Текст книги "Глубина: Прыгун"

– Фим, – услужливо подсказал торговец. Нокс поморщилась.

– Господин Фим, – презрительно закончила она. – Но судя по тому, что я вижу, ты уже им стал. Так что пока я вежливо прошу сообщить, куда конкретно, с указанием координат, улетел…

– Миртон Грюнвальд, – подсказал на этот раз наемник.

Мама Кость с любопытством повернулась к нему. Голос наемника был полон яда. «Хищник, от которого ускользнула добыча, – поняла она. – Что ж, может, оно и к лучшему. Будет больше стараться».

– Увы, не знаю, – в очередной раз пожал плечами Тартус. – Если бы знал, наверняка сказал бы. Мы с господином Грюнвальдом занимаемся лишь благородным делом – торгуем ценными белковыми лишайниками. Насколько мне известно, он собирался продать часть своего товара моей скромной персоне, а остальное реализовать где-то в Рукаве Персея. А может, ближе? В свое время он упоминал о хороших отношениях с пограничниками. Вполне вероятно…

– Он меня раздражает, – на этот раз голос Малькольма Джейниса звучал почти умоляюще. – Очень раздражает.

«Меня тоже», – подумал Динге. С первого же мгновения, едва увидев торговца, он воспылал к тому антипатией. Тартус Фим был грязным, может, даже грязнее, чем казалось.

– Ладно, – согласилась Мама Кость. – Пожалуй, представим дело следующим образом. Ваше появление не было случайностью, Фим. Вы стали свидетелями тайной операции Альянса, которая перестала быть тайной вследствие кражи данных, имеющихся в распоряжении присутствующего здесь контролера, – она небрежно махнула худой рукой в сторону Динге. – Соответственно, в данный момент вы оба – и прыгун, который исчез, и твой корабль – входите в число подозреваемых.

– А эсминец? – спокойно заметил торговец. – Они ведь тоже тут появились?

– Эсминец принадлежит флоту Гатларка. Такие корабли выполняют стандартные операции по контролю в системе. – Мама Кость поморщилась – удар пришелся в цель. – Я склонна поверить в их случайное появление, но не в ваше. Впрочем, у нас есть информация, указывающая на корабль поменьше – наподобие прыгуна.

– Ничего я не знаю, Напасть вас дери! – взорвался Тартус. – Мне плевать на ваши тайные операции и прочее говно! Что я стал бы делать с какой-то сраной технологией с «призрака»? Продал бы в кантине?! В жопу себе засунул? Спрашивайте Миртона! Это он занимается хрен знает чем! Торгует стабилизатором! Пролетел в сознании сквозь гребаную Глубину! Он словно бомба с часовым механизмом, готовая взорвать его летающий гроб! Если вам нужен сумасшедший, который носится по выжженным секторам – ловите этого идиота, а меня, мать вашу, оставьте в покое!

– Насчет Глубины – правда, – неожиданно отозвался Джейнис. – Этот придурок прыгнул в последний момент и не успел войти в стазис. Просто не хватило времени. Так что ему крышка, – со странным сожалением закончил он.

– Тем более я должна его как можно скорее допросить, – решила Нокс. – Но пока что у меня такой возможности нет. Зарядные установки для реактора уже заказаны зондом, но трудно сказать, когда «ТрансЛиния» их доставит. Мы застряли тут точно так же, как и наш дорогой гость.

– В таком случае, – Малькольм склонился над все еще багровым от возмущения Тартусом Фимом, – могу я с ним потолковать? Пока все равно нечем заняться?

– Можешь, – согласилась Мама Кость, с нескрываемым удовольствием глядя, как расширяются глаза торговца. – Но без необратимых увечий. Забирай его вместе с этой его дрянью, – она показала на стоявшую на столе отобранную у Тартуса старую пивную банку. – Терпеть не могу, когда воняет пивом.

На седьмой день путешествия Керк Блум решила переспать с вампиром.

