Текст книги "Драконы летнего полдня"

19. Слухи. Грохот н пламя. Отплытие

В тот горячий, наполненный дымом серый день в порту на Бренчальской косе было полно народа. Над горами разразилась ужасная гроза, раскаты грома были отчетливо слышны в Палантасе. Слухи, один страшнее другого, поползли по городу и по мере распространения становились все ужаснее. Зловещее зарево на севере освещало ночь, превращая ее в жуткое подобие дня. Сначала говори-ли, что в городе грандиозный пожар. Некоторые утверждали, что горит Великая библиотека.

Другие клялись, что видели, как Башню Высшего Волшебства пожирает пламя. Многие уверяли, что сами слышали очевидцев того, как из окон храма Паладайна вырывались языки пламени. Спать никто не мог. Все находились в состоянии нервного возбуждения. Люди бросались к библиотеке, храму, желая помочь бороться с по-жаром, но с изумлением обнаруживали, что там все спокойно. Палантасцы слонялись взад и вперед по улицам, смотрели на зарево, становившееся все ярче, и гадали, что же происходит. Они собирались группами на перекрестках, обсуждали последние слухи, вновь расходились, чтобы собраться уже возле следующего очевидца очередного неподтверждающегося события. Время от времени раздавался истерический звон колоколов из разных районов города. Это кто-то, поверив очередному кошмарному слуху, старался оповестить горожан. Поначалу Рыцари Такхизис пытались навести в городе порядок. Они с оружием в руках вышли на улицы города. Усиленные патрули рассеивали толпы и призывали горожан расходиться по домам. Закрыли таверны, поставили посты у колоколов. Однако ближе к утру рыцари исчезли с улиц и, построившись в колонны, под барабанный бой направились в сторону дороги, ведущей к Башне Верховного Жреца. Утром обнаружилось, что ни одного рыцаря в городе нет. Город был ими оставлен. Жители пришли в восторг. Ужасные слухи сменились радост-ными: эльфы поднялись и бьются с Черными Рыцарями. Гномы вышли из подземного королевства и разбили рыцарей.

Эльфы объединились с гномами и вместе гонят рыцарей прочь… И так далее, вплоть до того, что кто-то клялся, будто слышал о том, как армия кендеров штурмом взяла Башню Верховного Жреца. Колокола звонили победу. Звон, впрочем, скоро стих. Ближе к полудню в гавань один за другим поспешно начали входить корабли. Взволнованные моряки в один голос утверждали, что видели горящее море.

Красное зарево – это отсвет волшебного пламени, в котором морская вода горит так же хорошо, как масло в светильнике. Эта история мгновенно распространилась по городу, и толпы народу бросились в порт, чтобы своими ушами услышать рассказы моряков и посмотреть на полыхающее багровое зарево. Оно смахивало на закат солнца, вот только время и место были неподходящими. Потом распространились известия о том, что горят леса на склонах Вингаардских гор, а на Башню Верховного Жреца напали могущественные враги, силы которых огромны, но никто не знает, откуда они пришли. Известно только, что они же зажгли море и заставили его полыхать, как сухое дерево. Ветер относил дым в сторону от города. Леса горели еще далеко, но если ветер сменится…

– Где ты оставила лодку? – спросил Палин, когда они вместе с кендером вышли из ворот в Старой Стене и направились к гавани.

– У причала общего пользования. Я заплатила гному, он обещал присмотреть за ней. Ой, Палин, – воскликнула Аша, останавливаясь. – Посмотри какая толпа!

Как мы сквозь нее проберемся? Казалось, половина города набилась в гавань, запрудив все причалы. Люди ждали прихода новых судов с последними известиями.

Некоторые тихо переговаривались с соседями, другие молча и мрачно смотрели на пламенеющее небо. Стена людей стояла между друзьями и общественным причалом.

Стена эта волновалась, живо реагируя на все новые слухи, в ней возникали водовороты, она подавалась из стороны в сторону, но оставалась притом очень плотной. Пробиться сквозь нее казалось делом невозможным.

– Что? Ерунда! Никаких сложностей не бу-дет, – жизнерадостно заявил Тас.

