Текст книги "Черное эхо: Эдем"

Девушка испуганно застыла на месте, глядя, как к ней мчится ватага мальчишек и девчонок лет четырех-шести, что-то возбужденно галдя. Обступив гостью, ребятня принялась рассматривать ее, а кое-кто посмелее потянул ее за футболку.

Хватит трусить, девушка. Ради чего ты здесь, а?

Диана улыбнулась, присела на корточки и погладила маленькую девочку по плечу.

– Привет, меня зовут Диана, – произнесла она по-французски. – А тебя как?

Через полчаса вовлеченная в круговорот деревенской жизни Диана с удивлением обнаружила себя стоящей у гончарного круга с запачканными глиной руками и счастливой улыбкой на лице. Все оказалось совсем не так страшно, как ей представлялось: жители приняли ее сразу же, выказывая любопытство, но не навязывая своего общества. Дети увлекли ее в свой круг, приглашая поиграть, женщины наперебой что-то говорили на своеобразном диалекте, причем, только треть из этого Диана понимала, но как, ни странно, все ее предположения оказывались верными.

Учивший ее гончарному делу мужчина что-то произнес, улыбаясь. Диана покачала головой.

– Я не понимаю, – призналась она со смехом. Гончар дотронулся до ее руки, показывая, что именно она делает не так. Дети толпились тут же, с интересом наблюдая за гостьей.

Вряд ли в деревушку часто прибывают гости из других краев.

Мерсье знала французский и английский, и для общения в городе ей этого вполне хватало, но в деревнях люди говорили на своем диалекте, и это несколько затрудняло общение, тем более что на всю деревню нашелся только один человек, кое-как складывающий английские слова в предложения, да и тот, представив Диану обществу, куда-то исчез. Впрочем, языковой барьер почти не мешал налаживанию культурного взаимоотношения.

___

Избавиться от инспекторов с их дотошными вопросами и цепкими взглядами, желающими знать буквально все, что касалось «Эдема», удалось не сразу. Левенхауз только поражался терпению Кордиале, но сам отнюдь не мог похвастаться тем же. Силы воли едва хватало на то, чтобы вымучивать вежливую улыбку, то и дело кидая украдкой взгляд на часы. От Стефано волнение друга не укрылось, но в присутствии Шепарда и Мерсье он никак не мог это прокомментировать.

Учитывая, на пороге какого события мы сейчас находимся, даже Стефано Кордиале не может быть настолько спокойным. Это просто сверхспособность. Но вот он, проводит экскурсию для назойливых проверяющих, отвечает на все их вопросы, и словно не замечает, на какие глупости тратит драгоценное время.

Время, время, время.

Оно стремительно утекало песком сквозь пальцы, словно насмехаясь: не успеете, куда уж вам…

Не в силах обуздать нараставшее волнение, Левенхауз под благовидным предлогом удалился. Он так спешил вернуться к себе в третий корпус, в стенах которого чувствовал себя увереннее, что чуть не врезался в Ренату, как раз заходившую в холл. При виде еще одной нежданной гостьи доктор потерял дар речи, застыв на месте.

Рената, очевидно, правильно поняла причину его ступора. Она склонила голову набок, изучая Левенхауза насмешливым взглядом.

– Добрый день, доктор Левенхауз.

Ну разумеется, куда же без верного телохранителя, так любящего совать везде свой длинный нос.

– Добрый, – буркнул доктор, пытаясь решить, вернуться ему к Стефано, или идти в свой корпус.

Стефано и так сейчас узнает о возвращении своей дочурки. Наверняка, ему не понадобится моральная поддержка.

– У нас гости? – Рената кивнула в сторону джипа, на котором приехали инспектора.

Началось.

– Внеплановая проверка.

– Хм? – Рената чуть приподняла брови, глянула на Маркуса. – А ты был прав.

– Гадал на картах Таро? – не сдержался Левенхауз. Маркус ему никогда не нравился, и доктор не отказывал себе в удовольствии поддеть его. Впрочем, броню спокойствия Маркуса еще ни разу пробить не удалось.

Хотя, если этот чурбан даже на Ренату не клюнул, что с него взять? Дохлая рыба.

