Текст книги "Черное эхо: Эдем"

– Закат с наблюдательной вышки? Уже было.

– Я помню, – отозвался мягко мужчина, – и не собираюсь повторяться. Это будет кое-что полюбопытнее.

– Убедили, – Рената с усмешкой кивнула и встала из-за рабочего стола, закрывая ноутбук и складывая стопочкой бумаги. Посвятив утро изучению вируса, вечером она решила записать все результаты своих наблюдений, и сама не заметила, как пролетело время.

Хорошо, что Маркуса сейчас нет рядом. Опять все испортил бы. А ведь я, кажется, не давала ему полномочий для ревности.

Снаружи стояла удушающая жара, от которой совершенно не хотелось двигаться и что-либо делать. В спокойном европейском климате подобная духота обычно предвещала грозу, приносящую долгожданное облегчение. Но в Конго такая погода была в порядке вещей, и даже в сезон дождей было почти так же тяжело дышать.

– Надеюсь, оно того стоит?

Диксон только улыбнулся, продолжая идти в сторону периметра. Выглядел он совершенно не измученным жарой, и это вызывало неподдельное восхищение пополам с неясным раздражением и завистью.

– Почему эта треклятая жара на вас не действует? – Рената с ожесточением отодрала прилепившуюся к мокрой спине блузку. – Такое впечатление, что вы родились здесь.

– В Алжире, – с готовностью отозвался капитан. – Там, конечно, гораздо суше, но…

– Как же вас занесло в Конго?

– Солдат удачи, – легкомысленно заявил Диксон.

Он открыл калитку, через которую не так давно ее провел Левенхауз, но вместо того, чтобы спускаться по ступенькам, сделал шаг в сторону, помогая Ренате нащупать твердую поверхность. Кордиале с некоторым изумлением поняла, что они идут по очередной скрытой тропинке, в противоположную сторону от третьего корпуса. Диксон крепко сжимал ее ладонь, шагая впереди.

Давно я не встречала столь привлекательного мужчину…

Вольность Диксона объяснилась почти тотчас же, когда они очутились на краю внезапно обрывавшегося плато. Рената поскользнулась на влажных камнях и вынуждена была схватиться за руку сопровождающего крепче. Ветер разочарованно хлестнул ее по лицу выбившейся прядью волос, потянул за подол плиссированной юбки, но не добился .желаемого и притих.

– Если вы хотели показать мне, где заканчивается плато Затерянного мира, вы немного опоздали, профессор Челленджер, – насмешливо заметила она. – Левенхауз опередил вас.

– Не смею с ним соперничать, – Диксон добродушно усмехнулся, и Рената осознала, что он поддерживает ее за талию. Прикосновение было заботливым и невыносимо приятным – до мурашек по всему телу и тепла в низу живота.

Она аккуратно отстранилась, убедившись перед тем, что стоит на твердой земле. Диксон ухмыльнулся, как кот, и с явной неохотой убрал руки, готовый подхватить ее в любой момент, если понадобится.

– Доктор Левенхауз показывал вам третий корпус.

– Да.

– На закате?

Рената медленно покачала головой, понимая, к чему он клонит, и вгляделась в темную чащу внизу. Ощущение было захватывающим и будоражащим, и Кордиале не могла понять, связано это с неуловимой загадочностью Африки, раскрытием очередного секрета «Эдема», или близостью Ричарда Диксона. На комплекс опустились сумерки, полные загадочных теней и шорохов.

Другие секреты…

Рената в упор посмотрела на Диксона:

– Что это?

– Полигон. Место финальных испытаний Прототипа, – Диксон показал, куда надо смотреть, чтобы увидеть мерцающие внизу, почти под их ногами, огоньки. – В шестидесятых здесь находились всякие очистные сооружения. Дальше на север шла железная дорога к медному руднику, но она давно заросла и, вероятно, рассыпалась ржавой трухой.

– И какова площадь этой территории?

– Примерно половина футбольного поля. Спуститься можно на лифте – это переоборудованный фуникулер, или по ступенькам вон там, – он показал в сторону. – Территория огорожена, там есть собственная лаборатория, виварий, крематорий. В общем, миникомплекс. О нем знают очень немногие из сотрудников – человек десять, думаю, не больше.

