Текст книги "Драконы подземелий"

15

Выбор Карамона.

Тике недостает сковородки.

Рейстлину – заклинания.

– Что она сделала? – прогремел Карамон, нависая над Тассельхофом подобно огромному утесу. Лицо великана побагровело, глаза сверкали. Кендеру в жизни не доводилось видеть его таким сердитым. – Почему ты меня не разбудил?

– Она заставила меня пообещать! – причитал кендер.

– Скажите на милость, когда тебя это останавливало? – рявкнул Карамон. – Живо зажги факел. Поторопись!

– Она пригрозила, что если я тебе скажу, то все диковинки в моих сумочках превратятся в тараканов, – оправдывался, как мог, Тас.

Свет вспыхнул. Колдун тотчас сел, протирая глаза.

– Да что это с вами обоими? Прекрати орать, Карамон. Твои вопли и мертвого разбудят!

– Тика ушла, – заявил богатырь, подбирая меч. – Она ушла посреди ночи, чтобы предупредить остальных.

– Ну что ж… молодец, – произнес Рейстлин. Несколько минут он не сводил внимательных, прищуренных глаз с лица брата, а потом спросил проникновенным тоном: – А куда пойдешь ты?

– За ней.

– Не будь глупцом, – холодно бросил маг. – Она в пути уже много часов. Тебе ее не догнать.

– Она могла остановиться передохнуть. – Схватив факел, великан огляделся. – Ждите меня здесь, досыпайте, я скоро… – Он замолчал на какое-то время, а потом встревоженно спросил:

– А где Стурм?

– Пропади все пропадом! – воскликнул Рейстлин, вскакивая. – Ширак! – произнес он. – Вот так и оставляй кендера сторожить!

– Он пошел туда. – Тас указал на библиотеку. – Я решил, что ему просто нужно в туалет.

– Он что-нибудь говорил? – Глаза мага угрожающе сузились.

– Я спросил, нельзя ли мне примерить шлем, а он ответил «нет», – обиженно отчитался кендер, очевидно, изрядно оскорбленный последним фактом.

Рейстлин принялся спешно собирать свои вещи.

– Нужно идти за Стурмом. Он не понимает, что делает, и может прямиком угодить драконидам в лапы!

– А как же Тика? Она ведь совсем одна, – настаивал Карам он.

– Она направляется в лагерь. Ничего с ней не случится. А Стурм попадет в беду.

Сердце Карамона разрывалось на части.

– Я не знаю…

– Делай как знаешь. Я иду за Стурмом, – заявил Рейстлин, поднимая свой мешок.

– И я, – заявил Тас. – Может, сегодня мне удастся примерить шлем. Я отдал Тике Грозу Кроликов, – добавил он, сочувствуя другу. – Свой меч она оставила в коридоре. Совсем забыл, она велела передать тебе, что все понимает.

Карамон тихонько застонал и тряхнул головой.

Тас помедлил минутку, желая посмотреть, идет ли Карамон, но великан не двигался с места. Боясь отстать и упустить нечто «сногсшибательно» интересное, кендер побежал догонять колдуна. Карамон услышал голосок Таса, доносившийся из библиотеки.

– Давай я понесу твой мешок, Рейст!

– Только тронь, голову оторву, – едва разобрал он ответ брата.

В этот момент он принял окончательное решение. Тика поймет. Она же сказала. Воин поспешно нагнал Рейстлина в дверях, ведущих в крепость.

– Дай я понесу, – предложил он. – Для тебя он слишком тяжел, – пробормотал Карамон и взвалил мешок на плечи.

Тика шла уже несколько часов; злость, отчаяние и любовь жгли ее, словно раскаленные угли. Вначале вспыхнула на один короткий миг горячая, болезненная любовь, но ее огонек тотчас поглотил пожар разбушевавшегося гнева. Он придал ей сил, отчего двигалась девушка довольно быстро. Во всяком случае, ей так казалось. Теперь почти невозможно было определить, как далеко она ушла. Туннель тянулся бесконечно. По дороге Тика вела воображаемые беседы с Карамоном и его братом, напрямик высказывая Рейстлину все, что она о нем думала.