Маркус вместо ответа ожидаемо посмотрел на Ренату; та коротко кивнула. У Левенхауза появилось четкое ощущение, что он присутствует при молчаливом диалоге, причем только ему ничего и не понятно, а участники бессловесной беседы прекрасно друг друга понимают.

– Комитет? – спросила Рената, на мгновение задержавшись на пороге. Доктор кивнул с мрачным выражением. Рената, непонятно чему усмехнувшись, быстро зашла в холл. Маркус не отставал, и вскоре Левенхауз остался один во дворе, залитом беспощадно жарким солнечным светом.

Пять часов до запуска второй фазы. Невероятно мало, если вспомнить, что мы еще не проанализировали результаты первой. Пожалуйста, поторопись, Стефано…

___

Вопреки очевидным ожиданиям Маркуса, Рената не пошла к Стефано и его гостям. Она без раздумий направилась к своей комнате; Маркус молча шел следом с ее сумкой в руке.

Его присутствие почти никогда не мешало Ренате – никаких отвлекающих вопросов, дурацкого флирта или попыток привлечь ее внимание, когда голова занята совсем другим. Он всегда оставался спокоен и сдержан, и со временем Рената научилась ценить эти его качества. Впрочем, Кордиале не забывала и о том, что Маркус с успехом выполнял любое задание, ни разу не подведя ее и не притащив за собой хвоста.

– Еще до того, как мы отсюда уехали, меня не покидало ощущение, что отец задумал что-то масштабное, – задумчиво сказала она, опускаясь на кровать и распуская волосы. Маркус присел на край стола, сложив руки на груди.

– Заметил, как нервничал Левенхауз?

– Возможно, из-за нашего прибытия.

– Нет-нет, это не то, – Рената накрутила прядь светлых волос на палец. – Он удивился этому, но уже до того, как заметил нас, был не на шутку взвинчен.

– Может, из-за этой проверки?

– Это уже ближе к истине, я полагаю. Но, знаешь, – Рената подняла на него внимательный взгляд, – мне почему-то кажется, что тут надо копать глубже.

Она поменяла позу, оперлась на вытянутые руки.

В базах данных все чисто, не придерешься. В лабораториях тоже ничего необычного. Но я абсолютно уверена, что эти двое – мой отец и его нервный товарищ – что-то затеяли.

– Диксон может знать что-нибудь, – предположил Маркус, с явной неохотой произнося каждое слово, а особенно – фамилию главы службы безопасности «Эдема».

Рената наградила его кривой усмешкой:

– С каких пор ты полагаешься на его мнение?

– Рассматриваю как вероятный источник информации, – сухо откликнулся Маркус, глядя в окно. – Он не покидал комплекс, и у него есть доступ в любую его точку.

Рената задумчиво кивнула, но не спешила принять или отклонить это предложение, обдумывая другое. Глаза ее были закрыты, на переносице собрались морщинки.

Какова вероятность, что волнение доктора связано только с инспекцией? Если опираться на интуицию, то получается, что причина в чем-то другом, однако весьма вероятно, что именно нежданный визит проверяющих из Комитета стал катализатором нервного возбуждения Левенхауза.

Вероятность?

Она быстро прокрутила в памяти все известные ей факты о проектах в «Эдеме» – как проводимых легально, так и секретных, и медленно улыбнулась, приходя к выводу.

Сто к одному, что так и есть. Итак, что же вы еще скрываете в Тайной комнате вашего комплекса, доктор Кордиале?

Она поймала взгляд Маркуса и усмехнулась:

– Все страньше и страньше, как говорила одна маленькая девочка…

Маркус промолчал, только кивнул.

В те редкие моменты, когда Рената задумывалась о натуре Маркуса Миллера, она ощущала вполне искренний интерес; все-таки само их знакомство вряд ли можно было назвать заурядным, да и поведение парня отличалось от того, что ей демонстрировали предыдущие телохранители.

Рената ценила его верность, твердость духа, упрямство и целеустремленность, хотя все равно отказывалась понимать неубиваемый идеализм и веру в добро. Жизнь давно выжгла из ее души все те ценности, которыми дорожил Маркус. Это служило вечным источником споров между ними, но ни разу Маркус Миллер не признал, что она может быть права, не допустил, что он сам не прав.

