Текст книги "Небеса наоборот"

Максим Толстов
Небеса наоборот

© Толстов М., текст, 2023

© «Страта», оформление, 2023

* * *

Небеса наоборот
роман

Глава первая

Успех на Земле не означает успеха за Облаками. К сожалению или к счастью…

Что там ждёт нас?.. Кто там ждёт нас?.. И ждёт ли нас там хоть кто-то?.. Три вопроса – три кита, одновременно и укрепляющие человеческую Веру, и… да что это вообще за опоры такие?

Куда мы уходим?..

Этот вопрос я задавал себе миллионы раз. Я читал книги, перелистывал философов и всевозможных знатоков посмертного дела. Все они были уверены в своих находках (такая позиция авторов весьма подкупала), все допускали иные варианты развития событий, но твёрдо стояли на своем. Великие люди, не боявшиеся мало того что размышлять о социально-негласно запретном, но и не струсившие перед реализацией внутренних вопросов и фантазий.

Фантазия – прекраснейшая из несуществующих принцесс!

Фантазёр – нереализованный писатель.

Какой смысл что-то знать и прятать в ящик стола?.. А ещё лучше запереть на ключ и показывать только близким и родственникам?..

Вопросов много.

Жизнь одна.

И Смерть одна.

Одна для каждого. Для каждого из нас.

И я, держащий ручку или карандаш, или пинцет, или малярную кисть, или хлеб в руках, ничем не отличаюсь в этом вопросе от иных, держащих в руках что угодно другое.

Я не отличаюсь от других.

Смерть пугает и объединяет миллионы и миллионы живущих ныне на Земле людей.

Страх Смерти – основной страх, провоцирующий прогресс. Эволюция, развитие невозможны без страха непоколебимой Смерти. Иначе зачем спешить?.. Зачем делать дело?.. Зачем ввязываться в Любовь?..

Человеку страшно всё! Я – человек. И пока я зачехлён в телесной органической оболочке, мне будет страшно за свою Жизнь. Ведь она у меня одна. Как мама. Как первый поцелуй. Как лучший друг.

Всё временно. Всё великолепно конечно! И это откровенно пугает. Мы жили и… что же?.. Мы умрём и превратимся в Ангелов?.. А это точно?.. А это необходимо?.. А выбор?.. Вопросы пшеном в кормушку человечества.

И вдруг я подумал: а какой смысл во всём этом?.. Будем ли мы Ангелами, будем ли мы завтраком, обедом и ужином для червей, или Мироздание треснет и обрушится, когда мы благополучно умрём?.. Как эти знания помогут мне жить Сегодня?..

Нам кажется, что Бог где-то там далеко: за Облаками, за десятками лет нашей Жизни, в соседней квартире, на кладбище, в храме по воскресеньям… но мы уже догадываемся, что всё не так.

Он Был. Он Есть. Он Будет.

Без отпуска, без перерыва.

Был и будет Везде.

В любое мгновение, в каждом доме Земли одновременно. И никуда не надо ходить. И просить никого ни о чём не надо, все и так всё видят и более того – принимают непосредственное участие.

Искать Бога – гоняться за собственным хвостом. Хвост – это ты, почему тебе не удаётся его догнать?.. Почему тебе не удаётся догнать самого себя?.. Да и зачем ты бежишь, если догнать не в состоянии?..

Но мы бежим.

Потому что страшно.

Бежим и побег называем борьбой.

Миллионы и миллионы нас.

И я бегу в одном ряду с миллионами и миллионами. Бегу и не хочу бояться Богом созданного Мира, хочу научиться этот Мир любить, как и миллионы и миллионы нас, в метро и автобусах бегущих.

Мы не различны. Нашу разность нам навязали. И Небеса тому подтверждение.

В Небесах нет дверей, нет религий, нет зарплат. Беспокоиться не о чем. Наверное.

Религия – как блюдо в ресторане. Каждый имеет право выбрать по вкусу. А вкусы, как известно, могут не совпадать. Главное, делая заказ, хотеть именно выбранное блюдо, а то нехорошо получится, некрасиво.

Есть и не любить то, что ешь…

Делать и не любить то, что делаешь…

Говорить «люблю» и не любить того, кому говоришь «люблю»…

Такое возможно лишь на Земле.

Наверное…

✦ ✦ ✦

Недалёкое будущее или прошлое.

