Текст книги "Средневековая Франция"

История развития мировоззрения, сложившегося в Средневековье, основана на изучении богатого наследия народного творчества. За интересующий нас период существующий в устном виде фольклор начал принимать письменное оформление. Опираясь на бретонские мифы и легенды, куртуазная литература использовала сюжеты, источником которых явилось народное творчество: фантастические существа, населяющие леса и озера, в частности, феи (Дама озера, воспитавшая Ланселота; неоднозначная фигура Мелюзины). Начиная с XIII столетия проповедники пересыпали свои проповеди забавными историями, привлекая внимание слушателей и способствуя тем самым лучшему усвоению и запоминанию преподанных ими «уроков» богословия. Ведь для установления взаимопонимания с паствой не было ничего лучше, чем рассказы, основные на близких по духу народных легендах. Развиваясь по этим двум направлениям, культура фольклора адаптировалась к новым урбанизированным условиям жизни общества.

Но вместе с тем церковь боролась с элементами фольклора, противостоящими христианству или чуждыми ему. Ею отрицались и осуждались фольклорные концепции календаря: праздники январских календ (начинание важных дел первого января), вера в то, что двенадцать дней между Рождеством и Крещением предсказывали события двенадцати последующих месяцев года, молитвы, обращенные к полной луне, соблюдение «египетских» дней (в воспоминание о семи казнях египетских), гадания, колдовство и т. д. Духовенство выступало ярым противником поклонения источникам воды, озерам, священным деревьям и лесам, запрещая исповедование языческих культов: от паломничества в Домб к святому Гинефору, который был не кем иным, как псом борзой породы, несправедливо убитым своим хозяином, до исполнения танцев cheval-jupon, иногда совпадающих с праздником Святой Троицы. А в ночных кавалькадах Месни-Эллекен (так назывался отряд погибших рыцарей) церковники видели явление на землю душ грешников, вернувшихся из чистилища, чтобы просить живых молиться об облегчении их участи. В городах самыми показательными проявлениями народной культуры были шествия с драконами, так называемые знаменитые «тараски» из Тараскона, и карнавалы, появившиеся в XII в. Духовенству не удалось побороть мощные всплески народного творчества, являющиеся частью религиозных праздников, и вписывающиеся в литургический календарь. Самое любимое народом шествие устраивалось в Вербное воскресенье, имеющее еще одно название: «Pâques fleurie», то есть «расцветающая Пасха». А на карнавал, устраивавшийся накануне строгого сорокадневного поста, клирики запрещали народу ношение масок, искажающих внешность человека, созданного по образу и подобию Божьему.

До знакомства с серией акварелей, точно обрисовывающих костюмы, которые носили во время карнавалов в Нюрнберге с 1429 по 1539 г., мы имели слабое представление о полном карнавальном цикле, хотя «Роман о Фовеле» сообщал нам некоторые сведения об этих народных гуляниях, проходивших в XIV столетии.

Мистерии как вид религиозного представления, появились после 1400 г. и, таким образом, хронологически не входят в сферу наших интересов. Мы дадим лишь самые общие представления о зарождении и первых шагах театрального искусства в средневековом обществе, существовавшего в формах литургических представлений и светских (городских) постановок.

Первые представления были поставлены в монастырских церквях и показаны зрителям на Пасху. Три монаха разыграли посещение Гроба Господня, направляясь к алтарю, на котором возлежал четвертый исполнитель в белоснежных одеждах, распевавший «Quem queritis in sepulchro?» («Что ищете вы в гробнице?»). Обернувшись лицом к публике, он заканчивал свою песнь, которую тут же подхватывал церковный хор. Святой Эзелволд после просмотра драматизированного богослужения в церкви Флёри-сюр-Луар в Гане включил его между 965 и 975 гг. в свой свод правил «Regularis Concordia».