Корабль пограничника, «Темный кристалл», производил мрачное и угнетающее впечатление, вполне соответствовавшее его названию. Блум несколько раз видела прыгуны Погранохраны, но только издалека – они всегда были черными, не считая обычно погашенных позиционных огней, и потому практически невидимыми на фоне космоса. Внутренность корабля, однако, выглядела совершенно иначе, чем ожидала Керк, – исключительно просто, почти аскетически, с вариациями на тему приглушенного белого, серого и черного цвета. Даже графические надстройки на голопроекторы или навигационную консоль были черно-белыми.

Мало того, почти все процессы были здесь автоматизированы, причем до такой степени, что Керк начала подозревать, что пассажир здесь не только она, но и сам пограничник. Неужели Орден Пустоты нарушал закон, снабжая свои передовые корабли некастрированными искинами?

Так или иначе, он наверняка позволял перевозить опасных вымерших животных. Вскоре после того, как Блум переступила порог «Темного кристалла», она услышала леденящий кровь звук, напоминавший смесь писка и треска. Сперва она подумала, что это какой-то кошмарный звуковой эффект, которым сопровождалось открытие гидравлических дверей, но потом увидела, как пограничник приседает и берет на руки подбежавшее к нему покрытое белым мехом и грозно выглядевшее создание, которое начало издавать подозрительное ворчанье.

– Это Голод, – пояснил пограничник. – Один из всадников Апокалипсиса. Интересуешься историей времен до Империи? Там есть такое религиозное предание… А Голод очень любит есть.

– Людей? – спросила Керк, думая, удастся ли ей защититься в случае нападения. Зверь выглядел не слишком опасным, но если бы он прыгнул к горлу…

– У него свой корм, – успокоил ее пограничник. – Естественно, это искусственно выведенное животное, созданное на заказ. Наверняка он единственный представитель своего вымершего вида. Он не опасен, если его не провоцировать.

– Правда? – с сомнением спросила она. Толстый зверь со странными, с фиолетовым отливом глазами и впрямь выглядел невинно, но она почти не сомневалась, что заметила когти на каждой из четырех его лап. – Он ядовитый?

– Нет, – покачал головой пограничник, опуская существо на пол. – В эпоху до Империи коты были одними из самых популярных домашних животных. Идем, – он направился внутрь корабля. – Покажу тебе твое жилище.

Каюта, которую он ей предоставил, оказалась совсем без удобств. Не считая микроскопической простой ванны, соединенной с работающим под давлением душем, Блум заметила набор столь же простых шкафчиков и ящиков, примитивную консоль, служившую, похоже, только для связи со стазис-навигаторской, и койку, или скорее лежанку. Подобного вполне можно было ожидать – «Темный кристалл» создавался с расчетом только на одного пассажира, но чтобы на нем не было даже простой голониши с нейроконнектором?

Если ее предположение верно, большинство черных кораблей было создано на основе переработанных для нужд Погранохраны прыгунов, а даже самые старые их модели имели голониши в пассажирских каютах. «Писец, – подумала она. – Без доступа к Потоку или к компьютерным системам, без доступа к кастрированному искину корабля и возможности создавать программы, без шансов на геноподключение… мне полный писец.

Во имя Ушедших, во что я ввязалась?»

Вампир выжидающе смотрел на нее, так что она лишь что-то одобрительно пробормотала и начала раскладывать свои вещи, размышляя, не заявить ли ей, что она передумала, и не высадиться ли на Пурпуре.

– На «Темном кристалле» действуют очень простые правила, – она вздрогнула, внезапно услышав голос пограничника. – Еда выдается в кают-компании два раза в сутки. Без моего разрешения нельзя притрагиваться ни к навигационной консоли, ни к какой-либо другой. Система полностью автоматизирована и реагирует только на мои команды. Если, однако, захочешь, можешь мне помочь. В СН есть свободное стазис-кресло с доступом к основным функциям, связанным со сканированием космоса.

– Есть у тебя тут какие-нибудь развлечения? – спросила она. – Доступ к Потоку, игры, библиотеки данных… не знаю. Хоть что-нибудь?

