Текст книги "Феи Гант-Дорвенского леса"

«Я слабачка, – думала она, кусая про себя губу. – Я ничтожная девчонка, Гилли Ду абсолютно прав. Я не смогла просто отдать ему глупую девку на растерзание, и теперь буквально каждая береза таит в себе опасность для нас».

– Эй, ну что такое, – Кейтилин обняла её. Тилли этого не замечала, и немудрено: ведь девочка касалась лишь её одежды. – Только не расстраивайся, ладно? Мы спаслись, и дальше всё будет только хорошо!

Тилли сердито отстранилась от подруги. Она знала, что ничего не прошло, что ничего хорошо не будет, и надо быть блаженной, чтобы верить в это; и вообще – разве Тилли не предупреждала держаться от неё подальше? Вот если бы Кейтилин её послушалась, возможно, ничего подобного бы и не произошло…

Вокруг раздавался ехидный и торжественный смех Гант-Дорвенского леса.

Глава 5

Первой пришла в себя Кейтилин. Всхлипывая и утирая слёзы, она, тем не менее, сообщила, что надо взять себя в руки.

– Надо идти вперёд, – произнесла она осипшим от слёз голосом. – Уже вечереет. Будет плохо, если мы совсем заблудимся и замёрзнем.

Она помогла Тилли подняться, придерживая её за одежду и не говоря ни слова больше. Та покорно последовала за ней, и, как Тилли ни старалась привести себя в порядок, ей не становилось легче. Она уже не обращала внимания даже на смех лесных тварей: девочка чувствовала себя слишком опустошённой и уставшей.

«И всё-таки нож жалко. Чем теперь мы будем обороняться от остальных?».

– Нож потеряли, – неожиданно произнесла Кейтилин, и Тилли усмехнулась: как, однако, совпали их мысли.

– Плохо, – сказала Тилли. – А что-нибудь ещё у тебя есть?

– Ты же видела, когда искала в корзинке лекарство, – шмыгнула носом Кейтилин. – У меня есть топорик.

– Не видела, – ответила Тилли, немного успокоившись. – Держи его тогда поближе к себе. Мало ли, когда он нам понадобится.

– Ты знаешь, что это было?

Кейтилин смотрела на девочку сосредоточенно и обеспокоенно. В этот момент она выглядела неожиданно взрослой и серьёзной.

– Да, знаю, – наконец ответила Тилли. – Это Гилли Ду, дух березовых деревьев. Он ворует сущности у людей, когда те ложатся спать под берёзовыми деревьями…

– Почему ты раньше об этом не сказала! – воскликнула Кейтилин, и в её голосе было столько удивления и негодования, что Тилли смутилась своей недогадливости. Но затем тут же рассердилась и воспряла духом.

– Ох, извините, госпожа принцесса, что спасла тебя от смерти! – яростно прошипела она. Кейтилин побледнела, но Тилли была так зла, что не заметила этого. – Могла бы хоть немного быть благодарной, придурошная! Он только потом появился, когда мы уже сели!

– Прекрати на меня кричать, – ледяным голосом произнесла Кейтилин, но это только рассердило её спутницу. Тилли так и хотелось ударить эту идиотку, и она не стала себя сдерживать: девочка замахнулась для удара, и это, кажется, испугало Кейтилин.

– Эй, что ты делаешь!!! – закричала та, схватив Тилли за руки. – Что, совсем, что ли, с ума сошла!

Тилли ничего ей не отвечала, только с тихой злобой смотрела на Кейтилин, в красках представляя, как больно она будет бить её об землю.

«И ладонь на лицо положу, – злорадно думала она. – И феям оставлю. На растерзание».

Во время их драки лес молчал. Сначала Тилли просто не вслушивалась в то, что творится вокруг, так как голова её была занята другими мыслями, но, чуть успокоившись, она поняла, что лес впервые за это время не смеялся над ними. Феи не молчали: они переговаривались друг с другом, что-то горячо обсуждали, отчего воздух вокруг наполнился почти летним жужжанием, но точно не смеялся.

– Ты что дерешься! – возмущённо воскликнула Кейтилин в лицо Тилли. Она продолжала держать её руки, словно опасаясь, что та снова захочет на неё напасть. – Сначала опасности подвергаешь, молчишь, а потом дерёшься!

