Текст книги "Ветряные мельницы судьбы"

Глава 21

Так и понеслось дальше, как поезд, пущенный на всех парах без машиниста. Летит по проложенным рельсам, а куда – никто не видит. И в этом скоростном поезде два пассажира – мужчина и женщина. Кажется, что обезумевшая машина мчится по кругу: проносятся полустанки и станции, маленькие привокзальные будки и статные здания с колоннами. А рядом с ними то и дело мелькают люди, среди которых выделяются две фигурки: муж и ребенок. Задержишься на них взглядом, только соберешься соскочить со ступеньки безжалостного поезда, а не успеть – он опять набрал ход и унес тебя прочь.

Настя похудела и плохо спала. Ее настроение превратилось в амплитуду: эйфория – отчаяние. Даже Танька, успевшая вполне удачно отдохнуть на острове своей мечты, заметила Насте, что ей нужно успокоиться – иначе загубит здоровье. Настя и сама от себя не ожидала такой одержимости. Костя стал наваждением, превратился в ее воздух, без которого невозможно существовать.

Димка, глядя на уставшую и тихую жену, очень ей сочувствовал – всю работу по дому брал на себя и даже сам готовил себе и Ване ужин. Настя приезжала поздно и сразу шла спать, не отвечая на вопросы. Он уже десять раз пожалел о том, что эти курсы вообще появились, и теперь жена вынуждена после работы вникать в теоремы и формулы, заполнять бесконечные тесты, читать простыни конспектов. Самое интересное, что даже корочки не предусмотрено: Настя сказала, что аттестацию передадут на работу и на этом делу конец. Дальше, мол, начальство будет решать, куда это всё применить и как повысить коэффициент эффективности, а с ним и оклад. Хорошо, что через неделю отпуск, и они поедут на море. Гостиницу Димка заказал ту, что выбрал в самом начале – Настя не особо в этом участвовала, казалось, она вообще утратила интерес ко всему. Было ощущение, что она витает где-то в другом измерении.

За два дня до отъезда Настя ходила, как в воду опущенная: временная разлука с Костей казалась ей бесконечной, как Вселенная. Мало того, что их встречи ограничены двумя разами в неделю, так теперь еще и эта поездка. Однажды даже мелькнула шальная мысль: пусть Димка едет с сыном, а она, сославшись на плохое самочувствие и непереносимость жары, останется дома. Но Настя тут же эту мысль отмела. Ванька еще маленький, муж за ним в должной мере не уследит – накормит какой-нибудь гадостью и что тогда?

Небольшое утешение – после возвращения с юга Димка собирается на родительскую дачу в деревню. Вот туда-то Настя точно не поедет, а значит, сможет остаться дома и еще две недели делать всё, что заблагорассудится. Время, которое она отвела для «курсов» подходило к концу, они не бесконечны, как бы этого ни хотелось. Придумывать причину отсутствия по вечерам станет сложнее, но ничего, справится. Дважды в неделю Настя с горящими глазами мчалась в кабинет Кости. Танька смотрела вслед и удивлялась: «Совсем баба с ума сошла… Как привороженная». Однако не вмешивалась, советов не давала, а просто наблюдала со стороны. Вот если бы Настя не открылась ей, тогда был бы соблазн рассказать о подозрениях Димке, а так Танька чувствовала себя сопричастной тайне и даже гордилась тем, что знает об этом только она. Разболтать – значит, лишиться ореола хранительницы чужого секрета и тогда станет неинтересно.

Тех нескольких часов, что Настя урывала у вечности для своей любви, ей было катастрофически мало, и она нервничала и злилась на эту несправедливость. Как в омут с головой падала в объятия любимого мужчины, забывая о часах и минутах, готова была и домой прийти еще позже, но Костя не позволял. Ровно в девять вечера он выходил из офиса и, заперев дверь на ключ, спускался с Настей вниз, чтобы потом сесть в машину и уехать домой, к жене и дочке. А Настя брела в сторону метро, всячески убеждая себя, что ей нисколько не горько и не обидно. Проходило несколько дней, эти чувства притуплялись, и она снова, как одержимая, считала минуты до встречи. И только накануне вечером становилась веселее и беззаботнее.