Рената ошеломленно молчала, пытаясь осознать истинный масштаб и размах работ в комплексе. «Эдем» напоминал ступенчатую пирамиду первых династий древнеегипетских фараонов. Первый уровень – верхний, общедоступный: первый и второй корпусы, легальные исследования, изучение Эбола. Второй уровень – секретный: третий корпус, работа над Прототипом. И наконец, Полигон, о существовании которого знают только те, кто в нем и работает.

Это настолько захватывало и поражало, что какое-то время Рената ничего не могла сказать и только молча смотрела вниз, собираясь с мыслями. На выданной ей карте, закачанной в смартфон, была обозначена едва ли половина «Эдема». Левенхауз несколько дней назад открыл ей третий корпус, а теперь вот Диксон, движимый непонятно какими мотивами, показывал ей Полигон.

– Это превосходит все ожидания, – выдохнула она. – Говорите, только десять человек в курсе?

– Ваш отец, доктор Левенхауз и еще трое ученых, – с готовностью ответил Диксон, опустившись на корточки и вглядываясь вниз. – Четверо сотрудников службы безопасности. Теперь еще вы.

Он протянул ей прибор ночного видения. Рената, держась одной рукой за плечо Диксона, взяла ПНВ и посмотрела вниз.

Разглядеть сквозь густую листву удалось совсем немного: только отдельные участки освещенной фонарями земли, пару больших пустых клеток и угол приземистого здания.

– Почему его существование держится в такой тайне?

– Сейчас там почти не осталось животных. Но вы представить себе не можете, что там творится в те дни, когда проводятся испытания. А я там бываю часто. И скажу честно: ненавижу это время.

– Сдают нервы?

Глухо пророкотал гром, словно кто-то наверху лениво перекатывал железные предметы. Рената посмотрела в темное небо, надеясь поймать момент начала дождя.

– Дело даже не в нервах. Я видел много такого, от чего потом снятся кошмары, – Диксон говорил размеренно и негромко. – Но почти во всем был хоть какой-то смысл. Здесь я его не нахожу.

Рената приподняла брови:

– Разве? Деньги решают не все?

– Не всегда.

Кордиале хмыкнула и вернулась к разглядыванию видимой части Полигона.

– А вы всегда ищете смысл?

– Я логичен, и предпочитаю твердые факты любым мистическим объяснениям.

– И что же вас держит в «Эдеме»?

– Надежда на большее.

Рената вдруг замерла и напряглась, не отрываясь от окуляров ПНВ.

– Невероятно, – прошептала она.

Не могу поверить глазам…

– Он здесь уже две недели, – сообщил Диксон, прекрасно зная о причине такой реакции.

– И ни словом не обмолвился…

Диксон только пожал плечами.

– Но он обязан докладывать мне обо всем… Черт побери! – Рената со злостью сжала кулаки. – Как ты мог, Маркус!

– Кажется, он расставил свои приоритеты, – со смешком заметил Диксон.

Рената старалась успокоиться, но сделать это, видя Маркуса расхаживающим по Полигону – тому самому, о котором она не догадывалась десять минут назад – было просто нереально.

Это уже чересчур. На чьей ты стороне, Маркус Миллер?

Погруженная в мрачные размышления, она не сразу заметила, что Диксон осторожно, ловя ее реакцию, касается ее щиколотки – как раз там, где она недавно ударилась и заработала синяк. Поймав изумленный взгляд, он замер.

– Мне остановиться? – спросил он тихо, глядя снизу вверх.

Рената, плохо осознавая, что делает, отложила прибор ночного видения и схватилась за тонкий ствол деревца. Вторая ее рука по-прежнему лежала на плече Диксона. Кордиале сама не могла понять, чего ей хочется.

Это неразумно…

…но кого волнуют такие вопросы в моменты, когда сердце начинает биться, как испуганная птица?

Диксон быстро усмехнулся, читая ее сбивчивые желания и мысли, и продолжил мягко массировать больную щиколотку. Движения были уверенные, неторопливые.