– А ты почему ничего об этом не знаешь? – сердито ответила Тилли; ей хотелось во что бы то ни стало переспорить Кейтилин. – Что, в книжке твоей про Гилли Ду тоже не написано?

– Написано! Но я не знала…

– Чего ты не знала?! Что он далеко не всегда нападает? Что он не в каждой березе обитает? Что он сначала себя не выдает? Ну что ты за дура!

Тилли резко выдернула руки и скрестила их на груди, довольная своим бойким ответом. Она была абсолютно уверена в своей правоте и ждала, когда Кейтилин наконец соизволит извиниться перед ней. И то она решила перед тем сначала подумать, прощать ли её или же не стоит. В конце концов, она же не позволит всякой белокурой бестолочи себе голову морочить!

Однако Кейтилин не торопилась с извинениями. Она явно чувствовала себя не так уверенно, как всего какую-то минуту назад, но продолжала держаться с достоинством, что невероятно злило Тилли.

– Да, я действительно плохо читала эту книгу, – наконец произнесла она. – Мне казалось, что это просто сказки, и на них не стоит обращать внимания. – Она замолчала, словно раздумывая над своими словами. – Значит, Гилли Ду?

– Ага, – мрачно ответила Тилли. – И теперь нам березы за милю обходить придется.

– Ох, – Кейтилин сжала край платья. – А это возможно?

Тилли задумалась.

– В этом лесу не так много берёз. Мне кажется, мы сможем с этим справиться. Только, конечно, придётся быть очень осторожными.

Кейтилин замолчала, глядя на деревья. Тилли видела, как она пытается справиться с полученными знаниями, но ей почему-то не хотелось злорадствовать; напротив, ей даже стало жалко эту девочку, которой раньше никогда не приходилось сталкиваться с чем-то волшебным. Обычно Тилли смеялась над такими детьми, и ей было радостно, когда кто-то из них получал щелчок по носу от настоящей жизни, но в этот раз внутреннее чутье ей подсказывало, что Кейтилин вовсе не такая…

«Да все они такие, – резко обрубила эту мысль Тилли. – Все они, богатенькие, одинаковые. Просто эта ещё и глупая».

– Это ведь твоё проклятие, да? – произнесла Кейтилин, и Тилли вздрогнула. – Ты умеешь видеть плохих фей. Это ведь часть проклятия, да?

– Да нет, – медленно ответила Тилли, пытаясь сообразить, о чём эта дура вообще говорит. Ох, кажется, Тилли что-то там говорила ей о проклятии… вот только вспомнить бы что. – Я такая с самого детства.

– Скажи… их очень много? Сейчас, вокруг нас.

Тилли пробежалась глазами по стоящим вокруг них деревьям. За каждым листочком, за каждой иголочкой, под корой и в траве прятались феи. Они были большими и маленькими, красивыми и уродливыми, похожими на людей и зверей, с крыльями и без. Они смотрели на них и вновь начинали смеяться. Пока ещё не так громко, но Тилли знала, что скоро этот смех будет давить ей на уши и мешать ходить. Он будет литься на них отовсюду: с неба, из-под земли, из каждой былинки и пыли в воздухе.

– Да, – ответила она. – Очень много.

Кейтилин сосредоточенно слушала её. Она тоже пыталась видеть фей, разглядывая вслед за Тилли деревья и землю, но, очевидно, ей это не удалось. Тилли впервые задумалась о том, каково, должно быть, человеку, который не умеет видеть ничего волшебного. Вот если бы она была вместо Кейтилин под тем злосчастным деревом, и также была лишена своей силы – что бы с ней было? Она бы, возможно, почувствовала, как тонкие ломкие пальцы Гилли Ду впиваются ей в голову, как её сознание, её жизнь с невыносимой головной болью вытекают из неё, оставляя лишь пустую оболочку с открытыми глазами. Затем Тилли представила, как бы она сейчас стояла на месте Кейтилин. Только что она боролась с пустотой, с чем-то, чего она ну никак не может видеть, а затем пытается расслышать в мирном чириканье птичек и шелеста листвы голоса фей, но тоже не может. Не получается. А ведь она точно знает, что они вокруг, но неизвестно, где конкретно и что с ними делать…

Впервые в жизни Тилли была рада тому, что она умеет.

