Текст книги "Черное эхо: Эдем"

Это и есть вторая половинка?

– Это из фильма? – полюбопытствовала она, опустив голову. В одно и то же время ей хотелось смотреть на него неотрывно – и отвернуться, чтобы скрыть смущение и растерянность.

– Из «Шрека», – с готовностью откликнулся Амедео, широко улыбнулся. Потом нежно погладил ладонь Адрианы и переплел свои пальцы с ее.

Ох… такого со мной точно еще не было. Чтобы сердце так стучало, в голове ни единой связной мысли, и те самые бабочки в животе. Боже…

– Ты мультфильм наизусть знаешь, что ли?

– Ага, – кивнул Амедео, постукивая пальцами свободной руки по рулю. – Запоминаю почти все, что вижу и слышу.

– О, – только и смогла выговорить ошарашенная Адриана. – Наверно, это круто.

– Ну, когда как. Если друзьям удается затащить меня на какой-нибудь не очень хороший фильм, начинаешь думать, что идеальная память – совсем не идеальный подарок судьбы.

Они посмеялись. Амедео посерьезнел и все так же негромко произнес:

– Я прекрасно понимаю, что мы знакомы всего ничего, и ты можешь сейчас дать мне пощечину за дерзость…

Адриана помотала головой и, почти не сознавая, что делает, провела ладонью по его щеке. Сердце стучало в бешеном ритме. Потом, испугавшись своей решительности, она хотела отдернуть руку, но Амедео ловко поймал ее пальцы.

– Я счастлив, что встретил тебя, – просто сказал он.

Адриана медлила всего секунду, а затем порывисто потянулась к нему и сама поцеловала в губы, немного неловко и стесненно. Амедео ответил нежным, почти невесомым поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание.

Никакой агрессии и напора, резких движений и бестактности; он словно давал девушке привыкнуть к такой близости, не принуждая ни к чему. И даже не обнял, пока Адриана не обвила его шею руками – только после этого несильно притянул ее к себе.

Нежность, в которой просто тонешь, забывая обо всем, и где-то в солнечном сплетении образуется теплый комочек счастья…

Амедео чуть отстранился, глядя ей в глаза:

– Прости, я несдержан…

Она тут же притянула его к себе, не желая отпускать далеко, спрятала пылающее лицо у него на груди:

– Скорее уж я.

Амедео тихо рассмеялся, касаясь ее лба своим:

– Отнимаешь мужскую прерогативу?

Адриана ничего не ответила, только чуть качнула головой. Чувствовать его тепло так близко, перебирать его волосы, слушать дыхание – все это было настолько естественно, настолько необходимо, что она поражалась – как раньше могло быть иначе?

Он помолчал, затем неожиданно крепко обнял ее:

– Я счастлив, Адриана Росси, и не стесняюсь это признать.

Адриана уютно устроилась в его объятиях, скинув ботинки, забравшись на сиденье с ногами и подтянув колени к груди. Амедео зарылся лицом в ее волосы, что-то неразборчиво прошептал. На его шее часто-часто билась жилка, и это было почему-то очень трогательно. Адриана прерывисто вздохнула и закрыла глаза, полностью расслабляясь.

Они просидели так, в обнимку, почти час, а потом Амедео проводил ее до порога, пожелал спокойной ночи и уехал.

Адриана прикоснулась кончиками пальцев к губам, с тихой улыбкой вспоминая его поцелуи. Последний получился особенно долгим.

И кто там говорил, что дыхания не хватает? Еще как хватает… оно просто становится одно на двоих.

16 февраля,

Рим

– Найя, спасибо вам большое, но…

– Деточка моя, вам так идет красный, – пожилая горничная, знавшая Адриану едва ли не с пеленок, протягивала своей подопечной несколько вешалок с платьями.

– Я знаю, но сегодня я не хочу этот цвет, – искренне заявила Адриана, кидая быстрый взгляд на висевшее у туалетного столика платье. Найя мягко улыбнулась, признавая свое поражение.

Адриана расчесывала волосы, прикидывая, как их собрать, и в конце концов, решила уложить в незатейливую, но элегантную прическу, и закрепить блестящей заколкой. Найя подошла и остановилась рядом, помогая собрать непослушные локоны. Девушка встретила ее любящий взгляд в отражении и улыбнулась.