С неба упали первые тяжелые капли. Рената запрокинула голову и закрыла глаза, с растущим удовольствием ощущая, как горячие, чуть шершавые пальцы гладят ее по ногам, постепенно поднимаясь все выше.

Почувствовав прикосновение губ к своему колену, она невольно вздрогнула и рвано выдохнула, запуская пальцы в густые волосы мужчины и привлекая его ближе. С такого недвусмысленного одобрения Диксон начал действовать смелее, и приник губами к ее коже надолго, опаляя своим дыханием. Рената глухо застонала.

Руки Диксона обхватили ее талию, а через мгновение он уже был на ногах и, не в силах больше сдерживаться, впился в ее губы, крепко прижимая к себе. Рената с готовностью ответила на страстный поцелуй, чувствуя, что тонет в омуте желания, из которого ей совершенно не хочется выныривать.

Тропический ливень хлестал по листьям с яростью, ручьями проливаясь на землю. Ни Рената, ни Диксон совершенно не замечали этого, целиком увлеченные друг другом на краю пропасти.

Условно процесс вирусного инфицирования в масштабах одной клетки можно разбить на несколько взаимоперекрывающихся этапов:

Присоединение к клеточной мембране – так называемая адсорбция

Проникновение в клетку для доставки внутрь своей генетической информации

Перепрограммирование клетки. При заражении в клетке активируются специальные механизмы противовирусной защиты, зараженные клетки начинают синтезировать сигнальные молекулы – интерфероны, переводящие окружающие здоровые клетки в противовирусное состояние. От способности вируса преодолевать системы защиты напрямую зависит его выживание, и неудивительно, что многие вирусы в процессе эволюции приобрели способность подавлять синтез интерферонов и создавать в клетке максимально благоприятные условия для развития своего потомства

Персистенция. Некоторые вирусы могут переходить в латентное состояние, и активироваться при определенных условиях

Создание новых вирусных компонентов. Размножение вирусов в самом общем случае предусматривает три процесса: а) транскрипция вирусного генома; б) ее трансляция, то есть синтез вирусных белков; 3) репликация вирусного генома

Созревание вирионов и выход из клетки

Глава четвертая

Острые грани жизни

27 декабря 2016

Лондон

– Да, папа, я тебя слышу. Нет. Ты же знаешь, что я не смогу приехать. Да, у меня дела. Форум. Нет. Уверена. Пока.

Положив телефон на стол, Адриана наконец позволила себе выдохнуть, и уронила голову на сложенные руки. На нее напал очередной приступ лени, когда хочется просто лежать и смотреть в потолок, и чтобы никто не трогал. Однако времени на безделье не было – она и так опаздывала. Не то чтобы ей вдруг захотелось идти на это свидание, но… обещания надо выполнять.

Особенно данные самой себе, в надежде на улучшение личной жизни.

Адриана вздохнула, поднялась из-за стола и подошла к гардеробу. Недолго думая, выбрала красную блузку и черную строгую юбку длиной до колена. Затем нагнулась за туфлями – и остановилась на полпути, глянув в зеркало.

Байки из склепа мертвецов, эпизод первый. Девушка собирается на свидание в виде свежевыкопанного зомби. Мда…

Бледное, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами, жесткий взгляд, дерганые движения – все это было результатом хронического недосыпа из-за подготовки к выпускным экзаменам. И хотя все, кому не лень, убеждали Адриану поменять режим дня, она упрямо отстаивала свое право не спать по ночам и пялиться в монитор в поисках нужной статьи, потирая красные глаза и размышляя, не выпить ли еще кружечку кофе.

Если я пойду в таком виде, никакого второго свидания точно не будет. И самое обидное, что не получится спихнуть это на кого-то другого.

Она с недовольной миной направилась к туалетному столику. Пользоваться косметикой Адриана не любила, и в ее сумочке можно было найти разве что помаду розового цвета, пудру и тушь. Однако в экстренных случаях приходилось прибегать к помощи тонального крема, теней, румян и прочих зелий молодости и красоты в малюсеньких и дорогущих тюбиках.