В последнее перед отъездом свидание Настя не выдержала и, повертев в руках рамку с семейной фотографией, как можно небрежнее, спросила Костю:

– Ты любишь свою жену?

– Конечно, – не задумываясь, быстро ответил мужчина.

У Насти вспыхнули щеки: «Мог бы для приличия соврать».

– Марго мать моей дочери и близкий мне человек, – продолжил Костя – Она мне как родственник, как сестра…

Настя усмехнулась и с горечью произнесла:

– Но ты ведь спишь с ней тоже.

Костя внимательно посмотрел на нее и, подойдя ближе, мягко забрал фотографию из рук и поставил на место.

– Давай, мы не станем портить вечер и обсуждать такие интимные подробности. Я был перед тобой честен, ты сразу знала, что я женат… Это был твой выбор. И этот выбор есть и сейчас… в принципе…

При этом Костя сделал какой-то неопределенный жест рукой. Лицо его стало холодным и непроницаемым, и Настя испугалась, что зашла слишком далеко. Обещала же себе никогда не опускаться до обсуждений его семьи и особенно жены. Но ревность подтачивала душу, как бы она ни старалась это скрывать. Иногда чудесное свидание, вот такое, как сегодня, омрачало что-то неуловимо гадкое: и тогда Настя понимала, это оно, мысли о сопернице. Чем дольше длился ее роман с Костей, тем болезненнее начинала восприниматься реальность, в которой она лишь любовница. И любовницу эту тщательно скрывают, а при необходимости и вообще могут легко отказаться. Думать об этом было невыносимо, поэтому Настя старалась эти мысли задушить при малейшем намеке на появление.

В общем, прощальный вечер был испорчен неприятными нотками, которые осадком легли на душе у Насти, и поделать с этим ничего было невозможно.

Димка все-таки не расщедрился лететь самолетом, ценник оказался неподъемным и чтобы сэкономить, заказывать билеты надо было еще в феврале. Поэтому решено было ехать на поезде, но не в плацкарте, а в купе. Ванька носился по квартире, одуревший от счастья – его ждет целое путешествие, да еще и на море! Всю неделю в садике он только и говорил об этом, а накануне отъезда долго не мог заснуть: ему казалось, что поезд уедет без них, а он так и останется дома с резиновыми тапочками и сдутым кругом для купания.

Настя машинально складывала вещи в чемодан, искала старый купальник и плавки, проверяла провизию, которой набралась большая сумка. Несмотря на протесты мужа, она сразу закупила бутылки с водой, пакетики с быстрорастворимой кашей, детское фруктовое пюре и соки для Вани. Насушила сухариков с солью, помыла и сложила яблоки и бананы, которые следовало съесть в первую очередь. Горячее собиралась купить в вагоне-ресторане. Хоть какая-то гарантия. Намеки Димки на вареную курицу и колбасу – проигнорировала, не хватало еще отравиться. Когда муж начал возмущаться, что на одной каше ему будет тяжеловато, Настя мстительно ответила его же фразой: «Ну, ты же не маленький ребенок, потерпишь».

Поезд на удивление оказался чистым, кондиционер работал исправно, а соседкой по купе была опрятная пожилая женщина, которая представилась Ниной Ивановной и сразу же предложила Ване сесть у окна, чтобы лучше было видно. Настя была приятно удивлена переменам, произошедшим с железнодорожным транспортом за те годы, что она никуда не выезжала. Даже туалет был убран, и в воздухе витала свежесть, постельное белье тоже без дырок и новое. Она даже немного повеселела, дорога всегда привносит ощущение новизны, которое не позволяет грустить и расстраиваться. Десять дней пролетят незаметно, зато она вернется похорошевшая, загорелая и отдохнувшая. А Костя за это время еще больше соскучится.

