свету прийти можно, и не нужно верить учителям, которые делают человека дураком… О сложности и многострадальности пути…

А. М.: Да, особенно о сложности. Пострадать-то придется, но это не те страдания, которые предписывают так называемые «учителя». Есть Жизнь. Жизнь – это и боль, и удовольствие. Если ты убегаешь либо от страданий, либо от удовольствия, то ты бежишь от Жизни. Кроме того, у человека есть способность искажать приходящую ему информацию. Это – ментальная способность, которая, в то же самое время, является способностью создавать новые миры, то есть – творить. Человек может придумывать то, чего не было. Это божественный талант. Но здесь можно и обжечься очень больно. Люди начинают придумывать для себя способы продления удовольствий и избавления от боли. И из-за этого попадают в замкнутый круг.

В.: А в каком же тогда творчестве есть божественная искра?

А. М.: В том творчестве, где человек либо умом, либо душой – это не принципиально – познает Божий замысел. И, познавши, начинает вместе с Ним создавать мир. Это было уже сказано давно, эти слова не новы…

В.: Это может быть творчество поэта, художника, музыканта…

А. М.: Да. А может быть и творчество оружейника, например. Почему? Потому что оружейник нужен для того, чтобы замыслы людей, которые жили до него, и которые сотворили войну, привести в действие. Создатель дал людям свободу воли, они ее реализуют, оружейник, в данном случае, этому способствует, соответственно, он участвует в творении мира по Божьему замыслу.

В.: Значит, полководец тоже участвует в творении?

А. М.: В том числе. Хотя у Создателя не было изначального замысла, чтобы люди убивали друг друга. Но раз они это выбрали – пусть пробуют и через это пройти.

В.: В таком случае вопрос: были ли святые люди среди полководцев, военных, солдат и офицеров?

А. М.: Были.

В.: А кто, например?

А. М.: Кришна.

В.: Ну, это – бог…

А. М.: Сначала он был человеком и лишь потом обожился.

В.: А из более близких к нашему времени? Вот, например, святой Александр Невский – он действительно святой?

А. М.: Нет. Он был талантливый человек и народный герой, но не святой.

В.: А что ты скажешь о Сталине?

А. М.: Сталин – двойственный человек. Он обладал очень глубоким знанием и был сильным магом, но он питался кровью. Он хищник. Мудрый хищник. Конечно, не святой. Кстати, существование Сталина, Гитлера и многих других стало возможно, потому что пришла эпоха, которую многие люди творили. И та мясорубка, которая происходила в двадцатом веке, – это воздаяние очень многим, кто в предыдущих воплощениях строил эту эпоху, подготавливал ее.

В.: Вернемся к творчеству. Является ли творчество путем познания себя, своей световой природы?

А. М.: Может являться. А может и не являться.

В.: Человек может стать святым и без творчества?

А. М.: Нет.

В.: Но люди могут заниматься творчеством, которое ни к какому познанию самого себя не ведет?

А. М.: Да. Это чаще всего и встречается. Но, подходя не творчески к задаче осознания своего духа, познать его невозможно. Творчески – это значит не механически. По-новому.

В.: Тогда ты, как совершенное, самодостаточное существо, не творишь ничего.

А. М.: Нет. Это не моя функция. Но я являюсь воплощением творческого света. Того света, который побуждает к жизни свет людей. Кстати, в некотором смысле любой человек может построить внутри себя мою копию, которая не будет уже зависеть от меня. Это – иллюстрация возможностей человека как творческого существа. Осознав меня, он может вознамериться взрастить копию меня у себя внутри. Это, в принципе, не нужно, но человек – настолько богатое существо, что способен сделать и так. И не только меня, конечно же…

В.: Творчество есть там, где есть выбор?

А. М.: Так можно сказать, но это не совсем верно. Я бы сказал, что творчество есть там, где нужно найти выбор. Процесс поиска точки выбора – это и есть процесс творчества. А когда выбор сделан – в этот момент творчество заканчивается. Но может начаться вновь – с поисками нового выбора. И так до бесконечности.

В.: Да, а вот о боли и удовольствии… Я отвлек тебя, и ты не закончил фразу о том, что разные учителя проповедуют, что процесс осознания себя с помощью света длителен, сложен и почти недоступен для обычного человека.

А. М.: Таким учителям выгодно длительно удерживать внимание людей на себе, поэтому они тормозят этот процесс. Внушают ученикам мысль, что добраться до их уровня необычайно трудно. Это – преувеличение.