Текст книги "Моя правда. Философские рассказы"

3. Ордынская история

Современные мусульмане, в смысле цивилизованного развития все разные очень, будут презирать ту Европу в душе и, тем не менее, тащиться туда, надеясь где пристроиться там, почему? Потому что проще и лучше там жить. Однако, вместе со всеми пожитками тащатся туда же все дремучие понятия да обычаи прежнего мира, которые, естественно, становятся исподволь проблемой благополучия цивилизации в целом. Наверняка, в силу такой вот угрозы и появилась, однажды, великая китайская стена. Правда, стена та НЕ оказалась столь эффективной защитой как ожидалось. Потому и оставалось лишь возглавить ту беду, объединить все потоки охотников за лучшей долей да отправиться в противоположном направлении в никуда.

Многие годы спустя та дорога Европой окончилась, так и объявилась сначала гуннская волна нашествий, а позже и татарская. Конечно, подлинных причин на другом краю земли не разглядишь, а все же сомнение в том, что пастух пастухов может знать географию очень бы кстати. Хотя, коль у страха глаза велики, так и не до сомнений уже. Поди лишь тем и утвердилась же вера в гений Чингисхана. Конечно, опять не сомневаясь ничуть, что скорее это все же китаец. Стало быть, далеко не все что кажется нашествием завоевателей, является таковым. Ведь если смысл того не собрать, а растерять воинство, значит и цель не завоевание вовсе, а хитрое такое истребление беснующейся войной толпы.

Словом, однажды такое нашествие прокатилось и в наших краях. Правда, кто этнически это неизвестно опять же. Пусть и предполагалось впоследствии, наверняка, мол, монголы. В том числе наверняка и монголы да вот же насколько корректно, строить догадки об этническом составе охотников за удачей, это отдельный вопрос. Пожалуй, вернее бы войти в Успенский собор во Владимире да почитать там летопись на стенах, где и названы те просто татары. Надо полагать, слово то православное, греческое, простонародным выговором сказавшееся не тартары, а просто татары. Значит, искать какую этническую историю в том бессмысленно, таковой просто нет. Ибо, история та русская, причем и летописная, а значит и выражения все исключительно русские. Потому и если вне русского языка искать смыслы тех слов, значит явно плодить заблуждения.

Нашествие воинственных переселенцев тех впоследствии назвалось великой империей. Хотя и называть это так все же неправильно. Пожалуй, самое точное определение тому скорее просто орда, в смысле сборище «джентльменов» удачи. Стало быть, такая волна нашествия прибивается и в наших краях да называется в тюркских наречиях белой ордой, а в русских золотой. Вот и хотелось бы представить себе реальный масштаб былой орды той кому белой, а кому и пусть золотой.

Сталось и вопрос теперь, а как это можно представить себе? Понятно, если не вымысел это, значит сохранилась архитектура какая, имеется в виду города, поселения, памятные здания. Однако, ничего такого оказывается нет, то есть совсем нет. Конечно, тут же появляется оправдание, мол, какая архитектура если это кочевники? Братцы, так и турки ведь кочевники и, тем не менее, захвативши Константинополь расстроили впоследствии так, что поди найди былой Константинополь в Стамбуле. Причем и не в современном, а даже и в прежнем, османском. Стало быть, говорить, мол, кочевники не строили города можно лишь в случае небольших племен. Те и действительно ничего не строили, а жили себе как заведено у их издревле. Однако, когда складываются большие объединения племен, все меняется и казалось бы еще вчера кочевой образ жизни сегодня радикально меняется. Потому что в случае большого скопления людей по обычаю жить уже невозможно.

Отсюда и сравнения вот, вроде те же кочевники, а архитектурных памятников османской эпохи сколько угодно. Так почему же в наших краях ни единого нет? Да-а! Упоминается Сарай-Бату иногда да вот где это опять неизвестно. Возможно, поселок какой в одну улицу в десяток домов, который на кирпичи и растащился потом. Мол, чего же без дела стоять, хоть печку сложить и то польза. Ведь если и действительно что на город похожее было, так и не растащился бы по округе, а поселились да стались бы жить там поныне.