– Вы стали еще красивее, – заметила женщина, помогая Адриане застегнуть колье из жемчуга – драгоценность когда-то принадлежала ее матери. – Как вернулись из Лондона.

Адриана смущенно улыбнулась, щеки ее порозовели:

– Правда?

Найя ласково погладила ее по плечам, кивая:

– Невооруженным глазом видно.

Адриана закусила губу, чтобы усмирить счастливую улыбку, но ничего не сказала, занятая серьгами. Впрочем, Найя поняла ее без слов – как всегда.

Развевающееся платье в пол василькового цвета они с Фелисити купили неделю назад: увидев его на витрине, Адриана моментально влюбилась и не ушла из магазина, пока в ее руках не очутился пакет с вожделенным нарядом. Вопреки мрачным предсказаниям подруги-пессимистки, что Адриане не пойдет этот цвет, все оказалось даже лучше, чем ожидала сама Росси.

Стоило ей показаться на галерее второго этажа, как большой зал внизу взорвался аплодисментами и приветственными криками. Радостно улыбаясь, Адриана спустилась к гостям, чувствуя себя именно так, как и чувствуют принцессы в сказках.

Невероятно счастливой и готовой поделиться этим счастьем с другими.

Да, не каждый день исполняется двадцать шесть лет, и в честь этого наконец-то устраивается бал. Жалко, мамы рядом нет…

– Ри, ты прелестно выглядишь! – к ней подлетела разрумянившаяся Фелисити, обняла и поцеловала в щеку. – Просто бесподобно!

– Разрешите пригласить вас на танец? – рядом из ниоткуда материализовался высокий черноволосый красавец, предложил руку. – Ты мне еще с выпускного задолжала, помнишь?

Адриана со смехом кивнула:

– Еще бы не помнить! Это был феерический, незабываемый день.

– А то, – Брюс Сильверберг загадочно подмигнул девушке, которая последние несколько минут смотрела на него, как на ожившего идола, и та, вспыхнув, скрылась в толпе. Адриана фыркнула, выходя под руку с Брюсом в центр зала:

– Неисправимый бабник.

– Пацанка, – не остался тот в долгу, уверенно положил руку на талию девушке. – И платье ничего не меняет.

– А я так надеялась…

– Кому другому об этом говори, а я помню, как мы с тобой в последний школьный вечер устроили незабывамое рандеву директору, уборщице и офицеру полиции, заскочившему на вопль синьора Тестароссы.

При одном воспоминании Адриана расхохоталась – так звонко и безудержно, что окружающие тоже заулыбались. Брюс ухмылялся, ведя в танце:

– Держу пари, аттестаты, которые они нам выдали, были дубликатами. Оригиналы старик Тестаросса наверняка порвал, представляя нас вместо них.

– Ну, это не стало такой уж большой проблемой, верно? О, кстати, – Адриана коварно улыбнулась, – давно хотела спросить: на какой такой волейбол ты все время сбегал с наших общих отработок?

– Нашла, когда спрашивать, – хмыкнул парень. – Как будто не понимала, что между свиданием с красоткой из параллельной группы и мытьем полов на пару с неудачницей я ни за что не выбрал бы второе.

Адриана изловчилась и ткнула его кулаком. Брюс картинно охнул и схватился за грудь:

– Ты ранишь меня в самое сердце!

– Нереальных задач перед собой не ставлю, – высокопарно откликнулась Росси. Брюс со зловещим смехом подхватил ее за талию и закружил, едва не сбив с ног соседей. Адриана взвизгнула от неожиданности:

– Брюс!

– И почему это я вечно становлюсь громоотводом для твоего темперамента? – ворчливо поинтересовался парень, опуская ее на пол. – Мне что, платят за это? Нарушаем, значит компанией, а как отвечать, так Брюсу.

– Может, потому, что я вижу только тебя? – предположила Росси. Брюс хмыкнул:

– О, эта проблема решается очень легко, – он развернул ее лицом к выходу, так что Адриана сразу увидела собравшуюся у дверей компанию из нескольких парней и девушек.

Едва удержавшись от повторного визга – на сей раз от радости, – она повернулась, крепко обняла Брюса, а затем полетела к друзьям:

– Как же я рада вас видеть!

