Текст книги "Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими"

Сама концепция Третьего рейха оформилась в кругу политиков, которые отстаивали дружбу между Россией и Германией. В 1923 году немецкий политический мыслитель Артур Мёллер ван ден Брук (1876–1925) использовал термин «Третий рейх» для названия своей книги. Он описал третий рейх как идеал грядущего немецкого государства, в котором сняты противоречия между Востоком и Западом. Он знал российскую культуру, был лучшим переводчиком на немецкий язык Достоевского.

Ван ден Брук с 1910-х годов стал убежденным сторонником Ostorientirung (восточной ориентации Германии). Он развил взятую у Достоевского идею «старых» и «юных» народов. К последним Ван ден Брук отнес русских и немцев, особенно пруссов, подчеркивая и прославляя их балто-славянский этнический компонент.

Ван ден Брук положительно оценил Октябрьскую революцию в России. Он отличал марксизм – «доктрину человека без страны и национальных корней» от большевизма – «русского по своей сути душой и сердцем». Ван ден Брук часто ссылался на Фихте и Фридриха Листа, сторонников автаркии, и вдохновлялся примерами средневековых гильдий. Геополитический реализм Ван ден Брука проявился в его утверждении:

Артур Мёллер Ван ден Брук (1876–1925) – немецкий писатель, переводчик Достоевского. Ввел в обиход понятие «Третий рейх»

«Только у Германии достаточно сил привлечь Россию в Европу. Без Германии Россия будет отнесена к Азии. Однако мы не можем отказаться от России. Она – Европа, христианская страна… Движение европейских сил, сначала обращенное к Западу, сегодня направляется на Восток. И Германия вновь движущая сила этого процесса».

Эти слова Мёллера Ван ден Брука стоит знать всякому политику и в России, и в Германии. Его книга «Третий рейх» вышла в то время, когда, согласно Рапалльскому соглашению (1922), развернулось военно-промышленное сотрудничество между Веймарской республикой и Советской Россией[8]8
  Кантор Ю. З. Заклятая дружба, секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920—1930-е годы. – СПб.: Питер, 2009.


[Закрыть].

А вот и новейшее сообщение «Медведев и Меркель в Екатеринбурге» (15 июля 2010 г.):

«В Екатеринбурге проходит 12-й раунд межгосударственных российско-германских консультаций. Дмитрий Медведев и Ангела Меркель провели встречу с представителями деловых кругов двух стран, а также приняли участие в итоговом заседании российско-германского форума «Петербургский диалог».

Дмитрий Медведев предложил немецким предпринимателям модернизировать российские предприятия, в том числе и бывшие федеральные государственные унитарные предприятия (ФГУПы). Об этом он заявил сегодня в Екатеринбурге на встрече с канцлером Германии Ангелой Меркель и представителями деловых кругов России и ФРГ.

Участники форума представили проект общего российско-германского учебника. Лидеры двух стран приветствовали его создание. «Это очень важно, с учетом того что наша история не была простой – она была очень разнообразной и периодами очень драматической», – сказал Д. Медведев. «Очень важным является духовный диалог. И в российском, и в германском обществах существуют нравственные ценности, основанные на христианских корнях. И, конечно, это и дальше будет объединять нас, помогая в решении самых разных вопросов современной жизни», – подчеркнул президент России.

«Считаю, что проект разработки общего учебника истории – очень интересный и важный проект. Когда есть возможность совместно писать историю – это уже тот уровень, когда не существует больше предрассудков и препятствий на пути знакомства друг с другом. Поэтому этот проект нельзя недооценивать», – отметила, в свою очередь, Меркель».

Программу участия Германии в модернизации России инициировал в 2008 году Франк-Вальтер Штайнмайер, бывший министр иностранных дел. В 2010 году программа «Партнерство для модернизации» стала общей для Европейского союза и Российской Федерации.

Отметим, что Германия вновь обрела статус центрального государства Европы – после крушения берлинской стены и объединения двух Германий. ФРГ перестала быть западной окраиной Европы, а стала центром большой Европы от Атлантики до Урала. На Урале и далее Германия нашла крупный рынок для применения своих знаний и рабочих рук. И, кстати, пускать туда других Германия не собирается. Эти экономические связи, надо думать, имеют долговременную основу, так как еще долго Германия на 40 % будет зависеть от российского газа, а Транссибирская железная дорога – служить самым коротким маршрутом между Европой и Китаем.