Овальное лицо с упрямым подбородком и нежными, но не слабовольными чертами; темно-зеленые глаза, смотрящие на мир с оттенком иронии, но без намека на цинизм; прямой нос и изящный разлет бровей, не длинные, но пушистые ресницы. Рост 168 сантиметров, стройная фигура, движения резковатые и, пожалуй, не очень женственные. Привычка в минуты раздумий переходить на очень медленный шаг, а в периоды злости, напротив, широко шагать, размахивая руками – за что ей не раз попадало в детстве от гувернантки и мамы.

«Ты же девочка, милая, и должна ходить спокойно и красиво, – мама показывает, как именно ходят прилежные и послушные девочки, медленно шагая по нарисованной мелом прямой линии. – Это совсем не сложно, попробуй».

«Но ма-ама, – Адриана тоскливо смотрит в сторону счастливой ватаги мальчишек, что гоняют мяч на поле. – Это только замедляет, и к тому же…»

«Дорогая, – в разговор вмешивается отец, – она еще маленькая. Оставь ее, она сама поймет, что к чему, когда подрастет. Верно, Ри?»

Адриана радостно улыбается отцу, стараясь не замечать легкого огорчения матери, и мчится к мальчишкам, на бегу сообщая им, что ее отпустили погулять.

Останешься ты старой девой, Адриана Росси, с кучей разнокалиберных, противно мяукающих котов, и некого будет винить в этом. Так-то, ага.

Она состроила рожицу собственному отражению в зеркале и пошла к выходу, успев подхватить свалившееся с вешалки буквально ей под ноги пальто.

___

– А я все-таки уверен, что из нас получилась бы неплохая пара, – мужчина улыбнулся ей поверх бокала с красным вином. Улыбка получилась откровенно покровительственной – так охранники в торговом центре улыбаются девочкам, которые прижимают к себе огромную куклу и писклявым голоском говорят, что потерялись, и не поможет ли дядя охранник найти ее папочку?

Как бы Адриана ни ненавидела это самое вино, она просто вынуждена была сделать глоток – чтобы не ляпнуть того, что было на уме.

Вряд ли достопочтенный синьор Бонера обрадуется, услышав такие слова от девушки, с которой хотел бы создать пару. Тем более это не понравится его матушке – хозяйке ресторана. А готовят здесь шикарно, с этим даже спорить не буду.

Черт, может, зря промолчала? Стоит ли самое лучшее блюдо того, чтобы терпеть эти противные ухаживания?

– Это вряд ли, – упрямо повторила она, нацепив улыбку. – Я невыносима.

– Любят не за что-то, а вопреки, – выдал Бонера очередную банальность. Вообще Адриане казалось, что этот безусловно красивый брюнет с чувством стиля, притягивающий женские взгляды и бывший причиной томных вздохов, был буквально нашпигован всякими штампованными фразами, от которых с души воротило.

– Не рановато ли о любви говорить? – не сдержалась Адриана, умудряясь, несмотря на то, что беседа давно надоела ей, сохранять внешнее спокойствие.

Наверно, это все побочный эффект йоги. В противном случае меня бы тут давно не было.

– Думаю, нет, – он обворожительно улыбнулся, покачивая бокал. Она ответила точно такой же улыбкой, про себя удивившись, что смогла так точно скопировать эту покровительственную ухмылку.

– Не лучше ли честно поговорить, синьор Бонера, чем придумывать причины?

– Хорошо, – неожиданно быстро согласился он. – Мне тридцать два года, синьорита Росси, и я добился кое-чего в бизнесе. Но…понимаете, я стою на предпоследней ступеньке карьерной лестницы, и для того, чтобы попасть на верхнюю, мне нужен ключ. Понимаете?

– То есть связи и деньги моего отца? – уточнила Адриана. – Скажу вам прямо: ничего из этой затеи не выйдет. Мы с отцом редко общаемся, и уж точно я бы не стала просить его за вас.

– Этого бы и не понадобилось.

Адриана изогнула бровь в вежливом недоумении.

– Думаю, Паоло не пожалел бы, если бы я стал членом вашей семьи.

Адриана запрокинула голову и откровенно расхохоталась, совершенно не обращая внимания на удивленные взгляды посетителей ресторана:

– Ничего не получится. И знаете почему? Потому что я не хочу.

