Текст книги "Феи Гант-Дорвенского леса"

До того Тилли никогда не видела фир-дарригов. Они жили в основном на лесных дорогах и устраивали дурные проказы: обманом заставляли людей петлять и падать в болота, сдергивали юбки с девиц, а потом в таком виде заводили их в дома к разбойникам, заставляли мать нечаянно убить свое дитя, а потом кормить молоком кого-нибудь из безобразных фей… Но к городу они близко не подходили, а у Тилли хватало мудрости с её даром не выходить в лес.

Теперь же она видела главных шутников Гант-Дорвенского леса прямо перед собой, и ей было страшно.

– Я никогда не слышал, – заговорил фир-дарриги, прижимавший её к земле, и голос его звучал хриплым и одновременно с тем лукавым, – такой откровенной чепухи! Поздравляю, девочка, ты смогла нас всех удивить!

И феи засмеялись. Каждый из них выкрикивал отдельные фразы, вроде «Молодец, девчонка!» или «Такую чушь придумала!», но все это сливалось в общем хихиканье, гоготанье и безудержном хохоте. Не смеялся только один, тот, кто держал Тилли за горло; он всего лишь широко улыбался и пускал клубы дыма из своей трубки. Вероятно, он у них был самым главным, хотя Тилли вроде бы слышала, что фир-дарриги ненавидят подчиняться хоть кому-нибудь. Может быть, это касается только людей и чудовищ?..

Ох, да какая разница. В любом случае ей сейчас грозит смертельная опасность, и надо как-то выпутываться, а она только и может, что лежать на земле и сходить с ума от страха. Горло не подчиняется словам, а тело – мыслям; она же просто может стряхнуть его с себя, или сделать что-нибудь ещё… Почему же она просто лежит, покорно позволяя этим тварям смеяться над собой?

«Соберись, – мысленно умоляла себя Тилли, – сделай хоть что-нибудь, ну!».

– Чего ты молчишь, девчонка? – вдруг заговорил молчащий до того фир-дарриги; он стоял слева от Тилли, прячась за своими товарищами, и потому она его сразу не заметила. – Придумала такую шутку, а теперь молчишь! Развесели нас: ты же знаешь, что нельзя заставлять скучать фир-дарригов!

– Да, да, рассмеши нас, рассмеши! – наперебой заголосили его товарищи, и Тилли растерялась пуще прежнего. Рассмешить? Но как? Проклятие, как назло ни одна шутка в голову не идет!

– Отпустите меня, – тихонько пробормотала она. Тилли старалась придать своему голосу твёрдость, но страх не позволил ей этого сделать: она мелко дрожала и смотрела широко раскрытыми глазами на фей.

– Дык кто ж тебя держит-то, – весело произнёс фир-дарриги, сидевший на её груди. Он легко спрыгнул вниз и насмешливо взглянул на девочку. – Давай, поднимайся, мы вот стоим, рядом. Ты можешь спокойно уйти от нас.

Ох, надо было догадаться, что это будет ловушка! Но девочка так сильно испугалась, что совсем не подумала об опасности: она резко вскочила с места и тут же упала. Откуда-то возник склон, которого она прежде не видела, и Тилли покатилась вниз, больно ударяясь об корни и камни. Сверху раздался смех – ужасающий, отвратительный, безудержно-весёлый! Так смеются только те, кто устраивает жестокие розыгрыши и не имеют никакого представления о стыде. Кое-как Тилли удалось остановиться и с трудом удержаться от дальнейшего падения; всё тело ныло от полученных синяков, а на ногах появились глубокие красные царапины и сиреневые (прямо как бутылочка в корзинке Кейтилин) ушибы.

– Отличная шутка, Рифмач!

– Так держать!

– А я ещё придумал! Смотрите-ка…

«Ну нет, – думала девочка, с трудом поднимаясь на ноги и до крови прокусывая губы, – в этот раз у них не получится обдурить меня. Я не поведусь, нет, нет, нет…».

– Тилли! Тилли, я тебя совсем потеряла!

Тилли подняла голову: на склоне стояла запыхавшаяся Кейтилин. Вероятно, она искала её не час и не два, так что у неё даже шея покраснела от быстрого бега. Она выглядела тревожно и обеспокоенно, а при виде Тилли глаза Кейтилин слегка расширились. Девочка испуганно ойкнула и склонилась к подруге.