– Просто идите за мной. Он подошел к ближайшей группе людей. Несколько лавочников, сблизив головы так, что почти касались друг друга обильно потеющими лбами, тихо и взволнованно переговаривались, иногда прерываясь, чтобы узнать новости у пробирающихся мимо людей.

– Простите, – громко сказал Тас, дернув одного из них за длинный свисающий рукав. – Мы с друзьями пытаемся…

– Кендер! – взвизгнул лавочник. Одной рукой он схватился за кошелек, другой – за богато украшенную цепь, висевшую у него на шее, и отпрыгнул назад.

Он сильно толкнул человека, стоящего за ним в другом подобном же кружке. Тот возмущенно обернулся, но, увидев кендера, в свою очередь схватил кошель и подался назад. Окружающие засуети-лись, отпихивая друг друга, через мгновение вокруг кендера образовалось пустое пространство.

– Большое спасибо, – вежливо поблагодарил Тас и двинулся дальше. Аша с Палином поспешили за ним. Они вновь уткнулись в живую стену, но стоило только кендеру произнести «простите» своим высоким и громким голосом, как все повторялось сначала. Так они и пробрались сквозь толпу, значительно проще и быстрее, чем думали. Конечно, их движение сопровождалось некоторыми не очень приятными моментами, вроде воплей «следи за ним» или назойливо повторяющегося «эй ты, а ну отдай!», но подобные мелочи не стоили того, чтобы на них обращать внимание. Наибольшее людское скопление было возле стен города и у торговых пристаней, к которым подходили лодки, перевозившие на берег пассажиров и команды больших судов, стоявших в центре гавани. Как только те вступали на берег, толпа сразу же бросалась к ним. Над домом смотрителя гавани висели предупреждающие флаги, но моряки не нуждались в них. Они сами все видели. Ни один нормальный человек сейчас в море не выйдет. Аша не была профессиональным моряком, она ничего не знала о сигнальных флагах, а если бы и знала, то не обратила бы на них внимания. Она отправлялась домой. Она выяснит правду, какой бы ужасной она ни оказалась. Страх обострил все ее чувства, и она тут же заметила свою лодку, покачивающуюся на волнах среди сотен других.

– Там, – указала она.

– Она кажется чертовски маленькой, – удивился Палин.

– Нас троих она выдержит.

– Я… Я имел в виду маленькая для… путешествия по морю. Палин посмотрел на гавань. Стоял полный штиль. Море лениво плескалось под досками причала, на небе – ни облачка. Ярко сияло солнце. Картина была бы совсем мирная, но не доносилось привычных криков чаек, да и самих птиц ни на воде, ни в воздухе не наблюдалось. На востоке были видны отблески молний, доносились глухие раскаты грома. На севере зловещее зарево сияло над горизон-том, отражаясь в воде.

– Ветра нет, – покачал головой Палин. – Вряд ли мы сможем пройти весь путь к тебе домой на веслах. Надо подумать над другими способами.

– Не надо, – ответила Аша, увлекая Палина вперед. Лодка волшебная. Ты забыл? На ней я попаду домой, Палин. Домой, – тихо повторила она.

– Аша, – проговорил Палин, разворачивая ее лицом к себе. -Аша… Она прочитала на его лице, поняла по его тону, что он хотел сказать. Как в зеркале ее собственные страхи отражались на его лице.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Ведь ты со мной. Крепко сжимая его руку, она повернулась и зашагала по причалу, направляясь к лодке. Аша спрыгнула в свою утлую посудину и принялась осматривать ее, чтобы убедиться, что та выдержит морское путешествие. Палин с Тасом оставались на причале, готовые по ее команде отвязать веревки. Окружающие посматривали на них с удив-лением, но молча. Наверно, решили, будто Аша собирается прикрыть лодку в предвидении возможного дождя. Мысль о том, что они могут выйти в море, никому и в голову не приходила. Палин гадал, что они будут делать, если им попытаются помешать. Ему совершенно не хотелось плыть в ненадежной лодчонке навстречу пламенеющему небу, но выбора не было. Им необходимо попасть к Эрдам, а, как справедливо заметала Аша, волшебная лодка доставит их именно туда. Другого способа оказаться там не было просто потому, что никто не знал, где же расположены их земли. Даже члены Конклава и те не представляли себе, где это. Только драконы могли бы знать, но все драконы сейчас сражались.