Четыре монаха достигли настоящего актерского мастерства, воплотив трех Марий и ангела в сюжете «Благовещения». К основному ядру постановок вскоре прибавились и другие представления: бегство Петра и Иоанна, встреча Марии Магдалины с воскресшим Христом в саду, Noli Me tangere («He прикасайся ко Мне). Лирические монологи и диалоги стали более содержательными и лучше передавали характеры героев, а действие разворачивалось в разных концах храма. По образу пасхальных представлений разыгрывались и другие постановки, темами которых были Вознесение и, главным образом, Рождество; к ним вскоре прибавились поклонение пастухов и волхвов (Ludus pastorum, Ludus stellae), избиение младенцев и шествие пророков. А в церкви Флёри-сюр-Луар поставили воскрешение Лазаря.

Средневековая мистерия

В рамках светских представлений, исполнявшихся на народном языке, ставили французское «Действо об Адаме» (XII век), о чем свидетельствуют дидаскалии на латинском языке, предписывающие актерам определенные жесты и интонации, а также декорации, построенные на контрасте, усиливающим пропасть между адом и раем. Начиная с XIII столетия, цеховые корпорации заказывают к ежегодному празднованию дня основания их братства миракли, посвященные жизни святого, покровительствующего их цеху. Именно это послужило поводом для буржуазии и жонглеров Арраса заказать приблизительно в 1200 г. Жану Боделю «Действо о Святом Николае», а в 1276 г. Адаму де ля Аль – «Действо листвы». Между 1339 и 1382 гг. для парижских ювелиров были разыграны 40 мираклей, посвященных Богородице.

Итак, средневековый театр появился на свет, но он достигнет своего величия и расцвета лишь с постановками больших мистерий, в которых примут участие десятки, а иногда и сотни человек.

Отметим, наконец, что на полях одного из часословов конца Средневековья изображено представление кукольного театра, даваемое в уличном балагане.

В каждом средневековом городе существовали бани и парные, закрытые после 1500 г. как распространители «неаполитанской заразы» (то есть сифилиса). И действительно, предоставление услуг проституток было одной из «банных» функций. Именитые горожане и даже принцы не гнушались приводить в бани своих гостей. На нескольких дошедших до нас миниатюрах изображены общественные бани, где женщины и мужчины совместно принимали банные процедуры, сидя в одной ванне и лаская друг друга, после чего направлялись к здесь же расположенным постелям. Около ванн стояли накрытые столы, и купающиеся сочетали удовольствия от вкушения яств с «банными» радостями. И в этом смысле сексуальная жизнь входила в комплекс занятий, относящихся к досугу. В 1297 г. в Париже насчитывалось около 26 парных; посещение бани стоило 4 денье, а парной – два денье (по «Книге ремесел» Этьена Буало, прево Парижа). Вызывая обильное потоотделение, парная глубоко очищала кожу, в бане омывали тело водой, заканчивая этой процедурой мытье. С восходом солнца банщики или банщицы своими криками возвещали об открытии бань. В этих заведениях клиентам предлагались также услуги парикмахеров и многочисленного женского персонала, среди которого проституток было более чем достаточно. А в кабинеты, рассчитанные на двух человек, иногда заказывали еду из харчевен. В «Романе о Розе» Жана де Мена посещение бань превратилось в мирской праздник, сопряженный с сексуальными удовольствиями, получаемыми вне брака.

Баня

На миниатюрах также изображены ванные, которые люди, располагающие достаточными средствами, оборудовали в своих домах. Служанка наполняла их горячей водой, разбавляя холодной до нужной температуры. Если по желанию хозяина нужно было устроить влажную парную (нечто вроде сауны), ванна накрывалась простыней.

Наконец, термальные ванны, принимаемые с лечебными целями еще Карлом Великим в Ахене, оставались популярными в Средневековье. После небольшого перерыва, вызванного периодом волнений и беспорядков, термальные ванны в Бурбон-л'Аршамбо в Оверни (их целебную силу высоко ценили римляне) возобновили прием страждущих. Специализаций горячих источников было лечение ревматизма. Каждый пациент принимал горячую ванну (воду, достигавшую температуры 53 градусов, разбавляли холодной водой) в отдельном кабинете, рядом с которым располагалась комната отдыха. Начало лечение зависело от фаз луны. Но даже если не принимать во внимание термальные источники, посещение парной и бани было одним из способов лечения, служащим дополнением к кровопусканию.