___

– Итак, подведем итоги, – Стефано отвлекся от разглядывания пейзажа за окном и повернулся к друзьям, сидевшим в богато обставленном кабинете. – Если бы я был спикером, и меня попросили бы высказаться кратко и по делу, я бы с уверенностью заявил: Veni, vidi, vici.

– Кратко и по делу, – усмехнулся Фламини, сидевший у камина с излюбленной сигарой. – Масштаб немного иной, разве что.

– Но величие цели сохранилось. Видимо, это у нас, латинян, в крови.

– Кстати, о крови. Что показали анализы следующего объекта?

– Подходит по всем параметрам, – Стефано не стал садиться, медленно прохаживаясь вокруг стола и держа руки сложенными за спиной. – Все подготовлено к процедуре внедрения.

– Каковы шансы, что в этот раз получится лучше, чем в прошлый? – лениво спросил Фламини, краем глаза следя за передвижениями друга. Росси молчал, устроившись в кресле, и явно был погружен в свои мысли.

Кордиале растянул тонкие губы в улыбке:

– Я бы поставил пять к одному, что получится нечто новое. Штамм стабилен, я уверен в этом.

– И зараженные выживут?

– Рассчитываю на это.

– Стефано, ты чертов гений, – Фламини покачал головой, усмехнулся. – Еще и антидот…

– Скажу честно, – Стефано вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки с лаконичным названием Carpe diem и закурил, – я не могу сказать наверняка, что получится в результате использования антидота на уже зараженных. Несколько вариантов. Организм может не принять вакцину, и при отторжении носитель вируса погибнет. Антидот может подействовать, как и должен, но изменит организм носителя до неузнаваемости. Ну и оптимистичный вариант – зараженный вылечится.

Фламини задумчиво кивнул:

– А сам ты на что надеешься?

– При любом исходе эксперимент «Дауджи» станет важной вехой в изучении вируса, – отозвался Кордиале. – В каком направлении пойдет моя работа дальше, будет зависеть от концовки.

– Я вот все думаю, – негромко подал голос Росси, – когда мы с вами потеряли душу? В какой момент обменяли ее на успех любой ценой?

– И он опять завел разговор о гуманизме и морали…

– Знаешь, Стефано, иногда мне кажется, что ты все-таки умеешь чувствовать, – резко сказал Росси. – Но потом я присматриваюсь к тебе, и это величайшее заблуждение тут же проходит.

– Мы все далеко не святые, – включился в разговор Фламини; взгляд голубых глаз был холоден. – Когда мы решили создать корпорацию, поняли, в чем ее миссия и методы будут заключаться, то послали нормы морали к черту, ты ведь помнишь, Паоло? Это произошло в этой самой комнате.

– К черту демагогию, – лениво процедил Стефано, выдохнул дым, остро пахнувший мятой. – Все средства хороши, когда ты видишь цель перед собой.

– Законы человечности – ничто? – горько проговорил Росси. Фламини с задумчивым видом пожал плечами:

– Человек несовершенен, склонен к насилию, порокам, извращениям. Он слаб. Но можно сделать мир лучше. И если на пути к этому нужно будет совершать жертвоприношения – что ж, быть посему. Я свою душу давно продал.

– За успех в новом мире?

– За мечту увидеть этот новый мир, – не колеблясь, отозвался Фламини. Стефано тонко усмехнулся, посмотрел на друзей:

– Новый мир… а это звучит круто.

За широким окном догорал красный закат, окрашивая город в кровавый цвет. Троица безмолвно наблюдала за тем, как садится солнце. Наконец Фламини прервал молчание:

– Что ж, надо констатировать приятный факт: укладываемся и в график, и в бюджет.

– Гип-гип, ура, – иронично отозвался Стефано.

– Ура, если ты не против. Твой комплекс оказался успешным вложением инвестиций. Надеюсь, это только начало. И что нам не придется сбегать от кредиторов в Южную Америку.

– Почему именно Южная Америка? – захотел узнать Росси, все еще мрачный.

– Надеется скрыться в джунглях, – высказал гипотезу Кордиале, ухмыльнулся: – Или я ошибаюсь?