Германские корпорации вовлечены в выполнение проекта «Урал промышленный – Урал Полярный», о котором В. В. Путин объявил на Саммите G8 в Санкт-Петербурге в 2006 году. Этот проект имеет давнюю историю: к освоению восточных склонов Уральского хребта призывал еще Витте более ста лет назад.

Проект «Урал промышленный – Урал Полярный» является крупнейшим в концепции развития Российской Федерации до 2020 года и оценивается в 12–14 млрд. долларов. Проект предусматривает, в частности, разведку, изучение и эксплуатацию месторождений полезных ископаемых, строительство железных дорог, объектов электроэнергетики. Будут созданы компании, добывающие золото, кварц, хром и т. д. В ходе реализации проекта будет создано более 60 тыс. рабочих мест. Будут построены железнодорожные ветви Обская – Полуночное и Надым – Лабытнанги, автомобильная дорога, соединяющая Ивдель Свердловской области с границей Ханты-Мансийского округа. В рамках проекта вдоль транспортного коридора будут построены также генерирующие мощности, предполагается возвести несколько электростанций, работающих не на дорогом газе, а на угле, запасов которого в том районе огромное количество.

Лекция 2
Переход латышей в «русскую» веру – несвоевременный почин

2.1. Как созревал бунтарский дух

Гарлиб Меркель (1769–1860) – латышский писатель (так нередко пишут, хотя, по правде говоря, писатель он немецкий, а если смотреть на него как на российского подданного, то это типичный бунтарь-разночинец). И просветитель он не латышский, а немецкий. Он действительно просвещал немцев, и это «просвещение» им очень не нравилось.

Родился Г. Меркель в семье лифляндского лютеранского священника. Тут и вырос, с детских лет был знаком с жизнью народа. Русские разночинцы, как известно, вдохновлялись Герценом, Меркель же увлекся Вольтером. В 1796 году в Лейпциге он, студент медицинского факультета, печатает на немецком языке свой, ставший знаменитым труд «Латыши, особливо в Ливонии, в исходе философского столетия»[9]9
  Die Letten, vorzuglich in Livland, am Ende des philosophischen Jahrhunderts, 1797 (на русск. яз. в извлечениях в «Русском архиве», 1870, см. Меркель Г. Латыши, особливо в Ливонии, в исходе философского столетия // Чтения в обществе истории и древностей российских. – М., 1870. – Кн. 1. – Отд. IV; на латышском языке только в 1905 г. и уже в наше время: Merķelis G. Latvieši, sevišķi Vidzeme, flozofskā gadsimteņa beiges. – R., 1953).


[Закрыть]. В этой работе Г. Меркель ярко и беспощадно показал ужасающее положение, в котором пребывали латышские крестьяне. «Латышский народ стал тем, до чего унизили его палачи, – безжизненным орудием их корыстолюбия, – писал Г. Меркель. – У него отняли свободу, землю, прирожденные права. Сама жизнь каждого латыша в отдельности не имеет другого достоинства, кроме того, которое дает ему покупная цена. В убийстве такого существа, как латыш, и совесть, по-видимому, уже не упрекает разбойника рыцаря».

Гарлиб Меркель (1769–1860) – немецкий просветитель из Лифляндии

О туземном населении – латышах – Гарлиб Меркель пишет безжалостно. Он считал, что «вообще рабская пугливость и недоверие – самые выдающиеся черты в характере ливонского крестьянина. За 30 шагов, проходя мимо помещичьего дома, он снимает шляпу и приседает (нельзя сказать, кланяется) при всяком взгляде на помещика. Потом он крадется, понурив голову, чтобы поцеловать у него кафтан или ногу. Если тот заговорит с ним, он подозревает при всяком вопросе своекорыстную хитрость и отвечает двусмысленно».

Ненависть в соединении с горьким отвращением – единственное сильное чувство, к которому способны совсем угнетенные сердца. Тысячью разных способов латыш высказывает это чувство к своим притеснителям. Крестьяне столетиями свыклись с презрительным словом «lops» (быдло), чем помещики клеймили латышей. Зато у самих латышей не было более ненавистного слова, чем «немец». Этим словом пугали непослушных детей, обзывали бодливую корову. «Немец!» означало все спесивое, алчное, злое, словом, все ненавистное.