Один раз ей послышался шум шагов. Сердце у нее подпрыгнуло, но не от страха, а от радостной надежды.

– Карамон! – воскликнула она. – Ты все же отправился за мной, я так счастлива!

Ответа, однако, не последовало. Больше никаких звуков не доносилось, и девушка решила, что ошиблась.

– Размечталась! – побормотала она с досадой, пнув валявшийся на полу камешек, отчего тот отлетел на порядочное расстояние. – Он не придет.

И тут все угольки, тлевшие в ее душе, потухли в один момент. Карамон и не собирался отправляться за ней. Тика выдвинула ультиматум: она или брат. Он сделал выбор.

– Он всегда будет выбирать Рейстлина, – с горечью сказала она себе. – Я знаю, Карамон меня любит, но брата он не оставит.

Она понятия не имела, почему это так, однако отдавала себе отчет в справедливости подобного умозаключения. Так будет, пока какие-нибудь обстоятельства не разделят близнецов, а может, даже и после этого.

Странный звук послышался вновь. На этот раз Тике точно не померещилось, и девушка ни капли в том не сомневалась.

– Тассельхоф? Это ты?

С кендера сталось бы оставить свой пост и потрусить вслед за ней. Он, должно быть, собирался подкрасться к ней и, внезапно выскочив из тени, наброситься на нее сзади. А потом умирать со смеху, восторгаясь, как славно он ее напугал.

Однако если это и был Тас, то он не услышал ее окрика.

Шум усилился, до Тики доносилось учащенное дыхание и шаркающие шаги. Неизвестный преследователь больше не пытался скрывать свое присутствие.

– Тассельхоф! – взвизгнула, похолодев, девушка. – Это не смешно…

Но, произнося эти слова, она уже знала: это не кендер. От страха мороз пробежал по коже, живот подвело. А к горлу подкатил колючий комок. Она не могла ни вздохнуть, ни сглотнуть. Тика переложила факел в левую руку, едва не выронив. Правая рука судорожно сжала болтавшийся на поясе кинжал. Ей вовсе не хотелось умирать, особенно в этом жутком месте, в одиночестве и кромешной темноте.

Видеть она ничего не видела, но до нее отчетливо доносилось царапанье когтей по каменному полу, и девушка мгновенно сообразила, что ее преследователь – драконид. Нужно бежать, спасаться, твердила себе Тика, однако ноги не повиновались. К тому же шаги и сопение делались все громче. Вот уже уродливый силуэт показался на границе освещенного факелом круга. Драконид направлялся прямиком к ней. При виде Тики его безобразная чешуйчатая морда расплылась в похотливой ухмылке. Он издал булькающий звук, слюна сочилась из клыкастой пасти. На поясе у воина Такхизис висела кривая сабля, однако тот не стал ее вытаскивать. Он не хотел убивать свою жертву, намереваясь прежде насладиться женским обществом.

Девушка подпустила человека-зверя поближе. И это не являлось некой продуманной тактикой – Тика просто остолбенела от ужаса, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой. Красные глаза драконила вспыхнули в темноте. Плотоядно облизнувшись, он раскрыл когтистые объятия, растопырил крылья, отрываясь от земли в подлом намерении наброситься на свою жертву и повалить ее на пол.

В Тике же с каждым мгновением крепла решимость. Она сделала руку девушки твердой, обратив страх в силу. Выпростав руку с факелом, Тика полоснула им по похотливой роже. Случайно или нет, но удар пришелся точно в цель, когда драконид навис над ней.

Бааз грузно шлепнулся на каменный пол, подмяв под себя крылья. Тика тотчас отшвырнула факел и, держа кинжал обеими руками, в одну секунду оказалась над поверженным врагом. Крича от ярости, она вонзала раз за разом свой коротенький клинок в ненавистную тварь.

Драконид пытался ее схватить, а девушка даже не видела, куда наносит удары, пелена ярости застлала глаза. Она просто била наугад, не останавливаясь, пока тварь шевелилась.