– Я прирожденный моряк, – заявил Тас, сидя на краю причала, свесив ноги и пытаясь разглядеть в воде рыб. – Флинт – тот совсем другое дело. Он ненавидел воду. Он не мог понять, зачем она вообще нужна. «Реоркс дал нам эль, – любил говаривать он, – и почему бы ему было на том не остановить-ся?» Я пытался ему указать на то, что по элю трудно было бы плавать на лодке, то есть, наверно, можно, но пена будет сильно мешать. Впрочем, Флинт все равно считал лодки изобретением вредным. Смеш-но, но это из-за того, что он вечно из них вываливался и тонул. Ты когда-нибудь слышал историю о том, как Флинт чуть было совсем не утонул? Од-нажды, когда твой отец…

– Давай не будем говорить об утопленниках, прервал его Палин. – Или о моем отце. К мирной гостинице его родителей наверняка вплотную подступила опасность. Карамон отправился предупредить жителей Утехи. Он постарается сделать все, что в его силах, чтобы защитить их от грядущих ужасов, какими бы они ни были.

– Знает ли отец, что мне предстоит? – спросил Палин дядю уже перед самым выходом. – Знает ли он о том, куда я направляюсь?

– Знает, – ответил Рейстлин.

– И что он сказал? – забеспокоился Палин.

– Он сказал, – Рейстлин улыбнулся, – что когда все закончится, они с матерью ждут тебя дома к обеду. Вспоминая сейчас этот разговор, Палин радовался. Отец знал, с какими опасностями встретится его сын, и вместо того, чтобы, как обычно, пытаться отговорить Палина, он дал понять, что родители верят в сына и убеждены в его силе. Почувствовав, что его дергают за рукав, Палин посмотрел вниз. Перед ним стоял Тас.

– Палин, – прошептал он. – Боюсь, Аша сильно расстроится, попав домой. Ну, помнишь, мы еще слышали на совете богов…

– Да, – согласился Палин. – Она очень расстроится.

– Может быть, нам сказать ей? Ну там подготовить, и вообще? Палин посмотрел на суетящуюся в лодке Ашу, разбирающую вещи, чтобы освободить место еще для двух путешественников.

– Она знает, Тас, – заметил он. Она уже знает. Так уж получилось, что выйти из гавани им не помешали. Никто и не заметил, что они отправились, а если кто-то и обратил на них внимание, то у него хватало своих проблем. Ветер, о котором все лето молили горожане, прохладный ветер с гор, который мог бы принести облегчение изнывающему от жары городу, – наконец задул. Но он нес не облегчение, а ужас. Горные леса горели, и ветер гнал пламя к Палантасу. Вновь тревожно зазвонили колокола. Люди бросились к домам, надеясь сделать что-нибудь для их спасения. Улицы были полны клубами дыма, он разъедал глаза и затруднял дыхание. Пепел летел вдоль улиц. Палин стоял в лодке, с тревогой глядя на великий Палантас. Он попытался представить себе, как это будет выглядеть, если город запылает. Он подумал о дяде, одиноко сидящем в Башне Высшего Волшебства.

Все маги и ученики уже отправились в Вайрет помочь готовить магические средства борьбы с Хаосом. Вспомнил, как он в последний раз видел дядю, вглядывающегося в магическое зеркало.

– Здесь я буду все видеть, – объяснил он. Я смогу отсюда направлять вас.

Затем Палин подумал об Астинусе, продолжающем свою бесконечную летопись. Он мог живо представить себе, как мечется в панике Бертрем, суетятся другие монахи.

Как они готовятся самоотверженно спасать книги, историю этого мира. Для кого?

Может случиться, что читать их будет уже некому. А мы плывем к острову смерти.

Возможно, мы плывем навстречу собственной гибели…

– Отплываем! – весело объявил Тассельхоф. Он устроился на носу лодки и внимательно вглядывался вдаль все время, пока Аша выводила лодку из гавани в открытое море. – Знаете, – проникновенно заметил он, оборачиваясь, – ничто так не вдохновляет меня, как путешествие в места, где я еще не бывал.