Что ж, пока он успешно справляется со всеми заданиями, мне совершенно ни к чему знать, во что он верит, и как сильна его вера.

Она не могла не чувствовать, какое действие оказывает на Маркуса одним своим присутствием, но ни разу с момента их знакомства Маркус не сделал ни одной попытки приблизиться к ней ближе, чем она обозначила в самом начале. Да, он явно испытывал к ней симпатию и уважение, он верил в нее иногда больше, чем она сама… но черт побери, разве он не высказал бы свои чувства, будь они хоть чуточку сильнее этой странной почти-школьной влюбленности? В конце концов, они оба были взрослыми людьми, прекрасно понимали, что к чему и как устроен мир чувств, и молчание Маркуса можно было трактовать только так: ты мне симпатична, и я даже испытываю к тебе влечение, но всего этого недостаточно, чтобы взять бастион моего душевного равновесия.

За все время их тесного сотрудничества едва ли набралось хотя бы десять случаев, когда броня Маркуса Миллера была пробита, а расстояние между ними могло бы считаться интимным.

Да, он защищал ее, всегда шел рядом, имел право заходить в ее комнату в любое время суток, и со стороны такая близость могла показаться более чем достаточным поводом считать их парой. Однако всякий раз, когда их руки соприкасались, или из-за тесноты им приходилось стоять вплотную, или когда она решила провести эксперимент и как бы невзначай провела рукой по его груди – Маркус отвечал ей спокойным, почти мягким взглядом, и вежливо отстранялся с таким видом, словно ему это было неприятно. По мгновенно расширяющимся зрачкам Рената понимала, что это не так, что она ему нравится… однако Маркус не делал ни одного шага навстречу. И Рената не могла понять, ждет ли он какого-то поступка с ее стороны, выжидает чего-то, или просто по какой-то причине не хочет даже пытаться завоевать ее сердце.

Впрочем, все это совершенно неважно.

Было еще кое-что, интриговавшее Ренату не на шутку: странные видения Маркуса. Короткие, не дольше нескольких секунд, вспышки в сознании словно перемещали парня в иной мир, заставляя переживать события, смысла которых он не помнил или не мог понять. Самым вероятным было предположение, что это обрывки его собственного прошлого. Однако как минимум одно выбивалось из общего ряда.

То самое, в клинике в Софии.

Рената заставила Маркуса в деталях описать видение, но абсолютно никаких зацепок это не дало. Маркус только добродушно улыбнулся на ее ворчание и ничего не сказал.

Иногда меня просто бесит эта его выдержка.

14-50

– Поверить не могу, – Левенхауз покачал головой, с укором глядя на Стефано. – Ты не только не посоветовал этим назойливым паразитам проваливать. Нет, ты зачем-то пригласил их на ужин! В то самое время, когда нам и без того есть чем заняться. И между прочим, анализ первой фазы все еще не завершен, а нам пора приступать ко второй.

Стефано все возражения и доводы выслушал с легкой улыбкой и едва заметными кивками. Он стоял у стеллажа с папками и перебирал их. Левенхауз нахмурился:

– Иногда мне кажется, что вот это перебирание бумажек тебе нужно, только чтобы чем-то заняться. На самом деле у тебя уже готовы ответы на все вопросы, но тебе по какой-то причине не хочется это выдавать, и ты изображаешь бурную деятельность. Я прав?

Стефано коротко рассмеялся:

– Ты знаешь меня, как никто другой, Карл.

– Так в чем дело?

– Я всего лишь принял решение перейти ко второй фазе эксперимента «Дауджи», задействовав добровольцев.

От его вежливого голоса веяло таким холодом и равнодушием, что Левенхауз поежился. В такие моменты к его преданности примешивался липкий страх.

И Стефано, несомненно, понимал это. Не мог не понимать.

– А как же анализ первой фазы? Отчеты от наблюдателей, – он махнул на несколько тонких файлов на столе, пытаясь совладать с тревогой. – Я их изучил, но хотел бы услышать и твое мнение.