– В кают-компании есть компьютер с функцией голопроектора, – поколебавшись, ответил он. – Пожалуй, для этого он вполне сгодится. В свое время я сам им пользовался, когда ощущал такую необходимость.

– А теперь не ощущаешь?

– Нет.

«Еще веселее, – подумала Керк. – Похоже, Орден Пустоты кастрирует своих подопечных еще больше, чем искинов, – она едва удержалась от улыбки. – Что ж, раз уж мне предстоит тут пробыть всего несколько… дней или недель – выдержу. Но когда долетим до Терминуса… сваливаю отсюда быстрее, чем Иные под конец Ксеновойны».

– Кстати, – сказала она, поворачиваясь и глядя прямо в бледно-голубые глаза, – я не представилась. Керк Блум. Будем знакомы.

– Гам, – ответил он, помедлив, будто ему пришлось вспоминать имя. Керк удивленно подняла брови.

– Гам, а…

– Просто Гам. У меня больше нет спецификации… – он замолчал, ища подходящее слово. – Фамилии, – поправился он, использовав средневековый термин. – Ее стерли из Потока.

– Бывает, – она пожала плечами. Вампир Гам. Гам Пограничник. Не важно. Она все равно не собиралась находиться в его обществе больше необходимого, а тем более ближе с ним знакомиться.

Свое мнение она изменила уже на третий день.

Компьютер в кают-компании, о котором говорил пограничник, был старой рухлядью, похоже, еще доимперских времен. В течение двадцати минут разобравшись в его когнитивной матрице, Блум, к своему разочарованию, обнаружила, что он ни к чему не подключен. Куда больше интересных вариантов – и намного лучших, чем предлагала древняя техника, – имелось у нее на модулях памяти и в Сердце. Вот только почему, во имя Ушедших, она взяла с собой лишь наборы данных без возможности подключиться к Потоку?! Ошибочно предположив, что на каждом корабле, станции или даже в каждой уборной на любой планете есть потоковая консоль, она не сочла нужным тащить с собой периферийные устройства.

Во имя Напасти – в принципе она и так обходилась без них! Будучи генохакером, она могла подключиться с помощью встроенного в персональ внутреннего нейроконнектора, не используя внешний, к потоковой консоли и, обойдя ее, сразу войти в Поток без всяких графических надстроек, операторов и прочего мусора, неизбежного для обычных пользователей. Для нее Поток – как и любая система или программа, – оставался в чистом виде царством света и тьмы, нулей и единиц, криптограмм и структур, напряжений и переплетений. А теперь она оказалась всего этого лишена.

Теоретически ей было чем заняться: не существует программы, которую нельзя усовершенствовать. Она могла экспериментировать с Теткой и собственным персоналем, хотя второе, учитывая, сколько она уже в нем намешала, выглядело не слишком разумно. Она могла рассортировать данные в Сердце, поработать над замороженными в модулях программами, если удастся к ним подключиться… компьютер в кают-компании был для этого чересчур примитивен. Да, она могла… но никакого желания у нее не было.

Ее раздражал кот.

Голод, явно заинтересовавшийся новым человеком на корабле, постоянно бродил за ней, глядя с неким подобием ироничного одобрения. Она отвечала ему тем же, смотря ему прямо в глаза. При некоторой степени упрямства ей удавалось выиграть этот странный поединок… или ей только так казалось. Тогда Голод отводил взгляд с таким выражением на морде, словно считал Керк законченной идиоткой, и демонстративно уходил, но не слишком быстро, давая понять, что на ее дерзость ему полностью наплевать.

Однажды он внезапно подошел к ней, когда она сидела в кают-компании, пытаясь подкрепиться термокружкой кофе, и сделал вид, будто хочет на нее прыгнуть. Вскрикнув, она облилась кофе, а Голод лишь издал свои загадочные потрескивающие звуки и, недовольно поглядывая на нее, вышел. С тех пор она еще больше старалась его избегать.

Гам был еще хуже, чем кот.