Шуты и маски смешались в одно… Сны пустили финальные титры, город постепенно просыпался…

…Его тело болезненно вздрогнуло и устало закряхтело. Глаза нехотя выглянули в щёлочку век:

– Клянусь, эта проклятая невралгия меня уничтожит. Который час?.. – Рука попыталась нащупать телефон. – Дьявол! Куда запропастился?.. – Ноги сбросились с кровати, обулись в потрёпанные домашние тапочки. Ладонь шлёпнула выключатель. – 4:50. Ох, ещё спать и спать. Чёрт, и зачем я только согласился лететь, старый дурак?.. – Вдруг новая огненная волна обхватила рёбра и стало тяжело дышать. Несколько жадных глотков воздуха. – Господи, как больно. Таблетку мне, таблетку. – Шаркающие шаги на кухню, стакан воды, выдох облегчения. – Вот же я пень благодарный. Надо было не кривить мину, а сразу отказаться от подарка: «Спасибо, друзья, коллеги, но мне это всё на-фиг не нужно! Какой, нахрен, Египет?! Я летать с детства боюсь!» Да нет же, набросились идиоты со своими идиотскими поздравлениями… Малоумная Бабарыкина, как всегда, плескала слюной и речами (изобразил): «Летите, голубь наш лысый, летите и принесите нам в клювике тысячи новых сюжетов и кульминаций! Бла-бла!» Тьфу! Моя же интеллигентность меня когда-нибудь и погубит. Если уже не погубила, – зажёг плиту, поставил чайник на огонь. – Пытаться снова заснуть бессмысленно, я себя знаю.

Пока разогревался чайник, сходил умылся, почистил зубы, выщипал пару волосков из бровей, вытерся полотенцем, внешним видом остался, естественно, недоволен, вернулся в спальню, ещё раз посмотрел на часы:

«5:00… – недовольно шмыгнул носом. – Время неподвластно никому. То бешено несётся, когда его о том не просят, то ползёт раненой улиткой, когда ему следует поторапливаться. Хорошая мысль, надо вставить куда-нибудь».

Хмурый взгляд оглядел неприбранную комнату и неаккуратно скользнул под шкаф с книгами, заметил…

«Что это?»

Ноги присели, рука вытянула на свет небольшую книжку, на обложке которой красовался улыбающийся конопатый мальчик в шортах и с удочкой.

– Ха, помню. Самое первое моё издание. «Приключения хулигана Копейкина, или Как правильно давать сдачи». Смешная история получилась.

Вверху обложки золотыми буквами гордо было выписано имя автора: «Р. Е. Успехов».

Несколько страниц незаинтересованно перелистнулись:

– Картинки красивые. Бабарыкина дура, конечно, но своё дело знает. Талант у неё большой. И вес. И гонорар. Не знаю, что больше. Где мои сигареты?

Книга задвинулась на полку, тапочки ушаркали на кухню.

– Надо ещё вещи собрать. И зачем я согласился?..

…Роман Евгеньевич Успехов проснулся раньше положенного срока и, как уже стало понятно из вышеописанного, в не самом счастливом расположении духа. Хотя, надо сказать, что такое положение духа стало в последнее время для Романа Евгеньевича вполне обычной нормой. Виной всему неожиданно свалившаяся вместе с нежеланным подарком на пятидесятипятилетний юбилей бессонница и жгучая межрёберная невралгия.

Дело в том, что Роман Евгеньевич всеми фибрами своей больной творческой Души боялся и, что естественно в подобных случаях, ненавидел летать! На все пресс-конференции или встречи в других городах всегда добирался поездом. Никакие романтические бредни про приближённость в полёте к Господу нашему Богу, про возможность ухватить Ангела за крылышко или ещё чего-нибудь захватывающее не способны были умиротворить Романа Евгеньевича и сменить его нелюбовь и гнев на милость.

«Я – тварь Земная, и точка, – отвечал обычно Успехов коллегам на вопросы о его отношениях с облаками. – Я о Небесах могу написать и без личного своего присутствия, мне для этого не нужно прятаться в замкнутой железной коробке на бешеной высоте».

Но как так вышло, что Бабарыкина с коллегами-калеками решили подарить Успехову на юбилей именно билет на самолёт, осталось загадкой!