Гостиница оказалась неплохой, только пляж всё же был не совсем рядом, но к нему вела ухоженная дорожка через частный сектор, где у домов в палисадниках росли яркие цветы, а каждая хозяйка старалась на зависть всем устроить клумбы так, чтобы конкурентки ахнули. Номер в гостевом доме был небольшим, зато с балконом, вдалеке виднелась полоска синего моря, а плети девичьего винограда создавали кружевную тень и уют. В углу примостился маленький столик и два раскладных стула, и Димка сразу же подмигнул Насте:

– Смотри, вечерком романтик можно замутить… У хозяйки и винишко имеется…

Настя сделала вид, что не поняла намеков мужа, она даже не хотела себе представлять ночные посиделки с ним и стаканом местного сладкого вина. Как и не хотела думать о жарких ночах, когда вся атмосфера отдыха располагает к любви, и намеки мужа на романтик со всеми последствиями, не радовал. Хорошо хоть Ваня с ними в одной комнате, его узкая кровать еле втиснулась у стены, и есть надежда, что Димка откажется от своих идей.

Вздохнув, она принялась раскладывать вещи. Димка и Ваня быстро переоделись и умчались на пляж, где сыну предстояло знакомство с шипящими волнами, которые ударялись о берег, оставляя белые кружевные следы. Пискнул телефон, и Настя увидела сообщение от Кости. Сердце тревожно забилось: они же договаривались пока не писать друг другу, чтобы муж невзначай не наткнулся. Что же случилось?

В душе колыхнулось легкое раздражение: «А если бы сейчас Димка схватил телефон, пока она разбирала вещи?» Снова мелькнула мысль о том, что Костя совершенно не думает о ее спокойствии, а делает всё так, как удобно ему. Пока читала сообщение, лицо ее постепенно мрачнело, а потом на глазах появились слезы. В конце концов, Настя удалила текст, вздохнула и вышла на балкон, чтобы хоть немного успокоиться. Сильный порыв ветра принес запах соли и еще чего-то неуловимого, чем пахнет море. Захотелось оказаться на пляже и с разбега занырнуть в волны, а потом плыть, плыть, плыть в бесконечность… Если бы она умела хорошо плавать, то так бы и сделала. Покорилась бы волнам, пусть несут на все четыре стороны, только бы больше не думать и не мучиться. Морская стихия смогла бы забрать боль, принесла бы успокоение, научила бы понимать, что важно, а что нет. Потому что море – вечно, и человеческие страсти на его фоне выглядят смехотворными, жалкими и не стоящими внимания. Одна волна может слизнуть в мгновение всё, что человек строил на берегу годами. Может быть, сможет и вылечить израненную душу?

Посидев немного на балконе, Настя решила спуститься вниз, хозяйка говорила, что в столовой можно заказать неплохой кофе, а потом выпить его на террасе рядом, среди зелени и вьющихся плетей винограда. Это место всё больше начинало ей нравиться. Постояльцев оказалось немного, а сам гостевой дом хранил в себе домашнюю атмосферу, которую с любовью создавали хозяева – пожилая, но еще бодрая семейная пара.

Настя с тревогой ожидала увидеть толчею и суматоху, очередь из нервных мамаш и их вопящих детей, пьяных мужчин, которые уже с утра достали бутылки с пивом, а главное, ужасный шум, который неизбежен в сезон на юге. Однако на территории было довольно тихо, стрекочут кузнечики, а за забором заливается петух. «Наверное, просто все ушли на пляж, а вечером вернутся, и начнется самое веселье», – подумала Настя, усаживаясь с чашкой кофе в плетеное кресло в глубине террасы. К ней тут же вальяжно подошел большой разноцветный кот с забавным пятном на носу. Он потерся о ноги, мяукнул, посмотрел пристально желто-зелеными глазами, а потом улегся неподалеку, всем видом демонстрируя, кто тут гость, а кто истинный хозяин. Настя смотрела на него и завидовала его беззаботности и спокойствию: вот уж кто точно не страдает из-за неправильной любви.