– Ох, как это тебя так угораздило! Ну же, дай мне руку, поднимайся скорей!

Вероятно, тот, кто придумал эту шутку, ещё не был хорошим колдуном: если в прошлый раз Тилли не смогла увидеть зачарованный склон, то фальшивость этого образа бросалась в глаза. К тому же головой надо думать: чтобы Кейтилин, забыв обо всех своих ожогах, так просто протянула Тилли руку!.. Девочка посмотрела на Кейтилин, лихорадочно думая, как же теперь ей избежать опасности: ведь нельзя просто так сказать «Ты обман, развейся немедленно!» – фир-дарриги не прощают расстроенных шуток… И как быть? Не руку же подавать… Может плюнуть? Тоже плохо… А-а-а, почему ничего не приходит в голову!

– Эй, Тилли, ну чего ты! Давай скорее!

– Шёл однажды один арендатор из фермы на Аренсноу на свидание, – заплетающимся языком начала говорить Тилли. Если сработало в первый раз, то, может, и во второй получится? – Купил девушке цветов, хотел подарить ей шёлковое сукно…

– Тилли, что за ерунду ты говоришь? Давай, выходи поскорее, я руку устала держать!

– А он пернул! Пришел к её матушке и так сильно со страху навонял, что людей из округи выселить пришлось!

На секунду лицо Кейтилин стало озадаченным, и Тилли испугалась. Только что она видела перед собой самый настоящий фейский отвод глаз, но в этот момент её одолели сомнения. А вдруг Кейтилин в самом деле нашла её и теперь даже не подозревает о страшной опасности, что нависла над ними?

Но потом на лице девочки появилась широкая, несвойственная ей улыбка, а сквозь человеческое лицо все чётче проглядывала полузвериная морда готового расхохотаться фир-даррига. Тилли немного успокоилась: в другой момент она непременно бы испугалась, но теперь она твёрдо знала, что это не её спутница, и потому можно было продолжать выдумывать эту странную и глупую историю.

– Он так сильно напердел, – продолжала девочка, крепко сжимая корень, на котором она и повисла, – что поросята умерли в том доме! И куры! А невеста…

– Тилли, прекрати нести чушь. Я просто хочу тебе помочь.

– Невеста так рассердилась, – закричала Тилли, перебивая «Кейтилин», – что решила выйти замуж за другого! А тот жених, он очень обиделся, и потом пришел к своей девке на свадьбу… и тоже напердел! И убил их своим запахом! Вот так! – И девочка легонько хлопнула себя ладонью по щеке, выпуская воздух из губ и издавая такой звук, за который её бы на фабрике оштрафовали и оттаскали за уши.

Тут «Кейтилин» не выдержала и разразилась грубым, почти мужицким хохотом. Тилли с брезгливостью смотрела на то, как миловидное личико Кейтилин удлиняется, покрывается короткой жесткой шерстью, как у неё вырастают рыжие кудрявые бакенбарды и длинные уши. А зубы! Крохотные белые зубки девочки становились тонкими и изогнутыми, похожими на клыки мелкого хищника.

Кто бы мог подумать, что шутки про пуки могут сработать. Хотя оно и разумно – недаром фир-дарриги худшие шутники из всех фей.

– Это было очень смешно! – закричал фир-дарриги, и Тилли вздрогнула: в его образе все ещё оставались черты Кейтилин, и для девочки оказалось болезненным слышать этот голос и одновременно видеть голубые глаза и одежду златовласки. – Проклятие, это было так смешно, что я теперь не могу остановиться!

Продолжая хохотать, фир-дарриги схватил девочку за руку и вытащил наверх. Тилли пискнула от боли, но никто не обратил на это внимание: она неожиданно оказалась лежащей на полянке (возле которой не было никаких склонов и камней), а вокруг неё на ветках деревьев примостились хохочущие феи. Их злобные оскалы и насмешливые голоса никуда не делись, однако теперь они смотрели на девочку с интересом и даже уважением, если это можно было так назвать.

«Кажется, я им нравлюсь, – размышляла Тилли, беспокойно осматриваясь вокруг. – Надо же, им понравилась такая глупая история!».