20. Зола и пепел

Они отплыли от Бренчальской косы в Бурный океан, и ветер погнал их вперед так, как будто он был на их стороне. Через некоторое время ветер стих. Их лодка застыла посреди океана. Аша положила руку на руль и развернула суденышко так, чтобы нос его указывал на север.

– Домой, – скомандовала она. Лодка заскользила по окрашенной красными бликами зарева воде. Парус уныло повис на мачте, поскольку никакого ветра не было, но лодка продолжала набирать скорость и двигалась все быстрее и быстрее.

Соленые брызги летели в лицо путешественникам. Тас сидел на носу, вцепившись обеими руками в борта и подставив лицо ветру и брызгам. Рот его был открыт от восхищения. Аша держала руль. Палин пытался пристроиться так, чтобы соленые брызги не попадали в глаза. Скорость лодки между тем продолжала нарастать. Тас отцепился от борта и пристроился на мотке веревки, лежавшем на дне. Через некоторое время к нему присоединился Палин. Волны перехлестывали через борт, и около их ног плескалось уже довольно много воды. Они промокли и замерзли. Палин беспокоился об устойчивости лодки. Но Аша успокоила его, уверив, что волшебная лодка не может утонуть. Тас прижался к Палину. Они молча смотрели на багровое зарево, полыхающее на горизонте.

– Ой-ей-ей! Она, кажется, останавливается! Наверное, приехали! – раздался взволнованный голос кендера. Аша проснулась, с удивлением обнаружив, что успела задремать. Палин поднял голову, протирая глаза. Все трое были голодны и мокры до нитки. Палин взглянул на солнце, которое уже почти скатилось к линии горизонта.

– Мы проспали почти весь день, – заметил маг. Солнце садится.

– Да, оно уже довольно давно этим занимается, – подтвердил Тас.

– Что ты имеешь в виду? – Палин осторожно выпрямился.

– Я смотрю на него уже часа три. Вы все это время дрыхли. Но, ты знаешь, оно не шевелится. Оно просто висит там.

– Ты, должно быть, ошибаешься, Тас. Такого просто не может быть. Наверное, прошло куда меньше трех часов. Тас вернулся на свой наблюдательный пункт на носу и почти сразу же закричал:

– Смотрите! Смотрите! Там, впереди! На фоне красного неба была видна тонкая темная линия. Аша вскочила так резко, что лодка зашаталась. Девушка, быстро перебежав на нос, напряженно всматривалась вперед; Палин присоединился к ней.

– Должно быть, это и есть твоя родина. Да, Аша? Похоже, мы направляемся прямо к ней. Лодка приблизилась к берегу.

– Какие, однако, у вас тут смешные деревья, – заметил Тас. – Так ты родом отсюда?

– У нас деревья такие же, как и везде. Но ты прав, эти деревья выглядят очень странно. Волны и магия приближали лодку к линии прибоя.

– О, Паладайн! – ужаснулся Палин.

– Ого! – воскликнул Тас. – Да это и не деревья вовсе. Они же все сгорели!

– Нет! – тихо сказала Аша. -Магия направила лодку куда-то не туда. Слова давались ей с трудом. – Это не мой дом!

– Мне очень жаль, Аша, – сказал Палин и взял девушку за руку. Не обращая внимания на его слова, Аша вырвала руку и бросилась на корму. Там она попыталась повернуть руль, чтобы изменить курс. Руль не двигался. Аша бросилась на него всем телом, но и это ни к чему не привело. Когда Палин попытался ее оттащить, она заколотила кулаками по плечам и груди мага, требуя, чтобы он отпустил ее.

– Успокойся! – твердо сказал Палин. – Ты опрокинешь лодку.

– Ну и пусть! – разрыдалась девушка. – Мне теперь все равно!