В то время как Голод проявлял некий интерес к ее персоне, пограничник, вопреки собственным заявлениям о потребности в обществе на корабле, казалось, постоянно ее сторонился. В основном она видела его только в кают-компании в установленное время приема пищи. Ел он мало и экономно, смешивая обычную еду со специальными белковыми батончиками и сухарями, запивал все это рекомендованным Альянсом флюидом и заводил с Керк до боли нудные разговоры, часто обрывавшиеся на полуслове, когда его вызывал кастрированный искин корабля, который он звал Матерью, что уже само по себе выглядело довольно забавно. Естественно, он также часто сидел в СН, но там, похоже, с головой уходил в работу, ведя тихие беседы с искином и подпрограммами «Темного кристалла», касаясь худыми пальцами консолей и клавиш, анализируя черно-белую голограмму фрагментов космоса. Собственно, это и все – по небольшим коридорам корабля он проносился словно дух, запираясь в недоступной капитанской каюте. От этого можно было сойти с ума, тем более что летели они медленно – «Темный кристалл» был приспособлен к большим ускорениям, но цель его заключалась не в этом; для того чтобы сканировать внегалактическое пространство, опасаясь мифического возвращения Иных из-за Галактической границы, чрезмерные скорости не требовались. Пограничники не опасались лишь недобитых Машин – те, если верить легендам конца Машинной войны, были полностью уничтожены своими создателями.

От скуки и растущей неудовлетворенности Керк начала анализировать путь, который им предстояло преодолеть. Когда Гам позволил ей воспользоваться базовыми программами навигационной консоли (правда, без доступа к высшим функциям), она начала выводить фрагменты Выжженной Галактики в виде раздражающей черно-белой голограммы. Пока они всё еще оставались в пограничной системе Гатларка, с края которой удобно было наблюдать за внегалактической Пустотой. Из того, что говорил пограничник, Керк помнила, что их ждут еще два глубинных прыжка на Границе, хотя и далеко за Рукавом Лебедя, в котором они находились в данный момент. Но куда они должны были лететь до этого? Куда-то в окрестности Мессье-79, шарового скопления в созвездии Зайца, удаленного от Ядра примерно на шестьдесят тысяч световых лет? «Слишком далеко, – решила она, – и даже не в ту сторону, куда нужно». Во всяком случае, лишь после сканирования границы они должны были отправиться в полет к Терминусу, в глубь Выжженной Галактики, в систему между рукавами Лебедя и Персея.

Керк никогда особо не разбиралась в астролокации, но посчитала, что даже если «Темный кристалл» может прыгнуть за один раз на пятнадцать световых лет, или около четырех и шести десятых парсека (что казалось ей маловероятным), то, чтобы миновать один из рукавов и оказаться между ними, нескольких прыжков будет недостаточно. Неужели реактору хватит энергии? А может, они причалят к зарядной станции?

А если пограничник ей лгал?

«Необязательно, – решила она. – Наверняка тут где-то есть глубинная червоточина, которая может сократить все путешествие максимум до трех-четырех прыжков». И действительно – в окрестностях имелась одна такая, средней устойчивости, под номером 5566 и романтичным названием Прихожая Куртизанки, якобы сильно пострадавшая во время Машинной войны. Неужели в ней применили Оружие?

Так или иначе, если уж Гам собрался лететь в столь отдаленный сектор, как окрестности созвездия Зайца, он должен был знать, что их ждет вовсе не увеселительная прогулка. Система Гатларка была пограничной, но все же не настолько. А может, все-таки?.. «Нужно было учить галактическую географию, а не всякие компьютерные штучки», – подумала Керк.

Смирившись, она начала анализировать маршрут в очередной раз и вдруг заметила тонкую линию запланированного перелета в направлении скопления NGC 1624. Все-таки она была права! Скопление находилось в созвездии Персея, но при этом лежало на границе Внешнего Рукава, то есть Рукава Лебедя. Только… в какой сектор? Тот со звездой призрачного типа с сильным магнитным полем? Что-то такое она помнила… не там ли человечество общими усилиями надрало задницу армаде Машин? Услужливый компьютер тотчас же вывел исторические сведения на тему NGC 1624 и зрелищной битвы, которая разыгралась в принадлежащей скоплению голубой эмиссионной туманности H II Шарплесс 2-212.