«Да как они только могли додуматься?! Как она могла?! – ревел Роман Евгеньевич в утренних мыслях. – Света была первая, с кем я поделился страхами! Дура толстая! Это она мне назло! Точно, назло. Хотя, скорее всего, просто забыла. Тетёха… Тётка, безусловно, талантливая, но в голове… – махнул рукой. – Сквозняк и несколько картинок для моей новой книги. А я тоже хорош! „Спасибо… не ожидал“. Чего ты там не ожидал, чучело? Не ожидал, что тебя окружают одни лишь циники и бездари?.. Им же на меня наплевать! Подарить мне, в мой день рождения, билет, мать твою, на самолёт – это всё равно, что на свадьбе прочитать поминальную молитву! Ужас!»

Мысли бурлящим фонтаном выплёскивались в монологи… и это также раздражало.

Характер у писателя был непростой. Но гению, как его называла (конечно же, в глаза) редактор Леночка, можно позволить дурной характер. Лишь бы дело делалось, лишь бы денежка в карман капала.

Роман Евгеньевич к деньгам относился с особенной страстью. Они у него были в достаточном количестве, но жить на широкую ногу Успехов не решался – всё та же однокомнатная квартира на северо-западе Москвы, всё та же подержанная «Лада Калина» зелёного цвета и недоклеенные обои на кухне. Роман Евгеньевич был откровенно богат и не менее откровенно скуп.

Трудился он (а по ощущениям Романа Евгеньевича, он именно что трудился) писателем детских книг. Словосочетание «детский писатель» Успехов презирал и старался всячески его избегать.

– Чехов – вот кто детский писатель! – гордо заявлял Роман Евгеньевич во время какого-нибудь банкета после пятой рюмки. – За всю жизнь человек не написал ни одного серьёзного произведения! Какие-то пьески, рассказики про трусливых чиновников. Да кому это вообще интересно?.

Коллеги возмущались, спорили, а Роману Евгеньевичу только того и надо было. Принижая заслуги другого, он будто бы сам становился на несколько сантиметров выше.

– Писатель детских книг – профессия ответственная! – Новое заявление на новом банкете. – В наших руках Судьбы миллионов растущих на Земле мальчишек и девчонок! От нас, от художников слова, зависит, каким будет будущее нашей страны! Именно мы наполняем юное общество необходимой идеологией!

…Ни больше, ни меньше.

Смысл Жизни у Романа Евгеньевича, как всем казалось, был. Спорил он о литературе жарко, хотя относился к ней, откровенно говоря, с нескрываемой прохладцей. За работу садился с неохотой. Леночке постоянно приходилось подгонять «гения», торопить и иногда даже угрожать разрывом контракта! И тогда Роман Евгеньевич гордо вскидывал лысую голову и пил коньяк пару дней.

Книги Успехова издавались внушительными тиражами. Первое издание «Приключений хулигана Копейкина» принесло автору миллион! Но удовлетворение отчего-то всё равно не поселялось в сердце уставшего писателя.

– Рома, послушай, – говорил ему коллега Варенников, драматург. – Детская литература несерьёзна и глупа. Она не способна вывести человека на новый просветительский уровень. Максимум, о чем мы можем узнать из подобных книжек, – что на свете всего важнее дружба, что маме надо помогать на кухне и делиться игрушками с соседскими детьми. Пустая трата времени.

Успехова выводили из себя подобные заявления, и он тут же принимался спорить, хотя в глубине Души догадывался, что всё в действительности именно так. Втайне от своих коллег и редактора писатель мечтал когда-нибудь создать серьёзное произведение. Он не знал, про что именно хочет написать, но то, что это должно быть по-взрослому, с философией, с идеей, понимал. Хватался за разные жанры, выписывал несколько пробных черновиков… но ничего толкового не выходило.

То Роман Евгеньевич задумывал описать исторические события XVIII века, дворцовые перевороты, интриги, предательства, убийства, но не мог придумать захватывающего финала, то он представлял, как погрузит читателя в новый фантастический Мир и откроет ему тайны Миро здания!.. Но Роман Евгеньевич никаких тайн не знал, и потому затея гибла не родившись.

Все попытки расписаться по-взрослому упирались в тупики.

Расстроившись однажды из-за собственной бездарности, Успехов позволил себе напиться и проиграть огромную сумму денег! Пришлось писать несколько юмористических рассказов для онлайн-журнала «Ровесник».