– Эй, Рифмач, а нам обязательно её отдавать? – спросил кто-то из окружавших её насмешников. – Ей-богу, я так давно не надрывал свой живот от смеха! Эта девчонка может нас ещё повеселить.

– Да-а-а, жалко будет её убивать, – пустил кольцо дыма главный фир-дарриги. – Но делать нечего, Запевала. Эй, девчонка, быть может, ты ещё что-нибудь нам расскажешь? Только смотри, чтобы твоя история была смешнее прежнего! А не то!..

– А давайте дадим ей пострелять из волшебного лука! – воскликнул другой из фей. – Эй, девочка, ты умеешь стрелять из лука?

– Отличная идея, Злослов!

– Давай, девчонка, постреляй немного в нас!

– Авось попадешь разок!

Тилли со страхом переводила взгляд с одного из смеющихся фей на другого. Она знала, чего они хотят: волшебный лук фир-дарригов всегда попадал только в живых людей.

– Я стрелять не умею, братцы, – жалостливо сказала она, подгибая под себя болящие от ударов ноги. – Давайте ещё во что-нибудь поиграем!

– Ну например? – спросил фир-дарриги с трубкой (кажется, его-то и звали Рифмач). – Не придумаешь – мы научим тебя стрелять. Это совсем несложно, ты девочка сильная, справишься.

– Или танцевать! – перебил его более молодой товарищ. – Эй, малявка, умеешь плясать шан-нос?

– Да какой там! – возмутился другой фир-дарриги. – Ты на неё посмотри! Ноги короткие, грубые, как она тебе спляшет-то! Никакого веселья.

– Может, я просто историю расскажу? – застенчиво предложила Тилли, сжимая в пальцах свою юбку. Кажется, им больше неинтересно было её слушать… но если бы она смогла рассказать им ещё несколько своих смешных историй, то тогда, возможно, они бы отпустили её. Конечно, это феи, а феи всегда обманщики, но вдруг получится?

– Я предлагаю прятки, – неожиданно заговорил Рифмач, и сердце Тилли ёкнуло: переиграть фей в прятки было невозможно. Если ты проиграешь, то они тебя утащат, а если выиграешь, то тогда утащат тем более – феи терпеть не могут проигрыши. Особенно фир-дарриги.

– Я не умею, – с отчаянием воскликнула девочки. – Может, в какую-нибудь другую игру сыграть?

– Нет! Нет! Прятки! Давайте в прятки! – заголосили фир-дарриги, лишая тем самым девочку последней надежды на спасение.

– Ну что ж, тогда ты водишь, – насмешливо произнёс Рифмач, явно забавляясь с отчаяния девочки. – Проиграешь – мы тебя относим Паучьему Королю. А если выиграешь…

– Тогда вы оставляете меня в покое, – сквозь зубы произнесла Тилли. Тот усмехнулся и хлопнул своими костлявыми ручками.

– Идёт! – произнёс он, и тогда все фир-дарриги исчезли. Остались только феи леса, которые продолжали наблюдать за маленькой Тилли, то подлетая к ней, то, напротив, прячась за опавшими листьями и ветками.

Тилли сделала глубокий вдох. Это немного помогло ей собраться: по крайней мере, она пока была жива, и теперь от неё требовалось просто найти этих фей. Просто найти… Конечно, фир-дарриги собирались её обмануть, иначе это были бы не фир-дарриги, но у неё есть волшебное зрение. Быть может, у Тилли даже что-нибудь получится… Хотя, конечно, они не простят проигрыш

Ох, и что же ей делать?

– Эй, ты будешь нас искать или нет?! – раздался капризный голосок из стоявшей неподалеку сосны. – Стоит и глаза разинула!

Тилли обернулась на звук голоса, и тотчас же увидела, как внутри осины нетерпеливо ёрзал молодой фир-дарриги. Она слабо улыбнулась: этому дураку не хватило выдержки и ума своих товарищей, как легко он себя выдал!

– Ты прячешься там! – сказала она, указывая на сосну.

Однако вместо того, чтобы вылетать из дерева с обиженными криками, фир-дарриги рассмеялся, и ветки больно ударили Тилли. Она вскрикнула и пыталась прикрыться руками, пока рассерженное дерево продолжало её бить, а феи смеялись и говорили разными голосами:

– Ха-ха, она поверила!