– Хотел бы я увидеть, как ты ошибешься! – хмыкнул Фламини. – Издалека…

___

Адриана не могла не признать, что праздник удался. Брюс сумел собрать («угрозами и шантажом») практически всю их школьную компанию, в которой девушка чувствовала себя, как рыба в воде.

Танцуя то с одним давним знакомым, то с другим, принимая поздравления, смеясь и шутя, она почти не замечала, как бежит время. И только одно омрачало ее безоблачную радость: Амедео так и не появился. Он предупреждал, что, вероятнее всего, не сможет уйти с работы, и Адриана была готова к такому разочарованию. Но все же так надеялась, так хотела его увидеть…

После очередного танца ей понадобилось вернуться на пять минут к себе, так что она направилась к лестнице, рассеянно кивнув стоявшему на галерее второго этажа отцу.

На полпути какое-то смутное чувство вдруг побудило ее остановиться. Она явственно ощущала на себе чей-то взгляд. Адриана резко обернулась – и встретилась глазами с Амедео.

Боже, он здесь!

Радость оказалась такой большой и неожиданной, что Адриана с трудом удержалась, чтобы не захлопать в ладоши со счастливым визгом. Но ее улыбка, сияющие глаза говорили за нее.

Ей понадобилось немало усилий, чтобы сдержаться и не сбежать по ступенькам прямо в его объятия. Вместо этого она степенно сошла вниз, высоко подняла голову и протянула парню руку.

– Добро пожаловать, синьор Лаццари.

У Лаццари дрогнули уголки губ, когда он поднял ее руку и поцеловал, а в потрясающе синих глазах плясали смешинки.

– Твои глаза тебя выдают, – прошептал он, улыбаясь. Адриана закусила губу, но счастливую улыбку было не скрыть.

– А я и не хочу таиться…

– Тогда представим, что это игра? – предложил он, церемонно склонил голову. – Разрешите пригласить вас на танец, прекрасная синьорита?

– Если угадаешь, под какую музыку я хочу с тобой танцевать.

– Я уже знаю, – Амедео вывел ее на открытое место. Адриана лукаво прищурилась, занимая место напротив него:

– Ты уже успел тут всех очаровать?

– Все ради мгновения с тобой, – откликнулся он негромко.

В строгом черном костюме и белой рубашке, с аккуратной прической, ясноглазый Амедео казался Адриане самым красивым мужчиной на земле. Простой в общении, совершенно не знакомый с высокомерием и пафосом, обладающий чудесным чувством юмора и добрым сердцем, этот человек стал жизненно необходимым элементом. С ним было легко и уютно в любой ситуации, и Адриане безумно хотелось, чтобы так было всю жизнь.

С тобой.

У нее перехватывало дыхание всякий раз, когда она видела его мягкую улыбку, его сияющий взгляд, чувствовала ласковое прикосновение.

– Я никогда не была так счастлива, – прошептала она, не отводя взгляда от его лица. Амедео кивнул, осторожно положил руку на ее талию.

– Я тоже… и знаешь, я хочу, чтобы так было очень-очень долго.

– Например? – Адриане очень хотелось обнять его, и она сдерживалась из последних сил.

Лаццари смотрел ей в глаза, и в его взгляде было столько любви, что девушке не верилось в реальность происходящего. Тем более, что Амедео угадал и с музыкой: Within temptation всегда нравилась Адриане, а уж под эту ее песню она была готова танцевать вечно.

I'm dying to catch my breath

Мне нужно перевести дух

Oh why don't I ever learn

Почему я никогда не извлекаю урока?

I've lost all my trust though I surely tried to

Я утратила всю веру, хоть и пыталась

Turn it around

Изменить все к лучшему

Can you still see the heart of me?

Ты все еще видишь, что я чувствую?

All my agony fades away

Мне становится легче

When you hold me in your embrace

Когда ты заключаешь меня в объятия

– Например, вечность, – с задумчивой улыбкой проговорил Амедео, улыбнулся ей. – Как тебе?

Как бы Адриана ни старалась сдержаться, слезы потекли по щекам:

– Как в сказке…

– С хэппи-эндом, – он наклонился и коснулся губами ее мокрой щеки, и уже не отстранялся. Адриана ощущала его теплое дыхание на своей шее. – Не плачь. Этого в нашем сценарии не будет.

