Текст книги "Золотая антилопа"

Глава 9. Подготовка к свадьбе

Илона Горская являлась лучшей подругой Валерии (Леры), так что когда закрутился водоворот подготовки к свадьбе, обойтись без нее оказалось совершенно невозможно.

Девушка возвышенных устремлений, Горская обучалась не где-нибудь, а в Московской государственной консерватории имени Петра Ильича Чайковского. Правда не по классу вокала или, упаси Бог, духовых инструментов, а на отделении «Менеджмент». Но кто сказал, что управление – это не творчество?

Учебное заведение было весьма перспективным не столько в плане будущей профессии, сколько в плане обретения жениха. Тем более, что в Москве обучались и иностранцы. И девушка весьма внимательно присматривалась к кандидатам с дирижерского, например, факультета… Перед ее мысленным взором рисовались весьма радужные картины: гастроли с супругом по всему миру, трепетное внимание прессы, ее фото на обложках глянцевых журналов.

И, кстати, получаемая Илоной профессия тут была очень даже в тему. Мало ли какой-нибудь импресарио вздумает химичить с гонорарами маэстро или при размещении в гостинице вздумает предъявлять один счет, а оплачивать другой. Вот тут-то бдительная жена с соответствующим образованием и не позволит обворовывать далекого от земных реалий музыканта, перед которым склоняются и многочисленные фанаты, и высоколобые критики.

Единственное, что напрягало, так это отсутствие матримониального интереса со стороны перспективных студентов консерватории. Нет, комплименты ей говорили постоянно, целовали ручку, вставали, когда она подходила… Но это все вежливость высшего общества, не более. А нужен был муж!

Вот с этим как раз и не ладилось.

А тут еще такая досада: Лерке сделали предложение. Обидно, конечно, но жутко интересно. И Илона, помогая просматривать каталоги свадебных платьев, выбирать украшения, туфельки… (Да тут забот полон рот!).. аккуратно выспрашивала подругу о новоявленном женихе. Благо та и сама готова была говорить о нем целыми днями.

– Прикинь, все получилось точно как по Булгакову, – возбужденно блестя глазами, рассказывала Лера, – как в «Мастере и Маргарите».

– Да? – Булгакова Илона не читала, предпочитая более современную литературу в стиле «Магическая академия» например. Но общеупотребительные фразы из знаменитого произведения, разумеется, знала. Ну, там где говорится о «белом плаще с алым подвоем», про «тьму, которая накрыла ненавидимый прокуратором город» и про Аннушку, которая «уже разлила масло». Ни одна из этих сентенций к обсуждаемой теме вроде бы не подходила. Так при чем же тут Булгаков?

– Ты помнишь, конечно же, сцену, где Воланд жестоко подшутил над москвичами?

– Я все произведение помню, – покривила душой подруга, – но какой именно эпизод ты имеешь ввиду?

– Тот, когда в театре публике предложили пройти на сцену и бесплатно переодеться в самые дорогие и престижные наряды.

– И что?

– Все, разумеется, побежали хватать дармовщинку, бросая свою собственную одежду. Та, на фоне заморских облачений смотрелась просто-таки убого, поэтому бросали, не жалея.

– А дальше?

– Потом произошло самое интересное. Когда все переодевшиеся разошлись и разъехались подальше от театра, их новые платья, белье и туфельки начали вдруг исчезать. И люди, которые находились на улицах или у знакомых, к которым прибежали похвастаться своей удачей, оказались вдруг совершенно голыми. Представляешь?

– Да уж… Но какое отношение…

– Со мной приключилась точно такая же история. Пришла я в очередной раз в полицию… Ну, чтобы посмотреть лишний раз на своего капитана – помнишь, я рассказывала, ну, синеглазый такой… А он сидит букой, глаз не поднимает, бурчит что-то казенными фразами… То есть вообще никакой. Что тут делать? Я посидела немного, да и пошла. И тут, представь, вся моя одежда вдруг в один миг исчезает.

– Да ты что?! – Илона расширила глаза. – И что?

– Я только взвизгнуть успела, и тут мой рыцарь, вылетел из кабинета, махом завернул меня в свой пиджак и унес.

– Ну ваще…

Подруга ни на миг не поверила ни в каких Воландов, а решила, что Лерка просто ловко сумела в нужный момент скинуть с себя одежонку. А фигурка у нее ничего так. Вот мужика и пробило.