По мнению Меркеля, склонность к пьянству – другая общая черта латышского народа. Матери с нежным самоотвержением разделяют поднесенный им стакан водки со своим грудным ребенком. Между взрослыми мужчинами и женщинами редкие не напиваются сплошь по воскресеньям, особливо после святого причастия.

Подводя итог антинемецким настроениям латышей, Гарлиб Меркель заключает, что в случае «общего восстания ни одна немецкая нога не уйдет отсюда». (И это случилось в значительной мере, но через сто лет – в 1905 году, а потом в Первую мировую войну. И красные латышские стрелки, похоже, оттуда.)

Книга «Латыши» вызвала бурю возмущения среди помещиков Лифляндии. «Уверяют, что рижский магистрат скупил все издание и уничтожил его», – писал Ю. Ф. Самарин[10]10
  Самарин Ю. Ф. Сочинения. Т 7, c. 4I.


[Закрыть] в то время, когда Меркель доживал свой век в неизвестности.

Особенную ненависть остзейцев вызывал лейтмотив трудов Меркеля: единственный путь развития Прибалтийского края он видел в единении с Россией. Заметим, что он первым в Прибалтийском крае открыто проповедовал такую мысль. Пусть на немецком и для немцев, но это было неприемлемо категорически, и Меркелю пришлось на 10 лет уехать из Лифляндии. По возвращении писатель занимался публицистикой, историей края, фольклором. К концу жизни, в 1820 году, по хлопотам прорусской части администрации, Александр I наградил Гарлиба Меркеля пожизненным содержанием, а остзейцы – титулом «русский льстец» и… полным забвением.

Приведем два фрагмента из жизни в ту эпоху. Первый иллюстрирует жестокость нравов и то, как жестко остзейцы их сохраняли. Речь пойдет об Андрее Баллоде – крепостном жесточайшего лифляндского барона А. Ф. Ганенфельда, который своим зверским обращением вошел в историю края, по горькому стечению обстоятельств из-за этого мы и знаем относительно много о судьбе Андрея Баллода. Историю Ганенфельда подробно изложил Ю. Ф. Самарин[11]11
  Самарин Ю. Ф. Окраины России. Cep.I, вып. 4, Берлин, 1876, с. 47.


[Закрыть], пользуясь, надо думать, архивными материалами:

Колодки позора (kauna sieksta – по-латышски) находились перед киркой. Перед воскресной проповедью в них заковывали провинившихся крестьян, после проповеди публично пороли. Сохранились до середины XIX века (Реставрация, Музей поселка Усма, Курляндия)

«Помещик фон Ганенфельд прославился своей свирепостью; он засекал людей, забивал их в кандалы и скованных заставлял молоть на ручной мельнице, многих крестьян разогнал, других довел до самоубийства, между прочим старостина жена, которая, схватив под руки малолетних детей своих, с ними вместе утопилась. Следственная комиссия, наряженная ландратскою коллегией, заключила взять имение в опеку, из доходов выдать вознаграждение разоренным и изувеченным крестьянам. Это происходило в 1799 году. Но Ганенфельд поскакал в Петербург и добился в 1800 году сенатского указа об отмене решения ландрата. Торжествующий помещик вернулся в свое имение и продолжал распоряжаться по-прежнему. По новым на него жалобам в 1805 году вторично возбуждено было дело о его злоупотреблениях, благодаря настойчивости А. И. Арсеньева, председателя одной из комиссий по лифляндским крестьянам».

Андрей Баллод имел бунтарский дух, за что и платил. Его пороли у позорного столба. Его унижали, и потомки отразили это в эпитафии, что в вольном переводе с латыни звучит так: «Жил недолго и скромно, но много горя и зависти узнал».

Другой фрагмент истории – об ассимиляции туземного населения. В эпоху Меркеля проходила ассимиляция, и не было свидетельств противному. Только единицы из латышей получали образование, но при этом они неизбежно становились немцами. Судьба первых образованных латышей свидетельствует об отсутствии национального духа. 3а первые сто лет после присоединения Лифляндии к Российской империи (1710–1810) высшее образование получили 10 латышей. Все они онемечились, ушли из родных мест и остались незамеченными в Латвии. Наибольшего успеха достиг К. Крауклинг (1792–1893). 30 лет он был директором Дрезденского королевского исторического музея. 3а это же время в высшей школе обучалось 3000 балтийских немцев, хотя по численности они составляли около 8 % населения. В первой половине XIX века число обучающихся латышей возросло раз в десять, но это не отменило тенденцию онемечивания. Только она стала очевидной, поскольку часть образованных псевдонемцев (при переводе с латышского – ивовый немец, а точнее, липовый) осели у себя на родине.