– Я тебе верю, – выдохнула она, уткнувшись ему в грудь и крепко прижавшись. – Ты только никогда не уходи.

Он засмеялся, гладя ее волосы, нежно поцеловал в лоб:

– Я бы и не смог, Ри. У тебя просто железная хватка!

Адриана подняла глаза, полные слез, и тоже рассмеялась:

– Только не ври, что ты против!

– И не подумаю. На нас почему-то так странно смотрят, милая, – Амедео изобразил абсолютное непонимание подобной реакции окружающих, погладил Адриану по спине и легонько дунул в волосы. Оба уже несколько минут просто стояли на месте, даже не замечая, что песня закончилась, и вместо нее играет Lady in red.

– Может, потому, что мы вроде как танцевать собирались? – предположила Адриана, вытирая щеки. – Давай потанцуем.

– С тобой – все что угодно, моя леди в синем, – ответил Амедео и одарил ее совершенно нереальной улыбкой, от которой у Адрианы едва не остановилось сердце.

Don't tear me down

Не отвергай меня

For all I need

Ведь все, что мне нужно – это

Make my heart a better place

Чтобы ты спас мое сердце

Give me something I can believe

Дай мне то, во что я поверю

___

С галереи второго этажа хорошо просматривался весь зал внизу. Собственно, Паоло стоял там без какой-то определенной цели: просто нравилось смотреть на танцующую и веселящуюся молодежь.

Он знал о давней мечте Адрианы устроить настоящий бал. И несмотря на все разногласия между ними, когда Паоло пару недель назад позвонил ей в Лондон и предложил дочери воплотить мечту в жизнь, Адриана не скрывала радости. Впрочем, поводов для улыбки у нее было достаточно и без этого.

Прежде всего – молодой человек, с которым Адриана Росси танцевала прямо сейчас, не отрывая сияющих глаз от лица парня.

Она счастлива, и я тоже должен радоваться. Амедео хороший человек, он не обидит ее.

Тогда почему я чувствую только тревогу, и едва сдерживаюсь, чтобы не сбежать по лестнице и не разнять их?

Он закрыл глаза, вцепился в прохладное дерево перил. Конечно, он знал ответ на этот вопрос, как бы ни было горько это признавать.

Рядом кто-то остановился.

– Твоя дочь выросла так быстро, – Стефано небрежно облокотился на перила, глядя вниз. В белом костюме и голубой рубашке, как всегда, холодно-элегантный, он выглядел абсолютно уверенным в себе и спокойным. Вот только его спокойствие не могло передаться Паоло.

– Я помню, как меня вызывали в школу, когда она разбивала окно мячом или сбегала с уроков вместе с Сильвербергом, – Паоло кивком указал на высокого брюнета с бокалом шампанского в руке, что-то увлеченно рассказывающего подруге Адрианы Фелисити. – Ну, то есть поначалу вызывали. Потом им надоело, и они стали оставлять ее после уроков и заваливать отработками.

– Подозреваю, что это не оказало должного влияния, – хмыкнул Стефано, наблюдая за Амедео чуть прищуренными глазами. Паоло едва заметно улыбнулся и кивнул.

– Через несколько дней шайка неразлучных хулиганов решила и эту проблему, – он издал смешок при воспоминании. – Они стали дежурить командой, и разумеется, управлялись со всеми делами за час. А потом шли в кино, или на стадион, или в гости к кому-нибудь.

– Трудно в это поверить, видя ее такой.

– Да уж…

– Паоло, – Кордиале посмотрел на него уже серьезно, – ты же понимаешь, что в сложившихся обстоятельствах все это не закончится хорошо?

И это именно та причина, по которой я не могу радоваться.

Паоло тяжело вздохнул и медленно кивнул:

– Понимаю.

– Пока мы не найдем уязвимое место в организации Дивизиона, эти двое будут представлять опасность друг для друга, – Стефано говорил очень тихо, так что его слышал только Росси. – Алессандро не желает даже слышать о том, чтобы на какое-то время уйти в тень.

Танец закончился, и Адриана, что-то сказав Амедео и улыбнувшись, выскользнула из толпы и скрылась в одной из комнат. Амедео, перекинувшись парой фраз с окружающими, тоже отошел в сторонку. К нему тут же подошла улыбчивая блондинка в голубом платье и защебетала что-то. Лаццари вежливо кивнул в знак приветствия, но на предложение потанцевать ответил отказом.