– Одиночество вас не тяготит? – он наблюдал с затаенной усмешкой, как она встает и надевает пальто.

Адриана помотала головой; волосы, собранные в аккуратную прическу, рассыпались по плечам, и теперь девушка выглядела еще моложе.

– Напротив – я им наслаждаюсь.

– Как надумаешь – позвони, – безмятежно произнес он ей в спину.

Адриана, совершенно неожиданно для себя, не оборачиваясь и даже не замедляя шага, подняла руку и показала незадачливому ухажеру средний палец.

___

– Что, на самом деле вот так и сделала? Ну ты даешь! – невысокая пухлая брюнетка, сидевшая на диване, смотрела на Адриану во все глаза. – Ри, ты потрясающая, но даже я, зная тебя пятнадцать лет, никогда не могу сказать, что ты выкинешь в следующий момент!

– Женщина должна быть непредсказуемой, не так ли? – Адриана улыбнулась подруге, потянулась. – К тому же, это совершенно не мой типаж: напыщенный самовлюбленный индюк. Интересно, в мире еще остались нормальные мужчины?

– Мужественные, решительные…

– Небритые, грубые, сильные и способные заткнуть тебя одним взглядом, – подхватила Адриана.

Подруги переглянулись и рассмеялись. Фелисити сползла с дивана и опустилась на колени, устраиваясь поудобнее у низкого столика, на котором Адриана расставляла тарелки.

– Мм, пахнет вкусно. Что это?

– Пусть это останется секретом, – лукаво улыбнулась хозяйка квартиры. Брюнетка чихнула и по-кошачьи потерла нос:

– Из тебя эту информацию все равно не вытрясти. Ри, а твой отец не звал тебя в гости?

– Еще как звал, – хмуро отозвалась Адриана, пододвигая подруге тарелку лапши под соусом. – Но я не поеду. Не хочу его видеть.

– Ри, я тут подумала – может, ты все-таки попробуешь относиться к нему иначе? Ну, может, он не…

– Давай не будем об этом, Фелисити, – быстро сказала Адриана и улыбнулась. – О чем угодно, кроме этого.

12 января 2017,

Лондон

Может быть, стоило все-таки принять приглашение папочки и рвануть во Флориду?

Форум немного разочаровал Адриану. Вместо ожидаемого научного симпозиума – очередной банкет с малозначащими знакомствами. Причем кавалеры почему-то попадались однотипные – либо только что закончившие университет молодые люди с горящими глазами и сквозняком в карманах; либо скучающие плейбои, решившие скоротать вечерок с «умной привлекательной девушкой».

Видимо, чтобы ощутить контраст между специалистом в сфере эпидемиологии и своей блондинистой подружкой на вечер.

Попахивает мизантропией, дорогуша, знаешь ли… а еще непомерно завышенной самооценкой.

Адриана усмехнулась своим мыслям, устроилась поудобнее в кресле, сев боком к сцене и обхватив колено руками. Предпочтя мини-юбке удобные теплые брюки, она с веселым превосходством наблюдала за попытками одетых в тонкие колготки и широкие пояса девушек выглядеть элегантно и непринужденно с посиневшими губами и руками, не слишком громко стуча при этом зубами.

С трибуны какой-то доктор с чувством вещал о радужных перспективах биоинженерии, ему вторили два ассистента. Высокий суд в лице полудюжины профессоров то внимательно слушал эту троицу, то бурно принимался обсуждать услышанное.

Примерно полсотни человек сидели в темном зале и занимались кто чем. Сосед Адрианы мирно дремал в обнимку с толстой тетрадью, женщина в нижнем ряду пыталась конспектировать, но явно не успевала за мыслью докладчика. Несколько студентов, видимо, не успевших придумать повод не посещать этот форум, увлеченно резались в покер несколькими рядами ниже. Адриана подумала, не присоединиться ли к ним, но лень было вставать.

Интересно, когда ненавидишь людей – ты по ним скучаешь, или нет? Дает ли знать о себе социальная природа? Надо бы полистать литературу.