– Ну что ж, – наконец произнесла Кейтилин. – Тогда пойдём дальше, что поделаешь. Нам уже нельзя останавливаться.

Тилли пожала плечами. Она была полностью согласна с Кейтилин, но её сильно удивило, как быстро эта недотрога пришла в себя.

– Ты будешь мне говорить, если вдруг появятся злые феи? – серьезно спросила Кейтилин. Та неожиданно смутилась и отвела взгляд.

Она вновь вспомнила события сегодняшнего утра: кошмарный сон с Паучьим Королём, крики несчастного мальчика, так безрассудно отправившегося за ней вслед, её твёрдое решение отдать ему свою спутницу, только чтобы он не ел остальных… Будет ли она предупреждать её об опасности, раз твёрдо решила избавиться от неё в ближайшее время?

– Ну да, конечно, – негромко и неуверенно ответила она.

Но, как оказалось, Кейтилин этого было вполне достаточно. Она широко улыбнулась, схватила Тилли за рукав и повела её вперёд, вслед за собой.

Сквозь щебет, разговоры и возгласы фей всё отчётливее и отчётливее проступал негромкий издевательский смех.

***

Обходить стороной березы оказалось куда сложнее, чем им представлялось это вначале. Иногда они не сразу понимали, какое из встреченных деревьев было березовым, но тогда Тилли видела проступающие сквозь кору очертания злого лица Гилли Ду и уводила Кейтилин за собой. Девочки уже не смотрели на направление своего пути: им приходилось плутать и делать гигантские круги, только чтобы не встречаться с березовыми деревьями.

– Так мы с дороги собьемся, – ворчала Кейтилин, едва поспевая за решительным шагом Тилли.

– А у нас была дорога? – резонно спросила её та, и Кейтилин ничего не смогла ей ответить.

Тилли старалась быть осторожной и внимательной. Она взяла топор у Кейтилин, клятвенно пообещав, что уж его-то она не потеряет, и крепко держалась за ручку, готовая в любой момент обороняться.

И вскоре он действительно им понадобился.

– Проклятие, – процедила сквозь зубы Тилли, а Кейтилин побледнела.

Впереди виднелась березовая роща; достаточно далеко, чтобы девочки могли чувствовать себя в безопасности, но достаточно близко, чтобы начинать бояться. Она простиралась впереди, и, казалось, белоснежным деревьям с трепетно дрожащими листьями не было конца и краю.

– И что будем делать? – спросила Кейтилин. – Одного топора будет мало. Придется идти обратно?

Тилли сосредоточенно окидывала взглядом местность и лихорадочно думала. Она не слышала, что говорила ей Кейтилин, но если бы даже услышала, категорически отказалась бы идти обратно: они слишком много прошли, чтобы поворачивать назад. Должно быть какое-то решение, обход, в конце концов…

И, неожиданно увидев овраг, наполненный крапивой и редким кустарником, Тилли поняла, что делать.

– Ты крапиву боишься? – спросила она, поднимая топорик.

– Да, боюсь, – честно призналась Кейтилин. Она тоже увидела овраг и поняла, что Тилли хочет сделать. – Но ничего, потерплю. Ты, главное, сама не обожгись.

– Да что мне будет-то, – грубовато ответила Тилли, пробираясь вперед к высоким зарослям. – Я на фабрике работаю, там и похуже крапивы обжигаться приходится.

По ту сторону оврага, думала Тилли, растёт исключительно хвойный лес. Они не сворачивали туда просто потому, что им мешала трава, гигантским забором покрывшая собой овраг; но теперь, когда в этой части других деревьев не осталось, то теперь им придется преодолеть его.

И Тилли решительно рубанула по первому ряду крапивы.

– А у крапивы духа никакого нет? – осторожно спросила Кейтилин, морщась от боли: она сняла туфельки и уже успела обжечься острыми листьями павшей крапивы.

– Нету, – ответила Тилли. – Вообще Гилли Ду как раз следит за всеми растениями леса, но жить он может только в берёзе.

– А почему?

– А я почём знаю! Смотри, не споткнись, копуша!

Руки у Тилли горели от ожогов, но она продолжала работать. Вырубать длинные ряды крапивы, поднимаясь наверх, оказалось чуть сложнее, но девочку это не останавливало: она весело рубила её топором и совсем не чувствовала себя уставшей.