Долги – самая мощная мотивация для писателя!

И, кстати, было ещё кое-что, что раздражало Романа Евгеньевича и заставляло задумываться о скорых переменах в Жизни, – это его псевдоним. Да-да, Успехов – это был псевдоним автора, придуманный им ещё во времена далёкой-предалёкой молодости и Веры в человечество.

Вариантов было очень много: и Богатырёв, и Светлов, и Разумовский, и даже Великанов, но всё не то. Узко, навязчиво. Успехов стало последним выбором. Успехов – это широко! И, наверное, ненавязчиво.

…Но и эта монета обернулась другой стороной.

Теперь от собственного псевдонима невозможно было нигде укрыться!

Читатели знали писателя именно как Успехова и ни за что бы не смирились с переменами в его псевдопаспорте.

Роман Евгеньевич даже подумывал «убить» себя (конечно, не всерьёз), сообщить поклонникам, что его, к примеру, разорвали бешеные собаки Динго, или затоптали африканские слоны, или в космос он улетел и не обещал вернуться, а потом придумать себе новое имя… что-то вроде Валерий Михайло́вский и писать серьёзную, наконец, литературу! С детьми писатель хотел покончить как можно скорее, но стеснялся в том себе признаться. Продолжал на банкетах отстаивать прежние писательские принципы и горячо спорить с непослушными публицистами.

Настоящей своей фамилии Роман Евгеньевич никому не раскрывал. Всего два человека на всём белом Свете знали его главный секрет – это, естественно, Леночка-редактор (документы она видела), а также бывшая жена Людмила, оставшаяся в далёком прошлом в не менее далёком славном городе Владивостоке. Родители Успехова покинули этот бренный Мир давно и потому не могли проговориться.

Людмила за внушительный гонорар согласилась не разглашать тайны.

В 5:25 утра Роман Евгеньевич затушил сигарету о пепельницу, сделал последний глоток кофе…

– Магнитиков могут от меня не ждать, не дождутся! Бабарыкиной подарю камень из своего двора, скажу, что от пирамиды отвалился. Ладно, пойду вещи собирать.

✦ ✦ ✦

5:30!

«Проснись и пой! Проснись и пой! Попробуй в жизни хоть раз…»

Рука прихлопнула счастливый будильник.

«Привет, жизнь».

Слабая надежда заставила, не поднимаясь с кровати, набрать номер телефона:

– Алло, это Кротов, как там наши дела? Страус здоров, не болеет? Представление в 10:05 состоится?

– С добрым утром, Олег Витальевич.

Голос диспетчера Алевтины звучал, как всегда, бодро и заинтересованно. Алевтину можно было разбудить в любое время суток, и всё равно её голос звучал бы бодро и заинтересованно.

– Одну секундочку… Да, всё в порядке. Сегодня был произведён осмотр…

Услышав всё необходимое, он, не поблагодарив, не попрощавшись, повесил трубку.

«Представлению всё-таки быть. Зрители начнут подтягиваться за два часа до спектакля, а значит, артист должен быть в форме. Подъём».

Ноги спрыгнули с кровати и необутые направились на кухню.

…

Кто из мальчишек не мечтал когда-нибудь стать пилотом самолёта? Наверное, только тот, кто мечтал когда-нибудь полететь в космос.

Профессия лётчика – это одна из самых захватывающих, волнующих и таинственных профессий! Пилоты – как носители не известной никому на земле истины. Они разгуливают за облаками, словно по Центральному парку, они, наверное, видели то, что обычному человеку не суждено увидеть и за всю жизнь! Они смелые! Они всегда красивые!

Каждый раз, заметив в Небесах самолёт, удивляешься: «Как им это удаётся? Как можно поднять на такую высоту это тяжеленную железную штуковину? Она же не должна взлететь ни по каким параметрам! Гениально! Кто-то ведь придумал, а кто-то сконструировал, а кто-то сел и полетел. Как чайка, как голубь мира!.. Люди не летают?.. Позвольте, а это что?»

Исключительная сложность и ответственность. Неспроста некоторые пилоты сравнивают свою работу с укрощением хищного зверя. Оттого и самолёт зовётся тигром, а полёт – представлением.

Правда, у капитана воздушного судна Олега Кротова было иное мнение на этот счёт. Он самолёты называл страусами. Заставить страуса взлететь – фокус не менее, а то и более впечатляющий, чем укрощение тигра.