Тут клинок соскользнул, и удар пришелся по камню, больно отдавшись у нее в плечах. Оружие выпало из мокрых от крови рук. В приступе панического ужаса Тика принялась шарить по полу в поисках своего клинка. Нащупав его, подобрала и только тут обнаружила, что ее враг мертв. Удар пришелся не по плитам пола, а по окаменевшему дракониду.

Судорожно глотая воздух, дрожа всем телом, девушка почувствовала во рту горький, мерзостный привкус. Облегчение пришло лишь после приступа рвоты. Сердцебиение мало-помалу успокоилось. Дышалось свободнее, однако на смену страху пришло ощущение жгучей боли в руках и ногах. Тика подобрала факел, посветила им на труп драконида, дождавшись, пока тот не обратится в прах. Лишь после этого она окончательно поверила в смерть чудовища.

Тика задрожала, с трудом удержавшись на ногах, когда ей в голову пришла мысль о том, что поблизости могут бродить и другие монстры. Она поспешно отерла с рук кровь, чтобы крепче держать оружие, и стала выжидать. Боль в конечностях не унималась, перепуганную девушку бил нервный озноб. Но в голове у нее неожиданно прояснилось. Если бы поблизости оказались другие дракониды, то они уже напали бы на нее. Этот действовал в одиночку, не желая делиться добычей.

Тика осмотрела свои ранения. Плечи и ноги покрывала паутина порезов и ссадин, но ничего серьезного не обнаружилось. Драконид вовсе не ожидал такого яростного отпора и совершенно растерялся. Царапины горели и обильно кровоточили, но все к лучшему. Это предотвратит заражение.

Тика промыла ссадины водой из своей фляги, отерла с лица и рук кровь драконида и прополоскала рот, избавляясь от противного привкуса. Затем сплюнула воду, не решаясь проглотить.

Измученная до полусмерти, больная и дрожащая, точно в лихорадке, она мечтала свернуться калачиком и от души поплакать, но задерживаться в туннеле было слишком страшно. К тому же она должна успеть предупредить Речного Ветра. Времени и без того осталось слишком мало.

Стиснув зубы, Тика пристегнула свой клинок к поясу и решительно двинулась дальше.

Тассельхоф привел близнецов и принца Стурма, как кендер величал теперь рыцаря, к вентиляционной шахте. Добравшись до ее конца, они осторожно высунулись наружу. Ночью в крепости царила полная тишина, и все четверо надеялись: убив дракона и всласть намородерствовавшись в разрушенной твердыне, дракониды отправились дальше. Но вместо этого обнаружили вражеский лагерь внизу, у самого подножия крепости.

Дракониды спали прямо на земле, обвив хвостами свои когтистые лапы и сложив крылья. Головы монстров покоились на мешках с награбленной тут же добычей. Одного драконида оставили сторожить. Борясь со сном, он то и дело клевал носом, однако тут же стряхивал с себя дрему и продолжал доблестно нести караул.

– Ты же говорил, будто их тут целое войско, – сурово произнес Карамон. – Я пока что насчитал пятнадцать.

– Ну, это почти армия, – оправдывался кендер.

– Даже близко нет, – покачал головой богатырь.

– Пятнадцать штук или тысяч – для нас разница невелика. Нам все же придется как-то пробраться мимо их лагеря.

– Если только не существует иного пути… – Карамон с надеждой глянул на Стурма, но тот лишь покачал головой.

– Торбардин находится там. – Он указал на юг. – Путь туда лежит через Дерготские равнины.

– Знаю я, – с досадой отмахнулся Карамон. – Ты повторил это уже три раза за последние пять минут. Нет ли другого выхода из крепости?

– Наши войска штурмовали ворота. Мы ворвались через них и смели защитников.

– Это единственный путь, – выговорил Рейстлин хрипло.

– Ты не можешь знать этого наверняка, давайте поищем.

– Поверь мне, – сухо отозвался колдун. – Я знаю. Карамон покачал головой, но не стал настаивать.