– О да, – неспешно протянул Стефано, закуривая тонкую сигарету. – Отчеты… весьма полезны.

– Что ты имел в виду, говоря о новом плане?

Боишься услышать правду, Левенхауз? Странно, что ты еще не привык к ней.

Стефано молчал так долго, немигающим взглядом смотря в окно и стряхивая пепел в стоявшую на краю стола пепельницу, что Левенхауз уже почти осмелился выдохнуть. Но в последнюю секунду неумолимая правда камнем легла ему на плечи:

– Стабилизированная экспериментальным антидотом «Дельта» продленного действия. Господа Шепард и Мерсье получили свою дозу за обедом. И инкубационный период вот-вот закончится, так что мы скоро сможем проверить две теории насчет вируса «Эхо». А именно – степень воздействия определенного фактора на течение болезни и ее исход.

Господь всемогущий. Что же мы творим?

Левенхауз автоматически потянулся перекреститься, не в силах сдержать дрожи. Стефано негромко рассмеялся, и в этот миг как никогда раньше напомнил Левенхаузу бога смерти.

Мы перешагнули грань между моралью и бесчеловечностью. Но пути назад нет. Наши руки в крови.

Он уставился на свои руки, как будто на самом деле ожидал увидеть на них кровь, но перед глазами были только дрожащие пальцы.

– Нам некуда отступать, – почти равнодушно выразил терзавшую Левенхауза мысль Стефано Кордиале, и выпустил вверх струю дыма.

Со стороны двери донеслись редкие аплодисменты. Левенхауз кинул затравленный взгляд на Ренату, как раз в этот момент вышедшую из тени, и насмешливо смотревшую на отца.

Как много она успела услышать?

– Замечательная речь, – оценила Рената, подходя ближе. – Так ты все-таки сумел продвинуться вперед в изучении своего драгоценного Прототипа, и даже дал ему имя? Прелестно.

– Прототип в сочетании с различными штаммами, – с готовностью отозвался Кордиале, отвечая дочери таким же прямым и насмешливым взглядом. Левенхауз предпочел притвориться несуществующим и вжался в кресло.

– Ты решил использовать этих горе-проверяющих в каком-то очередном эксперименте? – Рената поцокала языком с укоризной. – Как тебе только не стыдно, папочка?

Стефано ее ерничанье, казалось, ничуть не задевает. Он оставался все так же спокоен и продолжал курить, повернувшись к Ренате боком. Та неспешно прошлась по линии, разделяющей кабинет на темную и освещенную солнцем половины; негромкий стук ее каблуков некоторое время был едва ли не единственным звуком в кабинете.

– Не поделишься подробностями? – промурлыкала Рената. – Знаешь, что-то вроде премии отличившемуся работнику – рассказать ему больше?

«Хотите знать больше»?

Вспомнив слоган из научно-фантастического фильма, Левенхауз не удержался от усмешки, но сумел ее скрыть.

Знать много – значит плохо спать. И жить наполовину. И еще много чего…

– Ты сама все увидишь, если захочешь, – наконец откликнулся Кордиале, посмотрев на дочь. – Через час. Будь готова к выходу. Я передам Диксону, чтобы сопровождал тебя. А сейчас – извини, надо закончить подготовку.

Он вышел, даже не обернувшись на Левенхауза. Впрочем, доктор совершенно не намерен был оставаться наедине с Ренатой, и шмыгнул следом, оставляя девушку в тихой злости.

___

– Пожалуйста, сядьте, – оставив шприц на столе, медсестра повернулась спиной к мужчине и начала что-то искать в шкафу, что позволило Ричарду Диксону откровенно любоваться видом, который открывался ему.

Как удобно, что врачи носят такие коротенькие юбчонки!

– Что смешного? – сварливо осведомилась Шайла, обернувшись и заметив откровенный взгляд. В руках у нее была ампула с бесцветной жидкостью, из которой она набрала в шприц. – Руку, пожалуйста.