А вот Кейтилин приходилось чуть тяжелее: она стойко следовала за Тилли, но морщилась от боли, так как крапива жестоко искусала ей все ноги и даже руки. Девочка не знала, куда их спрятать, чтобы не касаться опасной травы, но ничего не получалось: ткань её платья была слишком легкой, чтобы противостоять крапивному яду.

– Ты как там, не обгорела? – весело спросила Тилли, добивая последний ряд. Она, конечно, знала ответ на свой вопрос, но не могла удержаться от того, чтобы не подразнить свою спутницу.

Но, к её удивлению, Кейтилин воскликнула: «Эй, аккуратнее!» и нырнула вниз. Тилли недоуменно обернулась: такой реакции она совсем не ожидала. И почему она просила её быть поаккуратнее?..

– Что такое? – спросила она, и Кейтилин подняла голову.

– Вот, – она выпрямилась и протянула руку, в которой что-то извивалось. – Ты его чуть не раздавила!

Приглядевшись, Тилли брезгливо вскрикнула.

Это был чёрный блестящий червяк. Он был размером с большой палец взрослого мужчины и такой же толщины, но при этом он бился в руках незадачливой Кейтилин с поразительной для такого маленького существа силой. У него совсем не было головы и глаз, но при этом он издавал резкие, пищаще-свистящие звуки огромным ярко-красным ртом, усеянным гадючьими зубами. Его тонкое тельце было покрыто липкой слизью, а по бокам имелись две дырочки, совсем как у миноги. Больше всего он напоминал противную пиявку, покрытую змеиной кожей.

И Тилли, кажется, знала, что это такое.

– Выброси эту дрянь немедленно!!! – заорала она, замахнувшись топором. Кейтилин дернулась и прижала чёрную тварь к себе. – Фу, и как тебе не противно его касаться! Выброси, выброси немедленно!!!

– Да за что? – дрогнувшим голосом спросила Кейтилин. – Что он тебе сделал? Смотри, какой он маленький!

– Буэээ! Фу, гадость! Это маленький дракон! Отдай сейчас же, я его растопчу!

– Не дам! – Тилли хотела вцепиться в руки Кейтилин, но та отклонилась, шагнув прямо в крапивную гущу. – Нельзя быть такой жестокой, он же ещё совсем маленький!

– Ага, скажешь это, когда его мамка нас жрать начнёт! А ну выкини немедленно!

– Да что такое, в чём дело? – Кейтилин была готова заплакать, но она с прежним упрямством смотрела на испуганную Тилли. – Я же просто его подобрала!

– Ты что, про линдворма забыла! – закричала Тилли. – Это дракон! Детёныш дракона! Они овец едят, детей маленьких! Реки травят! Он же сожрать нас хотел этой ночью!

Кейтилин внимательно слушала её, но не спешила разлеплять руки. Мерзкая тварь продолжала противно пищать, открывая ярко-красный зубастый рот и извиваясь с невероятной силой.

– Но мне жалко его, – сказала Кейтилин. – Как он здесь оказался? Может быть, его украли от мамы?

– Да какая разница, просто брось!

– Хорошо-хорошо, я его оставлю! – закричала в ответ Кейтилин. – Но сначала его надо вынести наверх.

– Да зачем?! Как будто ему и здесь плохо!

– Линдвормы разве живут в оврагах?

– Не помню, – чуть помедлив, ответила Тилли.

– Может, он только что из яйца вылупился?

– Линдвормы сами рожают, они яиц не откладывают, – сердито ответила Тилли. – Они ещё своих деток пищей переваренной кормят.

– Тогда он точно отбился от мамы! – торжествующе произнесла Кейтилин, и её глаза заблестели. – Значит, мы точно должны ему помочь выползти наверх!

– Да ты посмотри, какой он противный, мерзкий!

– И что? – с достоинством произнесла Кейтилин, открывая корзинку. – Я, между прочим, по внешности не сужу!

– В корзину его не клади! – закричала Тилли. – Он ядовитый же! И продукты испортит!

– Хорошо, не буду, – покорно согласилась Кейтилин. – Но хоть в платочек завернуть его можно?