– Конечно! – повторял маг, нежно обнимая девушку. Да-да. – Он гладил ее по волосам. Конечно… – Постепенно рыдания ее стихли, девушка успокоилась в его руках. Они наконец достигли песчаного пляжа. Аша сидела не двигаясь. Ее завороженная неподвижность была столь же неестественной, как и предыдущая вспышка ярости. Они вышли на берег в том же месте, где раньше высаживались Рыцари Такхизис. Аша смотрела на картину крайнего опустошения. Песок, когда-то белый, был ныне черным. Только там, где набегали на берег волны, он сохранил свой первоначальный цвет. Палин вытащил лодку на берег и пошел вдоль пляжа.

Сначала он решил, что черный цвет песка – просто игра природы, но потом обратил внимание на грязь и мусор, качающиеся на волнах. Он увидел скорченные и обугленные останки того, что было когда-то живыми деревьями, и внезапно понял, почему песок стал черным. Его покрывали пепел и зола. Палин печально вздохнул и помог Тасу перебраться на берег. Когда он повернулся к Аше, то увидел, что она быстро бежит по направлению к тому, что раньше было лесом. Увязая в песке, они вместе с Тасом бросились за ней. Аша оставила их далеко позади. Немолодой уже кендер скоро просто выбился из сил, с его короткими ногами и прерывающимся дыханием трудно было рассчитывать догнать длинноногую девушку. Палин же был непривычен к физическим усилиям, да к тому же ему мешали его намокшие длинные одежды. Он тоже отставал. Впрочем, проследить ее путь было совсем не сложно, как заметил Тас. Цепочка отчетливо отпечатавшихся в пепле следов вела в глубь разоренной местности. Сладковатый резкий запах обуглившегося дерева был повсюду. Пепел и зола, поднятые с земли налетевшим ветерком, вызывали кашель, глаза горели и слезились. Над головами раскачивались полусгоревшие ветки, готовые в любую минуту обломиться и упасть. Они подбежали к каменной стене, сохранившейся с одной из сторон разрушенного дома. Обожженные камни стены да разбитый камин напротив – вот и все, что осталось от маленького уютного домика.

– Палин! – прерывающимся голосом позвал Тас. Палин обернулся к нему. Тас указывал на какой-то чернеющий невдалеке предмет. Магу не надо было приближаться, чтобы понять, что там. Он знал. Неподалеку от останков жилища лежало тело, вернее, то, что от него осталось, – как будто человек, выбежавший из горящего дома, встретил поджидавших его за порогом убийц.

– Я видел развалины деревни Кве-Шу, – тихо сказал Тас, подавленный ужасным зрелищем, – после того как там побывали драконы. Там было вроде этого. Более печальной картины мне в жизни не встречалось, и вот опять… Как ты думаешь, они все… все погибли? Палин смотрел на обгорелые стволы деревьев, на толстый слой пепла, ковром покрывающий землю.

– Надо найти Ашу, – сказал он наконец, взяв Таса за руку. Они пошли по хорошо заметным ее следам. Аша молча стояла перед каменной стеной другого дома, от которого ничего более не осталось. При пожаре стены и крыша рухнули внутрь, и теперь там лежала куча обгорелых обломков. Аша стояла неподвижно. Палин подошел и обнял ее. Она была похожа на каменную статую. Тело ее было напряжено и казалось холодным, широко раскрытые глаза слепо смотрели вперед.

– Аша! – позвал Палин, сильно встревоженный ее состоянием. Аша, не надо.

Это не поможет. Аша… Девушка не отвечала, она, казалось, даже не замечала его. Она пристально смотрела на обгорелые развалины дома. Под слоем пепла, покрывшим ее лицо, была заметна его неестественная бледность. Так же отчетливо, как следы ее ног на пепле, на щеках отпечатались дорожки, промытые слезами.

– Мне очень жаль, Аща, – тихо и мягко сказал Палин. – Но Эрды не могли быть полностью разбиты. Ты найдешь…

– Нет, – ответила девушка с ужасающим спокойствием. – Нет, их больше нет, полностью, окончательно. Заступник знал, что это случится. Вот потому-то они и отослали меня. О Заступник, как мне жаль! – зарыдала она.

– Так ужасно жаль!