– Мы просто подождем, пока дракониды уйдут. Они не станут торчать здесь весь день, – предложил Рейстлин задумчиво. – Они, должно быть, вернутся в крепость проверить, не осталось ли там чего ценного. Когда они войдут внутрь, мы сможем выбраться отсюда.

– Перебить их всех, да и дело с концом, – неожиданно подал голос Стурм. – Это же гоблины, мы вчетвером справимся с ними в два счета.

Карамон удивленно покосился на рыцаря. Наверное, проклятый шлем повредил мозг несчастного!

– Гоблины? Какие же это гоблины? – Он озадаченно посмотрел на Рейстлина. – Почему он считает их гоблинами?

– Странно, – кивнул заинтригованный маг. – Вероятно, дракониды не существовали во времена, когда жил принц. Шлем не смог идентифицировать чудищ. Поэтому принцу кажется, что он видит гоблинов.

– Замечательно, – пробормотал богатырь. – Нечего сказать.

Он перевел взгляд на отвесную стену, черную и гладкую, уходившую вниз футов на тридцать и заканчивавшуюся большущей кучей каменных обломков. Эту груду булыжников окружал пятачок сухой земли, на котором дракониды устроились на ночлег. А дальше тянулась топь, окутанная густым тлетворным туманом.

– Думаю, мы сможем спуститься вниз по стене, – проговорил Карамон, но в голосе его не слышалось уверенности. – Гладкая, словно ее отполировали.

Он дождался, когда стражник в очередной раз задремлет, и высунулся из отверстия, желая как следует осмотреться. Но, едва коснувшись гладкого черного камня, он выругался и отдернул руку.

– Проклятие! – проревел он, растирая сделавшуюся ярко-красной ладонь. – Этот камень холоден как лед! Будто руку в прорубь суешь! – Он подышал на пальцы.

– Дай я попробую, – с энтузиазмом воскликнул Тассельхоф.

Стражник поднял голову, зевнул, обводя взглядом стену. Карамон сгреб кендера в охапку и стащил шустрого малютку вниз.

– Ты-то можешь положиться на свое магическое искусство, – буркнул богатырь брату, – а вот остальным придется воспользоваться веревками. Пока мы будем ползти по этой стене, из нас получатся отличные мишени.

Рейстлин посмотрел на близнеца долгим, пронизывающим взглядом.

– Что-то ты сегодня с утра не в духе, брат мой.

– М-да… – Карамон потер свой заросший щетиной подбородок. Он не брился уже несколько дней, и лицо начало чесаться. – Я просто беспокоюсь за Тику, вот и все.

– Ты винишь меня в том, что девчонка сбежала одна.

– Нет, Рейст, я тебя не виню, – возразил поспешно воин. – Если хочешь знать, я виню себя.

– Это я виноват, – произнес кендер. – Я должен был пойти с ней.

Кендер схватил свой хвост и больно себя дернул в качестве наказания.

– Если кто-то и виноват, так это сама Тика. Она сбежала по своей же глупости, – отрезал холодно колдун. – Но если смотреть правде в глаза, то в лагере куда безопаснее, чем здесь, с нами.

Карамон нахмурился, желая что-то возразить, но сдержался.

– Давайте-ка ближе к делу. Карамон, возвращайтесь с Тасом в крепость за дополнительными веревками и какими-нибудь приспособлениями, которые можно использовать для спуска. А я останусь здесь с Его Высочеством.

Когда великан в сопровождении кендера начал спускаться обратно, Стурм, предполагая малодушное дезертирство, чуть не ринулся вперед очертя голову. Колдуну едва удалось убедить Светлого Меча повременить с самоубийством.

– Надеюсь, дракониды скоро уберутся оттуда, – пробормотал Карамон. – Долго нам Стурма здесь не удержать.

Карамон и Тассельхоф вернулись с веревкой и стали закреплять ее. Сообразив, чем именно они заняты, Стурм предложил свою помощь. Сам рыцарь ровным счетом ничего не знал о скалолазании, а вот принц Граллен, проживший всю жизнь в горном королевстве гномов, был этому прекрасно обучен. Он показал Карамону, как вязать надежные узлы и закреплять веревки.