– Только потом выкини его, – с отвращением произнесла Тилли, брезгливо глядя на маленького линдворма. У неё в голове никак не укладывалось, что можно испытывать симпатию к такому отвратительному и липкому созданию. И потом, это же дракон! – Вместе с этим червяком.

Кейтилин ничего не ответила и прошла вперёд, даже не глядя в сторону Тилли. Её ноги горели от крапивных ожогов, но она старательно делала вид, что не произошло ничего страшного, и ей совсем не больно. Тилли это бесило: она была уверена в том, что этот червяк ещё навлечёт на них беду.

«Липкий, мерзкий, противный, – подавляя тошноту, думала она. – А я-то думала, эта городская – та ещё чистюля! А она вон какую дрянь взяла, даже я бы постеснялась! И что она так ей понравилась?».

Ответа на этот вопрос Тилли не находила.

Они поднялись на холм, и тут же Кейтилин радостно воскликнула:

– Смотри, речка!

Тилли, поднявшись, тоже увидела её и удивилась: конечно, этот небольшой ручеек сложно было увидеть за зарослями крапивы и кустами, но почему они его не слышали? Впрочем, подойдя поближе, Тилли поняла, в чём причина: этот ручей был не только узеньким, но и очень слабым и тихим, так что с другой стороны оврага девочки и не смогли бы узнать о его существовании.

– Дай сюда флягу, – решительно сказала она. – Нам нужно побольше воды с собой набрать.

Кейтилин кивнула, положила на землю платок с червяком и полезла в корзинку за флягой, но тут произошло неожиданное.

Маленький дракон с поразительной быстротой кинулся в сторону ручья, и уже на следующее мгновение оказался в воде. Он быстро поплыл по течению, и после него оставался мутный след, окрашивающий воду в чёрный цвет.

– Червячок… – тихонько произнесла Кейтилин, зажав в руках флягу.

– Да всё уже, клади обратно, – зло произнесла Тилли. Она была сердита на себя за то, что вовремя не спохватилась и не успела набрать воды первой. – Теперь уже это пить нельзя, спасибо твоему червячку.

Кейтилин ничего не ответила, продолжая смотреть на стремительно чернеющий ручей. Тилли, впрочем, сама была заворожена этим зрелищем: она тоже никогда не видела, как драконы отравляют воду, и считала, что это происходит по-другому. Ну, например, с помощью испарений от тела или чего-то вроде этого… Но не так красиво.

«Красиво-то красиво, но пить эту воду всё равно нельзя. А всё Кейтилин виновата… дура».

– Отлично, – произнесла она ещё более зло. – Теперь мы отравили ручей, и неизвестно, когда встретим следующий. Спасибо тебе большое, что спасла чудовище.

– Да что ты кипятишься, – пожала плечами Кейтилин. – Мы всего-то один день идем. Воды у нас пока достаточно.

– Да что ты? А когда она закончится? Что тогда мы делать будем?

– Придумаем что-нибудь. Хватит из всего делать ужасное происшествие.

– Да что ты?! – закричала яростно Тилли. – А ты подумала, что зверушкам в лесу делать? Они-то что пить будут? Драконов никогда нельзя оставлять в живых! Неужели ты такая пустоголовая, что не знаешь об этом!

Кейтилин молчала, поджав губы и опустив глаза. Нельзя было понять, чувствует ли она себя виноватой или нет. А как сильно Тилли хотелось об этом узнать! Она-то точно знала, что это Кейтилин виновата во всём, и что теперь из-за Кейтилин куча несчастных зверушек остались без воды. А что будет, если эта вода впадёт в главную реку? И думать страшно!

– Надо отгородить эту речку, – твердо произнесла она. – Представь, что будет, если она в нашу реку впадёт!

– Она отравится? – побелев, произнесла Кейтилин.

– Абсолютно точно, – решительно заявила Тилли.

– Но как это сделать? – спросила Кейтилин, с надеждой глядя на Тилли. «Всё-таки понимает, что она виновата», – с удовольствием подумала Тилли.

Но она задала хороший вопрос, на который Тилли никак не находила ответа. И в самом деле, как можно спасти их реку от отправленной воды?.. Он, конечно, очень узенький, этот ручеек, но они всё равно не смогут построить ему плотину. А ведь эта маленькая тварь так быстро плавает… вряд ли её возможно поймать.