Мысли снова вернулись к тексту, который написал Костя. Он сообщал ей, что совершенно внезапно и непредсказуемо подвернулась поездка в Италию почти на месяц. Половину оплачивает состоятельный заказчик, мечтающий оформить дом в помпейском стиле, почти как виллу древнеримского патриция. Для этого и нужно поехать надолго, чтобы успеть ознакомиться со всеми тонкостями, побывать в Помпеях, изучить различные техники и стили и впитать, так сказать, дух эпохи.

Получалось, что когда Настя вернется с юга, никаких двух недель свободных встреч с Костей не предвидится. А когда он все-таки приедет, она уже снова выйдет на работу, а Димка и Ваня будут дома. Злые слезы снова навернулись на глаза, ведь наверняка Костя отправится в эту поездку не один, а с женой, хотя он ни слова об этом не написал. То ли ревность, то ли зависть, то ли жалость к себе смешались коктейлем в душе женщины. И только кофе радовал своей насыщенностью, горечью и густой тягучей пенкой. Всё как сейчас в жизни Насти.

Чтобы отвлечься, она решила глянуть соцсети. Среди последних новостей появились новые фотографии друзей: вот Танька, как всегда дефилирует в белой шляпе и ярко-желтом платье на фоне океана. Романтично развеваются на ветру ее идеально уложенные локоны, рукой она придерживает широкие поля шляпы и смотрит куда-то вдаль, будто не замечает фотографа. «Нафотошопила-то, как двадцатилетняя нимфа выглядит», – подумала Настя. Но красиво, ничего не скажешь. Повезло ей, муж зарабатывает много, а она так, себе на булавки, ходит на работу, чтобы дома не скучать. Настя бы на ее месте ни дня не работала, но это надо было за такого как Мишка выходить, а не за Дмитрия Николаевича.

Вот Маринка выложила новое фото. «Надо бы ей потом позвонить и встретиться», – решила Настя, вглядываясь в лицо подруги. Та в упор смотрела серо-зелеными глазами в объектив, пол-лица скрыто букетом пышных розово-белых пионов. Ее любимые цветы. А глаза тревожные и в них плещется боль. Даже Настя это заметила.

А вот Анечка – с огромным на две страницы описанием своих впечатлений от Индии. Она все-таки поехала туда в поисках своего счастья. Анечка позировала на фоне Тадж-Махала, закутанная в легкий цветастый платок и в сари до пят. Дальше ее путь был намечен в Джайпур или «Розовый город», построенный из необычного розового камня. Она смешно описывала местные обычаи и особенно еду, которая ей была непривычна, а порой, и противна. На некоторых фото Анечка стояла, окруженная стаей обезьян и счастливо смеялась. Интересовалась, кому что привезти и публиковала десятки снимков камней из ювелирных лавок. Там, в одной из мелких палаток она и познакомилась с тем, кто по ее мнению, был предназначен ей судьбой.

Глава 22

Анечке было чуть за сорок, хотя выглядела она моложе. Где-то там, далеко в холодной России, остались мама и сын, а она, полностью разочаровавшись в соотечественниках, погрузилась в пучину своих фантазий о идеальном заморском принце. Бесцельно прогуливаясь по улицам небольшого индийского городка, она с любопытством разглядывала местных в белых свободных рубахах, за ней стайкой бежали босоногие детишки-попрошайки, а дорогу то и дело переходили, привыкшие к почитанию ленивые коровы. Анечка пользовалась вниманием южных темпераментных мужчин, в особенности молодых. Они не давали ей прохода, белозубо улыбаясь, тянули за руки, трясли тканями и украшениями и на плохом английском кричали своё извечное: «Скидка! Скидка!»