– Без сердца? – капитан закатал рукав форменки, позволяя медсестре протереть дезинфицирующим раствором локтевой сгиб. Процедура ежемесячной вакцинации была обязательна для всех сотрудников комплекса, и уже успела стать рутинным делом.

– С этим вопросом обратитесь к анатому, – отрезала она и вогнала иглу под кожу резким движением.

Диксон ухмыльнулся, разглядывая ее лицо. Он обожал таких сноровистых дам.

Стоит только помнить, что Рената не потерпит конкуренток. Разве только, когда нам обоим надоест, и можно будет спокойно смотреть на других женщин, не опасаясь расправы.

– Может разболеться голова, но это быстро пройдет, – Шайла убрала медицинские принадлежности, строго глянула на него. – Желаю вам успехов, можете идти.

Диксон откозырял шутливо и вышел.

___

Рената была взбешена и с трудом это скрывала. Мало того, что отец насмехался над ней, так еще и задумал какой-то эксперимент, а к ней отнесся, как к сопливой девчонке! Разумеется, это было не впервые, но у Ренаты появилось донельзя плохое предчувствие, от которого ей не удавалось избавиться.

Он может думать что угодно, но я не могу допустить, чтобы какой-то его безумный эксперимент плохо отразился на комплексе.

Она прекратила ходить из угла в угол, остановилась в центре комнаты и вытащила телефон из кармана халата.

– Диксон, ты мне нужен.

Кусая губу, Кордиале повернулась к окну.

Решение отца поиграть с новой игрушкой само по себе не тревожило ее. Ренату злило то обстоятельство, что о готовящейся операции она узнает последняя.

Тебе никогда не приходило в голову, что и я могу пожелать порезвиться, правда? В таком случае тебя ждет сюрприз.

Она подошла к компьютеру. Естественно, у нее был неограниченный доступ ко всем данным… но беда в том, что Стефано предпочитал важные данные хранить у себя в голове, только после совершения опыта и сбора доказательств занося сведения в дневник или компьютерную базу. А предугадать, что он сделает, было довольно трудно.

– Вызывали?

– Куда вас посылают? – не поворачиваясь к стоявшему на пороге мужчине, спросила Рената. Ее пальцы бегали по клавиатуре, когда она предпринимала очередную попытку найти хоть какую-то подсказку в записях отца. – Название населенного пункта?

– Какая-то деревенька, – откликнулся Диксон. – Название нам сообщат перед выходом. Какие-то проблемы, мисс Кордиале?

Она выпрямилась и повернулась к собеседнику, отметив, каким взглядом он смотрел на ее ноги: короткая юбка задралась, открыв стройные бедра, когда Рената наклонилась к компьютеру. Но возмущаться она не стала, напротив, усмехнулась:

– Иди сюда.

Ричард Диксон аккуратно закрыл за собой дверь и подошел к Ренате.

– Особые приказания? – сдержанно ухмыляясь, спросил он.

Рената кивнула, запустила пальцы в его короткие волосы и притянула голову к себе, чувствуя, как его рука нетерпеливо скользит вверх по ее бедру.

– Я не терплю банальщины, капитан, и вы это знаете.

___

– Повторите все, что я вам сказал, капитан, – Стефано глянул в упор на стоявшего у стены невысокого мужчину в военной форме. – Хочу убедиться, что все будет выполнено, как надо.

– Зачистка объекта, – послушно повторил капитан Сильва. – Применение всех доступных методов. Обыскать окрестности, чтобы никто не ускользнул. По возможности – поимка выживших, при необходимости – ликвидировать.

– Всех, – уточнил Кордиале, внимательно следя за реакцией наемника. Тот кивнул коротко:

– Так точно. Всех, кто подает признаки агрессии или безумия.

– Прекрасно, – Стефано сел за стол, задумчиво посмотрел в окно. В стекло бился настырный жук. – Признаться, я не уверен, что именно у нас получится, поэтому вам лучше быть начеку, даже если покажется, что все тихо. Вы мне еще понадобитесь. Ясно?

– Ясно, – отозвался неразговорчивый Сильва.

– Можете идти, капитан. И… вас здесь не было.