Чайник закипел.

Олег залил кипятком растворимый кофе с сахаром, сел за стол, сделал глоток, закурил:

«Интересно, кого назначат мне сегодня вторым пилотом?.. Зайнулина?.. У него вроде жена рожает. Лобкова?.. Чёрт, если опять со мной полетит Лобков, я откажусь. Серьёзно, так и скажу Михалычу: „Сам с ним лети, сам слушай его бесконечные анекдоты, а меня он достал“, – раздражённо откусил бутерброд с колбасой. – И ведь, что особенно бесит, никогда, гад, не повторяется!»

Подошёл к окну, открыл форточку… и вдруг увидел, как краснокрылая бабочка, будто долго этого ждала, залетела в окно и принялась по-хозяйски разгуливать под потолком.

– Эй, ты откуда на тринадцатом этаже взялась, милая? Лети отсюда, тут накурено.

Олег махнул рукой – безрезультатно. Протянул к бабочке руку, будто надеялся, что она тотчас же присядет к нему на ладонь и заговорит человеческим голосом.

– Иди сюда, красотка, иди ко мне. Моя берлога не для таких принцесс, как ты. Иди ко мне. Лети отсюда.

Бабочка не слушалась и продолжала изучать натяжной потолок.

– Вот чертовка.

Он затушил сигарету, встал на стул и попробовал поймать бабочку голыми руками. Но незваную гостью голыми руками не возьмёшь. Он похлопал в ладоши, чтобы отогнать её к окну обратно, – снова неудача. Тогда Кротов взял с плиты пустую кастрюлю и крышку. Несколько неловких движений, пара матерных слов (скорее для окрашивания ситуации, чем ругательства) – и вуаля! Краснокрылая новая знакомая оказалась в темнице.

Олег приоткрыл крышку:

– Испугалась, глупая? Не бойся, я тебя не обижу. Мы с тобой, можно сказать, одной крови, мне тоже сегодня лететь. О, слушай! А давай договоримся увидеться сегодня, что думаешь? Или вы, бабочки, на высоте девяти тысяч метров не летаете?.. А чего ты так в себя не веришь? До тринадцатого этажа ты же как-то добралась. Чего молчишь, пигалица разукрашенная? Домой хочешь? Есть у тебя дом? А родители живы? Мои живы. А друзья? Есть у тебя?.. Киваешь? Значит ты счастливая, – подошёл с кастрюлей к открытому окну. – Не буду тебя задерживать, лети к семье, вдруг дети голодные или мать на попечительстве. Оревуар.

Он пристроил кастрюлю поближе к окну и убрал в сторону крышку. Бабочка вылетела на свет, но полетела не на свободу, как ожидалось, а спикировала обратно в кухню и пристроилась на холодильнике.

– Ну ты даёшь, подруга! – Олег повеселел окончательно. – Мне домашние животные не нужны, мне и кота в своё время хватило. Или ты голодная?.. – Открыл холодильник, достал недоеденные с вечера пельмени. – Будешь?.. Нет? – поставил тарелку рядом с бабочкой, а она не улетает, как будто заинтересовалась. Кротов засмеялся. – Если голодная, тогда ешь! Они с говядиной, хорошие, 350 рублей килограмм.

Краснокрылая немного пошагала по холодильнику, перелетела на шкаф с посудой, проверила, всё ли в порядке на шкафу. Потом сделала несколько очаровательных па под потолком и выскочила на улицу через окно.

– Прощай, – грустно сказал Олег вслед бабочке. – Ещё увидимся.

И пошёл собирать вещи.

✦ ✦ ✦

– Ванечка, просыпайся! Ваня, вставай! Ваня! Ты меня слышишь?.. Ох, Божечки… – попробовала потянуть за руку – не отвечает. Ущипнула за небритую щёку – тот же результат! – Что же делать?

Побежала на кухню, схватила со стола графин с водой. Пока бежала обратно, четверть расплескала. Вернулась в спальню:

– Просила же тебя, Ваня, не пей ты на ночь снотворное! Тебя же невозможно добудиться! Очнись! Эй! – и уже занесла хрустальный сосуд над головой мужа, начала тихонько опрокидывать… – И!..

Очнулся.

Взгляд.