– С ума сойти!

– Глупая девчонка! Повелась на обман!

– А ещё глазач!

Тилли кое-как удалось отойти подальше от разбушевавшейся осины, и она неподвижно застыла на месте, как будто бы не она только сейчас изгибалась и со всей дури колотила несчастную девочку своими ветками.

«Они очень хорошие колдуны, – думала Тилли, едва не прокусывая губу насквозь. – Ну что ж, хотите меня обмануть, сволочи, а я не дамся! Тоже буду играть нечестно!».

– Кто меня обманул, – заговорила она, со спокойной злостью одновременно вспоминая слова заклинания, которое давным-давно рассказывала ей мама, и добавляя к ним новые, только что придуманные рифмы, – тот, кто в землю нырнул, кто обманщик и лгун – появись! Из листвы золотой, из землицы сырой, и веселый, и злой – появись!

В ту же секунду листья, лежавшие на земле, разлетелись во все стороны, и Тилли пришлось придерживать юбку, чтобы она не задралась вместе с ветром. Вокруг хохотали маленькие феи, а фир-дарриги, спрятавшиеся в перегное, грязно ругались и отряхивали грязь со своих ярких курточек.

– Малолетняя дрянь! – кричали они. – Ах ты бесстыжая…

– А нечего было меня обманывать, – твердо сказала Тилли. – Вы первые начали!

– Девчонка права, – неожиданно раздался голос Рифмача. – Только ты ещё не всех нашла. Найдешь – тогда тебя и поколотим!

– Это за что же? – возмутилась девочка. – Вы же обещали меня отпустить и не трогать!

– Обещали, обещали, – продолжал ворчать один из фир-дарригов. – Слово дали – слово взяли! Вот что я думаю о твоем обещании!

И, повернувшись спиной, спустил штаны. Фир-дарриги засмеялись, а Тилли резко отвернулась и разве что не зажмурилась: ещё и задницу смеют ей показывать, бесстыжие ублюдки!

И куда же, интересно, спрятались Рифмач с остальными? Конечно, можно было бы их и не искать, тем более что они пообещали её поколотить… но деваться ей всё равно некуда. Уж лучше они её побьют, чем приведут к Паучьему Королю… Хотя с этих негодяев ещё станется её обмануть. Найдет их, а они такие «А-а-а, ты нас нечестно нашла, девчонка! Обманула, сволочь проклятая! Ну все, ничего не засчитывается, ведем тебя к нашему наимерзейшему отцу, пусть он тебя покарает!». Вот как-то так и будет, наверняка!

Но, раз уж решила играть, то надо доигрывать. Ничего не поделаешь.

Тилли собралась духом, окинула взглядом лес вокруг себя и, ничего не увидев, сделала шаг вперёд, как вдруг пламя вырвалось из-под земли, и девочка закричала.

Феи с визгами разлетелись в разные стороны, а фир-дарриги забегали вокруг с недоуменными проклятиями. На девочку напрыгнуло нелепое страшное существо, похожее на оживший мусор, другое, словно состоящее из разной величины камней, толкнуло её, и Тилли упала на землю.

– Попалась! – раздался писклявый торжествующий голос. Тилли попыталась встать на ноги, но обступившие со всех сторон существа не давали ей этого сделать. Кто-то из них покрылся уродливыми каменными наростами и стал тяжелее, у кого-то вместо мохнатых рук-лапок выросли острые шипы, а у кого-то было так много пальцев, что он с их помощью быстро связывал девочку веревкой из травы. Но Тилли продолжала отбиваться, то отплевываясь, то откидывая в сторону нападающих, однако сделать это было не так-то и легко: фей оказалось так много, что на смену трем упавших появлялось ещё шестеро. Они бы в конце концов задавили её насмерть, если бы не сверкнула яркая вспышка и не заставила их остановиться.

– А ну прекратите немедленно! – раздался сердитый голос Рифмача. Вот и он появился, сидя на торчащей из земли коряге, недовольно покуривая трубку и скрестив руки на груди. – Это наша добыча, проклятые спригганы! Хотите всё себе забрать?!