Приказы, полученные специальными отрядами Azurro и Giallo комплекса «Эдем» 05.03.2017 в 18-40

Azurro (капитан – Антонио Сильва). Основная цель – занятие позиции по периметру объекта эксперимента «Дауджи», обеспечение проведения операции зачистки, прикрытие отряда Giallo.

Giallo (капитан – Ричард Диксон). Основная цель – зачистка территории после проведения эксперимента «Дауджи» с применением всех методов; побочная цель – поиск выживших в самом поселении и их доставка в комплекс.

20-20

– И как прикажете это понимать? – осведомился Шепард, обозревая окрестности с края плато. Особо удивленным инспектор не выглядел, так что Левенхауз на секунду даже предположил, что англичанину кто-то уже рассказал о третьем корпусе. Но это было невозможно.

Мерсье молчал, но в глазах был тот же вопрос: зачем вы привели нас сюда, и что заставило вас раскрыть тайну такого рода?

Стефано мягко улыбнулся. Ветер ерошил его короткие волосы и играл полами белого халата.

Какая насмешка: белый цвет – символ невинности – и наша работа.

– Всего лишь хотел показать вам истинный масштаб «Эдема», – откликнулся он обманчиво ласково.

У Шепарда дернулась щека:

– Вы хоть понимаете, что нарушаете закон, скрывая это? – он махнул в сторону почти скрытого за деревьями третьего корпуса. – И все исследования, проводимые там.

– Значит, вы догадались, что Эбола – лишь прикрытие, – Кордиале улыбнулся почти радостно.

– Я только не могу еще понять, какая цена будет у нашего молчания, – заявил Шепард, отвечая улыбкой.

Каков наглец! Хотя… откуда ему знать о плане Стефано и о своих шансах на жизнь?

Левенхаузу стало жаль этих людей, прилетевших сюда в недобрый час. Он отвел глаза, словно таким образом мог снять с себя ответственность за их судьбу.

Поздно, Левенхауз. Уже слишком поздно.

– О, поверьте, – голос Стефано был теплым, как весеннее солнце, но глаза оставались холодны, – цена вам понравится.

Мерсье отступил от края, будто боялся, что его столкнут.

– Всего лишь спокойствие.

Шепард недоуменно моргнул, глядя на Кордиале, опустившего голову и смотревшего на что-то в траве под ногами.

– Будущее.

– Что за?.. – вскинулся Шепард, но в тот же миг ахнул, изменившись в лице, и схватился за живот, в ужасе уставившись на Кордиале. Мерсье прислонился к дереву, чтобы не упасть, зажмурился, борясь с болью.

Левенхауз бросил быстрый взгляд на сохранявшего ледяное спокойствие Стефано – и его озарило.

Так вот о каком факторе шла речь, когда Рената спросила, что он задумал. И вот что определяет, по какому пути пойдет болезнь.

Страх.

– Не бойтесь, – ласково посоветовал Стефано, подтверждая теорию доктора. – Вы явились сюда за секретами «Эдема». Вы их получили. Не о чем жалеть.

– Тебе это… с рук не сойдет! – выдохнул Шепард, оседая на землю. Мерсье держался лучше – по крайней мере, стоял на ногах, с ненавистью глядя на врага.

– Когда? – просипел он. Стефано вопрос понял правильно:

– Вино после обеда. Пероральный вариант заражения вирусом, – он улыбнулся, заметив попытку Мерсье подобраться ближе к нему. – Нет, прошу вас, не надо двигаться много. Это может сбить настройки…

Пользуясь тем, что внимание Кордиале направлено на его напарника, Шепард внезапно, собрав все оставшиеся силы, рванулся вперед и сбил Стефано с ног. Левенхауз заметил, что изо рта у побледневшего инспектора идет кровь, и его захлестнул ужас.

Воздушно-капельный путь… через кровь при укусе… при контакте с зараженным…

Он невольно шарахнулся назад, словно со стороны наблюдая, как Мерсье медленно, превозмогая чудовищную боль, вытаскивает пистолет и направляет его на Стефано. Тот без труда удерживал рвущегося к его лицу Шепарда, и не заметил направленного в спину пистолета.