Стало быть, пусть и снаружи лишь, а Золотая Орда да Османская империя никак несравнимые величины. Значит, вот и рассуждай же отсюда, а какого масштаба могла быть та Золотая Орда? Во всяком случае на империю это никак не похоже. Ведь империя предполагает не просто захват чужих территорий, а еще и всеохватывающую административную систему, которой и превращается все захваченное в колонию. Стало быть, если нет таковой, тогда это скорее вот те отношения, когда заявляются вдруг «братки» из под великой китайской стены да наезжают на местных, мол, будем «крышевать» вас теперь, а вы нам за это платить. Тем в новинку такое, смутились да еще и малочисленней, слабей оказались, вот и остались так под «крышей» заезжих «братков». Собственно все ордынское иго лишь это и есть. То бишь политикой такое никак не назвать. Того и то иго оказалось много меньшим злоключением чем любая империя. Потому что «браткам» тем совершенно плевать на твое внутреннее самоуправление. Главное, исправно получать доход за «крышевание».

Реальной картины покудова, конечно, не видится. Вот и прокрутить бы историю ту сразу в конец, когда после падения Золотой Орды появляются Казанское, Ногайское, Астраханское и Крымское ханство, которые прежде, разумеется, управлялись местной тюркской династией, а после распада Золотой Орды оказались свержены, чтобы освободить престол оказавшимся вдруг не удел Чингизидам. Сталось, воссевшие в тех краях Чингизиды суть те же варяги разве что азиатские, не европейские.

Впрочем, а почему же делать исключение Московскому княжеству, коль и Московское находилось под той же «крышей». Значит и Московский престол Чингизиду бы должен достаться и наверняка же достался и причем заблаговременно. Конечно, опять же о том ничего неизвестно. Однако, потому как Москва в той заварухе оказалась всех проворней, надо думать, что и Чингизид там сбылся не абы какой. Выходит не зря та орда золотой величается.

Таким образом, если в общую картину русских княжеств да местных тюркских ханств добавить еще одно пришлое вот те и реальный масштаб Золотой Орды, которая ни государством, ни империей так и не сталась, оставаясь лишь своим собственным миром государств восточной Европы, связанных между собой зависимостью пришлому более сильному. Стало быть, история та не имперская вовсе, а цивилизационная лишь вроде Европейской сегодня.

Впрочем, что это за пришлый народ в наших краях гадать не приходится. Ведь другого и нет, только калмыки. Правда, те здесь, говорят, оказались аж в семнадцатом веке. То бишь как это? Как турпутевку купить да приехать? Здесь ведь и местных кочевников валом друг на друге кочуют. Значит, без большой войны влезть сюда никак не получится. Однако, ничего такого и не слыхивалось будто. Значит, прикочевавшие не посторонние в этих краях, а знались и раньше в этой округе. Похоже пришлось откочевать после распада Золотой Орды, а там, естественно, знать не знает никто их. Поди же помыкались малость да собрались прикочевать обратно, так и остались же здесь.

Вот, а еще и совпадение какое любопытное. Известно, калмыки называют себя хальмг, что означает отколовшиеся, отбившиеся в смысле от общей массы народа. То есть опять же это никакой не этноним. Так мало того среди старых азербайджанских имен нашлось вот имя точно такого значения, которое называется случайно «татар». Вот как не заподозрить, что московский Чингизид просто пытается отмазать своих. Стало быть, кто летописные «татары» те есть выяснилось тем не менее.

Однако, общая картина Золотой Орды осталась бы неполной, если не добавить сюда же еще казаков. Конечно, те не признавались никогда за отдельный народ, тем не менее, это отдельный славянский народ. Правда, вот тюркского происхождения. Значит и славянский по языку лишь.