Перед поездкой гид в турагентстве, где Анечка покупала путевку, предупреждала о навязчивости местных, особенно в курортных местечках. Для них одинокая белая женщина – это, прежде всего, возможность получить деньги. Большие деньги по их меркам. Поэтому в ход идут любые уловки и зачастую наивные сердца, растопленные вниманием, лишались всех накоплений, получая взамен лишь несуществующий номер телефона. Но Анечка была уверена, что ей такое не грозит. Она, умудренная опытом и повидавшая всяких бездельников, не поддастся на мнимое проявление чувств. Она не собиралась размениваться по мелочам и крутить ничего не значащие курортные романы. Ее поездка была рассчитана на два месяца, есть время разобраться, что – истина, а что – напускное. В том, что сердце подскажет мужчину, предназначенного только ей, Анечка не сомневалась. Так и случилось.

Она медленно шла по очередной, заваленной сувенирами улочке, когда из двухэтажного серого дома спиной к ней вышел парень. Он пятился, не оборачиваясь, с большой коробкой в руках, при этом громко переругивался на непонятном наречии с кем-то оставшемся внутри. Анечка попыталась отступить, но вокруг нее была такая грязь и лужи, что поневоле пришлось остановиться. Понимая, что юноша ее не видит и вот-вот налетит на нее вместе со своей поклажей, она вытянула вперед руку, чтобы его задержать. Наткнувшись на препятствие, молодой мужчина обернулся. Анечка улыбнулась и пролепетала по-английски: «Осторожнее, пожалуйста!» Он улыбнулся в ответ, бросил прямо на землю коробку, набитую разноцветными браслетами, и жестом пригласил пройти в маленький магазин напротив.

На вид ему было лет двадцать пять, не больше, он был хорошо сложен, высокого роста, черные блестящие волосы вились длинными прядями, на пальцах Анечка заметила большое количество колец из серебра и поделочных камней. От него веяло силой и мужественностью, пряностями и слегка потом, сквозь вырез белой рубахи виднелась смуглая гладкая кожа, а когда он снова подхватил коробку, на плечах буграми обозначились сплетения мышц. Он постучал себя рукой в грудь и широко улыбаясь, сказал: «Малик». Анечка улыбнулась в ответ: «Аня».

– Анья? – переспросил мужчина нараспев.

– Анна, Аня.

И тут же сама поинтересовалась по-английски, знает ли он язык. Конечно, Малик знал. Это же Индия. Кто-то знает лучше, кто-то говорит хуже, в крайнем случае, помогает язык жестов. Он усадил Анечку в кресло, предварительно освободив его от вороха тряпок, принес стакан воды, от которого она вежливо отказалась. Уже к несчастью, пережила на себе несколько отравлений, поэтому пила напитки только из бутылки. Малик, кажется, обо всем догадался, но не обиделся, а только снова рассмеялся. Они начали легко болтать о том, о сем, в их разговоре не чувствовалось натянутых пауз, казалось, старые друзья встретились после долгой разлуки и спешат поделиться новостями. Анечка показывала своему новому знакомому фотографии родного города, окутанные снегом деревья, дома и машины, ледяные горки и сугробы. Он ахал, смешно округлив глаза, передергивал плечами, словно снежинки сыпались ему за шиворот прямо сейчас и искренне интересовался, как в таком холоде живут люди? Время бежало незаметно для обоих, в магазин заходили и выходили покупательницы, и тогда Малик предлагал им украшения, но сам нетерпеливо поглядывал на Анечку, боясь, что она сейчас встанет и уйдет.

– Секунду, секунду, подожди минуту! – поднимал он вверх смуглый указательный палец, а потом улыбался и подмигивал ей.

Анечка смиренно сидела в неудобном кресле, его части немилосердно впивались в тело, но она терпела, не в силах закончить общение с Маликом. Наступил вечер, и дальше оставаться в лавке было неудобно, однако, и закрывать магазин хозяин не спешил. По улице продолжали сновать женщины, привлеченные блеском камней и фальшивого золота, они как сороки перелетали от прилавка к прилавку, торгуясь по самой выгодной цене. Анечка все-таки встала и смущенно попрощавшись направилась к выходу, так ничего и не купив. Малик кинулся следом:

– Телефон, номер, умоляю! – и он сложил руки на груди, поблескивая в свете огней черными, как агаты глазами.