И в заключение экскурса в эпоху Меркеля приведем рассуждения, почему же латыши не растворились. Похоже, что от ассимиляции латышского населения немецким элементом нас спасло вмешательство России. Сначала это была Ливонская война (пусть неудачная для России), что прервало господство немецких баронов, затем Северная война и победа Петра Первого, когда Лифляндия вошла в состав Российской империи.

А если бы этого не было, то возможным сценарием несостоявшейся истории Прибалтийского края могло быть повторение судьбы пруссов, которую изучал латышско-русский археолог Ф. В. Баллод[12]12
  Баллод Ф. В. Некоторые материалы по истории латышского племени с IX по XIII ст. Зап. Моск. археол. ин-та. T. 9, 1911, 1—125.


[Закрыть].

Она весьма поучительна. Франц Баллод, работая в Москве, заинтересовался судьбой уже вымершего балтского племени – древних пруссов. Пруссию крестоносцы завоевали в XIII веке. Латышей, по всей видимости, ожидала похожая судьба, не будь российского вмешательства. Баллод пишет:

«В 1308 году Орденом были изданы первые законы, которые, между прочим, запрещали немцам даже говорить с пруссами по-прусски и не позволяли пруссам занимать в своей стране какие-либо должности… В 1525 году было новое восстание пруссов… В эпоху Реформации, в 1545 и в 1561 гг., издавали катехизисы на прусском. Но через 100 лет уже не чувствовалась надобность в подобных изданиях: в 1684 году Гартнох пишет, что нет больше селения, где бы еще говорили по-прусски, и что будто только кое-где старые люди еще понимают прусский язык».

Так было истреблено древнее балтское племя пруссов. На это потребовалось 400 лет. А ведь к моменту завоевания в начале XIII в. пруссы имели более развитую государственность, чем ливы или латыши. И чтобы их истребить, потребовались определенные репрессивные меры – запрет прусской речи, запрет поступления на службу. Относительно же ливов и латышей истребление и онемечивание проходило значительно спокойнее.

Речь пойдет о событиях древних, о бунтарях из Чехии, от которых пошли названия: гуситы, табориты, моравские братья, богемские братья, гернгутеры. Туристам сегодня Прагу рекламируют как золотую Прагу. И не без оснований. Благодаря своим серебряным рудникам Богемия в XIV и в начале XV века представляла собою одну из самых богатых стран Запада. Ее столица Прага была значительным культурным центром[13]13
  В период правления Карла IV (1346–1378) столица Священной Римской империи переместилась в Прагу.


[Закрыть]. Но развитие денежного хозяйства обострило отношения между хозяевами предприятий и капиталистами и ремесленниками, помещиками и крестьянством. Развивавшееся национальное сознание сталкивалось с немецким засильем во всех областях жизни, в том числе и в церкви. Немцы были общим врагом для всех слоев чешского общества. В этой атмосфере и развивалось гуситское движение, движение против папской тирании, а также против немецкого господства, против онемечивания чехов.

Гуситы – так назывались последователи Яна Гуса, родом из Чехии. Он ревностно проповедовал реформу римской церкви в XV веке: не папа, а только Христос есть глава Вселенской церкви. Ян Гус 6 июля 1415 г. был живым сожжен на костре. После геройской смерти Гуса началась ожесточенная многолетняя война.

Гуситы собирались на горе Табор, оттуда пошло название «табориты». Там, под открытым небом, они совершали богослужение, и вскоре там возник целый укрепленный город того же имени, существовавший на коммунистических началах. Гуситские войны длились долгих 20 лет. Гуситы сделались ужасом для немцев, наносили им страшные поражения. Только в 1434 году католики одержали победу над таборитами, после чего гуситы рассеялись по миру.

Богемские братья – это секта, которая образовалась из уцелевших гуситов в 1457 году. Последний «епископ» богемских братьев – основоположник современной педагогики Ян Амос Коменский (1592–1670). Теснимые отовсюду, они долго кочевали по Европе; наконец в 1722 году нашли себе приют в Саксонии, в поместье графа Л. Н. Цинцендорфа, где основали селение Гернгут, от которого их и назвали гернгутерами. Цинцендорф был избран председателем общины. Но братья подвергались гонению со стороны лютеранского духовенства, и саксонское правительство выслало из страны Цинцендорфа. Только через 10 лет, в 1750 г., когда гернгутеры согласились принять лютеранство, Цинцендорфу позволили возвратиться.