«Спригганы», – сообразила Тилли, и кожа её покрылась холодным потом. Спригганы – это ещё хуже фир-дарригов. У фир-дарригов хотя бы нет причины обижаться на неё, а у спригганов… Да после того случая они её ненавидеть должны!

Как назло, прямо перед Рифмачом, словно из-под земли, вырос старый спригган – тот самый, которому Тилли не дала похитить ребёнка. Она узнала его сразу: похожий на яркую вспышку света или оживший огонь, его форма ни на секунду не оставалась постоянной. Его сородичи со всех сторон обступили Тилли, мрачно глядя на фир-дарригов, и Тилли смогла незаметно начать разрывать пальцами свои путы, которые оказались куда крепче, чем она надеялась.

– Уйди, Рифмач, – прошипел старый спригган. – Дай нам отомстить ей, и мы уйдем.

– Враки! – закричал один из фир-дарригов. – Это наша девчонка! Мы первые её нашли!

– И в прятки мы с ней играли!

– В прятки! – закричал спригган и вспыхнул огненным пламенем. – Похоже, фир-дарриги столь глупы, что не видят разницы между обычным человеком и убийцей фей!

– Да! – поддержали другие спригганы, пока Тилли со всех сил старалась разорвать веревку. – Её нужно убить! Немедленно!

– Какие вы скучные, – лениво произнёс Рифмач. – Великие колдуны леса не смогли спрятаться от глаз простой девчонки! Вот потеха-то!

Лес засмеялся, а старый спригган заискрил, прямо как стальные шестерни на заводе Тилли.

– Хочешь сказать, что мы плохие колдуны? – проскрипел он.

– Ага, – хихикнул кто-то из фир-дарригов. – Да вы такие уродливые, что даже подменыши из вас выходят никудышные!

От таких слов спригганы неподвижно замерли, а старый спригган потух и стал похож на безобразную человекоподобную головешку. В Тилли вновь проснулась надежда: сейчас они подерутся и перестанут обращать на неё внимания!

– Вот значит как, – угрожающе прошипел старый спригган и вдруг вспыхнул с такой силой, что на секунду Тилли показалось, будто начался пожар, а стоявшему напротив Рифмачу пламя опалило бакенбарды.

Что тут началось! Феи вцепились друг в друга, ругаясь, бранясь и неистово махая кулаками. Они исчезали и тут же появлялись в другом месте, обманывая своих соперников; спригганы покрывались шипами, каменными наростами и выпускали когти и зубы из самых неожиданных мест, а фир-дарриги быстро перемещались по траве и ловко уворачивались от атак. Маленькие феи, шефро, паки, бравни – все они собрались вокруг, наблюдая за столь невиданным зрелищем, кричали, радовались, смеялись и, конечно же, подбадривали дерущихся.

Это была идеальная возможность для побега, и Тилли её не упустила.

Ей пришлось немного повозиться, что разорвать травяную веревку, и, когда ей это наконец удалось, девочка осторожно освободила ноги. К её счастью, феи были настолько увлечены дракой, что не заметили, как она распутала ещё и руки, так что Тилли только и оставалось, что резко вскочить с места и драпать со всех ног.

Когда наконец раздался пронзительный крик старого сприггана «Она уходит, уходит!», Тилли находилась достаточно далеко от поляны, но она всё равно побежала ещё быстрее и теперь её бы не смог догнать даже самый быстрый из бродячих огоньков. Она перепрыгивала через корни и лежащие камни, с ловкостью лани спускалась по палым листьям и умудрялась не упасть… А подъёмы! Тилли и не подозревала раньше, что она может с такой быстротой взбираться по почти отвесным уступам и подъёмам в горки!

«Может быть, я смогу убежать, – лихорадочно думала она. – Может быть, всё будет хорошо, и я смогу…».

Бам!

Неведомая сила схватила девочку за ногу, и Тилли упала, больно ударившись лицом в грязную землю. Её резко потянуло назад, так сильно, что Тилли не могла ни за что схватиться и удержать себя. Она обернулась назад и увидела берёзу с проступающим сквозь кору худым человеческим лицом. Чёрт возьми, Гилли Ду!..