Женщина сначала растерялась, она вспомнила предупреждения гида, но тут же отбросила сомнения. Если бы этому парню нужны были легкие деньги, разве стал бы он общаться с ней несколько часов? Вон, сколько заходило сюда молодых девушек, он на них даже не обратил внимания, то и дело, возвращался к ней и продолжал искренне выспрашивать о ее жизни. Увидев фото сына, поднял вверх большой палец, чем окончательно растопил ее сердце. Обменялись номерами телефонов, и Малик пообещал позвонить ей сразу, как закончит работу. «Ночью здесь начнется самое интересное!» – загадочно произнес он и предложил маленькую экскурсию по достопримечательностям, которые знакомы только местным. Она с радостью согласилась и отправилась в отель, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Впереди ее ждало целое приключение.

***

Читая записки Анечки, Настя недоумевала: как она рискнула поехать на край света, да еще и связаться с человеком много моложе себя? Скорее всего, это ненадолго и вскоре женщина поймет, что их роман несерьезен. С другой стороны, чем она сама лучше Анечки, тоже впала в любовную лихорадку и не может выздороветь. Анечке даже простительно, ведь она не замужем и, конечно, мечтает о семейном уюте и надежном мужском плече рядом.

«Совсем я запуталась», – вздохнула про себя Настя, допивая кофе. Лежащий недалеко кот тихо мяукнул и вопросительно посмотрел в ее сторону. Он лежал на теплом деревянном полу веранды, лениво помахивая хвостом, а потом вдруг быстро соскочил и уверенно побежал к кустам акации, под которыми Настя заметила еще одну кошачью мордочку. Наверное, это его подруга. И не нужно им прятаться, переживать и таиться. Настя огляделась вокруг, все-таки нужно пойти на пляж, проверить, как там муж и Ваня. Димка наверняка забыл его намазать солнцезащитным кремом, да и из моря могут не вылезти весь остаток дня. Для первого раза многовато. Она поднялась в номер, надела купальник, накинув сверху легкую тунику. «Хорошо, не потолстела со свадебного путешествия, все вещи можно еще носить и носить», – грустно подумалось ей. Положила в сумку бутылку воды, небрежно бросила туда телефон, вдруг не найдет мужа и сына сразу и отправилась по дорожке в сторону пляжа. У обочины под кустами жасмина она обнаружила милую старушку, торговавшую ежевикой и крыжовником, а рядом с ней продавали желтовато-красные сливы. Настя купила и то и другое, не утерпела и одну сливину тут же засунула себе в рот, даже не помыв. На языке взорвалась упругая кожица, и во рту разлился терпкий нестерпимо-сладкий вкус. Солнце уже было не жарким, близился вечер, но воздух, нагретый за день, ласково поглаживал кожу и поднимал настроение.

На пляже, несмотря на многолюдность, Настя почти сразу нашла Димку и сына. Они расположились под навесом прямо на полотенцах. Неподалеку выдавались в аренду лежаки, но естественно мужа такие барские замашки не интересовали. Настя поставила сумку и решительно направилась к молодому парню ответственному за выдачу видавших виды пластиковых лежанок. Взяла два – себе и Ване, а Димка пусть и дальше сидит на мягком песочке, раз ему так удобнее. Муж, оценивший настрой супруги предусмотрительно связываться с ней не стал, и возражений не последовало.

Ваня взахлеб рассказывал, как он уже успел с папой поплавать у берега, как нарукавники помогают ему держаться на воде, и он совсем скоро сможет сам, без помощи нырять и купаться. Глазенки его светились счастьем, он успел насобирать гору ракушек и готовился их отвезти домой в подарок всем своим детсадовским друзьям. У берега они обнаружили мертвую медузу, и Ваня долго сокрушался и пытался ее оживить, поливая водой. А еще он видел вдалеке самых настоящих дельфинов – они выпрыгивали из воды, как в мультике. Мальчика было не унять и, видя, такое искреннее, такое полное счастье сына, Настя улыбалась и ни капли не жалела, что решилась приехать сюда. На мгновение она даже подумала, что ради ребенка можно попробовать приспособиться и к мужу. Хотя знала – это самообман. Пройдет немного времени, Ваня повзрослеет и, конечно, почувствует неискренность и ложь, что живут в семье. А это еще хуже. Но пока она не станет об этом думать. Не здесь. Здесь только море, солнце и чайки.