Об этом подробно пишется у Олжаса Сулейменова, а здесь лишь повторимся по случаю, что у местных тюркских народов был да есть обычай такой, когда дом и семья родителей наследуется младшему сыну. То бишь родительский дом и престарелые родители оставляются на попечение младшего сына, а старшим сыновьям потому остается искать свою долю где на стороне. Собственно так вот и собирались бывалоче на вольных землях в степи объединения вооруженных людей верхом на коне, которые и назывались казаки. Наверняка, это производное от татарского слова «қаҙақ», означающего вообще нечто вонзающееся, а конкретно же гвоздь. История та впрочем древняя и пути таких доходят аж до Египта. Хотя и многие оставались на месте же да нанимались служить киевским князьям еще задолго до всяких Рюриковичей. Словом, если и в русских легендах те называются берендеями (то бишь предавшимися, имея в виду русское подданство), уже это есть явное свидетельство тому, что народ той есть издревле и задолго до всякого Московского княжества. Сталось и начинать историю казаков беглыми крестьянами это откровенная ложь.

Впрочем, того и довольно бы. Вот разве добавить еще, что казачество издавна служило приютом вообще всем безродным да сиротам, в т.ч. и славянским. То бишь в казаки принимался любой, а во времена Золотой Орды это приобрело и вообще невиданные дотоле масштабы. Поскольку, Орда та свою дань брала в том числе и живыми душами. Ну, взять взяли, а куды их девать теперь? Ясно дело в казаки, а более никто тех сирот не примет себе. Благо, во внутреннее управление ордынцы никак не вникали. Вот и жили себе своей верой да своим языком. Поди же неплохо и жили, коль дань не платили. Правда и служили Орде, поскольку все ордынские и были. Сталось, так и заместились вот летописные татары те полностью казаками. Значит, повод откочевать отселя в Монголию и действительно же был. Однако, судьба распорядилась все же вернуться обратно и слава богу! Ведь благодаря тому и сохраняется общая картина былого по сей день.

Ордынская история переписывалась, пожалуй, не раз и не два, а сегодня это представляется вроде того, как, скажем, Советский Союз сорок первого четыре года потом провел в ожесточенной войне против Германии. Между тем же в случае Орды та война не четыре года, а чуть ли не четыре столетия длилась. Значит, никакой победоносной истории в обозримые сроки никак не получается. Более того и сама война та не велась же все четыре столетия, нет, продолжалась обычная жизнь. Вот, а какая то жизнь можешь и сегодня увидеть. Былое ордынское население и поныне все там же. Значит и можешь убедиться никакой взаимной враждебности, ненависти в целом нет. Людям ни до кого и своих забот полон рот. Так почему же ордынские предки их должны бы все на свете забыть да кипеть взаимной ненавистью только? Тем более, если своих забот тех в прежние времена было несоизмеримо больше.

Потом и такое обстоятельство вот. Ведь, если современное поколение ордынское живет в масштабах одного единого государства, то былое каждое жило в своем. Поскольку, ордынское иго то заключалось лишь в том, что местным династиям приходилось выплачивать дань, а внутреннего управления та Орда никак не касалась. Сталось, как в местных тюркских ханствах, так и в Московском княжестве все атрибуты государства сохранялись и в т.ч. армия.

Конечно, когда случались внешние дрязги какие, вроде того как со шведами, то Золотой Орде тогда приходилось защищать источник доходов своих. Однако, в ответ на такое участие приходилось же и местным династиям выставлять свое воинство на полях сражений в пользу Орды. Стало быть, пусть и не вполне добровольные, а отношения те все же явно союзнические, не враждебные вовсе. Отсюда и Ордынская история скорее не военная, а политическая, где да случались конфликты, но история та составляется не конфликтами, а все же сотрудничеством.

Однако, ведь и люди бок о бок веками живут, значит не дичатся друг друга, знаются и знаются многие поколения. В смысле есть отношения личные, а есть и общественные, то бишь те в которых состоят пусть и не посторонние, а все же чужие люди. Вот, а мотивацией отношений таких сбывается завсегда нечто вроде Москвы, Парижа и Лондона. Словом, столпотворение любое, где случается что кому и перспектива какая откроется. Наверняка, вот подобным же местом в то время считалась и Золотая Орда, в смысле столица и государство летописных татар. Значит, находились же и такие, кто стремился туда, что называется попробовать себя, испытать судьбу, мол, а вдруг что обломится. Ведь что не говорить, а круговращение в большом масштабе людей и действительно динамичней, а значит же есть вероятность выплыть случайно наверх. Естественно таких вот рискнувших испытать удачу впоследствии набирается много. Однако, это и тогда все одно что уехать в Америку, то бишь хочешь – не хочешь а переоденешься американцем. Речь не о предательстве, конечно. В конце концов не на поле боя берега меняются. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Никакой политики. Вполне житейская ситуация.