Уже второй корень схватил девочку за ногу и пополз вверх по бедру. Впервые за этот день у Тилли прорезался голос, и она закричала, исступленно хватаясь разбитыми и расцарапанными грязными руками за павшие листья и траву, и с ужасом осознавая свою близкую кончину. Цепляясь за землю и пытаясь отбиться от схватившего её чудовища, Тилли думала только о том, что она не может умереть. Вот просто не может, не сейчас, не от рук костлявого демона, живущего в деревьях! Она должна спасти свою деревню, она должна помочь Жоанне и маме, она должна работать на фабрике… Она просто не может умереть!

И когда охваченный диким страхом девочка уже почти оказалась возле притянувшего её дерева, а Гилли Ду выпустил из березового ствола свою тонкую бледную руку длинными пальцами, произошло чудо.

Из кустарника, росшего на возвышенности, выскочила Кейтилин с топором наперевес, и со всех своих слабых сил рубанула по тянувшим Тилли корням. Лицо Гилли Ду исказилось от боли, и Тилли, ведомая внутренним чувством, дёрнула на себя ноги. Девочка не смогла оторвать корни, как ей хотелось, но ей удалось ослабить держащие её путы, и тогда Кейтилин ещё раз ударила топором. С третьего раза у неё всё получилось, и ноги Тилли почувствовали долгожданную свободу. Она не успела подняться на ноги, как Кейтилин резко схватила её за шкирку и потащила за собой, бросив одну-единственную фразу:

– Бежим как можно быстрей!

И в кои-то веки Тилли была полностью с ней согласна.

***

– Она уходит, уходит! – закричал Огонёк, пока его молодой и неопытный соперник корчился, охваченный пламенем. Лохматые кудри девчонки в последний раз показались из-за деревьев, и дальше было только слышно, как эта неуклюжая деваха со всех ног топает по прелым листьям, пытаясь убежать от своих преследователей.

Огонь, из которого состояло тело старого сприггана, вспыхнул с новой силой. Это ж надо было – так глупо упустить девчонку! Нет, определенно её следовало забрать сразу и не вступать в перепалку с наглецами фир-дарригами: начистить им хорошенечко рыла они могли бы и в следующий раз, для этого вовсе необязательно было отвлекаться от своей главной цели. Впрочем, пока ещё не всё потеряно, и, если его братья моментально возьмут себя в руки и отправятся за ней, они ещё смогут её догнать.

И братья собрались: прекратив драться со своими противниками, они гурьбой кинулись вслед за девчонкой, следуя по звукам её шагов. Они обгоняли друг друга, прыгали по головам своих товарищей и все, все до единого были преисполнены ненависти к той, которая осмелилась помешать им красть ребёнка. А какой славный был ребёночек! Крепкий здоровый мальчик, из которого мог бы вырасти настоящий представитель их племени. От этих воспоминаний Огонька охватывала бессильная злоба и отчаяние: он был слишком стар, чтобы рассчитывать на вторую такую удачу – теперь-то люди будут бдительнее охранять своих малышей. А ведь ему так хотелось хотя бы на время принять прекрасный человеческий облик! К сожалению, в отличие от остальных фей спригганы могли стать подменышами только в старости, а до того они обязаны существовать в своём первозданном уродливом облике. Конечно, они при этом оставляли украденных детей себе, и тогда похищенные ребятишки становились такими же спригганами, как они, только сильнее и красивее; но такое случалось нечасто – ведь поди найди ребёнка, которого можно спокойно украсть, да ещё и не подраться за него с боуги или пикси! Еле-еле нашли одного, впервые за несколько лет: чудесный мальчик в многодетной семье, родители подмену бы и не заметили… И кой чёрт дёрнул эту глазачку поднять шум!

Вспоминая о недавних событиях, Огонёк не сразу заметил, что они сбились со следа. Лишь потом он очнулся, когда понял, что шаги девчонки больше напоминают простое шуршание листьями, а его братья почему-то продолжают бежать вслед за этим звуком, как будто не чувствуют разницы.

– Стойте! – закричал он. – Остановитесь, мы бежим не туда!

Услышав голос старшего товарища, спригганы осторожно притормозили; вопреки человеческим представлениям о них, эти феи были не такими уж и неловкими – их нечеловеческие уродливые туши вовсе не мешали им быть быстрыми и аккуратными.