– Я не знаю, что можно сделать, – признался Паоло, не глядя на друга. Стефано негромко и коротко засмеялся:

– Прекрасно знаешь, только не хочешь этого делать.

– Ощущение, что тебе по душе подобный поворот событий, – проворчал Росси. Кордиале помолчал.

– Нет. Можешь считать меня лицемером – как же, он изменяет вечному цинизму! – но я был бы категорически против разлуки твоей дочери и моего племянника.

– Если бы не…

– Если бы не обстоятельства, в настоящее время не подвластные нашему контролю, – подтвердил Стефано, пристально наблюдая за племянником. Тот внезапно просиял улыбкой – а через секунду рядом с ним уже стояла Адриана, такая же сияющая и радостная.

Паоло молчал, повернувшись спиной к залу и глядя в стену. Стефано легонько похлопал его по плечу:

– Это будут временные меры, друг мой. Только до того ослепительно-замечательного момента, когда мы прикроем лавочку наших французских друзей.

Паоло кинул быстрый взгляд вниз – как раз начался новый танец, и неохотно кивнул.

___

Гости разъехались во втором часу ночи. Адриана вместе с дворецким проводила последних, затем вошла в дом, и наконец-то позволила себе устало опустить плечи. Денек выдался насыщенным, но в целом впечатления были прекрасные. Да и могло ли быть иначе, когда Он был с ней весь вечер и согревал своим присутствием?

Адриана не сознавала, что улыбается, заходя в опустевшую гостиную и на ходу избавляясь от заколки. Темно-каштановые волосы рассыпались по обнаженным плечам и спине. Она тряхнула головой, ощущая, как уходит напряжение.

– Ри. Надо поговорить.

– Папа? – она только сейчас заметила, что в кресле перед камином кто-то сидит.

Паоло Росси взглядом показал на диван. Адриана села, ожидая объяснений или вопросов. Но вместо этого она получила жесткое замечание:

– Мне не нравится твой ухажер, Адриана. Тебе не следует с ним встречаться.

Сердце на миг замерло. Адриана выдавила улыбку:

– Он хороший, папа. Ты знаешь, я в этих вопросах очень осторожна, и…

– Есть вещи, о которых он тебе никогда не расскажет, – сказал Паоло, глядя теперь не на огонь, а на изумленную дочь. – Потому что побоится. И страх будет сильнее любви.

– Ты о нем ничего не знаешь.

– Ты тоже, – он вздохнул. – Адриана, я беспокоюсь о тебе, пойми. Оставь его.

– Мне с ним хорошо, – упрямо сказала она. Знакомое чувство напряжения при встрече с отцом снова дало о себе знать. – И я не понимаю, почему тебе хочется нас разлучить.

– Я бы мог тебе рассказать кое-что.

– Не надо, – Адриана встала. – Если я захочу получить ответы, я пойду за ними к Амедео.

– Не глупи, Ри. Ты знакома с ним всего месяц.

– А кажется, что всю жизнь. Тебе ведь знакомо это чувство? – она смотрела на него, но Росси молчал. – Я люблю его.

– А он тебя, да? – Паоло закрыл на секунду глаза, словно что-то обдумывал, затем встал и повернулся к дочери. Лицо его было мрачно. – Я тебе только добра хочу.

– По-своему, как всегда? Спасибо за заботу, но я думаю, что могу уже сама принимать решения. Доброй ночи.

Она подошла к двери и уже переступила порог, когда до нее донесся негромкий голос отца:

– Просто знай, что я всегда с тобой.

Адриана постояла на месте, кивнула, не оборачиваясь, и вышла, оставив Росси в одиночестве.

2 марта

Вот так и бывает: бьешься во все двери, как мотылек в стекло, ищешь свою судьбу, теряешь и обретаешь надежду… а потом на твоем пути появляется некто невероятно значимый, становится судьбой, и все – жизнь играет совершенно новыми красками.

И только в такие мгновения острого счастья ты осознаешь, что же такое жить и дышать полной грудью.

Адриана стояла у окна, обхватив себя руками, и наслаждаясь благоуханием роскошных алых роз в высокой вазе на подоконнике. На губах играла счастливая улыбка.