Перекошенное испугом лицо престарелой ненаглядной жены с графином в трясущихся руках:

– Надежда Петровна, ты умом рехнулась?.. А ну убери от моей головы.

Она нервно ойкнула:

– Явился, батюшка! – поставила графин на пол. – Ванечка, послушай меня, пожалуйста, внимательно, – сжала до хруста шершавые ладони мужа. – Нам ни в коем случае нельзя сегодня лететь! Ни в коем случае!

– Сбрендила, старушка? – Иван Максимович с усилием улыбнулся и с удовольствием зевнул. – Или опять знамение какое увидела?

– Увидела, Ваня! Увидела!

Его заспанные глаза недовольно закатились к потолку:

«Опять старая за старое».

– Ванечка, нельзя нам с тобой сегодня лететь!

– Да почему же?

– Ни в коем случае!

– Да почему, мать твою?!

…Иван Максимович Туманов, помимо того что являлся уважаемым в обществе человеком, профессором математики в широко известном в узких кругах институте имени Муринцева, помимо всех прочих своих заслуг перед людьми и Отечеством, был человеком интеллигентнейшего склада характера, вслух предпочитал не материться, но периодически (в очень крайних случаях, таких как сегодняшний, – не выспался или подхватило печёнку, или студенты опять не подготовились к зачёту и перепутали аудитории), позволял себе негромкие мужицкие всполохи. И всегда впоследствии корил себя за них.

– Я, Ваня, – Надежда Петровна набрала в грудь побольше воздуха и мысленно перекрестилась, – я, Ваня, ты только не волнуйся, зеркальце разбила!

Повисла пауза.

И даже утренний город за окном, кажется, на время прекратил суету…

Его вставные зубы с усилием сжались:

– Надя… А тарелочку с голубой каёмочкой ты случайно не разбила?.. Душа моя, который час?

– Шесть часов!

– Великолепно. Я могу ещё полчасика поспать.

Она тряхнула седой чёлкой:

– Если ты мне сейчас скажешь, Ванечка, что мы никуда не полетим, спи хоть часик!

Он закрыл глаза и повернулся на бок:

– Не сходи с ума, мы полетим. Я ни разу за всю свою Жизнь не бывал за границей. Ты, кстати, с сестрой летала. Можно и мне хотя бы на старости лет мечту осуществить? Разбуди меня в 6:30.

Моментально захрапел.

И ей это не понравилось:

– Эй, Иван Максимович! Ты не расслышал, наверное, что я тебе сказала? Я говорю, зеркальце разбила! Вдребезги!

– И что?.. – пробурчал он, сжав зубы. – Из-за такой ерунды мы теперь должны отказаться от недельного отпуска в пятизвездочном отеле? Нет уж, милая моя…

Последние слова Иван Максимович договаривал уже в полусне.

– Боже мой, да ты не понимаешь! – она схватила с пола графин с водой.

Иван Максимович тут же проснулся.

Она сделала несколько жадных глотков воды и поставила графин обратно.

– Примета, Ваня, – это тебе не просто так! Приметами с нами Господь разговаривает!

– Да кто тебе такую ерунду сказал?

Она прищурила морщинистые веки:

– Ерунду, да?.. А помнишь, в прошлом году, когда мы к брату моему ездили на день рождения в Суздаль, ты за столом соль просыпал?.. Помнишь? Я тебе ещё сказала, чтобы ты немедленно солонку через левое плечо бросил? Помнишь?.. Ты ещё не стал бросать.

– Ну помню. Надежда Петровна, отстань.

– Что, правда глаза колет?.. Ты солонку не бросил, хотя я тебя предупреждала, и гриппом заболел!

– Так через неделю же!

– Вот именно! Уж сколько я тебя потом выхаживала! Всё это ерунда, по-твоему?

Он причмокнул языком и приподнялся на слабом локте:

– Конечно, ерунда. Я не понимаю, Надя, как ты в своей голове вообще всё это связываешь? Люди заболевают каждый день! Толпами! И все из-за не брошенных через левое плечо солонок, что ли? Как говорил Иоанн Кронштадтский: «Не верь в приметы, и они не будут сбываться!»

Надежда не отступала:

– А что случилось на венчании Гараевых, помнишь? Прямо перед входом в храм дорогу молодожёнам чёрная кошка перебежала! Я ещё сказала, что беды не миновать!