– Не знаю, – честно призналась она. – Может, плотину построить?

– Я не умею, – тихо сказала Кейтилин.

– Я тоже.

Девочки глубоко задумались. Кейтилин была готова заплакать от осознания своей вины, а Тилли пыталась найти решение, что и как ей следует делать. Ведь не может же быть такого, что выхода совсем нет! Они же не могут вот так просто взять и отравить весь город этой чёрной водой!

Тилли и сама бы заплакала, если бы в этот момент не услышала тоненькие голосочки с другого берега ручейка. Она подняла голову и увидела, как на камнях сидят два нахальных пака: они мыли волосы чёрной водой, смеялись и разговаривали.

– Ты только посмотри на этих дурёх, брат Орешек! Кажется, они вот-вот заплачут!

– Как смешно, брат Земляника! Они такие нелепые, правда?

– Будто бы и не знают, что эта река – волшебная, и всё, что в неё попадёт, оставляет чёрный след!

– Ну пусть считают, что вода отравлена! Это ведь так смешно!

– Ха-ха-ха! Точно, брат Орешек, это ужасно, ужасно смешно!

– Люди такие глупые, брат Земляника!

– Это уж точно!

– Если бы гивры отравляли реки, то у нас бы тут совсем не было никакой воды!

И маленькие негодяи, рассмеявшись, нырнули в воду, оставляя за собой ещё более густые и чёрные следы.

Тилли сидела, как громом пораженная, не зная, как отреагировать на происходящее. Это следы не дракона?.. Но тогда как…

– Ты что-то увидела? – спросила её Кейтилин, заметив, что девочка уставилась на ручей. – Или ты поняла, как это остановить?

Тилли её не слушала. Она резким движением опустила руку в воду и провела ею. За ней оставался густой чёрный след, делающий воду ещё темнее.

– Это волшебный ручей, – произнесла она, едва сдерживая злость. – Он всегда красится в чёрный, когда в него что-то попадает. – И затем, сквозь зубы, добавила: – Тупая река!

Она со злости стукнула кулаком по водной глади, и чёрные капли разлетелись во все стороны, оставаясь на одежде и земле. Кейтилин вскрикнула, но затем увидела, как вода на её одежде светлеет и становится прозрачной. Лицо девочки посветлело, а губы расползлись в радостной улыбке.

– Так это же хорошо! – воскликнула она радостно. – Значит, никто не отравится, и мы можем набрать воды!

Тилли обиженно молчала. Она чувствовала себя обманутой и униженной и невероятно стыдилась собственного испуга. Слова Кейтилин вновь прошли мимо её ушей: девочка хотела просто лечь в эту самую чёрную воду и умереть, смыв собственный позор.

Но хотя бы они действительно могут набрать воды. Наверное это… хорошо?

Глава 6

Когда солнце начало понемногу опускаться за линию горизонта, а верхушки деревьев окрасились в неяркий оранжевый цвет, девочки задумались о том, где же они будут ночевать. Они приняли разумное решение искать место для ночлега, но, как они ни старались, они так и не находили ни ровной полянки, ни удобного холма с аккуратным подъёмом и защищающими в случае дождя разлапистыми деревьями.

Когда стало совсем темно, и ноги отяжелели от ходьбы, Кейтилин вдруг начала упрямиться. Она остановилась и, тяжело дыша, отказалась идти дальше.

– Всё равно мы костёр разводить не будем, – заявила тихонько она, не поднимая головы. – Сил совсем нет дальше идти!

– Ага, а что ты без костра делать будешь, когда волк какой-нибудь нападёт? – ответила Тилли. Она тоже чувствовала усталость, но куда слабее, чем не привыкшая к долгой ходьбе Кейтилин. – Да потерпи ты, чума, найдём какой-нибудь удобный склон и там устроимся.

– Не могу идти, – захныкала девочка. – Ноги болят. Устала!

– Да что привязалась, «не могу, не могу»! – взорвалась Тилли. Кейтилин, которая поочерёдно вызывала у неё то симпатию, то ненависть, сейчас ей казалась самым плохим человеком на свете. – Я тоже устала, и ничего, не падаю! Смотрите, какая принцесса, ножки у неё болят! А у меня как будто бы не болят!