Словом, это может представиться вполне себе естественной, органичной жизнью, а главным доводом тому остается все факт, что кроме русских ни у кого та Орда Золотой не называлась. Называлась белой у прочих. Похоже в память о том и белится кремль в Казани да Астрахани. Вот, а что означает слово золотая хоть в прямом, хоть в переносном смысле известно и без пояснений. Так если враждебный той, якобы, стан во языцех есть до си золотой, так о какой враждебности речь? Братцы, вы уж либо крест снимите – либо трусы наденьте, а иначе это срам получается.

Тем более, есть и такой общеизвестный факт, как вся ордынская знать после падения Золотой Орды переселилась в Москву да превратилась тут в русскую. Причем и вовсе не отдельные люди, а чуть ли не целый народ, исходя подробного издания, где все фамилии те приводятся. Тут уж хочешь – не хочешь, а вспомнишь как в революцию русскую аристократию всю выперли вон в Париж, где те и доживали свою жизнь там в таксистах. Что-то ордынская знать вот не каталась в извозчиках здесь, а в аристократы сразу уселась. Не потому ли, что ордынская аристократия та из русских и была, а мало того еще и родня здесь кому, а иначе кто бы стался собирать неизвестно кого из враждебного стана. Ну, а в окончание благополучного возвращения должно б сказать, что поскольку нормальные люди искать судьбу себе в стан врага никогда не пойдут, значит и та враждебная установка, мол, Золотая Орда это лютый враг, однозначно, неправда.

Бывшая прежде лишь местом обитания оседлых славянских и кочевых тюркских племен, восточная Европа, становится после нашествия летописных татар своим особенным миром. Конечно, современной Европе это не пара. Поскольку никакой административной системы здесь нет от слова совсем. Хотя и идеализировать это никак не приходится. Поскольку, мир той сложился вокруг Золотой Орды, как государства летописных татар, причем и сложился же под внешним управлением последней. Тем не менее, это ничуть не империя, а просто некая сумма государств, связанных общей зависимостью Золотой Орде. То бишь если исключить ту общую зависимость, то мир в идеале таким и должен бы быть.

Ордынская история, таким образом, как история взаимоотношений местных тюркских и славянских народов вокруг некоего пришлого, сбывается историей местного мира, а значит не русской, не тюркской, а общей. Поскольку, в том общем котле варились и славянские, и тюркские все народы. Словом, все кто есть. Собственно, в этом взаимодействии всех кто есть и сложился же свой местный мир, затертая история которого и является, и называется Ордынской.

Взаимоотношения славянских и тюркских племен известно не вполне благополучные издавна. Поскольку же когда мирные те, а когда и задерутся вдруг. Словом, все как водится у людей, мол, что за сосед если не выпить – не подраться. То бишь никакой политики в том нет отродясь и вот появляется тут Золотая Орда, демонстрируя совершенно другие отношения, когда можно просто наехать на кого безо всякой причины да заставить платить себе дань.

Раньше здесь не водилось такого, отношения те притащились сюда вослед летописным татарам. Потому и если прежде это пусть и отношения чужих людей, но все же не чуждых, не посторонних, а сопричастных, то теперь это отношения не только чужих, а и совершенно чуждых, посторонних людей. Отсюда и такое, когда наезжаешь и тупо выворачиваешь карманы кому, теперь становится нормой.

Собственно, в таких отношениях вот и формируется политическое мышление Москвы. Потому и Ордынская история в этом смысле, конечно, маргинальная и вспоминать о том скорее и неприлично всерьез. Тем не менее, это и есть вот та история в которой обычное мышление и выросло же в политическое. То бишь все чем сталась Россия, всему научилась сначала в Орде. Потому и следует помнить о том, как надумаешь разогреться в проклятиях. Ведь пусть и не безупречный это опыт, а все же успешный. Тем более, это еще и политическое детство России, значит и особо придираться нельзя. Однако, достойную оценку это должно иметь непременно.