«Исключительно отвратная туманность, – подумала Блум. – Куча пыли и серы, ионизирующие водород звезды, огромные, словно башка этого напастного кота. Интересно, как долго выдержит магнитное поле?» Лишь бы все закончилось побыстрее. В любом случае они долетят в полную галактическую задницу, просканируют внегалактическую территорию и совершат первый из ряда обратных прыжков. По крайней мере, она на это надеялась.

Но это нисколько не меняло того факта, что ей было ужасно скучно. И в конце концов она начала думать о Гаме.

Керк нисколько не интересовало воздержание. Она решила, что пограничник достаточно симпатичный – хотя, может быть, несколько бледный и худой, почти как Бледный король из жутких сказок для детей. Длинные черные волосы, резкие черты лица… раз уж он нуждался в обществе, то почему бы и нет? Ей оно точно было нужно. Отрезанная от Потока, бродя по белым коридорам корабля, она чувствовала, что если чего-то не произойдет, то она взорвется наподобие сверхновой.

Приведя себя в порядок, Блум просмотрела модифицированные платья. Часть из них она перепрограммировала на более короткие и открытые, часть оставила без изменений. Поэкспериментировав с персоналем, она несколько изменила теплоту лица, позволив появиться легкому румянцу на щеках и сделав кожу более блестящей и мягкой. Закапав в миндалевидные глаза увлажняющий экстракт, она слегка перепрограммировала макияж, а затем приступила к заигрываниям.

Она садилась поближе к нему в кают-компании, пробовала прикасаться к нему легкими невинными жестами, приняла несколько поз, предложенных подключенной к базовой версии «ПсихоЦифра» Теткой, но, к своему отчаянию, пришла к выводу, что ничего не меняется.

Гам просиживал в СН, корпя над суперматематическими таблицами, вел технические дискуссии с Матерью, подтверждал результаты сканирования… и сводил Керк с ума. Может, у него были свои предпочтения? Будь на корабле генотрансформатор, она могла бы с собой что-нибудь сделать, рискуя, правда, осложнениями и отсидкой… нет, это уже слишком. Она прекрасно знала, что каждое самое легкое изменение в генах оставляет след даже после его удаления, не говоря уже о сложностях с персоналем. Превращаться в элохима она не собиралась.

Он что, слепой? А может, его выжгло, как и Галактику? И он забыл, что и как? Что ж, если он полагал, что она сделает все за него…

На седьмой день она решила, что так и поступит. Мучиться дальше у нее не было никакого желания. Если бы она подключилась к Потоку, все сразу бы прошло, но рассчитывать на это не стоило. К такому она не привыкла и не хотела привыкать. Лежа в своей каюте и почти засыпая, она решила, что на восьмой день придет в кают-компанию, усядется ему на колени, а если он не среагирует…

Но Гам пришел первым – ночью, когда она уже крепко спала на своей койке, – и лег рядом. Он был чудесно легкий, мягкий и теплый. Полусонно улыбнувшись, Керк протянула руки, чтобы его обнять.

– Гам… – прошептала она, и пограничник замурлыкал в ответ. А Блум открыла глаза и, увидев, кто на ней лежит, заорала во все горло.

3. Тестер

Организационная структура на сугубо военных кораблях будет определяться индивидуально, в зависимости от нужд капитана. Предполагается, однако, что данная структура, ведущая свое начало со времен Империи, имеет некий общий элемент, каковым является разделение обязанностей в зависимости от исполняемых функций. Соответственно, на кораблях Контроля Альянса данная функция должна обеспечивать подчиненность в зависимости от звания. Таким образом, удаляясь от устаревших структур, мы, по сути, остаемся в их пределах.