Эмблема Моравской церкви (гернгутеров)

Немецкая почтовая марка 2000 года изображает покровителя гернгутеров графа Цинцендорфа, проповедующего индейцам

Вскоре по возникновении своем гернгутерство явилось также в пределах России, именно в Прибалтийском крае. В 1730-е годы в Лифляндии началось гернгутерское движение «братских общин». В 1729 году в Ригу прибыли первые миссионеры-гернгутеры, их приютила Магдалена Элизабета фон Галларт (1683–1750), владелица имения в Валмиере. В 1736 г. в Лифляндию приехал сам граф Цинцендорф. Он посетил Валмиеру, в результате было решено организовать школу (учительскую семинарию) с целью из самой же крестьянской среды готовить учителей (точнее, помощников проповедников). Школа начинает работу в 1738 году – первое заведение по подготовке учителей для крестьянских школ на территории Российской империи. До 1743 года тут прошло обучение около 130 слушателей, разъехавшихся по всей Лифляндии и начавших преподавать в сельских школах.

Но эту деятельность быстро пресекли: лютеранская церковь выступила против гернгутеров. В 1743 году генерал-губернатор Лифляндии объявляет движение опасным, «подрывающим устои церкви и благосостояние общества»; учреждается особая комиссия пасторов и немецких помещиков для проверки деятельности гернгутерских общин. Власти предъявляют требование запретить движение, «чтобы церковные права не были ущемлены, вредные отчуждения и раскол были прекращены и чтобы других людей устрашить и отпугнуть от таких недозволенных начинаний». Немецкие миссионеры-гернгутеры были высланы из Российской империи, и руководство общинами фактически перешло к крестьянам – латышам.

Движение возродилось в 1817 году, при Александре I: царь издает указ, разрешавший деятельность общин («Письмо о миловании гернгутеров»); становится очевидно, что существование общины уже неизбежно, заметна ее положительная роль в улучшении материальной и бытовой жизни крестьян, укреплении морали и трудолюбия среди членов общин.

Цель общества гернгутеров есть составление Божьей семьи, и, следовательно, не столько догмат, сколько нравственность, не столько просвещение ума, сколько образование сердца. Богослужебные собрания у гернгутеров бывают ежедневно. Они совершаются в светлом зале, в котором покрытый зеленым сукном стол служит престолом, продолжаются полчаса и состоят из бесед, толкований Библии, чтения образцовых биографий и рассказов о миссионерских трудах в языческих странах, молитвы и пения духовных гимнов. В воскресные дни совершается полное церковное богослужение и говорится проповедь. В одежде и пище гернгутеры соблюдают величайшую простоту. Общественные игры допускаются только самые невинные; игральные карты и кости не встречаются ни в домах, ни в гостиницах.

В середине XIX века возобновились гонения на гернгутеров. Первые ограничения последовали в 1834 году: для строительства и открытия нового молельного дома требовалось личное дозволение министра внутренних дел. Проповедовать теперь могли только имеющие теологическое образование пасторы (ординированные епископом из Гернгута). В 1839 году особым указом ограничивается деятельность гернгутеров: воскресные проповеди могли проходить только в восьми определенных местах, молельных домах поблизости от проживания немецких пресвитеров, состоявших в общине. Остальные – так называемые латышские батюшки – имели право только читать тексты, прошедшие цензуру, петь песни из официально разрешенных книг.

В 1840-х годах преследования со стороны пасторов, наконец, дошли до крайних пределов; и… Давыд Баллод со своей братской общиной перешел в православие. Началось массовое движение в «русскую» веру.

Рассуждения Ю. Ф. Самарина о сути гернгутерства[14]14
  Самарин Ю. Ф. Окраины России. Русское Балтийское поморье. Сер. 1. Вып. 3. – Берлин, 187I, с. 42.


[Закрыть] поможет читателю войти в духовный мир крестьян, подскажет мысль о том, что за переходом в православие стоял не только земельный вопрос, что для нас, выросших в эпоху советского атеизма, кажется первейшим и бесспорным.