– Не надо, любимая. Ты не могла ничего сделать. Может быть, – с надеждой добавил он, – некоторым все-таки удалось спастись. Их магия…

– Нет. – Аша безнадежно покачала головой. – Даже если бы кто-то и мог спастись, он никогда бы не оставил в беде всех остальных. Нет, они все погибли, никого не осталось. Никого. Красный диск заходящего солнца просвечивал сквозь скелеты деревьев. Его лучи падали на Ашу, окрашивая ее фигуру в красный цвет, заставляя ее золотистые глаза сверкать, как полированную бронзу. Солнце…

– Тас был прав! – У Палина перехватило дыхание. – Солнце не двигалось!

Тас, ты где, Тас? Он оглянулся. Кендер исчез.

21. Дуган Красный Молот. Серая Драгоценность. Любимцы Хаоса

– Так-то лучше, – пробормотал Тас, наблюдая за Палином с Ашей. – Теперь они вместе, а значит, все будет хорошо. По крайней мере, они явно заслужили, чтобы с ними все было хорошо. Я, правда, замечал, со вздохом добавил он, – что заслуги с воздаянием не всегда ходят в обнимку. Он наблюдал за ними достаточно долго. Он видел, что в объятиях Палина Аша постепенно успокаивается. Истинная любовь, если, конечно, ты сам не принимаешь в ней непосредственного участия, а так, стоишь в стороне и смотришь, – достаточно скучна. Тас зевнул, высморкался, чтобы избавиться от залетевшего в нос пепла, и оглянулся в поисках чего-нибудь поинтереснее. Рядом с ним проходила дорога, когда-то обсаженная деревьями.

«Каждая дорога куда-то ведет», – говорится в старинной кендерской поговорке.

Если к ней добавить другую: «По какой бы дороге ты ни пошел, всегда будешь прав, даже если это поворот налево», – то представление о философии кендеров будет почти полным.

– Возможно, как раз эта дорога и приведет меня к Серой Драгоценности, – задумчиво проговорил Тас. Он хотел было сказать Аше с Палином, что уходит, но, посмотрев на них еще раз, решил их не тревожить. Он тихо скользнул в сторону и бодро отправился по только что замеченной дороге. Пока он шел, бесшумно продвигаясь вперед, поговорить ему было не с кем (поскольку он шел один), и Тас решил вспомнить, что же он знает о Серой Драгоценности. «Я полагаю, что это некое драгоценное украшение, ну брошь или еще что-нибудь, а отличу я ее просто – она сломана, – размышлял Тас. – Последнее, без сомнения, просто замечательно, потому что теперь, даже при большом желании, я уже не смогу ее испортить». Он вспомнил, Рейстлин говорил что-то об ее охране, но Тас не слишком задумывался на эту тему. Драгоценности всегда охраняют, а он по опыту знал, что у охранников обычно сильно развиты совершенно необъяснимые предрассудки в отношении кендеров, и эти наверняка не были исключением. Он продолжал путь, перепрыгивая через упавшие обгорелые стволы и рассуждая о том, что покрывающая землю сажа во многом похожа на снег, вот только черная, пачкается и противно пахнет. Тут он заметил гнома, притаившегося за деревом.

– О боги, – сказал Тас, останавливаясь. – Как странно. Гном был исключительно хорошо одет, особенно для гнома, который прятался за обгорелым деревом в горелом и разоренном лесу. Его красивые одежды покрывал толстый слой сажи, ею же были покрыты его длинные волосы и борода. Плюмаж его шляпы поистрепался и был грязен. Он что-то высматривал. Он стоял вполоборота к дороге, то есть кендеру была видна только его спина.

– Похоже… Да, я прав, – пробормотал Тас. – Это Дуган Красный Молот. Он проследил направление взгляда гнома, но ничего не увидел. С его точки зрения обзор закрывала обугленная сосна. Гном, казалось, был очень увлечен своим занятием. Тас решил не беспокоить Дугана, а потому стал подбираться к нему поближе тихо, как мышь. Как это делается, он имел сведения из первых рук, а еще точнее – личный опыт. Однажды он случайно оказался превращенным в мышь.