Вот, а чтобы не осталось бы сказанное пустым звуком и надобно уточнить, что политическое мышление проявляется в том, что один является субъектом мышления, а другой становится объектом. То бишь один сам играет собой, а другим кто-то играет, вот и вся разница. Стало быть, почему Московия сталась единственным выгодоприобретателем ордынской истории вполне объясняется тем. Потому и когда Золотая Орда та распалась, то установившиеся отношения здесь не изменились никак. То бишь если раньше всех крышевали чужие братки, то теперь уже стались свойские. Таким образом, Орда Золотая и превратилась в Московскую. Правда и недолго оставалась ордой, превратившись позже в империю, а впрочем, история та будет следующей.

4. Имперская история, первая

Говоря о политическом мышлении надо бы сделать определение какое, а сделать это можно и так, что политическое мышление, исходя обычного обывательского, просто выходит за рамки последнего. Скажем, повседневно творятся преступления, криминал либо обобщенно говоря зло и всем все понятно просто исходя понятий добра и зла. Однако, в политическом мышлении такого же нет, поскольку находится оное по ту сторону добра и зла. Отсюда и то что является обычно преступлением может не считаться таковым в политическом смысле. Поскольку, цель того не плодить добро или зло, а посредством того и другого устанавливать собственную власть… и только.

Здесь вспомнить бы и философию сверхчеловека, пожалуй. Правда, в философиях это размазывается словно та каша журавлю. Лучше уж в литературу углубиться, где в романе Достоевского, например, выложилось то же самое чуть ли не в плошку, мол, хавайте. Имеется в виду то как бедный студент старуху-процентщицу завалил. Понятно, чистой воды криминал, добавить нечего. Однако, мотивация убийства не криминальная все же. Поскольку свершилось то не с целью тупо ограбить, а с целью испытать себя, мол, посмеешь ли позволить се нечто такое при случае? Конечно, никакой политической цели покудова нет, есть лишь проба себя. Ведь одно дело Порфирию Петровичу показать, что политический субъект ты, а другое самому себе. То есть одно дело не давать играть собой следователю, а другое играть собой самому. Когда обнаруживается проблема такая, вполне понимаешь, что в объект превращает тебя твоя несвобода и в одном случае несвобода от Порфирия Петровича, а в другом от самого себя. Стало быть, высший идеал сверхчеловека это абсолютная свобода и в т.ч. свобода понятий добра и зла, естественно.

Однако и никто никому свободы не даст ведь; каждый возьмет только сам, если посмеет и противоречий здесь нет. Человек боится свободы, поскольку свобода это неопределенность и вообще неизвестность. Значит и разминайся хоть в философских дискуссиях, хоть в литературных, а жизнь уже есть нечто иное и никакими увещеваниями себя никогда не сподвигнешь, чтобы просто нагнуться да взять свободу свою; не сподвигнешь потому, что очень страшно это. Сталось, почему бы политическое мышление оказывается по ту сторону добра и зла вне рамок обычного обывательского, объясняется просто тем что и свобода сама не находится в рамках обычного обывательского мышления. Вот и вся философия собственно.

Значит и в романическом примере том речь суть о мере той личной свободы. Ибо, одной мерой отвешивается та когда демонстрируется политическая субъектность, даже и прошаренному следователю пусть, а когда начинаешь играть самим собой же, переступая все условности мира, та мера уж оказывается несопоставимо большей, чтобы взять так да запросто выйти за скобки обычного мышления. Потому и романический случай той остается лишь в назидание тому, что позволить себе переступить границы обычного мышления оказывается возможным да вот же пережить это удается не всякому. Вот и не состоялся же сверхчеловек в том романе. Однако, состоялся ведь в жизни. Причем и задолго до всякого Достоевского. Имеется в виду, разумеется, Московский князь той поры, когда Золотая орда пала, а на место ея поднялась Московская.