Фрагмент разработки «Организационная структура космических кораблей», учебные материалы Контроля Альянса, глава восемнадцатая

– Что я тебе говорил?! – закричал Миртон Грюнвальд, подбегая к Пин и укладывая ее в кресло второго пилота. Рядом, в приведенном в лежачее положение стазис-кресле, находился погруженный в стазис доктор Джонс – видимо, с механиком вопрос уже решился. – Подключайся быстрее!

– За нами летит один из тех истребителей! – крикнула она в ответ. Неужели он ничего не понимает? Не может понять, что они погибнут?

– Я сам им займусь! – Грюнвальд включил стазис Пинслип. Хакль отвела взгляд от капитана, сосредоточившись на консоли, и потянула за ручку управления, ускользая от замысловатых эллипсов кружившего вокруг них истребителя. Внезапно, когда она в последний момент сумела избежать столкновения, Грюнвальд нажал кнопку, откидывавшую спинку ее стазис-кресла, и она едва успела заметить, что он вводит ей «белую плесень».

Хакль молча посмотрела на него – да и что она могла ему сказать, Напасть его дери? Что он сам не успеет подключиться перед прыжком? Чего он от нее хотел? Чтобы она ему доверилась?!

Она прекрасно знала, чем кончается доверие.

– Успею, – пообещал он, и, может, именно тогда она решила сдаться. «Белая плесень» заполнила ее и захлестнула. Эрин не сопротивлялась, словно в самом деле решив, что может ему довериться.

Но она помнила, что означает такое доверие. И что после него остается.

– Вот дерьмо, – прошептал первый пилот эсминца «Суматоха» Леонид Буковский. Эрин Хакль, сидевшая в кресле второго пилота, не ответила – во-первых, она все еще тупо вглядывалась в голоэкран навигационной консоли, показывавший транспортники мятежной системы Глизе-251, бегущие в сторону границы NGC 2392, туманности Эскимоса, лежавшей неподалеку от выжженных секторов Рукава Ориона, а во-вторых, пыталась переварить абсурдный приказ, который отдал две минуты назад Бата Токката, капитан-психопат «Суматохи».

Чего-то подобного вполне можно было ожидать. Она терпеть не могла созвездие Близнецов и находившуюся в самом центре туманности материнскую звезду HD 59088, испускавшую излучение, которое, вероятно, превратило мозг капитана – как и всей команды – во взболтанную кашу.

– Мятежники просто не хотят торчать в выжженных секторах Ориона, – продолжал нудить Леонид. – От всей этой идеи заселения ближайших окрестностей Терры никакого толку. Там все выжжено Оружием.

– Глизе-251 находится в восемнадцати световых годах от Терры. Разрушения охватывают около пятнадцати световых лет от Солнечной системы, – глухо отбарабанила Хакль. – Эта территория более-менее чиста.

– Какое там чиста, мать твою, – буркнул Буковский. – Тут все облучено.

– У нас приказ, – возразила она, уже зная, что ответит первый пилот. Навигационная консоль мигала веселым огоньком синхронизированной с пилотской кабиной боевой рубки. До прицельной дальности осталось полторы минуты.

– Да плевать мне, что они преступники, Напасть их дери, – как она и ожидала, сказал Леонид. – Стрелять я не стану.

– Мы получили приказ, – мертвым голосом повторила она, глядя на все более отчетливые силуэты транспортников. Конвой был не очень большим – всего три транспортника и два фрегата в сопровождении нескольких небольших прыгунов, носившихся возле туш крупных кораблей подобно назойливым мухам. Те уже вышли на связь, но канал был заблокирован сверху. Приказ Токкаты? Возможно. Они были здесь не для того, чтобы заниматься болтовней.

– Я не стану этого делать, – на грани истерики прошептал Буковский. – И плевать, что будет, мать твою.

– Тебя просто вышвырнут, – сообщила Эрин. Голограмма увеличилась до половины экрана, а кастрированный искин начал отмечать наиболее подходящие цели для маленьких быстрых ракет, имевшихся на вооружении эсминца. А затем маленькие кружочки на голограмме замигали красным, записывая цели в память компьютера.