Пока они были заняты этой работой, дракониды начали просыпаться. Рейстлин, наблюдавший за происходившим внизу, увидел, как бааза на посту сменил бозак. Более высокий и не столь безобразный, как его сородичи, бронзовый драконид походил скорее не на командира, а на надсмотрщика над рабами.

Проснувшись, он обошел своих солдат, раздавая направо и налево пинки, пока с ворчанием и жалобами все они не поднялись. Бронзовый воин швырнул подчиненным куски кишевшего червями мяса, оставив самую большую порцию для себя и пяти баазов, которые, очевидно, были его телохранителями.

Из смеси драконьего наречия, Общего языка и военного жаргона Рейстлин понял, что бозак велит своим солдатам возвращаться в крепость, чтобы продолжить поиски всяческих ценностей. Он напомнил о причитавшейся ему доле и о том, что утаивать найденное лучше даже не пытаться, иначе он-де отрежет провинившемуся крылья.

Вслед за своим командиром дракониды промаршировали в крепость. Их голоса стали раздаваться где-то далеко внизу, под вентиляционной шахтой.

Карамон напряженно ждал, держа наготове веревку, пока стихнут крики и шум шагов. Затем обменялся взглядами с братом и кивнул:

– Мы готовы.

Рейстлин вылез на самый край отверстия. Крепко сжав посох Магиуса, он принял нужное положение, посмотрел вниз – до земли было каких-то восемьдесят футов – и поднял руки.

– Не надо, Рейст! – вдруг крикнул Карамон. – Я могу спустить тебя на спине.

Рейстлин обернулся:

– Ты же бессчетное количество раз видел, как я это делаю, брат.

– Да, знаю, – ответил воитель. – Просто… твое волшебство не всегда срабатывает.

– Мое волшебство срабатывает не всегда, потому что я человек, и мне свойственно ошибаться, – раздраженно возразил Рейстлин, который терпеть не мог, когда ему напоминали о его промахах. – Но магия посоха действует безотказно.

Несмотря на столь уверенное заявление, колдун почувствовал дрожь в коленях, впрочем, страх охватывал его всякий раз, когда он целиком отдавался на милость волшебства. Ему вновь и вновь приходилось убеждать себя, что это глупо. Расставив руки, он произнес заклинание и воспарил.

Посох не подвел Рейстлина и на этот раз, магические токи подхватили юношу и бережно опустили на землю, словно он был не тяжелее пушинки.

– Вот бы и мне так научиться, – с завистью протянул Тассельхоф, высовываясь в дыру. – Может, стоит попытаться, а, Карамон? Вдруг в воздухе осталась еще хоть чуточка волшебства…

– Тогда тебе не удастся потрогать стену, которая обжигает ладони, словно лед, – усмехнулся дюжий воин. – Неужели ты упустишь такое развлечение?

Он посмотрел вниз. Рейстлин махнул рукой, давая знать, что спустился благополучно, и направился к воротам крепости, где пробыл довольно долго, наблюдая и прислушиваясь, пока, наконец, не подал знак, что все спокойно. Карамон спустил вниз мешки с поклажей, а также хупак кендера и доспехи Стурма, которые Рейстлин предложил оставить в крепости, но Карамон в кои-то веки с братом не согласился.

Рейстлин отвязал мешки, сложил все в одно место и встал около входа, спрятавшись за кучей обломков, чтобы в случае появления драконидов застать их врасплох. Карамон, Тас и Стурм начали спуск.

Соламниец спускался, ловко перебирая руками, с привычной легкостью. Тассельхоф обнаружил, что гладкие стены и впрямь забавны. Он изо всех сил толкался ногами и отлетал далеко назад и затем с размаху врезался в камень. Шалопай развлекался так до тех пор, пока Карамон строго не велел ему прекратить заниматься ерундой и спускаться на землю. Сам богатырь двигался медленно, побаиваясь, что веревка не выдержит его веса, и неуклюже ставя ноги. Когда, наконец, великан оказался на твердой земле, из его могучей груди вырвался вздох облегчения. Слезть с каменной груды было гораздо проще, чем спускаться по отвесной стене. Они подняли свою поклажу, но тут Рейстлин подал знак молчать.