Огонёк прислушался к лесному шуму: человеческий ребенок, когда бежит, топает так, что содрогаются леса и горы, опускаясь всей своей тяжелой тушей на ногу. А это что за звук? Как будто бы ветер легонечко гладит деревья по лиственным макушкам. Никакого сходства с бегом человека!

– Эй, она убежит, – сказал Каменюга, и остальные согласно закивали.

Огонёк не слушал его: он напряг весь свой чуткий слух и пытался понять, как давно они с ней разминулись. Он слышал пение птиц, тихое хихиканье фир-дарригов (вот уж без кого не обошлось!), шуршание палых листьев, легкий танец ветра между деревьями, плач Гилли Ду… Вот, оно!

– Мы бежали всё это время совсем не в ту сторону, – зло процедил он сквозь зубы. Затем вспыхнул, подобно костру; в такие моменты он становился страшным даже для таких чудовищ, как келпи, оборотней и даже для настоящих драконов. – Проклятый Рифмач, ты всё это время сводил нас с верной дороги!

Смех фир-дарригов становился громче вместе с рыданиями Гилли Ду где-то вдалеке; эти твари оказались повсюду – на ветках деревьев, под прелыми листьями и за стволами деревьев. Вместо Рифмача перед спригганами появился Запевала, самый молодой из своего народа: как и положено трусливой крысе фир-дарригу, он появился вдалеке на пригорке, чтобы его нельзя было достать.

– Ваш народ ещё глупее, чем стая диких собак, – насмешливо произнес он, и спригганы недовольно зароптали. – Могущественные колдуны Гант-Дорвенского леса, ха! Повелись на такую простую уловку!

Огонёк в бешенстве заскрежетал зубами. Стой Запевала хоть немного поближе, и он бы разодрал этого мальца в клочья, так, что от него остались бы только ошметки на ветвях деревьев. Он ещё смеет насмехаться над ними!

– Трусливые твари, – прошипел он. – Посмотрим, что вы скажете Королю, когда он вас призовёт к себе!

Запевала переменился в лице. Фир-дарриги редко когда позволяли себе злость или ярость: даже со злейшими своими врагами (например, спригганами) они вели себя весело и беззаботно. Этот был ещё слишком молод и позволил чувствам захватить себя. Он подскочил поближе и со злобой произнес:

– Нечего завидовать нам, старик! Пора бы спригганам признать, что вы не лучшие колдуны среди фей. И никто, слышите, никто не смеет прерывать игру фир-дарригов безнаказанно!

На это Огонёк усмехнулся и перекинулся взглядом с Ручейком, Каменюгой и другими братьями-спригганами. Они-то знали, что со спины к хвастающемуся Запевале неслышно подкрадывался невидимый Шёпоток – такой же хороший мастер в отводе глаз, как и фир-дарриги.

В лесу стало невыносимо тихо. Лишь вдалеке раздавался стон Гилли Ду, страдавшего от боли вместе с порубленной топором березой.

Как и предполагал Огонёк, от Запевалы действительно остались только кровавые ошметки.

Глава 9

Они бежали до тех пор, пока ноги не начали отказывать, а воздуха в груди не хватало даже на вздох. Тилли упорно продолжала двигаться вперед, хотя ей приходилось напрягаться изо всех сил. Кейтилин почти не отставала от спутницы, однако её ноги устали значительно раньше.

– Он не бежит за нами, – наконец произнесла она, едва шевеля языком. – Надо остановиться.

– Нет, – ответила Тилли и тотчас же споткнулась об корень. Кейтилин дёрнулась, чтобы поймать подругу, однако Тилли сама схватилась за ветви ели и удержала себя.

– Тилли, – Кейтилин положила руку на плечо подруги. – За нами никто не гонится. Остановись, пожалуйста.

– Тебе так кажется, – сквозь зубы бросила Тилли. Всё тело её было охвачено крупной дрожью, она всхлипывала и в панике искала дальнейший путь для побега. Но каким-то образом ей удавалось удержаться от слез – вероятно, потому, что она привыкла к постоянному страху и ощущению погони.

– Тилли, – Кейтилин аккуратно обняла девочку, не касаясь кожи. – Тилли, успокойся. За нами правда никто не бежит, я тебе обещаю. Посмотри, пожалуйста, вокруг – видишь ли ты хоть кого-нибудь, кто может причинить нам вред? Просто посмотри и скажи, ладно?