На мгновение отвернувшись от консоли, Эрин взглянула на главную палубу, словно ища подтверждения. Вокруг крутились члены команды, но никто не смотрел на голографическую картинку и неостекло корабля, за которым простирался ореол туманности. Корабль погрузился в нее словно в разноцветную радугу, перебросив больше энергии реактора на магнитные поля. Туманность Эскимоса не относилась к числу слишком опасных, но и воспринимать ее несерьезно тоже не стоило. Ее пульсирующее сердце HD 59088 смотрелось красиво, но все же не настолько, чтобы забыть о том, что оно может сделать с корпусом корабля.

Баты Токкаты – толстого чернокожего капитана со сверкающими белками глаз и темными точками зрачков – на палубе не было. Он сидел в своей каюте, наверняка пожирая принесенную ему стюардом еду. Обеденное время давно миновало, но Токката любил поесть. «Так они и погибнут, – внезапно подумала Хакль. – В перерыве между кусками во рту сумасшедшего хряка в капитанской фуражке».

Хакль помнила тот день, когда закончила учебу и сдала тесты. Помнила она и радость по поводу своего назначения – тайные операции Специальных сил Контроля Альянса. Она часами могла разглядывать мундир с вышитыми на нем буквами ССКА и символами в виде звезд. «Я не ошиблась, – думала она тогда. – Они были неправы, а я не ошиблась». Ей хотелось забрать усиленный стальными нитями диплом и привезти его в приют на родной Персее, вращавшейся вокруг желтого карлика в тридцати семи световых годах от Терры в системе Теты Персеи. Она представляла, как идет по натертому паркету детского дома и нажимает на ручку двери директора Докс, а потом наклоняется и сует документ прямо в рот этой старой костлявой бабе, раз за разом повторяя: «Ничего у тебя не получится, Хакль», «Ты не умеешь владеть собой, Хакль», «Ты ни на что не годна, Хакль». Это была бы прекрасная картина, стоившая всех жертв и лишений в Академии Контроля.

А потом она увидела своего капитана и поняла, что мечты не имеют решительно ничего общего с реальностью.

– Стрелять без приказа, – услышала она голос Токкаты в интеркоме консоли. Голос звучал не слишком разборчиво – видимо, рот капитана был набит очередным лакомым куском. – Там не должно остаться даже пыли.

«Естественно, другого приказа он отдать не мог, – подумала Хакль. – Боевая рубка сидит и смотрит. Сукин сын проверяет нас – меня и Леонида. Очередной тест? Может, те корабли – беспилотники? Во имя Ушедших, пусть это будут беспилотники! Я никогда ни о чем не просила… но сейчас прошу».

Но это были вовсе не беспилотники, и она прекрасно об этом знала. Искин сообщал все больше подробностей, включая вероятное распределение энергии реактора убегавших от них кораблей, которые с каждым мгновением все больше отдалялись друг от друга.

– Я не буду стрелять, – сообщил Буковский, отпуская соединенную с боевой рубкой ручку управления.

– Лео, – прошипела Эрин, – не делай глупостей… Осталось двадцать секунд!

– Нет.

– Чтоб тебя Напасть задрала, Буковский! – Хакль тоже отпустила ручку, и в то же мгновение послышался голос Баты.

– Пилоты, – почти небрежно бросил он, и Эрин показалось, будто она услышала аппетитное чавканье, – вам отдан приказ сбить вражеский корабль. Исполняйте.

– Я отказываюсь. – Леонид был бледен как полотно, но, к ужасу Хакль, встал с кресла. – Я не буду стрелять по гражданским.

– Во-первых, – заявил Токката, – вы получили приказ. Во-вторых, в обязанности капитана не входит объяснять приказы. В-третьих, я все же окажу вам любезность и объясню, что корабли системы Глизе-251, которые вы наблюдаете на экране, – военные. То, что вы видите, – продуманный камуфляж. На борту транспортников находится десантная пехота. Кетман?