– Так давай остановимся и обе отдохнём, – тихо и немного обиженно ответила Кейтилин, вжимая голову в плечи, как будто ожидая удара от Тилли.

– А костёр мы где тут разводить будем? А от ветра как спасаться будем? А если дождь пойдёт?

– Не пойдёт…

– Ну хватит! – Тилли сжала кулаки: ей безумно хотелось схватить эту проклятую и обжечь её. – Соберись, чумища, ещё немного поищем и только тогда остановимся!

Она резко двинулась вперёд, не обращая внимания ни на боль в ногах, ни на то, что Кейтилин не может её догнать. Злость придала Тилли силы, и девочка твердо решила, что они не остановятся, пока не найдут нормальный ночлег.

«Давай-давай, шевели ногами, идиотина, – со злым удовольствием думала она о Кейтилин. – Ничего, не сахарная, не растаешь! Хотела через лес идти? Вот и привыкай к его правилам, придурошная!».

Девочка всё ещё была сильно расстроена тем, что так по-дурацки испугалась простого волшебного ручейка, и ужасно этого стыдилась; да и драка с Гилли Ду не выходила из её памяти. Но, помимо этого, Тилли раздражали бессмысленные капризы Кейтилин, её глупое и назойливое бесстрашие, абсолютное нежелание думать над чем-либо… Да кто она вообще такая, как она вообще жила-то до встречи с Тилли! Кейтилин ведь ничего не знает о настоящей жизни: и линдвормы её, видите ли, удивляют, и про пикси не слышала, что они на юг уходят осенью…

«Небось, наврала про проклятье, – мстительно думала Тилли. – Просто из дома сбежать хотела, только и всего. Разве может такая дура что-нибудь знать о проклятиях? Да и никакой ведьмы у нас в городе не живёт».

Но тут Тилли вспомнила Паучьего Короля, и шаг её стал значительно тише.

«Надо быть аккуратнее, – печально думала она. – Может, Кейтилин права, и надо было оставаться на месте?.. А, впрочем, какая разница. Всё равно перед феями нет преград в их лесу».

Тилли так крепко загрустила, что совершенно не смотрела по сторонам. Становилось холодно, и нога, лишенная ботинка, начинала зябнуть; Тилли подумала о том, что долго они в лесу не протянут.

«Либо убьют, – мрачно думала она, – либо простудимся. Хотя у Кейтилин есть какие-то микстуры… может, помогут…».

Однако Тилли совсем не была в этом уверена. Она вообще не верила в лекарства, если те не созданы ведьмами: они берут живые травы и варят из них зелья; одни возвращают молодость, другие дарят свежее дыхание, а третьими можно насытить так, что проживешь без еды девять лет. Жалко только, что надо продавать душу, а это плохо, ужасно плохо. Нельзя продавать никому душу. И вообще лучше на сделки с духами не идти.

Тут перед глазами Тилли снова возникла зубастая улыбка Паучьего Короля, и она ещё больше погрузилась в печаль.

«Интересно, он придёт сегодня ночью? Будет плохо, если он придёт сегодня ночью. Я тогда совсем не высплюсь. А если он съест кого-нибудь?».

Но не думать не получалось, и, чтобы хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей, Тилли посмотрела по сторонам. Девочка внезапно вспомнила, что вообще-то они вместе с Кейтилин искали место для ночлега, и была удивлена, когда увидела, что стоит прямо у неглубокой пещеры в холме. Тилли так сильно поразилась увиденному, что даже протёрла глаза: ей казалось, что это всего лишь отвод глаз, и на самом деле вместо пещеры находится дверь в хижину какой-нибудь феи. Но ничего подобного – пещера никуда не исчезла и даже оказалась не заколдованной.

– Кейтилин! – закричала радостно Тилли. – Кейтилин, я нашла!

Ответа не было. На секунду сердце Тилли ёкнуло от страха, но в следующий момент раздался шелест палых листьев, и недовольный голос Кейтилин прорезал тишину:

– Ну наконец-то! Хоть что-то тебе понравилось!

Тилли не стала отвечать на эту подколку. Она продолжала осматривать пещеру, словно надеясь обнаружить в ней кого-нибудь опасного.