– Кто-то идет!

Карамон в тревоге взглянул на три веревки, свисавшие из дыры. Глядя с этой точки, он понял, откуда крепость получила свое название. Она и вправду имела пугающее сходство с человеческим черепом. Вентиляционное отверстие походило на один глаз, второе, немного поодаль, на другой. Ворота напоминали рот с рядами кривых зубов, образованных сталактитами и сталагмитами. Веревки, болтавшиеся на стене, сообщали о присутствии чужаков всем и каждому. Вначале Карамон хотел укрыться в густом тумане, поднимавшемся над топью, но потом решил, что если случится столкнуться с драконидами, то сражаться будет удобнее на твердой земле.

Карамон вытащил меч, Тассельхоф, сетуя на отсутствие Грозы Кроликов, крепче сжал свой хупак. Стурм тоже обнажил клинок. Богатырь искренне надеялся, что принц Граллен столь же искусный воин, как и Стурм Светлый Меч. Рейстлин, спрятавшись за грудой каменных обломков, приготовился произносить заклинания.

Бозак и пятеро его телохранителей вышли из крепости, намереваясь лично осмотреть добычу каждого, чтобы проверить, не утаил ли кто чего-нибудь стоящего. Приготовившись отбирать награбленное, бозак вовсе не ожидал драки. Он и его товарищи явно растерялись, столкнувшись нос к носу с вооруженным врагом.

Тем не менее, дракониды были рождены и взращены для войны, и бозак быстро оправился от шока. Вначале он прибегнул к колдовству, чтобы обезоружить воина, который, как ему показалось, представлял наибольшую угрозу. Световой шар вспыхнул в когтистой лапе драконида и ударил Стурма так, что тот с криком повалился на землю и стал со стонами бить себя в грудь.

Увидев, что рыцарь повержен, бозак повернулся к Карамону. Тварь расправила крылья и оттого стала казаться еще больше. Вытащив меч, драконид принялся описывать в воздухе широкие сверкающие дуги. Карамон отразил первый удар, больно отдавшийся в плече.

Но не успел Карамон опомниться, как бозак развернулся и ударил его по ногам своим мощным хвостом, так что великан рухнул на колени. Пытаясь подняться, Карамон увидел нависшего над ним врага, парившего в воздухе с занесенным мечом. Карамон подставил клинок, и от удара посыпались искры.

Невидимый противникам в своем укрытии, колдун достал розовые лепестки и приготовился произнести заклинание, которое должно было наслать на троих стоявших поблизости баазов зачарованный сон. Маг не был на сто процентов уверен, что все получится, Рейстлин и раньше пробовал воздействовать на драконидов с помощью магии, но они могли противостоять колдовству.

Два бааза оступились, а один даже ослабил хватку, так что чуть не выронил меч, но лишь на мгновение. Ему удалось стряхнуть сон, и он ринулся в драку. Двое других устояли на ногах и, к несчастью, поняли, что их пытался околдовать волшебник. Дракониды стали озираться и заметили Рейстлина.

Маг уже хотел предать их огненной смерти, но с ужасом обнаружил, что позабыл заклинание. Тщетно он рылся в памяти, заветные слова не шли на ум. Рейстлин жестоко отругал себя за легкомыслие. Слишком он увлекся подслушиванием и подсматриванием за Тикой и Карамоном прошлой ночью, а надо-то было думать совсем о другом.

А сейчас прямо перед ним стоял разъяренный драконид. Рейстлин в отчаянии поднял посох, пытаясь отразить удар и молясь про себя, чтобы тот его не подвел.

Стоило мечу соприкоснуться с посохом, как сверкнула вспышка, раздался звон и вой. Бааз выронил оружие, завертелся на месте, размахивая обожженными руками. Видя постигшую товарища участь, второй воин приближался к магу осторожно, но все же приближался. Рейстлин прижался спиной к камням и снова выставил перед собой посох.