Подобравшись к гному, Тас тихо положил руку ему на плечо. Просто поразительно, как высоко может прыгать гном, – при его-то росте. А подпрыгнуть, да еще не потерять притом широкополую шляпу, – это просто невероятно. После вышеописанного прыжка Дуган так посмотрел на Таса, что тот отшатнулся и, споткнувшись о лежащее за ним бревно, свалился на землю. Толстый гном тяжело дышал и постепенно наливался кровью. Вскоре он стал таким же красным, как небо.

Он подошел к кендеру и первым делом зажал тому рот.

– Во имя Реоркса, кто ты такой? – хриплым шепотом осведомился он. – И что ты тут делаешь? Тас попытался ответить, заметив про себя, что с заткнутым ртом это получается не слишком ловко.

– Ханксмелепон Ноойеда? – повторил гном. – Никогда о таком не слыхал.

Однако я тебя где-то видел. Тас яростно крутил головой, гримасничал и пытался знаками дать понять, что, будь рот у него открыт, разговор был бы более приятным. Дуган некоторое время наблюдал за ним, а потом убрал руку.

– Только тихо! – предостерег он. – Они близко. Вон там. Хотя я не уверен, слышат они или вовсе глухие, проверять не стоит. Тас кивнул и потер ушибленную при падении голову.

– Кто они? – шепотом спросил он.

– А ты кто? – поинтересовался Дуган.

– Извини, забыл представиться. – Тас встал на ноги. Дуган тоже поднялся.

Тас подумал, что гном, судя по его выдающемуся животу, вероятно, уже несколько веков как собственных ног не видел. Кендер протянул руку:

– Я Тассельхоф Непоседа.

– Хм, – фыркнул Дуган. – Вот, значит, откуда я тебя знаю. Я…

– Я знаю. Реоркс, – громко прошептал Тас. – Но ты не беспокойся, я никому не скажу, – торопливо добавил он, заметив, как потемнело лицо гнома.

– Нечего рассказывать, – прорычал гном, пристально глядя в глаза кендера.

– Мое имя – Дуган Красный Молот. Понятно?

– Нет, – подумав, ответил Тас. – Но, с другой стороны, есть еще масса вещей, которых я не понимаю. Смерть, например, или, допустим, шерифы. Они лишают нашу жизнь стольких радостей. Ну и раз уж мы об этом заговорили, почему икота? То есть я имею в виду, почему люди икают? А еще я надеюсь, ты сможешь объяснить… Дуган сказал что-то об адском пламени, которое скорее превратится в лед. Тас нашел замечание крайне любопытным и уже собирался попросить рассказать об этом поподробнее, но рука Дугана снова крепко запечатала ему рот.

– Зачем ты здесь? Что ты тут делаешь? – Он слегка приподнял ладонь, готовый вновь заткнуть кендеру рот.

– Меня послал Рейстлин Маджере! – гордо ответил Тас. – Я приехал за Серой Драгоценностью.

– Тебя? – Гном, забыв об опасности, произнес это слово достаточно громко.

Он испуганно пригнулся и пригнул с собой Таса.

– Тебя? – повторил Дуган в полнейшем изумлении. – Он послал тебя? Тасу не понравилось выражение, с которым Дуган произносил «тебя», – звучало как-то очень похоже на интонации Рейстлина.

– Я герой Войны Копья! – обиженно заметил Тас. – Я сражался с драконами.

Однажды я даже захватил пленника, что бы там Флинт по этому поводу ни говорил.

Я вытащил Сестана почти из самой пасти красного дракона. Я побывал в Бездне и вернулся оттуда, причем, заметь, дважды. Я…

– Довольно! – взвыл гном, стараясь не повышать голоса. Интересно, как ему это удалось. Тас готов был поклясться, что это невозможно, но, однако…

– Ладно, ты уже здесь. Я полагаю, что мне надо будет постараться извлечь из этого какую-нибудь пользу, – проворчал Дуган и добавил, что он не понимает, почему маг не послал еще десяток-другой овражных гномов, чтобы его, Дугана, несчастье было бы совсем уж полным. – Иди сюда, – сказал он в конце концов и, подхватив Таса под руку, подвел его к дереву.