«Интересный приемчик», – задумалась Горская, делая себе пометку в памяти. Стоит, пожалуй, попробовать этакую штуку на ком-нибудь из перспективных кандидатов… Потому что пока все в одежде, мужчины думают головой. А это не тот вариант, который нам требуется.

* * *

В предсвадебной суматохе был один необычный момент. Настояла на нем Маргарита Евгеньевна, которая сначала была категорически против брака и даже пролежала сутки, водрузив на лоб влажное полотенце.

Но столкнувшись с непреклонностью дочери и оценив намек на возможную беременность (секс-то с женихом был, да еще какой!), мнение переменила. Заявила только, что раз уж так случилось, то пусть все будет по-настоящему, в полном соответствии с традициями.

А в народе считалось, что до свадьбы молодой человек свою невесту в белом платье видеть не должен.

Кроме того, обычай требовал не просто зарегистрировать брак в государственном учреждении, но пройти обряд венчания в церкви.

А поскольку в Москве провернуть все это затруднительно и крайне дорого, Маргарита Евгеньевна предложила перебраться на дачу. Там и платье можно примерять сколько потребуется, не опасаясь нарваться на плохую примету, и церковь имеется, где с местным служителем можно договориться за гораздо более сходную цену.

Переезд за город был весьма незначительной уступкой в ответ на согласие матери, так что Лера согласилась без колебаний и даже с некоторым восторгом. Все-таки на дворе лето, природа цветет, одаривая плодами, овощами и клубникой с грядки…

Словом, все устроилось наилучшим образом.

Зверева по телефону известили о переезде, он спорить не посмел. К тому же был занят как работой, так и приготовлением костюма и подарков. Учитывая особенности будущих родственников, дело казалось совсем непростым. Даже при наличии умелого Сени, который, как золотая рыбка, умел исполнять желания.

* * *

Родители Леры тоже оказались заняты подготовительными мероприятиями по самое немогу.

Надо было организовать транспорт для молодых и гостей, забронировать ресторан, утвердить меню, решить кого приглашать обязательно, а кого по возможности. И разослать приглашения, разумеется.

Кроме того, Маргарита Евгеньевна в такой день не могла выйти на публику в каком-то не новом и затрапезном платье. Значит требовалось подобрать материал, украшения и напрячь собственного портного, чтобы он создал нечто такое, что не уронит авторитет семьи Огородниковых. Ну и запомнится, конечно. Все-таки профессор – не последняя величина в своей отрасли, так что надо соответствовать.

К счастью, как раз пришли гонорары за публикацию в зарубежных журналах двух последних статей, что несомненно пополнило семейный бюджет. Однако как будущая теща и бабушка (ужос, ужос!) ни прикидывала, в долги все-таки залезать придется. Потому как свадьба дочери это… Короче, тут не до крохоборства.

То, что от жениха не стоило ожидать какой-либо денежной помощи, печалило Маргариту Евгеньевну несказанно. Но что делать? Ожидать, что какой-то полицейский капитанишка… даже не майор! имеет в кошельке сумму, которую можно рассматривать всерьез… Нет, это нелепо.

Нанятый детектив оперативно предоставил информацию о материальных возможностях предполагаемого жениха, и, как и ожидалось, это были сущие слезы. Соответственно и внешний достаток капитана смотрелся достаточно убого: машина отечественная, не новой модели, квартира есть, но всего лишь двухкомнатная и малогабаритная… Нет, Лера так жить не должна!

А если еще и внуки пойдут… (Господи, вот так живешь-живешь цветущей интересной женщиной и вдруг бац! ты уже бабушка. Кошмар!)

В общем, весь период подготовки к свадьбе был для Маргариты Евгеньевны сплошным стрессом. Привычная жизнь ломалась и уходила безвозвратно. А если представить, что этот здоровенный мужлан (Степа!) еще и получит право приходить к ним в дом на правах родственника…

И ладно бы просто приходить! В доме Огородниковых были приняты музыкальные среды, на которые собирались очень приличные люди. И представьте, что в такое изысканное общество вломится этот дикий капитан с ужасной фамилией… Боже, Боже, за что?

Глава семьи, как обычно, витал где-то в своих эмпиреях. Сугубо бытовые вопросы его никогда не интересовали, в них он целиком и полностью полагался на жену. Так что идти к нему со своими переживаниями и тревогами Маргарита Евгеньевна не могла. К счастью, был у нее человек, который всегда был готов не только посочувствовать, но и оказать практическую помощь. Так что уже в первый день после шокирующего известия о свадьбе, ему позвонили и попросили приехать.