Она рассеянно скользнула взглядом по группе картежников, и тут ее внимание привлек один из них. Очевидно, парень пришел только что: молодой человек в темно-синей рубашке, с немножко взлохмаченными волосами, на которых сверкали тающие снежинки, что-то увлеченно рассказывал компании, жестикулируя и быстро улыбаясь. Кто-то помогал ему снять пальто, другие хлопали по плечу и что-то говорили, смеясь.

Адриана как завороженная смотрела на него, затаив дыхание – пока он не поймал ее взгляд и не адресовал лично ей удивительно яркую и добрую улыбку.

Росси вспыхнула, отвернулась, пытаясь сделать вид, что занята изучением буклета. До нее донесся голос брюнета – мягкий теплый баритон, и Адриана почувствовала, как внутри что-то сладко замирает.

Ух ты…

Она тщетно пыталась сосредоточиться на речи выступавшего ученого, но, чувствуя на себе взгляд молодого человека, окончательно потеряла ход мысли.

Надо бежать, пока не поздно. Не нравится мне что-то такое состояние потери контроля…

Адриана спешно поднялась с места и последовала к выходу. Сердце бешено колотилось, щеки горели. Мимоходом она успела удивиться своей нетипичной реакции – ну где видано, чтобы человек так пугался чужого взгляда, и даже бежал от него? Но остановиться и подумать девушка не рискнула.

В дверях она столкнулась с покидавшим зал мужчиной, не заметив его в темноте.

– Прошу прощения.

– Ничего, – он посмотрел на нее, внезапно улыбнулся. – Адриана?

– Доктор Кордиале, – вежливо отозвалась она, несколько неуверенно улыбнулась. С другом отца она была знакома давно, но на интуитивном уровне опасалась; возможно, виной тому было яркое ощущение холода, исходившее от Стефано.

День страхов Адрианы Росси, ага. Спешите видеть, пока она не пришла в себя.

Мужчина жестом предложил ей пройти первой.

Выходя, она не удержалась и обернулась. Молодой человек смотрел прямо на нее, остановившись в проходе. Адриана споткнулась, невольно ухватилась за плечо спутника.

Вот уж не думала, что такое может случиться со мной!

– От кого бежите? – с усмешкой поинтересовался Стефано. Росси почувствовала, что краснеет, опустила голову. Кордиале это явно развеселило:

– Паоло только вчера звонил мне, чтобы похвастаться шикарным отпуском в Майами. Я думал, вы с ним.

– Мне нравится зимний Лондон, – быстро сказала Адриана, стараясь, чтобы это звучало как можно искреннее. – Не очень люблю море.

– Понятно.

– А вы что здесь делаете?

Кордиале сделал неопределенный жест – это могло значить как «мимо проходил», так и «приехал на сбор преступной группировки для окончательного решения вопроса о нападении на штаб ООН». Насколько было известно Адриане, Стефано Кордиале вполне хватило бы наглости и таланта для подобного.

Кажется, кое-кто потихоньку сходит с ума?

– Мне всегда интересно пообщаться с молодежью, – отозвался Стефано, рассеянно разглядывая стенды на стенах. – Подпитаться свежей энергией, так сказать… прямо как вампир, – он криво улыбнулся, и у Адрианы появилось четкое ощущение, что на самом деле он сейчас изучает ее, непонятно с какой целью. Она едва удержалась, чтобы не поежиться.

Мимо них проходили, переговариваясь и смеясь люди – в программе форума наступил обеденный перерыв. Адриана поймала себя на мысли, что ищет взглядом того парня.

Ой, как Фелисити обрадовалась бы.

– Адриана, – голос Стефано вырвал ее из спутанных размышлений. – Позвольте представить вам моего племянника.

Росси обернулась – и застыла на месте.

– Амедео Лаццари, – подошедший к ним молодой человек подарил ей невероятную улыбку. Улыбался он так, что у любого моментально возникало чувство избранности: только он сейчас существовал для этого парня, только он владел его вниманием.

Потрясающе…

– Амедео, это дочь моего старого друга, Адриана Росси, – Стефано по-отечески заботливым жестом положил руку на плечо девушке, улыбнулся ей. – Надеюсь, я могу оставить ее на твое попечение?

Лаццари кивнул, посмотрев на дядю. В тот краткий момент, когда парень не смотрел на нее, Адриана вдруг почувствовала себя ужасно одинокой.