Мерсье слишком ослаб и не мог держать оружие ровно. Шепард кинул неосторожный взгляд на напарника, и Кордиале, поймав его, быстро обернулся – как раз в тот момент, когда инспектор нажал на спусковой крючок. Пуля пролетела мимо виска Шепарда, и тот, обозлившись еще больше, с яростным рыком бросился на товарища, забыв о Кордиале. Мерсье не устоял на ногах, и оба инспектора, сорвавшись с обрыва, покатились вниз, с шумом и треском продираясь сквозь кустарник.

Кордиале поправил халат, постоял, выравнивая дыхание, затем посмотрел вниз. Усмехнулся довольно, стирая кровь с лица, и повернулся к бледному доктору:

– Увы, вынужден признать эксперимент с участием инспекторов Шепарда и Мерсье неудачным, – только и сказал он, после чего направился в сторону первого корпуса, как будто напрочь забыв о произошедшем только что.

Левенхауз с шумом выдохнул и закрыл глаза. Никакая сила не смогла бы заставить его подойти к краю и посмотреть вниз.

Это ведь не моих рук дело, верно? Не моя ответственность…

20-50

На площади продолжался праздник в честь юбилея старейшины и свадьбы его дочери. Церемониальные танцы женщин, беготня расшалившихся детей, шум и гам, суета вокруг праздничного стола – и так целый день. Сам старейшина поступил мудро, обезопасив себя от всего этого: просто заперся в своем доме с троицей советников, и они спокойно обсуждали что-то второстепенное за традиционным чаем.

Однако эту идиллию прервало появление на пороге женщины в рваном платье. При виде нее старейшина и его гости встали с мест.

– Джанна? – недоверчиво проговорил старейшина. Его удивление было понятным, если учесть, что его старшая жена считалась погибшей вот уже три года. Женщина, которую на его глазах утащил в реку крокодил – и появляется в таком же виде, как в тот день, словно воскреснув из мертвых… – Это ты?

Не говоря ни слова, женщина подошла к нему – неверной, заплетающейся походкой – и вдруг вцепилась ему в горло мертвой хваткой. Старейшина захрипел, пытаясь освободиться; кто-то вскрикнул и выбежал наружу за помощью.

– Джанна…

Ночная гостья без единого звука продолжала душить своего мужа; по его шее и груди потекли ручейки крови. Старейшина, теряя сознание, успел заметить красный отблеск в ее глазах, слабо ударил ее в грудь… а потом мир померк.

Все это заняло не более пяти секунд. Советники с ужасом смотрели на это, пока женщина не повернулась к ним.

___

Сквозь сон Диана почувствовала, что ее трясут за плечо, открыла глаза.

– Скорее, скорее! – это был Вилли, перепуганный, с дрожащими руками. Диана вскочила, уже явственно услышав крики в деревне.

– Что случилось? – она накинула куртку, принялась надевать сандалии. Вилли стоял у приоткрытой двери, глядя наружу. Диану поразило его состояние.

Что же случилось?

Девушка направилась было к двери, но парень схватил ее за руку и показал на окно.

– Выбирайся!

Диана, которой передалась его нервозность, протиснулась в окно, потянула Вилли за собой. Улочка, на которую они выбрались, вела к выходу кружным путем. Диана побежала вперед, Вилли за ней. Она услышала всхлип парня, посмотрела назад – и споткнулась.

Это просто ночной кошмар…

Нечто громадное, сплошь сотканное из ночи и страха, нечто, чему не было названия. Оно вышло из-за угла как раз в тот момент, когда Мерсье обернулась.

Не может быть!

– Диана! – Вилли буквально подхватил ее с земли и потянул за собой. Теперь уже девушку не надо было подгонять.

Крики не утихали. Паника распространилась как огонь пожара, охватив все поселение; улицы были полны пребывающих в ужасе людей, пытавшихся спастись от застигшего их врасплох кошмара.

Диана вскрикнула – прямо перед ней упал труп одного из жителей, у которого не хватало руки и головы. Вилли повернул влево, Мерсье, не задумываясь, последовала за ним.

Господи, что это такое?!