Покуда лютеранская церковь «погружена была в мертвый сон», братчики, как богемских братьев называет Юрий Федорович, оживили в народе религиозный смысл и благочестие. К ним пристала лучшая часть поселян, самые богатые и способные, сравнительно с другими наиболее развитые нравственно, в том числе большинство должностных крестьян, как то: судьи, нарядчики, смотрители, учителя и церковные старосты. Это отпадение от веры лучших более всего оскорбляло самолюбие пасторов. Благодаря составу общин они получили в Лифляндии исключительно местный характер, вовсе им чуждый в других землях, именно характер национального, полурелигиозного, полусоциального учреждения, к которому народ привязался всею душою, признавая его вполне своим, – характер, которого не имело и не имеет официально господствующее лютеранство. Иными словами: в среде провинциальной церкви образовалась в первый раз действительно народная церковь, и чем быстрее росла и крепла последняя, тем ощутимее падала и разлагалась первая.

Сплетенная гернгутерскими диаконами сеть социальнорелигиозных учреждений раскинулась по всей Лифляндии; около 1819 года насчитывалось до 144 общин и более 30 тысяч членов, в том числе начальствующих: немцев, прибывших из-за границы, 44, а туземцев 1000; впоследствии число общин возросло до 250, а число членов – до 50 тысяч. Лютеранской церкви угрожала видимая опасность опустеть вконец и превратиться в ненужный сосуд, лишенный всякого содержания. Правда, гернгутеры не напрашивались на явный с нею разрыв и оказывали ее служителям внешнее уважение, но это происходило от полного к ним пренебрежения. Гернгутеры отбили у церкви ее народ и отняли у народа его церковь. Не только в кругу общин, но и в массе сельского народонаселения, не вошедшего в их состав, укоренилось убеждение, что общины стоят бесконечно выше церкви, что церковь многого не имеет, что, между прочим, ей недостает благодати, которой она потому не может и передавать своим членам, что служители ее не более как своего рода чиновники и что вообще духовное просвещение и забота о душах – вовсе не их дело. Едва ли когда-нибудь какой-либо церкви доводилось признаваться в более полном сознании своей немощи.

Понятно, что в таком положении простое чувство самосохранения должно было, наконец, вызвать лютеранское духовенство на решительную борьбу. Вникнув в свое незавидное положение, оно прежде всего нашло нужным подкрепить себя полицейскими средствами.

Все это Ю. Ф. Самариным извлечено из книги доктора Теодора Гарнака[15]15
  Harnack T. Die Lutherische Кirсhе Livlands und die Hernhuterische Brudergemeinde. Еrlangen, 1960.


[Закрыть]. Автор долго жил в Лифляндии, занимал довольно видное место в тамошней иерархии, принимал живое участие в ее борьбе с гернгутерами, принадлежал к числу самых строгих и последовательных их противников, наконец, написал свою книгу по поручению особой комиссии, учрежденной Лифляндским провинциальным синодом в 1852 году, и, следовательно, пользовался всеми местными материалами. Надобно прибавить, что суждения автора о гернгутерстве как учении свидетельствуют о глубоком понимании сущности христианства и что, сравнительно с другими изданиями балтийского происхождения, труд его отличается редкой добросовестностью в изложении фактов. Видно искреннее желание быть беспристрастным, выдержанное настолько, насколько это вообще возможно в сочинении, издаваемом с целью явно полемической и в защиту дела, далеко не безусловно правого. Автор сумел даже уберечься от воинственных заявлений против России и православия.

По мнению Самарина, деятельность гернгутеров напоминает раннее христианство. Он пишет:

«Как все сектанты, в разные времена мечтавшие о восстановлении будто бы исчезнувшей с лица земли апостольской церкви, гернгутеры рабски подражают своему идеалу, воспроизводя в своем кругу преимущественно те случайные формы общения, которые в частном и общественном быту апостолов обуславливались тогдашнею историческою обстановкою горсти христиан, затопленных иудейством и язычеством. У них бывают разного рода собрания, так называемые часы (Stunden), частью открытые для всех, частью более тесные, доступные одним избранным. Эти собрания посвящаются чтению, молитве, пению, назидательным беседам, обсуждению разных предметов, касающихся нужд и польз отдельных лиц или всего общества, принятию новых членов, исключению недостойных, нравственному исправлению сомневающихся или падающих, даже совершению таинств: крещения, приобщения к полугласной исповеди с омовением ног. К вопросам собственно догматического свойства гернгутеры вообще относятся безразлично».