Средневековье заимствовало у греко-латинского мира метание оружия, игры в шары, мячи и т. д. К концу этого периода получила большое распространение игра под названием «же де пом», в которую играли большими и тяжелыми кожаными мячами, так туго набитыми шерстяными или шелковыми оческами, что они отскакивали от земли. Руки игроков были защищены специальными перчатками. Игра в кости справедливо считалась по преимуществу средневековой игрой, хотя также была наследием Античности. Археологическими раскопками обнаружено большое количество игральных костей, изготовленных из обычной и слоновой кости, из дерева, стекла и металла. В 1297 г. в Париже насчитывалось не менее семи производителей этого товара. Игры в кости были разнообразными: от самых простых («griesche») до очень сложных («raffle»).

Игра в шахматы.

Средневековая миниатюра

Отсутствие четких и единых правил приводило к ссорам и конфликтам. К тысячному году в Европе появились игры, завезенные из Азии, среди которых были и аристократические шахматы, фигурки которых были выточены из драгоценных пород деревьев, ценного минерала гагата, слоновой кости, а иногда и из обычного дерева (раскопки в Шаравине и Изере). Названия шахматных фигур были изменены и стали отражением западного образа жизни: визирь стал королевой; слон – судьей или епископом (впоследствии, к концу Средневековья, – дураком). Правила игры в шахматы были выражением духа феодального сражения, в котором отдавалось предпочтение рукопашной схватке с небольшой амплитудой перемещения и оборонной тактике. К концу Средневековья введение новых шахматных правил, близких к современным, способствовало развитию стратегии этой игры. В шансон де жест и куртуазной литературе описывалась игра в шахматы как привилегия и непременный атрибут аристократической жизни, ставшая частью рыцарского воспитания (Ланселот, Тристан). Зарождающаяся буржуазия старалась подражать образу жизни рыцарства, включая и игры.

Карточные игры появились лишь в конце XIV столетия. В шансон де жест описывались также и настольные игры и игры в классы, диаграммы которых, представленные в миниатюрах, часто изображались на камнях, стенах и скамьях монастырей.

В отсутствие военных действий праздные аристократы играли с увлечением и не скрывали этого, принимая участие в народных развлечениях во время ежегодных праздников и карнавалов.

Гражданские власти во имя сохранения общественного порядка, нарушаемого конфликтами между сторонами по поводу окончания партий, безуспешно пытались запретить игры. Боролось с ними и духовенство, но встречая сопротивление со стороны общества, решило, в конце концов, ввести запрет на игры только для лиц духовного звания.

В предложенной церковью типологии игр различались спортивные (разрешенные), интеллектуальные игры (допускаемые) и азартные (запрещенные). Людовик Святой пытался своими мерами вести борьбу с играми: он запретил изготовление игральных костей и даже выбросил в море шахматную доску своего брата во время первого крестового похода.

XI
Частная жизнь

Существующие в средневековую эпоху границы между личным и общественным, проявляющиеся в обустраивании пространства, структурировании времени и организации трудовой деятельности, отличались от современных. Приведем лишь один пример: близость к жилищу постоянно посещаемых общественных бань мешала бы нормальному существованию человека XXI века.

Идентификационными признаками личности той эпохи были имя и герб. Этот последний был культурным явлением, свойственным средневековому Западу, и получившим распространение во всех классах и слоях общества. Гербы фигурировали на оружии, одежде, в манускриптах, на посуде и на целой серии других предметов домашнего обихода. Отношение к собственному телу проявлялось в пищевых пристрастиях, гигиенических навыках, способах лечения и сексуальной жизни. Мировоззрение же наших предков частично восстановлено по дошедшим до нас проповедям, в которых с одной стороны бичевались и подвергались осмеянию различного рода предрассудки и пороки, а с другой – распространялись варианты фольклорной культуры в христианской обработке. И в этом смысле вера в пришельцев с того света – показательный пример религиозного окультуривания.