И надежный друг семьи не подвел. Не задавая никаких вопросов приехал, все выслушал… и принял беду Маргариты Евгеньевны как свою собственную.

Более того, будучи практикующим адвокатом, Венцеслав Казимирович Оболенский легко разложил ситуацию на составные части и выделил главнее травмирующие факторы.

– То, что девочка хочет выйти замуж, – сказал он профессионально обволакивающим голосом, – само по себе не плохо. В каком-то смысле, это можно даже приветствовать. Но, разумеется, при условии, что потенциальный жених окажется достойным человеком, и его личность станет работать на повышение авторитета и благосостояния семейства Огородниковых.

Маргарита Евгеньевна тут же согласилась.

– Вторым раздражающим моментом, – продолжил успешный адвокат, – является предполагаемое появление у Лерочки ребенка, что автоматически переводит ее маму в состояние бабушки.

В середине последней фразы Венцеслав Казимирович обворожительно улыбнулся и поцеловал собеседнице ручку. Так что слово «бабушка» ее практически не травмировало.

– Но кто сказал, что беременность уже состоялась?

Хм… Это была неожиданная мысль.

– Мы все знаем массу случаев, когда женщины годами не могут забеременеть. Ходят по врачам, прибегают к сложным процедурам… А тут нас пытаются уверить, что с одного раза, практически с первой попытки…

Маргарита Евгеньевна заулыбалась. У нее реально отлегло от сердца.

– К тому же, – продолжил адвокат, – беременность, если таковая все же оформится, можно и прервать. Сейчас разработаны такие щадящие процедуры, что женщина практически ничего и не чувствует. Я понимаю, что мысль об аборте вызывает у вас внутреннее отторжение…

Мысль отторжения не вызывала, но собеседница согласно кивнула. Конечно, как жена и как мать, она противница таких методов…

– Но рассмотрим ситуацию с другой стороны.

Да-да, Маргарита Евгеньевна с преувеличенным вниманием взглянула на друга.

– Валерия еще очень молода. И мы не можем знать, как ранние роды скажутся на ее здоровье. С моей точки зрения гораздо разумнее подождать, пока организм окрепнет, и уж тогда!

Это было великолепное решение. Перспектива превращения в бабушку отодвигалась на значительный срок. И (главное!) все это объяснялось исключительно заботой о собственной дочери. О Лерочке. Которой действительно еще слишком рано расставаться со всеми дарами юности. Пусть несколько лет еще порадуется свободе, когда можно танцевать, кокетничать, наслаждаться вниманием молодых людей… Зачем гробить жизнь, надевая хомут на шею в восемнадцать лет?

– Очень хорошо, – произнесла заботливая мать, – с беременностью мы решили. Но как отговорить Леру от брака?

– А зачем отговаривать?

– Как? Но это же… К тому же ее дикарь может и не согласиться с цивилизованным решением. Вот заявит: рожай и все! Что тогда делать?

– Если девочка хочет замуж, пусть выходит. Нужно просто сменить жениха.

Маргарита Евгеньевна прикрыла ладонью округлившийся в удивлении рот.

Венцеслав Казимирович посмотрел ласково и снова поднес к губам ее ладонь.

– Вы ведь наверняка уже присматривали для дочери достойного кандидата, я прав?

– Ну-у…

– Значит, – подвел итог коварный обольститель, – осталось только произвести замену. Чтобы все были счастливы.

Маргарита Евгеньевна глубоко задумалась, но и после продолжительных размышлений, не нашла аргументов, чтобы возразить. Да и зачем противиться, если все разумно?

Глава 10. Чудеса продолжаются

– Дядько Степан, нужна твоя помощь, – заявил Сеня где-то на четвертый день своей работы в госпитале.

– Ну, если смогу…

– Сможете. Требуется похитить одного человека.

Вот так ничего себе!

До этой минуты сибирский гость вел себя очень достойно – каждую свободную от трудовой вахты минуту проводил за учебниками и что-то скрупулезно выписывал в толстые тетради. Зверев даже удивлялся. В самом деле, если человек на сто процентов уверен, что поступит в вуз с первой попытки, то к чему эти ночные бдения над страницами книг?