Настя снова намазала Ваню кремом, а потом взяла его за руку, и они побежали к морю. Он очень торопился, хотелось, как можно скорее продемонстрировать матери свои умения. Позже вместе сидели у кромки воды, наблюдая, как морские волны лижут им ноги, а Ваня с любопытством следил за маленькими крабиками, спешившими по своим делам. Димка уплыл далеко в море, взяв с собой маску и трубку, ему нравилось нырять на глубину, и он часто сетовал, что Настя не разделяет его любовь к подводному миру.

Чем больше проходило времени в их браке, тем больше отдалялась Настя от мужа. Она и сама не понимала почему? Не стало ни общих интересов, ни планов. Странно, ведь они знакомы с первого курса института, она знала его, как облупленного, видела, какой он и как он живет. Ведь не было для нее неожиданным откровением, что муж скуповат и прижимист. Разве не знала она этого с самого начала? Видимо, со временем какие-то люди меняются, а какие-то остаются прежними. Так получилось и в их семье. Обо всем этом думала Настя, тихо наслаждаясь шумом морских волн, свежестью ветра и пронзительными криками чаек. Море лечит, море помогает разобраться в себе. В душе Насти происходили что-то противоречивое, и она приняла решение здесь, на отдыхе пока ни о чем не думать. Ей казалось, сама жизнь выведет ее в нужное русло.

Ужин в гостинице оказался вполне сносным, без изысков, но вкусно и сытно. Ванька, нагуляв аппетит, уминал за обе щеки котлету с пюре и зеленым горошком, а Димка нахваливал лагман с огненной подливой из овощей. Насте ничего не хотелось, она поклевала овощной салатик и решила доесть ягоды, купленные у старушки. Ваня сладкий крыжовник слопал, а ежевику не оценил, поэтому Насте было чем подкрепиться, если уж захочется на ночь глядя.

– Ну, что? Возьмем немного винца? – спросил разомлевший Димка, поглядывая на жену. Он стал искать глазами хозяйку, чтобы она приготовила бутылочку белого, как вдруг Настя проговорила:

– Давай не сегодня. Я очень устала, дорога, жара… С ног валюсь, да и Ваня тоже.

Лицо Димки вытянулось, было заметно, что он обиделся и по-настоящему расстроился. Дело ведь не в вине, а в самой атмосфере: приятно сидеть на балконе, болтать о разных глупостях или строить планы на завтра. Он как раз хотел обсудить с женой поездку в старинную крепость, где неподалеку есть дикий пляж, обалденная природа. Настя взяла сына, и они ушли в номер, оставив Димку на террасе, он как раз разговорился с мужчиной-пенсионером на тему морской рыбалки. Это то, о чем мечтал Димка и сейчас, похоже, наметилась возможность эту идею воплотить в жизнь. В номере Ваня без капризов улегся в кровать и мгновенно заснул – столько впечатлений сегодня на него обрушилось сразу. Настя тоже хотела спать, но от усталости, а может, от раздумий уснуть сразу не получилось. Поэтому она просто лежала на прохладной простыне, смотрела на черное южное небо сквозь приоткрытую дверь балкона и впервые за долгое время радовалась, что вырвалась из дома.

Димка пришел поздно, видимо, разговор затянулся, от него пахнуло вином. Новый знакомый вполне смог заменить компанию жены. В темноте он споткнулся о столик, чертыхнулся и как можно тише постарался залезть в постель. Настя старательно делала вид, что спит без задних ног, больше всего на свете ей сейчас не хотелось, чтобы Димка вспомнил о супружеском долге. И крепко сопящий неподалеку Ваня, может и не смутить мужа.