Ну все, это точно конец спокойной жизни.

Стефано понимающе хмыкнул:

– Откланяюсь. Всего доброго.

Глядя в синие глаза нового знакомого, Адриана Росси четко поняла, что впервые в жизни оказалась одна перед лицом таинственной силы, сметающей на своем пути все доводы рассудка.

___

Добрый самаритянин… да, положительная черта имиджа. Для разнообразия.

Он усмехнулся, глядя на смущенно-радостных Адриану и Амедео, одинаково растерянных и пытавшихся преодолеть это чувство.

Наблюдать за рождением нового, светлого чувства было приятно. В кои-то веки Кордиале, не иронизируя, признавал, что рад за молодых людей.

Кто знает, конечно, чем все это закончится, но сейчас им хорошо, и это замечательно.

– Хотела бы я знать, о чем ты думаешь, Стефано, – раздался позади него холодный голос. Женщина слегка растягивала гласные, и в сочетании с французским акцентом звучало это восхитительно.

Ба, кто на меня наткнулся, и вряд ли по счастливой случайности! Сама Снежная королева. Что значит, Стефано – ты все еще интересен Дивизиону. Греет самолюбие.

Кордиале повернулся к ней с неизменной усмешкой, изобразил учтивый поклон:

– Анжелика. Слепишь своим великолепием.

Женщина фыркнула. Высокая и прекрасно сложенная, с собранными на затылке в тяжелый узел темными волосами и почти черными глазами, высокомерным разлетом бровей и безупречным овалом лица – выглядела она действительно великолепно.

Ослепительная, роковая, беспощадная. Анжелика Леруа.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она.

– Меня выгнала из дома страсть к науке. Хотел узнать, так ли безнадежна молодая поросль, как твердил мой пессимизм.

– И какие выводы? – женщина поддержала насмешливый тон беседы. Она стояла в метре от Стефано, скрестив руки на груди и изучая собеседника прекрасными темными глазами.

– Надежда еще жива, – откликнулся он беспечным тоном, делая вид, что полностью увлечен разглядыванием людей вокруг.

Большой холл давал посетителям форума возможность собираться в группы, не создавая неудобств окружающим. В основном это была молодежь, но Стефано никогда не чувствовал себя неуютно среди студентов. Скорее наоборот.

– Зачем ты здесь? – повторила вопрос Анжелика.

– Не знал, что у нас есть запрет на посещение форумов, дорогая.

– Не играй с огнем, Стефано, – она понизила голос. – Ты вступил в опасную зону.

Стефано подарил ей обезоруживающую улыбку:

– Я в ней живу. И никого, в общем-то, не трогаю.

Намек был понят. Женщина сузила глаза:

– Мы соблюдаем договор безо всяких скидок на форс-мажоры, а вот ты уже два раза оказывался слишком близко к границе.

– Хватит меня пугать, Анжелика, – Стефано сохранял скучающий вид, только изредка задерживая взгляд на собеседнице. – Я прекрасно помню условия нашей Женевской конвенции, и в данный момент не имею цели заходить на вашу территорию. Но я безмерно удивлен, что именно ты, самый здравомыслящий член Дивизиона, пытаешься запугать меня вульгарными и беспочвенными обвинениями. Всегда думал, что такие фокусы больше по нраву дуболому Роберу или психопату Рамиресу. Что с вами, дорогая мадам Леруа… или лучше называть вас по фамилии мужа?

Глаза Анжелики полыхнули гневом:

– А вот это я бы расценила как оскорбление.

– И в мыслях не имел вас оскорбить, – Стефано с улыбкой склонил голову, после чего повернулся к женщине спиной и пошел прочь. Анжелика мстительно сощурилась, но не стала окликать Кордиале.

Вернувшись в конференц-зал, Стефано устремил взгляд на сцену, с которой вещал очередной молодой гений от науки. Но мысли его при этом были далеко.