Но гость из глубинки резонно ответил, что в институт он идет не просто так, а за знаниями. Значит, нужно получить их как можно больше. А сделает он это будучи студентом или всего лишь абитуриентом, дело десятое, разве не так?

Капитан не нашел, что ответить, но Сеню зауважал. И вот такие заявки.

– В Усаму бен Ладена решил поиграть?

– Почему в Усаму?

– Ну, похищение человека – серьезная статья. Группой лиц и по предварительному сговору, как ты предлагаешь, это до пятнадцати лет лишения свободы.

– Да мы ж не насильно его потащим! Он сам хочет сбежать, только в одиночку не справится.

– Так, – Зверев присел на стул напротив своего сибирского гостя, – и откуда же он собирается сбежать?

– Из госпиталя, разумеется.

Час от часу не легче.

– Объяснись.

И Сеня поведал душераздирающую историю.

Но по началу, разумеется, вынес мозг своими медицинскими познаниями.

– Как ты знаешь, – сообщил он тоном занудного профессора, – наш организм состоит из клеток.

– Ну.

– И они не бессмертны. Клетки рождаются делением, растут, живут и потом отмирают.

– Открыл Америку.

– Да, это ясно. Но новые клетки строятся точно такими, какими были прежние. Поэтому и через два месяца и через год мы видим перед собой все того же условного Васю Иванова, хотя клетки, из которых он состоит уже совсем другие. Новые.

– Но на умственных способностях Васи это никак не сказывается, – ядовито дополнил Зверев.

– На любых способностях это не сказывается, если, конечно, Вася не займется всерьез спортом или образованием. Но мы отвлеклись.

– Ну давай, давай, Бехтерев*, – капитан откинулся на табуретке, оперевшись спиной на стену.

– Бехтерев тут ни при чем. – отмахнулся Сеня.

* Владимир Михайлович Бехтерев (20 января [1 февраля] 1857 [3], Сарали, Елабужский уезд, Вятская губерния (ныне Бехтерево, Елабужский район), Российская империя – 24 декабря 1927, Москва, СССР) – русский и советский психиатр, невропатолог, физиолог, психолог, основоположник рефлексологии и патопсихологического направления в России, академик. тайный советник, генерал-лейтенант медицинской службы Русской императорской армии.

В 1907 основал в Санкт-Петербурге психоневрологический институт – первый в мире научный центр по комплексному изучению человека и научной разработке психологии, психиатрии, неврологии и других «человековедческих» дисциплин, организованный как исследовательское и высшее учебное заведение, ныне носящее имя В. М. Бехтерева.

– Итак, клетки обновляются, но организм в целом остается прежним, верно?

– Допустим.

– А почему? – задал коварный вопрос Сеня.

Зверев опешил. То, что человек остается самим собой, не превращаясь во что-то другое – это естественный порядок вещей. Странно задавать вопрос о том, что само собой разумеется.

– Да потому, что в каждой клетке вложена программа, по которой она строится. И называется эта программа ДНК

Ага. Это было что-то знакомое.

– И тут начинается самое интересное, – сибиряк даже привстал в возбуждении. – В этой ДНК по сути находятся две программы. Одна содержит информацию об организме вцелом – на этом основан ДНК-анализ, вторая – о данной конкретной клетке и ее предназначении. Именно поэтому в печени не возникают клетки, например почек или легкого. А в сердечной мышце снова и снова рождаются и функционируют клетки именно сердечной мышцы и ничего другого.

Для капитана это было чересчур заумно, поэтому он, требуя перейти к сути, спросил:

– И что?

– А вот что, – Сеня был полон энтузиазма и блестел глазами, – скажи: в ДНК записано, что человек получил ранение и лишился, к примеру, обеих ног?

Зверев от неожиданности даже закашлялся. Мысль была крайне неожиданная.

– То есть, – произнес он медленно, – в ДНК записано, что мы молоды, красивы и абсолютно здоровы. Так?

– Именно! Человеческий организм развивается из единственной клетки, начинающей работать в момент оплодотворения. И уже тогда в нем (в ДНК) записано что из нее вырастет. Можно сравнить клетку с бригадой строителей, а ДНК – с пакетом документов и поэтажных планов, по которым они будут создавать будущее здание.

– Ну, это ясно, – Зверев почесал затылок. – Но ты, как я понял, собираешься задействовать ДНК… активировать его, чтобы организм мог восстанавливать свои утраченные части. В документации-то они есть, верно?