Следуя совету подруги, Тилли окинула лес вокруг них уставшим бессмысленным взглядом. Она видела фей: маленьких и покрупнее, с интересом разглядывавших беглянок и говорящих друг с другом на своём фейском писклявом языке. Но ни спригганов, ни фир-дарригов, ни Гилли Ду она, как ни старалась, так и не смогла увидеть.

«Неужели они и в самом деле нас упустили? – подумала она. – Или просто прекратили преследование? Но почему? Ведь старый спригган увидел, как я бежала. Может, его остановили фир-дарриги? Ох, не оказалось бы это ловушкой».

– Я никого не вижу, – нехотя ответила Тилли. – Ну, кроме маленьких духов леса.

– Ну вот видишь!

Кейтилин упала на землю, не заботясь о чистоте своего платья. Тилли немного помедлила, но всё же последовала её примеру – и только после приземления на листья она поняла, как же сильно она устала. Ноги отчаянно болели и отказывались шевелиться, на руках были длинные царапины и пара порезов после встречи с Гилли Ду, а ладони… Какие же грязные у неё ладони!

«И почему это меня беспокоит? – внезапно подумала Тилли. – Проклятие, эта неженка вконец превратит меня в чистюлю!».

И, повинуясь минутному раздражению, скрестила руки на груди, не вытирая их от грязи. Ну, чтобы Кейтилин видела.

Однако Кейтилин вообще не смотрела на руки Тилли.

– Ты кого-то видела из них? – спросила она, тяжело дыша. – В смысле, на тебя кто-нибудь напал?

– Да, – помедлив, ответила Тилли. Зачем врать, всё равно правда вскроется. – На меня напали фир-дарриги.

– О, я знаю их, – Кейтилин спиной облокотилась на ствол ели, и золотые волосы тотчас же приклеились к коре. – Это самые страшные шутники из фей, да?

– Правильно, – кивнула Тилли. – Они хотели меня убить, но я начала с ними играть.

– Какая ты молодец! – Кейтилин слабо улыбнулась. – Так ты и спаслась, да?

– Нет, – ответила смущенная Тилли: ей было приятно, что её похвалили, но всё-таки ей всё равно казалось это очень странным. – На меня напали спригганы, и они подрались с фир-дарригами за то, кто будет меня убивать. Это меня спасло. А потом Гилли Ду…

– Ох, не говори, – Кейтилин сжала кулачки. – Спригганы – это ведь такие гоблины, да? Почему они хотят тебя убить?

– Не гоблины, феи, – покачала головой Тилли. – А почему они хотят меня убить…

Вопрос Кейтилин поставил девочку в тупик. Она уже забыла о том, что наплела тогда, когда её спросили о цели побега; кажется, что-то про проклятие… Она никак не могла вспомнить. И теперь Кейтилин смотрит на неё, почти не моргая, а Тилли рискует запутаться в ещё большей лжи, потому что ничего не помнит, что говорила тогда.

– Это с проклятьем связано, – небрежно бросила она, отвода взгляд; ох, хоть бы не выдать свой страх, хоть бы не выдать! – Ну, помнишь, я говорила?

– Да, помню, – кивнула Кейтилин. – Это они тебя прокляли, да?

– Не они, – вздохнула Тилли: ох, придется, видимо, говорить правду! Но только наполовину: не рассказывать же этой златовласке, что она собирается отдать её Паучьему Королю… – Знаешь, кто такой Паучий Король?

– Я слышала сказки о нём, – пожала плечами Кейтилин. – Какой-то большой мерзкий монстр, да?

– Ну, вроде того. Мерзкий уж точно. – Тилли ухмыльнулась, примеряя слова Кейтилин на Паучьего Короля. Как маленький ребёнок разговаривает, ну надо же. – Это повелитель фей в Гант-Дорвенском лесу. Он у них самый главный.

– Да? А разве не Миртовая фея? – удивилась Кейтилин.

– Какая Фея, о чем ты, – раздраженно ответила Тилли. – Только он. Они к нему прибегают за советом, они ему жалуются на людей, а ещё он – самый большой колдун на свете. Его логово скрыто от людей: они видят простую полянку и не боятся, а потом он нападает на них и съедает целиком. Только кожу оставляет.