Ни один драконид не обратил внимания на кендера, решив, что эта мелочь неопасна и они могут с чистой совестью оставить ее напоследок. Бааз подбежал к Стурму то ли для того, чтобы прикончить врага, то ли для того, чтобы обыскать тело, а может, он собирался сделать и то и другое.

– Эй ты, ящерица! – воскликнул Тассельхоф и, подпрыгнув, ударил драконида своим хупаком по затылку.

Удар, пришедшийся по чешуйчатой голове, мог разве что разозлить драконида. Он развернулся с мечом в руках, чтобы пришлепнуть кендера. Но поймать его было не так-то просто. Тассельхоф прыгал из стороны в сторону и уворачивался, дразня бааза.

Драконид наносил удар за ударом, но кендер всегда успевал отпрыгнуть, выкрикивая всякие обидные прозвища типа «пень чешуйчатый» или «драконья какашка» и тыча в бааза своим хупаком. От этого мельтешения и визга у драконида голова пошла кругом, и он поддался на провокацию.

Тассельхоф увел врага подальше от Стурма, но, к несчастью, слишком увлекшись, кендер не посмотрел, куда направляется, и оказался на самом краю топи. Сделав еще один, последний скачок, чтобы увернуться от удара, грозившего разрубить его пополам, он поскользнулся на мокром камне и, помахав несколько секунд руками в попытке удержать равновесие, свалился в вонючую грязь.

Бааз уже готов был ринуться за ним, когда резкий окрик командира привел его в чувство. После секундного колебания он оставил кендера, уже почти скрывшегося в зыбкой трясине, и побежал на помощь товарищу, который все не мог сообразить, как половчее прикончить колдуна.

Карамон двинул своему противнику сапогом в колено. Бозак, взвыв от боли, ударил богатыря в ответ, попав прямо в солнечное сплетение, так что Карамон на какое-то мгновение оказался обездвижен и мог лишь судорожно хватать ртом воздух. Бронзовый воитель уже поднял меч, приготовившись нанести смертельный удар, когда страшный крик, раздавшийся сзади, заставил его обернуться.

Карамон поднял голову, чтобы посмотреть. И оба застыли от ужаса.

Белесые, мертвенные глаза, окутанные лохмотьями ночного мрака, парили возле Рейстлина. Один драконид лежал на земле, уже распадаясь в прах. Другой бааз жутко кричал, в то время как кисть столь же бледная и мертвенная, как и глаза, выворачивала его руку; плоть драконида на этом месте высохла и сморщилась, тело начало каменеть.

Карамон попытался подняться, опасаясь, что его брат станет следующей жертвой привидения. К его удивлению, призрак вовсе не обратил внимания на Рейстлина, который стоял, прижавшись спиной к камням и выставив перед собой посох. Вместо этого безжизненные глаза и обрывки темноты, словно грозовая туча, нависли над бозаком. Крича в агонии, ящер извивался, словно уж. Изо всех сил пытался он высвободиться, но хватка была мертвой.

Когда тело драконида начало каменеть, Карамон вспомнил, что происходит с бозаками после смерти, и попытался отползти как можно дальше от поверженного врага. Кости драконида взорвались, Карамона обдало волной обжигающего воздуха; взрыв распластал его по земле, оглушив на несколько мгновений.

Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Карамон поспешно вскочил на ноги и обнаружил, что битва закончилась. Те двое драконидов, которым удалось выжить, спешили под защиту крепости. Призрак последовал за ними, и Карамон услышал предсмертные крики слуг Такхизис. Он с облегчением вздохнул, но тут же похолодел от ужаса.

Два белесых глаза парили возле Рейстлина.

Карамон ринулся к брату, хотя понятия не имел, как можно ему помочь.

Затем он увидел, как глаза опустились, словно мертвец кланялся магу. Привидение исчезло, оставив лишь леденящий холод да прах своих жертв.

– Ты не ранен? – выдохнул Карамон.

– Нет. А ты? – озабоченно спросил Рейстлин.

Он оглядел брата, так что сам узнал ответ на свой вопрос, затем его взгляд упал на Стурма. – Что с ним?