– Обожаю твою улыбку, – Амедео неслышно подошел сзади и обнял ее. Она запрокинула голову, с удовольствием позволяя поцеловать себя. Сердце замирало, когда он был рядом, и она могла ощущать его тепло, вдыхать его запах…

– Обожаю, когда ты рядом и говоришь мне это, – отозвалась Адриана, нежась в его объятиях. Амедео рассмеялся, нежно целуя ее в щеку и шею:

– А я кайфую, когда ты говоришь мне такое.

Утонуть в нежности. Боже, я и не подозревала, что такое может быть.

– Убеди меня, что это навсегда, – прошептала она, закрыв глаза. – Пожалуйста.

Лаццари помолчал, потом повернул ее лицом к себе. В синих глазах, как всегда, плясали искорки смеха.

– Именно я? Ты уверена в этом?

Адриана только кивнула. В этот момент зазвонил телефон.

– Пусть звонят, – она не хотела отпускать его от себя, такого теплого и родного. Лаццари отвел с ее лица прядь волос, погладил по щеке и подбородку:

– Я должен сказать тебе одну вещь, но для этого нужно сосредоточиться. Подожди-ка минутку.

– Ненавижу телефон, – проворчала Адриана. Лаццари сверкнул улыбкой:

– Я тоже, – он поднял трубку. – Да? Доброе утро, синьор Паоло. Да, конечно…

Адриана рассеянно прислушивалась к разговору, расчесывая волосы. Но одна фраза вдруг заставила ее замереть на месте. Амедео пообещал подъехать через полчаса.

– Нет уж! – она развернулась, подошла и отобрала телефон. – Папа, хватит. Ты обещал, что отныне мы сами по себе, и…

– Адриана, есть вещи, которые выше этого. Не будь эгоистична.

– Я вся в тебя, не так ли?

– Не злись, – Амедео обнял ее за плечи, отобрал трубку. – Я буду, синьор Паоло.

Он не позволил разгневанной Адриане снова завладеть телефоном, кинул его на диван, а потом со смехом крепко обнял любимую:

– Кто бы мог подумать, что я полюбил такую фурию!

– Он меня вечно злит!

– Тебе это даже идет, облачко мое, – он подхватил ее и закружил. Адриана взвизгнула. Амедео поцеловал ее в макушку, немного отстранился и дождался, пока она на него посмотрит.

– Адриана Росси, могу ли я надеяться, что ты подаришь мне себя?

– Звучит двусмысленно, – она не удержалась от шпильки, посерьезнела. – Ты не шутишь?

Амедео опустился на колено, глядя снизу вверх:

– До ужаса банальная поза, конечно, но… Ясноглазка, ты за меня выйдешь?

Адриана стремительно опустилась на колени, так что их лица оказались на одном уровне. Он хотел сказать что-то еще, но она не дала ему, приложив ладонь к его губам. На глазах у Адрианы были слезы:

– Да… Если бы ты не спросил – все равно да!

Лаццари солнечно улыбнулся ей, погладил по щеке, а потом поднял ее руку и надел на безымянный палец тонкое кольцо. Адриана разглядела на нем изящную гравировку.

– «Per Sempre», – сказал Амедео, показывая такое же кольцо у себя на пальце, и ласково поцеловал девушку в лоб. – Теперь можно поверить и в вечность.

22-40

Тревожный звонок заставил ее пулей вылететь из постели – сердце подсказывало, что случилось что-то…

– Да?

– Адриана Росси? – голос был незнакомый, прохладный и твердый. – У меня для вас неприятное известие.

Что-то мешало дышать. Она крепче сжала трубку.

– Я слушаю. Кто это говорит?

– Доктор Беннет, Европейский госпиталь, – он помолчал, и за эти мгновения тревога возросла в несколько раз. – Сожалею, но ваш друг в тяжелом состоянии. Его привезли час назад… после аварии…

Слова текли мимо мутным потоком – сознание отказывалось воспринимать это.

– Синьорита Росси, вы меня слышите? Вы можете приехать?

С каким-то недоумением она обнаружила, что у нее трясутся руки, но голос оставался спокоен:

– Я… я буду. Сейчас же!