Выход был в нескольких метрах впереди; к нему стремились еще несколько выживших жителей. Вилли вдруг затормозил, и Диана, врезавшись в него, потеряла равновесие и упала на землю. Это спасло ей жизнь. Откуда-то из темноты материализовалась огромная лапа, и бедного парня буквально пришлепнуло к стене одного из домов. Вилли издал какой-то странный звук, из носа и рта хлынула кровь.

Диана, не помня себя, кое-как встала и побежала прочь, с часто бьющимся сердцем, со сбитым дыханием и абсолютно не зная, куда ей бежать.

Господи, помоги, помоги!

Пока она мчалась сквозь пропитанную запахом крови ночь, в голову некстати закралась пугающая мысль.

А вдруг больше никто не выжил?

Лапа чудовища, появившегося перед ней, поднялась как-то лениво и отшвырнула девушку прочь. Диана ударилась спиной о ствол дерева, всхлипнула от острой боли и рухнула на землю. Тут же новый приступ боли пронзил все тело.

О Боже, рука!

Негромкий рык над головой был неким предупреждением, а может, и приглашением поиграть. Диана поднялась на ноги и заковыляла прочь, с ужасом сознавая, что у нее что-то не то с лодыжкой.

Это не может быть правдой, просто не может.

Позади раздался тот же почти мягкий рык, и Диана продолжила нелегкий путь к выходу из деревни – раненая, обессиленная и перепуганная, как никогда в жизни.

21-00

Ричард Диксон никак не мог совладать с ужасной головной болью, которая не отпускала его уже несколько часов. Его предупреждали о возможном недомогании, но не сказали, что оно будет настолько продолжительным…

Он занял исходную позицию – прямо напротив входа в деревню. Семь человек из его отряда рассредоточились вокруг Дауджи, готовые по сигналу начать операцию. Сильвы с его четверкой не было видно: вероятно, ушли глубже в джунгли.

Капитан кинул быстрый взгляд на часы.

Скоро.

В деревне послышались панические вопли. Диксон посмотрел на напарника, Корелли, поднял автомат.

– Начинаем, ребята.

– Вас понял, Giallo-1, – тут же откликнулись вразнобой его подчиненные.

Словно подтверждая приказ, из ворот вылетел, подгоняемый ужасом, мужчина и помчался прямо к Диксону.

В данном случае зачистка предполагала захват зараженных жителей деревни для исследований, если они не проявляли крайней степени агрессии, свидетельствующей о неудачном течении болезни – или уничтожение объектов, если они представляли угрозу.

Прежде, чем Диксон успел разобраться, к какой категории принадлежит беглец, откуда-то из тьмы выскочил черный пес и бросился наперерез несчастному. Корелли вскинул автомат, но не успел пристрелить зверя: тот сбил человека с ног и запустил клыки в его шею.

Вопрос решила ручная зверюшка доктора. Что ж.

Диксон расстрелял Анубиса короткой очередью, махнул напарнику:

– Их штук десять тут бродит. Не расслабляться, парни.

___

Для занимавшего позицию на площадке на толстых ветвях дерева снайпера Джексона это задание было омрачено пониманием, что день рождения опять не задался. На вечеринку этот хаос в жаркой тропической ночи совсем не походил, и настроение у Джексона было соответствующим. Злость он вымещал на взбесившихся Анубисах, непонятно зачем выпущенных в деревню, и умирающих от лихорадки людях, метким выстрелом отправляя и тех, и других на тот свет.

– Giallo-5 на связи, – негромко проговорил он, приникнув к прицелу и выбирая очередную жертву. – Все под контролем.

– Это второй. Будь внимателен.

– Да ладно тебе, – Джексон выстрелил, торжествующе ухмыльнулся. – По деревьям-то эти твари не могут лазить, а?

Услышать шорох листьев прямо у себя за спиной он успел. Обернуться – уже нет.

___

– Все идет по плану, – Антонио Сильва не сходил с выбранного места, отслеживая перемещения своих подчиненных. Ночь была до отказа заполнена ужасом и тревогой; именно эти чувства гнали обреченных людей вперед, заставляя бросаться навстречу пулям, лишь бы убежать от рычащих псов или предчувствия собственной смерти.