– Да помню я. Всю процессию своими охами смутила.

– И что в итоге?

– Что?

– Двоюродная тётка жениха ногу сломала! О собственный порог дома через четыре дня. Опять скажешь – ерунда?

– Да ну тебя, Надя, – забыв на мгновение о собственной интеллигентности, Иван Максимович небрежно отмахнулся от жены. – Иди лучше валерьянки попей. Флакончик.

Она не пошла:

– Приметы, Ваня, – божьи знаки. Они меня никогда не подводили.

Он ухмыльнулся:

– Тебя твои слабые руки подводят. С годами ты стала рассеянной, Надя, оттого и зеркала бьёшь.

– Не смешно, Ваня.

– А я и не шучу. Твоими приметами, получается, любое событие в жизни человека оправдать можно. Почему на перекрёстке две машины столкнулись?.. Да потому, что одному из водителей при выходе из дома дорогу перебежала баба с пустым ведром! Срочно найдите эту бабу, и пусть она ответит по закону, там ремонта тыщ на сто! Но возникает ещё один вопрос: а в чём тогда виноват второй водитель?.. Ему дорогу никто не перебегал, он вообще ехал по правилам – и вдруг бац! Лишился машины! Да, чего доброго, мог и жизни лишиться! Спрашивается, за что?.. За то, что неделю назад с другом через порог попрощался?.. И откуда ты только, жена, понабралась всей этой чепухи? Кто тебя надоумил?

– Валентина Дмитриевна из шестого подъезда сказала, что к божественным посланиям нельзя невнимательно относиться.

Он нежно обнял жену за плечи:

– Так то ж божественные послания! Думаешь, Бог переживает, не надела ли ты майку наизнанку?.. Думаешь, ему там заняться нечем? Валентина Дмитриевна ей сказала… И чего ты её вообще слушаешь, эту Валентину Дмитриевну? Она на десять лет моложе тебя.

Иван Максимович был умным человеком и хорошо знал, каким способом следует переключать внимание взволнованной жены. Она немного подула свои худые губы:

– У Валентины Дмитриевны младший брат в церковном хоре поёт.

Профессор пожал плечами:

– Молодец. А у моего младшего брата недавно третий внук родился, но у нас с тобой от того детей не прибавилось.

Она его не поняла:

– Мы с тобой, Ванечка, всю жизнь душа в душу, со школьной скамьи, а ты мне так доверять и не научился.

Он чмокнул её в макушку:

– Ошибаешься, матрёшка моя. На недоверии невозможно прожить в браке пятьдесят лет. – Ей понравился его ответ. – Помнишь, Надя, как в девятом классе ты увлеклась гороскопами и сильно переживала из-за того, что Весы и Стрельцы не сочетаются?.. Никогда не забуду, как ты меня за дверь выставила, решив, что мы никогда не сможем быть вместе!

Старички весело рассмеялись:

– Точно! – подхватила Надежда Петровна. – Месяца два потом тебя избегала, плакала ночами в подушку.

– Ага! А я бегал, как дурак, по деревне, старух опрашивал, можно ли сменить знак зодиака во имя бесконечной любви! Ха-ха!

Супруги обнялись и даже позволили себе аккуратно поцеловаться.

– Ой, какая я была молодая смешная, – мечтательно сказала Надежда Петровна.

– Ты совершенно не изменилась, – ласково ответил Иван Максимович. – Иди, бабуля, ставь чайник, будем кофе пить.

Она поднялась:

– Тебе, Ваня, с твоим сердцем надо поменьше кофе пить.

Он закивал:

– Хорошо, хорошо, буду поменьше. Пойдём, Наденька, пойдём, милая…

✦ ✦ ✦

– Любовь Константиновна, вы уже проснулись?

Она сделала продолжительный глоток кофе, закрыла глаза, с удовольствием затянулась тонкой сигаретой:

– Родион, к чему эти глупые вопросы? Конечно, я проснулась, иначе, как бы я ответила на твой звонок.

В трубке послышался невнятный скрежет, потом голос:

– Хорошо. Я уже выезжаю за вами, буду через полчаса. Вам помочь вещи к машине спустить?