Христианской религией признавалось одно-единственное даваемое при рождении имя. Начиная с тысячного года имена германского происхождения начали отступать перед христианскими именами, то есть вписанными в святцы именами святых и великомучеников: Мария, Мартин, Мишель, Пьер и Гильом становятся популярными (с любыми возможными вариациями: Гильемет, Гильемина и т. д.) Имя Филипп, широко распространенное в Византии, было введено во Франции королевой Анной Киевской (Анна Ярославна, супруга Генриха I). Капетинги заимствовали у своих каролингских предков имена Карл и Людовик (отвергнув Карломан и Пипин), добавив к ним имена, распространенные в их собственной династии: Роберт, Гуго и Эд. В больших феодальных семьях некоторые имена переходили из поколения в поколение: принцы Гаскони отдавали предпочтение имени Санш; графы Анжуйские – имени Фульк, а графам Тулузским нравилось имя Раймонд. В Латинских государствах на Востоке считалось престижным носить имя Бодуэн. Передача имен от отца к сыну или от матери к дочери практиковалась и в скромных семьях, что привело к необходимости образования уменьшительно-ласкательных имен для различения представителей разных поколений. Сына Пьера звали Перрен или Перринэ, после смерти отца он, наконец, получал право ношения имени, данного ему при рождении. Марион, Жаннэ, Гильемэн были также именами, стоящими «на листе ожидания», хотя их носители иногда сохраняли уменьшительные формы до конца своих дней. Начиная с IX столетия для отличия носителей распространенных имен в некоторых регионах вводится присоединение к первому второго имени (фамилии), в качестве которого использовалось имя отца (часто уменьшительное). Так, в семействе герцогов Гасконских сыновей Санша Лу звали Азнар Санш и Санш Санксьон. В XIII столетии эта практика получила повсеместное распространение как в городах, так и в деревнях. В аристократических семьях второе имя было названием главного фьефа (Матьё сир Монморанси становился Матьё де Монморанси). В семьях попроще второе имя образовывали от имени отца, причем использование уменьшительного имени было предпочтительнее: Перрэн, Перро, Пейр. Географическое название места рождения или профессия часто служили вторыми именами: Жан де Бург-ля-Рэн или Буше (от boucher – мясник). Характерные физические особенности (Шов – лысый, Брэн – темноволосый) часто использовались в качестве вторых имен. Названия животных также часто фигурировали в качестве вторых имен, хотя следует отметить, что «птичьи и рыбьи» (Pinson – зяблик, Goujon – пескарь) имена присваивались довольно редко, но часто использовались названия домашних животных или хорошо знакомых млекопитающих: Шеваль – лошадь, Сэр – олень, Кок – петух, Мутон – баран, Льевр – кролик.

Анна Киевская

До XII в. библейские имена носили как христиане, так и евреи. Но постепенно евреи стали чаще присваивать своим детям имена, заимствованные из Ветхого Завета, к которым они добавляли географические названия мест, откуда они были родом. Приняв христианство, многие из них сохраняли упоминание об их первой национальной принадлежности, например Эрман ле Жюиф (Эрман – еврей).

Графическое изображение одних и тех же имен часто не совпадало, так как секретари судов писали их на слух, допуская искажения. Понятие индивидуальной подписи не существовало. К тому же большинство людей Средневековья были неграмотны. Даже короли подписывались только своими инициалами, сплетая их в сложные узоры, называемые подписью. Авторы подписывали свою интеллектуальную собственность акростихом или какой-либо оригинальной формулировкой. Количество авторских рукописей, очень незначительное в период раннего Средневековья, постепенно увеличивалось. Начиная с XII столетия нотариусы различали два вида подписей: сложную, называемую «большой» для скрепления торжественных актов и важных документов и именную, ставшую прообразом современной подписи.