– Прыгуны начинают перебрасывать энергию реакторов на оборонительные системы, – сообщил сидевший в Сердце эсминца компьютерщик. – Что касается транспортников, не уверен, что…

– Достаточно, Кетман, – оборвал его неожиданно напряженный и жесткий голос Баты. – Этого должно быть вполне достаточно и вам, пилоты. Вы прошли соответствующую военную подготовку. Цельтесь в транспортники. Прыгунами займутся истребители. Стрелять без приказа.

«Великолепно», – подумала Хакль. Токката мог отдавать любые приказы, но Леонид уже их не слушал, поднявшись с кресла при первых же словах капитана. Обернувшись, она увидела лишь удаляющуюся спину Буковского, который явно направлялся в сторону офицерских кают, и судорожно сглотнула.

Теперь ей предстояло разгребать дерьмо самой.

– Хакль, – голос Баты звучал почти дружелюбно, но она поняла, что он уже больше не ест, и шутки закончились. – Ты отказываешься выполнить приказ?

– Я… – начала она, но он не дал ей договорить.

– На корабле, подобном «Суматохе», – продолжил он, – я требую не только исполнения приказов. Я требую доверия. Доверия к своему командиру. У тебя еще остались какие-то сомнения, Хакль?

Она закрыла глаза, а когда снова их открыла, увидела летящие к ним прыгуны и отчаянно пытающиеся набрать скорость транспортники. Искин докладывал, что у них слишком мало энергии для глубинного прыжка. «Им не сбежать, – в отчаянии подумала она. – А я солдат, или, по крайней мере, пытаюсь им быть. И солдат исполняет приказ».

– Нет, господин капитан, – ответила она и нажала кнопку. На голограмме появились веселые черточки летящих ракет. Кнопку можно было отпустить – теперь уже стало ясно, что это тест на верность. Сразу после выстрела в дело вступила боевая рубка, а Эрин предстояло заняться маневрами вместе с явившейся вместо Леонида Сюзи Винтер, стройной улыбчивой девушкой, которая тут же ей подмигнула.

– Что, яйца подвели? – хихикнула она, хватаясь за ручку Буковского. – Ну а я уж как-нибудь без них. Поехали!

И они поехали.

Минут пятнадцать спустя, когда от транспортников и прыгунов остались лишь медленно парящие в космосе остовы, Хакль вызвали в капитанскую каюту. Она поднялась с кресла, все еще продолжая видеть перед глазами разорванные куски кораблей и танцующие в пустоте маленькие, словно фарфоровые, фигурки. Голограмма изображала тела убитых в виде небольших точек, почти неразличимых на фоне космоса, но пристальный взгляд мог увидеть сквозь неостекло несколько больше.

– Что, старик на ковер зовет? – спросила Сюзи, но Эрин никак не отреагировала, двинувшись к двери словно автомат. Заместительница первого пилота пожала плечами и склонилась над навигационной консолью.

«Суматоха» была кораблем не столько ухоженным, сколько полным изящества. На полу в коридорах лежали ковры, а у стен стояли цветы в закрепленных горшках, над которыми висели картины с родных планет офицерского состава. Где-то там был и прекрасный, спокойный образ Персеи – планеты серебристых холмов. «Интересно, где висит картина Буковского? – промелькнуло в мыслях Эрин. – И когда ее снимут?»

Пройдя около тридцати шагов, она остановилась перед простой гидравлической дверью и, нажав кнопку звонка, вытянулась по стойке смирно. Десять секунд спустя дверь почти бесшумно ушла в потолок, и второй пилот «Суматохи» перешагнула порог.

В капитанской каюте Токкаты она была лишь однажды, во время «приветственного обеда». Стремясь создать приятную семейную атмосферу, капитан иногда заменял стюарда, подавая блюда – впрочем, исключительно удавшиеся. Теперь он сидел за своим компьютерным столом, оборудованным системой наблюдения за всеми секторами корабля, и просматривал какие-то документы, доставая их из лежавшей на столе папки. Это были распечатки, а не обычные голограммы или плоскофильмы на экране проектора – так называемые «документы на настоящей бумаге». Рядом мерцала голограмма с какими-то приказами, наверняка от Альянса. Эрин видела их словно в тумане.