– Я хочу тебе кое-что показать. Только держи рот закрытым! Тас посмотрел и промолчал, как ему и было приказано, но вовсе не по приказу, а потому, что увиденное резко усилило его желание, помолчать. И не раскрывать рта долго-долго. По кругу стояли семь мертвых сосен. Иголки на них сгорели, но в отличие от других деревьев, от которых остались только обгорелые стволы да иногда несколько самых толстых веток, эти сосны были почти нетронуты. Они стояли как призрачные скелеты, и кора на их стволах и ветках сморщилась и свисала лохмотьями. Рыдания подступили к горлу Таса от этого зрелища погибших величественных деревьев. В центре кольца мертвых сосен стояла деревянная пирамида. Поразительно и необъяснимо, но пирамида не носила на себе следов того всепожирающего пламени, которое еще недавно бушевало по всему остальному острову. У ее подножия что-то блестело, отсвечивая красным в лучах закатного солнца, которое так и не желало двигаться с места. Тас сложил руки рупором у рта и, приблизившись к Дугану, еле слышным шепотом спросил:

– Это и есть Серая Драгоценность?

– Половина. Она раскололась пополам, – мрачно ответил гном. Вторая половина осталась лежать на алтаре. Я спрятал ее от НЕГО. ОН может искать долго и тщательно, но все равно не найдет. Теперь я должен немного подумать.

– О чем подумать?

– Не твое дело, – сурово ответил Дуган. – Первое, что необходимо сделать,

– добыть Серую Драгоценность.

– Тогда пошли и возьмем ее. Что нам мешает?

– Они, – мрачно кивнул Дуган в сторону алтаря. Тас присмотрелся. Он не увидел ни драконидов, ни орд гоблинов и людоедов, или там неупокоенных рыцарей и скелетов воинов, ни одного из обычных хранителей волшебных драгоценностей.

Там не было даже шерифа. Там просто никого не было.

– Ты слегка переусердствовал с «гномьей водкой», да? – с симпатией сказал кендер.

– Я не пьян, – яростно возразил Дуган. – Охрана! Смотри, вон они там, между деревьев.

– Там никого нет, только черные тени самих деревьев, – сообщил Тас.

– Это они и есть! – прошептал в ответ Дуган. – Это не просто тени. Это живые тени. Страшные воины Хаоса.

– Они что, сделаны из теней? – проговорил пораженный Тас.

– Они не тени. Это дыры в ткани мира смертных. Ты смотришь не на них, а сквозь них в их мир – в мир несуществования. Если они коснутся тебя, то ты сам превратишься в то же, что и они, – в ничто. Этот проклятый Хаос уготовил подобную долю всем разумным и неразумным существам, живым и неживым, всем деревьям, и скалам, и рекам, и океанам… Все превратится в ничто. Тас почувствовал внезапный холод в животе. Он попробовал представить, как он сам станет ничем и все вокруг превратится в ничто; все станут ничем… Все растворится во тьме забвения, н никто никогда не узнает, что вообще что-то было.

– Ты… ты уверен, Дуган? – робко переспросил Тас, потирая живот и пытаясь избавиться от неприятного ощущения.

– Да, парень. Я уверен. ОН так обещал – и сдержит свое обещание. В этом ЕМУ можно верить. – зловеще добавил гном.

– А если мы добудем Серую Драгоценность, то сможем остановить ЕГО?

– Надеюсь, парень. Я, видишь ли, не уверен, но есть у меня одна мысль. – Он вздохнул. – Это, видишь ли, единственная наша надежда, насколько мне известно. А значит, мы должны попробовать.

– Дай я еще раз посмотрю. Тас вернулся на место, с которого они наблюдали.

– Так, значит, нам надо утащить половинки Драгоценности из-под носа этих теней.

– Живых теней, – уточнил тихо Дуган.

– Ну это не так уж и трудно. Есть у меня, – Тас уселся на землю и принялся перерывать содержимое своих сумочек, – один могущественный магический предмет…

– У тебя? – Дуган опустился на колени рядом с ним, пытаясь разглядеть, что же Тас там нашел.

– Да, у меня! Мне дал его мой дядя Неуловимый…

– Нет, не эта сушеная ящерица. По крайней мере, я думаю, что это сушеная ящерица…

– Может, это?

– Носовой платок с инициалами «Ф. Б.». Интересно, у кого такие инициалы?