Печати средневековой Франции

Но не только имена идентифицировали человека Средневековья. Существовали еще два признака, получившие большое распространение в тот период: печать и герб. Для засвидетельствования подлинности акта или документа пользовались печатью, оттиск которой, представлявший символический образ или буквы, выгравированные на металлической матрице (серебро), наносился на мягкий материал (воск или свинец).

Гербы были характернейшим идентификационным признаком, свойственным средневековому Западу, и являлись официальными эмблемами личности, семьи или коллектива граждан (братства, корпорации, города, ордена и т. д.). Композиция гербов подчинялась строгим правилам, касавшихся выбора цветов и символов. Первые эмблемы появились в XII в. на щитах рыцарей, участвующих в турнирах и битвах, и ставших неузнаваемыми в военных доспехах (кольчуга, каска). Носимая в течение долгого времени одним и тем же рыцарем эмблема, цветовое решение которой и образы не менялись в течение долгого времени, постепенно становилась гербом.

Наряду с родовым именем гербы становились наследуемым признаком, способствующим формированию идентичности и родовой памяти. В течение XIII столетия собственные гербы появились у женщин, духовенства, горожан, ремесленников и даже у крестьян (в Нормандии и Фландрии). В следующем веке обладателями гербов становятся юридические лица: города, цеховые корпорации, религиозные объединения, различные государственные и административные структуры. Вопреки хотя и укоренившемуся, но неверному представлению, согласно которому право владеть гербом предоставлялось только верхушке общества, эта привилегия была доступна любому гражданину и не зависела от его социального происхождения. Единственным условием было не посягать на цветовые и графические решения уже существующих гербов.

Рисунки или гравировки гербов украшали письменные документы, монументы, бесчисленные предметы домашнего обихода. Именно благодаря их изображениям историкам удалось присвоить даты тем или иным историческим объектам. Специалисты в области геральдики изучают не только систему символов, лежащую в основе их изображений, но и всю совокупность образов, заимствованных из романов, библейских сказаний, мифов и легенд, а иногда и представляющих реальных персонажей, живших задолго до появления гербов (короли, святые, папы). В рисунках на гербах явно прослеживается влияние модных тенденций, в частности, в преобладании голубого цвета над красным, бывшим когда-то доминирующим.

Термином «дом» обозначается единство построек и свободного пространства вокруг них, где жили и работали члены одной семьи, и собственно семейная группа. В круг наших интересов входит только первое значение этого термина. Несколько лет тому назад археологи занялись изучением архитектуры частных домов, долгое время остававшейся в забвении, так как все внимание исследователей было сконцентрировано на монументальной архитектуре. Урбанизация, начавшаяся в XI столетии, сопровождалась возведением построек по новому типу односемейных и многофункциональных домов, в архитектуре которых прослеживалось социальное расслоение общества.

Крестьянский дом Высокого Средневековья был деревянным (сруб и несущие конструкции), перегородки были саманными, а крыша соломенной. Многие общие черты объединяли их с хижинами, от которых археологами были обнаружены только ямы от балок, когда-то врытых в землю. Эти первобытные и хрупкие жилища крестьяне сооружали самостоятельно. Дом был длинным, и под его крышей жили как животные, так и люди. Состоящий из одного блока, он был поделен на две половины, а на чердаке иногда устраивали сеновал. Дверь открывалась непосредственно в жилое помещение, а рядом с ней располагался очаг. Вторая комната использовалась как кладовая и хранилище для вина, иногда в ней устраивали зону отдыха. Экономический подъем XI и XII вв. отразился на увеличении объемов и улучшении качества крестьянских хозяйств, в которые входили отдельно стоящие амбары, конюшни, стойла для домашних животных, расположенные вокруг двора, чаще всего огороженного изгородью. Постройки становились более прочными и основательными и для их сооружения уже требовались усилия специалистов: плотника и каменщика. Но следует отметить, что прогресс продвигался медленными шагами: не было печей с дымоходами, очаги устраивали непосредственно на земляном полу, иногда их обкладывали камнем или кирпичом; в комнатах не было окон, и поэтому в них всегда царил сумрак и было чадно и дымно.