Я без тебя не смогу. Ты часть меня.

Эти слова становятся единственным, что мне остается в тот миг. Они приносят мучительную боль, снова и снова напоминая о тебе, но они же заслоняют от давящего сожаления окружающих.

Только я и моя боль… не утихающая, такая же сокрушительная, как и в тот роковой час, когда раздался звонок из госпиталя. А потом, когда я приехала, примчалась туда – и ты, бледный и измученный; ты что-то шепчешь, глядя на меня, пытаешься улыбнуться, но тут случается приступ, и меня оттесняют от тебя – а ведь только мы вдвоем знаем, что ты держишься до последнего за мой отчаянный взгляд.

Эта нить рвется, и вместе с ней разбивается мое сердце.

Вот так все сложно и просто. Ты есть. А через миг тебя нет. И я чувствую себя тоже мертвой, потому что внутри так пусто, и ничего… Совсем ничего нет.

В коридоре со светло-зелеными стенами уже почти никого не было. А она все сидела, зажмурившись, безучастная ко всему. Ей настоятельно советовали что-то, предлагали плед, успокаивали. Адриане было все равно.

Амедео попал в автомобильную аварию, когда возвращался домой. Повреждения внутренних органов были слишком серьезные, и несмотря на все попытки врачей, спасти его не удалось.

Адриана машинально крутила на безымянном пальце золотое кольцо, отстраненно удивляясь, почему все видится таким нечетким.

Вечность… только с тобой.

Ты – мой дом, который мое сердце искало так давно…

Несгибаемость дала трещину, и она разрыдалась, беззвучно, задыхаясь от невероятной боли, сжавшись в комок и притянув колени к груди.

– Адриана…

– Этого не может быть… не должно быть…

– Случившегося не исправить, – Паоло склонился к ней, положил ладони ей на плечи, слегка сжал. Адриана вскинула на него ищущий, молящий взгляд:

– Скажи, что это не так, скажи!

– Ри, – Паоло Росси тяжело вздохнул, опустил голову, – я не могу отрицать правду, какой бы жестокой она ни была.

Адриана посмотрела прямо в лицо отцу, и ее лицо скривилось. Она не старалась – да и не смогла бы – сдержать слез, и они текли по щекам.

– Это был несчастный случай. Я сожалею.

Сожаление. Что оно для тебя значит, отец?

И когда же, когда мы перешли грань, за которой родственные чувства рассыпаются прахом и ничего больше не значат?

Горе перетекло в жаркую, сжигающую ярость. Адриана резким движением скинула руку отца со своего плеча, вскочила на ноги, глядя ему в лицо:

– Ты даже не знаешь, что такое сожалеть! Ты давно забыл, что это значит!

– Тише…

– Он ведь тебе никогда не нравился, верно? Ведь правда?!

– Я бы никого за это не стал убивать, – холодно отозвался он, не глядя на дочь и сунув руки в карманы пиджака.

Этого в нашем сценарии не будет.

Адриана усилием воли сдержала рвущиеся наружу рыдания, сжала губы так, что они превратились в тоненькую ниточку:

– Не лезь больше в мою жизнь, пожалуйста, – твердо произнесла она. – Я – сама по себе.

Она зашагала прочь от нахмурившегося отца и удивленной медсестры, подошедшей с валерьянкой.

___

4 марта, Daily news

Вчера вечером в загородном доме известного бизнесмена, члена Совета директоров компании «Дивизион», были обнаружены тела трех человек. Как сообщает полиция, причиной смерти стало отравление неизвестным веществом. Ведется следствие. Один из погибших – сам Томас Робер.

5 марта, Voix de Paris

В Американский госпиталь с тяжелыми травмами после автокатастрофы поступила Анжелика Леруа. Мадам Леруа широко известна своей благотворительной деятельностью. С 2011 года она входит в правление «Дивизиона»…

28 апреля,

Женева

Ну что ж, вот ты и приняла, наконец, решение – возможно, первое самостоятельное решение, без давления родственников и многочисленных советов. Скорее даже наперекор их убеждениям и желаниям.

Адриана невольно усмехнулась, вспомнив лицо тетушки, когда она сказала о своем решении устроиться на работу, да не какой-нибудь моделью или на худой конец секретаршей, а по специальности.