Он только что дал знать Анжелике, что их Дивизион – не такая уж секретная организация, как хотелось бы этого его членам. Как бы невзначай упомянув имена людей из верхушки правления, Стефано осознавал, что бросает своеобразный вызов французам. Это было, безусловно, опасно, но эта холодная война грозила слишком уж затянуться. Кордиале не любил долгие войны. Они утомляли, выматывали силы, лишали решимости. Ему по нраву был блицкриг.

Что ж, кажется, ты на него и напрашиваешься. Что по этому поводу думают господа Фламини и Росси, это уже совсем другой вопрос… и вряд ли ответ будет цензурным.

Он усмехнулся, чувствуя, как нарастает внутри возбуждение в предчувствии схватки.

12 февраля,

Лондон

Погода в последнюю неделю выдалась ветреной и промозглой, заставляя прятать лицо в шарф или воротник – колючие снежинки, больше похожие на крошечные камешки, не щадили никого. Повышенная сырость словно намекала на то, что дома у камина или в ближайшем пабе будет куда уютнее, чем на продуваемой всеми ветрами февраля улице. Люди ускоряли шаг, стремясь побыстрее разобраться с делами и вернуться домой, к любимому пледу в кресле у растопленного камина, чтобы в обнимку с котом и большой чашкой чая наслаждаться теплом и интересной книгой.

Но настроение Адриане такие мелочи испортить не могли.

Вот уже месяц она пребывала в состоянии тихой, ничем не омрачаемой радости, и никакие причуды погоды не могли стереть мягкую улыбку с ее лица.

Кто бы мог подумать, что можно быть такой бессовестно счастливой, безо всяких «если» и «вдруг»?

Автомобиль остановился у подъезда с высаженными в большие горшки деревцами туи так мягко, что Адриана осознала это, только когда водитель повернул к ней голову:

– Приехали.

И от этого голоса внутри теплеет. Ух… ощущение полета, как в детских снах. Потрясающе!

Она немного нерешительно улыбнулась:

– Спасибо, что подвез.

– Да уж, по такой погоде не слишком приятно гулять, – отозвался он, отвечая искренней улыбкой.

– Через пару недель все станет совсем другим, – мечтательно проговорила Адриана, разглядывая изморось и легкий туман за стеклом.

В салоне было тепло, из динамиков доносилась негромкая музыка. Адриана прислушалась и невольно смутилась: настолько песня Леоны Льюис отвечала ее настроению.

There's nothing I can say to you

Нет ничего, что я могу сказать тебе

Nothing I could ever do to make you see

Ничего, что я могла бы сделать, чтобы показать

What you mean to me

Что ты значишь для меня

Without you I can't breathe

Без тебя я не могу дышать

I'm not gonna ever, ever let you leave

И я никогда, никогда тебя не отпущу

Амедео не сводил взгляда с ее лица и слегка улыбался, как будто читая ее мысли. В синих глазах было столько света, что Адриана начала задыхаться от нежности, понимая, что не может отвести взгляд.

И неважно, что мы так недолго знакомы, и что он, возможно, совсем не так смотрит на ситуацию. Все неважно.

Он осторожно, ловя ее реакцию, прикоснулся к руке Адрианы, накрыл ее своей ладонью. Росси только вздрогнула от неожиданности, но протестовать и не думала.

– Нечасто жизнь делает такие подарки, – негромко произнес он, повернувшись к ней корпусом, поднял ее руку и легонько коснулся губами запястья. – Встретить родственную душу далеко от дома, там, где совершенно не ожидал, и чтобы она оказалась таким сокровищем – да такое только в сказках и бывает.

Он говорил искренне – в этом Росси ни секунды не сомневалась. Адриана быстро улыбнулась.

– С принцессой в башне, драконом-охранником и рыцарем? – весело спросила она. Амедео заливисто рассмеялся, сделал паузу, а затем негромко и с чувством пропел:

Нет больше тайны,

Все предельно ясно:

Ты – мой дом, который мое сердце искало так давно…

Адриана почувствовала, что краснеет. Весь ее небогатый опыт романтических отношений не помогал сохранить спокойствие, когда она была рядом с Амедео. Конечно, признания в любви бывших ухажеров были богаты изысканными метафорами, цитатами из фильмов и прочим глубоким наполнением – но все это тускнело по сравнению с самыми простыми словами Амедео Лаццари.