– Эй, ну хватит! – вспылила Кейтилин, когда Тилли подняла булыжник и начала внимательно рассматривать землю под ним. – Ты ещё каждый камень осмотри!

– Угу, а как мурианы ночью в уши наши заползут, и потом пиши пропало, – угрюмо ответила Тилли; на самом деле она размышляла, стоит ли сейчас идти за хворостом, и не обернётся ли это большой опасностью. – Скажи, ты сильно спать хочешь?

– Я есть хочу, – сказала Кейтилин. – А спать ну совершенно не хочется! Так много событий за день!

– Ага, – ответила Тилли. – А спички у тебя есть? Или кремни хотя бы?

– У меня есть спички! – кивнула Кейтилин.

– Тогда смотри, я сейчас быстренько наберу хворост и вернусь обратно. Не бойся, далеко ходить не буду, не заплутаю. Ты костёр разжигать умеешь?

– Нет, – чуточку смущенно призналась Кейтилин, усаживаясь на плоский камень.

– А хлеб жарить? Картошку?

– Ничего…

– Ладно, – махнула рукой Тилли. – Так уж и быть, я костёр сама разожгу. И покажу, как еду жарить. Потом я лягу спать, а ты охраняй нас и костёр. Чуть что не так – тут же меня буди! Поняла?

– А почему ты ляжешь спать, а я нет?

– Так всегда в походах делают. Дозорных выставляют. Слышала?

– Да, я знаю об этом.

– Ну вот. Посиди некоторое время, а как почувствуешь, что хочешь спать – буди меня. Тогда я буду охранять. Ясно?

– Да, я поняла, – энергично закивала Кейтилин. – Очень хорошо звучит, мне нравится!

Тилли промолчала, однако на душе у неё стало чуточку теплее. Ещё никто, кроме мамы, не называл её умной, и похвала от такой девочки, как Кейтилин, не могла не радовать её сердце.

«Эх, а она не такая уж плохая, – в очередной раз задумалась Тилли, осторожно шагая по сухому перегною. – И всё-таки я не знаю, как нужно к ней относиться!».

Её злило собственное непостоянство: Тилли казалось, что она думает как предатель, как очень плохой человек, когда злится на Кейтилин и потом сразу же ей восхищается. Это напоминало ей о девчонках с фабрики, занимавшихся тёплой и сытной работой в мастерской, которые только и делали, что подмазывались одна к другой, а затем говорили гадости про новых подруг. Такой Тилли становиться не хотела… и потому её беспокоили непонятные чувства по отношению к Кейтилин.

«Всё просто, – продолжала думать она, ломая сухие ветки на деревьях. – Либо она мне нравится, и тогда я буду её защищать, либо она мне не нравится, и тогда я отдам её Паучьему Королю. Нечего тут наверчивать сложностей».

Твердо решив, что настала пора определиться с собственными взглядами, Тилли немного успокоилась и принялась бодро собирать хворост. Пусть слабое, но всё же определённое решение успокаивало её и придавало сил; в отличие от многих других девочек (с которыми Тилли, на самом деле, не была знакома, ведь всю жизнь она работала наравне с мальчишками), Тилли ненавидела сумятицу в чувствах. Они всегда заставляли её нервничать и чувствовать себя плохим человеком, который не в состоянии сделать чёткий и однозначный выбор. Хотя бы с феями всё ясно и однозначно: они опасные и могут убить, но если будешь соблюдать некоторые правила, то всё будет у тебя в порядке.

С людьми же гораздо, гораздо сложнее.

С такими мыслями Тилли вернулась обратно. Кейтилин сидела на камне, достав из корзинки картошку и хлеб. При виде Тилли она радостно улыбнулась и помахала ей рукой.

– Ну что ты так долго! – воскликнула Кейтилин. – Я уже бояться начала, вдруг с тобой что случилось!

– Да что случится-то со мной, – проворчала Тилли, ощущая где-то в животе раздражающую неопределённость: девочку растрогало, что Кейтилин волновалась за неё, но как же бесит этот голос мамочки-наседки! – У тебя лопатка есть?

– Нет, – смущенно ответила Кейтилин. – А зачем?

– Ладно, будем так место для костра копать, – устало вздохнула Тилли: она совсем забыла, что Кейтилин и понятия не имеет, как жить в лесу.