Она сделала ещё один неторопливый глоток кофе:

– Милый зять, ты меня удивляешь. Я улетаю на неделю. А о чём это говорит? О том, что мне потребуется много вещей. Согласен?.. А это о чём говорит? О том, что для моих вещей мне потребуется внушительных размеров чемодан. Мне кажется это очевидным. Какое решение? Да, пожалуйста, помоги маме своей ненаглядной жены спустить его с десятого этажа. В моём доме есть лифт, тебе не будет тяжело.

– Да… конечно, – ему захотелось поскорее закончить разговор.

– Родион, подожди, ты сказал, что приедешь за мной через полчаса?

– Да. Я так сказал.

– Но сейчас уже шесть часов сорок минут. Получается, ты приедешь за мной в семь часов десять минут?

– … Кхм, получается так…

– Но это слишком поздно, дорогой мой. Я хочу приехать в аэропорт пораньше.

– Мы приедем в аэропорт ровно к восьми.

– Но я хотела пораньше.

– Зачем вам туда пораньше?

Показалось, что вопрос был задан с издёвкой. Она перестала пить кофе:

– Родион, передай трубку моей дочери.

…Через несколько секунд мужской голос сменился на женский:

– Да, мама, что-то случилось?

– Наташа, – перешла сразу к делу Любовь Константиновна, – тебе прекрасно известно, каким «шумахером» был твой отец. Это из-за него у меня появились первые седины.

– Да-да, знаю…

– И ты прекрасно знаешь, как я отношусь к быстрой езде.

– Знаю, мама.

– Но твой любезный муж отчего-то об этом не знает! Умоляю, попроси его приехать за мной ровно в семь. Пусть поторопится, я не хочу спешить.

– Мамочка, – начала Наташа аккуратно, – ты далековато от нас живёшь, так быстро до тебя не добраться.

Любовь Константиновна вздёрнула горбатый нос с очками:

– Может, надо было в таком случае пораньше проснуться?.. – Молчание в трубке. – А не по вашей ли воле, Наташа, не по-вашему ли хотению я оказалась на другом конце города? Если бы сейчас был жив твой отец, он бы обязательно сказал…

– Мамочка, не начинай.

– Я ничего не начинаю, Наташа, я всего лишь прошу уважать меня. Разве я многого прошу?.. Но если я вас обременяю, не стесняйтесь, скажите прямо, я вызову такси и по еду в аэропорт с неизвестным узбеком. – Молчание в трубке стало громче. – Ладно, я поняла. До свидания, дочка.

– Мама! – Словно хлыст дрессировщика. – Умоляю, перестань! – От неожиданности в руках Любови Константиновны сломалась тонкая сигарета. Продолжила Наташа спокойнее: – Родион – замечательный водитель, он доставит тебя в аэропорт вовремя и в наилучшем виде. Обещаю.

– Но я хотела пораньше…

– Он постарается.

Любовь Константиновна сделала внушительный глоток кофе:

– Хорошо, я тебе верю.

– Весёлого тебе отдыха, мамочка. Привези нам из Египта магнитик.

– Обязательно привезу. Интересно, сколько они там стоят.

– Расскажешь потом. – Пауза. – Люблю тебя, мамуль. Пока.

Любовь Константиновна Больцер – шестидесятилетняя Мировая Судья, вдова, любительница метафорических карт и бассейна по субботам, не успела разомкнуть губ, чтобы попрощаться с дочерью. Короткие гудки грубо прервали её.

– Какая нетактичность. Что за воспитание?.. – затянулась новой сигаретой.

✦ ✦ ✦

– Сашенька, дорогой, ты меня откровенно расстраиваешь. – Одна рука уже поворачивала ключ в замочной скважине, другая прижимала к уху телефон. – Ради этой авантюры нам пришлось отменить завтрашний концерт, а это расходы, сам понимаешь, и немаленькие расходы…

– Поверьте, маэстро, от этой поездки мы выиграем намного больше. – Болезненный кашель в телефонной трубке.

– Нехорошо перед людьми получается как-то…

– Официальная версия: болезнь артиста.

– Но люди купили билеты, потратили свои последние копейки, чтобы меня увидеть, меня послушать, а мы их так бросаем…

– Забудьте про людей, Леон Николаевич, людям всё вернётся. А Фатих ибн Ахмут, если посметь ему отказать, может не вернуться уже никогда. – Опять кашель. – Прошу прощения. Если бы вы только знали, какие суммы агенты готовы отваливать, чтобы у него на дне рождения выступить! А вас он сам пригласил!