– Не знаю. Его поразило какое-то заклятие. Рейст, те призраки…

– Забудь ты о призраках. Он тяжело ранен? – спросил Рейстлин, отодвигая Карамона с дороги.

– Не знаю, – ответил Карамон, прихрамывая вслед за ним. – Мне было не до того.

Он протянул руку и сжал плечо брата, заставив его остановиться.

– Та нежить поклонилась тебе. Это ты ее вызвал?

Рейстлин окинул Карамона ледяным взглядом, саркастическая усмешка чуть скривила его губы.

– Ты много преувеличиваешь мои способности, брат, если считаешь, что я могу повелевать мертвыми. Подобное колдовство не в моих силах, уверяю тебя.

– Но, Рейст, я видел это…

– Да у тебя галлюцинации. – Рейстлин сердито глянул на Карамона. – Сколько раз тебе повторять: я не люблю, когда до меня дотрагиваются.

Карамон выпустил плечо брата.

Молодой колдун поспешил взглянуть, что случилось со Стурмом. Карамон не мог припомнить, чтобы его брата когда-либо прежде так заботило здоровье рыцаря. Воину показалось, точно Рейстлин куда больше волнуется по поводу участи принца Граллена. Карамон последовал за братом, а в это время, фыркая и отплевываясь, Тассельхоф выбирался из илистой жижи.

– Ух! – выдохнул кендер, отжимая мокрый хвост и утирая с лица грязь. – Эта топь оказалась совершенно не на месте. Как там Стурм? Что я пропустил?

Рейстлин держал руку на пульсе рыцаря. Его нагрудник был опален, основной удар пришелся на него, и сам соламниец пострадал не слишком серьезно. Прикосновение колдуна привело его в чувство. Он зашевелился и открыл глаза, порываясь встать.

– Рейст, если не ты вызвал этих призраков, то почему они не напали на нас? – не унимался Карамон, помогая Стурму подняться на ноги. – Почему они убили лишь драконидов?

– Не знаю я, Карамон, – не скрывая раздражения, ответил Рейстлин. – Я не специалист по неупокоенным мертвецам.

Видя, что брат все еще ждет объяснений, золотоглазый маг со вздохом сказал:

– Существует множество объяснений. Ты не хуже меня знаешь, что призраков иногда оставляют в качестве стражей. Может, дракониды позарились на сокровища или же, как любит повторять рыцарь, зло обратилось против себя самого.

Карамона, похоже, это не убедило.

– Все может быть. – Он пристально посмотрел на брата. – Нужно уносить отсюда ноги, пока не вернулись остальные.

Рейстлин бросил взгляд на ворота, походившие на ухмылку черепа, и на какое-то мгновение ему показалось, будто руины смеются.

– Не думаю, что они вернутся, но ты прав. Пора в путь. – Он посмотрел на валявшиеся на земле мешки с добычей и покачал головой. – Жаль, у нас нет времени перебрать их содержимое. Кто знает, может, там окажутся бесценные вещи?

– Я бы не прикоснулся к ним даже за гору золота, – признался Карамон, обводя мешки мрачным взглядом. – Что ж, Ваше Высочество, показывайте путь.

Хотя Стурм шатался, словно пьяный, никаких серьезных повреждений он не получил, кроме небольших ожогов на плечах и руках. Одержимый духом, рыцарь направился прямо в топь, по щиколотки входя в воду. Туман клубился и вился вокруг него.

– Я только что оттуда, – энергично запротестовал Тас. – Это вовсе не так весело, как может показаться на первый взгляд. – Он пожал плечами и подобрал свой хупак. – Ну ладно, во всяком случае, мокрее я уже не буду. – Он нырнул в туман и последовал за Стурмом.

Рейстлин поморщился. Подвязав полы своей мантии, волшебник прощупал посохом дно и осторожно ступил в воду.

Карамон пошел вслед за ним, готовый в любую минуту поддержать брата.

– Просто мне показалось, будто я слышал, как призрак говорил с тобой, Рейст. И будто бы он назвал тебя «Хозяин».

– У тебя богатая фантазия, братец, – саркастически ответил колдун. – Возможно, когда все это закончится, тебе стоит взяться за перо.