Строительство домов в городах продолжало сельские архитектурные традиции. Начиная с XIII в., увеличение населения на ограниченной городской территории повлекло возведение каменных многоэтажных построек. На первом этаже располагались торговые лавки или мастерские, выходящие непосредственно на улицу, и зал (или комната), предназначенный для труда и отдыха. Находящиеся на втором этаже спальни скрывали от посторонних глаз личную жизнь своих хозяев. Представители некоторых видов ремесел иногда устраивали на втором этаже мастерские; ювелиры – из соображений безопасности, а ткачи старались использовать максимальную освещенность высоко расположенного над землей второго этаже. Как правило, комнаты были небольшими: от 10 до 20 квадратных метров (в Париже). В XIV столетии появляются комнаты, имеющие особое назначение: кухня, гардеробная, классная комната.

Дома городской элиты отличались своими размерами, роскошью декора, окружавшими их садами и наличием конюшни. При их возведении повторялась архитектура феодального замка: считалось обязательным наличие aula или зала со сводчатыми потолками если здание было многоэтажным, к нему пристраивали круглую башню, а дом окружал двор с хозяйственными постройками и непременным садом. В соответствии с последними достижениями прогресса дома строили из кирпича, оборудовали каминами, застекленными окнами, а крышу крыли черепицей. Кроме того, в них устраивали часовни или молельни.

Внутреннее убранство домов было отражением социального статуса хозяев и свидетельствовало о системе их жизненных ценностей.

Окна в домах считались предметами роскоши. В них вставляли тонкие пластины из алебастра, цветные стекла, витражи и пропитанное маслом или воском полотно, их прикрывали ставнями, створки которых украшались резными скульптурами. У людей победнее редкие оконные проемы закрывались обычными досками.

Внутри домов постоянно царили сумерки, поэтому искусственное освещение было постоянным. Восковые свечи могли себе позволить только очень богатые люди и духовенство для освещения церквей. Остальные пользовались масляной лампой, представлявшей собой обычную глиняную или металлическую плошку, или свечами из животного жира. В замках или богатых городских домах предусматривалась система эвакуации сточных вод, а для снабжения жителей водой строили колодцы. Археологические раскопки, миниатюры, а также посмертные инвентарные списки свидетельствовали о наличии в домах состоятельных людей ванн для мытья, бассейнов для купания, чанов для стирки белья, бадеек и кувшинов для воды, подтверждающих, что гигиена занимала большое место в жизни средневекового общества.

В крестьянских домах спали на узкой кровати, представлявшей собой деревянную раму, сколоченную из досок и заполненную соломой, на которую клали матрас из перьев или отходов ткацкого производства. Более состоятельные люди спали на пуховых матрасах. Во дворцах знати огромное парадное ложе отличалось роскошью и комфортом. Одеяла, желательно красного цвета, так как ему приписывали профилактические свойства и способность предотвращать заболевания, были подбиты мехом. Кровать была самым дорогостоящим и престижным предметом мебели, которой в средневековых домах было немного: сундуки, этажерки, а в городах – стенные шкафы и поставцы для посуды. Столы на подставках, сбитых крестовиной, сменились более удобными и устойчивыми столами на четырех ножках. Табуретам предпочитали скамьи (или стулья) со спинками, иногда их оборудовали вращающимися сиденьями, позволяющими попеременно сидеть лицом или спиной к камину.

Внутренняя отделка домов, заключавшаяся в расписывании и покраске стен и потолков и мощении пола разноцветной плиткой (завезенной в XIV столетии итальянскими и испанскими керамистами), была роскошью, доступной лишь избранным. Остальные же устилали земляной пол половиками, сплетенными из соломы, служившими скорее не украшением, а покрывным материалом. По декору керамических изделий (как правило, их было много в средневековых домах) судили о социальном статусе, занимаемом их владельцем. Кропильница как предмет религиозного культа была во всех, даже самых скромных, жилищах. У более состоятельных людей раки с реликвиями, небольшие портативные часовни, статуи и картины на религиозную тематику поддерживали дух набожности. Элита общества устраивала в своих домах собственные часовни.