– Конечно! Собственно, программа восстановления работает и сейчас. Именно поэтому заживают раны. Но!

– Но? – заинтересовался капитан.

– Видимо (это пока не доказано, но я так полагаю), в момент ранения человек получает психологическую травму. И восстановление происходит не полностью – остается шрам. Или шрамы. Иногда совершенно жуткие.

– Ты считаешь, что это происходит потому, что мозг, помнящий о боли и ужасе ранения не дает организму восстановиться до первоначального уровня. Остается своеобразный шок, воплощенный в обезображивающем тело шраме. Так?

– Да, – просто ответил Сеня.

Зверев задумался.

Мотнул головой, осмысливая.

Почесал макушку.

– Да, брат… – вымолвил наконец. – Ты, брат, силен…

Сеня засмущался.

Капитан снова погрузился в обдумывание услышанного, потом взглянул на собеседника как-то по-новому.

– Слушай, а ты хоть понимаешь, что изобрел бессмертие?

– Что? – встрепенулся далекий гость, – а, нет! В каждом из нас всегда накапливается память о пережитом-прожитом, жизненный опыт, все такое… Это отменить невозможно. Да и ни к чему. Мы же не хотим вырождения человечества в толпы жизнерадостных вечно молодых идиотов?

– Ну-у… Да!

– Ну вот.

Зверев хотел попросить Сеню приготовить чай, чтобы в процессе чаепития хорошенько осознать все, что было сказано. Но внезапно застеснялся. Одно дело эксплуатировать недотепу, приехавшего в цивилизацию из очень глухой деревни, и совсем другое – отдавать распоряжения гению мирового масштаба.

Мла. Хотелось бы отнестись к словам будущего медика, как к пустым мечтаниям, но после того, что уже произошло… всех этих созданий-исчезновений материальных ценностей…

Елки, а ведь у него получится! И это означает…

Капитан сам испугался своих мыслей и с облегчением вспомнил о начале разговора.

– Да! Так кого ты хотел похитить?

История, которую далее поведал сибирский гость, была проста и волшебна одновременно. В госпитале он познакомился с неким Ильей Осиповым. Парень был молодой, но в ходе боевых действий сильно пострадал. Конкретно – он горел в танке, получил ожоги тридцати процентов поверхности тела. Но это было бы поправимо – медики сейчас умеют лечить и не такие повреждения.

Угнетало Илью то, что обгорело лицо, и он лишился одного глаза. И это в двадцать лет.

У него еще и девушки-то не было, а теперь…

Короче говоря, парень загрустил, потерял цель в жизни и даже задумался о суициде.

Тут-то на него и набрел Сеня.

Вывесив икону в палате друга, он провел сеанс молитвы и сказал, что если Бог услышит просьбу об исцелении, то подаст знак.

Илья отмахнулся от этих ненаучных глупостей, но поскольку в палате смотреть особо было не на что, время от времени переводил-таки взгляд уцелевшего глаза на лик Христа.

И свершилось!

Луч солнца упал на икону, и она вдруг озарилась каким-то сюрреалистическим золотым сиянием.

Чудо продолжалось почти минуту, так что списать все увиденное на то, что «померещилось» не удавалось.

Когда Сеня снова зашел в палату, Илья был возбужден и переполнен эмоциями.

Они долго разговаривали, и раненый впервые за долгое время заснул с улыбкой.

– Зачем тогда его похищать? – задал резонный вопрос Зверев.

– Из-за врачей.

– Не понял.

Далее выяснилось следующее. В пустующей глазнице Ильи начало расти новое глазное яблоко. Поначалу оно было небольшим и еще не имело характерных признаков, присущих органу зрения.

А врачи на очередном осмотре при помощи томографа засекли это новообразование. И поскольку утраченные органы человека восстанавливаться не могут, эту штуку приняли за опухоль.

Собрался консилиум, ситуацию обсудили и пришли к выводу, что растущая опухоль в глазнице, в непосредственной близости к мозгу ничего хорошего не сулит. Вывод был однозначен: удалять!

– Е-мое! – ахнул Зверев.

– Вот именно.

– А объяснить им?

– Что я могу объяснить? – тяжко вздохнул Сеня. – Там все люди ученые, с высшим образованием. А я – санитар из деревни.

– Фига себе…

– Так ты поможешь?

Зверев расправил грудь.

– Естественно! Когда идем на дело?