В шесть утра Настя проснулась от громкого голоса, раздававшегося с балкона. Димка, как обычно, соскочивший ни свет, ни заря, разговаривал по телефону с родителями. Они позвонили узнать, как добрались и нравится ли место. Настя готова была подскочить на кровати и заорать: «Ну почему, почему ты считаешь, что на отдыхе все должны в шесть утра уже быть на ногах и радостно бежать на море!!!» Она натянула простыню, которая служила одеялом, на голову, пытаясь уснуть снова, но это было уже не реально.

– Доброе утро! – объявил муж, появившись из-за занавески. Он широко улыбался и радовался, что впереди длинный день, и можно успеть кучу всего: и позагорать, и поплавать, и съездить посмотреть крепость, а может, и завернуть на водопады. Тут недалеко, всего несколько километром пройти. Настя хмуро смотрела на него, совершенно не поддерживая его восторг. Она никогда не чувствовала себя по утрам бодрой и полной сил. Нужно было время, чтобы окончательно проснуться и начать что-то делать. Она не могла суетиться и бегать туда-сюда, как Димка, ее это раздражало.

– Вот почему ты с утра всегда такая недовольная? Солнце, птички, уже все давно проснулись! – посмеиваясь, беззлобно продолжил он.

– Я бы и в девять часов прекрасно проснулась… Куда в такую рань? – зевнула Настя.

– Да ты что? В девять на пляже будет не протолкнуться, а сейчас никого! Буди Ваньку, через полчаса как раз столовая откроется, сразу оттуда и пойдем.

Спорить было бессмысленно. На все ее уговоры наслаждаться пустынным пляжем в шесть утра самому, без них, Димка не реагировал. Точнее удивленно поднимал брови и говорил: «Какое один? Мы же семья». Ваня на удивление встал легко, стоило только позвать его и слегка потрясти. Он улыбнулся так же широко, как его отец и через минуту уже стоял в шортах, майке и сандалиях, готовый идти куда угодно, лишь бы снова увидеть море. Он даже кашу съел беспрекословно, чего обычно за ним не водилось. А потом они отправились на пляж.

Настя шла позади мужа и с неприязнью смотрела ему в затылок. Ее раздражали его шорты с попугаями и полинявшая майка. Сколько раз она его уговаривала купить новую, и даже сама дарила на день рождения. Нет, футболки отправлялись в шкаф до лучших времен. Когда эти времена наступят – никто не знал. В руке Димка тащил пятилитровую бутылку с водой, которую набрал из-под крана в столовой. Хозяйка озадаченно посмотрела на него, но вмешиваться не стала – что ей воды жалко, что ли? Настя чуть не сгорела со стыда, хорошо, там больше никого не было. Только в дальнем углу спиной к ним сидела пожилая пара с тем самым мужчиной, с которым Димка вчера договаривался о рыбалке.

Как только они вышли за пределы гостиницы, Настя прошипела мужу, что не позволит поить ребенка не понятно какими жидкостями, сам же может пить хоть из лужи, его дело. А себе и Ване она купила в небольшом магазинчике воду без газа.

– Думаешь, тебе туда артезианской воды налили? Да такая же, из-под крана, может быть, только фильтрованная – подначивал Димка жену, явно стараясь ее задеть.

Настя не реагировала, хотя ей стоило больших трудов сдержаться. Еще перед отъездом, она, предвидя подобные ситуации, часть денег отложила отдельно, сугубо для себя и Вани. Должно хватить до конца отдыха, если не будет шиковать. Но особо здесь тратиться не на что, поэтому у Димки клянчить деньги не придется.

Заспанный молодой человек снова установил для Насти и Вани два лежака под навесом, совсем близко к воде. Мальчик с отцом побежали плавать, а Настя расстелила полотенце, легла и подставила лицо уже яркому, но еще не палящему солнцу. Она прислушивалась к визгу и смеху сына, потом эти звуки вдруг стали тише, и Настя уснула, убаюканная шумом волн и теплым ветерком.